Православие в Туркмении в годы советской власти Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Озмитель Екатерина Евгеньевна

доктор исторических наук, ведущий научный специалист научно-исследовательского отдела новейшей истории Русской Православной Церкви

E-mail: katerina.ozmitel@gmail.com

Православный Свято-Тихоновский гуманитарный университет

127051, Россия, Москва, Лихов пер., 6/1, комн. 219

Православие в Туркмении в годы советской власти

В статье кратко освещается синодальный период истории православия на территории Туркмении (тогда — Закаспийская область), дается подробный перечень всех храмов в порядке их возникновения, называются имена видных закаспийских священнослужителей. На большом комплексе архивных материалов 1918-1930 гг. и периодики раннесоветского периода прослеживаются те изменения в церковной жизни Туркменской области, которые были связаны с установлением советской власти и гонениями на церковь в Советском Союзе. Сначала — закрытие и преобразование в приходские военных храмов, затем — распространение обновленчества и ликвидация к концу 1930 гг. всех храмов Туркмении. Обширные цитаты из писем, воспоминаний и докладов духовенства позволили воссоздать повседневную жизнь православных Туркмении и выявить ключевые проблемы местной церковной жизни. Большое внимание уделено духовенству, отбывавшему в Туркмении ссылку. Митрополиты Арсений (Стадницкий), Никандр (Феноменов), епископы Иннокентий (Тихонов), Лев (Черепанов), Андрей (Ухтомский) сыграли заметную роль в истории Православия в Туркмении и всей Средней Азии. Для послевоенного периода дана информация о ходе восстановления церквей, кратко сказано о современном состоянии православных приходов, восстановлении храмов, образовании благочин-нических округов и Патриаршего благочиния приходов Туркмении.

Ключевые слова: христианство в Закаспийской области, Туркестанская епархия, Среднеазиатская епархия, Русская православная церковь в Туркмении, церковно-государственные отношения, гонения на Церковь в СССР.

Для цитирования: Озмитель Е.Е. Православие в Туркмении в годы советской власти // Теология: теория и практика. 2022. Т. 1. № 1. С. 22-43. DOI: 10.24412/2949-3951-2022-0020

Ekaterina E. Ozmitel

Doctor of Historical Sciences, Leading Research Fellow, Department of Contemporary History of the Russian Orthodox Church

E-mail: katerina.ozmitel@gmail.com

Orthodoxy in Turkmenistan during the Soviet era

The article briefly highlights the synodal period in the history of Orthodoxy on the territory of Turkmenistan (then — the Transcaspian region), gives a detailed list of all churches in the order of their appearance, names prominent Transcaspian clergymen. On a large complex of archival materials from 1918-1930. and periodicals of the early Soviet period trace those changes in the church life of the Turkmen region that were associated with the establishment of Soviet power and persecution of the church in the Soviet Union. First, the closure and transformation into parish military churches, then the spread of renovationism and liquidation by the end of the 1930s. all the temples of Turkmenistan. Extensive quotations from letters, memoirs and reports of the clergy made it possible to recreate the daily life of the Orthodox in Turkmenistan and to identify the key problems of local church life. Much attention is paid to the clergy who served exile in Turkmenistan. Metropolitans Arseniy (Stadnitsky), Nikandr (Phenomenov), Bishops Innokenty (Tikhonov), Lev (Cherepanov), Andrey (Ukhtomsky) played a significant role in the history of Orthodoxy in Turkmenistan and throughout Central Asia. For the post-war period, information is given on the progress of the restoration of churches, it is briefly said about the current state of Orthodox parishes, the restoration of churches, the formation of deanery districts and the Patriarchal deanery of the parishes of Turkmenistan.

Keywords: Christianity in the Transcaspian region, Turkestan diocese, Central Asian diocese, Russian Orthodox Church in Turkmenistan, church-state relations, persecution of the Church in the USSR.

For citation: Ozmitel E.E. Orthodoxy in Turkmenistan during the Soviet era. Theology: Theory and Practice, 2022, vol. 1, no. 1, pp. 22-43. DOI: 10.24412/2949-3951-2022-0020

St. Tikhons Orthodox University for the Humanities

127051, Russia, Moscow, Likhov per., 6/1, room 219

В Новое время православные церкви в Туркмении появились вместе со строительством за Каспием русских укреплений, казачьих станиц и морских портов. 6 мая 1881 г. была учреждена Закаспийская область в составе Ахалкетинского, Ман-гышлакского и Красноводского уездов со столицей в Асхабаде (в 1919-1927 гг. Полто-рацк, ныне Ашхабад1). Закаспийская область, составившая затем существенную часть Туркмении, постоянно увеличивалась. В 1884-1885 гг. были присоединены Мервский, Тедженский и Пендинский оазисы с долиной р. Кушка, и к концу имперского периода территория Закаспийской области составила 555,2 тыс. м2. С запада на восток Закаспийская область протянулась от Каспийского моря до Аральского, на севере граничила с Уральской областью Российской империи, на востоке — с Сыр-Дарьинской областью, Хивинским и Бухарским ханствами, на юге — с Афганистаном и Персией. По ее территории в 1880-х гг. прошли три линии Закаспийской военной железной дороги (затем — Средне-Азиатская железная дорога). Стратегически важная область, бывшая изначально отделом в составе Закавказского военного округа, быстро приобрела также большое промышленное, торговое и культурное значение и потому стала активно заселяться российскими гражданами самых разных профессий и сословий. Из высших

— преобладали инженеры, промышленное и торговое купечество, из низших — железнодорожные рабочие, земледельцы, рыбаки. К 1917 г. русские православные составили около 8% населения Закаспийской области.

Порядок возникновения в Закаспийской области церквей был примерно следующим2. Самой ранней, 1881 г., была часовня на железнодорожной станции Балла-Ишем. В 1882-1883 г. в Мерве (Мары) и Теджене появились первые походные военные церкви во временных сооружениях. В 1884 г. была построена церковь в казачьей станице Николаевской (ныне Казахстан). В 1885 г. — сразу шесть церквей: временная гарнизонная в Асхабаде, временные постройки для церквей в укреплениях Чикишляр (постоянная

— в 1903 г.), Серахс и Кара-Кала (Махтумкули), а также железнодорожные церкви в Ки-зил-Арвате (Гызыларбат) и Михайло-Архангельская в порту Узун-Ада на берегу Каспийского моря (в 1890-х эту церковь перенесли в Красноводск (Туркменбаши) из-за затопления порта Узун-Ада). В 1886 г. — три церкви: временная военно-местная Никольская церковь в Красноводске (постоянная строилась в 1898-1901 гг.), лагерная в укреплении Ак-Тепе близ Асхабада, приходская в селе Алексеевском (Серхетли) и железнодорожная на станции Казанджик (Берекет). В 1888 г. — полковые церкви в Тахта-Базаре (Тагтаба-зар) и в дачном поселке Фирюза (Арчабил) под Асхабадом (приписная церковь). В 1889 г.

— временная Александро-Невская в крепости Кушка (Серхетабад, постоянная — в 1895 г.). В следующем десятилетии к ним прибавилось двенадцать церквей: военно-местная Михайло-Архангельская церковь г. Асхабада (1893 г., с 1910 г. стала именоваться церковью 17-го Туркестанского стрелкового полка); приходские церкви: Никольская в Теджене (1895), Преображенская — в селе Михайловском Асхабадского уезда (1895); Никольская — для рыбаков, промышлявших на островах Малый и Долгий (1896); воен-

1 Далее при первом упоминании населенных пунктов в круглых скобках дается их нынешнее наименование.

2 Список храмов, построенных на территории Туркмении в XIX в., составлен на основании следующих источников: [Календарь для духовенства Туркестанской епархии на 1903 год, 1903; Калугина, 1992; Клавинг, 2002; Цитович, 1913; Яковлев, 1902].

но-местная Георгиевская церковь на железнодорожной станции Каахка (1896); Михай-ло-Архангельская церковь при управлении Закаспийской бригадой отдельного корпуса пограничной стражи в Асхабаде (т. н. бригадная церковь, 1897), Никольская церковь на русском кладбище в Асхабаде (1897); Свято-Георгиевская церковь при Управлении 6-й Туркестанской стрелковой бригадой в Асхабаде (1898, с 1910 г. стала именоваться церковью 18-го Туркестанского стрелкового полка); Александро-Невская церковь 1-го Кавказского полка Кубанского казачьего войска в Мерве (1900); приходская Алексеевская церковь в селе Ванновском (Безмейин, 1900); Алексеевская церковь в укреплении Кара-Кала (1900); Александро-Невская церковь 1-го Таманского казачьего полка в селе Каши (ныне в черте Ашхабада, 1900); а также железнодорожная церковь при станции Борисоглебской и церкви-вагоны Андижанской линии, Асхабадского 5-го участка и Мургабской железнодорожной ветки. В 1900 г. по инициативе священника Михаила Колобова была сооружена церковь-школа Святого Креста (Воздвиженская) — после Никольской кладбищенской это была вторая приходская церковь Асхабада. При этой церкви было образовано братство Святого Креста, занимавшееся благотворительной и просветительской деятельностью.

В той части владений Бухарского эмира, которая затем (в 1924 г.) вошла в состав Туркмении, были построены военные церкви. В Чарджоу (Туркменабад) при управлении Чарджуйского воинского начальника — Никольская церковь (1888) и приписная к ней Петропавловская кладбищенская (1898). В Керки (Атамурат) при 11-м стрелковом Туркестанском полку — Михайло-Архангельская церковь (сооружена в 1899 г., освящена в 1901 г.).

Из числа храмов, построенных на территории Туркмении в XIX в., более пятнадцати были военными. Кроме того, весь персонал, обслуживавший железную дорогу, а с ним и духовенство железнодорожных церквей также относились к военному ведомству. Полковые священники заботились о невоенных жителях тех населенных пунктов, где не было церквей. Так, по распоряжению командующего войсками Закаспийской области генерал-лейтенанта Куропаткина, священники 1-го Таманского полка Кубанского казачьевого войска и 2-го Закаспийского стрелкового батальона окормляли переселенцев первых русских земледельческих поселков: Гермаб (Михайловский), Ковельный, Дмитровский (Куркулаб), Скобелевский [Гундогдыев, 1998. С. 199]. В это время роль военного начальства в церковной жизни всего духовенства и мирян, проживавших на территории Туркмении, была очень велика.

Девять приходских церквей, которые находились в Закаспийской области к началу XX в., относились к ведению Грузинской епархии Грузинского экзархата. Грузинские архиереи не посещали закаспийскую паству: управление велось через благочинных, антиминсы присылались по почте, храмы освящались иереями. Первым епархиальным благочинным закаспийских церквей был священник Алексий Танашевич; затем — иереи Василий Покровский, Михаил Колобов (дважды), Леонид Лаврентьев, Петр Квасницкий.

25 января 1901 г. Синодальным указом № 27 приходские храмы Закаспийской области были переданы из состава Грузинского экзархата в Туркестанскую епархию [Туркестанская епархия в документах и комментариях. 1867-1918, 2017. С. 120]. В этом же году епископ Туркестанский Аркадий (Карпинский) первым из архиереев посетил Асхабад, благословив строительство Воскресенского собора и храма при мужской гимназии. В 1907 г. приходы Закаспия объехал епископ Туркестанский Димитрий (преподобно-исповедник Антоний Абашидзе). Налаживая здесь церковную жизнь, епископ Димитрий содействовал передаче в епархиальное ведомство тех церквей, которые по недоразумению были причислены к военным (как в Байрам-Али Мургабского государева имения), и тех, которые утратили свое военное назначение (как в Чарджоу и Керки) [Представление еп. Димитрия в Св. Синод. Сентябрь 1909 г. Л. 81-88]. К 1908 г. в состав Туркестанской епархии перешли все железнодорожные церкви, составив благочинни-ческий округ Средне-Азиатских железных дорог (по Закаспийской ветке). Затем епархиальными стали церкви пограничных бригад Асхабада и Мерва, т. к. состав их прихожан стал совершенно невоенным.

Церковь св. Алексия, митр. Московского в Байрам-Али, одна из самых красивых церквей Туркмении, была освящена в 1907 г. Здание было построено в стиле модерн по проекту А. Джорогова, интерьер украшали майоликовые панно и фрески художников школы М. Нестерова. Возможно, в конкурсе проектов для этой церкви принимал участие А. Щусев — его проект мог повлиять на окончательную постройку. Тогда же, в 1907 г., в крепости Кушка была построена Никольская церковь для 15-го Туркестанского стрелкового полка.

Строительство главного собора закаспийской столицы — Воскресения Христова — было завершено в 1909 г., однако службы совершались в нем и ранее. Это было самое высокое в городе здание: высота креста над колокольней достигала сорока метров. Величественный пятиглавый храм из жжёного кирпича был украшен снаружи множеством фигурных элементов, в интерьере выделялись огромные арки, придававшие храму особенную торжественность.

В 1912 г. были построены вторые церкви в Казанджике, Кизил-Арвате, Теджене, третья, приходская Покровская церковь в Мерве. В Асхабаде появилась монастырская обитель — заштатная женская иноческая община в честь Казанской иконы Божьей Матери. Всех церквей стало больше сорока: около 20 военных церквей и 28 епархиальных [НА РУз. Ф. Р-961. Оп. 1. Д. 1220], и в 1913 г. епархиальное Закаспийское благочиние было разделено на два округа. В итоге к концу синодального периода в Закаспийской области стало четыре благочиния: 1-й и 2-й Закаспийские округа, благочиние церквей Среднеазиатской железной дороги и Закаспийское благочиние военного ведомства [Туркестанская епархия в документах и комментариях. 1867-1918, 2017. С. 46].

В Асхабаде церквей было больше, чем в других среднеазиатских городах: восемь епархиальных (включая домовые при образовательных учреждениях, церковь Казанской женской иноческой общины и церковь-школу просветительского Закаспийского братства Святого Креста) и не менее семи военных стационарных и походных церквей — количество менялось в зависимости от дислокации и преобразований войсковых подразделений. Во всех русских селах Закаспийской области были храмы или молит-

венные дома, а в городах — по два-три. С 1915 г. в Асхабаде действовали пастырские миссионерские курсы для всех священнослужителей города — миссия была направлена на предотвращение отхода верующих в раскол и секты. Есть сведения о переводе в XIX в. Библии на старотуркменский язык [Гундогдыев, 1998. С. 199], однако внешнюю миссию не организовывали, были только единичные случаи обращения туркмен в православие. Конфликтов на религиозной почве не происходило.

Советская власть в Туркестанском крае была провозглашена 15 ноября 1917 г., когда на Третьем краевом съезде советов, прошедшем в Ташкенте, был создан Туркестанский Совет народных комиссаров. 30 апреля 1918 г. на Пятом съезде советов была образована Туркестанская Автономная Советская Социалистическая Республика в составе РСФСР, в которую включили почти всю территорию Туркестанского края. Однако эти акты не означали еще установления советской власти: возникло несколько центров сопротивления. В Закаспийской области это противодействие было наиболее сильным и хорошо организованным: Асхабадское восстание началось 11 июля 1918 г., охватило всю Закаспийскую область и было окончательно подавлено только в феврале 1920 г.

В этот переходный период православная жизнь на территории Туркмении претерпела существенные изменения. Сначала пострадали военные церкви. 24 декабря 1927 г. с Кавказского фронта Первой мировой войны домой был отправлен второй Туркестанский армейский корпус, штаб которого располагался в Асхабаде. По прибытии в Туркестан корпус был расформирован. Кроме того, приказом № 39 Народного комиссариата по военным делам от 16 января 1918 г. в армии был ликвидирован институт Военного и морского духовенства. Все это привело к упразднению Закаспийского военного благочиния и увольнению всего военного духовенства области. Военные причты либо эвакуировались с походными церквями вместе с войсками белой армии на Кавказ и за границу, либо переходили в ведение епархиального начальства. Оставшиеся священнослужители, потеряв связь с протопресвитером военного и морского духовенства, стали обращаться за руководством к местной церковной власти, которая по факту принимала их в состав епархиального духовенства иногда с церквями и причтом. В июле 1918 г. протоиерей Арсений Спасский был принят в состав епархиального духовенства с оставлением в должности настоятеля бывшей полковой Михаило-Архангельской г. Асхабада и с причислением к 1-му Закаспийскому благочинническому округу [Туркестанский церковный вестник, 1918. № 4-5. С. 9]. Священник Михаил Полетаев (будущий преподобномученик Маврикий), настоятель Никольской церкви расформированного в Мерве 13-го стрелкового Туркестанского полка, был переведен на должность второго священника приходской Покровской церкви того же города Мерва [Туркестанский церковный вестник, 1918. № 3. С. 8]. Запутанные истории с двойным (военным и епархиальным) подчинением туркестанских городских причтов и церквей, которые тянулись с начала основания Туркестанского генерал-губернаторства, создавали массу трудностей для архиереев, обрастали перепиской с Синодом, спорами в местной печати, конфликтами между духовенством, вдруг закончились. Проблемы эти теперь решались легко — простой резолюцией архиепископа Туркестанского Иннокентия (Пустынско-го), но вряд ли кто-нибудь был этому рад.

В течение 1918 г. несколько постоянных военных церквей были приписаны к Туркестанской епархии. Несмотря на это, количество епархиальных закаспийских бла-гочиний сократилось, так как на втором съезде духовенства и мирян Туркестанской епархии, проходившем в конце июня 1918 г., Средне-Азиатское (Асхабадское) железнодорожное благочиние было объединено с Ташкентским в один округ Туркестанских железных дорог [Туркестанский церковный вестник, 1918. № 1. С. 5].

Национализация храмов и церковного имущества по Декрету об отделении церкви от государства началась в Закаспийской области во второй половине 1918 г. с передвижных железнодорожных церквей. Тогда удалось избежать ликвидации асхабадских храмов при учебных заведениях: церкви технического училища, женской и мужской гимназий Асхабада были обращены в приходские. Сохранялись в Асхабаде в качестве приходских и храмы ликвидированных в 1919-1920 гг. Казанской женской иноческой общины и братства Св. Креста.

В 1922-1923 гг. в ходе кампании по изъятию церковных ценностей православное духовенство принудительно вовлекалось в деятельность обновленческих организаций (Высшее церковное управление (ВЦУ), «Живая церковь» и пр.). 3 октября 1922 г. архиепископ Иннокентий, пытаясь оградить себя и паству от раскола, объявил о временной автокефалии Туркестанской епархии; тогда же было образовано Асхабадское викари-атство без назначения викария. 29 января 1923 г. архиепископ Иннокентий покинул епархию, через месяц Туркестанский епархиальный совет официально признал ВЦУ. Священники бывшей Закаспийской, а с 1921 г. Туркменской области с признанием раскольников медлили и на Первый съезд туркестанских обновленцев, который проходил 1-2 мая 1923 г. в Ташкенте, своих представителей не прислали. Однако за год ситуация изменилась. Согласно рапорту Закаспийского благочинного протоиерея Павла Калли-стова, к сентябрю 1923 г. в Туркменской области патриарха Тихона поминали только в церквях Полторацка, Мерва и Красноводска [РГИА Ф. 831. Д. 197. Л. 108]. Священнослужители и миряне Полторацка провели собрание и постановили просить о назначении к ним своего епископа. Благочинный 1-го Закаспийского округа отец Павел Каллистов писал патриарху:

«Все мы, духовенство и верующие миряне, стремимся в общение к Вам, но горе — почти нет связующего звена... епископа из Ташкента, где была кафедра. Архиепископ Иннокентий выехал в феврале месяце, был епископ Лука, но и его выслали; в настоящее время там в Ташкенте находится епископ Николай так называемой «Живой церкви», но общения с ним мы не имеем. И нет ангела Туркестанской церкви! А нужда в нем великая, и не только в Ташкенте, но и у нас в Полторацке, ибо колеблются устои веры, все расшаталось, и соединить, укрепить может только епископ. <...> Христианство здесь замирает, и если не будет Апостола церкви, то в недалеком будущем замрет совсем, ибо почти все население в городах служивое, а на этот класс сильно влияет гражданская власть своими антихристианскими мероприятиями, а также весьма вредно отражается на религиозной жизни христиан и то, что здесь день отдыха не воскресенье, а пятница. Всех церквей, не закрытых властью, в городе Полторацке четыре — собор и три приходских храма, в г. Мерве три храма, в гор. Чарджуе — два, а в городах Красноводске, Кизил-Арвате, Теджене и Байрам-Али по одному храму и в 4-5 селениях; всего православного населения в области приблизительно 25-30 тыс. Антиминсами церкви

обеспечены, пока есть и св. миро. Материальное положение духовенства, как и везде в настоящее время, весьма скудное» [РГИА Ф. 831. Д. 197. Л. 108-108 об.].

За пять лет советской власти количество действующих церквей сократилось вдвое. Вскоре пострадала и самая величественная из них: в 1924 г. в столице Туркмении был разрушен Воскресенский собор, на его месте устроили стадион.

В другом документе 1923 г., адресованном патриарху Тихону от имени отца Павла Каллистова и члена благочиннического совета священника Захарии3, дается более обстоятельное обоснование необходимости назначения архиерея на Асхабадскую кафедру. Более того, в этом документе звучит просьба о создании самостоятельной Закаспийской епархии.

«В прошлом 1922 г. бывший Архиепископ Туркестанский Иннокентий проектировал учредить в Асхабаде кафедру Викарного Епископа с тем, чтобы он был бы местным благочинным и настоятелем Воскресенского Собора. По этому вопросу состоялись тогда же постановления местного духовенства и церковно-приходских советов в положительном смысле, но проект этот не был осуществлен вследствие внезапного и неожиданного выезда Архиепископа Иннокентия из Туркестанской Епархии и вопрос этот до настоящего времени оставался открытым. В июне этого года состоялось новое заседание Асхабадского духовенства с уполномоченными от местных церковно-приходских советов и в присутствии прихожан, на котором снова вынесено положительное постановление о необходимости иметь в г. Асхабаде Викарного Епископа, чтобы сохранить каноническую законность иерархии. Указать подходящего кандидата решено просить Епископа Андрея [Ухтомского], случайно находящегося в Туркестане. Вынося постановление о викарном епископе в г. Асхабаде как в прошлом году, так и теперь, имелось, конечно, в виду, что в центре Туркестанской епархии, в г. Ташкенте, будет правящим православный епископ. Теперь обстоятельства резко изменились, и на священном месте в г. Ташкенте оказался уполномоченный так называемой «Живой Церкви» женатый Епископ Николай Коблов, который всеми нашими городскими приходами не признан каноничным, как равно не признаны каноничными и все обновленческие духовные организации от высшей до низшей. Следовательно, вопрос о Викариатстве в г. Асхабаде ныне отпадает и естественно встает новый, а именно образования здесь совершенно самостоятельной кафедры православного (не живоцерковного) правящего Епископа с местным Епархиальным Управлением» [РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. Л. 110].

Епископ Уфимский Андрей (Ухтомский), находясь с февраля 1922-го до конца 1926 г. в своей первой ссылке в Ташкенте, Теджене и Полторацке, активно помогал оставшемуся без архиерея туркестанскому староцерковному духовенству. В мае 1923 г. он организовал хиротонию владыки Луки (Войно-Ясенецкого), после его высылки пытался организовать хиротонию для архимандрита Иоанна (Широкова) для Асхабадской кафедры [Озмитель, 2021], в 1925 г. для православных общин Туркестанской епархии рукоположил епископа Мелхиседека (Аверченко). Деятельность Уфимского Преосвященного не сводилась только к восстановлению туркестанской иерархии. В документах, которые были процитированы выше, члены благочиннического совета просили патриарха не только учредить самостоятельную кафедру с местным епархиальным управлени-

3 Фамилию установить не удалось.

ем, но и утвердить все распоряжения епископа Андрея в отношении рукоположения священнослужителей для общин Туркмении и «до прибытия Епископа Асхабадского считать Епископа Андрея временным заместителем его» [РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 197. Л. 111-112]. Ответа на эти прошения не последовало.

В Теджене епископ Андрей (Ухтомский) с епископом Львом (Черепановым) и свя-щенномучеником епископом Дамианом (Воскресенским) совершили около десяти тайных архиерейских и священнических хиротоний. Некоторые из этих священнослужителей искали затем подтверждения своим хиротониям у высшей церковной власти, другие — нет, составив «андреевское» направление непоминающих из так называемой истинно православной церкви.

Кроме вышеупомянутых архиереев в 1920-х гг. в туркменской ссылке оказалось множество других священнослужителей. Среди них были колеблющиеся. Так, епископ Сергий (Лавров) в марте 1923 г. через асхабадскую газету призывал благословение на живоцерковный собор и «называл оный «пасхой после пасхи»» [НА РУз. Ф. Р-429. Оп. 1. Д. 53. Л. 1об.], затем он официально примкнул к обновленческому расколу. Но больше было таких, кто, как епископы Андрей Уфимский и Лев Нижне-Тагильский, помогали духовенству Туркмении укрепить позиции староцерковников.

Группу ленинградского духовенства, высланную за попытки противодействия обновленчеству в город Уральск, в конце 1922 г. перенаправили в Туркменскую область — так в Теджене оказались священники, среди которых были видные деятели организованной для сопротивления обновленчеству Петроградской автокефалии: протоиерей Дмитрий Любимов (будущий архиепископ Гдовский), протоиерей Петр Балыков, священник Федор Устименко [Шкаровский, 2010].

В конце 1923 г. в туркменскую ссылку из архангельской ссылки были отправлены также основатели Александро-Невского братства, ближайшие помощники Петроградского митрополита священномученика Вениамина священномученик Иннокентий (Тихонов), епископ Ладожский, и архимандрит Гурий (Егоров), ставший затем епископом Ташкентским и Среднеазиатским. Они проследовали через Полторацк, затем отец Гурий — в молоканское село Арчиньян. а епископ Иннокентий — в Кизил-Арват и дальше в Кара-Калу. Здесь владыка Иннокентий оказался вместе с такими же, как и он, ссыльными священнослужителями — ташкентским протоиереем Николаем Грин-кевичем и священником Федором (скорее всего, это был упомянутый выше отец Федор Устименко).

Об условиях жизни в Туркмении владыка Иннокентий сообщал своим близким в письмах:

«Кара-Кала был раньше укрепленным местом, здесь стоял большой гарнизон. Много полуразрушенных домов, казарм, конюшен. Вот один из домов, несколько более уцелевший от разрушения, и предоставили нам. Это тот дом, в котором раньше жил священник. В поселке есть церковь, но она закрыта. Очень красивое здание. Она обращена в место для митингов; кресты, конечно, сняты. Но она бездействует уже давно. Здесь не было священника приходского, а был только военный. Впрочем, христианского населения здесь очень мало. Русских здесь только 5 семей и 4 армянских (или наоборот). Мы, приехав, заметно увеличили русское население, хотя нас только трое» [Зегжда, 2009. 106-108].

Епископ Иннокентий (Тихонов) был в Полторацке проездом — по дороге в Кара-Калу и на обратном пути из ссылки. Тем не менее он принял активное участие в церковной жизни столицы Туркмении. Вернувшись в Москву в марте 1925 г., он доложил о своей деятельности патриарху Тихону:

«Его Святейшеству, Святейшему Тихону, Патриарху Московскому и всея России

Ваше Святейшество Святейший Отец наш.

Находясь в 1923/4 году в Ашхабаде (он же Полторацк), я пред расставанием с отъезжавшими к местам их ссылки священнослужителями позволил себе для их утешения и ободрения сделать им радость, какую мог. Имея в виду впоследствии донести о том Вашему Святейшеству, я удостоил их наград.

Награждены были мною следующие священнослужители:

1. Настоятель Св. Георгиевской г. Ташкента церкви протоиерей Венедикт Багрян-ский. Мною возложена на него палица. О таковой награде для него прихожане ходатайствовали в 1922 году перед б[ывшим]4 Туркестанским архиепископом Иннокентием.

2. Священник г. Ташкента б[ывший] Туркестанской епархии епархиальный миссионер Василий Ильин. Я возвел его в сан протоиерея и возложил на него палицу. Я руководился в этом доброй рекомендацией его со стороны члена Туркестанского епархиального совета протоиерея Михаила Андреева (ныне в Енисейском крае), который указывал мне на него как на возможного кандидата во епископы для одного из туркестанских городов в случае, если бы была надобность и возможность совершить его хиротонию. О. Василий неутомимый труженик по изучению Св. Писания и истолковательному чтению его для православных. Он и сейчас занимается этим, находясь в Ашхабаде.

3. Священник Св. Георгиевской г. Ташкента церкви Димитрий Терпигорев. Возведен мной в сан протоиерея. Весьма твердый в православии человек. Много сделал для ограждения православных г. Ташкента от живоцерковников. Теперь состоит, будучи в ссылке в Ашхабаде, настоятелем одной из тамошних православных общин.

4. Священник церкви Успения Божией Матери, что на Сенной в Петрограде, Фео-дор Устименко. Возведен мною в сан протоиерея. Видный приходской деятель Петрограда, человек высокой пастырской настроенности. Я лично видел, как много он делает для утверждения в православии пастырей и мирян г. Ашхабада, разъясняя им, что в сущности из себя представляет обновленчество.

5. Священник железнодорожной г. Ташкента церкви Сергей Александров. Он — из железнодорожных рабочих, мастер паровозного цеха. Очень уважаемый священник в Ташкенте. Проявляет высокую духовную настроенность и большую начитанность в слове Божием и святоотеческой письменности. Я возложил на него набедренник.

4

Расшифровки в квадратных скобках сделаны автором этой статьи.

6. Священник5 Успенской церкви в станице Горячегорской [правильно — Горяче-водской]6 Пятигорской епархии. Благоговейный и уважаемый пастырь. Трудится над пополнением своего очень небольшого образования. Отличается любовью к храму и к церковным службам. Я лично убедился в том добром влиянии его, которое он оказывает на православных в г. Кизил-Арвате. В последнее время его положение сильно изменилось к худшему. Мною возложен на него набедренник.

Кроме упомянутых мною награждена еще:

7. Игумения Казанского, что в Ашхабаде, монастыря Евгения (Александрина). Я возвел ее в 1923 году в сан игумении, на что получил утверждение Вашего Святейшества. Впоследствии я возложил на нее наперсный крест. Она — простой и малограмотный, но с редкими душевными качествами человек. Она очень много сделала для православия в Ашхабаде благодаря уважению, которым она пользуется со стороны православных. Много потрудилась в деле предоставления приюта и помощи сосланным в Туркестан священнослужителям. Из них могу назвать: Митрополита Новгородского Арсения [Стадницкого], Архиепископа Таврического Никодима [Кроткова], Епископа Тагильского Льва [Черепанова], Новоторжского наместника архимандрита Вениамина (Троицкого), Архимандрита Гурия (Егорова — из Александро-Невской Лавры) и других.

Донося о сем Вашему Святейшеству, сыновне прошу милостиво признать и утвердить совершенные мною действия.

Вашего Святейшества,

Милостивейшего Владыки и отца

Нижайший послушник

Иннокентий, епископ Ладожский

Москва, 12-25 марта 1925 года» [Зегжда, 2009. С. 48-49].

25 марта 1925 года Святейший наложил резолюцию на этот рапорт: «Утверждаю награды, данные Преосвящ. Иннокентием Еп. Ладожским / Патриарх Тихон» [там же].

В первой половине 1920-х гг. у многих репрессированных священнослужителей в постановлениях об административной высылке в качестве пункта назначения указывали Хиву и Бухару. Ссыльные туда не доезжали, потому что эти города плохо контролировались советской властью. Из центральных губерний ссыльные священнослужители в большинстве случаев следовали поездом. В Кзыл-Орде, Ташкенте и Полторацке были крупные пересыльные тюрьмы, где их распределяли по населенным пунктам Казахстана и Средней Азии. Через Туркмению вел путь в Каракалпакию, куда стали ссылать многих священнослужителей с середины 1920-х гг.: с железнодорожной станции в Чарджоу

5 Имя в рапорте не указано. Возможно, речь идет о священнике Иоанне Павловиче Мешалкине (18851977). В 1924 г. из пятигорской тюрьмы в ссылку в Бухару и Хиву за сопротивление обновленчеству были отправлены как минимум шесть человек: протоиереи Иоанн Прокопович и Петр Стефановский, священник Николай Лавров, протодиакон Григорий Швец, диакон Иоанн Мешалкин и мирянин Дмитрий Кахно [РГИА. Ф. 831. Оп. 1. Д. 251. Л. 3-4]. Из них только отец Иоанн Мешалкин, окончивший духовное училище и фельдшерские курсы, служил в Успенской церкви Горячеводской станицы (База данных ПСТГУ «За Христа пострадавшие»). Возможно, в 1924 г. он был рукоположен в сан иерея.

6 Ныне поселок Горячеводский в черте г. Пятигорска.

ссыльных на пароходе по Амударье отправляли до Турткуля, далее — либо обратно в центр, либо на лодках вниз по реке вглубь Каракалпакии. Путь более редкий — пароходом через Каспийское море до Красноводска — также вел в Туркменскую область. В 1920-х гг. здесь в ссылке, или проездом в ссылку, или на вольном поселении после ссылки побывали два митрополита, два архиепископа, около десяти епископов, несколько архимандритов и несколько десятков священников, диаконов и мирян.

С середины 1924 до середины 1925 г. большая община видных священнослужителей собралась в Красноводске. В одном небольшом доме по адресу: улица Горького дом № 3, вместе проживали: митрополит Новгородский Арсений (Стадницкий), архиепископ Таврический Никодим (Кротков), архиепископ Самарский Анатолий (Грисюк), его викарий епископ Бузулукский Павел (Гальковский), самарский протоиерей Иван Колесников и еще два протоиерея, возможно, из числа тех, кто был осужден в 1924 г. по одному делу с самарскими архиереями. Об их жизни в Красноводске написал митрополит Арсений в письме к знаменитому юристу А.Ф. Кони:

«Наш город — малый, тысяч шесть населения, разноплеменного, разноверного; расположен на южном берегу Каспия; с трех сторон окружен совершенно обнаженными горами; в городе нет почти никакой растительности вследствие отсутствия пресной воды, которая привозится за полтораста верст и продается по 7 к[опеек] за ведро; есть и опреснители, но вода хуже. Климат в общем здоровый. Зимы почти нет; снег выпадает на день-два; самый большой холод до 7% [так в источнике]. Зато лето знойное и жара доходит до 50%. Часто ветры дуют и наносят много песку. Здесь нас было вначале 7 человек: четыре архиерея и три протоиерея. Теперь один протоиерей освобожден, и нас шестеро. Живем в двух маленьких комнатах настоящей коммуной, вместе молимся, вместе трапезуем от щедрот благодеющих нам, сами по очереди стряпаем. Такое купное житие имеет и свои хорошие стороны, но много и плохих, принимая во внимание наш почтенный возраст, установившиеся привычки, различие характеров и темпераментов. Хуже всего — вынужденное безделье, так как работы никакой не дают... Конечно, это не жизнь, а прозябание; не жизнь, а — житие. За что? Затрудняюсь ответить. Во всяком случае не за мои личные грехи, а — за исторические. Утешаю себя только упованием, что такие испытания будут иметь спасительное значение для тебя и для других»7.

О Полторацке, куда митрополита Арсения перевели 28 августа 1925 г., он также писал в Ленинград к А.Ф. Кони:

«С внешней стороны как будто лучше, п[отому] ч[то] как никак это стольный град с культурными учреждениями. Но мне грустно за Красноводском, этим ласточкиным гнездом, прилепившимся у подножия диких гор и при Каспии. И своею пустынностию он больше всего соответствует настроению подобных мне изгоев. Кроме того, мне жаль было расставаться с нашею коммуною, где, несмотря на некоторые отрицательные стороны такого совместного жития, мы в течение 1Уг годичного пребывания сроднились друг с другом. А затем, там квартирные условия, особенно в последнее время, были прекрасны. Здесь же теперь, с возвышением города в столичный ранг, жилищный кризис, и приходится ютиться в клетушке-келье в одно окно» [ГА РФ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 1072. Л. 28. Письмо от 1 октября 1925 г.].

7 Письмо митр. Арсения к А.Ф. Кони от 22 марта 1925 г. [ГА РФ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 1072. Л. 22-22об.]. Подробно о пребывании митрополита Арсения в Туркмении см. [Озмитель, 2021-2022].

И в Красноводске, и в Полторацке ссыльным священнослужителям помогал настоятель местной церкви протоиерей Александр Щербов, который служил с 1909 г. в Мерве, Асхабаде, Красноводске, а всего в церквях Туркмении — 30 лет. Много было также помощников из числа местных монахинь и мирян. Высланная в Полторацк игуменья Ташкентского Свято-Никольского женского монастыря мать Лидия (Нагорнова) вместе с матерью Евгенией (Александриной) и ее сестрами-послушницами из Асхабадской Казанской обители организовывали помощь гонимому духовенству. В конце 1920-х гг., когда этой деятельностью заинтересовались чекисты, игуменья Лидия вернулась в Ташкент, а мать Евгения уехала в Теджен [Владимир, 2000. С. 100]. Так неформальные общины православных в Туркмении помогали друг другу и ссыльным не только устроиться на новом месте, но и скрыться от преследований.

В конце лета — осенью 1925 г. в Полторацке произошли драматические события с участием многих священнослужителей. Среди ссыльных, кроме уже упомянутых выше архиереев, был наместник Новоспасского монастыря архимандрит (затем епископ) Евгений (Кобранов). Эти события коснулись также и клириков Туркестанской епархии. Во-первых, в них активное участие принял игумен Матфей (в миру Леонид Трофимов или Леонтий Трифонов, 1868-?), который в 1913-1923 гг. был настоятелем кладбищенской Никольской церкви Асхабада. В сентябре 1923 г. он был пострижен в монашество епископом Андреем (Ухтомским) и, скорее всего, им же сразу возведен в сан игумена. Во-вторых, протоиерей Димитрий Алексеевич Терпигорев (1872-1937), который в 1921-1928 гг. служил в селе Спасское Сыр-Дарьинской губ. (ныне Узбекистан), в Ташкенте и Самарканде, а в 1923-1926 гг., находясь в ссылке, был настоятелем Никольского кладбищенского храма Полторацка. В-третьих, священник Павел Васильевич Успенский, который в начале ХХ в. служил в Александро-Невском храме 1-го Таманского казачьего полка в селе Каши близ Ашхабада; после 1918 г., когда церковь закрыли, устроив в ней склад, служил в приходских храмах.

История, которая в церковно-исторической литературе не получила однозначной оценки, была связана с необычным деянием епископа Андрея (Ухтомского). Находясь летом 1925 г. в ссылке в Полторацке, епископ Андрей в ответ на просьбу старообрядческого архимандрита Климента (Логвинова)8 согласился стать архиереем для общин беглопо-повцев. 10 сентября (28 августа по ст. ст.) 1925 г. он, как сказано в «Акте воссоединения», произнес «свое исповедание веры по-древнему, с соответствующим отречением от ересей» [Зеленогорский, 2011. С. 92], совершил над собой миропомазание «дониконовским» миром, объявил себя старообрядческим епископом и отрекся от «господствующей иерархии», под которою старообрядцы понимают иерархию Русской православной церкви. Затем он возглавил посвящение Климента во епископа для беглопоповцев.

При описании этого события в биографиях владыки Андрея нередко искажаются факты, которые важны для понимания истории православия в Туркмении. Например, М. Зеленогорский пишет:

8 Климент (Карп Дмитриевич Логвинов, 1870-1933) — деятель старообрядчества, к 1925 г. — архиман-дрит-беглопоповец. Посвящение его во епископа, совершенное еп. Андреем (Ухтомским), беглопоповцы не признали, после чего перешел в Белокриницкое согласие, где был рукоположен во епископа. В 1931 г. отказался от сана и монашества, вступив в брак. Расстрелян.

«В августе еп. Андрей приехал из Теджента в Асхабад (Ашхабад). Здесь, чуть не в единственном месте, свободном от обновленцев, в молитвенном доме игумена Матфея собирались «староцерковники». Именно в этой моленной произошло событие, вменявшееся владыке Андрею как «уклонение в беглопоповский старообрядческий раскол». К нему обратился духовный руководитель асхабадских старообрядцев-беглопоповцев архим. Климент (Логвинов), показав рекомендации и поручения многочисленных беглопоповских приходов из разных концов России, поручавших архимандриту поиски архиерея» [там же. С. 91].

Ситуация в Полторацке в это время была иной. Во-первых, епископа Андрея перевели из Теджена не в августе, а раньше, не позднее июня9. Во-вторых, кроме жилого дома игумена Матфея, где он самочинно совершал богослужения, было и другое место, свободное от обновленцев, — легальная дореволюционная Никольская кладбищенская церковь с сонмом староцерковного духовенства. В-третьих, ни игумен Матфей, ни его община не были старообрядцами, а потому его дом не мог быть старообрядческой моленной. В-четвертых, архимандрит Климент никогда не был духовным руководителем асхабадских старообрядцев-беглопоповцев, он был совершенно чужим человеком в Полторацке; беглопоповской общины там не было вообще. Обо всем этом рассказал сам епископ Андрей в труде «История моего старообрядчества»10. Из этого сочинения здесь публикуются только те отрывки, в которых есть реальные факты из церковной жизни Полторацка середины 1925 г.

«Архимандрита Климента я встретил на вокзале Асхабадском при исключительных обстоятельствах. Я встречал митрополита Новгородского Арсения, приезжавшего в Асхабад из Краснозаводска [правильно — Красноводск]. Встретив митрополита, отказавшегося ехать ко мне на обед, я нос к носу встретился с каким-то смиренным иноком в бедненьком беленьком коротком подряснике, который подошел ко мне и спросил меня: здешний ли я житель и как найти епископа Андрея. И эта встреча произошла тогда, когда всякий приезжавший ко мне подвергался чрезвычайно бдительному надзору и обыскам.

Архимандрит Климент без всякого обыска оказался моим гостем и скушал митрополичий обед (состоявший из картошки вареной и жареной)» [Андрей, епископ Уфимский. Л. 32].

«<...> приезд его — архимандрита Климента, — для меня неожиданный и может для меня быть источником больших душевных болей, чего я не хотел. Дело в том, что за мое вмешательство в церковную жизнь Туркестана я уже просидел год в тюрьме, а теперь весь приезд Климента мне грозил всякими осложнениями вроде Соловков или, по крайней мере, «объяснениями», которые были для меня вовсе неприятными. На этом кончились наши первые разговоры с архим[андритом] Климентом 16 августа, и я повел его на ночлег к моему давнишнему — с 1902-[1]906 годов — другу, Константину Николаевичу Потатуеву» [там же. Л. 35-36].

9 Это следует из слов еп. Андрея, который об одном из своих сочинений написал: «Начал я этот коротенький труд под заглавием «Письма о старообрядчестве» еще в Бутырке, а окончил в Асхабаде в 1925 г., за месяц до моего знакомства с архимандритом Климентом»; и ниже: «Эти свои «Письма о старообрядчестве» я кончил приблизительно в июне 1925 года» [РГАЛИ Ф. 1345. Оп. 1. Д. 17. Л. 26, 31-32].

10 Андрей, епископ Уфимский. История моего старообрядчества [Часть 1] // РГАЛИ. Ф. 1345. Оп. 1. Д. 17. Л. 1-98. Первая часть этого труда еп. Андрея впервые полностью была опубликована А.В. Знатновым в журнале «Наш современник» (2007. № 1. С. 194-220). В данной статье этот труд еп. Андрея цитируется по архивному источнику с расшифровками и примечаниями в квадратных скобках автора этой статьи.

«<...> после того как я убедил архим[андрита] Климента в том, что и я и он должны помириться на том, что выработали в 1917 году комиссии у Молехонова11, мы оба натолкнулись на непреодолимое в нашем деле затруднение. Дело в том, что по той программе-чину моего воссоединения с беглопоповцами, который был выработан в 1917 году в Москве и изложен в моем «восьмом письме», и самое воссоединение должно было произойти в Москве, в московском беглопоповском храме, куда я и должен был прийти. А в Асхабаде такого храма не было, не было у нас и чина хиротоний по патриаршему дониконову чину. Последнее затруднение можно было устранить и выработать какой-либо приемный чин, но как и чем восполнить отсутствие беглопоповского храма? Это затруднение было чрезвычайно тяжело, даже непреодолимое, ибо для беглопоповцев выходило уже не «воссоединение», а просто присоединение к православию в православном храме, где я молился все время, пока был в Асхабаде.

Но Господь опять почти чудесно послал свою помощь в святом деле. Явился нам на помощь отец игумен Матфей.

<...> Игумен Матфей был ранее чиновником среднего ранга в казенной (или контрольной) палате. Его жена была начальницей собственной женской гимназии. И муж и жена пользовались в местном обществе уважением и были известны как люди очень религиозные. Поэтому никто не удивился, когда Леонид Трифонов (таковы были имя и фамилия отца Матфея до монашества) принял священство и стал священником Асхабадской кладбищенской церкви.

Когда меня в 1923 г. в июле месяце выслали в Теджен, то я и застал отца Матфея еще отцом Леонидом и усердным богомольцем на кладбище.

Вскоре отец Леонид приехал ко мне и стал просить пострижения в монашество. Я с радостью согласился исполнить его просьбу и в первых числах сентября 1923 г. постриг его с именем Матфея и возвел в сан игумена.

А в конце сентября патр[иарх] Тихон дал резолюцию о возведении игумена в сан епископа, но отец Матфей, по своей скромности, решительно от этого отказался12.

Вскоре после этого волна живоцерковничества докатилась до Асхабада, и все храмы ас-хабадские были переданы живоцерковникам.

Игумен Матфей, человек безупречной жизни, разумеется, не согласился подчиниться живоцерковническому прижиму и ушел из своего храма. Он поселился среди своей паствы, в молитвенном доме, который его же паства ему же и отвела. Через несколько времени, после многочисленных жалоб в Москве, получено было оттуда распоряжение один из храмов передать «тихоновцам»-»староцерковникам».

Кладбищенский храм — самый маленький из асхабадских храмов, поэтому и решено было тихоновцам отдать именно этот храм.

11 Имеется в виду комиссия по рассмотрению вопроса о предоставлении беглопоповцам епископа Патриаршей церкви.

12 Об этом деянии ничего не известно из других источников.

Всего естественнее и справедливее было бы передать этот храм отцу Матфею. Но он слишком был честен и безупречен и слишком любим был среди всех жителей города; поэтому было решено ему храма не давать. Нужно было среди «тихоновцев» отыскать такого подлеца13, который был бы приятен во всех отношениях. И такой <...> нашелся: это был священник Димитрий. <...>

Игумен Матфей решительно отказался идти в мошенническую компанию попа Димитрия. А я <...> вполне одобрил поведение отца Матфея и не стал посещать кладбищенского храма.

<...> И вот из Красноводска переводят самого митрополита Новгородского Арсения (15 авг[уста по ст. ст.]), а потом из Теджена (1 сент[ября по ст. ст.]) епископа Льва [Черепанова], которые и стали ревностными богомольцами попа Димитрия [Терпигорева] и опорою его пастырского авторитета.

<...> Но, поддерживая попа Димитрия, митр[ополит] Арсений иногда заходил помолиться в молитвенный дом отца Матфея; а снисходительность митрополита к Димитрию дошла до того, что он допустил даже такой инцидент. Однажды митр[ополит] Арсений был в храме и стоял в алтаре. Говорил проповедь старый священник Павел Успенский о безбожии вообще и в частности о безбожии пионеров. Вдруг «настоятель» Димитрий перебивает проповедника, запрещает ему продолжать проповедь и вслух произносит многозначительные слова: «Мы дали подписку об этом проповедей не говорить».

Митр[ополит] Арсений и после этого находит, что «православие» попа Димитрия безупречно, а игумен Матфей и его «православие» были уже под сомнением, ибо он не был согласен с «самим» митрополитом, ибо митрополичье снисхождение к подлости было уж очень противно отцу Матфею, и он стал после этого нигде не зарегистрированным, в некотором роде «беглым» попом.

Вот этот-то отец Матфей и дал приют в своем молитвенном доме для молитвенного соединения старообрядцев-беглопоповцев со всею Христовою Церковью, от всей души сочувствуя этому делу и молитвенно в нем участвуя. <...>

Итак, в молитвенном доме «православного» игумена Матфея, отошедшего от молитвы с «тихоновцами», примирившимися со всяким безобразием, решено было осуществить все предположенное и прочувствованное еще в 1917 году» [там же. Л. 39-45].

Митрополит Арсений (Стадницкий), епископ Лев (Черепанов) и другие священнослужители деяние епископа Андрея расценили как раскол, о чем предупредили и высшее церковное руководство, и других священнослужителей. Тем не менее небольшая часть верующих присоединилась к епископу Андрею, и он из Туркмении руково-

13 Резко негативных высказываний и бранных слов в адрес «тихоновского» духовенства в трудах еп. Андрея (Ухтомского) очень много. Упомянутого в рапорте еп. Иннокентия (Тихонова) как весьма твердого в православии прот. Димитрия Терпигорева еп. Андрей оценил крайне негативно. Для обоснования своих слов еп. Андрей сослался на рассказы о его неблагонравном поведении до приезда в Полторацк. Далее в цитате пропускаем бранные слова и эти обвинения, не имея возможности проверить их и прокомментировать с опорой на другие источники.

дил своими сторонниками в Ташкенте (община архимандрита Вениамина (Троицкого) и в других городах Средней Азии.

Последствия деяний епископа Андрея сказывались в церковной жизни Туркмении и после его отъезда. В начале 1928 г. из Мерва в Ташкент писали, что настоятель местной зарегистрированной общины священник Григорий Пеотрович поддерживает архимандрита Вениамина и сообщает о его готовящейся хиротонии. Автор письма спрашивал у митрополита Туркестанского Никандра (Феноменова):

«Правда ли, что в ближайшее время Вы готовитесь преподать означенному Вениамину хиротонию во Епископа? <...> А то может случиться, что в один из скверных для нас дней мы, Мервская община, можем очутиться в лоне древле-старообрядческой паствы» [ЦГА РУз. Ф. Р-429. Оп. 1. Д. 63. Л. 52-52об.].

К счастью, опасения прихожанина оказались напрасными, и митрополит Никандр их рассеял. Отец Григорий Пеотрович, скорее всего, лишь временно увлекся идеями епископа Андрея. Он еще несколько лет после этого усердно служил в Покровской церкви Мерва, оставаясь верным заместителю патриаршего местоблюстителя митрополиту Сергию (Страгородскому). В марте 1930 г. митрополит Никандр представил его к награде наперсным крестом:

«О[тец] Пеотрович — 43 лет, состоит на духовной службе 24 года, по образованию — окончивший курс Несвияжской Учительской семинарии, в последние годы своей духовной службы заявил себя борцом против обновленчества: в г. Мерве, благодаря ревности о. Пеотро-вича о православии нет ни одной обновленческой общины, приходской храм благоукрашен, приходская община - примерная по единению с своим приходским пастырем. Последнюю награду о. Пеотрович получил, — сан протоиерея, — в 1928 г. по положению, как настоятель уездного собора» [НА РУз. Ф. Р-429. Оп. 1. Д. 45. Л. 108-108об.].

Сам митрополит Никандр также побывал в Туркмении перед своим назначением на Ташкентскую кафедру. В конце лета 1927 г., отбыв срок ссылки в Каракалпакии, он не получил свободы передвижения. Московский священник Михаил Шик, состоявший в переписке с митрополитом Никандром, сообщал жене из Турткуля: «Он переехал на жительство в Ашхабад, где Сазоновы, и пишет, что доволен, хотя там жара до 80 °С. На пути в Ашхабад у него в поезде украли корзину с бельем и одеждой» [Непридуманные судьбы на фоне ушедшего века... 2016. С. 427].

Из Ашхабада 15 сентября 1927 г. митрополит Никандр был призван на Ташкентскую кафедру, однако назначению сразу последовать не мог и, скорее всего, до начала 1928 г. оставался в Туркмении.

Благодаря трудам митрополита Никандра, на рубеже 1920-1930-х гг. в Туркмении было восемь зарегистрированных «религиозных общин староцерковников»: «Красно-водская Николаевская; Кизил-Арватская Александро-Невская; Ашхабадская Николаевская; Ашхабадская Казанская; Мервская Покровская: Мервская Александро-Невская; Байрам-Алийская Алексеевская; Керкинская Успенская» [ЦГА РУз. Ф. Р-429. Оп. 1. Д. 79. Л. 1об.].

Одновременно с церквями Патриаршей церкви действовали и обновленческие. Еще в начале 1926 г. епископ Ташкентский Лука докладывал митрополиту Сергию, что в Туркмении обновленчество пустило корни весьма широко и что там нужен был авторитетный епископ [ЦГАР Уз. Ф. Р-429. Оп. 1. Д. 38. Л. 8-8об.], но Асхабадское викари-атство так и не получило своего архиерея. Ашхабадское викариатство обновленческой Среднеазиатской митрополии также пустовало, однако до середины 1930-х гг. в Ашхабаде действовало Викариальное епархиальное управление, председателем которого был благочинный обновленческого Ашхабадского округа протоиерей Василий Хильтов [Дорофеев, 2016. С. 72]. Среди обновленцев Ашхабада присутствовали монахи и монахини — эту необычную особенность отметил обновленческий «митрополит» Александр Введенский, посетив Чарджоу, Мерв и Ашхабад весной 1927 г. [Александр Введенский, митр., 1927. С. 14.].

Временем планомерного тотального закрытия церквей Туркмении, как и повсюду в СССР, стали 1930-е годы. В 1932 г. был конфискован храм в Байрам-Али, его купол и колокольня были разрушены, уникальные фрески закрашены масляной краской (здание возвращено Церкви в 1991 г., реконструировалось силами настоятелей и прихожан). Тогда же была закрыта Никольская церковь в Чарджоу: здание передали на баланс военной части, устроив в нем клуб (в конце 1930-х гг. были разобраны центральный купол и купола колокольни, в начале 60-х — разрушены второй и третий ярусы колокольни и основание центрального купола). В здании Красноводской церкви устроили дом пионеров. Здание Покровской церкви г. Мерва использовали как клуб, затем — как воинский склад. В 1918 г. в этой церкви, как было сказано выше, служил Михаил Полетаев (прп. мч. Маврикий), затем он служил в Александро-Невской церкви. Посвятив служению в Туркмении 15 лет, он оставил Мерв из-за гонений на староцерковное духовенство, организованное обновленческим «митрополитом Ташкентским» Николаем Кобловым летом 1923 г. [НА РУз. Ф. Р-39. Оп. 1. Д. 659а. Л. 224-225]. Примечательно, что Покровский храм Мерва с 1947 г. восстанавливал сын святого — иерей Владимир Полетаев, который также перед этим был репрессирован, проведя в ИТЛ восемь лет14. Отец Владимир служил в Мерве до своей кончины в 1975 г.

Обновленческие храмы власти также не пожалели. К середине 1940-х гг. в Туркмении осталась одна действующая обновленческая церковь — кладбищенская Петропавловская церковь в г. Чарджоу. С 1936 г. после ареста настоятеля Василия Попова богослужения в ней совершались мирянским чином. Также и все патриаршие церкви к этому времени были закрыты, и только в кладбищенскую Никольскую церковь Ашхабада собирались верующие, совершая службы без духовенства.

14 Для дальнейшего исследования представляет интерес сообщение дочери прот. Владимира Полетаева о том, что «26 сентября 1937 г. в Мерве были расстреляны протоиереи Климент, Василий и Киприан, иереи Иоанн и Григорий. Также в 1937 г. расстрелян священник Александр Петров» [Историческая справка о приходе Покрова Пресвятой Богородицы в г. Мары]. В городе Мары действительно находился в ссылке протоиерей Киприан Соловьев (1879-1937), однако — только до 1936 г., затем он переехал в Ташкент, затем — в Алма-Ату, где был расстрелян вместе с епископом Алма-Атинским Тихоном (Шараповым). Выяснение остальных имен может привести к открытию новых сведений о духовенстве, пострадавшем за Христа в Туркмении.

Восстанавливая Ташкентскую епархию, архиепископ Алексий (Палицын) 7 апреля 1944 г. посетил Ашхабад. В Вербное воскресенье в Никольском храме он совершил литургию при многочисленном стечении верующих Ашхабада. Его приезд способствовал возвращению обновленческого духовенства в лоно Церкви. После покаяния один из самых первых деятелей обновленческого раскола в Туркестане, один из старейших клириков Туркестанской епархии протоиерей Алексий Микулин присоединился к Патриаршей церкви, получив назначение к Никольской церкви города Ашхабада.

В 1944-1946 гг. поступило 58 ходатайств об открытии церквей и молитвенных домов. К 1947 г. в Туркмении уже существовало пять православных приходов [ГА РФ. Ф. 6991. Оп. 2. Д. 35. Л. 26; Оп. 1. Д. 112. Л. 116].

В 1948 г. Никольская церковь была полностью разрушена катастрофическим Ашхабадским землетрясением. Протоиерей Алексий Микулин проявил мужество и милосердие, совершая на развалинах храма панихиды по погибшим и организовав помощь тем, кто остался без дома. Вскоре поблизости был сооружен молитвенный дом со всеми необходимыми службами. В 1957 г. для ашхабадского Никольского прихода был построен храм, который до настоящего времени является главным храмом Туркмении.

В конце 1980-х, когда в Туркмении действовало всего четыре храма, началось возрождение православной жизни. Были возвращены старинные церковные здания: Алек-сандро-Невский храм в Ашхабаде (1989), Свято-Алексиевский храм в Байрамали (1991), Никольский храм в Туркменабаде (2000). Появились новые приходы: Рождества Богородицы в Балканабаде (1990), свв. равноапп. Кирилла и Мефодия в Абадане (1991), св. ап. Фомы в Теджене (1997). Для этих приходов в к. 1990-х — нач. 2000 гг. было построено три новых храма. В 2010 г. церковь в честь иконы Взыскание погибших была построена в г. Ташауз.

В 2000-х гг. получила некоторое развитие идея образования самостоятельной Ашхабадской кафедры, так и не реализованная в течение советского периода. Решением Св. синода (журнал № 106 от 12 октября 2007) приходы, расположенные на территории Туркмении, были исключены из состава Ташкентской и Среднеазиатской епархии и объединены в Патриаршее благочиние приходов Русской Православной Церкви в Республике Туркменистан. Среди вопросов, которые в мае 2008 г. обсуждали митрополит Кирилл (ныне Патриарх Московский и всея Руси) и президент Туркмении Гурбангулы Бердымухамедов, был вопрос об учреждении в Туркмении самостоятельной епархии. Определенного решения не последовало. 27 июля 2011 г. Патриаршее благочиние приходов Туркмении, которым управляет епископ Феофилакт (Курьянов), войдя в Среднеазиатский митрополичий округ, вернулось в туркестанский диоцез в этом своем статусе благочиния. В настоящее время оно включает три церковных округа: Ашхабадский (6 храмов, из них в Ашхабаде 4), Балканский (2 храма) и Марыйский (4 храма). Общее количество храмов — 12, что вчетверо меньше, чем в дореволюционный период, но и заметно больше, чем в советский послевоенный. Судьба Ашхабадской кафедры и дальнейшее развитие православия здесь будут зависеть от политической ситуации и характера российско-туркменских отношений.

Литература

Александр Введенский, митр. По Средней Азии // Вестник Священного Синода Православной Российской Церкви. 1927. № 9-10 (22-23).

Андрей, епископ Уфимский. История моего старообрядчества [Часть 1] // Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 1345. Оп. 1. Д. 17. Л. 1-98.

Владимир (Иким, архиепископ Ашхабадский и Среднеазиатский). Большой полет крылатого коня. Духовное наследие Туркменистана и его христианские традиции. — М.: Коллекция «Совершенно секретно», 2000.

Государственный архив Российской Федерации (ГА РФ). Ф. 564. Оп. 1. Д. 1072; Ф. 6991. Оп. 1. Д. 112; Оп. 2. Д. 35.

Гундогдыев О.А. Некоторые данные о христианстве в Закаспийской области // К истории христианства в Средней Азии (XIX-XX вв.). Сб. ст. — Ташкент, 1998. С. 198-201.

Дорофеев Р.В. Ассимиляция обновленческого движения в Среднеазиатской епархии Русской Православной Церкви: дисс. ... магистра религиоведения. Бишкек: КРСУ, 2016.

Зегжда С. Александро-Невское братство: добрым примером, житием и словом. — Набережные Челны, 2009.

Зеленогорский М.Л. Жизнь и труды архиепископа Андрея (князя Ухтомского). [Б. м.] «Мосты культуры», 2011.

Историческая справка о приходе Покрова Пресвятой Богородицы в г. Мары [Электронный ресурс] // Православие в Туркмении. Режим доступа: URL: http://www.pravoslavie.tm > istoriya (дата обращения: 30.11.2022).

Календарь для духовенства Туркестанской епархии на 1903 год. Отдел 2-й // Адрес-календарь Туркестанской епархии. — Верный: Изд-е Туркестанского Казанско-Богородичного братства, 1903.

Калугина Л. Православные храмы Закаспийской области // Слово жизни: газета Ташкентской и Среднеазиатской епархии. 1992. № 28.

Калугина Л. Церковная и светская власть в Закаспии // Слово жизни: газета Ташкентской и Среднеазиатской епархии. 1992. № 29.

Клавинг В.В. Военные храмы России // Православный летописец Санкт-Петербурга. Приложение № 2. — СПб, 2002.

Национальный архив Республики Узбекистан (НА РУз.). Ф. Р-39. Оп. 1. Д. 659а; Ф. Р-429. Оп. 1. Д. 38, 45, 53, 63, 79; Ф. Р-961. Оп. 1. Д. 1220.

Озмитель Е.Е. О церковной жизни в Туркмении в 1923 г.: Материалы к истории Туркестанской епархии // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2021. № 103. С. 99-115.

Озмитель Е.Е. Ссыльное духовенство в письмах и воспоминаниях. Митрополит Арсений в Средней Азии // Восток свыше. 2021-2022. № 57-59.

Представление еп. Димитрия в Св. Синод. Сентябрь 1909 г. // Центральный государственный архив Киргизской Республики. Ф. 72. Оп. 1. Д. 1.

Российский государственный исторический архив (РГИА) Ф. 831. Д. 197, 251.

Туркестанская епархия в документах и комментариях / Сост. Р.В. Дорофеев, О.А. Илюшкина, Т.К. Стеклова. 1867-1918. — Ташкент: Глосса, 2017.

Туркестанский церковный вестник. 1918. № 1-5.

Центральный государственный архив Кыргызской Республики (ЦГА КР). Ф. 72. Оп. 1. Д. 1. Цитович Г.А. Храмы армии и флота. — Пятигорск: Типо-литография А.П. Нагорнова, 1913. Шкаровский М.В. Архиепископ Гдовский Димитрий и новомученики-иосифляне, 2010 [Электронный ресурс] // Режим доступа: https://spbda.ru/publications (дата обращения: 30.11.2022). Яковлев В.А. Из церковной жизни Туркестана. — Верный: Тип. Семиреченской обл., 1902.

References

Alexander Vvedensky, Metropolitan In Central Asia. Bulletin of the Holy Synod of the Orthodox Russian Church, 1927, no. 9-10 (22-23). (In Russian)

Andrew, Bishop of Ufa. The history of my Old Believers [Part 1]. Russian State Archive of Literature and Art (RGALI). F. 1345. Op. 1. D. 17. L. 1-98. (In Russian)

Calendar for the clergy of the Turkestan diocese for 1903. Department 2. Address-calendar of the Turkestan diocese. Faithful, Publishing House of the Turkestan Kazan Mother of God Brotherhood, 1903. (In Russian)

Central State Archive of the Kyrgyz Republic (CSA KR). F. 72. Op. 1. D. 1. (In Russian)

Dorofeev R.V. Assimilation of the renovation movement in the Central Asian diocese of the Russian Orthodox Church: diss. ... Master of Religious Studies. Bishkek, KRSU, 2016. (In Russian)

Gundogdiev O.A. Some data on Christianity in the Trans-Caspian region. On the history of Christianity in Central Asia (XIX-XX centuries). Sat. Art. Tashkent, 1998, pp. 198-201. (In Russian)

Historical information about the parish of the Intercession of the Most Holy Theotokos in the city of Mary. Orthodoxy in Turkmenistan. URL: http://www.pravoslavie.tm > istoriya (date of access: 11/30/2022). (In Russian)

Kalugina L. Church and secular power in Transcaspia. Word of Life: newspaper of the Tashkent and Central Asian diocese, 1992, no. 29. (In Russian)

Kalugina L. Orthodox churches of the Transcaspian region. Word of Life: newspaper of the Tashkent and Central Asian diocese, 1992, no. 28. (In Russian)

Klaving V.V. Military churches of Russia. Orthodox chronicler of St. Petersburg. Appendix No. 2. St. Petersburg, 2002. (In Russian)

National Archive of the Republic of Uzbekistan (NA RUz.). F. R-39. Op. 1. D. 659a; F. R-429. Op. 1. D. 38, 45, 53, 63, 79; F. R-961. Op. 1. D. 1220. (In Russian)

Ozmitel E.E. Exiled clergy in letters and memoirs. Metropolitan Arseniy in Central Asia. East Above, 2021-2022, no. 57-59. (In Russian)

Ozmitel E.E. On church life in Turkmenistan in 1923: Materials for the history of the Turkestan diocese. St. Tikhon's University Review. Series II: History. The history of the Russian Orthodox Church, 2021, no. 103, pp. 99-115. (In Russian)

Presentation ep. Demetrius in the Holy Synod. September 1909. Central State Archive of the Kyrgyz Republic. F. 72. Op. 1. D. 1. (In Russian) Russian State Historical Archive (RGIA) F. 831. D. 197, 251. (In Russian)

Shkarovsky M.V. Archbishop Demetrius of Gdov and the New Martyrs Josephites, 2010. URL: https:// spbda.ru/publications (date of access: 11/30/2022). (In Russian)

State Archive of the Russian Federation (GA RF). F. 564. Op. 1. D. 1072; F. 6991. Op. 1. D. 112; Op. 2. D. 35. (In Russian)

Tsitovich G.A. Temples of the army and navy. Pyatigorsk: Typo-lithography by A.P. Nagornova, 1913. (In Russian)

Turkestan Church Bulletin, 1918, no. 1-5. (In Russian)

Turkestan diocese in documents and comments. Comp. R.V. Dorofeev, O.A. Ilyushkina, T.K. Steklov. 1867-1918. Tashkent, Glossa, 2017. (In Russian)

Vladimir (Ikim, Archbishop of Ashgabat and Central Asia). Great flight of the winged horse. Spiritual heritage of Turkmenistan and its Christian traditions. Moscow, Collection «Top Secret», 2000. (In Russian)

Yakovlev V.A. From the church life of Turkestan. Vernyy, Semirechensk region, 1902. (In Russian)

Zegzhda S. Alexander Nevsky brotherhood: a good example, life and word. (Naberezhnye Chelny), 2009. (In Russian)

Zelenogorsky M.L. Life and Works of Archbishop Andrei (Prince Ukhtomsky). [Bm] Bridges of Culture, 2011. (In Russian)