CC BY
166
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Конституционное право
УДК 342.7 Е.А. Каштанова*
Право на образование в системе конституционных ценностей
В статье раскрывается понятие конституционных ценностей, определяется место в системе конституционных ценностей права на образование, анализируется закрепление этого права в международно-правовых актах.
Ключевые слова: конституционные ценности, права человека, право на образование.
E.A. Kashtanova* . The right to education in the system of constitutional values. The article deals with the concept of constitutional values, defined in the system of constitutional values the right to education, examines the consolidation of the right in international instruments.
Keywords: constitutional values, human rights, right to education.
Вопрос о конституционных ценностях современной России вызывает все больший интерес со стороны отечественных ученых, справедливо рассматривающих нормы конституции как ведущий онтологический и аксиологический фактор формирования всей системы национального позитивного права, общеправового целеполагания и закрепления базовых для всех отраслей права ценностей [1, с. 18].
Анализ ряда публикаций, в которых развиваются идеи конституционной аксиологии как самостоятельного научного направления [2; 3; 4] или предметной области конституционно-правовых исследований [5; 6; 7; 8], позволяет взять за основу дальнейших рассуждений позицию О.А. Снежко, по мнению которого «под конституционными ценностями следует понимать основополагающие, предельно обобщенные принципы (цели, установки), лежащие в основе российской государственности... Конституционные ценности — это основополагающие ориентиры (установки) государственно-правового развития страны. Они занимают центральное место во всей системе ценностей государства и общества» [2, с. 13].
Как представляется, конституционные ценности своей первоосновой имеют социальные ценности, понимаемые нами как воплощение взаимосвязанных отношений личности, общества, государства, обеспечивающих человечность этих отношений, воплощающих, как пишет один из крупнейших российских философов Н.И. Лапин, общественные идеалы [9, с. 3]. Конституция России форматирует эти исторически сложившиеся идеалы в конституционные ценности, имеющие нормативное значение.
Категория «конституционные ценности» неразрывно связана с категорией «конституционализм». И если Конституция «выступает как, своего рода, нормативно-правовое ядро конституционализма» [9, с. 3], то конституционные ценности выступают как юридическое воплощение формируемого в рамках конституционализма аксиологического, телеологического, праксиологического видения действительности. Т акая трактовка конституционных ценностей имеет под собой веские теоретические основания, вытекающие, в частности, из определения категории «ценности» М. Вебером. «Ценности, — писал он, — это обобщенные цели и средства их достижения, выполняющие роль фундаментальных норм» [9, с. 5].
Юридическое воплощение формируемого в рамках конституционализма аксиологического, телеологического, праксиологического видения действительности фактически всегда предметно, связано с конкретной областью той социальной реальности, в которой осуществляется индивидуальная или коллективная жизнедеятельность человека, если она является предметом правовой регуляции на конституционно-правовом и отраслевом уровне. Представляется, что применительно к формам этой жизнедеятельности и выстраивается аксиологическая иерархия закрепляемых в конституции прав и свобод, которая в конституционном тексте располагается в виде своеобразных нормативных блоков, объединяющих личные, политические социальные, экономические и культурные права и свободы. «Персональное место» в этой иерархии конкретного права определяется в соответствии с
* Каштанова, Елена Александровна, старший преподаватель кафедры юридических дисциплин Санкт-Петербургского института повышения квалификации работников ФСИН России. Адрес: 196602, Санкт-Петербург, г. Пушкин, Саперная ул., 34. E-mail: denpasar83@mail.ru.
* Kashtanova, Elena Alexandrovna, senior lecturer in legal disciplines of the St. Petersburg Institute for advanced training FPS of Russia. Address: 196602, St. Petersburg, Pushkin, Sapyornaya str., 34. E-mail: denpasar83@mail.ru.
Статья поступила в редакцию 31 октября 2011 года.
© Каштанова Е.А., 2011
доктринальными суждениями о социальных и конституционных ценностях, предоставляя «пальму первенства» такой ценности, как жизнь, поскольку, отмечает В.И. Крусс, «биологическое существование необходимая предпосылка и основание бытия духовного» [10, с. 197].
Одной из сфер жизнедеятельности человека является образование, право на которое закреплено в ст. 43 Конституции России. Само образование в его легальной дефиниции закрепленной в Законе РФ от 10 июля 1992 г. № 3266-1 (в редакции от 18 июля 2011 г.) «Об образовании», как «целенаправленный процесс воспитания и обучения в интересах человека, общества, государства, сопровождающийся констатацией достижения гражданином (обучающимся) установленных государством образовательных уровней (образовательных цензов)» является социальной, более точно
— социокультурной ценностью, содержание которой определяется видами образовательных программ. Так, в соответствии со ст. 9 Закона РФ (ред. от 18 июля 2011 г.) «Об образовании»:
— основные общеобразовательные программы (программы: дошкольного образования; начального общего образования; основного общего образования; среднего (полного) общего образования) направлены на решение задач формирования общей культуры личности, адаптации личности к жизни в обществе, на создание основы для осознанного выбора и освоения профессиональных образовательных программ;
— основные профессиональные образовательные программы (программы: начального профессионального образования; среднего профессионального образования; высшего профессионального образования; послевузовского профессионального образования) направлены на решение задач последовательного повышения профессионального и общеобразовательного уровней, подготовку специалистов соответствующей квалификации.
Статусом конституционной ценности обладает не само образование, а закрепленное в конституции право каждого на его получение, подкрепленное государственными гарантиями реализации данного права. В этой связи конституционная ценность права на образование заключается в следующем.
Во-первых, Конституция России содержит нормативную модель этого права, сформированную посредством конституционно-правовых императивов: общедоступность и бесплатность дошкольного, основного общего и среднего профессионального образования в государственных или муниципальных образовательных учреждениях и на предприятиях; конкурсность получения бесплатного высшего образования в государственном или муниципальном образовательном учреждении и на предприятии; обязательность общего образования; исключительность полномочий Российской Федерации в установлении федеральных образовательных стандартов, ее обязанность поддерживать различные формы образования и самообразования.
Во-вторых, Конституция России как ведущий онтологический и аксиологический фактор формирования всей системы национального позитивного права, общеправового целеполагания и закрепления базовых для всех отраслей права ценностей формирует конституционно-правовые императивы системы правового регулирования реализации права на образование, позволяющие обеспечить юридическое закрепление в нормах отраслевого законодательства значимые формы бытия (формы существования) образовательных отношений. [12, с. 15] Это, например, предусмотренная ст. 5 Закона РФ от 10 июля 1992 г. № 3266-1 (в редакции от 18 июля 2011 г.) «Об образовании» гарантируемая возможность получения образования независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, места жительства, отношения к религии и т.д., или закрепленное в ст. 2 этого закона единство федерального культурного и образовательного пространства, общедоступность образования, его светский характер, свобода и плюрализм в образовании.
В-третьих, Конституция России «включает» право на образование в своего рода конституционный континуум прав и свобод человека и гражданина как равного блага в системе иных человеческих благ, обладание которыми возможно посредством реализации права на образование, причем конституционное право на образование, в первую очередь право на среднее и высшее профессиональное образование, в той или иной степени связано со всеми конституционными правами, входящими в группу основных прав и свобод человека и гражданина [13, с. 12].
Идея неотъемлемости прав и свобод конституционно проецируется (распространяется) на блага, предопределяя практическое значение основных полномочий [10, с. 201]. Следовательно, практическое значение право на образование как конституционная ценность приобретает не в последнюю очередь в связи и по поводу реализации «сопряженных» с ним прав. Так, определенный уровень образования, в первую очередь высшего профессионального образования, актуализируется, например, в связи с правом непосредственно участвовать в управлении делами государства (ч. 1 ст. 31 Конституции РФ) или заниматься преподавательской деятельностью (ч. 1 ст. 44). С другой стороны, реализация права на образование как процесс социализации личности позволяет человеку более полно понять конституционную ценность, например, достоинства личности — категории, фундаментальность которой рассматривается как необходимая и естественная составляющая человеческой жизни, вне которой невозможна сама жизнь [14; 15; 16].
Наконец, право на образование, выступая одним из элементов правового статуса человека и гражданина, является неотъемлемым (неотчуждаемым), его нельзя передать другому лицу или наследовать, от него нельзя отказаться. Субъект этого права не может отчуждать его в силу того, что оно неотделимо от личности носителя, т.к. выражается в обладании личностью физической, нравственной и духовной целостностью.
В порядке обобщающих выводов отметим следующее.
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Конституционное право
Во-первых, конституционные ценности — это сложная конституционно-доктринальная, юридико-логическая и нормативная конструкция, возникающая как результат реализации аксиологической функции конституции [17; 18; 19], в процессе которой происходит своеобразный отбор устойчивых социальных ценностей-идеалов с их последующим закреплением в виде конституционных провозглашений: норм-принципов, норм-целей, норм-задач.
«Набор» этих норм и, соответственно, закрепляемых с их помощью конституционных ценностей отражает процесс интеграции сложившихся в российской культурной традиции представлений о свободе, справедливости, равенстве с современными ценностями общедемократической конституционно-правовой культуры [20, с. 13]. Одним из наиболее активных и авторитетных субъектов этой интеграции выступает Конституционный Суд Российской Федерации, в правовых позициях и итоговых решениях которого содержится конкретизация и толкование того, какие явления, процессы и цели социальной практики следует рассматривать как «конституционные ценности», «конституционно значимые ценности», «конституционно защищаемые ценности», «конституционно охраняемые ценности», «базовые конституционные ценности», а также то, какие формы, методы и средства осуществления публичной политической власти этим ценностям противоречат [21; 22].
Во-вторых, конституционные ценности в их юридическом закреплении в конституционном тексте равнозначны и не образуют иерархию. Исключение составляют конституционные ценности, закрепленные в преамбуле Конституции России. Выступая средством интеграции всех иных элементов конституционного текста и обладая нормативным характером, закрепленные в преамбуле ценности создают легальную и легитимную нормативную основу форматирования (перевода) социальных ценностей в юридические конструкции конституционного текста, воспроизводящего ценности конституционализма.
Закрепление в конституции высшей ценности человека является аксиологической констатацией того, что человек — это абсолютная социальная ценность, самоценность, и вне человека сама постановка вопроса о ценностях вообще и конституционных ценностях в частности лишается смысла. Аналогичный подход определяет определенную субординацию прав и свобод человека и гражданина, отраженную в расположении правовых норм гл. 2 Конституции России, начинающихся с признания права каждого на жизнь (ч. 1 ст. 20) и недопустимости умаления достоинства личности (ч. 1 ст. 21) как категорий, имеющих фундаментальное биологическое и социальное значение для существования человека.
В-третьих, образование как целенаправленный процесс воспитания и обучения, обеспечивающий социализацию личности, является фундаментальной социальной ценностью, обеспечивающей: развитие духовных сил, способностей и умений, позволяющих человеку преодолевать жизненные препятствия; формирование характера и моральной ответственности в ситуациях адаптирования к социальной и природной сфере; возможности для личностного и профессионального роста и для осуществления самореализации; овладение средствами, необходимыми для достижения интеллектуально-нравственной свободы, личной автономии и счастья; создание условий для саморазвития творческой индивидуальности человека и раскрытия его духовных потенций [23, с. 184].
Включение права на образование в систему прав и свобод человека и гражданина в сочетании с государственными гарантиями его реализации превращают данное право в конституционную ценность, находящуюся под правовой охраной и защитой.
В-четвертых, право на образование по своему содержанию и формам реализации системно. Соответственно сложившемуся в мировой практике разнообразию видов образования [24] право на образование может включать право выбора:
— типа получаемых научных знаний (биологическое, математическое, физическое, экономическое, филологическое, юридическое и др.);
— доминирующего содержания образования (теоретическое и прикладное, гуманитарное и естественнонаучное и др.);
— вида осваиваемой человеческой деятельности (музыкальное, художественное, техническое, педагогическое, медицинское, юридическое и др.);
— типа освоения культурных ценностей (классическое, художественно-эстетическое, религиозное и др.);
— масштаба освоения культурных ценностей (национальное, европейское, международное, глобальное и др.);
— типа образовательной системы (университетское, академическое);
— вида образовательного учреждения (военное, гражданское, ведомственное);
— вида образовательных программ (общие, профессиональные) [25, с. 21].
Системность конституционного права на образование предполагает определенную дифференциация механизмов его реализации, адаптированных к конкретным видам образования и реализуемым образовательным программам, наличие естественных (объективных), субъективных и законодательных ограничений. Например, правом получения высшего образования не могут воспользоваться те, кто не имеет основного общего или среднего профессионального образования. Инвалид по зрению едва ли сможет получить образование по специальности 051800 «Живопись», а инвалид по слуху — по специальности 073100 «Музыкально-инструментальное искусство». Законодательство, в т.ч. ведомственные нормативноправовые акты вводят ограничения, например, по состоянию здоровья или социальным параметрам (судимость) при поступлении в учебные заведения системы Минобороны, МВД, МЧС [26, с. 8, 16].
В-пятых, с конституционным правом на образование неразрывно связаны два аксиологическии значимых правомочия — академическая мобильность и академическая свобода. Академическая
мобильность — возможность перемещения кого-либо, имеющего отношение к образованию, на определенный (обычно до года) период в другое образовательное учреждение (в своей стране или за рубежом) для обучения, преподавания или проведения исследований, после чего учащийся, преподаватель или исследователь возвращается в свое основное учебное заведение [27]. Академические свободы — общепринятое название группы специфических прав и свобод личности, реализуемых в области образования и научных исследований, принципы, согласно которым свобода исследования у студентов, научных сотрудников и профессорско-преподавательского состава высших учебных заведений и научноисследовательских организаций необходима для выполнения ими своей миссии [28].
Категории академической мобильности и академической свободы наглядно демонстрируют аксиологическое единство и взаимозависимость прав и свобод как друг с другом, так и с иными конституционными ценностями, что, применительно к ст. 43 Конституции России, находит свое формально-юридическое отражение в положениях ст. 2, 8, 13, 14, 15, 17, 18, 19, 20, 26, 27, 28, 29, 34, 37, 45, 62, 72 Конституции РФ.
В-шестых, право на образование закреплено в основных международных правовых актах, что доказывает всеобщность признания данного права, являющегося конституционной ценностью не только в России, но и в большинстве стран мирового сообщества.
Так, согласно ст. 24 Конституции Бельгии «образование свободно; любые превентивные меры запрещены; преследование за правонарушения регулируется только законом или декретом. Сообщество обеспечивает свободу родителей в выборе образования для своих детей» (§1). «Каждый имеет право на образование в условиях соблюдения фундаментальных свобод и прав. Доступ к образованию является бесплатным вплоть до окончания обязательного школьного обучения» (§ 3) [29, с. 112]. В ст. 76 Конституции Дании записано: «Все дети школьного возраста имеют право получить бесплатное начальное образование. Родители или опекуны, которые самостоятельно обучают своих детей, взятых под опеку, в соответствии со стандартами общего начального образования, не могут быть принуждены отдать этих детей в начальные школы». Ст. 19 новой швейцарской Конституции предусматривает право на достаточное и бесплатное обучение в основной школе. В соответствии со ст. 27 Конституции Испании, «каждый имеет право на образование. Признается свобода образования» [29, с. 377]. Конституция Португальской Республики провозглашает: «Все имеют право на образование и пользование достижениями культуры» (п. 1 ст. 73); «Гарантируется свобода учиться и обучать» (п. 1 ст. 43) [29, с. 541].
В ст. 53 Конституции Болгарии зафиксировано: «(1) Каждый имеет право на образование. (2) Школьное обучение до 16-летнего возраста обязательно. (3) Начальное и среднее образование в государственных и общинных школах является бесплатным. При определенных законом условиях обучение в высших государственных учебных заведениях является бесплатным. 4) Высшие учебные заведения пользуются академической автономией. (5) Граждане и организации могут открывать учебные заведения при условиях и в порядке, определенных законом. Обучение в них должно соответствовать государственным требованиям. (6) Государство поощряет образование, открывая и финансируя учебные заведения, оказывая помощь способным учащимся и студентам, обеспечивая условия для профессионального обучения и переквалификации. Оно осуществляет контроль за учебными заведениями всех видов и ступеней» [29, с. 445].
Анализ текстов 140 конституций стран Азии и Америки, Африки и Ближнего Востока, Восточной и Западной Европы, стран-участниц СНГ позволяет констатировать, что при всех различиях техникоюридического закрепления права на образование конституционные провозглашения весьма близки в смысловом и ценностном отношении, однако не совпадают по детализации правового регулирования с точки зрения: видов и уровней образования; гарантированности его реализации; признания академической свободы и академической мобильности; деидеологизации образовательного процесса.
Тем не менее, сам факт закрепления в конституциях большинства стран мира права на образование является свидетельством общецивилизационного признания ценности образования для духовнонравственного развития человека, и через это — развития экономического потенциала государства. Задавая вопрос о причинах закрепления в конституциях различных государств права граждан на образование, В.И. Сухочев — не совсем корректно, на наш взгляд, противопоставляя социальное и биологическое в человеке, — приходит тем не менее к весьма любопытному выводу, что основным «глубинным» фактором является жизненно важная потребность индивидов и всего человеческого общества в образовании. Если не принимать в расчет излишнюю «физиологизацию» тезисов В.И. Сухочева, то во многом с ним можно согласиться, поскольку образование — это действительно движущая сила развития современного общества, а «для обеспечения условий экономического роста и устойчивого развития национальной системы хозяйствования образования много не бывает» [31, с. 4—16, 93].
Смысловая схожесть в закреплении права на образование, по нашему мнению, связана и с общей правовой основой закрепления этого права в национальных конституциях, заложенной в 1948 г. Всеобщей декларацией прав человека [32] и развитой в целом ряде международно-правовых документов, в частности, в Международном пакте об экономических, социальных и культурных правах [33, с. 34]. Именно этот международно-правовой акт определяет основные принципы-рекомендации, например, об обязательном и бесплатном для всех начальном образовании; о доступности среднего и высшего профессионального образования; о необходимости признания свободы отдельных лиц и учреждений создавать учебные заведения и руководить ими при условии, что такое образование будет отвечать минимуму требований, которой может быть установлен государством.
Серьезную роль в закреплении норм о праве на образование в конституциях различных стран мира сыграли и региональные международно-правовые акты, учитывающие культурные традиции и
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России №9 4 (52) 2011
Конституционное право
ментальность отдельных групп государств. Так, согласно Дакарским рамкам действий «Образование для всех: выполнение наших общих обязательств», принятых Всемирным форумом по образованию в Дакаре (Сенегал, 26—28 апреля 2000 г.), «образование представляет собой одно из основных прав человека. Оно является ключом к устойчивому развитию, миру и стабильности внутри стран и в отношениях между ними, и в силу этого служит необходимым средством для эффективного участия в жизни обществ и в экономике XXI века, где наблюдается ускоренная глобализация» [34].
Право на образование включено в ст. 2 Протокола № 1 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, провозгласившей: «Никому не может быть отказано в праве на образование. Государство при выполнении любых функций, которые оно принимает на себя в области образования и обучения, уважает право родителей обеспечивать такое образование и обучение своих детей в соответствии с собственными религиозными и философскими убеждениями» [35, с. 3]. Сходная формулировка содержится в Конвенции Содружества Независимых государств о правах и основных свободах человека: «Никому не может быть отказано в праве на образование. При осуществлении любых функций, которые договаривающиеся стороны приняли на себя в отношении образования и обучения, они должны уважать право родителей обеспечивать своим детям такое образование и обучение, которое соответствует их собственным убеждениям и национальным традициям» (п. 1 ст. 27) [35, с. 740]
Африканская Хартия прав человека и народов также признает право человека на образование: «Каждый человек имеет право на образование» (п. 1 ст. 17). Американская Конвенция о правах человека устанавливает, что «Государства-участники обязуются принимать меры как внутренние, так и с помощью международного сотрудничества, уделяя внимание экономическим и техническим мероприятиям с целью достижения посредством законодательных и иных подходящих мер прогресса в полной реализации прав, включенных в экономические, социальные, образовательные, научные и культурные стандарты, содержащиеся в Хартии Организации американских государств в редакции Протокола, принятого в Буэнос-Айресе» (ст. 26).
Список литературы
1. Кокотов, А. Н. Конституционное право в российском праве: понятие, назначение и структура // Правоведение. - 1998. - № 1. - С. 15-22.
2. Снежко, О. Правовая природа конституционных ценностей современной России // Конституционное право: восточноевропейское обозрение. — 2005. — № 2. — С. 13-19.
3. Бондарь, Н. С. Конституционные ценности - категория действующего права (в контексте практики Конституционного Суда России) // Журнал конституционного правосудия. - 2009. - № 6. - С. 1-11.
4. Крусс, В. И. Конституционная аксиология в Российской Федерации: актуальность и перспективы / / Конституционное и муниципальное право. - 2007. - № 2. - С. 7-14.
5. Юнусов, А. А., Юнусов, Э. А. Права человека как явление цивилизации и общечеловеческая ценность // Юридическое образование и наука. - 2006. - № 3. - С. 31-39.
6. Ереклинцева, Е. В. Критерии и проблемы определения суверенитета и демократии как конституционных ценностей современной России / / Проблемы права (Челябинск). - 2010. - № 2. - С. 51-61.
7. Колоцей, И. А. Право на охрану здоровья и медицинскую помощь как конституционная ценность : автореф. дис... канд. юрид. наук. - СПб., 2010. - 21 с.
8. Пушкарев, С. А. Правовые ценности в профессиональной деятельности сотрудников органов внутренних дел : автореф. дис...канд. юрид. наук. - Ростов н/Д., 2009. - 24 с.
9. Лапин, Н. И. Модернизация базовых ценностей россиян // Социс. - 1996. - № 5. - С. 3-23.
10. Крусс, В. И. Теория конституционного правопользования. - М.: Норма, 2007. - 752 с.
11. Закон РФ от 10 июля 1992 г. № 3266-1 (в редакции от 18 июля 2011 г.) // Собрание законодательства РФ. - 2011 - № 30 (ч. 1). - Ст. 4590.
12. Шкатулла, В. И. Образовательное право : учебник для вузов. - М.: Норма, 2001. - 688 с.
13. Тяпкина, И. В. Правовой механизм реализации конституционного права на образование в средних и высших профессиональных учебных заведениях в России : автореф. дис.канд. юрид. наук. - М., 2009. - 22 с.
14. Штанько, И. Н. Достоинство личности как правовое явление : автореф. дис.канд. юрид. наук. - Владимир, 2006. - 25 с.
15. Хашем, Т. А. Защита человеческого достоинства в Российской Федерации: конституционноправовой анализ : автореф. дис...канд. юрид. наук. - М., 2011. - 23 с.
16. Власова, О. В. Достоинство человека как нравственно-правовая ценность: общетеоретическое исследование : автореф. дис...докт. юрид. наук. - Саратов, 2011. - 54 с.
17. Румянцев, О. Г. Основы конституционного строя России. Понятие, содержание, вопросы становления. - М.: Юрист, 1994. - 285 с.
18. Авакьян, С. А. Конституция России: природа, эволюция, современность. - М.: Российский юридический издательский дом, 1997. - 512 с.
19. Таева, Н. Е. Нормы Конституции Российской Федерации как форма выражения социальных ценностей // Конституционное и муниципальное право. - 2009. - № 5. - С. 2-4.
20. Бондарь, Н. С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия: защита прав человека Конституционным Судом Российской Федерации. - М.:ЗАО Юстицинформ, 2005. - 592 с.
21. Постановление Конституционного Суда РФ от 12 мая 2011 г. № 7-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 15 и пункта 1 статьи 164 Таможенного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина В.В. Костенко» // Собрание законодательства РФ. — 2011. — № 22. — Ст. 3237.
22. Постановление Конституционного Суда РФ от 9 июня 2011 г. № 12-П «По делу о проверке конституционности положений пункта 7 статьи 16 Закона Российской Федерации «О статусе судей в Российской Федерации» и части первой статьи 9 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» в связи с жалобой гражданина И.В. Аносова» // Собрание законодательства РФ. — 2011. - № 26. - Ст. 3858.
23. Педагогика / под ред. В.А. Сластенина. — М.: Издательский центр «Академия», 2002. — 576 с.
24. Аелор, Жак. Образование: сокрытое сокровище // Основные положения Доклада Международной комиссии по образованию для XXI века URL: http://www.ifap.ru/library/book201.pdf (дата обращения: 30.10.2011).
25. Основы психологии и педагогики. — Минск: Изд-во МИУ, 2010. — 441 с.
26. Хромов, А. В. Конституционное право граждан на профессиональное образование и особенности его реализации военнослужащими : автореф. дис... канд. юрид. наук. — М., 2007. — 18 с.
27. Карпухина, Е. А., Гаяичин, В. А. Академическая мобильность в условиях интернационализации образования. — М.: Университетская книга, 2009. — 460 с.
28. Пасешникова,Л. А. Конституционно-правовые основы академической свободы в современной России : автореф. дис...канд. юрид наук. — СПб., 2011. — 26 с.
29. Конституции государств Европейского Союза. — М.: Норма, Инфра-М, 1997. — 816 с.
30. Сухочев, В. М. Право на образование и обеспечение его доступности — конституционная норма или жизненно важная потребность индивидов? // Право и образование. — 2011. — № 1. — С. 4-16.
31. Геворкян, Е. Н. E-learning в экономике, основанной на знаниях // Высшее образование в России. — 2006. — № 1. — С. 114-118.
32. Всеобщая декларация прав человека: Принята на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН 10 декабря 1948 г.) резолюцией 217 А (III) // Российская газета. — 1998. — 10 декабря.
33. Международный пакт об экономических, социальных и культурных правах от 16 декабря 1966 г. // Международное гуманитарное право в документах. — М.: МНИМП, 1996. — 555 с.
34. Организация Объединенных Наций по вопросам образования, науки и культуры: Исполнительный совет, Сто пятьдесят девятая сессия // 159 ЕХ/41, Париж, 16 мая 2000 г.
35. Европейский Суд по правам человека: порядок обращения. — М.: Памятники исторической мысли, 1999. — 24 с.
УДК 34.342 И.С. Мамеева*
Правовые методы по созданию нормативно-правовой базы в сфере обеспечения пожарной безопасности
Рассматриваются вопросы, касающиеся правовых методов по созданию нормативно-правовой базы в сфере обеспечения пожарной безопасности. Раскрыто понятие «метод» с точки зрения различных авторов. Приведено несколько классификаций методов. Проанализированы такие явления, как юридическая техника, законодательная техника, юридические термины, конструкции, символы, правовая презумпция, правовая фикция и их роль в формировании правовой базы МЧС России.
Ключевые слова: метод, юридическая техника, законодательная техника, юридические термины, юридические конструкции, правовые символы, правовая презумпция, правовая фикция.
I.S. Mameeva*. The legal methods for the establishment of the legal fire safety base. The
article deals the legal methods for the establishment of the legal fire safety base. A concept of method is discovered in terms of various authors. The classifications of a few methods are leaded. Such phenomena as
* Мамеева, Ирина Сергеевна, старший юрисконсульт Государственного учреждения «Центр управления в кризисных ситуациях МЧС России по Владимирской области», Государственное учреждение «Центр управления в кризисных ситуациях МЧС России по Владимирской области», старший лейтенант внутренней службы. Почтовый адрес: Россия, 600023, г. Владимир, ул. Песочная, 19-13. Телефон: +7920-620-8189. E-mail: gloryforjc@mail.ru.
* Mameyeva, Irina Sergeevna, senior legal adviser of the State agency «The Center for crisis management of the Russian Federation Ministry of Emergency Situations for the Vladimir region», the State agency «The Center for crisis management of the Russian Federation Ministry of Emergency Situations for the Vladimir region», senior lieutenant of internal service. Post address: 600023, Russia, Vladimir, Pesochnaya str., 19-13. Telephone: +7920-620-8189. E-mail: gloryforjc@mail.ru.
Статья поступила в редакцию 22 ноября 2011 года.
© Мамеева И.С., 2011
Вестник Санкт-Петербургского университета МВД России № 4 (52) 2011
