CC BY
121
его независимого существования. Монархическая печать не вступала в полемику по ташкентской проблеме, была далека от критики генерала Черняева, принимая официальное мнение газеты военного министерства «Русский инвалид». Русская периодическая печать продемонстрировала единство во взгляде на мотивы продвижения России в Средней Азии.
В прессе господствовало убеждение, что расширение влияния империи на среднеазиатских границах продиктовано необходимостью защиты русских подданных и укрепления торгово-экономических позиций государства. Российская пресса еще до начала вторжения в Коканд, сетовала на потерю русского торгового влияния на Востоке. Военные меры правительства, направленные на соединения пограничных оборонительных линий Оренбургской и Сибирской, были встречены положительными отзывами периодической печати. Пресса надеялась, что укрепление границы
поспособствует развитию русской торговли и промышленности, а сама Средняя Азия представлялась в общественном мнении как важнейший рынок сбыта русских мануфактурных произведений, свободный от конкуренции европейских товаров. Известие о захвате Ташкента, ставшее для русских газет неожиданным, было встречено ими с одобрением. Пресса связывала с обладанием города свои надежды на усиление позиций русских купцов и мануфактуристов, поэтому самовольные действия генерала Черняева не подвергались критике, а напротив, периодические издания поддерживали решительные действия генерала, считая их вынужденными. В возможность независимого существования Ташкента русская пресса не верила. В редакциях крупнейших российских газет считали, что только прямое управление русской администрации способно извлечь выгоды из обладания городом.
Библиографический список
1. Дом Пашкова. Фонд Милютина. К. 77, ед.хр. 45.
2. Халфин Н. А. Политика России в Средней Азии (18571868). М.: Наука, 1965.
3. Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказ и Средняя Азия во внешней политике России (вторая половина XVIII в. - 80-е гг. XIX в.). М.: Изд-во. МГУ, 1984.
4. Романовский Д.И. Заметки по среднеазиатскому вопросу. СПб, 1868.
5. «Русский инвалид» от 2 авг. 1864 г..
6. «Русский инвалид» от 27 мая 1865 г.
7. «Русский инвалид» от 19 июля 1865.
8. «Русский инвалид» от 19 нояб. 1865.
9. «Московские ведомости» от 12 марта 1865 г.
10.«Московские ведомости» от 11 сент. 1865 г.
11 .«Московские ведомости» от 23 нояб. 1865 г.
12.«Московские ведомости» от 28 июня 1867 г.
13.«Московские ведомости» от 5 июля 1867 г.
14. «Голос» от 8 июля 1864 г.
15.«Голос» от 27 янв. 1865 г.
16.«Голос» от 29 янв. 1865 г.
17.«Голос» от 19 июля 1865 г.
18.«Голос» от 21 нояб. 1865 г.
19.«Голос» от 4 февр. 1866 г.
20. «Биржевые ведомости» от 9 нояб. 1865 г. 21 .«Биржевые ведомости» от 21 нояб. 1865 г.
22. «Биржевые ведомости» от 15 дек. 1865 г.
23.«Биржевые ведомости» от 9 марта 1866 г.
24.«Вестник Европы», июнь 1868 г.
УДК 341.13; 342.72
ПРАВО НА НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ ЧАСТНОЙ ЖИЗНИ ГРАЖДАН И ЕГО СОДЕРЖАНИЕ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: ИСТОРИЧЕСКИЙ И СРАВНИТЕЛЬНО-ПРАВОВОЙ АНАЛИЗ
М.С. Дунаева1
Байкальский государственный университет экономики и права, 664003, г. Иркутск, ул. Ленина, 11.
Рассмотрены историческое развитие и современное состояние института неприкосновенности частной жизни граждан, сформулированы основные гарантии данного права в российском уголовном процессе. Библиогр. 21 назв.
Ключевые слова: уголовное судопроизводство; частная жизнь; защита прав личности.
RIGHT TO PRIVACY OF CITIZENS AND ITS CONTENT IN CRIMINAL PROCEEDINGS: HISTORICAL AND COMPARATIVE LEGAL ANALYSIS M.S. Dunaeva
Baikal State University of Economics and Law, 11, Lenin St., Irkutsk, 664003.
The article deals with the historical development and current status of the institution of privacy of citizens, and formulates
1Дунаева Марина Сергеевна, кандидат юридических наук, доцент кафедры уголовного процесса и криминалистики, тел.: 89834006599, e-mail: dunaeva@sibnet.ru
Dunaeva Marina, Candidate of Juridical sciences, Associate Professor of the Department of Criminal Procedure and Criminalistics, tel.: 89834006599, e-mail: dunaeva@sibnet.ru
the basic guarantees of this right in the Russian criminal proceedings. 21 sources.
Key words: criminal proceedings; private life; protection of individual rights.
Немногим более двадцати лет прошло с тех пор, как не подвергались сомнению полное подчинение личной жизни людей общественным интересам и отрицание частной жизни как вредной индивидуалистической установки. Именно на таких принципах базировались отношения человека и государства в условиях социализма, а сам термин «частная жизнь» считался не свойственным советскому человеку, социалистическому обществу.
Построение демократического правового государства потребовало переосмысления многих постулатов прошлого. Выражения «частная собственность», «частный интерес», «частная жизнь» сегодня можно встретить как в разговорной речи, так и на страницах официальных документов. В ст. 23 Конституции РФ установлено: каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну. Вместе с тем, ни в одном государстве мира это право не является абсолютным. Любая, даже самая демократическая правовая система предусматривает случаи, когда возможно обоснованное и ограниченное законодательными рамками вмешательство в частную жизнь. Борьба с преступностью - одна из сфер общественной жизни, где неизбежно серьезное ограничение прав личности, в том числе права на неприкосновенность частной жизни. В ходе уголовно-процессуальной деятельности постоянно возникает дилемма: что предпочтительнее - принудить человека к раскрытию его личных и семейных тайн или защитить личность вопреки интересам установления истины по делу.
Прежде чем говорить о содержании права на неприкосновенность частной жизни, необходимо определить ту сферу, которая в данном случае выступает как объект правовой защиты. Конечно, потребность в частной жизни лежит за пределами права, но последнее выражает, закрепляет эту потребность и обеспечивает ее удовлетворение. Право на частную жизнь, как и всякое субъективное право, есть социальное благо, для защиты которого гражданин может прибегнуть к принудительной силе государства [14, с.7].
Существующие в обществе представления о некой закрытой для посторонних взглядов сфере, несомненно, связаны с наличием определенных моральных запретов. Трудно сказать, что послужило импульсом к их возникновению. По одной из версий, решающую роль в проявлении всякого рода индивидуальных начал в человеке сыграла религия, особенно христианская, когда она достигла наибольшего развития и распространения (т.е. в средние века). Аскетизм и десексуализация бытия, занимающие заметное место в системе христианских ценностей, стесняли идею свободной индивидуальной жизни и породили явление, которое не знала ни одна прежняя культура, а именно - табуирование (от слова «табу») человеческого тела. Такова была первая форма сокрытия определенных сторон жизни человека. Дальнейшее раз-
витие общественных отношений, науки и техники привело к существенному расширению круга тайн. За занавесом оказались жилище, личная переписка и документация и т.д. [9, с.74].
В «Толковом словаре русского языка» представлено пять значений слова «частный», из них к исследуемой теме относятся два:
1) личный, не общественный, не государственный;
2) принадлежащий отдельному лицу, не обществу, не государству [13, с. 878].
В обоих случаях, независимо от смысловых оттенков, подчеркивается противопоставление частного и общественного (государственного), неподконтрольность частного обществу и государству. Слова «личный» и «частный» выступают как синонимы.
«Жизнь» в этом контексте понимается как «деятельность человека в тех или иных ее проявлениях» [13, с.194]. В данном случае - деятельность конкретного человека, не зависящая от государства, общества, других лиц; часть бытия человека, касающаяся только его.
Таким образом, частная жизнь - особая сфера семейных, родственных, бытовых отношений, дружеских и интимных связей, симпатий, антипатий, привязанностей и увлечений, не подлежащая внешнему контролю (как со стороны государства, так и других лиц и организаций), подразумевающая: свободу уединения, размышления, определения круга контактов с другими людьми; неприкосновенность жилища, личных записей, переписки, других почтовых отправлений, телеграфных и иных сообщений; тайну содержания телефонных и иных переговоров; тайну усыновления; гарантированную возможность доверить личные и семейные тайны врачу, адвокату и нотариусу, не опасаясь их разглашения; тайну исповеди [16, с.11-13], [17, с.74].
В английском языке все стороны частной жизни человека обозначаются термином «privacy» («прайве-си»), что в дословном переводе с английского означает «уединение», «уединенность», «тайна», «секретность» [12, с. 553]. Первой специальной публикацией, посвященной вопросам «прайвеси», считается вышедшая в 1890 г. статья американских юристов С. Уоррена (Samuel Warren) и Л. Брэндиса (Lois Brandeis) «Право на частную жизнь» (The Right To Privacy). Тем не менее, известны и более ранние попытки каким-то образом оградить частную жизнь человека от постороннего вмешательства, в том числе со стороны представителей государственной власти. Законодательство о «прайвеси» восходит к 1361 г., когда английскими судьями был принят Мирный акт (Peace Act), ставший юридической основой для ареста соглядатаев. В 1765 г. британский лорд Кэмден, критикуя попытки оправдать вторжение в жилище и изъятие бумаг, писал: «Мы можем спокойно утверждать, что в этой стране нет закона, позволяющего оправдать виновника; если бы такой закон и существовал, он бы подор-
вал спокойствие в обществе, потому что бумаги - иногда самое ценное, что есть у человека». По образному выражению члена парламента Уильяма Питта, «все королевские силы не властны над бедняком, если он находится в своей лачуге. Она может быть ветхой, ее крыша может трястись, ветер может продувать ее насквозь, грозы и ливни могут проникать внутрь - но не король Англии, все его силы не смеют переступить порог этого полуразрушенного жилища». Конечно, подобные вопросы привлекали внимание не только британской юстиции. В 1776 г. парламент Швеции издал акт под названием «Доступ к общественным архивам». В соответствии с ним, государство имело право использовать всякую собранную им информацию только в законных целях. Во Франции в 1858 г. ввели большой денежный штраф за публикацию частных данных [20].
Вместе с тем, систематическое исследование «прайвеси» ведет свою историю именно с упомянутой выше работы С. Уоррена и Л. Брэндиса. Статья посвящена недопустимости вмешательства прессы в определенные стороны частной жизни человека. Главная идея публикации заключалась в том, что каждый гражданин имеет законные интересы в области частной жизни, которые должны быть защищены. Авторы определили «прайвеси» как «право быть оставленным в покое» (the right to be alone) [2, с. 39; 8, с. 14]. Л. Брэндис в этой связи писал: «Создатели нашей Конституции признавали значение духовной природы человека, его чувств и интеллекта. Они знали, что только часть боли, удовольствия и удовлетворения от жизни могут быть найдены в материальных вещах. Они стремились защитить американцев в их убеждениях, мыслях, эмоциях и самых интимных чувствах. Они считали (вопреки правительству), что право человека быть одному - наиболее всестороннее из прав и наиболее ценимое любым цивилизованным человеком» [7, с. 91-92].
Несмотря на то, что в судебной практике это право существует уже несколько десятилетий, ни Конституция США, ни конституции большинства европейских стран не упоминают о таком праве, как неприкосновенность частной жизни. Тем не менее, законодательство, предусматривающие отдельные гарантии частной жизни, существует. В США, например, в 1974 г. был принят Закон о свободе доступа к информации и секретам, разрешающий гражданину ознакомиться с досье, заведенным на него в каком-либо учреждении. Отказ предоставить соответствующие сведения может быть обжалован в суд.
По мнению Р. Стандлера, причина такого положения вещей в том, что в прошлом проблема «прайвеси» не была столь актуальной. Сохранить в тайне, например, содержание беседы можно было, предприняв элементарные меры предосторожности. Научно-технический прогресс принес с собой информационные технологии, предоставляющие фактически безграничные возможности сбора, анализа и распространения информации о частных лицах. Самостоятельно защитить себя стало практически невозможно, и воз-
никла необходимость в государственном (законодательном) регулировании [21].
Г.Б. Романовский справедливо усматривает причины этого явления не только в «раннем возрасте» права на неприкосновенность частной жизни, но и в том, что «оно многими юристами признается как нематериальное благо, которое нельзя вычленить, оградить, «потрогать». С неприкосновенностью жилища и тайной переписки таких проблем не возникает. Жилище - это объект, который нельзя спрятать в кармане, как и тайна переписки напрямую связана с реальными предметами - письма, телеграммы и так далее» [18, с. 3]. На мой взгляд, право на неприкосновенность частной жизни, несмотря на свою «нематериальность», первично, а тайну переписки и неприкосновенность жилища можно рассматривать не только как самостоятельные права личности, но и как важнейшие гарантии права на частную жизнь.
Тем не менее, как было упомянуто выше, большинство конституций стран Европейского Союза не содержит специальных норм об охране частной жизни граждан. К числу таких государств относятся: Австрия, Германия, Дания, Ирландия, Италия, Люксембург, Нидерланды, Финляндия, Франция. В то же время в законодательстве этих стран, как правило, предусмотрены средства защиты частной жизни: неприкосновенность жилища и тайна переписки, телефонных, телеграфных и иных сообщений. Обычно указываются и основания ограничения этих прав.
Так, Основной закон Австрии 1867 г. устанавливает, что изъятие корреспонденции, за исключением предусмотренных законом случаев ареста и обыска, может производиться лишь в условиях войны или на основании судебного приговора в соответствии с действующими законами [4, с. 94]. Конституция Итальянской Республики 1947 г. указывает, что неприкосновенность жилища и тайна переписки могут быть ограничены в случаях и порядке, установленном законом и в соответствии с гарантиями, установленными для охраны личной свободы [4, с. 425]. Конституция Королевства Дании 1953 г. допускает ограничение рассматриваемых прав только на основании судебного приказа [4, с. 311]. В соответствии с Основным законом Германии 1949 г. обыски возможны только по распоряжению судьи, а в случаях, когда имеется опасность промедления, - также по распоряжению других государственных органов в установленном законом порядке [4, с. 185].
Подробно регламентирует процедуру ограничения права на неприкосновенность жилища Конституция Нидерландов 1983 г. (несмотря на то, что данный вопрос урегулирован специальным Актом парламента). Лица, требующие пропустить их в жилое помещение на законных основаниях, должны предъявить документы, удостоверяющие личность, и объяснить причины своего требования. Лицам, проживающим в данном помещении, впоследствии представляют письменный отчет [4, с. 478-479].
Конституции Бельгии, Греции, Испании, Португалии, Швеции, наряду с правами на неприкосновенность жилища и тайну переписки, почтовых и иных
сообщений, содержат отдельные нормы, посвященные защите частной жизни, личной и семейной тайны.
В Конституции Швеции 1974 г. говорится о «святости частной жизни». В целях ее охраны возможно ограничение свободы высказываний и свободы информации. В 1988 г. Основной закон этой страны был дополнен запретом о внесении персональных данных во «всеобщий реестр» (с использованием ЭВМ) без согласия гражданина [4, с.703-705]. Конституция Испании 1978 г. также ограничивает использование информации с тем, чтобы «в полной мере охранять честь, семейную и личную жизнь граждан и содействовать полному осуществлению их прав» [4, с.374-375].
Интересна регламентация рассматриваемого права в Конституции Португальской Республики 1976 г. Помимо констатации права граждан на сохранение тайны частной и семейной жизни, Основной закон этой страны содержит норму о недопустимости использования в уголовном процессе доказательств, полученных «в результате незаконного вмешательства в частную жизнь, нарушения неприкосновенности жилища, тайны переписки или сообщений». Органам власти запрещается «вскрытие корреспонденции и подслушивание переговоров, осуществляемых при помощи электротехнических средств связи, за исключением случаев, предусмотренных законом и связанных с ведением уголовного дела» [4, с. 528-529].
Некоторая схожесть формулировок в конституциях разных стран во многом связана с тем, что со второй половины XX в. на внутригосударственное право стало оказывать влияние международно-правовое регулирование в области защиты прав и свобод человека. Это проявляется в том, что государства, подписывая конкретный международный договор, обязуются привести свое внутреннее законодательство в соответствие с международными стандартами и создают национальные средства правовой защиты, идентичные международным. В настоящее время защита прав человека на внутреннем и международном уровне тесно связана. Более того, международные механизмы усиливают действие внутренней защиты прав человека [2, с. 44].
На международном уровне основные черты института неприкосновенности частной жизни получили закрепление во Всеобщей Декларации прав человека, принятой Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 г (далее - Декларация). В ст. 12 Декларации записано: «Никто не может подвергаться произвольному вмешательству в его личную и семейную жизнь, произвольным посягательствам на неприкосновенность его жилища, тайну его корреспонденции или на его честь и репутацию. Каждый человек имеет право на защиту закона от такого вмешательства или таких посягательств».
Ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) гласит: «Каждый человек имеет право на уважение его личной и семейной жизни, неприкосновенность его жилища и тайну корреспонденции. Не допускается вмешательство государственных органов в осуществление
этого права, за исключением случаев, когда это предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах государственной безопасности, общественного порядка и предотвращения преступлений, охраны здоровья или защиты нравственности, или защиты прав и свобод других лиц».
Как видно из текста процитированных документов, если Декларация ограничивается провозглашением права каждого человека на защиту от незаконных и произвольных посягательств на его частную жизнь, то п.2 ст.8 Конвенции называет случаи, когда указанное право может быть ограничено государственными органами.
Нормы международного права, призванные обеспечить неприкосновенность частной жизни, и практика их применения в совокупности образуют своего рода общепризнанную «Доктрину невмешательства». Поясняя эту Доктрину, Европейская Комиссия по правам человека в своей Петиции № 6825/74 определила, что «право на уважение частной жизни является правом на невмешательство в личную жизнь, правом жить как хочется, без предания огласке подробностей личной жизни». При этом право на частную жизнь в свою очередь предполагает наличие у гражданина права требовать от государства позитивных действий, направленных на обеспечение защиты этого права [6, с. 3].
В отечественном законодательстве о личной жизни граждан как объекте юридической охраны было впервые сказано в Конституции СССР 1977 г., ст. 56 которой провозглашала, что «личная жизнь, тайна переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений охраняются законом». В ст. 57 были названы гарантии этого права: «Уважение личности, охрана прав и свобод граждан - обязанность всех государственных органов, общественных организаций и должностных лиц. Граждане СССР имеют право на судебную защиту от посягательств на честь и достоинство, жизнь и здоровье, на личную свободу и имущество». Неприкосновенность жилища была предусмотрена ст. 55.
Можно отметить, что некоторые аспекты личной жизни были закреплены в отечественном праве и до появления в Конституции 1977 г. данных статей. Так, Конституция СССР 1936 г. содержала положение о том, что «неприкосновенность жилища и тайна переписки охраняются законом» (ст. 128).
В действующей Конституции РФ 1993 г. впервые в отечественном законодательстве употребляется понятие «частная жизнь». В соответствии со ст. 23 Основного закона, «каждый имеет право на неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, защиту своей чести и доброго имени. Каждый имеет право на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. Ограничение этого права допускается только на основании судебного решения». «Сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются. Органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материала-
ми, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом» (ст. 24). «Жилище неприкосновенно. Никто не вправе проникать в жилище против воли проживающих в нем лиц иначе как в случаях, установленных федеральным законом или на основании судебного решения» (ст. 25). Данные положения соответствуют международным стандартам, но, безусловно, требуют соответствующих гарантий в отраслевом законодательстве. В противном случае они останутся если не полностью, то во многом декларативными. В 1996 г. Россия обязалась привести законодательство в соответствие с принципами и стандартами Совета Европы. Важным шагом в этом направлении стало принятие Уголовно-процессуального кодекса РФ, в целом отвечающего указанным требованиям.
В связи с рассматриваемой проблемой представляет интерес опыт американской юстиции, так как именно в США права человека имеют весьма длительный период регулирования, хотя право на неприкосновенность частной жизни в самой Конституции не закреплено. Суды чаще всего выводят право на «прайвеси» из IV Поправки к Конституции США, согласно которой «право народа на охрану личности, жилища, бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов не должно нарушаться. Ни один ордер не должен выдаваться иначе, как при наличии достаточного основания, подтвержденного присягой или торжественным заявлением; при этом ордер должен содержать подробное описание места, подлежащего обыску, лиц и предметов, подлежащих аресту» [11, с. 209].
Вместе с тем, нередко встречается и значительно более широкое толкование рассматриваемого права, что наглядно иллюстрирует решение Верховного суда США по делу Гризвольд против штата Коннектикут, принятое в 1965 г. Судья Дуглас вывел право на «прайвеси» из первых пяти поправок к Конституции США. По мнению судьи, эти поправки создали определенные сферы (зоны) неприкосновенности частной жизни, в которые власть не может вмешиваться без достаточных оснований. Речь идет о I, III, IV, V и IX поправках к Конституции. Поправка I предусматривает право объединения в ассоциации; III - содержит запрет на постой солдат «в любом доме» в мирное время без согласия владельца; уже упомянутая поправка IV гарантирует право на охрану жилища, личности, личных бумаг и имущества от необоснованных обысков и арестов; V - предусматривает иммунитет от самообвинения; IX - устанавливает, что перечисление в конституции определенных прав не должно толковаться как отрицание или умаление иных прав, сохраняемых народом.
Конгресс США согласился с Верховным судом, по сути создавшим не упоминающееся в Конституции право. В Акте о «прайвеси» 1974 г. говорилось: «Конгресс полагает, что... право на прайвеси является личным и фундаментальным правом, охраняемым Конституцией Соединенных Штатов» [3, с. 56; 18, с. 3].
Дело Гризвольд наглядно демонстрирует, насколько широко может трактоваться «прайвеси»: все,
что касается непосредственно личности, ее прав, включая даже общественно-политические аспекты (право объединяться в ассоциации). Отсутствует также грань между физической неприкосновенностью (неприкосновенностью личности) и неприкосновенностью частной жизни. Аналогичную позицию занимают и многие другие зарубежные исследователи.
Так, в докладе, подготовленном правозащитной организацией «Прайвеси Интернэшнл» (Privacy International), приведен следующий перечень элементов рассматриваемого института:
- информационное «прайвеси», включающее регулирование сбора и обработки персональных данных;
- физическое «прайвеси», защищающее человеческое тело от постороннего вмешательства, в частности, испытания лекарственных средств и исследования внутренних органов;
- «прайвеси» коммуникаций, которое означает сохранность и неприкосновенность почтовых сообщений, телефонных переговоров, электронной почты и других видов связи;
- территориальное «прайвеси», ограничивающее вторжение в жилище, а также на рабочее место и общественные места [20].
Как справедливо отмечает В. Власихин, под термином «прайвеси» обычно подразумевают «все те аспекты жизни человека, которые подлежат безусловной правовой охране от каких-либо посягательств извне (будь то со стороны государства или со стороны других индивидов): интимный мир человека; сфера его личных отношений, в том числе семейная жизнь; убеждения; личные права; неприкосновенность личности, жилища, корреспонденции; репутация; личные неформализованные связи с другими людьми; религиозные и политические убеждения. Американские юристы включают сюда и такие дефиниции, как право человека контролировать «собственное жизненное пространство», «собственную личность», «информацию о самом себе» [3, с. 56].
В последние годы активно обсуждается еще ряд аспектов «прайвеси»: право на искусственную саморепликацию, т.е. право на клонирование, а также право на смерть (применение эвтаназии). Множество проблем правового, нравственного, религиозного характера, связанных с названными компонентами права на частную жизнь, определяют весьма неоднозначное к ним отношение - вплоть до полного отрицания. Существует точка зрения, что подобные явления «не могут быть размещены в традиционной (конституционной) классификации прав и свобод» и должны быть законодательно ограничены в интересах «ограждения жизни» самого правообладателя и зависимых от него личностей [5, с. 43-50]. Несмотря на это, и судебные, и законодательные органы ряда стран признают за человеком такие права. Нидерланды недавно стали первой страной, в которой эвтаназия предусмотрена законом, а Верховный суд США принял ряд решений, в которых была признана правомерность подобной практики [8, с. 15].
В российской юридической литературе понятием частной (личной) жизни охватывается широкий круг
отношении, находящихся за пределами государственной, производственной, общественно-политической и иной публичной деятельности. В то же время понимание сферы частной жизни не во всем совпадает с концепцией «прайвеси» (хотя авторы Англо-русского юридического словаря предлагают переводить слово privacy, наряду с другими значениями, как «неприкосновенность частной жизни») [1, с. 342].
Думается, что основное отличие заключается в том, что неприкосновенность личности, как правило, рассматривается отечественными исследователями как самостоятельный правовой институт.
Зачастую неприкосновенность личности понимают как свободу человека от физического насилия со стороны других лиц, предопределяющую строгую регламентацию применения государством мер принуждения (в том числе уголовно-процессуального).
Более верной представляется точка зрения И.Л. Петрухина, рассматривавшего неприкосновенность личности как совокупность следующих правомочий:
- право на жизнь, здоровье, телесную неприкосновенность и половую свободу;
- право на честь и достоинство, нравственную свободу, психическую неприкосновенность;
- право на индивидуальную свободу и личную неприкосновенность [16, с. 66].
Вместе с тем, стоит отметить, что неприкосновенность личности и неприкосновенность частной жизни тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. На мой взгляд, они представляют собой различные стороны более широкого понятия - свободы личности как осо-
бого состояния человека, предполагающего его независимость, способность распоряжаться собой и своей судьбой, самостоятельно выбирать линию поведения в той или иной ситуации.
Право на неприкосновенность частной жизни -комплексный институт, объединяющий нормы различных отраслей права, в первую очередь, конституционного. Система конституционных гарантий определяет ориентиры для отраслевого законодательства.
Перечень элементов, составляющих рассматриваемый институт в уголовно-процессуальном праве, может быть представлен следующим образом:
1) личная и семейная тайна;
2) свобода уединения;
3) неприкосновенность жилища;
4) свобода общения;
5) тайна переписки, телеграфных сообщений, телефонных переговоров;
6) адвокатская и иная профессиональная тайна;
7) право отказаться от дачи показаний против самого себя, своего супруга и близких родственников.
От того, насколько гарантировано сохранение этих тайн, как глубоко и на каких основаниях государство может проникать в их содержание, напрямую зависит степень свободы личности. В заключение хотелось бы процитировать И.В. Михайловского - его слова, написанные еще в начале прошлого века, до сих пор не утратили актуальности: «Абсолютная ценность личности и ее свободы есть основной принцип права. Только признав этот принцип, можно говорить о правах личности как таковой» [10, с. 7].
Библиографический список
1. Андрианов С.Н., Берсон А.С., Никифоров А.С. Англорусский юридический словарь. М.: Русский язык, 1993. 509 с.
2. Беляева Н.Г. Право на неприкосновенность частной жизни: международно-правовое и внутригосударственное регулирование // Российский юридический журнал. 2000. № 1. С. 38 - 44.
3. Власихин В. Феномен Верховного суда США: Американский ареопаг в Первом доме на Первой улице // Российская юстиция. 2000. № 11. С. 55 - 57.
4. Конституции государств Европейского Союза / под общ. ред. Л.А. Окунькова. М.: ИНФРА-М - НОРМА, 1999. 816 с.
5. Крусс В.И. Личностные («соматические») права человека в конституционном и философско-правовом измерении: к постановке проблемы // Государство и право. 2000. № 10. С. 43 - 50.
6. Лебедев В. Судебная власть и средства массовой информации: теория вопроса и практика взаимоотношений // Российская юстиция. 1999. № 12. С. 2 - 5.
7. Лузин В.В. Методы толкования Конституции в деятельности Верховного суда США // Государство и право. 1997. № 10. С. 90 - 93.
8. Лузин В.В. Право на смерть // Сибирский юридический вестник. 1998. № 3. С. 14 - 15.
9. Мепаришвили Г.Д. О неприкосновенности личной документации граждан в уголовном процессе // Государство и право. 1996. № 1. С. 73 - 79.
10. Михайловский И.В. Основные принципы организации уголовного суда. Томск: Изд-во П.И. Макушина, 1905. 336 с.
11. Мишин А.А., Власихин В.А. Конституция США: Политико-правовой комментарий. М.: Международные отношения, 1985. 334 с.
12. Мюллер В.К. Англо-русский словарь. М.: Русский язык, 1992. 844 с.
13. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М.: Азбуковник, 1998. 944 с.
14. Петрухин И.Л. Личная жизнь: Пределы вмешательства. М.: Юридическая литература, 1989. 192 с.
15. Петрухин И.Л. Личные тайны: (Человек и власть). М.: Институт государства и права РАН, 1998. 232 с.
16. Петрухин И.Л. Человек и власть: (В сфере борьбы с преступностью). М.: Юристъ, 1999. 392 с.
17. Смолькова И.В. Тайна: Понятие, виды, правовая защита. М.: Луч, 1998. 80 с.
18. Романовский Г.Б. Нормативное закрепление права на неприкосновенность частной жизни // Юрист. 2000. № 11. С. 3 - 5.
19. http: //www.privacyinternational.org / survey
20. Privacy and Human Rights 1999. An International Survey of Privacy Laws and Developments // www.privacyinternational.org / survey
21. Standler R. B. Privacy Law in the USA // www.rbs2.com/privacy.htm
