CC BY
26
Карнаушенко Леонид Владимирович
Право как инструмент эффективного государства в условиях постмодерна
Отмечается, что социальный институт государства характеризуется длительной историей существования. В различные исторические периоды государство, сталкиваясь с системными кризисами, в целом успешно преодолевало их и доказывало свое право на существование (в традиционном, индустриальном и на начальном этапе постиндустриального общества). Однако в последние десятилетия, получившие наименование «постмодерн», усилились глобальные наднациональные риски и угрозы для института государства, снижающие его эффективность, а следовательно, могущие при определенном развитии событий нарушить функционирование институциональных управленческих структур.
Ключевые слова: общество, социальный институт, государство, право, постмодерн, эффективность государственного управления, глобальные риски и угрозы.
Law as an instrument of an effective state in postmodern conditions
The article notes that the social institution of the state is characterized by a long history of existence. In various historical periods, the state, faced with systemic crises, generally successfully overcame them and proved its right to exist (in the traditional, industrial and at the initial stage of post-industrial society). However, in recent decades, which has been called "postmodern", global supranational risks and threats to the institution of the state have increased, reducing its effectiveness, and, consequently, can disrupt the functioning of institutional management structures in a certain development of events.
Keywords: society, social institution, state, law, postmodernism, efficiency of public administration, global risks and threats.
Современное постиндустриальное информационное общество продуцирует особый миропорядок, новый этап в развитии социальной системы - глобальный мир. Процесс интенсивного проникновения информационно-компьютерных и телекоммуникационных технологий в социальную, экономическую, политическую и духовную сферы социума продолжается несколько последних десятилетий. Воплощением информатизации общества стала глобальная компьютерная сеть Интернет, соединившая потенциал межличностной и массовой коммуникации, позволившая по-новому осуществлять прием и передачу сообщений. Развитие информационных технологий закономерно привело к росту значимости науки, сферы услуг, повышению качества жизни людей и т.п. Одновременно произошло усиление потенциала массовой культуры потребления, что увеличило ее влияние на процессы социализации, воспитания подрастающих поколений, а также на различные аспекты жизни взрослой части общества -досуг, познание и т.п. Массовая культура закономерно способствовала существенной трансформации системы культуры.
Произошедшие глубокие социальные и культурные изменения социума стали предметом
исследования представителей различных наук об обществе, а новый период в развитии общества получил наименование «постмодерн».
По мнению И.Л. Честнова, «конец XX в. - этап перехода к эпохе постмодерна. Из его многочисленных характеристик главными представляются отказ от насильственной унификации и возврат к культурному, политическому и экономическому многообразию» [1, с. 3-11].
А.В. Рубцов отмечает, что «постмодерн нередко понимают как нечто локальное, необязательное. Однако эта парадигма уже стала почти всепроникающей и универсальной, мы давно в постмодерне живем, хотя этого и не подозреваем» [2].
Вместе с тем в научном сообществе продолжаются дискуссии относительно практической управленческой актуальности эпохи постмодерна, и не все исследователи разделяют данную точку зрения. Вследствие этого затрудняются адаптация и усовершенствование системы государственного управления применительно к новым условиям социума.
Исследователи обращают внимание на следующие характеристики постмодерна: «социальные трансформации обретают центробежный и беспорядочный характер; личность индивида подвергается разрывам, расчленен-
107
ности в результате того, что жизненный опыт носит фрагментарный характер; истина обретает контекстуальный характер; ощущается теоретическая беспомощность перед лицом глобализирующихся тенденций; возникает "опустошение" повседневной жизни как результат вторжения в нее абстрактных систем» [3, с. 93].
Одной из значимых характеристик общества постмодерна выступает гносеологический вакуум и, соответственно, системный кризис познания не только на научно-управленческом, но и на обыденном уровне. Это продуцирует среди граждан неуверенность по причине неопределенности имеющихся знаний, в том числе связанных с социализацией и воспитанием подрастающих поколений. Также это явление охватывает информационные пласты, касающиеся государства, права и других ключевых элементов обеспечения социального порядка.
В.П. Ратников обращает внимание на то, что «в эпоху постмодерна не существует и не может существовать какая-либо объективная основа, ибо нет объективной истины. Отсутствие опорных пунктов и устойчивых принципов познания, размытость границ между объектом и субъектом познания, социокультурная обособленность, историческая относительность и неопределенность любого знания» [4].
Полная или частичная потеря гражданами информационной ориентации приводит к их нарастающему отчуждению от политической жизни, центров принятия решений и т.д. Подобные тенденции способствуют противоречивому восприятию постмодерна как нового этапа общественной жизни.
Ю.В. Ирхин в связи с этим отмечает, что «глобализация и постмодерн, с одной стороны, открывают позитивные перспективы рационализации и оптимизации для демократического развития на основе принципов гуманизма, с другой - создают предпосылки для элитарно-информационного и корпоративистского отчуждения человека от политики» [5]. Очевидно, что ряд негативных последствий постмодерна способен стать угрозой для открытого демократического общества - атрибутивной характеристики политической подсистемы постиндустриального общества.
Генезис общества постмодерна вследствие масштабных социальных трансформаций закономерно обострил проблему существования института государства в новых условиях. Государство как первичный социальный институт призвано удовлетворять критически важные потребности как личности, групп, так и общества в целом. Прежде всего, это потреб-
ности в безопасности, социальном порядке, стабильности. Однако в силу ряда причин эффективность функционирования института государства может быть снижена. Прежде всего, дисфункциональным фактором выступает происходящая дезадаптация различных социальных институтов в неопределенных условиях риска общества постмодерна. В таких условиях важное значение имеют именно конструкты духовной жизни общества, в первую очередь право, а также мораль, наука, религия, традиции и т.п. Однако для практического применения подобных сложных элементов социокультурной реальности в работе государственного аппарата необходимы соответствующие управленческие модели.
О.Ф. Шабров отмечает, что «современное государство - и авторитарные его воплощения, и либеральные - все менее вписывается в реалии эпохи постмодерна. Процессы глобализации, постиндустриализации, информатизации, нарастание межцивилизационных противоречий, утрата идентичности объективно делают его все менее эффективным. Необходим поиск новых моделей, способных обеспечить стабильность и развитие общественных систем в новых условиях» [6].
Перед современным государством в эпоху постмодерна актуализируется несколько проблем, от эффективного решения которых будет в конечном счете зависеть эффективность и самого государства. В частности, речь идет о следующих системных противоречиях:
размывании национального суверенитета в его классическом понимании; как правило, негативное воздействие оказывается инструментами экономической (транснациональные корпорации) и культурной (индустрия массовой потребительской культуры) глобализации;
снижении потенциала государственной границы как барьера проникновения граждан других стран, а также путешествий своих граждан за рубеж;
мягком, ограниченном правлении в условиях открытого общества, снижении значимости диктаторских методов принуждения граждан к исполнению политической воли;
развитии институтов гражданского общества как гарантии существования демократического политического режима;
идеологии и практике космополитизма в сфере признания гражданства нескольких стран одновременно, феномене «двойного гражданства»;
электронном правительстве, интенсивном проникновении государственной власти в
108
пространство глобальной компьютерной сети Интернет, что в целом снижает значимость бюрократии как классической опоры государственной власти;
усилении политической (наряду с экономической) власти транснациональных корпораций, особенно в отношении государств, не входящих в 7» («большую семерку»).
Сложившиеся противоречия формируют суть проблемной ситуации, которая в той или иной мере касается каждого современного государства в глобальном миропорядке. Различные исследователи предлагают собственные варианты достижения эффективности института государства. Так, по мнению О.Ф. Шабро-ва, речь в данном случае идет о «сегментации государственного суверенитета. Как тенденция этот путь проявляется в усиливающихся в ряде стран на фоне глобализации центробежных явлениях:
- в стремлении их частей к автономизации, федерализации, в сепаратизме;
- передаче все большей части функций политико-государственного управления в сферу самоорганизации;
- структуры гражданского общества со своей стороны должны быть готовы взять эти функции на себя.
Развитие гражданского общества становится, таким образом, одной из главных политических задач государства, условием его эффективности» [6].
Вместе с тем при нынешнем состоянии проблемной ситуации вряд ли целесообразно переоценивать важность гражданского общества в функционировании государства эпохи постмодерна. Наряду с гражданским обществом, важное значение имеет право как элемент духовной жизни общества, которое целесообразно позиционировать в более широком смысле, чем позитивное право, связанное с функционированием государства. Важное значение имеют и идеалы естественного права, особенно в условиях гносеологических проблем эпохи постмодерна. При этом одной из ключевых характеристик права выступает тесная взаимосвязь с обществом не только в духовной подсистеме, но и в других. Соответственно, трансформации социальной системы, модернизация социума неизбежно отражаются на праве.
По мнению Д.А. Керимова, «право не исчерпывается формальными характеристиками. Право имеет глубокие корни в культуре, как мировой, так и национальной духовной истории народа. Право имеет закономерные связи с такими институтами, как гуманизм, права чело-
века, социальная справедливость, которые выступают объектами научных и социально-политических дискуссий. Поэтому представление о праве, его сущности, ценности, способах реализации могут быть как общими, так и конкретно-историческими; данные правовые отношения задаются направленностью и смыслом каждого этапа жизни общества» [7, с. 6].
С точки зрения И.Л. Честнова, атрибутивной характеристикой права выступает универсальность, состоящая в «функциональности права как наиболее важного нормативного регулятора. Другими словами, для самосохранения любого общества необходимы нормы, устанавливающие меру свободы. Эта функция права и является универсальным инвариантом. Но проявляется она в разных культурах по-разному» [8].
Важным аспектом в направлении движения государственной власти к естественному праву выступает учет потребностей, интересов граждан, а не деятельность исключительно с позиций удовлетворения запросов и нужд государства. В связи с этим ожидаемым действием государства является «освоение социальной функции. Это происходит в течение XX века. Социальное государство гарантирует членам гражданского общества свободу от нищеты и достойную жизнь, политику социальной защиты, дистрибутивную и структурную экономическую политику, отрицающую строгое деление на частное и публичное право» [9]. Именно посредством генезиса социального государства возникают возможности для поиска консенсуса между позитивным и естественным правом, что дает возможность отказаться от стратегии опоры на позитивное право, исключительно на силу принуждения государства в отношении граждан. В обществе постмодерна это может стать фактором повышения эффективности института государства.
По мере наступления эпохи постмодерна государство приобретает значительную вариативность, гибкость, прежде всего в аспекте взаимосвязи с повседневной реальностью. Соответственно, в этих условиях право как функциональный инструмент государства подлежит научно-управленческой рефлексии. Д.А. Керимов справедливо отмечает, что «законодатель обязан подразумевать под правом саму действительность, ибо содержание закона, которое предстоит выразить в акте государственной воли, определено и дано реально существующими общественными тенденциями, закономерностями их развития. Иначе говоря, общественная жизнедеятельность реализует
109
себя через право, а право, в свою очередь, -через законодательство» [10, с.115].
В данном аспекте оценки право выступает как тесным образом взаимосвязанное с социальными процессами целое, интегрирующее в себе позитивные и естественные составляющие.
Как полагает Ю.А. Тихомиров, «общественные процессы требуют стабильного и динамичного правового регулирования. Оно должно меняться с опережением, позволяя планомерно развивать законодательство, последовательно реализовывать правовые нормы, повышать уровень правосознания граждан» [11].
Таким образом, динамика социальной системы в начале XXI в., генезис общества постмодерна затрагивают, в том числе, и духовную сферу, где под влияние трансформационных процессов неизбежно попадает и право. Исследователи отмечают, что право как элемент социальной системы испытывает на себе воздействие основных трансформационных процессов, развиваясь, изменяясь, совершенствуясь по мере изменений социума. Поэтому вполне закономерен тот факт, что «для правовой системы характерен сложный и противоречивый процесс развития. Ее формирование происходит постоянно, поскольку отдельные элементы то устаревают и требуют обновления, то меняют свой характер и внутренние связи. Функционирование, действие правовой системы также происходит непрерывно, что вызывается потребностями общества и государства в правовом регулировании» [11].
Обновление, модернизация правовой системы с неизбежностью накладываются на другой процесс, содержащий в себе множество рисков для сложившегося социального порядка - генезис постмодерна с его кризисом социального познания на всех уровнях - от обыденного до научного. Данная тенденция закономерно отразилась на восприятии права именно в широком контексте, как социокультурного, мировоззренческого начала, как элемента духовной жизни, а не только как инструмента принуждения граждан к подчинению государствен-
1. Честнов И.Л. Природа и этапы развития государственности // Правоведение. 1998. № 3. С. 3-11.
2. Рубцов А. В. Национальное государство в эпоху постмодерна // Отечественные записки. 2012. № 1(46). С. 239-245.
3. Жуковский А. Г. Постмодернизм в политологии: методологические возможности в ис-
ной власти. Способность государства убедить граждан (посредством различных видов как монологической, так и диалогической коммуникации) в незыблемости справедливости как атрибутивной характеристики права позволяет добиться гражданской активности населения, добровольного сотрудничества с государственной властью, оказания ей помощи и поддержки; в противном случае нарастает отчуждение граждан от государства, которое перерождается в диктаторский политический режим, опирающийся исключительно на насилие. Данный риск эпохи постмодерна не всегда в должной мере оценивается научным и управленческим сообществом.
Подводя некоторые итоги, целесообразно заметить, что в условиях постмодерна институт государства, который относится к первичным, основополагающим, испытывает существенные проблемы. Речь идет не просто о новой динамической реальности, нарушающей привычные алгоритмы системы государственного управления, продуцирующей риски и угрозы вследствие происходящих структурных изменений в социуме во всех сферах - политической, экономической, социальной и духовной. Суть проблемы заключается в том, что постмодерн меняет восприятие реальности, влияет на процессы познания, прежде всего на обыденном уровне. Однако именно этот уровень связан с мышлением, сознанием граждан, не обладающих в большинстве своем специальными познаниями в праве, законах, теории государства и т.п.
Проблемы в познании и адекватной оценке права формируют и дисфункции правосознания, правовой культуры, правовой идеологии и других духовных конструктов, позволяющих государству осуществлять прогрессивную пропаганду права, прививать гражданам идеалы правомерного поведения, разъяснять суть классического «общественного договора». Подобные дисфункции гораздо шире собственно коммуникативных противоречий между государством и гражданами.
1. Chestnov I.L. Nature and stages of development of statehood // Jurisprudence. 1998. No. 3. P. 3-11.
2. Rubtsov A.V. The national state in the postmodern era // Domestic notes. 2012. No. 1(46). P. 239-245.
3. Zhukovsky A.G. Postmodernism in political science: methodological possibilities in the study
110
следовании политических процессов // Современные исследования социальных проблем. 2011. № 4.
4. Ратников В. П. Постмодернизм: истоки, становление, сущность // Философия и общество. 2002. Вып. 4(29). С. 120-132.
5. Ирхин Ю.В. Проблемы постмодерна в политике // Материалы XVIII Конгресса МАПН (Квебек). М., 2001. С. 21-24.
6. Шабров О.Ф. Эффективность государственного управления в условиях постмодерна // Власть. 2010. № 5. С. 4-9.
7. Керимов Д. А. Предмет философии права // Государство и право. 1994. № 7.
8. Честнов И.Л. Проблемы и перспективы юридической науки XXI в. // Юриспруденция XXI века: горизонты развития: очерки / под ред. Р.А. Ромашова, Н.С. Нижник. СПб., 2006. С. 69-110.
9. Любашиц В.Я. Социальное государство как правовой институт: проблемы теории // Вопросы современной юриспруденции: материалы XXVII междунар. заоч. науч.-практ. конф., 31 июля 2013 г. Новосибирск, 2013. С. 124-135.
10. Керимов Д. А. Избр. произведения: в 3 т. М, 2007. Т. 1.
11. Тихомиров Ю.А. Правовая сфера общества и правовая система // Журнал российского права. 1998. № 4-5. С. 7-14.
of political processes // Modern research of social problems. 2011. No. 4.
4. Ratnikov V.P. Postmodernism: origins, formation, essence // Philosophy and society. 2002. Iss. 4(29). P. 120-132.
5. Irkhin Yu.V. Problems of postmodernism in politics // Materials of the XVIII IAPN Congress (Quebec). Moscow, 2001. P. 21-24.
6. Shabrov O.F. Efficiency of public administration in postmodern conditions // Power. 2010. No. 5. P. 4-9.
7. Kerimov D.A. Subject of philosophy of law // State and law. 1994. No. 7.
8. Chestnov I.L. Problems and prospects of legal science of the XXI century // Jurisprudence of the XXI century: horizons of development: essays / ed. by R.A. Romashov, N.S. Nizhnik. St. Petersburg, 2006. P. 69-110.
9. Lubashits V.Ya. Social state as a legal institution: problems of theory // Issues of modern jurisprudence: proc. of the XXVII intern. correspondence sci. and practical conf., July 31, 2013. Novosibirsk, 2013. P. 124-135.
10. Kerimov D.A. Sel. works: in 3 vols. 2007. Vol. 1.
11. Tikhomirov Yu.A. The legal sphere of society and the legal system // Journal of Russian law. 1998. № 4-5. P. 7-14.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ
Карнаушенко Леонид Владимирович, доктор исторических наук, профессор, начальник кафедры теории и истории права и государства Краснодарского университета МВД России; тел.: +78612583414.
INFORMATION ABOUT AUTHOR
L.V. Karnaushenko, Doctor of History, Professor, Chief of the Department of Theory and History of Law and State of the Krasnodar University of the Ministry of the Interior of Russia; ph.: +78612583414.
111
