CC BY
38История и философия науки
М.А. Дидык
кандидат философских наук, доцент, доцент Института философии и социально-политических наук
Южного федерального университета*
Право и православие в философии русского либерализма (Б.Н. Чичерин, В.С. Соловьев, П.И. Новгородцев)
Философия в России в соответствии с концепцией интегральной истории русской философии1 должна рассматриваться комплексно, во всем многообразии не только различных философских течений, но и конкретных форм проявления философствования в широком социокультурном и образовательном контексте. Грани между областями художественного творчества и литературы, естествознанием и историей, общественной мыслью и юриспруденцией, а также между академической, университетской и «личностной» формами философствования в России часто очень зыбки и весьма условны. Однако если иметь в виду не так называемую «реальную философию», а «философию философов» (М.К. Мамардашвили), то приоритет профессионализма, связанный в России (как и в Германии - после университетской реформы Гумбольдта)2 с объединением преподавания и научного творчества, выходит на первый план. Яркий тому пример - школа философии права в Московском университете второй половины XIX - начала XX в. Решающее значение для ее оформления к концу XIX в. - на фундаменте серьезных метафизических идей в противоположность юридическому и социологическому позитивизму - имело творчество Б.Н. Чичерина, В.С. Соловьева и П.И. Новгородцева. Все они были связаны с Московским университетом, студенческой подготовкой, защитой диссертаций и преподаванием (в 60-е гг. - Б.Н. Чичерин, в 70-е гг. - В.С. Соловьев и с 1888 по 1911 г. -П.И. Новгородцев).
* Дидык Марина Александровна, e-mail: madidyk@sfedu.ru.
1 Концепция интегральной истории русской философии как «единство в многообразии» была изложена М.А. Маслиным на VII Российском симпозиуме историков русской философии (МГУ, 14-17 ноября 2001 г.) и получила дальнейшее развитие в качестве основного методологического ориентира. См. об этом более подробно: Маслин М.А. Интегральная история русской философии // Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия : материалы III Рос. филос. конгресса (16-20 сентября 2002 г.) : в 3 т. Ростов н/Д., 2002. Т. 2. С. 95.
2 Особое внимание обратил на эти события М.К. Петров в своих трудах, посвященных исследованию историко-социальной и региональной специфики типологии культуры. См., например: Петров М.К. Избранные труды по теоретической и прикладной регионалистике / отв. ред. В.В. Черноус // Южнороссийское обозрение. Вып. 15. Ростов н/Д., 2003.
С другой стороны, именно полемика по вопросам соотношения нравственности и права, объективной и субъективной этики, традиции и либерализации общественной жизни между Б.Н. Чичериным и В.С. Соловьевым в пору явного завершения обоими мыслителями их творческих исканий стала отправной точкой для синтеза П.И. Новгородцева и оформления мощной идеалистической школы естественного права (Б.А. Кистяковский, Е.Н. Трубецкой, Е.В. Спекторский, И.А. Ильин, Б.П. Вышеславцев) в философии права русского либерализма1.
Важный сюжет, начинающий все более занимать внимание исследователей, - проблема соотнесенности в философии права, в творчестве и мировоззрении указанных мыслителей пласта христианской (или даже прямо - православной) культуры и широкой системы либеральных ценностей, причем как в «секуляризационной» тенденции, так и в направлении, допускающем их стыковку и дополнительность. Споры о связях субъективной и объективной этики представляются в этом контексте важной, но чисто интеллектуальной философско-правовой рамкой реальной социокультурной, цивилизационной проблемы: соотношения права и православия2. И не только в творчестве Б.Н. Чичерина, В.С. Соловьева и П.И. Новгородцева, но и в их жизни, более того, в жизни самого русского общества, его культуры и образования.
Для Б.Н. Чичерина религия и право - две стороны «общежития» человека как «союза разумно-свободных существ», содержание которого обусловлено «сознанием абсолютных начал». Это, по сути, последовательно отражает специфику основных принципов существования человеческого «общежития» - общего (религия) и личного (право). При этом религия, без которой не существует ни одно общество, «управляется нравственным законом» и «связывает человека не только со всем человечеством, настоящим, прошедшим и будущим, но и с самим Божеством». Право же есть «совместное существование свободы под общим законом», «область личной воли, где господствуют личные цели», «идеальное требование во имя идеального принципа»3, и оно прочно пересекается с нравственностью.
Понимая религию как «стремление к живому общению с абсолютным», характерное человеческому духу вообще, Б.Н. Чичерин, с одной стороны, показывает универсальную всеобщность ее смыслового ядра, а с другой - универсальную уникальность христианской экспозиции. На всех этапах человеческой истории и в разных культурах человек искал Бога и получал в нем удовлетворение. «Это - всемирный факт, который
1 Подробный анализ философских учений права России в сравнительно-историческом контексте был представлен в работах А. Валицкого и его монографии: Валицкий А. Философия права русского либерализма / пер. с англ. О.В. Овчинниковой, О.Р. Пазухиной, С.Л. Чижкова, Н.А. Чистяковой; под науч. ред. С.Л. Чижкова. М., 2012.
2 В этой связи небезынтересным оказывается монографическое исследование В.В. Сорокина, в котором представляется синтетическая теория права, разработанная автором на основе духовно-культурологического подхода: Сорокин В.В. Право и православие. Барнаул, 2007.
3 Чичерин Б.Н. Наука и религия. М., 1999. С. 141, 142.
указывает на искони присущую человеку потребность общения с высшим существом»1. Христианство в отличие от всех других религиозных программ представило в истории и культуре новый образец, где основу всей религии составила идея духовной жертвы: «Христос принес себя в жертву за все человечество, и всякий в него верующий обязан быть готовым подражать его примеру»2.
Фактически у Б.Н. Чичерина тема православия поглощается темой христианства, которое мыслится как вторая историческая ступень циви-лизационного развития человечества, реализованная как на Западе, так и в России в середине века (собственно, в эпоху феодализма и вотчинного строя как вариантов гражданского общества). Новое время - это двойственный процесс политизации и либерализации общественной жизни, выхода на сцену истории государства в его абсолютистской, затем правовой (либеральной) формах. Христианству в прежнем смысле слова места не остается: оно цивилизуется, социализируется, а с другой стороны, окончательно оказывается делом личной веры и разумения. Б.Н. Чичерин твердо стоял на рационалистической позиции, считая, что «религиозное чувство, по самой своей природе, есть чувство, проникнутое разумом»3, тем самым не принимая роли мистического постижения истины, характерного мировоззрению В.С. Соловьева.
Взгляды на право и христианство, которое-то и есть «начало настоящей свободы»4, у В.С. Соловьева, несмотря на некоторое исходное постановочное сходство, все же иные. Несомненно, Б.Н. Чичерина и В.С. Соловьева объединяет Гегель. Если первый является прямо гегельянцем, представляющим русскую ветвь гегельянства в России5, то второй, не отрицая и даже принимая многие гегелевские принципы, их обновляет и корректирует, представляя собственную концепцию. Одновременно Гегель как бы разделяет философско-правовые позиции русских мыслителей. Историческое развитие человечества, как и развитие человеческого организма, к которому Соловьев применяет («логически сформулированный Гегелем») общий закон развития - есть «определенная действительность», представленная волей, «имеющей своим предметом объективное благо», мышлением, «имеющим своим предметом объективную истину», и чувством, «имеющим своим предметом объективную красоту». Этим трем формам бытия в сфере практической деятельности соответствуют три формы общества: экономическое (род), политическое (государство) и духовное (церковь). В сфере знания экономическому обществу соответствует «положительная наука», обществу политическому - философия, а духовному - теология, а в сфере творче-
1 Чичерин Б.Н. Наука и религия... С. 189.
2 Там же. С. 200.
3 Там же. С. 193.
4 Соловьев В.С. Избранные произведения. Ростов н/Д., 1998. С. 91.
5 См. об этом подробный анализ: Ерыгин A.H. Философия истории Гегеля и русская мысль XIX века / науч. ред. Н.В. Мотрошилова. Ростов н/Д., 2012. 214 с.
ства - соответственно техническое художество, изящное художество и мистика.
Вслед за Гегелем В.С. Соловьев обнаруживает «середину» мира, ось истории, связывая ее с Христом. Однако одномерное, плоскостное видение Гегелем феномена, из которого все вытекает и куда все сходится, как точки соприкосновения имманентного с трансцендентным, тем не менее ограничивается лишь явлением Сына Божьего на земле, в результате сохраняя ось исключительно в истории. Многомерное и пространственное погружение В.С. Соловьева в смысл мира выводит на совершенно новый уровень в принятии Триединого Бога, который и в начале истории, и в середине, и в конце. И Он же - «некоторый высший центр» как основной образец единства, существующий вне, но обновляющий и изменяющий внутри. «...Христос как деятельное начало этого единства для его реального восстановления должен низойти в тот же поток явлений, должен подвергнуться тому же закону внешнего бытия и
из центра вечности сделаться центром истории, явившись в определен" 1
ный момент - в полноту времен»1.
В осевой концепции В.С. Соловьева2 человеческая история укладывается в три этапа: родовая организация, государство, духовное общество (церковь). Первые два ограниченны и неполноценны. Каждый играет свою особую роль в истории, но по-настоящему может осуществиться в полноте только на ступени священного общества как «духовного союза», в котором экономические и государственные сферы «должны служить формальной и материальной средой для осуществления божественного начала»3.
В первом историческом состоянии общество представляет лишь внешнее единство, во втором - единство формальное, обусловленное установлением справедливости, закона. Внутри государственного периода обнаруживаются два типа государства в дохристианской истории -«восточное, основанное на рабстве, и западное (греко-римское), обусловленное сверх рабства постоянною борьбою самих господ», а третий тип - в христианской. Оба дохристианских государственных типа оказались в языческой ловушке. Восток, уничтожив человека, утвердился «бесчеловечным богом», а Запад - «безбожным человеком». Никто из них не смог дойти «до настоящего средоточия», выработав, правда, только «частные формы и внешний материал жизни.», «обособив отдельные элементы» и доведя их «до крайней степени развития, какая только возможна в их отдельности». Потребовалась «новая историческая сила», которая наполнила духом все эти частные формы, выступив
1 Соловьев В.С. Чтения о богочеловечестве. Статьи. Стихотворения и поэма. Из «Трех разговоров...»: Краткая повесть об Антихристе / сост. и примеч. А.Б. Муратов. СПб., 1994. С. 185.
2 Подробно «осевая» тема и, как результат, осевая концепция В.С. Соловьева, описаны в моих работах, посвященных осевой концепции культуры. См.: Дидык М.А. Универсальный регион культуры в контексте «масштаб-задающего» самосознания // Философское и культурологическое россиеведение. Вып. 22. Ростов н/Д., 2014. 116 с.
3 Соловьев В.С. Критика отвлеченных начал // Соч. : в 2 т. Т. 1. М., 1988. С. 589.
«высшим примирительным началом»1, преломив противоречия. «Христианство, придя в мир, чтобы спасти мир, спасло и высшее проявление мира - государство, открыв ему истинную цель и смысл его существова-ния»2.
Тема права в этом контексте цивилизационной истории оказывалась уже даже прямым выпадом против православия: «Церковь не есть только святыня, она также есть власть и свобода»3. Правовые идеи, представленные В.С. Соловьевым в «Оправдании добра», несомненно основывались на нравственном фундаменте. Право как таковое представлялось им в контексте добра и справедливости, как главный орган сохранения наличной свободы, главная задача которого «не в том, чтобы лежащий во зле мир обратился в Царство Божие, а только в том, чтобы он до времени не превратился в ад»4. И все же не православие, а христианство в лице Христа, в той первоначальной абсолютной универсальности есть главный определитель последней новой исторической ступени всеединства - церкви.
П.И. Новгородцев, русский мыслитель, юрист-правовед, философ, историк права, представитель русского либерализма, высоко оценивал правовые идеи Вл. Соловьева. Он считал его правовую концепцию неоцененным вкладом в юридическую науку, а самого Соловьева блестящим и выдающимся представителем философии права. Однако, обосновывая право с нравственной точки зрения, Новгородцев критически оценивал взгляды Б.Н. Чичерина и В.С. Соловьева в отношении истолкования православия. Не остался безучастным к идеям западников и славянофилов и видел в Ф.М. Достоевском глашатая «русской идеи в ее подлинной сущности».
Правовая система, в первую очередь идея права (причем в естественной форме), оказалась центральной и системообразующей в общем научном замысле П.И. Новгородцева. Правда, в отличие от позитивистского взгляда на сущность естественного права, понимаемого как некоторые первоначальные нормы, «закрепленные в результате общественного договора и образования государства», взгляды П.И. Новго-родцева были несколько иными, направленными на осмысление права личности в контексте ее нравственной природы. Фундамент правовой системы представляют нравственные ценности - правда, правильный выбор, свободная воля, нравственный порядок, добро, благо, любовь, а сама правовая система имеет религиозные основания. Будучи «сыном православной церкви»5, Новгородцев вел линию обоснования связи права с нравственностью как двух главных сил, «обуздывающих произ-
1 Соловьев В.С. Избранные произведения... С. 111-112.
2 Там же. С. 261-262.
3 Соловьев В.С. Великий спор и христианская политика // Спор о справедливости. М.; Харьков, 1999. С. 244.
4 Соловьев В.С. Избранные произведения... С. 523.
5 Новгородцев П.И. Существо русского православного сознания // Православие и культура : сб. ре-лиг.-филос. ст. / под ред. В.В. Зеньковского. Берлин, 1923. С. 7.
вол человеческих страстей, вносящих мир и порядок во взаимные отношения людей и противопоставляющих эгоизму частных стремлений интересы общего блага и требования справедливости». Эти две силы, взятые вместе и подкрепляемые друг другом, «выполняют великое призвание - поддерживать самую основу общественности, т.е. ту связь отдельных интересов и стремлений, которая сплачивает людей в одно общее целое»1.
В развития западноевропейского правового организма легко обнаруживается историческая многоликость осмысления права (например, древнегреческое право - философия права сократовской школы, право средневековой Европы - учение о праве Фомы Аквината, новое время -«Дух законов» Монтеня, «Общественный договор» Руссо, «Метафизические основные начала о праве» Канта, «Философия права» Гегеля имеют отличительные особенности), но круг идей, в сущности, остается тем же.
Важно, что П.И. Новгородцев указывал на особую роль русского (православного) духа в мировом правовом организме, резко отличного от западного (католического, протестантского) правового самосознания. «Православное учение есть учение о силе взаимной любви во Христе, но вместе с тем это есть и учение о свободе во Христе.»2 Русская философия права как бы возвышается над идеей права, идеей законности, идеей государства, осмысленных и представленных на западноевропейской почве. Она занимает особое положение, знаменующееся русским духом, духом православной веры, русского православного сознания, основанном на «принципе взаимной любви всех во Христе» 3. Причем именно к любви, к ее особенному пониманию и созерцанию русским православным сознанием обращается П.И. Новгородцев, выделяя из конфессионального христианства: «Во всех христианских исповеданиях заповедь любв и является основной и определяющей - без этого они и не были бы христианскими. Но в то время, как в других исповеданиях, особенно в протестантском, проявляется склонность придавать этой заповеди скорее моральный характер, в православии она получает подлинный религиозно-мистический смысл» 4.
Другими словами, описывая реализацию основного христианского принципа, П.И. Новгородцев характеризует специфику католического, протестантского и православного правосознания и приходит к выводу, что в католицизме («авторитет церкви как учреждения; организация, власть, дисциплина церкви, приемлющая на себя спасение людей <...> идея теократии») действует юридическое понимание христианства, в протестантизме («принцип свободы, принцип личного непосредственного обращения верующей души к Богу», где личность
1 Новгородцев П.И. Право и нравственность // Правоведение. 1995. № 6. С. 103-113.
2 Новгородцев П.И. Существо русского православного сознания... С. 14.
3 Там же. С. 9.
4 Там же. С. 10.
- творческое начало религиозной жизни и религиозного сознания; главный путь - «личная заслуга, личная ответственность человека перед Богом») - этическое, а в православном сознании - «религиозно-мистическое понимание христианства»1. Следовательно, католическое и протестантское христианство как западноевропейские ветви религиозности сугубо гуманистично и приземленно-обыденно. Такое мирское существование, по сути утратившее сакральные смыслы, лишено надежды. Бог, Божья благодать, истинная любовь, истинная церковь - «корень всего», и «оторванные от этого корня все человеческие мысли и дела становятся бессильными и бесплодными». Другое дело - православное, «восточное, азиатское решение религиозной задачи», характеризующееся такими свойствами русского благочестия и богопочитания, как «созерцательность, смирение, душевная простота, радость о Господе, потребность внешнего выражения религиозного чувства, чаяние Царства Божия»2.
Русская идея, русская душа, таким образом, напротив западному взгляду, концентрируется не на конституции, а на религии, не на государстве, а на церкви. Все это разрывает замкнутость привычного обыденного осознания своего существования (со всем спектром по-требностного удовлетворения) и выпускает в сферу настоящей абсолютной свободы и надежды о вечной справедливости, милости и любви.
Идея права оказалась центральной и системообразующей в общем научном замысле П.И. Новгородцева и тесно переплелась с православием. Такое русское православное созерцание представило своеобразный синтез в русской региональной философии права, открывающий путь к решению проблемы цивилизационной совместимости и дополнительности в социокультурном пространстве права и православия.
Дидык М.А. Право и православие в философии русского либерализма (Б.Н. Чичерин, В.С. Соловьев, П.И. Новгородцев). Статья посвящена теоретическому обоснованию проблемы взаимодействия церкви и государства в русской философии права (Б.Н. Чичерин, В.С. Соловьев, П.И. Новгородцев). Дан анализ осмысления единства права и христианства, права и православия как актуальных идей, открывающих пути к решению проблемы цивилизационной совместимости и дополнительности в социокультурном пространстве.
Ключевые слова: право, государство, христианство, православие, философия права в России, Б.Н. Чичерин, В.С. Соловьев, П.И. Новгородцев.
1 Новгородцев П.И. Существо русского православного сознания... С. 8-9.
2 Там же. С. 14.
Didyk M.A. Law and Orthodoxy in the Philosophy of Russian Liberalism (B.N. Chicherin, V.S. Solovyov, P.I. Novgorodtsev). The article is devoted to theoretical justification of the problems of Church and state interaction in the Russian philosophy of law (B.N. Chicherin, V.S. Solovyov, P.I. Novgorodtsev). The article analyzes the comprehension of the unity of law and Christianity, law and Orthodoxy as relevant ideas opening the way to solving the problem of civilizational compatibility and complementarity in socio-cultural space.
Keywords: The Law, the state, Christianity, Orthodoxy, Philosophy of Law in Russia, Boris Chicherin, Vladimir Solovyov, Pavel Novgorodtsev.
