CC BY
281
ПРАВО И МОРАЛЬ В АСПЕКТЕ НЕОБХОДИМОСТИ В ПРАВОВОМ ГОСУДАРСТВЕ
Перейти на Главное МЕНЮ
Вернуться к СОДЕРЖАНИЮ
Смирнова Я.Б., кандидат юридических наук, доцент
СевкавГТУ филиал в г. Кисловодске
Контакты автора: вт1то¥а yb@kisl.ncstu.ru
Правовое государство — это продукт нового времени, а точнее —XX в. Раньше человечество его не знало, хотя, конечно же, существовавшие государства использовали право как средство управления. Правовое государство—это государство, приобретшее новые качества и вставшее на более высокую ступеньку в развитии государственности.
Теория правового государства была создана на 150 лет раньше появления первых государств такого рода. Ее основателями считают французского просветителя Монтескье, немецкого философа Канта и других ученых XVIII в. Практическое воплощение теория правового государства нашла в середине XX в. в таких странах, как США, Англия, Франция, Германия и других развитых странах.
Правовому государству, в отличие от государства, которое таковым не считается, присущи следующие признаки.
1. Господство (верховенство) права. Это означает, что высшей формой выражения свободы людей должен быть закон. Но не всякий закон может считаться правовым, а лишь тот, который отвечает сложившимся реалиям, жизненным потребностям людей, который воплощает принципы права. Законы должны приниматься с соблюдением определенной процедуры, что позволяет их оценить с разных сторон и избежать ошибок. Принятые законы не должны противоречить Конституции и международно-правовым нормам. Но не только в создании качественных законов выражается господство права. Самое главное состоит в другом: правовым законам должна подчиняться и сама государственная власть, которая создает законы. Нормы права должны быть моральными и обязательными для государственных органов в той же мере, что и для граждан.
2. Разделение властей. Суть власти в правовом государстве обусловлена не только господством права, связанностью власти правом, но и тем, как она организована, в каких формах и какими органами осуществляется. Принцип разделения властей, т. е. подразделение органов на законодательные, исполнительные и судебные и распределение между ними полномочий (функций), — это
большое достижение человечества в деле социальной организации.
Сначала о термине. Говорить о разделении властей не совсем корректно. Государственная власть едина. Речь идет о распределении функций в государственном управлении, о рассредоточении, о распределении государственных дел. Дополнительно к этому продумывается вопрос об уравновешивании властей (системы сдержек и противовесов), их взаимосотрудничестве и взаимоконтроле. Воплощение принципа разделения властей позволяет:
1) предотвратить злоупотребления властью;
2) повысить профессионализм в государственном управлении;
3) осуществлять контроль за действиями государственных органов;
4) возлагать на виновных лиц ответственность за ошибки в государственном управлении. Эти достоинства разделения властей несомненны. Человечество уже много отдало за его воплощение в жизнь, и борьба во многих государствах продолжается.
3. Широкие и реальные права и свободы личности. Право на жизнь, право на свободу, неприкосновенность личности и жилища, на образование, социальное обеспечение, судебную защиту и др. закрепляются в Конституции. Но этого мало. В правовом государстве существуют реальные экономические, политические, духовные предпосылки для их реализации.
Конкретное право — это кусочек свободы. О том, что личность свободна, мы сможем говорить тогда, когда круг этих прав достаточно широк. Но он не может быть беспредельным. Согласно ст. 55 Конституции Российской Федерации права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Взаимная ответственность государства и личности. Отношения между государством как носителем политической власти и гражданином как участником ее формирования и осуществления должны строиться на началах равенства и справедливости. Определяя в законах меру свободы личности, государство в этих же пределах ограничивает и себя в собственных решениях и действиях. Оно берет на себя обязательство обеспечивать справедливость в отношениях с каждым гражданином. Подчиняясь праву, государственные органы не могут нарушать его предписания и несут ответственность за нарушение или невыполнение этих обязанностей. Обязательность закона для государственной власти обеспечивается системой гарантий, которые исключают административный произвол. К ним относятся: ответственность депутатов перед изби-
рателями (отзыв депутата); ответственность правительства перед представительными органами; дисциплинарная, гражданско-правовая или уголовная ответственность должностных лиц государства любого уровня за невыполнение своих обязанностей перед конкретными людьми; в некоторых случаях государство возмещает имущественный вред гражданам, причиненный незаконными действиями должностных лиц.
На тех же правовых началах строится ответственность личности перед государством. Применение государственного принуждения должно носить правовой характер, не нарушать меру свободы личности, соответствовать тяжести совершенного правонарушения.
Право и мораль - это базовые категории истинно правового государства. Право и мораль определяются в качестве типов обязывания свободного человека. Такое представление о морали и праве впервые наиболее чётко было изложено в этике И. Канта. Согласно кантовской концепции как «мораль ...основана на понятии о человеке свободном», так и право, определяемое этикой, основано на «свободе каждого члена общества как человека»[1]. Это, вероятно и позволило одному из виднейших современных исследователей этики Канта, Э.Ю. Соловьёву, выдвинуть гипотезу «„.о том, а не предполагают ли кантовские представления о морали (сразу же — в качестве необходимого дополнения, в качестве коррелята) известный образ права»[9]. В любом случае, нельзя не согласиться с тем, что кантонские идеи о морали существенно обогатили и мировое, и национальное правопонимание. Не утратила своей ценности ныне выдвинутая и сформулированная им нравственно-правовая
формула свободного человека: «способность быть господином себе самому»[2].
Итак, особенность этики Канта в том, что свободу в морали и в праве он рассматривает в аспекте обязанности. Ведь категорический императив (по Канту - всеобщий) нравственный закон) «...вообще выражает лишь то, что есть обязательность...»[3]. В свою очередь, «обязательность - это необходимость свободного поступка, подчинённого категорическому императиву»[3].Несмотря на то, что все обязанности (лишь потому, что они обязанности) Кант относит к этике[4], он различает обязанности правовые и моральные. Первые Кант называет внешними, вторые - внутренними. Свобода, к которой имеют отношение юридические законы, может быть лишь свободой во внешнем применении; а та свобода, к которой имеют отношение моральные законы, может быть свободой и во внешнем, и во внутреннем применении произвола.[4]
Для каждой из сфер проявления свободы разработано два самостоятельных категорических императива. В области нравственности он гласит так: «...поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь по-
желать, чтобы она стала всеобщим законом»[5]. В области права уже иначе: «поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом». Разберем в отдельности механизм действия каждого категорического императива. «Моральный закон, - утверждает Кант, -...есть императив, который повелевает категорически, так как закон необусловлен; отношение... воли к этому закону есть зависимость, под названием обязательности, которая означает принуждение к поступкам, хотя принуждение одним лишь разумом и его объективным законом, и которая называется поэтому долгом, так как патологически побуждаемый (хотя этим ещё и не определённый и, стало быть, всегда свободный) произвольный выбор заключает в себе желание, проистекающее из субъективных причин, и поэтому могущее часто противиться чистому объективному основанию определения, следовательно, нуждающееся как в моральном принуждении в противодействии практического разума, которое можно назвать внутренним, но интеллектуальным принуждением»[6]. Как следует из приведённого высказывания, механизм нравственного регулирования включает довольно жесткие средства воздействия на волю индивида: повеление, зависимость, обязательность, принуждение. Кант находит этому своё обоснование, введя в сферу морали вместо гетерономии автономию. «Автономия воли есть единственный принцип всех моральных законов и соответствующих им обязанностей; всякая же гетерономия произвольного выбора не создаёт никакой обязательности, а, скорее, противостоит её принципу и нравственности воли... Следовательно, моральный закон выражает не что иное, как автономию чистого практического разума, т.е. свободы..»[6] Не отказываясь вообще от термина «принуждение», он заменяет внешнее принуждение (гетерономию) добровольным самопринуждением по отношению к нравственному закону. «Сознание свободного подчинения воли закону, связанного, однако, с неизбежным принуждением но отношению ко всем склонностям, но лишь со стороны собственного разума...»[6] И в развитие мысли: «...это принуждение осуществляется только законодательством нашего разума.
Что же ведёт человека к «самопринуждению», как, впрочем, и к «самообязыванию», «самоподчи-нению», или, по Канту, к проявлению автономии его воли? Вот как мыслитель сам отвечает на этот вопрос: «Нас не удивит теперь, почему должны были оказаться неудачными решительно все предпринимавшиеся до сих пор попытки найти принцип нравственности. Вес понимали, что человек своим долгом связан с законом, но не догадывались, что он подчинён только своему собственному и, тем не менее, всеобщему законодательству и что он обязан поступать, лишь сообразуясь со своей соб-
ственной волей, устанавливающей, однако, всеобщие законы согласно цели природы»[7].
Следуя данной логике рассуждений, Кант формулирует определение моральной личности, которая, как он считает, «...не что иное, как свобода разумного существа, подчиняющегося моральным законам...; отсюда, далее, следует, что лицо подчинено только тем законам, которые оно (само или, по крайней мере, совместно с другими) для себя устанавливает»[2]. Так получил своё обоснование принцип самозаконности или автономии. Для свободной воли морального человека, давшей самой себе нравственный закон, последний выступает как единственный мотив. «...Ради морального закона, -пишет И. Кант, - и для того, чтобы предоставить ему возможность влиять на волю, нельзя искать никакой иной мотив, при котором можно было бы обойтись без мотива морального закона...
...Суть всякого определения воли нравственным законом состоит в том, что она как свободная воля определяется только законом, стало быть, не только без участия чувственных побуждений, но даже с отказом от всяких таких побуждений и с обузданием всех склонностей, поскольку они могли бы идти вразрез с этим законом»[3]. Кантовское деление юридических и нравственных обязанностей соответственно на внешние и внутренние достаточно условно. Думается, предпочтительнее их разделять на абсолютно категоричные и относительно категоричные. Если моральные обязанности даже под угрозой жизни требуют не нарушать принцип «долг ради долга», то правовые обязанности подходят более щадяще, гуманнее, ставя их осуществление в зависимость от времени, места, возможностей и иных конкретных обстоятельств.
В свете изложенного формула B.C. Соловьёва «право как низший предел нравственности» выглядит неперспективной[7]. Тем более, что B.C. Соловьев видит цель права лишь в устранении известной доли зла. Аналогичную позицию на цель права отстаивает и наш современник Л.К. Чернен-ко[8].
Если не видеть ничего другого, то в этой позиции есть резон. Но всё дело в том, что даже в должном право не сводимо к средству для снятия конфронтации. Через разумные обязанности право способно самостоятельно и через взаимодействие с моралью налаживать нормальные, взаимовыгодные отношения между людьми. Опираясь на идеи И. Канта и B.C. Соловьёва, ещё более развёрнутый перечень параметров, свидетельствующих о превосходстве в необходимом морали над правом, предлагают Г.И. Иконникова и В.П. Ляшенко[9].
Параметр первый. Необходимое в морали выступает в качестве общечеловеческой ценности (благо, счастье, мир, любовь), тогда как необходимое в праве связано преимущественно с институциональными ценностями (безопасность государства как института, равенство этноса как института
и т.д.). В приведённом утверждении явно выпущено из вида существование не только публичного, но и частного права. Частное право связано преимущественно с институтами гражданского общества, в центре внимания которого свободная, саморегулирующая личность. Но и публичное право в силу естественно-правовой в целом направленности права не может односторонне быть повёрнуто в необходимом направлении на государство. Необходимое как раз и заключается в наличии взаимных обязанностей и ответственности государства и личности.
Параметр второй. Необходимое в морали предполагает спонтанное следование ему как нравственному идеалу, оно нацелено на добровольность своей реализации в поступках; должное в праве реализуется в сущее под внешним принуждение, выступает как диктат. Как недоразумение можно назвать бытующее мнение об отсутствии внешней определённости, заданности моральных поступков. Кстати, и Кант не отрицал этого, «Самый обыденный рассудок легко и не раздумывая понимает, что надо делать по принципу автономии произвольного выбора... каждому само собой ясно, что такое долг... Тем не менее, нравственный закон требует от каждого самого точного соблюдения»[6], - учил И. Кант.
Следовательно, моральный закон достаточно жёстко повелевает, иначе какой же это категорический императив. Но это не исключает добровольности следования ему. Точно так же и правовой закон (тем более дающий значительное послабление индивиду в необходимом) вполне обоснованно может рассчитывать на добровольное исполнение обязанностей. Никакого диктата со стороны именно правового закона нет и быть не может.
Параметр третий. Необходимое в морали апеллирует к величию, великодушию, доброте и другим добродетелям человека, оно ориентирует на то, что и как следует делать, чтобы достичь блага, добра, справедливости, равенства; должное в праве обращено к несовершенству человека, к его порочности и ориентирует на то, чего не нужно делать, дабы не нарушить справедливость, равенство, свободу и т.д.
Это государствоцентричный подход к правопопи-манию, да ещё в основном раскрываемый в ракурсе уголовного права. Видимо, с таким представлением в определённой мере связано выражение «закон суров, но это закон (и его необходимо со-блюдать)»[8]. И всё же, в обществе право проявляет себя не через одни уголовные запреты, да и таких норм существенно меньше. Юридические обязанности содержатся в большей части в нормах, регулирующих гражданские, семейные, трудовые и т.п. отношения, через которые и достигаются материальные и духовные блага. Задача позитивных обязанностей напрямую содействовать этому, а значит, упрочению свободы и справедливости.
Параметр четвёртый. Необходимое в морали неоднозначно и представляет возможность выбора: «налево пойдёшь - честь потеряешь, направо пойдёшь — славу обретешь». Тем самым оно не только не отрицает, а, напротив, предполагает свободу социального субъекта. Должное в праве всегда однозначно и однонацеленно: «поступай только так, а не иначе, иначе...».
Тезис о свободе морального выбора небесспорен. Если следовать буквально положениям кантовской этики, то именно моральный выбор у человека только один - «следовать долгу ради долга». Никаких послаблений, отговорок, оправданий не существует. Нравственный закон неумолим и даже суров. Наоборот, как уже было отмечено ранее, юридические обязанности не всегда автоматически однонацеленны: «поступай только так, а не иначе», ибо выполнение юридически необходимого может быть отсрочено, приостановлено и т.д.
Параметр пятый. Необходимое в морали исходит из повседневной реальности, из непосредственных и ближайших интересов людей, отдельного человека; должное в праве исходит из системного мира и во главу угла ставит интересы социальных институтов, прежде всего государства. Это не так. Статья 2 Конституции РФ прямо закрепляет высшую ценность права: человек, его права и свободы. Их признавать, соблюдать и защищать — обязанность государства.
Параметр шестой. Необходимое в морали всеобще и внеситуационно. Быть «чуть-чуть честным» или «благородным на 30 %» невозможно, как невозможно в одной ситуации быть честным, а в другой — подлецом, но сохранять «звание» честного человека. Необходимое в праве конкретно и ситуационно, оно предполагает определённую градацию законности и её зависимость от ситуации. Скажем, убийство с отягчающими признаками и убийство в состоянии аффекта в праве квалифицируются по-разному, с учётом конкретной ситуации. Да, нельзя быть чуть-чуть честным. Но и вряд ли верно требовать от человека в любой ситуации вести себя с сверхнапряжением сил, например, совершай только подвиги или думая только о других. Крайняя всеобщность и внеситуационность загоняют человека в угол, лишают его возможности (даже когда это крайне важно) подумать о себе, о своих проблемах. В этом отношении право выглядит гуманнее морального категорийного императива. И это не нарушает, а укрепляет законность, так как последняя здесь органично сочетается со справедливостью, позволяющей учесть особенности самой личности и сложившейся конкретной ситуации.
Параметр седьмой. Необходимое в морали индифферентно к выгоде, целесообразности, тогда как должное в праве всегда целесообразно с точки зрения существующего права. Нецелесообразность в праве — это нарушение права.
Этика Канта требует бескорыстия — факт бес-
спорный. Но нельзя согласиться с тем, что она не ориентирует на результат. В моральной системе Канта исход конкретного поступка заранее предопределён и нацелен на однозначный результат - на его соответствие категорическому императиву. Причём если нецелесообразность в праве возможна (например, при освобождении от обязанностей), то в морали нет. Не достижение цели, заложенной в требование категорического императива, ведет к разрушению этого императива[3].
Итак, все сказанное не даст оснований для признания приоритета морали над правом в аспекте необходимого (обязанностей) в правовом государстве. Для правоуважающей личности юридические обязанности есть не только внешние, но и внутренние, что и обеспечивает их добровольное соблюдение и исполнение. Отличительная особенность необходимого в праве заключается и в том, что императивность и категоричность обязанностей в правовом государстве сочетаются с возможностью их той или иной корректировки с учётом самой личности, сложившейся конкретной ситуации.
Библиографический список:
1 Иконникова Г.И. Основы философии права / Г.И. Иконникова, В.П. Лященко. -М.: Инфра-М, 2001. - 256 с.
2 Кант И. Критика практического разума: Собр. соч.; в 8 т. Т. 4 / И. Кант.-М.: Чоро, 1994.-630 с.
3 Кант И. Религия в пределах только разума / И. Кант // Трактаты и письма. - М.: Наука, 1980.-712 с.
4 Кант И. Соч.: в 6 т. Т. 4. Ч. 2 / И. Кант. - М. 1965. - 478 с.
5 Кант И. Соч.; в 6 т. Т. 4. Ч.4/И.Кант. -М.: Мысль, 1965. - 544 с.
6 Кант И. Сочинения на немецком и русском языках: в 4 т. Т. 1 / И. Кант. -М.: Изд. Фирма АО «Ками» , 1994. - 584 с.
7 Соловьев Э.Ю. Личность и право / Э.Ю. Соловьев // Вопр. философии. -1989.-№8.-С. 67-90.
8 Соловьев Э.Ю. И, Кант: Взаимодополнительность морали и права / Э.Ю. Соловьев.-М.: Наука, 1972- - 216 с.
9 Соловьев B.C. Право и нравственность / В-С. Соловьев. -Минск: Харвест, М.: ACT, 2001. - 192 с.
10 Шафиров В.М.: естественно-позитивное право/Красноярск, 2005.- 449 с.
Рецензия
Актуальность статьи обусловлена идущими в нашей стране преобразованиями в области правового строительства.
Статья Смирновой Я.Б. является интересным исследованием на актуальную тему, имеющую важное теоретическое и практическое значение. Важность изучения права и морали в контексте правового государства обусловлена происходящими изменениями в государственном устройстве России. Автор вполне обоснованно стремится определить пути усовершенствования системы правового государства.
Обращение к праву и морали определяются в качестве типов обязывания свободного человека. Такое представление о морали и праве впервые наиболее чётко было изложено в этике И. Канта, и эта нить сравнения с современность прослеживается на протяжении всей статьи. Согласно кантовской концепции как «мораль ...основана на понятии о человеке свободном»,так и право, определяемое этикой, основано на «свободе каждого члена общества как
B0
человека» А эти постулаты являются смежными с государственно-правовыми явлениями современности.
Обращение к истории с целью изучения проявления свободы позволило разработать два самостоятельных категорических императива. В области нравственности он гласит так: «...поступай только согласно такой максиме, руководствуясь которой ты в то же время можешь пожелать, чтобы она стала всеобщим законом». В области права уже иначе: «поступай внешне так, чтобы свободное проявление твоего произвола было совместимо со свободой каждого, сообразной со всеобщим законом».
Представлен перечень параметров, свидетельствующих о превосходстве в необходимом морали над правом.
Научные положения и выводы, полученные в статье, теоретически обоснованны. Методологическая база исследования представляет собой многоуровневый комплекс современных научных методов познания общественных процессов: системного, исторического, программно- целевого, структурно-функционального, проблемнохронологического, сравнительно-правового, конкретноисторического и др. Автор руководствовался гуманистическими и демократическими ценностями отечественной научно-правовой мысли, прибегая к реалистическому и всестороннему подходу к анализу развития правового государства. В исследовании широко использовались обще логические методы и приемы: анализ, синтез, индукция, дедукция, сравнение, абстрагирование, обобщение, восхождение от абстрактного к конкретному, от частного к общему. Привлечение широкого круга источников позволило обоснованно отстоять свою точку зрения на проблему.
Содержание статьи способствует изучению и оценке государственно-правового наследия нашей Родины, и как следствию - привлечению внимания научных кругов и общества в целом к проблемам правового государства в России.
Зав.кафедрой государственного и международного права Ставропольского государственного университета д.ю.н., профессор И.В.Мухачёв
