CC BY
100
LEGAL SCIENCES
The human right to defend your life is a reality or a myth? Kuksin I. (Russian Federation) Право человека защищать свою жизнь - это реальность или миф? Куксин И. Н. (Российская Федерация)
Куксин Иван Николаевич /Kuksin Ivan - доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист Российской Федерации, профессор кафедры, кафедра теории и истории государства и права, Юридический институт, Московский городской педагогический университет, г. Москва
Аннотация: автор, анализируя судебную практику, приходит к выводу, что суды не всегда следуют рекомендациям, закрепленным в постановлении № 19 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 года «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» в части уголовно-правовой оценки действий лица, защищающего свою жизнь или здоровье в условиях необходимой обороны. Это, по мнению автора, приводит к неправильному применению данного института, что отрицательно сказывается на воспитании граждан в плане борьбы с преступностью.
Abstract: the author analyzes the judicial practice comes to the conclusion that the courts do not always follow the recommendations established in resolution No. 19 of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation of 27 September 2012 th-Yes "On the application by courts of legislation on necessary defense, and causing harm when apprehending person, who committed the crime" in terms of criminal-legal assessment of the actions of a person defending their life or health in necessary self-defense. This, according to the author, leads to the incorrect application of this Institute, which negatively affects the education of citizens in combating crime.
Ключевые слова: необходимая оборона, превышение пределов необходимой обороны, правоприменение, суд присяжных, преступность, обороняющийся, нападение, оборона. Keywords: necessary defense, exceeding the limits of necessary defense, law enforcement, trial by jury, crime, defending, attacking, defensive.
Сама постановка вопроса в заглавии статьи кажется наивной. Но не спешите делать такой вывод. Анализ судебной практики за последние два года свидетельствует, что суды легко отправляют за решетку человека, оказавшегося в состоянии необходимой обороны, защищая свою жизнь. Чтобы убедить читателя, приведу примеры судебной практики за последние два года.
А., вернувшись поздно вечером домой в изрядном подпитии, стал с порога избивать жену, душить, бить тыльной стороной головы об стену. С воплем «я тебя убью» он несколько раз сбивал ее с ног. После очередного удара К. упала на пол в гостиной и сильно ударилась головой. Вставая, она схватила лежавший на диванной спинке кухонный нож. Понимая, что следующим ударом озверевший муж ее убьет, она, находясь в сильно возбужденном состоянии, наугад ткнула его лезвием в левую ногу. А. не спасли, так как нож попал ему в бедренные артерию и вену, в результате чего он вскоре умер от обильной кровопотери. К. была привлечена к уголовной ответственности за «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, опасного для жизни человека, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего» (ч. 4 ст. 111 УК РФ). Прокурор просил суд вынести наказание К. 10 лет лишения свободы. Суд определил 4 года. К. отсидела в следственном изоляторе 11 месяцев - за что? Ей изменили статью и меру пресечения - вменили превышение
* Данная работа выполнена с использованием Справочной Правовой Системы КонсультантПлюс
70
необходимой обороны, и суд вынес обвинительный приговор и присудил все те же 11 месяцев поселения. Это что реализация требований ст. 37 УК РФ и постановления № 19 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 года? Ведь из материала уголовного дела видно, что речь шла о банальной всем очевидной (кроме следователей и судей) самообороне.
Очень показателен и второй пример судебной практики. С. и его товарищи возвращались поздно вечером с работы, на улице напали трое отморозков - хотели ограбить. У нападавших в руках были длинные рейки, сорванные со скамеек. С. со своими товарищами стали убегать, но нападающие их догнали и начали бить. Впоследствии на теле С. насчитали десятки кровоподтеков и ссадин. В ходе обороны С. удалось отобрать у одного из нападавших палку, которой и ударил его по голове. Удар оказался смертельным и С. вынесли обвинительный приговор - 6 лет колонии строго режима с выплатой материального и морального вреда.
И, наконец, еще один пример, наглядно показывающий отношение суда к институту необходимой обороны. Ш. выпивал в гостях со своими знакомыми. Между ними возникла сначала словесная перепалка, а затем один из дружков начал бить Ш. кулаком по голове, а другой ударил ножом. В какой-то момент раненый Ш. сумел забрать у одного из нападавших нож и в пылу драки первый нападавший получил 23 удара ножом, второй 29 ударов, от чего оба скончались на месте. Следствие сочло, что Ш., пустив в ход отобранный нож, превысил пределы необходимой обороны. По мнению обвинения, в тот момент, когда холодное оружие оказалось у него в руках, опасность для него перестала существовать. Нижестоящий суд согласился с такой позицией, и Ш. был осужден.
Подобных примеров можно привести не один десяток из современной судебной практики. Возникает вопрос: так имеет ли право человек при нападении защищать свою жизнь согласно российскому уголовному законодательству? Почему суды после выхода постановления № 19 Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 года «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» (далее по тексту - Постановление № 19) [9] не учитывают, а создается такое впечатление, что игнорируют те разъяснения, которые даны высшей судебной инстанцией России, при рассмотрении уголовных дел, связанных с необходимой обороной, и этим самым подрывают веру в суд, в справедливость вынесенного им решения. Отсюда соответствующие негативные выводы: «в судах доминирует обвинительный уклон», «существует порочная связка судов с правоохранительными органами», «наши граждане не доверяют судам» и т.д., и т.п. По мнению автора, правоприменительная практика, исходящая от ее субъектов, — это «ответственность», вбирающая в себя «одновременно и чувство, и сознание, и общественную связь, и стимул, и санкции» [5, с. 190].
Так, в первом случае суд игнорировал такое разъяснение Пленума Верховного Суда Российской Федерации, как «возможность оборонявшегося лица отразить посягательство (его возраст и пол, физическое и психическое состояние и т.п.); иные обстоятельства, которые могли повлиять на реальное соотношение сил посягавшего и оборонявшегося лиц» [муж К. ростом 180 см., нигде не работал, кололся героином и амфетамином, выносил и продавал вещи жены и детей, воровал деньги с кредитной карты, был трижды судим за грабеж и мошенничество, в момент избиения жены был пьян (в крови обнаружат 2,1 промилле, а в моче — 2,9), накануне трагедии К. сказала мужу, что подала на развод, а так как квартира принадлежала ей, то после развода А. надо было съезжать. Что касается ее физических данных, то ее рост был 165 см., возраст 30 лет]. В данном случае суд должен был учитывать, что оборонявшаяся К. была в сильном душевном волнении, вызванном посягательством. Непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни оборонявшейся К. , исходила, в частности, из заявления А. в присутствии свидетелей, что сегодня «я тебя сделаю». На этот счет в Постановлении № 19 сказано, что «непосредственная угроза применения насилия, опасного для жизни обороняющегося или другого лица, может выражаться, в частности, в высказываниях о намерении немедленно причинить обороняющемуся ... лицу смерть или вред здоровью, опасный для жизни».
71
Заявление было сделано на детской площадке, где К. гуляла с детьми и общалась с соседями. Более того, когда речь шла о ее жизни, то при таких обстоятельствах К. имела право на защиту от общественно опасного посягательства, сопряженного с насилием, опасным для ее жизни обороняющегося и, как разъяснено в постановлении № 19 «обороняющееся лицо вправе причинить любой по характеру и объему вред посягающему лицу».
Особенно показательны уголовные дела, связанные с переходом оружия или других предметов, использованных в качестве оружия при посягательстве, от посягавшего лица к оборонявшемуся. В этой части особый интерес представляет решение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда России по делу Ш., рассмотренному в порядке кассационной жалобы.
Судьи высокой инстанции обратили внимание, что факт нападения К. и С. на Ш. доказан. Причем нападение было общественно опасным для жизни. Об этом свидетельствует нанесение обоими нападавшими ударов в область лица и головы и применение при нападении ножа, которым Ш. были причинены телесные повреждения. Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ констатировала, что при таких обстоятельствах Ш. имел право на причинение нападающим любого вреда в целях защиты от такого нападения. И дальше следует процитировать правовые позиции Верховного Суда РФ, которые должны стать ориентиром для всех судов. «Переход оружия, то есть ножа, от посягавших лиц к обороняющемуся сам по себе не может свидетельствовать об окончании посягательства. Именно такие обстоятельства были установлены судом первой инстанции, который в приговоре указал, что после того как Ш. удалось вырвать нож, он понимал, что потерпевшие продолжают свое нападение, нанося ему удары руками по телу и голове. Вывод суда о том, что таким образом нападавшие перестали представлять угрозу его жизни, противоречит установленному судом способу и интенсивности посягательства (групповое нападение, нанесение ударов в область жизненно важных органов - головы), а также иным обстоятельствам, характеризующим обстановку нападения - ночное время, инициирование конфликта К. и С., которые препятствовали намерению Ш. покинуть квартиру, что следует из признанных судом достоверных показаний Ш. Таким образом фактические обстоятельства происшедшего свидетельствуют о том, что Ш., причиняя вред нападавшим, не вышел за пределы необходимой обороны» [7].
Как объяснить гражданам, потерпевшим столь откровенное искривление судебной политики, которое выразилось в применении закона при столь явном отступлении от его требований, и практическое игнорирование правовых позиций Верховного суда РФ, которые должны стать непреложным ориентиром как для судов, так и для следователей.
На страницах современной специальной юридической литературы идет полемика о том, имеет ли место такое явление в деятельности судов как обвинительный уклон при рассмотрении уголовных дел? [2, с. 5-9]. Судя по приведенной практике суды в силу различных обстоятельств допускают обвинительный уклон. Как известно, судами оправдывается менее 1% лиц, уголовные дела в отношении которых поступили на рассмотрение [12]. И получается, для простого обывателя встает вопрос, какой смысл в состязательности уголовного процесса, да и в самом процессе, в найме порой дорогостоящего адвоката, если шансы на победу в деле составляют менее 1%.
О качестве правосудия по уголовным делам судят по так называемым резонансным делам, что вполне естественно, так как судебная ошибка подрывает веру граждан в такую социальную ценность как справедливость. И критерием справедливости судов вовсе не является число вынесенных оправдательных приговоров, а повышение уровня процессуальных гарантий лиц, вовлеченных в сферу уголовного судопроизводства.
Институт необходимой обороны всегда затрагивает наиболее ценные общественные отношения, к числу которых в первую очередь относится жизнь человека. Когда речь идет о лишении жизни человека, в состоянии необходимой обороны судам надо подходить взвешенно при анализе сложившейся ситуации, чтобы не допустить ошибки. Ведь нападение всегда является неожиданностью, поэтому необходимо принимать во внимание время, место, обстановку и способ посягательства, предшествовавшие посягательству события, а также
72
эмоциональное состояние оборонявшегося лица (состояние страха, испуга, замешательства в момент нападения, проникновение в жилище, когда оборонявшееся лицо в состоянии испуга не смогло объективно оценить степень и характер опасности такого посягательства и т.п.).
Со времен А. Ф. Кони вопросы отграничения правомерной необходимой обороны от превышения ее пределов (эксцесса обороны) являются не уходящей проблемой для теории уголовного права и, особенно, - для правоприменительной практики. Институт необходимой обороны можно рассматривать в качестве одного из важных юридических инструментов противодействия преступности, который призван стимулировать активную жизненную позицию граждан, направленную на предупреждение и пресечение преступлений. Признавая действия в состоянии необходимой обороны обстоятельством, исключающим преступность деяния, законодатель тем самым провозглашает приоритет охраняемых законом общественных отношений над интересами лица, совершившего общественно опасное посягательство.
Нужно признать, что, провозгласив однажды в Конституции РФ 1993 г. право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (ч. 2 ст. 45), законодатель, несмотря на свою видимую активность, за истекшие двадцать лет так и не создал соответствующих гарантий реализации этого права. На первый взгляд, разрешив использовать при защите любые способы, не запрещенные законом, законодатель «развязал руки» обороняющемуся. На самом же деле, гарантируя реализацию конституционного права на оборону в уголовном законе, в Особенной части которого запрещены практически все возможные способы защиты, законодатель тем самым поставил субъекта необходимой обороны в положение, при котором необходимо защищаться сначала от посягающего, а затем - от органа, применяющего уголовный закон [4].
Согласно действующему Уголовному кодексу РФ (ст. 37), не является преступлением причинение вреда преступнику, противоправные действия которого могут представлять опасность жизни и здоровью подвергающегося нападению гражданина. Однако если угрозы жизни и здоровью нет, то защита от преступного посягательства возможна лишь в «пределах необходимой обороны», то есть без умышленных действий, «явно не соответствующих характеру и опасности посягательства».
В противном случае такие действия рассматриваются как превышение необходимой обороны и подпадают под 108-ю («Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны») и 114-ю («Причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью при превышении пределов необходимой обороны») статьи УК РФ.
Несмотря на то, что за время принятия действующего Уголовного кодекса РФ ст. 37 УК РФ подвергалась трижды изменению (14 марта 2002 г., 8 декабря 2003 г., 27 июля 2006 г.), проблема ее применения остается и на сегодняшний день весьма и весьма актуальной.
С учетом, что те уголовные дела, которые связаны со ст. 37 УК РФ приобретают в обществе общественный резонанс и являются предметом острых дискуссий в СМИ, на телевидении, заставляет теоретиков и практиков вновь и вновь возвращаться к анализу судебной практики по применению данного института. Не остается в стороне и высшая судебная инстанция. Так, почти двадцать восемь лет спустя (16 августа 1984 года), Верховный Суд Российской Федерации 27 сентября 2012 г. принял долгожданное Постановление № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление». Казалось бы, данное постановление, с учетом судебной практики, детально дало разъяснение судам как надо квалифицировать действия обороняющегося при отражении нападения, т.е., когда человек находится в состоянии необходимой обороны. Толкованию данного постановления были посвящены и многочисленные статьи [6, 8, 10]. Однако коренного сдвига не наступило. Судебная практика упорно не желает реализовывать руководящие указания указанного постановления № 19 Пленума Верховного Суда РФ. Для подтверждения данного вывода можно сослаться на публикацию в Российской газете: «Судебная практика западносибирских регионов такова, что подавляющее большинство дел, связанных с превышением пределов необходимой самообороны, завершаются фактическим лишением свободы защищавшегося человека» [1]. По данным судебного департамента Верховного суда РФ, за превышение пределов
73
самообороны ежегодно приговариваются к лишению свободы около тысячи человек. Это можно объяснить несколькими факторами. Во-первых, действующее уголовное законодательство далеко от совершенства, так как характеризуется, с одной стороны, высокой степенью абстрактности, наличием бланкетных и отсылочных норм, а с другой - в статье 37 УК РФ пределы возможной самообороны разъясняются расплывчато, прописано, что «защита от посягательства, . является правомерной, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны, то есть умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства». Во-вторых, уголовные дела, связанные с необходимой обороной, достаточно сложны, что требует максимально высокого уровня судейства, и они качественно отличаются от иных составов преступлений, так как обвиняемый в большинстве случаев не имеет умысла на совершение противоправных действий или находится в состоянии аффекта. К. В. Дядюн отмечает: «.аффект и превышение пределов необходимой обороны -оценочные категории, данный факт также обусловливает сложности правоприменения» [3]. В-третьих, решение профессиональных судей чаще всего сводится к обвинительным приговорам, да и рассматриваются такие дела чаще всего в закрытом режиме. Как парадоксально это ни звучит, но тенденция судебной практики показывает, что сегодня предоставляется больше возможности оправдаться тем, кто нападает, а не тем, кто защищается. В обществе в целом и в судебных и следственных органах в частности укоренился стереотип - «убил человека - должен сидеть». Вполне естественно, в ряде случаев такие решения судов вызывают живую реакцию людей и неадекватное восприятие гражданским обществом с точки зрения социальной справедливости .
Люди защищаются от нападения тех лиц, которые умышленно причиняют или могут причинить вред их жизни, здоровью, а их приговаривают к многолетним срокам заключения. По мнению автора, в целях снижения числа судебных ошибок эту категорию дел необходимо, по ходатайству обвиняемого, передавать суду присяжных, так как он может оказаться более гибким в рассмотрении таких дел. Речь идет лишь о предоставлении возможности обвиняемому ходатайствовать о передаче его дела «судьям из народа».
Автор разделяет позицию Давыдова В. А., заместителя Председателя Верховного Суда Российской Федерации - председателя Судебной коллегии по уголовным делам, что «можно и нужно расширять и совершенствовать возможности суда с участием присяжных заседателей (например, путем распространения этой формы судопроизводства на районные суды при сокращении числа присяжных с 12 до 7 и участии профессионального судьи в вынесении вердикта, как это имеет место в развитых государствах Европы), продумать механизмы более широкого вовлечения граждан в отправление правосудия (например, в качестве судебных заседателей по отдельным категориям уголовных дел), совершенствовать процедуру досудебного производства в целях балансирования возможностей стороны защиты со стороной обвинения (возможно, за счет более активной роли суда в процессе) и т. д.» [2, с. 6]. Отметим, что в настоящее время такой закон принят [11].
Участие судов присяжных в рассмотрении данной категории дел даст, с одной стороны, возможность набрать статистику, в части понимания позиции общества, а с другой - будет дополнительной гарантией того, что суды будут соблюдать не только букву закона, но и его дух. Это снизит градус накала особенно по резонансным делам, ибо суд присяжных дает возможность самим представителям общества принять участие в рассмотрении таких уголовных дел.
Сегодня на руках у населения появляется все больше и больше травматического оружия и люди его применяют для защиты жизни, здоровья, чести и достоинства. Не следует закрывать глаза, что современный период отмечен разгулом преступности: бандитизмом, разбоями, посягательствами на жизнь и здоровье людей, рэкетом, терроризмом. Несмотря на то, что государством вырабатываются разного рода программы по борьбе с преступностью против лиц, совершающих насильственные преступления, в том числе и ужесточение уголовного законодательства, однако отдача этих мер является еще недостаточной. Часто людям приходится рассчитывать только на себя, действовать в состоянии необходимой обороны. Поэтому приобретая травматическое оружие и используя его при обороне, надо
74
знать требование Закона «Об оружии» в противном случае нарушение его повлечет уголовную ответственность. В качестве примера и предостережения тем, кто приобретает травматическое оружие для самообороны уместно напомнить уголовное дело Александры Лотковой. 26 мая 2012 года студентка третьего курса института им. Плеханова, находясь на станции столичного метро «Цветной бульвар», защищая жизнь и здоровье близкого ей человека, произвела несколько выстрелов из травматического оружия, ранив двух человек -Ивана Белоусова и Ибрагима Курбанова. Суд приговорил Лоткову к трем годам колонии общего режима [13]. На странице 17 приговора, 3-й абзац, сказано: «О противоправности поведения потерпевшей свидетельствуют те обстоятельства, что после применения оружия... Лоткова не сообщила в органы внутренних дел...».
Уникальность данного уголовного дела заключается в том, что оно приобрело высшую степень общественного звучания. Судебная инстанция дабы каким-то образом снизить накал страстей в обществе специально поместила приговор на сайте. По мнению автора, суд вынес яркий антисоциальный, дерзкий, агрессивный и опасный приговор, направленный не столько против Александры Лотковой, сколько против людей, которые в будущем решат самостоятельно защищать самих себя или кого-то еще от преступных посягательств. И это после того, как вышло постановление № 19 Верховного Суда Российской Федерации от 27 сентября 2012 г. «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление».
Суды исходят из того, что при нападении обороняющийся должен так рассчитывать свою силу, чтобы не причинить нападающему несоразмерного вреда. В большинстве случаев вообще невозможно соразмерить меру обороны и силу нападения, особенно когда нападавшие вооружены и превосходят силой и числом. Учитывая эту особенность в указанном постановлении № 19 Верховного Суда Российской Федерации в пункте 14 специально разъяснено: «Судам надлежит иметь в виду, что обороняющееся лицо из-за душевного волнения, вызванного посягательством, не всегда может правильно оценить характер и опасность посягательства и, как следствие, избрать соразмерные способ и средства защиты. Действия оборонявшегося лица нельзя рассматривать как совершенные с превышением пределов необходимой обороны, если причиненный вред хотя и оказался большим, чем вред предотвращенный, но при причинении вреда не было допущено явного несоответствия мер защиты характеру и опасности посягательства». А что мы видим на практике. Следователь спрашивает оборонявшегося: «Скажите, вы же волновались, когда происходило дело?». Обороняющейся вполне естественно отвечает: «Конечно, волновался». «Вот и хорошо, -отвечает следователь, - тогда это статья 107 УК РФ Убийство, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего». И вот уже явная перспектива судебного преследования. Если дело не закончилось смертью преступника, то действия оборонявшегося будут квалифицировать по статье 113 УК РФ с аналогичной формулировкой. Умышленное причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью, совершенное в состоянии внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта), вызванного насилием, издевательством или тяжким оскорблением со стороны потерпевшего.
В большинстве случаев вообще невозможно соразмерить меру обороны и силу нападения, особенно, например, когда нападавший превосходит в физической силе.
В настоящее время судебная практика, связанная с применением ст. 37 УК РФ, показывает, что нельзя останавливаться на достигнутом. Требуется проведение научных исследований для выработки предложений по ее совершенствованию. Она должна содержать, по сравнению с ныне действующей нормой, более четкие для понимания границы, которые бы проводили более видимую грань отграничения правомерной необходимой обороны от превышения ее пределов. Это достигается не умозрительным заключением, а на основе тех научных изысканий, которые базируются на анализе следственной и судебной практики, что позволяет вносить конкретные предложения по ее корректировке и текстовому совершенствованию.
Анализ теоретических источников и постановлений пленумов Верховного Суда СССР и Верховного Суда Российской Федерации, посвященных необходимой обороне, приводят автора к выводу о необходимости наличия в Уголовном кодексе РФ двух статей. Одна статья должна быть специально посвящена защите жизни и здоровья граждан, их чести, достоинства (ст. 37 УК РФ), а другая - должна быть посвящена защите собственности, неприкосновенности жилища (ст. 37.1 УК РФ). По всей вероятности предложение, связанное с введением новой статьи, посвященной защите собственности или неприкосновенности жилища, должно быть признана новым обстоятельством, исключающим преступность деяния.
Что положительного в этом предложении? Законодатель в рамках указанных статей имеет возможность шире и четче конкретизировать условия, относящиеся как к нападению, так и защите. Разумеется, что в статье закона невозможно расписать, например, все признаки, касаемо части 1 ст. 37 УК РФ на все случаи жизни, но их можно конкретизировать, исходя из тех же разъяснений, которые даны в постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации. И тогда правоприменителю и гражданам будет значительно легче применять нормы закона, так как они будут сориентированы на более детальное понимание права на необходимую оборону, несмотря на многообразие ее случаев. Естественно, что это уже затрагивает и область юридической техники, но без реальных предложений, никакой техникой норму права не изменить, не усовершенствовать, чтобы снизить количество ошибочных процессуальных решений, выносимых по соответствующей категории уголовных дел, включая их необоснованное возбуждение.
Какие положения, в первую очередь, требуют нового текстового описания в норме права, регламентирующей право граждан на необходимую оборону? Исходя из доктрины уголовного права и складывающейся на протяжении последнего десятилетия судебной практики, для оценки правомерности причинения вреда нападающему законодателю необходимо более детально прописать те положения, которые сегодня вызывают наибольшие трудности в отграничении самообороны от ее превышения. В первую очередь это касается уточнения объекта посягательства, определения способов, которые избрал нападавший для достижения преступного результата и, которые дают право на необходимую оборону, тяжести последствий, которые могли наступить в случае доведения посягательства до конца, места и время посягательства, события, предшествовавшие посягательству, неожиданности посягательства, числа посягавших и оборонявшихся лиц, наличие оружия как у одной стороны, так и другой.
Одним из немаловажных предложений, направленных на полную реализации потенциала статьи 37 УК РФ, является принятие и последовательная реализация комплекса мер организационно-правового характера, направленных на повышение информированности граждан об их праве на причинение вреда в состоянии необходимой обороны.
Литература
1. Меньшиков А., Петров И., Скрипка А. Беспредельная оборона // Российская газета. № 6490 (218). 25.09.2014.
2. Давыдов В. А. Об «обвинительном уклоне» в уголовном судопроизводстве // Российское правосудие, 2015. № 7. С. 5-9.
3. Дядюн К. В. Состояние аффекта и превышение пределов необходимой обороны: вопросы соотношения и разграничения составов // «Адвокат», 2013. № 9. С. 17-20.
4. Звечаровский И. Кому необходима необходимая оборона? // «Уголовное право», 2013. № 1. С. 28-30.
5. Куксин И. Н. Социальные и юридические аспекты ответственности // Право и общество, 2015. № 14. С. 189-199.
6. Куксин И. Н. Современные трактовки необходимой обороны как обстоятельства, исключающего преступность деяния // Вестник МГПУ. Научный журнал, 2013. № 2 (12). С. 50-63.
7. Куликов В. Отбивайся чем попало // Российская газета. № 6765 (194). 01.09.2015.
76
8. Орешкина Т. Ю. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. № 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление» // «Уголовное право», 2013. № 2. С. 23-28.
9. О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление: Постановление № 19 Пленума Верховного Суда РФ от 27 сентября 2012 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ, 2012. № 11.
10. Попов К. И. Необходимая оборона: толкование Верховного Суда РФ // «Российский следователь», 2013. № 19. С. 36-38.
11. О внесении изменений в Федеральный закон «О присяжных заседателях федеральных судов общей юрисдикции в Российской Федерации»: Федеральный закон от 23.06.2016 № 209-ФЗ // Российская газета. № 139. 28.06.2016.
12. Форма № 1 «Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции». [Электронный ресурс]: Официальный сайт Судебного департамента при Верховном Суде Российской Федерации. URL: http://cder.ru/index.php?id=79&item=2884 (дата обращения: 12.09.2015).
13. Приговор Тверского районного суда г. Москвы от 20 марта 2013 г. URL: http://www.slideshare.net/slideshow/embed_code/17555268 (дата обращения 02.10.2014).
