CC BY
288
А.Е. Герасимова*
Правило о надлежащей правовой процедуре как базовая конституционная гарантия судебной защиты прав граждан в США
Аннотация. В статье рассматривается конституционно-правовая составляющая права на судебную защиту. В противовес процессуальным гарантиям, которые входят в предмет процессуальных отраслей права, рассматриваются конституционные гарантии права на судебную защиту, которые представлены автором через призму таких американских доктрин, как доктрина о материальной надлежащей правовой процедуре («substantive due procedure»), нашедшая закрепление в V и XIV поправках к Конституции США, и доктрина «инкорпорированных прав». Сделан вывод о том, что в отличие от процессуальной надлежащей правовой процедуры материальная надлежащая правовая процедура не связана с точечными гарантиями, направлена на исправление законодательной ошибки, исходит из тезиса о том, что ни одно действие правительства, ни один принятый им закон не может посягать на основополагающие права и свободы граждан. Делается вывод, что Верховным судом США в рамках доктрины о материальной надлежащей правовой процедуре вслед за свободой слова были инкорпорированы все основные субъективные права и свободы.Рассматривая судебную практику Верховного суда США, автор исследует пределы судебного усмотрения, анализирует доктрины нон-интерпретивизма и интерпре-тивизма.
Ключевые слова: право на судебную защиту, надлежащая правовая процедура, материальная надлежащая правовая процедура, XIV поправка к Конституции США, V поправка к Конституции США, нон-интерпретивизм, интерпретивизм.
В рамках настоящей статьи нами будет затронуто одноиз базовых прав-гарантий человека и гражданина — право на судебную защиту.
Обрисовывая систему «природных прав или гражданских вольностей англичан», английский ученый У. Блэкстон в своей книге «Commentaries on the laws of England» выделяет три главнейших личных («персональных») права: право личной безопасности, право личной вольности (свободно выбирать местопребывание, не будучи беззаконно ни задержанным, ни изгнанным в ссылку), право собственности. Сверх указанных трех прав он также выделяет вспомогательные, или сопутствующие первым трем, права, «служащие сохранению первых от беззаконных на них посягательств». К ним он относит установление и власть парламента, ограничение королевских прерогатив, предоставление публичного правосудия, «право просить невозбранно удовлетворения за притеснения и обиды», «право иметь и употреблять всякому оружие для собственной защиты»1.
1 Блэкстон У Истолкования английских законов, переведенные по всевысочайшему повелению великой законодательницы всероссийской с подлинника английского / пер. с англ. С.Я. Десницкого. Кн. 1. М.: Унив. тип. Н. Новикова, 1780. С. 334-374.
Как видно, минимум два из «сопутствующих прав» так или иначе входят в понятие права на судебную защиту: предоставление публичного правосудия и возмещение причиненного вреда. Более подробно У. Блэкстон описывает эти права в другом отрывке: «всякий подданный, духовный или светский, может прибегать к закону и получать от него правосудие, полное, совершенное и скорое, без покупки оного, в обидах причиненных ему в имени его, в землях или в самой особе»2.
Французский политический деятель А. де Ток-виль, исследуя правовую систему Соединенных Штатов Америки, обращал внимание на другой немаловажный аспект права на судебную защиту: «Самая большая трудность состоит не в умении создать федеральное правительство, а в том, чтобы заставить подчиняться законам, издаваемым этим правительством. Все правительства имеют всего лишь две возможности преодолеть сопротивление, оказываемое ему гражданами: материальные средства, которыми они сами располагают, и решения судов, к чьей помощи они могут прибегать. Правительство, которое может принуждать к повиновению своим законам только силой оружия,
2 Там же. С. 365.
© Герасимова А.Е., 2015
* Герасимова Александра Евгеньевна — аспирант кафедры конституционного и муниципального права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина (МГЮА). [Gerasimovaae@gmail.com]
123995, Россия, г. Москва, ул. Садовая-Кудринская, д. 9.
находится на грани гибели. С ним, по всей вероятности, произойдет одно из двух: если это слабое и умеренное правительство, то оно прибегнет к силе лишь в самом крайнем случае, оставляя без внимания множество мелких случаев неповиновения, и тогда государство окажется во власти анархии. Если же правительство сильное и решительное, то оно будет прибегать к насилию ежедневно и вскоре превратится в военно-деспотическое. Его бездействие, равно как и его деятельность, окажутся одинаково гибельными для населения, которым оно управляет. Великая цель правосудия состоит в замене идеи насилия идеей права, в установлении правовой преграды между правительством и используемой им силой»3.
Суммируя указанные размышления, мы можем сделать следующие выводы относительно понятия «право на судебную защиту»: во-первых, право на судебную защиту одновременно является и правом, и гарантией, «сопутствующим», «вспомогательным» правом, обеспечивающим реализацию и соблюдение всех остальных прав человека и гражданина; во-вторых, данное право основано на законе в широком смысле, то есть на нормах права — общеобязательных правилах поведения, защищаемых и охраняемых государственным принуждением; в-третьих, право на судебную защиту одновременно защищает любое лицо от произвола другого лица (лиц); любое лицо от произвола государства (как в случае с незаконной конфискацией имущества для государственных нужд без соразмерной компенсации, неправомерных действий или бездействий государственных органов и должностных лиц и т.д.); государство от произвола народа (в случаях массовых беспорядков, незаконных митингов, референдумов по государственно важным вопросам); в-четвертых, право на судебную защиту обеспечивается путем осуществления особой процедуры — правосудия; в-пятых, право на судебную защиту является способом установления идеи права взамен идеи контролируемого, либо даже неконтролируемого насилия.
Указанные выводы подводят нас к следующему заключению: право на судебную защиту является настолько важным и основополагающим понятием в науке права, что оно не может охватываться какой-либо одной отраслью и неизменной входит в предмет большинства отраслей права. В частности, бесспорно, право на судебную защиту является предметом изучения уголовно-процессуального, гражданско-процессуального, международного публичного права и т.д. Вместе с тем в рамках данной статьи для нас наибольший интерес представляет конституционно-правовая составляющая данного права.
Несмотря на очевидность того факта, что права и свободы человека и гражданина, в том числе и право на судебную защиту, входят в предмет конституционного права, тем не менее остается открытым вопрос, какие из процессуальных гарантий являются непосредственно предметом конституционного права, а какие процессуального, в чем конституционная составляющая базовых процессуальных гарантий?
В поисках ответов на указанные вопросы полагаем возможным обратиться к сравнительному анализу. В рамках данной статьи нами будет затронута одна из базовых доктрин американского конституционного права, которая напрямую связана с конституционно-правовыми механизмами реализации права на судебную защиту — доктрина надлежащей правовой процедуры («due process»).
Выбор указанной доктрины был неслучайным и основан на предположении автора о том, что именно данная конституционная доктрина используется в США для судебной защиты базовых конституционных прав, закрепленных в Билле о правах и последующих поправках к Конституции США.
Обращаясь к анализу текста Конституции США 1787 г. и поправок к ней, следует отметить, что многие положения Билля о правах и последующих поправок так или иначе затрагивают право на судебную защиту. Например, V поправка к Конституции США устанавливает целый ряд процессуальных гарантий, традиционных для большинства конституций зарубежных стран: невозможность привлечения к ответственности за преступления, караемые смертной казнью, или иные позорящие преступления, иначе как по постановлению или обвинительному акту, вынесенному большим жюри; «никто не должен дважды отвечать жизнью или телесной неприкосновенностью за одно и то же правонарушение»; недопустимость свидетельствовать против себя. Указанный ряд процессуальных гарантий развивается в VI поправке к Конституции США, которая устанавливает право на информацию о характере и основаниях обвинения, право на очную ставку, на вызов свидетелей, на помощь адвоката. Установлению гарантий доступности правосудия посвящена VIII поправка, согласно которой «не должны требоваться непомерно большие залоги, взыскиваться чрезмерные штрафы, налагаться жестокие и необычные наказания»4.
Вместе с тем полагаем, что большинство из указанных гарантий в первую очередь нашли свое развитие и содержательное наполнение в рамках процессуального права. В то же время при анализе научной литературы американских авторов
3 Токвиль А. де. Демократия в Америке / пер. с франц. М.: Прогресс, 1992. С. 342.
4 Конституции зарубежных стран: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский союз, США, Япония: учеб. пособие / сост., вступ. ст. В.В. Маклакова. М.: Инфотропик, 2012. С. 563-564.
можно заметить, что среди гарантий, регламентированных поправками к Конституции США, заметно выделяется предусмотренная поправками V и XIV к Конституции США гарантия надлежащей правовой процедуры, которая имеет глубокий и, возможно, не всеми до конца оцененный конституционно-правовой аспект.
Так, согласно V поправке, «никто не может быть лишен жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры». Указанная поправка, ратифицированная в 1791 г., ограничивает полномочия федерального правительства и применяется только по отношению к нему5. Согласно поправке XIV, «ни один штат не может лишить какое-либо лицо жизни, свободы или собственности без надлежащей правовой процедуры». Данная поправка была ратифицирована в 1868 г. и направлена на ограничение полномочий штатов. Соответственно, вместе указанные поправки предусматривают, что никакое лицо не может быть лишено жизни, свободы и собственности без надлежащей правовой процедуры любым государственным органом в Соединенных Штатах6.
В Энциклопедии американского права отмечается, что «в течение XX в. большинство положений Билля о правах были инкорпорированы в рамках доктрины надлежащей правовой процедуры, декларированной в XIV поправке к конституции США, которая защищает лиц от произвольных действий как штатов, так и федерального правительства»7.
Схожие замечания встречаются у Л. Трайба, который отмечает, что после печально известного дела Дрэда Скота, где так или иначе тоже применялась доктрина надлежащей правовой процедуры, в 1890-х гг. Верховный суд США направил доктрину надлежащей правовой процедуры на защиту важнейших гражданских прав. До настоящего времени данная доктрина продолжает оставаться основным средством защиты гражданских прав от посягательств штатов, средством, с помощью которого конституционная защита может быть предоставлена против дискриминации со стороны федерального правительства и с помощью которого граждане защищены от произвола правительств любого уровня8.
Как отмечается большинством американских ученых, а также российскими учеными-американистами клауза о надлежащей правовой процедуре включает в себя несколько различных групп гарантий, которые входят в предметы раз-
личных отраслей права. Так, в разных источниках отмечается существование двух либо трех групп гарантий:
♦ «процессуальные» гарантии, относящиеся, соответственно, к уголовному либо гражданскому процессу (надлежащее уведомление в гражданском процессе, право на адвоката, право представить свидетелей и т.д.), и «материальные» гарантии, которые относятся к конституционному праву (так называемое «substantive due procedure», о чем пойдет речь далее)9;
♦ «инкорпорированные» права10, которые автор данного подхода относит к уголовному процессу, «процессуальные» права, которые относятся к предмету административного права (право на письменное извещение, на слушание по типу судебного, право пригласить адвоката, проводить очную ставку и перекрестный допрос и т.д.11), и права, вытекающие из принципов «материальной» надлежащей правовой процедуры.
Не имея своей целью исследование процессуальных гарантий, в рамках настоящей работы мы остановимся именно на принципе «материальной надлежащей правовой процедуры», которая непосредственно составляет одну из основ американского конституционного права. Также нами будут затронуты «инкорпорированные» права.
Обращение к «инкорпорированным» правам связано с глубоким убеждением автора данной статьи в том, что именно «инкорпорированные» права, регламентированные в рамках надлежащей правовой процедуры, гарантированной XIV поправкой к Конституции США, являются мощным источником реализации и защиты всех гражданских прав, и действие данного механизма не ограничено реализацией гарантий в уголовном процессе.
Следует отметить, что данная идея также встречается и у самого автора второй классифи-
5 West's Encyclopedia of American Law. Vol. 3. West Publishing Company. 1998. P. 188.
6 Бернам У Правовая система США. М.: Новая юстиция, 2006. С. 588.
7 Там же. С. 189.
8 См.: Trybe L.H. American constitutional law. 3 ed. Vol.
1.NY.: Foundation Press, 2000. P. 1334-1335.
9 См.: West's Encyclopedia of American Law. P. 189.
10 Понятие «инкорпорированные» берет свое начало в следующем парадоксе. Как следует из прецедента по делу Barron v. City of Baltimore, когда авторы Билля о правах разрабатывали и ратифицировали данный акт, они имели ввиду, что он будет применяться только по отношению к федеральному правительству. В этой связи изначально клауза о надлежащей правовой процедуре действовала для защиты прав лиц только от незаконных действий федерального правительства. В 1960-е гг. Верховный суд США, в частности, в деле La Fave v. Israel постановил, что клауза о надлежащей правовой процедуре из XIV поправки «инкорпорирует» большинство гарантий Билля о правах, а также непосредственно ограждает более общие права обвиняемых по уголовным делам. Изначально инкорпорация началась с защиты правилом о надлежащей правовой процедуре гарантированной I поправкой к Конституции США о свободе слова (Gitlow v. NewYork), позднее были также инкорпорированы все основные права. Одним из последних прецедентов в данной области является дело McDonaldv. City of Chicago (2010), которым под защиту XIV поправки было включено закрепленное II поправкой к Конституции США право хранить и носить оружие.
11 Указанные гарантии подробно рассмотрены и описаны в решении по делу Goldberg v. Kelly.
кации. Так, вопреки данной классификации он отмечает, что «вопрос об инкорпорации важен и за пределами прав личности в уголовном процессе, поскольку она имеет отношение ко всему Биллю о правах»12.
Также полагаем, что данные два механизма тесно связаны между собой, и рассмотрение «материальной надлежащей правовой процедуры» практически невозможно без обращения к «инкорпорированным» правам.
Отметив причины обращения к указанным двум аспектам доктрины надлежащей правовой процедуры (право «материальной надлежащей правовой процедуры» и «инкорпорированные» права, обеспечиваемые надлежащей правовой процедурой), рассмотрим непосредственно данные вопросы по существу.
Первые упоминания о «материальной надлежащей правовой процедуре» содержатся в решениях Верховного суда США, принятых в конце XIX в. Так в 1897 г.в рамках дела Allgeyer v. Louisiana Верховный суд США впервые использовал доктрину «материальной надлежащей правовой процедуры» для отмены закона штата13, который запрещал лицам заключать контракты со страховыми компаниями из других штатов. Прекращая действие данного закона, Верховный суд США указал, что закон, неправомерно ограничивающий свободу договора, не соответствует доктрине о надлежащей правовой процедуре, гарантированной XIV поправкой к Конституции США.
Так что же такое «материальная надлежащая правовая процедура»?
Согласно позиции У. Бернама, «материальная надлежащая правовая процедура предусматривает существование определенных прав, включенных в понятие "свобода", которые государство не может нарушать вне зависимости от того, какую бы "процедуру" оно ни устанавливало... Понятие "без надлежащей правовой процедуры" может означать только презумпцию суда о том, что в ходе законотворческого процесса была допущена ошибка, поскольку в результате был издан закон, нарушающий основные права»14.
Как указывает А.А. Мишин, «доктриналь-ный термин "материальная правовая процедура" внешне противоречив, так как он смешивает две юридические категории — материальное право и процессуальное право, отражающие разные аспекты правового регулирования. Однако американская юриспруденция, используя этот термин, исходит не из первоначального процессуального значения понятия "надлежащая правовая процедура", а из его широкого понимания как
"законности" вообще — в сферах материальных и процессуальных правоотношений»15.
Л. Трайб, анализируя дело Murray's Lessee v. Hoboken Land and Improvement Co., следующим образом характеризует «материальную надлежащую правовую процедуру»: в силу действия V поправки следует заключить, что для того, чтобы квалифицировать закон как «законный» (видимо, в данном контексте более уместен даже был бы термин «справедливый») и, соответственно, применять его на практике, необходимо, чтобы он удовлетворял требованиям рациональности, нетираничности, неоднобокости. Соответственно, в силу «материальной правовой процедуры» законодательная власть ограничена так же, как и исполнительная, и судебная, и правовой порядок не может быть таким, что законодательная власть свободна признать любую процедуру надлежащей16. Полагаем, что все указанные определения, по сути, очень схожи между собой и в большей или меньшей мере отражают основные характеристики доктрины «материальной надлежащей правовой процедуры» — такие как:
♦ презюмирование верховенства прав и свобод человека и гражданина, как закрепленных в Конституции США 1787 г. (включая поправки к Конституции), так и не закрепленных в Конституции, но следующих из самого духа Конституции, конституционного строя;
♦ распространение правила о надлежащей правовой процедуре на законодательную ветвь власти, в результате чего признается, что какая бы процедура ни применялась для принятия закона на федеральном уровне, либо на уровне штатов, но если принятый в результате такой процедуры акт нарушает неотъемлемые права и свободы, то процедура не может быть признана надлежащей;
♦ применение механизмов конституционного контроля для отмены законов, принятых в нарушение правила о надлежащей правовой процедуре.
Таким образом, полагаем, что «материальная надлежащая правовая процедура» — это принцип конституционного права США, согласно которому законотворческий процесс как на федеральном уровне, так и на уровне штатов, не может быть признан надлежащим (законным), в случае если принятый в его ходе акт нарушает фундаментальные права и свободы человека и гражданина, как непосредственно закрепленные в тексте Конституции, так и следующие из ее существа. То есть законный с формальной точки зрения законотворческий процесс только тогда может быть истинно законным, когда он не вступает в противоречие с конституционным строем.
12 Бернам У Указ. соч. С. 470.
13 Имеется в виду Act № 66 «An act to prevent persons, corporations or firms from dealing with marine insurance companies that have not complied with law».
14 Бернам У Указ. соч. С. 588.
15 Мишин А.А., Власихин В.А.. Конституция США: политико-правовой комментарий. М.: Междунар. отношения, 1985. С. 292.
16 См.: Trybe L.H. Op. cit. P. 1333.
Однако несмотря на высокий демократический потенциал, заложенный в данной доктрине, ее дальнейшее развитие в судебной практике Верховного суда США оценивается учеными совсем неоднозначно.
В течение следующих порядка 40 лет после прецедента по делу Allgeyer v. Louisiana доктрина «материальной надлежащей правовой процедуры» стала основным механизмом Верховного суда США для защиты крупных корпораций от вмешательства, а порой даже и просто регулирования со стороны государства; данную доктрину Верховный суд США использовал для продвижения идеи свободы договора и недопустимости государственного вмешательства в развитие экономики, распоряжение частной собственностью.
Ключевым здесь стало дело Lochner v. New-YOrk (1905 г.), суть которого сводится к следующему: владелец пекарен Лохнер позволил одному из своих работников работать свыше 60 часов в неделю, за что был осужден к штрафу, так как закон штата Нью-Йорк устанавливал для работников пекарен максимальную продолжительность рабочей недели в 60 часов. В рамках оспаривания указанного штрафа Лохнер дошел до Верховного суда США, который отменил данный закон штата Нью-Йорк, признав его неконституционным, так как суд не нашел, что данный закон соответствует «надлежащей материальной правовой процедуре». Наоборот, суд указал, что данный закон сам по себе нарушает экономические права и свободы, которые защищаются клаузой о надлежащей правовой процедуре, и, в частности, посягает на свободу договора, под которой подразумевается, что лица могут покупать рабочую силу и продавать свой труд без каких-либо вмешательств со стороны правительства.
Данное решение и связанная с ним практика следующих 30-40 лет, а также дальнейшее влияние «дела Лохнера» на развитие доктрины о надлежащей правовой процедуре неоднозначно оценивается в науке. Так, например, указывается, что, скрываясь за данной доктриной, суды, по сути, просто использовали ее как механизм для поддержки корпораций, отменяя при этом законы штатов, направленные на государственное регулирование наемного труда.
Так, по мнению А.А. Мишина, «демократическое — в своей потенции — требование законности (в рамках "надлежащей правовой процедуры") в интерпретации Верховного суда приобрело зловещий смысл: "надлежащей правовой" и конституционной признавалась свобода эксплуатации наемного труда»17.
Также учеными отмечается, что данный подход создавал препятствия для реформ «нового курса» президента Ф.Д. Рузвельта, которые были
17 Мишин А.А., Власихин В.А. Указ. соч. С. 293.
призваны избавить страну из ужасов «великой депрессии» — президент даже неоднократно предпринимал неудачные попытки переформирования состава суда18.
Вместе с тем, не вступая в споры о достоинствах и недостатках «Нового курса», следует отметить, что, придерживаясь данного подхода, Верховный суд США последовательно защищал устои капитализма, на которых изначально строилось американское государство. Позиция Верховного суда США и приведенные судом аргументы также достаточно убедительны и логичны. Так, если в высокой продолжительности рабочего дня одновременно заинтересованы и работник, и работодатель, и каждый из них имеет на это свои причины и у каждого из них есть свои интересы (в частности, интерес работодателя направлен на получение большего количества продукта, который может быть реализован и, как следствие, может принести большую прибыль предприятию, в то время как работник также может бытьзаинтересован в дополнительной прибыли в виде оплаты часов переработки), то почему государство под видом заботы о социальном благосостоянии населения может нарушать интересы обеих сторон договора? Полагаем, что в указанной ситуации подход суда более последователен, чем позиция его противников. Правда, совсем в ином свете данное решение предстает, если взять для примера ситуацию, когда работодатель без согласования с работником установил повышенный рабочий день, и дополнительные часы никак дополнительно не оплачиваются. Однако в «деле Лохнера» вторая ситуация не рассматривалась.
Подход противников «лохнеровского подхода» еще более губителен в отношениях «чисто предпринимательских», так как он создает угрозу для существования свободной конкуренции и рыночной экономики. Вместе с тем нельзя не отметить, что и полное невмешательство государства в экономику также создает не менее губительные последствия, примеры чему неоднократно давала мировая история.
В связи с этим возникает вопрос о том, насколько обосновано вмешательство государства в отношения граждан, до какой степени такое вмешательство допустимо? В рамках дел о «материальной надлежащей правовой процедуре» Верховный суд США неоднократно отвечал на данный вопрос, рассматривая разные категории дел. Конечно, нельзя предположить, что этот вопрос является исчерпанным, тем не менее какие-то грани проблемы все же очерчены.
Например, в этой связи интересно обратиться к практике Верховного суда США по делам об абортах, при формировании которой Верховный суд США заявил об отказе от следования «делу
18 См.: West's Encyclopedia of American Law. P. 188.
Лохнера» и развивал противоположную позицию относительно вмешательства государства в права граждан.
В одном из ключевых в данной категории является прецедент по делу Roe v. Wade. Суды в рамках него трактовали надлежащую правовую процедуру таким образом, что существованию права на неприкосновенность частной жизни, которое однозначно указывает на допустимость абортов, противостоят государственные интересы, как минимум заключающиеся в сохранении жизни потенциального гражданина и жизни и здоровья матери. Исходя из данной логики, право на аборт было в значительной мере ограничено. Аборты допускались только в определенный период либо в случаях необходимости сохранения здоровья матери.
Повторно к подробному рассмотрению вопроса об абортах Верховный суд США обратился в 1992 г. при рассмотрении дела Planned Parent hood of Sout heastern Pennsylvania v. Casey. При перевесе в несколько голосов Верховный суд еще раз подтвердил сохранение действия прецедента по делу Roe v. Wade. Позднее незыблемость данной позиции была также подтверждена в решении по делу Stenberg v. Carhart.
Принимая данную позицию, Верховный суд США установил важный для правовой доктрины принцип пропорциональности соблюдения интересов сторон: до момента появления у плода жизнеспособности (способность выжить без тела матери) женщина имеет право прервать беременность, и любые законы штатов, устанавливающие необоснованные ограничения в реализации данного права, являются неконституционными; после появления признаков жизнеспособности аборты запрещены, за исключением тех случаев, когда согласно медицинскому заключению аборт необходим для сохранения жизни и здоровья матери.
Конечно, можно привести множество возражений относительно момента появления «признаков жизни» у плода, которые имеются и до наступления его жизнеспособности, но, полагаем, что позиция, занятая Верховным судом США, имеет то преимущество, что она «уравновешивает» различные правовые интересы.
Критикуя такую позицию Верховного суда США, судья А. Скалиа в своем особом мнении по делу Planned Parent hood of Sout heastern Pennsylvania v. Casey отметила, что авторитет суда подрывается, когда он пытается регулировать отношения в той области, в которую государство не имеет право вмешиваться.
Подход вмешательства государства в права граждан встречается и в делах по I поправке к Конституции США. Здесь мы остановимся на деле Gitlaw v. New-York, которое известно тем, что в рамках него Верховный суд США сформировал прецедент, согласно которому I поправка
к Конституции США о свободе слова подлежит применению также в штатах в силу правила о «материальной надлежащей правовой процедуре», закрепленного в XIV поправке к Конституции США. Обстоятельства дела заключаются в следующем: Бенджамин Гитлоу был арестован за распространение «манифеста левого крыла», в котором содержались призывы к свержению существующего строя и установлению социализма посредством забастовок, стачек и иных механизмов классовой борьбы. Штат Нью-Йорк признал Гитлоу виновным в нарушении закона штата, которым запрещалось распространение материалов, направленных на свержение существующего строя. Рассматривая данное дело, Верховный суд США, с одной стороны, сделал революционный шаг, признав, что первая поправка применяется и к правительству штатов в силу системного толкования данной поправки в совокупности с XIV поправкой о надлежащей правовой процедуре. Соответственно, штаты должны уважать права и свободы, гарантированные I поправкой в том же объеме, что и федеральное правительство. С другой стороны, нельзя не отметить, что суд подтвердил правомерность осуждения Гитлоу со ссылкой на то, что штаты вправе запрещать распространение материалов, которые создают угрозу для безопасности, которая является существенным интересом штатов. Даже если данная опасность не явная и не непосредственная.
Следует отметить, что данный вывод во многом нивелирует те позитивные начала, которые потенциально могли бы содержаться в данном решении, поскольку суд фактически допускает ограничение свободы слова и в том случае, когда угроза безопасности государства является неявной, косвенной, в отсутствии прямых неопровержимых доказательств.
На современном этапе наибольшие споры вызывает инкорпорация «права на смерть», которое, по сути, является составной частью права на неприкосновенность частной жизни. Признавая возможность распространения Билля о правах в данной части на штаты, суд, тем не менее, достаточно консервативен, ссылаясь на возможность злоупотребления и наличие государственного интереса в сохранении жизни лица19.
Как ни странно, но более демократичен Верховный суд в отношении II поправки, касающейся хранения и ношения оружия, которая была инкорпорирована в 2010 г. прецедентом по делу McDonald v. City of Chicago, в рамках которого суд склонился в пользу II поправки, вопреки интересам государства.
Исходя из указанных примеров, следует отметить, что какая-либо единая позиция относительно вопроса в целом на данный момент еще
См. напр., дела Washington v. Glucksberg; Vacco v. Quill.
19
отсутствует, вместе с тем, руководствуясь подходом Верховного суда США к аргументации, построению выводов, подходом к исследованию данных дел, можно сделать следующие выводы.
Права и свободы составляют высшую ценность и основу конституционного строя, в связи с чем, по общему правилу, любой закон, нарушающий указанные права, не соответствует правилу о надлежащей правовой процедуре.
Вместе с тем, как правило, правам и свободам одного лица (группы лиц) неизменно противостоят права и свободы другого лица (группы лиц). Также правам и свободам лица (группы лиц) может противостоять государственная безопасность и общественный интерес, которые, по сути, также имеют самую высокую ценность.
Таким образом, рассматривая вопрос о соблюдении законодателем принципа «материальной надлежащей правовой процедуры», мы неизменно сталкиваемся с необходимостью соотнесения ценностей самого высокого порядка, таких как частная собственность, с одной стороны, и общественное благополучие, с другой, жизнь и здоровье, с одной стороны, и свобода самоопределения, с другой и т.д.
Противопоставляя указанные ценности, Верховный суд ищет грань справедливости, где интересы всех групп уравновешены, и эта грань и признается им надлежащей правовой процедурой, допустимым на том или ином этапе развития государства и общества пределом вмешательства государства в дела граждан.
По мнению автора настоящей статьи, такое вмешательство государства в дела граждан может быть допущено только при наличии непосредственного государственного интереса, который должен быть подтвержден государством (штатом) путем представления неоспоримых доказательств.
Что бы лицо ни делало, пока это происходит в рамках его личных интересов, личного здоровья, благосостояния и не производит вредных последствий для общества, оно не может быть ограничено со стороны закона.
В этой связи хотелось бы привести гениальное высказывание У. Блэкстона по данному вопросу: «вольность гражданская, коей пользуются все люди в общество соединенные, есть ни что иное, как вольность природная, для пользы всего общества законом человеческим ограниченная... Принуждение не должно простираться сверх потребности: то есть оно уничтожается, как скоро не нужно сделается для общего блага, и не полезно для общества. Напротив, законы, учрежденные без всякой важной причины, для удовлетворения частных желаний, суть законы тиранические»20.
Вместе с тем когда действия личности порождают вредные последствия для другой личности либо общества, необходимо применение принципа пропорциональности. То есть в каждом конкретном случае суд должен определить, какой вред нанесен другому лицу или обществу, какие меры лицо предприняло, чтобы уменьшить данный вред либо избежать его, законная или незаконная цель преследовалась лицом при осуществлении действий, которые привели к причинению вреда другому лицу или обществу. Установление запретов и наказаний, не учитывающих данные критерии, полагаем, не соответствует «надлежащей материальной правовой процедуре» и не может считаться справедливым.
Также следует отметить еще одну проблему, постоянно поднимаемую в американской науке конституционного права в связи с доктриной материальной надлежащей правовой процедуры, — это проблема пределов судебного усмотрения.
Например, в том же «деле Лохнера» Верховный суд США пошел дальше буквального толкования текста Конституции США и признал незаконным закон штата, который нарушает права, прямо не предусмотренные Конституцией США, но вытекающие из системного толкования ее текста и самой ее сущности, в частности свободу договора.
Позиции ученых по данному вопросу сводятся к двум противоположным точкам зрения. Сторонники строго интерпретивизма и оригинализ-ма (в частности Роберт Борк) указывают, что все намерения «отцов-основателей» прямо изложены в тексте Конституции, при отступлении от текста Конституции и «первоначальных намерений» исчезает предел ценностям, которые судьи могут приписывать конституционным положениям, в подтверждение чего, в частности, ссылаются на упоминавшееся ранее дело Дрэда Скота21.
В противовес им сторонники нон-интерпретивизма, или направления «основных прав» (Томас Грей, Пол Брест, Ричард Кей), полагают, что судьи могут находить в общих положениях Конституции «основные права», к которым государство должно относиться с уважением. В подтверждение своей позиции они ссылаются на XI поправку к Конституции, которая говорит о том, что перечисление в Конституции ряда прав не умаляет и не отрицает существование других прав, сохраняемых народом.
Полагаем, что обе данные концепции потенциально скрывают в себе определенные риски: из-за формализмома первой, например, невозможна защита таких фундаментальных прав, как свобода договора, за открытостью второй кроется
Блэкстон У Указ. соч. С. 324.
21 О манипулировании судебным усмотрением, в частности, свидетельствуют особые мнения судей У Рэнкви-ста и А. Скалиа в решении по делу Planned Parent hood of Sotheastern Pennsylvania v. Casey (1992).
20
безграничное количество поводов для злоупотреблений, представления узких политических интересов в качестве «подразумеваемой справедливости». Соответственно, ни одна из указанных позиций не претендует на универсальность. Вместе с тем полагаем, что в противовес чрезмерному
Библиография:
формализму первого подхода, второй имеет высокий демократический потенциал в сочетании с такими принципами, как независимость суда, эффективная система сдержек и противовесов, высокий уровень правовой культуры и юридической профессии.
1. Бернам У. Правовая система США. М.: Новая юстиция, 2006. 1216 c .
2. Блэкстон У. Истолкования английских законов, переведенные по всевысочайшему повелению великой законодательницы всероссийской с подлинника английского / пер. с англ. С.Я. Десницкого. Кн. 1. М.: Унив. тип. Н. Новикова, 1780. 374 с.
3. Мишин А.А., Власихин В.А. Конституция США: политико-правовой комментарий. М.: Междунар. отношения, 1985. 336 с.
4. Токвиль А. де. Демократия в Америке / пер. с франц. М.: Прогресс, 1992. 554 с.
5. Конституции зарубежных стран: Великобритания, Франция, Германия, Италия, Европейский союз, США, Япония: учеб.пособие. / сост., вступ. ст. В.В. Маклакова. М.: Инфотропик, 2012. 640 с.
6. Trybe L.H. American constitutional law. 3 ed. Vol. 1. NY:Foundation Press, 2000. 1340 p.
7. West's Encyclopedia of American Law. Vol. 3. West Publishing Company. 1998. 503 p.
References (transliteration):
1. Bernam U. Pravovaja sistema SShA. M.: Novaja justicija, 2006. 1216 c .
2. Bljekston U. Istolkovanija anglijskih zakonov, perevedennye po vsevysochajshemu poveleniju velikoj zakonodatel'nicy vserossijskoj s podlinnika anglijskogo / per. s angl. S.Ja. Desnickogo. Kn. 1. M.: Univ. tip. uN. Novikova, 1780. 374 s.
3. Mishin A.A., Vlasihin V.A.. Konstitucija SShA: politiko-pravovoj kommentarij. M.: Mezhdunar. otnoshenija, 1985. 336 s.
4. Tokvil' A. de. Demokratija v Amerike / per. s franc. M.: Progress, 1992. 554 s.
5. Konstitucii zarubezhnyh stran: Velikobritanija, Francija, Germanija, Italija, Evropejskij sojuz, SShA, Japonija: ucheb. posobie. / sost., vstup. st. V.V. Maklakova. M.: Infotropik, 2012. 640 s.
Материал поступил в редакцию 16января 2014 г.
Substantive procedure rule as a basic constitutional guarantee of judicial protection of human rights in the USA
GERASIMOVA, Aleksandra Evgenievna — postgraduate student of the Department of Constitutional and Municipal Law of the Kutafin Moscow State Law University. [Gerasimovaae@gmail.com]
119634, Russia, Moskva, ul. Lukinskaya, 8, k.3, kv. 74.
Review. The article concerns constitutional legal element of the right for judicial protection. As opposed to the procedural guarantees, which are provided for in the procedural branhes of law, the author views the constitutional guarantees of the right to judicial protection through the prism of the American doctrines, such as the substantive procedure doctrine, which is enshrined in the V and XIV Amendments to the US Constitution and the doctrine of incorporated rights. The conclusion is made that unlike the procedural due process, the material substantive procedure is not related to specific on-the-spot guarantees, rather it is aimed at correcting the legislative mistakes based upon the thesis that no act or law of the Government may encroach upon the basic rights and freedoms of the people. The conclusion is made that the Supreme Court of the USA incorporated the freedom of speech and then all of the basic subjective rights and freedoms within the doctrine on material substantive procedure. Evaluating the judicial practice of the Supreme Court of the USA, the author studies the limitations to the judicial discretion, the doctrines of non-interpretation and interpretation.
Keywords: right to judicial protection, substantive procedure, material substantive procedure, XIV Amendment to the Constitution of the USA, V Amendment to the Constitution of the USA, non-interpretation, interpretation.
