CC BY
66
Е. Н. Лисанюк
правила победы и ошибки поражения с точки зрения логики диалога
В современных исследовательских проектах в области аргументации принято считать, что рациональные дискуссии (диалоги) определяются комплексом правил различного свойства. Часть из них—прагматические правила, а именно, подготовительные и регулирующие условия (условия искренности), а также постулаты принципа кооперации Г. Грайса, лежащие в основе процедурных правил дискуссий. Прагматические правила вошли в научный обиход исследователей аргументации благодаря теории речевых актов Дж. Остина—Дж. Серля1. Другая часть этого комплекса—логические правила, обеспечивающие истинность и правильность рассуждения. Помимо логических и прагматических правил, существуют риторические: совокупность речевых приемов и методик, способствующая надлежащему выполнению логических и прагматических правил, а также, в целом, успешности и эффективности дискуссий.
Успешность и эффективность дискуссий — одна из центральных проблем теории аргументации. Несмотря на то, что обе характеристики прочно вошли в категориальный каркас теории, их функциональная роль по-прежнему является предметом изучения. Напомним, что речевой акт (диалог) считается успешным, если слушатель адекватно распознал его пропозициональное содержание (смысл или локуция) и иллокутивную силу (цель, с которой говорящий обратился). Эффективным речевой акт (диалог)
станет, если слушатель произведет действия, предполагаемые его содержанием и или и 2
локутивной силой 2.
Все вышеперечисленные правила представляют собой необходимые условия успешности и эффективности, но не достаточные, и вследствие этого не предоставляют гарантий успешности и эффективности дискуссий ни по отдельности, ни в комплексе. Главная причина такой «недостаточности» правил—коммуникативная природа речевого взаимодействия, предполагающая, что агенты коммуникации прилагают совместные усилия для выполнения искомых требований. Существует, по крайней мере, один диалог, соответствующий этим требованиям,—модель, выступающая в роли образца. Современные исследователи создали ряд классификаций таких моделей и разработали специальную терминологию. Так, модель аргументативного диалога называется критической дискуссией 3, к другим типам диалогов относятся переговоры, информационная дискуссия, эристика, обучающий диалог и др., некоторые типы имеют подтипы. Например, ссора есть разновидность эристического диалога, торговля между покупателем и продавцом—пере-говоры. Данная классификация образована с учетом целей и задач, преследуемых участниками диалога, изначальной ситуации и предполагаемых побочных эффектов 4.
Понятие успешности и эффективности заимствованы теорией аргументации из теории игр, где первое означает соответствие хода правилам игры Я а второе — принадлежность хода (совокупности ходов) какой-либо выигрышной стратегии Хп,=1> где О — число чистых стратегий игрока5. Любые приемлемые согласно правилам
© Е. Н. Лисанюк, 2008
ходы на протяжении игры воспринимаются ее участниками одинаково, несмотря на то, что стратегические последствия одного и того же хода могут быть различны. Иными словами, если игрок X делает ход Я., такой что R е О., этот ход независимо от стадии игры идентифицируется другими игроками, во-первых, как соответствующий правилам игры, и, во-вторых, как обладающий свойством рефлексивности. Множество Я1 заранее известно участникам игры, значит, успешность хода задана собственно игрой. Эффективность как принадлежность хода некоей выигрышной стратегии можно определить заранее, как и конкретные стратегии игроков6.
В диалоге все речевые действия участников представимы как диалоговые ходы. В идеальной модели диалога успешным считается ход, локутивная и иллокутивная силы которого рефлексивны и симметричны для всех игроков. Это означает, что смысл хода воспринимается одинаково всеми игроками и на любом его ходу. В реальном речевом взаимодействии распознание локутивной и иллокутивной сил может существенно отличаться в зависимости от интерпретации локуции, а также от стадии взаимодействия. Рефлексивность и симметричность хода — главные требования успешности, от которых математическая теория игр абстрагируется, полагая их изначально выполненными. В большинстве игр считается, что участники игры в достаточной мере владеют ее правилами, и в тех случаях, когда кто-то ошибается, делая неприемлемый согласно правилам ход, допускается его исправление.
Различие в понимании успешности в математической теории игр и в речевой коммуникации состоит еще и в том, что в последнем случае, как кажется, не предъявляется требований соответствия правилам игры. Однако на самом деле эти требования имплицитно присутствуют в любом речевом взаимодействии. Например, достаточное владение языком, на котором ведется диалог, следование принятым в обществе канонам вежливости, соблюдение правил коммуникативной релевантности7. Неисполнение любого из них может повлечь прекращение диалога.
Сложность в анализе диалогов представляют правила, воспринимаемые большинством людей как самоочевидные и не требующие специальных оговорок. Именно такого рода правила, принимаемые чаще всего по умолчанию, составляют каноны речевой коммуникации. Представители прагма-диалектической школы аргументации разработали специальный кодекс поведения участников аргументативных дискуссий, который представляет собой группы правил, определяющие приемлемость диалоговых ходов, допустимые на каждой из стадий дискуссии8.
О существовании таких правил свидетельствует наличие ошибок в рассуждениях, подмеченных еще в античности. Аристотель одним из первых предпринял попытку их систематизации в трактате «О софистических опровержениях» наряду с описанием наиболее выигрышных стратегий ведения диалогов в «Топике». В обыденных рассуждениях ошибка часто играет роль рационального маркера, обозначающего, где на практике пролегает граница нормативной приемлемости. Совершая ошибку, участник дискуссии случайно или сознательно нарушает правила, составляющие нормативные основы рассуждения. Диагностика ошибок в рассуждениях основана на двух необходимых условиях: (1) наличие грамматически корректного и вразумительного с языковой точки зрения выражения; (2) комплекс правил, регулирующий языковую практику и способ рассуждения. Нарушение, по крайней мере, одного из этих условий влечет ошибку в рассуждении.
В отношении ошибок типа (1) в диалоге принцип успешности обычно действует как в математической теории игр: предполагается, что участник диалога в достаточной степени владеет языком, на котором происходит диалог. Особого внимания
заслуживают ошибки типа (2). Оценивание логической правильности рассуждения происходит через соотнесение его с нормативным идеалом, состоящим в истинности посылок и соответствии фигуре рассуждения. Если оба условия налицо, заключение следует с необходимостью и принимается не только как строгое в смысле валидности, но и как истинное само по себе.
В традиционном (классическом) логическом подходе и сигналом об ошибке и собственно ошибкой считается нарушение принципов логической (дедуктивной, индуктивной или иной) выводимости. Учение Аристотеля о софистических опровержениях на протяжении нескольких столетий относили именно к логическому подходу9. Вследствие этого ряд ошибок, описанных Стагиритом, явно не соответствовал общим принципам такой классификации, о чем в XX в. стали говорить и логики, и лингвисты10. В современных исследовательских проектах по аргументации симптомом ошибки в рассуждении часто считается нарушение прагматических правил, причем существенным моментом для квалификации ошибки является тип коммуникативного дискурса11. Так, традиционно считающаяся ошибкой атака на личность (аргумент ad ^ттет) может быть приемлемым аргументом в определенных типах диалогов, считает известный канадский ученый Д. Уолтон12.
Сказанное означает, что правила, нарушением которых выступают традиционные ошибки рассуждения, в некоторых типах диалогов не действуют. В силу этого данный аргументативный шаг некоторого диалога, считающийся ошибочным согласно имеющейся классификации ошибок, вполне может быть приемлемым именно в этом диалоге, т.к. в этом типе диалога правило, нарушением которого представлялся данный ход, не действует13.
Таким образом, имеется три не исключающих друг друга возможных варианта развертывания исследовательских проектов в области анализа успешности и эффективности диалогов. Во-первых, пересмотр имеющейся классификации ошибок в рассуждениях на предмет того, какие из них все же могут считаться приемлемыми диалоговыми шагами. По этому пути идут Ч. Хэмблин, Д. Уолтон, Е. Краббе, схожие идеи высказаны и в отечественных публикациях14. Результатом развития этого направления, по-видимому, должны стать обновленные типологизации ошибок в рассуждениях и собственно диалогов. Во-вторых, анализ правил ведения диалогов. Последователи этого направления нацелены на разграничение категорий правил, регулирующих диалоговые взаимодей-ствия15; особое внимание уделяется внелогическим правилам — прагматическим, когнитивным и пр. Сторонниками этого направления являются представители амстердамской школы прагма-диалектики во главе с Ф. Ван Еемереном. Спектр решений, предлагаемых в рамках этого направления достаточно широк: от анализа ошибок на предмет реинтерпретации правил, нарушениями которых они являются16, до выявления комплексов новых правил17 и разработки прагматических кодексов поведения. В-третьих, формальный подход к диалогам, расширяющий понимание логического следования таким образом, чтобы охватить полифоничность речевой коммуникации. Идейными источниками такого подхода являются, с одной стороны, работы немецких математиков П. Лоренцена и К. Ло-ренца18, и исследования Дж. Серля и его последователей в области теории речевых актов, с другой. Представители данного направления нацелены на создание формализмов, моделирующих речевое взаимодействие диалогового типа19.
Попробуем синтезировать подходы всех направлений, рассмотрев ссору как разновидность диалога, в котором не все традиционно выделяемые ошибки на самом деле оказываются недопустимыми аргументами. Особенность ссоры как типа диалога состоит в том, что изначально участники находятся в состоянии конфликта, они не нацелены ни на поиск компромисса, ни на убеждение друг друга, но склонны продемонстрировать
третьей стороне (если она имеется) или друг другу свою правоту или показать неправоту противника. Следовательно, для победы участнику необходимо отразить все атаки против своей позиции или показать несостоятельность позиции противника. Такое понимание победы ниже найдет отражение в определении выигрышной стратегии.
Условимся отличать группы правил: ход является успешным, если он соотв ет-ствует стандартным тавтологиям первопорядковой логики, или L-правилам, принятым в диалогической логике, и эффективным, если он принадлежит некоей выигрышной стратегии.
L-правила описывают допустимые диалоговые ходы двух видов — атаки и за-
20
щиты20:
(1) Если предложенная формула имеет вид А л В, то атака может иметь вид ?А или ?В (требование противнику обосновать А и В соответственно). В первом случае единственная возможная защита состоит в избрании А, во втором — в избрании В.
(2) Если предложенная формула имеет вид А V В, то атака выглядит как ?(А V В), которую для краткости будем записывать просто как ?. Защита осуществляется избранием А или избранием В.
(3) Если предложенная формула имеет вид —А, атака заключается в избрании А; защита невозможна. Но в качестве хода защиты может быть избрана контратака — в данном случае против А.
(4) Если предложенная формула имеет вид А з В, атака состоит в избрании А, защита — в избрании В. Вместо хода защиты можно избрать ход контратаки против А.
(5) Если предложенная формула имеет вид УхА(х), может быть предпринято бесконечно большое число атак вида ?а,?Ь,..., где а, Ь,..., есть индивидные константы, свободно выбранные атакующим. Соответствующие ходы защиты состоят в избрании А(а), А(Ь),...и т. д.
(6) Если предложенная формула имеет вид 3 хА(х), атака состоит в ходе 73 хА(х), записываемом как 7. Защита может выбрать бесконечно большое число ходов вида А(а), А(Ь),..., где а, Ь,...—индивидные константы, свободно выбранные защищающимся.
Помимо L-правил успешности, диалог регулируется В- и S- правилами, ограничивающими ходы участников. В классическом варианте П.Лоренцена и его последователей группы В- и S- правил отвечают за обеспечение ассиметричности участников21. Помимо этого, L-правила обеспечивают соответствие логическим критериям, а В- и S-правила — соответствие прагматическим. Так, В-правила отдают инициативу ведения диалога оппоненту, предоставляя только ему право выдвигать предложения для обсуждения, а S-правила ограничивают количество атак, так что оппонент может атаковать каждое предложение лишь однажды, а пропонент — неограниченное число раз.
Множество позиций ссоры G состоит из двух взаимоисключающих областей Р1 и 0} — области ходов пропонента и оппонента соответственно. Если первоначальная позиция (формула) ц после конечного числа ходов Я оканчивается конечной позицией (формулой) X, такой, что X є Ог т. е. является элементом О, но для которой не определен никакой потомок (то есть игрок Р не может сделать хода), то выиграл игрок Р. Он выигрывает только в этом случае, если конечная позиция X такова, что X є Р то выиграл игрок О.
Ассиметричность участников диалога обеспечивает выполнение правила бремени доказательства, согласно которому обязательство доказывать свою позицию возложено на пропонента. В силу этого ассиметричность относится, по существу, не к участникам как таковым, но регламентирует выдвижение предложений, а также аргументов за и против.
Так, ограничивая количество атак со стороны оппонента, S- правило обеспечивает конструктивность диалога в формальном и обыденном отношении. В формальном смысле если оппонент выдвинул предложение А, а пропонент успешно защитил —А, повторное выдвижение А оппонентом недопустимо как неустановимое 22; если же про-поненту не удалось защитить —А, то оппонент выиграл. В обыденном смысле это ограничение обеспечивает неизбыточность диалога, отвечая тем самым за выполнение постулата количества грайсова принципа кооперации. Отсутствие ограничения на атаки пропонента имеет аналогичную основу.
В ссоре участники могут быть равноправны, однако это не означает, что В- и S-правила не будут действовать. Равноправие здесь понимается как одинаковая возможность выдвижения предложений и производства атак как пропонентом, так и оппонентом в процессе одной ссоры, но касательно нескольких спорных предложений. Модель ссоры от этого не изменится, но распадется на ряд поддиалогов, каждый из которых будет соответствовать вышеприведенному образцу. Иными словами, по поводу каких-то спорных вопросов участники могут поменяться ролями, тогда В- и S- правила будут регулировать их шаги относительно каждого выдвинутого тезиса соответственно.
Стратегия О. в диалоге есть некая начинающаяся первоначальным предложением (формулой) последовательность ходов (формул), в которой всякий последующий ход получен согласно L-правилам из каждого возможного хода партнера по диалогу. Выигрышной стратегия пропонента Р считается тогда и только тогда, когда Р из первоначальной позиции ц, произведя конечное количество ходов Яр1 достиг позиции (формулы) X, такой, что X е 01 т. е. является элементом области ходов О, но для которой не определен никакой последующий ход О. Выигрышная стратегия Оо оппонента О имеет место тогда и только тогда, когда X такова, что X е Р т. е. принадлежит области ходов пропонента Р1, и для Р не определено последующего хода. Выигрышная стратегия О вполне может означать воспрепятствование реализации выигрышной стратегии Р. В этом случае диалог может быть как конечной, так и бесконечной длины.
Истинность (общезначимость) предложений означает наличие у Р выигрышной стратегии для них, т. е. приравнивается к обоснованности. Обоснованность умозаключений, производимых в ходе диалога данного типа, означает соответствие комплексу правил Я1 в состав которого входят L-, В- и S- правила.
Предложенная модель ссоры носит схематичный и упрощенный характер. На практике диалоги такого типа нечасто сводятся к тому, что одному участнику удалось показать, что его точка зрения согласуется с аргументами, выдвинутыми другим участникам против нее (выигрышная стратегия Ор), или что у другого иссякли аргументы против точки зрения первого (выигрышная стратегия Оо). Вместе с тем, данная модель дает возможность учесть ряд специфических особенностей ссоры, которые в противном случае считались бы нелегитимными. Личностная атака допустима, если она непосредственно связана с обсуждением точки зрения; игра на публику путем повторных нападок, согласно В- и S- правилам, не допускается. Аналогично для традиционно квалифицируемых как ошибочные аргументов к авторитету или аргументов к жалости.
Исследование поддержано РГНФ, грант № 05-03-03301а.
1 СерльДж. Что такое речевой акт? // Теория речевых актов. Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 17. М., 1986.
2 Мигунов А. И. Семантика аргументативного речевого акта // Мысль: аргументация. Под ред. Мигунова А. И., Лисанюк Е. Н. Вып. 6. СПб, Изд-во СПбГУ, 2006. С. 40-42.
3 Еемерен Ф., Гроотендорст Р. Речевые акты в аргументативных дискуссиях. СПБ., 1994. С. 5-24.
4 Walton D., Krabbe E. Commitment in Dialogue. State Un-ty of NY Press, 1995. P. 66.
5 Оуэн Г. Теория игр. М., 2004. С. 38-39.
6 Там же. С. 29.
7 Ивин А. Логика норм. М., 1973. С. 11.
8 Еемерен Ф. ван, Гроотендорст Р. Речевые акты в аргументативных дискуссиях. СПб., 1994. С. 169-196.
9 См.: Арно А., Николь П. Логика, или искусство мыслить. М., 1991. С. 246 — 265.
10 См.: Hamblin C. Fallacies. London, 1970. P. 67.
11 Важнейшие концепции теории аргументации / Под ред. Ф. ван Еемерена. СПб, 2006. С. 192-194.
12 Уолтон Д. Аргументы ad hominem. М., 2002. С. 66-122.
13 Там же. С. 165.
14 Зайцев Д. В., Зайцева Н. В. Moroz и солнце: интерсуъективность в аргументации // Мысль: Аргументация. Вып. 6, СПб, 2006. С. 119.
15 Хинтикка Я. Действительно ли логика—ключ ко всякому хорошему рассуждению? // Вопросы философии. М., 2000. № 11.
16 Hintikka J. The Fallacy of Fallacies // Argumentation I. 1987. P. 211-238.
17 См.: Грайс Г. Логика и речевое общение // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XVI. / Общ. ред. Е. В. Падучевой. М., Прогресс, 1985. С. 220.
18 Lorenzen P., Lorenz K. Dialogische Logik. Darmstadt, 1978.
19 Серль Дж., Вандервекен Д. Основные понятия исчисления речевых актов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 18. М., 1986. С. 242-263.
20 При описании L-, B- и S- правил используется: Скрипник К. Д. Философия. Логика. Диалог. Ростов-на-Дону, 1996. С. 57-61.
21 Stegmuller W. Remarks on the Completeness of Logical Systems Relative to the Validity-Concepts of P. Lorenzen and K. Lorenz // Notre Dame J. of Formal Logic, 1964. Vol. 5. P. 85-7.
22 Новиков П. Конструктивная математика с точки зрения классической. М., 1977. С. 49-50. См.: также Stegmuller W. Ук. соч. С. 111.
