CC BY
493. Styuart CH. Tolkovanie snovidenij v social'noj i kul'turnoj antropologii / Per. G. Melihova // Konteksty sovremennosti - II / Red. S.A. Erofeeva. -Kazan': Izd-vo KGU, 2001. - S. 54-59.
4. Tedlok B. Bikul'turnoe snovidenie kak mezhlichnostnyj kommunikativnyj process / Per. S.V. Sokolovskogo // Etnograficheskoe obozrenie. - 2006. -№6. - S. 16-30.
5. Dodds E. R. Greki i irracional'noe. - SPb.: Aletejya, 2000. - 507 s.
6. Hazina A.V., Sivakina V.A. Fenomen iscelyayushchih «svyashchennyh snovidenij» v Drevnej Grecii: k voprosu o genezise // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2019. - №6. - S. 16-21.
7. Hazina A.V., Sivakina V.A. Semantika obrazov snovidenij v "Onejrokritike" Artemidora (na primere rastitel'nyh simvolov) // Sovremennaya nauchnaya mysl'. - 2021. - №3. - S. 10-14.
8. Petrova M.S. «Onejrokritika v Antichnosti i v Srednie veka (na primere Makrobiya) // Intellektual'nye tradicii Antichnosti i Srednih vekov (issledovaniya i perevody) / Sostavlenie i obshchaya red. M.S. Petrovoj. - M:. Krug", 2010. - S. 176-237.
10. Gomer. Iliada / Per. N. Gnedicha. // Gomer. Odisseya / Per. V. ZHukovskogo. - M.: Hudozhestvennaya literatura, 1967. - 766 c.
11. Vergilij. Eneida / Per. S.A. Osherova // Vergilij. Bukoliki. Georgiki. Eneida / Per. s latin. S.A. Osherova pod red. F.A. Petrovskogo; Komment. N.A. Starostinoj. - M.: Hudozhestvennaya literatura, 1979. - 445 c.
12. SHtaerman E.M. «Sonnik» Artemidora kak istoricheskij istochnik // Vestnik drevnej istorii. - 1989. - №3. - S. 237-239.
13. Platon. Kritij // Platon. Sobranie sochinenij v 4 t. T.3 / Per. s drevnegrech.; Obshch. red. A. F. Loseva, V. F. Asmusa, A. A. Taho-Godi; Avt. vstup, st. i st. v primech. A. F. Losev; Primech. A. A. Taho-Godi. - M.: Mysl', 1994. - 654 s.
14. Plutarh. Perikl / Per. S.I. Sobolevskogo, S.P. Markisha // Plutarh. Sravnitel'nye zhizneopisaniya. V 2 t. T. 1 / Izd. podgot. S.S. Averincev, M.L. Gasparov, S.P. Markish; Otv. red. S.S. Averincev. 2-e izd., ispr. i dop. - M.: Nauka, 1994. - S. 176-220.
15. Pavsanij. Opisanie Ellady. CH. II / Per. s drevnegrech. S.P. Kondrat'eva; pod red. E.V. Nikityuk; otv. red. prof. E.D. Frolov. - SPb.: Aletejya, 1996. -538 c.
16. Ciceron. O divinacii / Per. M.I. Rizhskogo // Ciceron. Filosofskie traktaty. - M.: «Nauka», 1985. - S. 191- 242.
17. Meletinskij E.M. Med poezii // Mify narodov mira. Enciklopediya v dvuh tomah. T. 2. - M.: Sovetskaya enciklopediya, 1992. - S. 127-128.
18. Makovskij M. Sravnitel'nyj slovar' mifologicheskoj simvoliki v indoevropejskih yazykah. - M.: «Gumanitarnyj izdatel'skij centr VLADOS», 1996. -416 s.
19. Solopova M. A. Vozniknovenie nauki o snah i snovideniyah v Drevnej Grecii // Intellektual'nye tradicii Antichnosti i Srednih vekov (issledovaniya i perevody) / Sostavlenie i obshchaya red. M.S. Petrovoj. - M.: Krug", 2010. - S. 156-175.
20. Artemidor. Sonnik / Per. M.L. Gasparova, V.S. Zilitinkevich, I.A. Levinskoj, E.G. YUnca / Pod red. YA.M. Borovskogo. - SPb.: Kristall, 1999. - 448s
21. Plutarh. O demone Sokrata / Per. YA.M. Borovskogo // Sud nad Sokratom: Sbornik istoricheskih svidetel'stv / Sost. A. V. Kurgatnikov. - SPb.: Aletejya, 1997. - S. 235-245.
22. Arhipova S.V. Iskusstvo tolkovaniya snov v Drevnem Egipte // CHudesa i orakuly v epohu drevnosti i srednevekov'ya / Otv. red. S.V. Arhipova, L.V. Selivanova. - M.: Kraft+: In-t vostokovedeniya RAN, 2007. - 400 c.
23. Platon. Zakony // Platon. Sobranie sochinenij v 4 t. T.4 / Per. s drevnegrech.; Obshch. red. A. F. Loseva, V. F. Asmusa, A. A. Taho-Godi; Avt. vstup, st. i st. v primech. A. F. Losev; Primech. A. A. Taho-Godi. - M.: Mysl', 1994. - 830 s.
24. Eliade M. SHamanizm i arhaicheskie tekhniki ekstaza / Per. s fr. A. Vasil'evoj, N. Sukacheva. - M.: Ladomir, 2014. - 552 s.
25. ZHmud' L.YA. Pifagor i rannie pifagorejcy. - M.: Russkij Fond Sodejstviya Obrazovaniyu i Nauke, 2012. - 445 c.
26. Sofronova L.V., Hazina A.V. Istoricheskoe poznanie i kognitivnye nauki: novoe v otechestvennoj istoriografii // Elektronnyj nauchno-obrazovatel'nyj zhurnal «Istoriya». - 2021. - T. 12. - № 8 (106).
ХАЗИНА АННА ВАСИЛЬЕВНА - кандидат исторических наук, доцент, зав. кафедрой всеобщей истории, классических дисциплин и права Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина (annh1@yandex.ru). СИВАКИНА ВЕРОНИКА АНАТОЛЬЕВНА - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина (nika.sivakina@yandex.ru).
КИСЛИЦЫН ДМИТРИЙ ФЕДОРОВИЧ - магистрант Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина (super.dimylj12@yandex.ru).
KHAZINA, ANNA V. - Ph.D. in History, Chairperson, World History, Classical Disciplines and Law Department, Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (annh1@yandex.ru).
SIVAKINA, VERONICA A. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (nika.sivakina@yandex.ru). KISLITSYN, DMITRIY F. - Master of Minin Nizhny Novgorod State Pedagogical University (super.dimylj12@yandex.ru).
УДК 94(44).025/026«1337/1453» DOI: 10.24412/2308-264X-2021-6-16-22
НУЖДИН О.И.
ПРАВИЛА НАСЛЕДОВАНИЯ ФРАНЦУЗСКОГО ПРЕСТОЛА В НАЧАЛЕ XV В. И ПОЛИТИКА КОРОЛЯ АНГЛИИ ГЕНРИХА V
Ключевые слова: правила наследования короны Франции, Столетняя война, договор в Труа, Карл VI, Генрих V, Валуа, Ланкастеры.
Статья посвящена изучению проблемы эволюции правил наследования королевского престола во Французском королевстве в конце XIV - начале XV вв. Автор пришел к выводу, что существенное влияние на их формирование оказали династический кризис 1316 - 1328 гг., а также события Столетней войны, в частности претензии английских монархов на французскую корону. К началу XV в. основные правила передачи власти во Франции были сформулированы с тем, чтобы исключить ее возможность передачи иным династиям, в том числе Ланкастерам. Однако кризис власти во Франции, спровоцированный душевной болезнью короля Карла VI, начавшееся противостояние сторонников герцогов Орлеанского и Бургундского заставили внести новые изменения в правила наследования, которые в 1420 г. сделали возможным передачу короны в руки иностранного принца - Генриха V - через его формальное усыновление Карлом VI и Изабеллой Баварской. Тем самым король Англии занял первое место, оттеснив в очереди на наследование дофина Карла. Но для этого королю Англии пришлось отказаться от немедленных притязаний на титул короля Франции, ограничив свои претензии титулом наследника.
NUZHDIN, O.I
THE RULES OF SUCCESSION TO THE FRENCH THRONE ET BEGINNING OF THE XV CENTURY AND THE POLITICS OF KING HENRY V OF ENGLAND
Key words: rules of succession to the crown of France, Hundred Years War, Treaty of Troyes, Charles VI, Henry V, Valois, Lancaster.
The article is devoted to the study of the problem of the evolution of the rules of succession to the royal throne in the French kingdom in the late XIV - early XV centuries. The author concluded that the dynastic crisis of 1316 - 1328, as well as the events of the Hundred Years War, in particular the claims of the English monarchs to the crown of Valois, had a significant impact on their formation. By the beginning of the 15th century the basic rules for the transfer of power in France were formulated in order to exclude its possibility of transferring to other dynasties, including Lancaster. However, the crisis of power in France, provoked by the mental illness of King Charles VI, the beginning of the confrontation between the supporters of the Dukes of Orleans and Burgundy forced to make new changes in the rules of inheritance, which in 1420 made it possible to transfer it into the hands of a foreign prince - Henry V - through his formal adoption by Charles VI and Isabella of Bavaria. Thus, the king of England took first place, pushing the Dauphin Charles out of the line for succession. However, for this, the King of England had to give up the title of King of France, limiting his claims to the title of heir.
Одним из первых конфликтов европейского масштаба можно назвать Столетнюю войну, ход которой на отдельных этапах мог привести к уничтожению суверенитета одного из крупнейших государств того времени - Французского королевства. В начальный период конфликта главными причинами противоборства Англии и Франции стала борьба за суверенитет над Гиенью [1, с.66; 2, с. 372, 377], а также противостояние в Шотландии и Фландрии [3, с. 115, 130, 149, 173; 4, р. 1-4]. Можно также согласиться с мнением, что понимать всю Столетнюю войну только как династическую распрю глубоко ошибочно [5, с. 67], и что для короля Эдуарда III «принятие титула французского короля было всего лишь маневром..., который никогда не рассматривал его всерьез» [1, с. 66; 4, р. 4]. Однако полностью исключать влияние династического фактора на развитие событий было бы неверно. Так, К. Говар в качестве характерной черты Столетней войны называла ее феодальный характер, в котором территориальный конфликт оказался тесно увязанным с конфликтом династическим [2, р. 372, 377], что в наибольшей степени проявилось в начале XV в. с возобновлением претензий на французский престол со стороны короля Англии Генриха V, которые оставались «вполне реальными» и «обоснованными с точки зрения феодального права» [3, с. 173174].
По зафиксированной в феодальных кутюмах традиции любая власть наследовалась сравнительно просто - она переходила от отца к старшему сыну, а в его отсутствие - к старшей дочери. Как правило, главную роль в этом вопросе играло первородство, хотя полу также придавали немаловажное значение. Один из французских легистов Жан де Террвермей, родом из Лангедока, составил в период с февраля по сентябрь 1419 г. «Трактат» из трех частей, в котором подтвердил этот принцип, указав, что наследование происходит, в первую очередь, в соответствии со сложившимся обычаем, который составляет независимый высший правовой порядок. Как таковой, он определен и поддержан всем политическим сообществом и не зависит от воли конкретного человека. Вместе с тем он подчеркнул, что наследование французской короны принципиально отличается от наследования в частном праве: оно «не является ни наследственным, ни выборным, поскольку личность не избирается, оно иного свойства, основано на праве, в первую очередь - на кутюмах области» [6, р. 101].
Но, если в обычном праве наследодатель мог отказать в наследовании своему сыну, а тот, в свою очередь, имел право отказаться от полагающегося ему наследства, то совсем иначе обстояло дело с наследованием короны Франции. Оно не являлось ни наследственным, ни патримониальным (ni hereditaire, ni patrimoniale), а представляло собой особенный третий способ, по причине чего ее передача именуется автором «квази-наследственной» (quasi hereditaire). Король, по мнению Жана де Террвермей, не являлся собственником, а только пользователем (administrateur) короны и по этой причине не мог свободно распоряжаться ею, выбирая наследника. Напротив, в силу сложившегося обычая, ему не требовалось каким-то особенным образом уступать или завещать престол наследнику, тот просто переходил в его руки. Причем преемник обязательно должен был быть всем известен еще до смерти короля и не мог быть исключен из наследования под каким-либо предлогом. Поэтому Жан де Террвермей именовал его «простым наследником» (simple successeur) или «необходимым наследником» (heritier necessaire). По причине того же обычая преемник короля на престоле не мог отказаться от своего наследства [7, р. 32-33]. Наличие кровных уз неразрывно воссоединяло преемника с предшественником, и эту связь невозможно было игнорировать или разорвать. В любом случае, передача короны Франции, согласно традиции, находилась вне воли людей, непосредственно в ней участвующих.
Однако в отношении французского престола с первой трети XIV в. право оказалось принесенным в жертву политике. Это было связано с династическим кризисом 1316 - 1328 гг., когда из наследования исключили женщин, и с его обострением, вызванным претензиями короля Англии Эдуарда III на престол Франции. Хотя договорами в Бретиньи и в Кале этот вопрос казался урегулированным, но, как показала политика Карла V и его сына Карла VI, угроза их правам на корону сохранялась, и они предпринимали меры, чтобы максимально себя обезопасить.
Французские легисты к XIV в. сформулировали, а в первой половине XV в. развили и дополнили теорию превосходства королевской власти над остальными. Юрисдикция короля считалась неотчуждаемой и непередаваемой. Он являлся источником всякого права и мог «творить законы, толковать, изменять и ужесточать их» [8, р. 290].
Одними из основных и важнейших для системы власти оставались законы, касающиеся порядка передачи королевской короны. Ко времени правления Карла VI к таковым правилам можно отнести следующие:
1. наследственное право, по которому престол и связанные с ним права переходят от почившего короля к его наследнику;
2. право примогенитуры (первородства), подразумевающее, что старший из сыновей короля обладает преимущественным правом на корону отца;
3. принцип неделимости, согласно которому в случае, если у короля было несколько сыновей, все королевство целиком переходит к одному наследнику и не подлежит дроблению на части, что, впрочем, не исключало возможности выделения доли остальным детям в форме апанажа;
4. салическое право, исключавшее из наследования престола женщин и их детей;
5. агнатское право, признававшее переход власти исключительно по мужской линии [6, р. 101-102].
Все эти принципы, как казалось, должны были полностью лишить как Плантагенетов, так и Ланкастеров каких-либо возможностей претендовать на корону Франции, так как их право базировалось на передаче власти через женщину, а именно через Изабеллу - дочь короля Франции Филиппа IV и мать короля Англии Эдуарда III.
Однако помимо внешних, существовали еще и внутренние угрозы величию французской королевской власти. Легисты, с одной стороны, отстаивали идею ее исключительности, признавая власть короля выше всех остальных светских властей, но они же в условиях Столетней войны сформулировали идею ограничения прав монарха не только в отношении передачи короны, но и в отношении распоряжения своими землями, что нашло выражение в так называемой «théorie statutaire» [6, р. 137-138]. В соответствии с ней, владения короля состояли из двух частей - домена обычного (domaine casuel) и домена фиксированного (domaine fixe). Первый охватывал комплекс имуществ, которым король владел лично. Он был приобретен им в ходе своей жизни путем покупки или завоевания. Король мог свободно распоряжаться им и его доходами, исключая те, которые были приобретены более чем 10 лет тому назад. После смерти короля эти владения переходили в фиксированный домен. Фиксированный домен представлял собой комплекс владений, полученный по наследству от предшественников, он представлялся неотчуждаемой частью имущества, и король не имел права ею распоряжаться, а мог только ею пользоваться [6, р. 187]. Тем самым обеспечивалась территориальная целостность королевства.
Формальным препятствием для вступления на престол оставался возраст. Король юридически должен был являться правоспособным, понимать последствия своих действий и решений. Однако было невозможно законодательно исключить возникновение ситуации, что король умрет прежде, чем его наследник достигнет возраста, позволявшего ему занять престол. Для такого случая предусматривалось установление регентства. Регентом становился обычно человек из числа близких родственников монарха. Данное правило воспринималось как неизбежное зло, поскольку оно приводило к концентрации власти в руках одного человека в ущерб интересам наследника и остальных членов семьи. Чтобы предотвратить такую вероятность, власть регента требовалось ограничить. Одним из способов представлялось сокращение времени регентства, то есть времени между смертью прежнего короля и принятием власти его преемником. Отец Карла VI, Карл V, в августе 1374 г. своим ордонансом установил минимальный возраст для наследника, необходимый для вступления на престол - четырнадцать лет. С этого времени новый король получал полное право властвовать самостоятельно («prout verus rex Francorum facere potest») [9, р.
29]. Никакого междуцарствия в случае малолетства наследника не предусматривалось, хотя регентство на этот случай считалось вынужденной, но необходимой мерой.
А. Ригодьер подчеркнул особую сущность данного ордонанса, призванного максимально сократить время между почившим монархом и его преемником, выраженную в особенной связи между отцом и сыном [7, р. 36]. Она наиболее полно отражена в следующем ордонансе, подписанном в октябре 1374 г. и еще раз подтвердившим возраст наследования в четырнадцать лет [9, р. 46, 48, 50-51]. Документ предусматривал, что при любых обстоятельствах регент обязан управлять и принимать решения во имя «блага, чести и пользы» (bien, honneur et profit) [9, р. 54] малолетнего короля, который, даже не будучи коронованным, все равно остается «истинным и правомочным королем Франции» (vray et droitturier roy de France) [9, р. 48]. Право управления в случае смерти возлагалось одним ордонансом на Людовика Анжуйского [9, р. 46], другим - на вдову короля Жанну Бурбонскую, и его братьев - Филиппа Бургундского и Людовика Бурбонского. Эти документы дополнялись личными клятвами тех, на кого возлагались соответствующие обязанности [9, р. 48, 52-54].
Вторым средством сокращения времени регентства и ограничений полномочий регента считалась скорая коронация. Так, после смерти Карла V регенту герцогу Людовику Анжуйскому остальные принцы предоставили «авторитет и полную власть в управлении» (l'auctorite et pleiniere puissance de gouverner) от имени Карла VI. Вместе с тем юного наследника, которому не исполнилось и двенадцати лет (следовательно, даже по ордонансам 1374 г. он не считался совершеннолетним), спешно короновали. Эта процедура, конечно, не сделала его полновластным монархом, но существенно ослабила притязания герцога Анжуйского, заставив его делить власть с остальными братьями и молодым королем, но они не спасли от злоупотреблений. В конечном счете, интриги и злоупотребления властью, связанные с периодом регентства, заставляли как можно больше сокращать период перехода власти от усопшего короля к его наследнику.
Отсюда оставался всего один шаг до окончательного формулирования идеи непрерывности королевской власти. Столетняя война и внутренние кризисы во Франции подталкивали легистов к данному решению, что также оказалось связано с идеей наследования. Считалось, что главной функцией королевской власти является свершение правосудия, и она не могла прерываться даже в случае смерти монарха [7, р. 37]. Казалось логичным, что если не прерывается королевское правосудие, то не прерывается и королевская власть в целом.
Окончательно формулирование данного принципа оказалось спровоцированным тяжелой болезнью короля Карла VI. С 1392 г. он оказался подвержен приступам безумия, которых до его смерти в 1422 г. случилось не менее 44 [10, s. 101]. Особенность болезни Карла VI заключалась в чередовании периодов сумасшествия, когда монарх оказывался полностью недееспособен, с временами просветления сознания, во время которых он более или менее адекватно оценивал ситуацию и был способен принимать самостоятельные решения. Но болезнь протекала настолько тяжело, что внезапная смерть короля могла произойти в любой момент. Два его старших сына умерли в детстве, третий - Людовик - родился в 1397 г. и был совсем ребенком.
Все вышеперечисленные соображения легли в основу ордонанса от 26 апреля 1403 г., который, фактически, сформулировал идею непрерывности власти короля во Франции [11, р. 577578]. В соответствии с его положениями отныне никто из родственников не мог претендовать на особое место в управлении королевством, за исключением королевы, которой предоставлялось право на опекунство над детьми и, в первую очередь, над дофином. Но и ее власть ограничивалась принцами крови и людьми Совета, и они все вместе управляли от имени (pour Nous et en nostre nom) больного (официально - «отсутствующего») короля [11, р. 578]. Этим ордонансом оформилась идея непрерывности власти короля во время его болезни.
Развитием этих положений стали королевские постановления от 26 декабря 1407 г. Они указывали, что в случае смерти короля тот из сыновей, кто будет признан наследником, немедленно получит «auctoritas regia», при этом объявлялось несущественным, коронован ли он к этому моменту или нет [12, р. 267]. Наследник, в каком бы он не находился возрасте, сразу приобретал королевские функции. Текст гласил: «Если господу Богу будет угодно призвать к себе короля, тот, кто к этому времени будет согласно наследственного права первым среди наследников по мужской линии, [пусть будет] наследным управителем названного королевства. И как только его отец окончит свой жизненный путь, подразумевается, что названный первородный сын, несмотря на
возраст, как бы молод он ни был, становится и должен быть провозглашен королем, и должно королевство управляться им и от его имени» всеми родственниками его крови и мудрыми людьми его Совета [12, р. 267-268]. Тем самым ордонансы 1403 и 1407 гг. утвердили и закрепили мысль, что власть короля остается непрерывной ни во время его болезни, ни после смерти, переходя от него к его преемнику, волю которого выражал королевский Совет. Самое главное в содержании данного ордонанса заключалось в «мгновенности» передачи короны. Уже не считалось важным, был ли он коронован или нет наследник, как не представлялся существенным и его возраст [7, р. 37].
Ордонансы 1403 и 1407 г. сформировали новое фундаментальное правило наследования французского престола [6, р. 134]. Это означало, как справедливо считал А. Ригодьер, что «принцип мгновенной преемственности был окончательно включен в нормативный блок, предназначенный для регулирования основных правил передачи короны» [7, р. 37].
С таким измененным порядком провозглашения короля, фактически установленным одним человеком - Карлом VI, - согласились все остальные. Как видим, в то время право короля самостоятельно определять ряд принципиальных вопросов, связанных с порядком наследования короны, ни у кого не вызывало сомнения. Более того, принцы крови поклялись соблюдать ордонанс немедленно (исключая отсутствовавшего в Париже герцога Людовика Анжуйского), члены Парламента и Счетной палаты - 11 мая 1403 г. [13, р. 252-253]. Следует помнить, что клятва королю носила особый смысл, отличный от любой другой, приносимый иным людям [14, р. 244], и ее нарушение расценивалось как оскорбление величества.
Поэтому для короля Англии Генриха V Ланкастера, когда он возобновил претензии на престол Франции, встал вопрос об инструментах обеспечения своих прав. Конечно, можно было рассчитывать на силу оружия, но прошедший XIV в. продемонстрировал, что завоевания можно легко приобрести и также легко потерять. Кроме того, свергнуть законного с точки зрения Европы монарха и занять его место также представлялось делом трудно реализуемым. Поэтому наиболее приемлемым способом могла стать «добровольная» передача королевской власти от Карла VI к Генриху V. В первое время король Англии рассчитывал получить желаемое путем заключения брака с дочерью Карла VI Екатериной. Однако сложившиеся к XV в. правила наследования короны Франции не позволяли осуществить передачу престола таким путем. Уже утвердилось и не оспаривалось правило, что право на корону Франции не приобретается через женщину, поэтому даже путем заключения брака стать законным королем было невозможно. Кроме того, такой способ не позволял обойти уже существовавшего как наследника престола дофина Карла. Наконец, Генрих V оставался для французов иностранцем, представителем иной династии.
Чтобы получить корону английскому королю требовалось обойти эти препятствия. Вплоть до конца 1419 г. официальная переписка фиксировала отсутствие оснований для сближения между Ланкастерами и Валуа. Карл VI именовал Генриха V «nostre dit cousin et anversaire». Тот, в свою очередь, обращался к нему и его супруге Изабелле «dictus noster Adversarius, et Isabella nostra Consanguinea Franciae» [15, р. 108, 109, 114]. Но в апреле 1420 г. произошло смягчение позиции, и король Англии именовался уже «Рrogenitores Sarenissimi Principis Hernricus Rex Angliae Consanguineum nostrum» [15, р. 164]. Уже тогда было достигнуто принципиальное решение о браке Генриха V с дочерью Карла VI Екатериной. Однако легисты Франции по-прежнему считали, что передать таким образом корону невозможно, «так как известно, что это благородное королевство не должно ни наследоваться, ни принадлежать женщине». Окончательное решение было сформулировано к маю 1420 года. Его представили Карлу VI, который к тому времени находился в здравом уме (en sa vive mémoire) и одобрил все сказанное [16, р. 379].
Легисты предложили выход из, казалось бы, безвыходной ситуации в форме усыновления Генриха V Карлом VI и Изабеллой Баварской. Можно предположить, что здесь использовался опыт, приобретенный англичанами во время переговоров с королевой Неаполитанской Джованной II, которые велись примерно в то же время - в 1419 и 1420 гг. Известно, что, будучи бездетной, королева стремилась обеспечить передачу престола: сначала она искала себе мужа, а потом преемника. Одним из претендентов на ее корону стал брат Генриха V Джон Бедфорд [17, р. 271; 18, р. 172-173]. Чтобы сделать передачу власти легитимной, королева предложила усыновить будущего наследника. И Генриха V, и Джона Бедфорда такой вариант устроил, и начались соответствующие переговоры.
Итоги долгих переговоров об изменении принципов наследования французской короны были оформлены в Труа 21 мая 1420 г. статьями договора, подписанного королями Карлом VI и Генрихом V, а также герцогом Бургундии Филиппом Добрым. Подписанный сторонами договор был призван еще раз показать всем, что Ланкастеры являются по происхождению теми же Валуа и так же, как они, ведут свое происхождение от династии Капетингов [19, р. 122-123].
Указание на факт усыновления можно найти уже в статье 1-й договора в Труа, где сказано: «король Генрих становится сыном нам и нашей дорогой и горячо любимой спутнице жизни, королеве, и будет почитать нас как отца и мать». Аналогичный термин содержится в статьях 6 и 19 [20, р. 103, 105, 109]. Генрих V получил в жены Екатерину, дочь Карла VI и Изабеллы Баварской. Договор в Труа, формально подтвердив права короля Англии на престол Франции, отсрочил их реализацию на неопределенный срок. Карл VI сохранил свой титул до конца жизни. В статье 2 об этом говорилось прямо: «на время, отпущенное нам Богом, мы будем считаться королем Франции, нам будут принадлежать доходы, необходимые для нашего личного содержания и для покрытия расходов государства, подобным же образом нашей супруге будет принадлежать титул королевы и причитающаяся часть ренты и доходов» [20, р. 103-104].
Договор в Труа заставил Генриха V отказаться от титула короля Франции, отныне, вплоть смерти Карла VI, он имел право титуловаться только как «наш возлюбленный сын Генрих, король Англии, наследник Франции» или на латыни «Noster precarissimus filius, Henricus, Rex Anglie, heres Francie». И еще раз подчеркивалась та же мысль: «Далее, в течение нашей жизни наш сын король Генрих будет носить вышеуказанное имя и титул и не будет именоваться королем Франции или присваивать себе какое-либо другое имя» [20, р. 110].
Тем самым возможность силового разрешения англо-французского конфликта отныне исключалась, и Генрих V уже не мог по праву завоевания занять престол Валуа и изгнать Карла VI и Изабеллу Баварскую за пределы королевства. Ему пришлось дожидаться смерти своего «отца», чего, как хорошо известно, он не дождался, что привело к очередному династическому кризису.
Хронист Ангерран де Монстреле оценил договор как передачу королевской власти от Карла VI Генриху V, но только после смерти первого. «И даже если случится так, что король Генрих не будет иметь преемника в этом браке, по названному договору и соглашению он останется наследником французской короны, в ущерб всем королевским особам и родственникам, которые появятся в будущем или являются уже наследниками по прямой линии». Но в любом случае, этот акт, по его мнению, означал разрыв с уже устоявшейся традицией, отстранявшей женщин от прав на корону Франции [16, р. 379].
Ни текст договора в Труа, ни комментарий к нему Ангеррана де Монстреле, не позволяют сделать вывод, что данное соглашение лишило дофина Карла прав на престол Франции [21, р. 146]. Речь шла о смене очередности наследования - отныне первым становился Генрих V, а за ним его дети. Будучи рожденным в 1387 г., он отныне приходился старшим братом дофину Карлу, появившемуся на свет в 1403 г. Использованное в статье 29 словосочетание «так называемый дофин де Вьеннуа» [20, р. 113] следует понимать именно в названном контексте, поскольку теперь дофин Карл переставал быть первоочередным наследником, он утрачивал право носить титул «дофин де Вьеннуа». В статье 12 он именуется просто «дофин» без каких-либо оговорок.
Таким образом, события 1419 - 1420 гг. привели к формированию нового фундаментального принципа передачи короны Франции - посредством брака и усыновления королем иностранного принца. Однако преждевременная смерть Генриха V и спровоцированный этим новый династический кризис не позволили ему закрепиться, и права на престол вернулись в руки дофина Карла, который стал королем Карлом VII. Поэтому считать договор в Труа вершиной политики Генриха V нельзя. Представляется, что Карл VI переиграл своего визави, создав возможность возвращения короны династии Валуа.
Литература и источники
1. Фаулер К. Эпоха Плантагенетов и Валуа. Борьба за власть (1328-1498). - СПб: Евразия, 2002.
2. Gauvard C. La France du Moyen Âge du V-e au XV-e siècle. - Paris: Presses Universitaires de France, 1996.
3. Басовская Н.И. Столетняя война: леопард против лилии. - М.: АСТ; Олимп, 2002.
4. Prestwich M. A Short History of the Hundred Years War. - London; New-York: Bloomsbury Academic, 2017.
5. Перруа Э. Столетняя война / пер. с фр. М.Ю. Некрасова. - СПб: Евразия 2002.
6. Bonnefm A. Le monarchie française. 987-1789. Constitution lois fondamentales. -Paris: Franc-Empire, 1987.
7. Rigaudière A. Pouvoirs et institutions dans la France médiévale. T. 2: Des temps féodaux aux temps de l'État. - Paris: Armand Colin, 1998.
8. Heruel J.-L., Barbey J., Bournazel É., Thibeau-Payen J. Histoire des institutions de l'époque franque à la Revolution. - Paris: Presses universitaires de France, 1987.
9. Ordonnances des rois de France de la troisième race, recueillies par ordre chronologique / par M. Secousse. - Paris: l'Imprimerie Royale, 1741. - Vol. VI.
10. SallerM. Königin Isabeau. Die Wittelsbacherin auf dem Lilienthron. - München: Nymphenburger Verlagshandlung GmbH, 1979.
11. Ordonnances des rois de France de la troisième race, recueillies par ordre chronologique / par M. Secousse. - Paris: l'Imprimerie Royale, 1750. - Vol. VIII.
12. Ordonnances des rois de France de la troisième race, recueillies par ordre chronologique / par M. de Vilevault. - Paris: l'Imprimerie Royale, 1755. - Vol. IX.
13. Choix de pièces inédites relatives au règne de Charles VI / publ. par L. Douët-d'Arcq. - Paris: Jules Renouard, 1863. - T. I.
14. Guenné B. Non Perjurabis. Serment et parjure en France sous Charles VI // Journal des savants. - 1989. - Juillet - Décembre.
15. Rymer T. Foedera, conventiones, literae, et cojuscunque generis acta publica, inter regis Angliae, et alios quosvis imperatores, reges, pontifices, principes, vel communitates, ab ineunte saeculo duodecimo, viz ab anno 1101, ad nostra usque tempora. - Hagae: Ioannem Neaulme, 1740. - T. IV. - Pars III.
16. MonstreletE. de. Chronique en deux livres. 1400-1444 / par L. Douët-d'Arcq. Paris: Jules Renouard, 1859. - T. III.
17. Lindsay Ph. King Henry V. A Chronicle. - London: Ivor Nicholson & Watson Ltd., 1934.
18. Wylie J.H., Waugh W.T. The Reign of Henry the Fifth. - Cambridge: University Press, 1929. - Vol. III: 1415-1422.
19. Favier J. La naissance de l'état. - Paris: Perrin, 1984.
20. Cosneau E. Le grands traités de la Guerre de Cent ans. - Paris: Alphonse Picard, 1889.
21. Allmand Ch. Henry V. - New Haven and London: Yale University Press, 1997.
References and Sources
1. Fauler K. Epoha Plantagenetov i Valua. Bor'ba za vlast' (1328-1498). - SPb: Evraziya, 2002.
2. Gauvard C. La France du Moyen Âge du V-e au XV-e siècle. - Paris: Presses Universitaires de France, 1996.
3. Basovskaya N.I. Stoletnyaya vojna: leopard protiv lilii. - M.: AST; Olimp, 2002.
4. Prestwich M. A Short History of the Hundred Years War. - London; New-York: Bloomsbury Academic, 2017.
5. Perrua E. Stoletnyaya vojna / per. s fr. M.YU. Nekrasova. - SPb: Evraziya 2002.
6. Bonnefin A. Le monarchie française. 987-1789. Constitution lois fondamentales. -Paris: Franc-Empire, 1987.
7. Rigaudière A. Pouvoirs et instirutions dans la France médiévale. T. 2: Des temps féodaux aux temps de l'État. - Paris: Armand Colin, 1998.
8. Heruel J.-L., Barbey J., Bournazel É., Thibeau-Payen J. Histoire des institutions de l'époque franque à la Revolution. - Paris: Presses universitaires de France, 1987.
9. Ordonnances des rois de France de la troisiéme race, recueillies par ordre chronologique/ par M.Secousse. - Paris: l'Imprimerie Royale, 1741. -Vol. VI.
10. Saller M. Königin Isabeau. Die Wittelsbacherin auf dem Lilienthron. - München: Nymphenburger Verlagshandlung GmbH, 1979.
11. Ordonnances des rois de France de la troisiéme race, recueillies par ordre chronologique / par M. Secousse. - Paris: l'Imprimerie Royale, 1750. - Vol. VIII.
12. Ordonnances des rois de France de la troisiéme race, recueillies par ordre chronologique / par M. de Vilevault. - Paris: l'Imprimerie Royale, 1755. -Vol. IX.
13. Choix de pièces inédites relatives au règne de Charles VI / publ. par L. Douyot-d'Arcq. - Paris: Jules Renouard, 1863. - T. I.
14. Guenné B. Non Perjurabis. Serment et parjure en France sous Charles VI // Journal des savants. - 1989. - Juillet - Décembre.
15. Rymer T. Foedera, conventiones, literae, et cojuscunque generis acta publica, inter regis Angliae, et alios quosvis imperatores, reges, pontifices, principes, vel communitates, ab ineunte saeculo duodecimo, viz ab anno 1101, ad nostra usque tempora. - Hagae: Ioannem Neaulme, 1740. - T. IV. - Pars III.
16. Monstrelet E. de. Chronique en deux livres. 1400-1444 / par L. Douyot-d'Arcq. Paris: Jules Renouard, 1859. - T. III.
17. Lindsay Ph. King Henry V. A Chronicle. - London: Ivor Nicholson & Watson Ltd., 1934.
18. Wylie J.H., Waugh W.T. The Reign of Henry the Fifth. - Cambridge: University Press, 1929. - Vol. III: 1415-1422.
19. Favier J. La naissance de l'état. - Raris: Perrin, 1984.
20. Cosneau E. Le grands traités de la Guerre de Cent ans. - Paris: Alphonse Picard, 1889.
21. Allmand Ch. Henry V. - New Haven and London: Yale University Press, 1997.
НУЖДИН ОЛЕГ ИГОРЕВИЧ - кандидат исторических наук, доцент Уральского федерального университета. NUZHDIN, OLEG I. - Ph.D. in History, Associate Professor, Ural Federal University (o_nuzhdin@mail.ru).
УДК 94(415).05«1485/1603» DOI: 10.24412/2308-264X-2021-6-22-27
ВОЛКОВА Ю.А.
КРИЗИС АНГЛИКАНСКОЙ РЕФОРМАЦИИ: ВЛИЯНИЕ ДЖОНА ФИШЕРА НА
ПОЛИТИЧЕСКУЮ ЖИЗНЬ АНГЛИИ
Ключевые слова: Дж. Фишер, Генрих VIII, Джордж Трокмортон, «Акт о супрематии», оппозиция, Парламент, бригиттинский монастырь, Сион, Ричард Рейнолдс.
В статье исследуются участие и роль английского христианского мыслителя, епископа Рочестера Джона Фишера (1469-1535) в политической жизни генриховской Англии. Анализируются его контакты с представителями оппозиционных течений в начале 1530-х г. - Юстасом Шапюи, Джорджем Трокмортоном, Ричардом Рейнолдсом. Подчёркивается роль епископа в предполагаемом вторжении армии императора Карла V на территорию Англии. Отмечается его участие в деятельности парламента, рассматривается его позиция в отношении противостояния Генриху VIII. Упоминается о связи Фишера с домом бригиттинцев в Сионе. Делается вывод о приверженности Фишера к государственной измене, связанной далеко не только с непринятием «Акта о супрематии». Показано, что все очаги противостояния, к которым оказался причастным Фишер, были взаимосвязаны между собой.
VOLKOVA, J.A. THE CRISIS OF THE ENGLISH REFORMATION: THE INFLUENCE OF JOHN FISHER ON THE POLITICAL LIFE OF ENGLAND
