CC BY
100
ЯЗЫКОЗНАНИЕ
УДК 811.111’373’42
«ПРАВДА» И «TRUTH» В ПОСЛОВИЦАХ И ПОЭТИЧЕСКОМ ТЕКСТЕ
О.Б. Абакумова
Аннотация. Рассматриваются проблемы выявления культурно-значимых смыслов и следов их рефлексии в пословицах и поэтических текстах. Для анализа этих смыслов в пословице и поэтическом тексте предлагается когнитивно-дискурсивная модель, которая позволяет выделить специфические для художественного и поэтического текста коммуникативные стратегии и другие факторы, влияющие на реализацию смысла пословицы в дискурсе и ее концептуального значения.
Ключевые слова: пословица; культурно-значимый смысл; поэтический текст/дискурс; коммуникативная стратегия; косвенный речевой акт.
В данной статье речь будет идти о реализации культурно-значимого смысла в пословице и поэтическом тексте/дискурсе. Пословица определяется нами как оценочное суждение, единица, совмещающая свойства языкового знака и мини-текста, обладающая прагматическими функциями и используемая в речи для реализации разных коммуникативных стратегий. Пословичный концепт понимается как совокупность семантических ролей, выполняемых компонентом в семантической структуре пословицы [1. C. 149]. Поэтический текст мы определяем так же, как и художественный, т.е. как возникающее из специфического (эгоцентрического) внутреннего состояния художника душевное чувственно-понятийное постижение мира в форме речевого высказывания [2], которое осуществляется средствами национального языка, отражающего как универсально-человеческий, так и национально-культурный опыт народа.
Для анализа значения и смысла пословицы в дискурсе мы предлагаем использовать когнитивно-дискурсивную модель, которая является обобщением прагматически направленной теории коммуникативного действия Ю. Хабермаса [3] и когнитивно ориентированной модели метафорического преобразования окказиональных фреймов Т. С. Зевахиной [4]. Для описания семантики и прагматики пословичных выражений и выявления пословичного концепта используется понятийный аппарат референциально-ролевой грамматики Р. Ван Валина и У. Фоли [5, 6] с некоторыми модификациями, связанными со специфической природой пословиц.
Выдающий современный философ и социолог Ю. Хабермас в своей теории коммуникативного действия объединяет теорию речевых актов с витгенштейновским понятием фоновых знаний и конструирует понятие «жизненный мир». Это дает ему возможность дифференцировать коммуникацию, ориентированную на понимание, от коммуникации, целью которой является успех, т.е. использование слушающего без учета его интересов. В контексте коммуникативного действия речевой акт должен отвечать претензиям на понятность (грамматически правильное оформление), на истину (соответствие фактам действительности), на искренность и на правильность. Типология речевых актов, по Хабермасу, включает четыре класса: 1) коммуникативный, который служит выражению прагматического смысла высказывания; 2) константивный, связанный с пропозицией, выражающий смысл при когнитивном использовании языка; 3) репрезентативный, представляющий говорящего в речи при экспрессивном использовании языка, его эмоции, оценки и отношения; 4) регулятивный, выражающий смысл при интерсубъективном взаимодействии.
Каждой группе речевых действий в соответствии с их прагматической функцией присуща характерная значимая претензия на понятность, истинность, правдивость и правильность. Несмотря на то, что в зависимости от ситуации те или иные претензии могут оказаться приоритетными, в каждом речевом выражении присутствует весь их спектр.
Мы расширяем и углубляем понимание второго типа речевого акта по Хабермасу, связанного с когнитивным использованием языка, за счет использования модели метафоризации окказиональных фреймов Т. С. Зева-хиной [4], которая описывает процесс производства пословичного высказывания следующим образом. Ситуация физического, социального и ментального мира подвергается процедуре осмысления (семантизации, вербализации) на основе образа прототипической ситуации, представленной внутренней формой пословицы. Мысль говорящего/пишущего идёт от референтной ситуации через обобщение к экспрессивному образному высказыванию. В ходе понимания высказывания происходит движение мысли слушающего/читающего в обратном направлении: образ прототипической ситуации служит основой для обобщения и выделения реальной ситуации, отвечающей требованиям данного типа вербальной метафоры. Исследователь исходит из идеи множественности конкретных фреймов (в понимании М. Минского). Она различает образный фрейм, показывающий структуру исходной ситуации-прототипа и задающий класс стереотипных ситуаций, обобщающий фрейм, структурирующий абстрактные знания о классе стереотипных ситуаций, и окказиональные фреймы, отражающие конкретные ситуации действительности. При актуализации пословицы в речи/тексте происходит метафорическое преобразование конкретных фреймов: от окказионального через обобщающий к образному. Метафорическое преобразование можно рассматривать и как заполнение позиций образного фрейма узлами конкретного окказионального фрейма.
Включение идентифицируемого слова во внутренний (перцептивный, когнитивный, аффективный) контекст во взаимодействии с внешним (вербальным, ситуативным) описывается А.А. Залевской через спиралевидную модель, с помощью которой показывается формирование проекции текста у индивида как результирующей множества внешних и внутренних факторов, проявляющихся на разных уровнях опознаваемости [7. C. 247].
Референциально-ролевая грамматика (РРГ) дает возможность описать семантику и прагматику пословиц как единиц, имеющих замкнутую предикативную структуру, т.е. структуру предложения. Р. Ван Валин и У. Фоли [5] построили типологически ориентированную теорию, объясняющую многие языковые факты в разных языках. Основные компоненты РРГ: теория структуры клаузы, теория семантических ролей и лексических представлений, теория синтаксических отношений и падежа, теория сложного предложения, информационная структура.
В данной статье нас будет интересовать семантический и прагматический аспекты описания пословичного предложения-высказывания, которые в РРГ связаны с понятием информационной структуры клаузы.
Главное отличие РРГ от других теорий, использующих те же понятия, в том, что в референциально-ролевой грамматике падежные роли понимаются не как исходные понятия, а как производные отношения, возникающие как результат взаимодействия таких факторов, как семантика предиката, лексическое содержание именных аргументов, выбор перспективы (актор или претерпевающий), морфолого-синтаксические характеристики периферийных элементов.
В отличие от падежной грамматики, которая описывает семантику предложения без учета модальных и перформативных элементов, референциально-ролевая грамматика включает такие операторы, как модальность, иллокутивная сила, определяет фокусную структуру и прагматический пик, описывая таким образом прагматическую структуру высказывания.
Главные понятия РРГ - макророли, Актор (actor) и Претерпевающий (undergoer) - определяются с помощью сложной последовательной процедуры, первым шагом которой является классификация глаголов, семантических предикатов. Для каждого класса глаголов постулируется особая логическая структура, указывающая набор аргументов глагола. На основе классной принадлежности и логической структуры каждому глаголу приписываются семантические роли. Роли первого яруса - тематические отношения, роли второго яруса - семантические макророли. Макророли представляют собой интерфейс между тематическими отношениями и синтаксическими отношениями, не будучи идентичны ни тем, ни другим. К каждому слою клаузы могут применяться операторы, семантически модифицирующие элементы соответствующего слоя. Примеры операторов: вид, модальность, время, иллокутивная сила.
Вторая важная система этой грамматики, прагматическая структура, связана с организацией предложения в терминах дискурсных ролей отдельных его составляющих. Прагматическая значимость задается двумя взаимодействующими факторами: выделенностью в дискурсе (определенность, конкретность) и «фокусом интереса» говорящего. В него попадает участник, которого говорящий считает наиболее значимым в рассматриваемой ситуации. Прагматически наиболее значимая именная группа в простом предложении называется прагматическим пиком, который не идентифицируется с подлежащим. Наполнение этого понятия зависит от соответствующего языка. Фокус может быть узким, распространяясь только на одну составляющую, и сентенциальным, т.е. охватывать предложение целиком. Немаркированный тип фокуса - предикатный фокус, который чаще всего совпадает с группой глагола. Языки различаются с точки зрения так называемой потенциальной фокусной области, наряду с которой выделяется фактическая фокусная область - характеристика данного высказывания. Проекция фокусной структуры всегда находится внутри области действия оператора иллокутивной силы [6; 8. C. 288].
Предлагаемая модель анализа функционирования пословиц, обобщающая приведенные выше теории, была применена нами для описания использования пословицы в медийном дискурсе на материале газетных текстов [9] и в художественных текстах [10]. В данной статье мы опишем функционирование пословиц с компонентом «правда» и «truth» в поэтическом русскоязычном и англоязычном текстах. Мы проследим актуализацию культурно-значимых смыслов «правда» и «truth», а также смысла пословицы в тексте и покажем, что она обычно становится компонентом его семантической макроструктуры.
Понятие макроструктуры текста было введено Т. ван Дейком для описания глобального содержания и глобальной связности текста/дискурса. Макроструктуры - семантические единицы, состоящие из макропропозиций, которые выводятся из ряда пропозиций, выраженных предложениями дискурса по определенным макроправилам, включающим опущение, обобщение и построение [11. C. 42-45]. Пословица, понимаемая как фразеологизм со структурой предложения, имеющая в своем значении идею всеобщности и включающая в семантику рекомендацию или совет [12. C. 69], традиционно используется в художественном тексте для выделения главных идей произведения, для характеристики персонажей и мотивировки событий, для передачи отношения к описываемому, раскрытия подтекста, расстановки акцентов [13. C. 173]. Всё вышесказанное позволяет предположить, что пословицы, а точнее их пропозиции, входят в семантическую макроструктуру текста.
Коммуникативная ситуация, описанная в произведении А. Блока «Незнакомка», следующая. Завсегдатаи ресторанов, городские гуляки весело проводят время, пьют вино, развлекаются в компании женщин легкого поведения. Они кричат «In vino veritas», желая произвести впе-
чатление на окружающих своей ученостью, начитанностью и знанием языков. Они хотят показать, что получили образование и знают, в чем состоит смысл жизни, и пьют для того, чтобы расслабиться и получить удовольствие.
Позиция подвыпивших посетителей ресторана.
Kommunikativa. Претензии на понятность. «Пьяницы с глазами кроликов», прожигатели жизни, используют хорошо известную греческую пословицу в ее латинском варианте, пытаясь оправдать свое безделье, паразитизм и бездуховность аллюзией на древние времена, колыбель цивилизации, где вино было неотъемлемым атрибутом жизни высших слоев общества. Их цель - произвести впечатление, спрятаться за авторитет греческих и римских философов и скрыть внутреннюю опустошенность. Это инструментальная стратегия, нацеленная на успех и желание манипулировать мнением окружающих.
Konstantiva. Претензии на истину. Праздные гуляки претендуют на истину, хотя знают, что не правы и пропивают деньги (чаще всего не свои), чтобы убить время в дачный сезон. Пропозиция представлена предикатом «быть», значение которого конкретизируется аргументами «вино» и «правда, истина».
Логическая структура: что? есть где? или что? находится где/в чем?
Семантический класс: 1) существовать, иметься; 2) присутствовать, находиться - локативное состояние [6].
В данной пословице локативное состояние переосмысляется как состояние тождества.
Тематические отношения: истина (тема), вино (место). Тематическая роль в РРГ понимается широко: как источник, путь, цель и др. Вино понимается как путь и цель поисков истины. Уподобление происходит по признаку высшей степени качества: истина - высшая ценность бытия, вино - высшее наслаждение, имплицируется, что вино и есть высший смысл и цель жизни, истина - есть наслаждение, удовлетворение первичных потребностей.
Макророли: истина - актор, вино - претерпевающий.
Образный фрейм: моделируется ситуация распития спиртных напитков, которая сопровождается неформальным общением и обнажением первичных потребностей, которые не контролируются. Метафоризация происходит по признаку вкуса (ср. сладкое вино, сладкая жизнь).
Окказиональный фрейм: происходит снятие образности пословицы, так как пьяницы видят в вине высший смысл и цель своего существования.
Обобщенный фрейм: вкусив вина, человек перестает скрывать то, что у него на уме, и обнажает душу, говорит то, что он действительно думает.
Пословичный сценарий: нужно пить вино, чтобы получать удовольствие от жизни.
Оператор времени: форма настоящего времени означает действие, состояние, свойство, присущее субъекту или объекту [14. С. 449].
Модальность: эпистемическая, выражается мнение завсегдатаев ресторана об источнике истины.
Иллокутивная сила: ассертив - утверждаются источник, путь и цель существования; косвенный директив - рекомендация употреблять спиртные напитки для получения удовольствие от жизни.
Прагматический пик: вино.
Фокусная структура сентенциального типа.
Потенциальная фокусная область - истина в вине.
Фактическая фокусная область - вино.
Representativa. Претензии на искренность. Пьяницы претендуют на искренность, хотя скрывают свои истинные мотивы за латинским выражением. Сам факт использования пословицы в латинском варианте уже свидетельствует об их тяге к внешнему эффекту, к желанию покрасоваться, произвести впечатление на окружающих. Их оценка ситуации положительная, эмоциональный фон одобрительный.
Regulativa. Претензии на правильность. «Испытанные остряки» репрезентируют себя как люди с опытом и знаниями о жизни. Они нарушают социальные нормы поведения в обществе, но оправдывают себя тем, что так делали и их предки и что в этом и есть смысл жизни, русская удаль и широта души. Завсегдатаи ресторанов знают, что не следует злоупотреблять спиртным, но жить по-другому они не умеют и не хотят. Их отношение к жизни потребительское. Они игнорируют социальные нормы благоразумия: следует следить за своим здоровьем, нормы безопасности: следует быть экономным, реализма: следует предпочесть реальное благо и наименьшее зло, нормы ответственности: нужно отвечать за свои действия, нормы обеспечения: следует трудиться, нельзя терять время (о нормах в семантике пословиц см. [15]).
Позиция поэта.
Kommunikativa. Претензии на понимание. Лирический герой, образ которого в данном случае близок образу автора, тоже является завсегдатаем ресторана, но это сторонний наблюдатель, «чужой среди своих». У него нет здесь друзей, он одинок: «И каждый вечер друг единственный в моем стакане отражен». Он приходит сюда, чтобы побыть наедине с собой и, возможно, испытать вдохновение. Поэт рассуждает сам с собой. Это новая коммуникативная стратегия, не выделенная Ю. Хабермасом, которую мы предлагаем назвать собственно коммуникативной стратегией интрасубъектного типа. Поэт использует русский перевод пословицы, что в данном случае говорит о его искреннем желании понять самого себя, окружающую его действительность и свое место в этой действительности. Ср. также русские пословицы «Вся истина в вине», «Правда на дне рюмки» [16. C. 710].
Konstantiva. Претензии на истину. Поэт ищет истину, смысл и цель существования в окружающей его действительности и не находит. Он ищет истину в красоте и совершенстве, но замечает ее, только находясь под дей-
ствием вина, когда его сознание начинает неадекватно отражать действительность, он оказывается как бы в другом измерении, где возникают чудесные образы, полные прелести и чистоты, прекрасные и недостижимые.
Истина во внутреннем контексте поэта тоже переосмысляется как явление, путь к которому лежит через вино, но в основе метафорического переноса лежит уже терпкий вкус и прозрачный цвет вина в бокале. Вино для него - источник и путь постижения истины, но оно не является целью.
Образный фрейм: моделируется ситуация, в центре которой находится бокал с терпкой на вкус прозрачной жидкостью, вино позволяет человеку забыть о быте, о проблемах и бедах реальной жизни и высвобождает творческое воображение художника.
Окказиональный фрейм: находясь в состоянии опьянения, поэт воспринимает мир совсем в другом ключе, он видит то, чего не видят другие и не видит он сам, когда трезв. Женщина легкого поведения представляется ему Прекрасной Дамой, чистой и непорочной, нежной и таинственной, нуждающейся в защите и готовой отдать ему свое сердце. Он чувствует в себе необыкновенную силу, осознает, что у него есть ключ к человеческой душе, что он может сделать кого-то счастливым («Мне чье-то солнце вручено»). В конце концов он все же с горечью осознает нереальность этого выдуманного мира.
Обобщенный фрейм: вино иногда дает возможность человеку раскрыть в себе скрытые способности, включить воображение и увидеть мир своей мечты, который далек от реального.
Истина понимается в данном случае как высшее знание о жизни и человеке, которое в обычной жизни недостижимо. Это знание открывается человеку, только если он переходит в другое измерение.
Модальность: алетическая - выражается возможность какого-либо действия при определенных условиях.
Иллокутивная сила: ассертив - выражение мнения об источнике истины и пути к ней; косвенный директив - следует искать правду, даже если она в обычной жизни недостижима.
Прагматический пик: истина.
Фокусная структура сентенциального типа.
Потенциальная фокусная область - истина в вине.
Фактическая фокусная область - истина.
Representativa. Претензии на искренность. Поэт искренен в своем желании найти истину, но с горечью заключает, что в действительности она не существует. Его оценка ситуации отрицательная. Эмоциональный фон нестабилен, грусть и одиночество перемежаются с мечтами о любви и совершенстве. Он пытается понять свой внутренний мир и тот мир, который его окружает, эти два мира часто вступают в противоречие друг с другом. Здесь проявляется тема двойничества в творчестве Блока.
Regulativa. Претензии на правильность. Поэт следует нормам реализма: следует знать правду, полагаться на себя, нельзя рано подводить
итоги, а также нормам ответственности: нужно отвечать за свои действия, свой талант.
Тема ответственности поэта за свой талант и поиски истины интересуют и английского поэта XIX в. Джона Китса, одно из стихотворений которого заканчивается трансформом пословицы «Truth is beauty».
Коммуникативная ситуация, представленная в стихотворении Джона Китса «Ода к греческой вазе», следующая. Лирический герой наслаждается красотой греческой вазы и как будто ведет беседу с ней и персонажами, изображенными на ее поверхности. Темой беседы является красота, которая помогает поэту постичь правду о действительности. Обнаружение красоты для Китса - открытие сути вещей, которая прекрасна.
Kommunikativa. Претензии на понимание. Поэт высказывает пословичное суждение в конце своего поэтического произведения, подводя итог беседе, и просит вазу дать совет людям, которые придут любоваться ее красотой после него, людям других поколений: «Beauty is truth, truth -beauty, - that’s all ye know on earth and all ye need to know». В русском переводе это звучит так: «В прекрасном - правда, в правде - красота. Вот все, что знать вам на земле дано» (перевод Г. Кружкова). Этот коммуникативный акт нацелен на понимание и представляет собственно коммуникативную стратегию по Хабермасу, но имеет место коммуникация с неодушевленными объектами, которая невозможна в реальной жизни. Этот тип коммуникации не выделяется Хабермасом, он характерен только для поэтического текста. Мы предлагаем назвать его собственно коммуникативной стратегией общения с неодушевленными объектами.
Konstantiva. Претензии на истину. Пословица моделирует отношения между двумя сущностями, правдой и красотой, которые отождествляются по признаку высшей степени качества. Кроме этого, оба явления вечны и неизменны, существуют вне времени, в отличие от краткой изменчивой человеческой жизни. Красота помогает человеку видеть то, что недоступно разуму, знанию.
Логическая структура: что? есть что? что? есть в чем?
Семантический класс предиката: не-локативное состояние тождества [6], которое переосмысляется как состояние качества (квалитатив высшей ценности) [1. C. 150].
Тематические отношения: правда (тема), красота (место) и наоборот. Тематическая роль «место» опять понимается широко и включает «источник», «путь», «цель». Красота понимается как источник, путь и цель правды. Переосмысление происходит по признаку высшей степени качества: правда - высшая истина, познаваемая разумом, красота - высшее наслаждение, познаваемое чувствами. Красота доступнее для человека, через чувство красоты человеку открываются сущности, недоступные иным путем.
Макророли: правда (актор), красота (претерпевающий) и наоборот.
Оператор времени: форма настоящего времени несовершенного вида указывает на постоянно присущие объекту действие, свойство, состояние.
Модальность: эпистемическая - выражается мнение; деонтическая -отражает нормы социального поведения.
Иллокутивная сила: ассертив - утверждается, что правду можно познать через красоту; косвенный директив следует видеть, чтобы воображать, и воображать, чтобы понять смысл увиденного.
Правда понимается как реально существующее явление, как смысл вещей, их суть, которая прекрасна и доступна человеку, способному видеть, через наблюдение и воображение, через наслаждение красотой. В этом поэт видит реальное существование жизни и истины.
Компоненты «beauty» и «truth» метафорически переосмысляются и наполняются разным содержанием в каждой части данного произведения.
Образный фрейм: разговор поэта с вазой, на которой изображен влюбленный пастух, бегущий за своей возлюбленной, величественный жрец, готовящийся к жертвоприношению, музыкант, играющий на флейте. Неутоленная страсть юноши остается чистой вечной любовью, лишенной греха и разочарования, украшенная праздничными лентами телица никогда не станет жертвой ритуала язычника. Музыка, которая не слышна, звучит в воображении человека и от этого становится еще проникновеннее. Красота вазы не стареет с годами и дает возможность смертным людям познать высшую правду о жизни. В каждом случае речь идет о любви к человеку, музыке, Богу, Красоте и Истине, которая существует в реальной действительности.
Окказиональный фрейм: разговор поэта с читателем.
Обобщенный фрейм: ощущая красоту жизни, человек познает истинную правду о ней.
Пословичный сценарий как наложение фреймов: следует познавать мир через прекрасное, поскольку красота питает воображение и дает возможность понять недоступное разуму.
Прагматический пик: правда и красота.
Тип фокусной структуры - сентенциальный.
Потенциальная фокусная область - красота есть правда, а правда -красота.
Фактическая фокусная область - правда как красота.
Representativa. Претензии на искренность. Поэт искренен в своем желании видеть красоту и познавать смысл увиденного и хочет научить этому читателя. Оценка культурно-значимого смысла и ситуаций его использования положительная, сопровождается эмоциями восхищения.
Regulativa. Претензии на правильность. Поэт считает, что поступает правильно, когда дает совет читателям и другим поэтам воспринимать действительность через призму красоты. Для него прекрасное повсюду: и в чудесных рисунках на вазе, и в музыке флейты, и в стрекоте кузнечика, и в образе влюбленного юноши, летящего на встречу с возлюбленной, и в мгновенной потрясенности человека, переживающего мимолетность жизни на берегу океана вечности. В поэтическом призыве реализуются зало-
женные в семантике пословицы деонтические нормы: следует видеть, чтобы воображать, и воображать, чтобы понимать смысл увиденного, т.е. познавать правду жизни.
Предложенная модель актуализации концептуального смысла пословицы в дискурсе на материале поэтического текста позволила выявить новый тип коммуникативной стратегии, характерный только для поэзии, собственно коммуникативную стратегию общения с неодушевленными объектами. Данный вид коммуникации представляет собой косвенный речевой акт, поскольку автор поэтического произведения таким образом передает свое главное послание читателю.
Культурно-значимые смыслы «правда» и «truth» получают разное наполнение в поэтических произведениях русского и английского авторов. В первом случае правда реально не существует, ее можно увидеть, только находясь в состоянии опьянения, т.е. в другом измерении. Во втором случае она действительно существует и ее можно распознать во всех проявлениях жизни, даже, на первый взгляд, незначительных. Подтверждение такому расхождению культурно-значимых смыслов можно найти и в корпусе пословиц. Одна треть русских пословиц, по данным Большого словаря русских пословиц [16], содержит мысль об отсутствии правды в жизни человека. В корпусе английских пословиц The Penguin Dictionary of Proverbs [17] нами не было обнаружено ни одной пословицы, которая бы отрицала наличие правды в земной жизни.
Литература
1. Абакумова О. Б. Использование падежной и референциально-ролевой грамматики в описании семантики пословиц (на материале пословичных концептов ПРАВДА и TRUTH) // Актуальные проблемы теории и методологии науки о языке: Междунар. науч.-практ. конф. СПб., 2008. С. 148-153.
2. Адмони В.Г. Система форм речевого высказывания. СПб., 1994. 247 с.
3. Habermas J. The Theory of Communicative Action. Boston: Beacon Press, 1987. 876 p.
4. Зевахина Т.С. Метафора мертвая и живая // Труды Междунар. семинара «Диалог 2002». URL: www.dialog21.ru
5. Ван Валин Р., Фоли У. Референциально-ролевая грамматика // НЗЛ. М.: Прогресс, 1982. Вып. Х1. С. 376-411.
6. Van Valin R.Jr. Advances in Role and Reference Grammar. Amsterdam: Benjamins, 1993. 670 p.
7. Залевская А.А. Введение в психолингвистику. М.: РГГУ, 2000. 382 с.
8. Кибрик А.А., Плунгян В.А. Функционализм // Современная американская лингвистика: фундаментальные направления. М.: УРСС, 2002. С. 276-339.
9. Абакумова О.Б. Пословицы в газетном тексте и медийном дискурсе // AUSPICIA. Praha: VSERS, 2009. C. 128-135.
10. Абакумова О.Б. Пословица как косвенный директив // Язык, культура, речевое общение: Материалы Междунар. конф., посвящ. 85-летию М.Я. Блоха. М.: Прометей, 2009. Ч. 1. С. 27-32.
11. Дейк ван Т. Язык. Познание. Коммуникация. БГК им. Бодуэна де Куртенэ, 2000. 310 с.
12. Баранов А.Н., Добровольский Д.О. Аспекты теории фразеологии. М.: Знак, 2008. 656 с.
13. Арнольд И.В. Стилистика современного английского языка. Л.: Просвещение, 1973. 303 с.
14. Виноградов В.В. Русский язык (грамматическое учение о слове). 2-е изд. М.: Высш. шк., 1972. 614 с.
15. КарасикВ.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. М.: Гнозис, 2004. 530 с.
16. Мокиенко В.М., Никитина Т.Г., Николаева Е.К. Большой словарь русских пословиц. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2010. 1024 с.
17. Fergusson R., Law J. The Penguin Dictionary of Proverbs. L.: Market House Books Ltd., 2000. 365 p.
«PRAVDA» AND «TRUTH» IN PROVERBS AND POETICAL TEXTS Abakumova O.B.
Summary. The article deals with problems of cultural concepts revelation in proverbs and poetical texts. The cognition-discourse model displays specific communicative strategies, typical only of poetic texts and helps describe factors that determine sense realization in discourse.
Key words: cultural concepts; proverbs; poetical texts/discourse; communicative strategy; indirect speech act.
