CC BY
121
Исторические практики изучения политогенеза Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2012, № 6 (3), с. 48-52
УДК 94(47).027
ПРАКТИКИ ОБЩЕСТВЕННОГО СОГЛАСИЯ В СЕВЕРО-ВОСТОЧНОЙ РУСИ
© 2012 г. А.А. Кузнецов
Нижегородский госуниверситет им. Н.И. Лобачевского
паШш @таД. т
Поступила в редакцию 5.11.2012
Исследуются проблемы урегулирования политических кризисов в Северо-Восточной Руси в правление Юрия Долгорукого, его детей и внуков (1125-1218). Рассматриваются общественное согласие, общественный договор, заговор и сговор как средства преодоления внутриполитических кризисов.
Ключевые слова: общественный договор, согласие, Юрий Долгорукий, Андрей Боголюбский, летопись, Северо-Восточная Русь, кризис.
Отмечаемое в 2012 г. 1150-летие Российской государственности обостряет исследовательское внимание к проблемам политогенеза в древнерусской истории. Положенное в основу юбилея призвание варягов в 862 г., о достоверности факта которого продолжают спорить, связывается с решением восточнославянских и финно-угорских племен северо-запада нынешней России о прекращении усобиц. Это решение убедительно иллюстрирует действие механизма договора (согласия) между различными группами в условиях кризиса (вста род на род). Впрочем, этот кризис стал началом цепи испытаний на протяжении всего господства Рюриковичей, закончившейся Смутой начала XVII в. И эти испытания преодолевались согласием (компромиссом, договором), в основе которого лежал сговор, заговор и подобное.
Проблема выработки согласия, основанного на компромиссах, в кризисных ситуациях истории Древней Руси не приковывала к себе внимания в силу состояния основных источников -летописей. Селекция фактов для фиксации в этих хрониках затрудняет для современных исследователей полное представление этих механизмов. А.В. Назаренко исследует действие corpus fratrum в коллективном правлении Рюриковичей в домонгольской Руси [1]. Н.Ф. Котляр изучает компромиссные практики дуумвиратов и триумвиратов в политико-династической истории Руси [2, с. 121-124, 165-182, 230-238]. Эти два примера показывают, что в основном упор в исторических штудиях делается на процессы, проходившие в правящем слое Рюриковичей. Такое положение объяснимо отбором фактов для помещения их в летописи. Больше
простора для изучения механизмов общественных инициатив в преодолении кризисов дает эпоха раздробленности. В местных традициях летописания XII - первой половине XIII в. появилось больше возможностей запечатлевать локальные проявления общественного договора. Ярким примером тому является история Новгорода, отраженная в новгородском летописании. Институции вечевого строя на разных его уровнях открыты для исследования участия общества северного народоправства в решении важных политических и социальных проблем. Акцент на общественные структуры земель Древней Руси поставлен школой И.Я. Фрояно-ва. Ее представителям свойственно везде в истории домонгольской Руси находить городские общины, части которых, преодолевая конфликты, приходили к согласию между собой и с княжеской властью. Надо отметить лишь то, что источниковые проявления социальных «проектов» разрешения кризисов в разных частях раздробленной Руси как раз связаны с этими переломными моментами. Таких моментов было достаточно много в социально-политической истории Северо-Восточной Руси за время правления в ней Юрия Долгорукого, его детей и внуков до 1238 г.
Применение категории «общественный договор» к политической истории Северо-Вос-точ-ной Руси позволяет акцентировать внимание на изучении тенденций развития власти в данном регионе. В исторической науке устоялось мнение, согласно которому в период политической раздробленности во Владимиро-Суздаль-ском княжестве начали закладываться основы великодержавной власти. С.М. Соловьев писал о за-
мене во Владимирском княжестве родовых отношений государственными, Л.В. Черепнин рассуждал о развитии ярко выраженных монархических черт власти владимирских князей в сторону сословно-представительной монархии, Ю.В. Лимонов доказывает появление монархических черт во Владимиро-Суздальском княжестве в домонгольское время. Уже с XVIII в. эти выводы вводятся в контекст историософии.
В.Н. Татищев рассуждал о благости сильной княжеской власти, Н.И. Костомаров обличал самовластие Андрея Боголюбского, антиподом которого являлся великодушный Мстислав Удатный. В конце XX в. с легкой руки В.Б. Кобрина этот тезис развился до идеи о начале начал отечественного деспотизма во Владимирском княжестве домонгольской эпохи.
В подобных рассуждениях уязвимы по крайней мере три исходные позиции. Первая -гладкая схема политического развития, не объясняющая и не вбирающая всех фактов политической истории Владимирского княжества. Вторая - это то, что с разными оценками историческая наука повторяет идеи средневековой историографии, на что обратил внимание еще П.Н. Милюков [3, с. 204] и что было развито А.Е. Пресняковым [4, с. 14-15]. Третий - это то, что источником доказательной базы у большинства историков является правление Андрея Боголюбского, к которому иногда подверстывается княжение Всеволода Большое Гнездо. При этом совмещаются разновременные и разнохарактерные (внутри- и внешнеполитические) проявления этой державности, что не совсем корректно с научной точки зрения. Поэтому имеет смысл абстрагироваться от такого подхода и рассмотреть политическую историю князей Ростова, Суздаля и Владимира-на-Клязь-ме до середины XIII в. вне предубеждения о закономерности складывания в их практиках фундамента самовластия (деспотизма).
До 1108 г., когда только что поженившегося сына Юрия Мономах отправил на северо-восток Руси, контроль над Залесской землей осуществлялся князьями из разных ветвей Рюриковичей. Системы и порядка в их чередовании не было [5]. Волей случая и стечения обстоятельств там закрепился Юрий (Долгорукий) [5, с. 273-277]. Он после смерти в 1132 г. старшего сводного брата - Мстислава - вступил в борьбу за Киев. Одним из шагов в этой борьбе был обмен Ростовской земли («но не всю») на Переяславль (Южный) в 1134 г., санкционированный киевским князем Ярополком Владимировичем [6, стб. 302; 7, стб. 295]. Зимой 1134/1135 гг. в отсутствии Юрия Владимировича его племян-
ником Всеволодом Мстиславичем была предпринята неудачная попытка посадить своего брата Изяслава в Залесской земле. Затем последовал поход новгородцев во главе с Всеволодом «на Суждаль», окончившийся битвой на Ждане-горе [6, стб. 303; 7, стб. 300; 8, с. 23, 208], завершившейся разгромом новгородского войска27. Примечательно, что сообщается о победе суз-дальцев над новгородцами в то время, как отсутствовал князь. Это предполагает, что суз-дальцы, под которыми надо понимать жителей и других городов Северо-Восточной Руси, самоорганизовались и дали отпор. За скупыми летописными строками надо видеть проявления сил Залесской земли, умевших договариваться для решения важных политических вопросов.
События, последовавшие более чем через 20 лет, позволяют предположительно увидеть «контрагентов» договора. Речь идет о том, что Андрей Юрьевич Боголюбский, без воли отца покинувший Южную Русь и обосновавшийся пока еще в нестоличном Владимире, был утвержден «в Ростове на отни столе и Суждали» в 1157 г. ростовцами и суздальцами [6, стб. 348]; Ипатьевская летопись добавляет к ним еще и владимирцев [7, стб. 490-491] . С учетом того, что в Ипатьевской летописи может прослеживаться провладимирская редакция, как в случае с числом куполов Успенского собора [9, с. 1519], то упоминание владимирцев в данном случае надо исключить. В летописании объясняется и мотивация ростовцев и суздальцев: за добродетель князя к Богу, по смерти отца украсил церкви и поставил монастыри и церковь каменную в Переяславле-Залесском довершил [6, стб. 348; 7, стб. 491]. Акцент на богоугодном аспекте деятельности позволяет говорить о том, что в числе участников договора была еще и церковь Северо-Восточной Руси.
Летописи упоминают еще эпизод, связанный с определением князя в Северо-Восточной Руси 1157 г. В известии под 1174/1175 г. говорится, что ростовцы, суздальцы, переяславцы и вся дружина «от мала до велика», съехавшиеся во Владимир, решив позвать на освободившееся княжение Мстислава и Ярополка Ростислави-чей, нарушили крестное целование, данное Юрию Владимировичу. Суть этого обещания заключалась в том, что жители городов Залесской земли поклялись Юрию Владимировичу принять к себе князьями его младших детей -видимо, Михалка и Всеволода. Однако данное сведение приводится в связи с тем, что в 1174/1175 гг. участники съезда во Владимире направили приглашение княжить внукам Юрия Долгорукого [6, стб. 372; 7, стб. 595]. Между со-
общением и возможным крестным целованием минимальная временная дистанция - в 1718 лет, и до гибели Андрея Боголюбского об этой клятве нигде не говорится. Известие о клятве предваряет повествование о развернувшейся борьбе между Ростиславичами и младшими Юрьевичами, закончившейся победой Всеволода Юрьевича (Большое Гнездо). Поэтому данное сообщение может лишь «удостоверять» праведность победы Всеволода Юрьевича.
Такие исторические соображения вынуждают исключить из источникового поля истории общественного договора в Северо-Восточной Руси сведения о крестном целовании жителей ее городов младшим Юрьевичам.
В правление Андрея Боголюбского (11571174) политический центр Суздальской земли из «старых» городов (Суздаль, Ростов) переходит во Владимир. Таким образом, Андрей Бого-любский не оправдал ожиданий ростовцев и суздальцев, сажавших его на «отнем» столе. Может быть, в этом заключается причина апатии населения Северо-Восточной Руси, проявившейся сразу после гибели князя в 1174 г. (упоминаемое в исследованиях разграбление имущества князя и «побиение» его слуг относится исключительно к Боголюбову, где и произошло убийство [6, стб. 370; 7, стб. 589591]). Предложенные историками стройные версии убийства - социальная, религиозная, родовая, семейная, политическая и пр. [10, с. 123— 131; 11, с. 58-117; 12, с. 95, 98; 13, с.70-94] - не адекватны полностью источниковедческой верификации [14, с. 288-291, 305-307; 15; 16, с. 45-52, 54-55]. Сложившийся в историографии вариативный нарратив об убийстве Андрея Боголюбского составлен из фрагментов разновременных источников, своеобразно истолкованных и связанных отдельными историками. Между тем персонажи этого текста - убийцы, возможные инициаторы преступления, бояре, князья, мстящие за убийство, - в самых ранних и нераспространенных источниках никак не сопряжены между собой. В силу этих обстоятельств надо признать, что рассказ о заговоре против Андрея Боголюбского оказался не развит по причине победы Всеволода Большое Гнездо в борьбе за власть в Северо-Восточной Руси. Другими словами, заговор не перерос в договор.
Следующий эпизод политической истории Северо-Восточной Руси, в котором можно усмотреть проявление механизма договора, -это события 1211 г. Пространный рассказ о них читается в летописях XV-XVI вв. В наиболее
связанном виде он представлен в Московском летописном своде конца XV в. [17, с. 108-109]. Суть его заключается в том, что Всеволод Юрьевич Большое Гнездо, предчувствуя приближение смерти, решил распорядиться политическим наследием среди своих сыновей. Однако старший, Константин Юрьевич, отказался явиться к отцу, поскольку был обижен проектом завещания: ему Владимир, а младшему, Георгию (Юрию), - Ростов. Константин, судя по источникам, желал Ростов отдать своим детям. Всеволод Юрьевич, обиженный непослушанием, созвал совет из представителей всех слоев населения Владимиро-Суздальского княжества и решил так: Константину отдать Ростовскую землю, а стол во Владимире и власть в роду своих детей - Георгию. Данное решение обусловило борьбу братьев после смерти Всеволода Большое Гнездо, закончившуюся битвой на Липице в 1216 г.
Текстологический анализ летописного нарратива XV-XVI вв. о завещании Всеволода Юрьевича показал, что он соткан из сведений более ранних летописей, читаемых в Лаврентьевской, Ипатьевской, Новгородской первой летописях и у Летописца Переяславля Суздальского [18, с. 67-84]. Критическое соотношение их известий позволяет дать другую картину: в 1206 г. Всеволод Юрьевич отделил старшему сыну и его сыновьям Ростовскую землю, а второго сына утвердил на владимирском столе. Поскольку Владимир считался более почетным городом, чем Ростов, то Константин и начал борьбу. Версия о завещании владимирского князя 1211 г., утвержденного всесословным органом, могла родиться у книжника второй половины XV в. по аналогии со знакомыми ему процедурами при дворе Ивана III [19, с.63-64].
Более интересен в свете поставленной в статье проблемы вопрос о передаче власти от умиравшего в конце 1217 г. Константина брату Георгию. Летописи свидетельствуют, что Георгий соблюдал права детей Константина.
Таким образом, в истории Северо-Восточной Руси XII-XIII вв. надо отметить только три случая, когда социальные группы кардинально влияли на ход истории - битва на Ждане-горе, утверждение Андрея Боголюбского в 1157 г. на княжеском столе и решение о приглашении на княжеский стол Ростиславичей в 1174/1175 гг. Все эти эпизоды были связаны исключительно с вакуумом власти, возникавшим в отсутствие (по разным причинам) князя. Что говорить, случаи эти неординарны! Но объяснимы монархической основой политического мышления Древней Руси. Неординарны, поскольку в дру-
гих ситуациях решение принималось в княжеской среде: решение, что с Ростиславичами в Залесскую землю пойдут и их дядья Михалко и Всеволод, определение завещания Всеволода Юрьевича, передача власти от Константина к Георгию.
Надо отметить и то, что ряд сговоров в княжеской среде, которые получили в историографии статус фактического договора, не всегда источниковедчески обоснованы. Так, например, нужно указать на то, что сговор Георгия и Ярослава Всеволодовичей о разделе всей Руси накануне Липицкой битвы, видимо, был придуман летописцами XV в. с целью дискредитации потомков Ярослава Всеволодовича. Недостоверными реалиями пестрит «Повесть о битве на Липице», образованная за счет распространения сообщения Новгородской первой летописи о событии [14, с. 291-311; 20, с. 182-333]. Поэтому говорить о социальной консолидации сил Северо-Восточной Руси вокруг противоборствовавших князей в 1212-1216 гг. достоверные источники не позволяют. Зато они же показывают, как ценилось принятое князьями решение.
В Лаврентьевской летописи в одной и той же статье под 1217 г. кратко сообщается о счастливо разрешенном конфликте между Всеволодовичами, под которым понималась неназванная Липица, и подробно рассказывается о том, что на встрече рязанских князей, хотевших разрешить разногласия, вероломно было убито 6 рязанских Рюриковичей двумя их братьями [6, стб. 439-441]. Такое противопоставление показывает, что тогдашнее общество Северо-Восточной Руси в лице интеллектуалов из церковной среды высоко ценило договоры, основанные на компромиссах князей, обеспечивавшие земле стабильность и мир. Лишь в отсутствие князя элита Ростово-Суздальской земли в лице духовенства, дружины и боярства занималась несвойственными им функциями определения властителя. В противном случае это сделали бы князья других «субъектов» раздробленной Руси (например, Рязани, как в событиях 1176-1177 гг.), что угрожало привилегиям и преференциям указанных социальных слоев.
При слабой проработанности процедуры передачи власти в Северо-Восточной Руси эти общественные практики договора, компенсировавшие данный недостаток, ярко проявились в трех кризисных случаях. Это обстоятельство, в свою очередь, свидетельствует об отсутствии преемственности в действиях князей Залесской земли, волей случая оказывавшихся на княжеском столе, что подрывает распространенный тезис о четко выраженной тенденции развития
сильной княжеской власти в этом регионе в домонгольское время [5]. В случае договора общественных сил в 1157-м и в 1174/1175 гг. видно, что утвердившиеся на престоле Андрей Бого-любский и Всеволод Большое Гнездо стремились преодолеть ограничения договора или оказались на престоле, уже преодолев его, соответственно.
Данная статья выполнена в рамках государственного задания Министерства образования и науки РФ в 2012 г. и плановом периоде 2013—2014 годов (шифр заявки 6.3487.2011): «Общественный договор» в практиках политогенеза и преодоления социокультурных кризисов: исследования теоретических, историографических и мемориальных аспектов.
Список литературы
1. Назаренко А.В. Порядок престолонаследия на Руси Х-ХП вв.: наследственные разделы, сеньорат и попытки десигнации (типологические наблюдения) // Из истории русской культуры. Т. I. (Древняя Русь). М.: Издательство Кошелева, 2000. С. 500-519.
2. Котляр Н.Ф. Древнерусская государственность.
СПб.: Алетейя, 1998. 445 с.
3. Милюков П.Н. Главные течения русской исторической мысли. М.: Типолитография Товарищества Кушнер и К°, 1898. 396 с.
4. Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. М.: Богородский печатник, 1997 (1998). 496 с.
5. Кузнецов А.А. Князья Северо-Восточной Руси: тенденция сильной власти? (к постановке проблемы) // Мининские чтения: Сборник научных трудов по истории Восточной Европы в Х!-ХУП вв. Н. Новгород: Кварц, 2011. С. 272-285.
6. Лаврентьевская летопись // Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Т. I. М.: Языки русской культуры, 1997. 496 с.
7. Ипатьевская летопись // ПСРЛ. Т. II. М.: Языки русской культуры, 1998. 648 с.
8. Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов // ПСРЛ. Т. III. М.: Языки русской культуры, 2000. 720 с.
9. Кузнецов А.А. Летописная полемика о числе куполов Успенского собора // Вестник Удмуртского университета. 2010. Серия 5: История и филология. Выпуск 1. С. 13-23.
10. Воронин Н.Н. Андрей Боголюбский. Владимир: Икс-Транзит, 2011. 204 с.
11. Кривошеев Ю.В. Гибель Андрея Боголюбского:. Историческое расследование. СПб.: Издательский Дом
С.-Петерб. гос. ун-та, 2003. 240 с.
12. Лимонов Ю.А. Владимиро-Суздальская Русь. Очерки социально-политической истории. Л.: Наука, 1987. 217 с.
13. Данилевский И.Н. Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.): Курс лекций. М.: Аспект-Пресс, 2001. 389 с.
14. Кузнецов А.А. Источниковедческие аспекты проблем биографии Георгия Всеволодовича // Мининские чтения: Труды научной конференции. Нижний Новгород: ННГУ, 2007. С. 277-311.
15. Кузнецов А.А. Сведения источников XV-XVII вв. об участии в убийстве Андрея Боголюбского его жены // Исследования по источниковедению истории России (до 1917 г.). К 80-летию члена-корреспон-дента РАН В.И. Буганова. Сб. статей. М.: РОССПЭН, 2012. С. 23-32.
16. Кузнецов А.А. Летописная статья «А се князи Киев: Институт истории Украины НАН Украины, 2009. Русьстии» об Андрее Боголюбском // Творцы и герои. С. 66-96.
19. Кривошеев Ю.В. Русь и монголы: Исследование
PRACTICES OF PUBLIC CONSENT IN NORTH-EASTERN RUS’
A.A. Kuznetsov
We examine some problems concerning the settlement of political crises in north-eastern Rus' during the rule of Yuri Dolgoruky, his children and grandchildren (1125-1218). The public consent, social contract, plot and conspiracy as means of overcoming internal political crises are considered.
Keywords: public contract, consent, Yuri Dolgoruky. Andrey Bogolyubsky, annals, north-eastern Rus', crisis.
Источники и исследования по нижегородской истории. Нижний Новгород: Комитет по делам архивов Нижегородской области, 2012. С. 40-55.
17. Московский летописный свод конца XV века // ПСРЛ. Т. XXV. М.-Л.: Издательство Академии наук СССР, 1949. 463 с.
18. Кузнецов Андрей. Политическая история Северо-Восточной Руси в 1211-1218 гг. // Ruthenica. Т. VIII.
по истории Северо-Восточной Руси XII-XIV вв. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского университета, 1999. 408 с.
20. Кузнецов А.А. Владимирский князь Георгий Всеволодович в истории Руси первой трети XIII века. Особенности преломления источников в историографии. Нижний Новгород: ННГУ, 2006. 540 с.
