CC BY
35
DOI: 10.25990/socmstras.pss-12.68yt-n038
Г. В. ЕРЕМИЧЕВА, С. Млннилл
ПРАКТИКИ НЕФОРМАЛЬНОЙ ЗАНЯТОСТИ РАБОТНИКОВ НА РЫНКЕ ТРУДА В РОССИЙСКОМ КОНТЕКСТЕ
Динамика роста численности занятых в неформальном секторе, зафиксированная Росстатом в последние годы, обоснованно вызывает беспокойство как управленцев, так и исследователей рынка труда. В статье реализуется попытка, опираясь на официальные статистические данные и интервью, проанализировать ряд кейсов, в которых информанты работали в неформальном секторе, и/или сочетали практики формальной и неформальной занятости. Исследование включенности жителей Санкт-Петербурга в неформальную занятость проводилось в рамках проекта «Траектории жизненных курсов петербуржцев в постсоветской России: межпоколенческий анализ». Неформальные практики рассматривались как компромиссы формальных правил и социальных норм, многообразие которых обусловлено неэффективностью отдельных законов трудового законодательства, слабости и избирательности фискального контроля их исполнения. Низкое качество институциональной среды при сокращении формального сектора занятости стимулирует использование работодателями и работниками неформальных практик и побуждает их справляться со своими трудностями вне государственного регулирования.
Ключевые слова: неформальная экономика, неформальный сектор занятости, формальные и неформальные практики рынка труда.
Eremicheya Galina V., Smo Mannila -
SOME PRACTICES OF INFORMAL EMPLOYMENT IN THE RUSSIAN CONTEXT
The growth of informal employment recorded by Rosstat in recent years is a matter of concern for both policy-makers and labor market researchers. The article analyzes, based on official statistical data, a number of cases in which the informants worked in the informal sector, and / or combined formal and informal employment, at micro level of text analysis of interviews. The research material is from the project "Trajectories of life courses for Petersburgers in post-Soviet Russia: intergenerational analysis 2014-2017" Informal practices are seen as compromises of formal rules and social norms, the diversity of which is due to the inefficiency labor legislation, the weakness and selectivity of the fiscal control of their enforcement.. Low quality of the institutional environment while the formal
sector is reduced or at risk of réduction encourages both employers and employees to informai practices and to cope with their difficulties outside the government regulations.
Keywords: informal economy, informal employment, formal and informal labor market practices.
Рабочие понятия, используемые в исследовании и представленные в официальных статистических документах
Под неформальной экономикой понимается совокупность видов хозяйственной деятельности, полностью или частично не подчиненных государственному регулированию, не подкрепленных формальными контрактами и не фиксируемых статистическим и налоговым учетом. То есть это экономика, не регулируемая непосредственно государственными правилами и законами. Она фокусируется на предприятиях, их юридическом статусе и характеристиках деятельности (формально регулируемая и нерегулируемая) и может сочетать формальную и неформальную занятость, т. е. неформальные работники могут также иметь формальную работу. Неформальный сектор — это совокупность мелких хозяйственных единиц, а также экономическая деятельность, осуществляемая на базе домохозяйств или индивидуально. Понятие неформального сектора не тождественно понятию теневой или ненаблюдаемой экономики. (Николаева, Шевяков 1987.)
Занятыми в неформальном секторе считаются люди, которые работают, по меньшей мере, в одной из производственных единиц неформального сектора независимо от вида той деятельности, которую они выполняют и того, является ли она основной или дополнительной. Главным критерием определения единиц неформального сектора является отсутствие государственной регистрации в качестве юридического лица.
По критериям Росстата к занятым в неформальном секторе относятся:
• занятые по найму у физических лиц;
• предприниматели без образования юридического лица;
• занятые на индивидуальной основе (самозанятые); занятые в домашнем хозяйстве по прозводству продукции для реализации;
• помогающие члены семьи в собственном деле, принадлежащем кому-либо из родственников;
• работающие на индивидуальной основе, без регистрации в качестве индивидуального предпринимателя (Рабочая сила.. .2018: 88,89).
Неформальная занятость фокусируется на отношениях работодатель-работник, то есть на трудовом договоре и на условиях труда (формально регулируемых и нерегулируемых) на предприятиях, их юридическом статусе и характеристиках деятельности (формально регулируемая — нерегулируемая) работников, которые могут сочетать формальную и неформальную работу.
Формальный и неформальный секторы в определенной степени дополняют друг друга и находятся во взаимозависимости. Взаимодействие формальных и неформальных аспектов социальных действий в настоящее время является наиболее злободневной темой исследований в сфере занятости и рынка труда. (Morris & Polese 2015; Polese 2017)
Динамика роста неформального сектора занятости в России и специфика российского контекста
По данным государственной статистики за последние 12 лет неформальный сектор в России разросся, по определению СМИ, до рекордных масштабов1, несмотря на то, что в 2017 намечалось некоторое его сокращение (см. табл. 1).
Данные таблицы 1, основанием которой стали данные Росстата, свидетельствуют о росте численности занятых в неформальном секторе. Если в 2007 предкризисном году этот показатель составлял 12931 тыс.чел. (18,3 % от общего количества занятых), то в 2016 г. достиг рекордного уровня, увеличившись до 15370 тыс. чел. (21,2 %), несколько сократившись в 2017 до 14253 тыс. чел. (19,8 %). Пропорционально общей численности занятых росли и другие социально-демографические показатели. Число мужчин, включенных в этот сектор деятельности в 2007 году составило 6791тыс. человек (19 %), а в 2017 г. 14253 тыс. чел. (21,5 %), женщин, соответственно, 6140 тыс.чел. (17,5 %) в 2007 г. и 629 тыс.чел. ((18,0 %) в 2017 г. Средний возраст занятых в неформальном секторе занятости за этот период вырос с 38лет до 40 лет.
1 Неформальная экономика в России выросла до рекордных размеров. URL: https:// www.rbc.ru/economics/17/04/2017/58f4b8789a7947c1418fr1af РБК.
Таблица 1
Численность занятых в неформальном секторе2
Год Всего, тыс. человек. В том числе
в возрасте 25-49 лет, % % мужчин Распределение по образованию, в%
Высшее Ср.проф. Общее Не имеют общего образования
2006 12601 64,2 51,4 11,6 42,0 42,7 1,9
2007 12931 64,0 52,5 12,2 39,5 42,7 1,6
2008 13837 51,7 53,1 13,0 44,4 39,4 1,5
2009 13382 64,2 53,8 14,5 44,2 40,2 1,1
2010 11482 64,5 54,2 14,5 44,5 39,9 1,1
2011 12922 63,7 54,7 14,7 40,5 39,3 1,0
2012 13600 64,1 54,6 14,9 45,5 39,8 0,7
2013 14096 63,8 55,0 15,8 43,9 39,5 0,7
2014 14387 64,3 55,1 16,7 44,9 37,8 0,6
2015 14827 64,5 55,6 17,1 45,4 36,9 0,6
2016 15370 64,6 55,5 17,6 46,5 35,4 0,5
2017 14253 67,5 59,9 18,1 46,0 34,6 0,5
Данные таблицы 1 ставят под сомнение утверждение о том, что в неформальном секторе занятости работают преимущественно люди с низким уровнем образования и низкой квалификацией. (Гимпельсон, Зудина 2012:21; Maleva 2003; Hazans 2011.) Динамика включеннности в неформальный сектор работников со средним профессиональным образованием и высшим в неформальный сектор занятости достаточно красноречива.
Отсутствие в научном обороте единого строго сформулированного определения неформальной занятости, а также многообразие способов ее метрического выражения приводит к отличиям в структурных и содержательных описаниях выделенных социально-демографических групп. Это позволяет говорить о фиксации разных групп с разными содержательными и количественными характеристиками. Например,
2 Составлено по: ФС Государственной статистики (Росстат) Рабочая сила, занятость и безработица в России. М:. 2018. URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2018/rab_sila18. pdf с.88-94
наличие в неформальном секторе как высокооплачиваемых и высококвалифицированных рабочих мест (работники ИТ технологий), так и низкоквалифицированных рабочих мест, не требующих специального образования. Это соответствует общемировому тренду формирования неформальной занятости в развитых странах. (Капелюшников 2012:57,58)
Как указывает Владимир Гимпельсон, Росстат оценивает объем неформального сектора по нижней планке и рассчитывает его как разницу между числом всех занятых в экономике и количеством рабочих мест, замещенных в юридических лицах. Если к числу официально занятых в неформальном секторе добавить и тех, кто не учитывается госстатистикой, и например, получает «серые» зарплаты в конвертах, то цифры, действительно впечатляющие. (Гимпельсон 2018)
В последние годы (особенно в 2016 г.) увеличение занятых в неформальном секторе и рост заработной платы отдельных профессиональных групп происходили на фоне общего падения экономики. Это позволило чаще нанимать людей без оформления для оказания личных услуг (няни, домработницы, разовые ремонты и т. д.), с которыми рассчитываются наличными, не уплачивая никаких взносов и налогов с этой деятельности. С другой стороны, эксперты отмечают, что активное внедрение государственных и надзорных органов в сферу бизнеса стимулирует предпринимателей снижать налоговую нагрузку за счет использования неформальных работников. Серьезное влияние оказывает и массовое использование дешевого труда мигрантов, что тормозит рост заработной платы, позволяет компаниям экономить на зарплатах персонала и не вкладываться в «человеческий капитал». (Сафонов 2018)
В 2019 г. Росстат предоставил данные о неформально занятых в динамике до 2018 г., которые также показали рост численности неформально занятых до 14,6 млн чел. (напомним, что в 2017 г. было 14,3 млн человек). По отношению к общей численности занятых их доля возросла с 19,8 % до 20,1 %, вновь достигнув рекордного числа, зафиксированного в 2016 г. По мнению экспертов Росстата, рост занятости в неформальной экономике произошел практически полностью за счет тех, кто занят только в неформальном секторе (с 13,37 млн до 13,66 млн человек). А численность тех, кто совмещал неформальную подработку с официальной занятостью, напротив, немного упала — с 0,95 млн до 0,92 млн человек. Однако в 2016 г., когда неформальная занятость также выросла, картина была несколько иной: росла численность не только тех, кто работал исключительно в неформальном секторе,
но и тех, кто совмещал неформальную подработку с официальной работой. (Рувинский 2019)
В качестве основных причин роста неформальной занятости эксперты выдвигают следующие причина:
• экономические — отсутствие макроэкономического роста (ВВП), рецессия; слабая система охраны труда, не использован потенциал роста строительства, сферы услуг; использование дешевого труда этнических меньшинств и иммигрантов;
• институциональные — налогообложение (объем и структура налогов и вненалоговых сборов); нестабильные правила ведения бизнеса; социальное обеспечение (работающих не по найму; ловушки выгоды); сложности взаимоотношений с правоохранительными органами; налоговая мораль (справедливость). (Marchese, Williams 2015.)
Нельзя не согласиться с мнением исследователей, которые видят причины неэффективности государственной политики в области регулирования нестандартной, равно как и неформальной занятости. Во-первых, это слабость российской фискальной системы, а, во-вторых, причиной может быть классовый характер российского общества, при котором преимущества нестандартной занятости аккумулируются у класса работодателей, а издержки — у наемных работников, составляющих большинство российского общества. (Анисимов, Косьянова 2018)
Среди отраслей по численности неформально занятых лидируют сферы торговли и ремонта (32,7 % или 4660 тыс.чел.), строительство (11,7 % или 1663 тыс.чел.), торговля и ремонт (32,8 % или 4660 тыс. чел.), транспортировка и хранение — 9,5 % или 1414 тыс. чел.), образование (1,1 % или 153 тыс.чел.), здравоохранение и социальные услуги (1,4 % или 194 тыс.чел.), прочие услуги (6,6 % или 927 тыс. чел).В целом, можно говорить, что суммарно в неформальном секторе по официальным занято около 9 млн неформальных работников. (Рабочая сила, занятость...2018:95-97)
В этой ситуации вполне оправданным воспринимается заявление министра труда и социальной защиты М. А. Топилина о том, что «обеление рынка труда» — ключевая задача. Например, низкий уровень пенсий обусловлен тем, «что за 15 миллионов людей работодатели вообще не уплачивают страховые взносы. Плюс многим оставшимся зарплата выплачивается частично в конвертах. Представляете, какие это потери?!» Министр также указал на то, что с 2015 года в России ведется работа по снижению неформальной занятости. По его мнению,
в 2017 году из теневого сектора рынка труда вышли более 2 миллионов россиян. (Топилин 2018.,)
На реализацию задачи вывода как можно большего количества работников из неформального сектора занятости направлен и закон о самозанятых, т. е. тех, кто работает на индивидуальной основе. Дискуссия о самозанятости была инициирована в 2016 г. Президентом в послании Федеральному собранию «как необходимость улучшения условий для ведения бизнеса» и определения статуса самозанятых граждан.
1.1 Кто такие самозанятые?
В 2017 г. Минюст совместно с Минфином, Минэкономразвития и Минтрудом подготовил проект поправки федерального закона «О внесении изменений в ст. 2 Закона РФ от 19.04.91 № 1032-1.3 Законопроект предусматривает закрепление критериев, которые смогут разграничить категории самозанятых граждан, ИП и лиц, работающих на основании трудового договора. В отличие от ИП, самозанятый не имеет права нанимать сотрудников и заключать с кем-либо трудовой договор. Но есть и другие отличия: самозанятые не предоставляют налоговую отчетность в соответствующие органы (Кривицкая 2018).
Минюст предложил более уточненное определение понятия «самозанятый» — как физическое лицо, самостоятельно осуществляющее на свой риск основанную на личном трудовом участии деятельность по оказанию услуг, выполнению работ для физлиц, направленную на систематическое получение прибыли, не зарегистрированное в качестве индивидуального предпринимателя, не имеющее наемных работников. В ведомстве считают, что определение правового статуса самозанятых необходимо для защиты прав этой категории граждан, а также установления упрощенного порядка их деятельности и предоставления льгот. Свою задачу чиновники видят в том, чтобы предложить такие условия, по которым легализация неформальной деятельности может оказаться выгодной.
На сегодняшний день, по мнению авторов, существует два типа самозанятых: во-первых, это те, кто фактически организуют малое предприятие, привлекая ради получения прибыли работников, арендуя
3 Закон РФ О занятости населения в Российской Федерации О (в редакции Федерального закона от 20 апреля 1996 года N 36-ФЗ) (с изменениями на 11 декабря 2018 года) (редакция, действующая с 1 января 2019 года) http://docs.cntd.ru/ document/9005389
оборудование и помещения, оказывая услуги как в частном порядке, так и неофициально работая с организациями. Таким самозанятым приходится проходить процедуру регистрации экономической единицы и в дальнейшем работать по упрощенной схеме налогообложения. Во-вторых, те, кто выполняет работу для физических лиц только для удовлетворения персональных или семейных потребностей, поэтому тратит получаемый доход на личные нужны. К этому типу относятся репетиторы, няни, люди, частным образом ремонтирующие квартиры, сантехнику и т. д. Как считает руководитель департамента Федеральной службы по труду и занятости М. Ю. Иванков, если с первой категорией все более-менее понятно, то для второй Роструд вынужден разрабатывать наиболее подходящие механизмы легализации.
Специальный налоговый режим или «Налог на профессиональный доход» в рамках новой редакции ФЗ « О занятости населения в Российской Федерации», действующей с 1 января 2019 г., вызвал дискуссию в СМИ среди представителей различных социальных групп населения. Поэтому его введение было ограничено годовым экспериментом в Москве, Московской и Калужской областях и Республике Татарстан. В случае, если эксперимент будет оценен как удачный, то изменение в налогообложении будет утверждено повсеместно.
На сегодняшний день оформить самозанятость можно по трем направлениям деятельности: уход за пожилыми и детьми, репетиторство и услуги по уборке. Самозанятый выплачивает 4 % с суммы доходов, полученных от реализации товаров или услуг физлицам, и 6 % с суммы доходов, полученных от реализации товаров или услуг ИП (для использования при ведении предпринимательской деятельности) и юрлицам. (Кривицкая 2018,)
По оценке Андрея Покиды, директора Центра социально-политического мониторинга РАНХиГС, в настоящее время самозанятых в общем количестве бедных от 10 до 20 %. Если ориентироваться на прожиточный минимум 10 тыс.руб., то понятно, что люди вынуждены подрабатывать. При этом их доход вряд ли больше прожиточного минимума в 2-3 раза. Чаще всего это возможность заработать несколько тысяч, чтобы свести концы с концами. (Покида 2019.)
Исследования неформальной занятости в любых аспектах затрагивают проводимую экономическую политику, поскольку связаны с обращением к налоговой базе, к данным официальной статистики, механизмам сбора налогов, а также оценкой результатов государственной деятельности в этом секторе занятости и процессами, оказывающими серьезное влияние на общество и на жизнь отдельных людей.
Низкое качество институциональной среды в условиях сокращения формального сектора занятости стимулирует использование работниками неформальных практик и все более побуждает действия их справляться со своими трудностями вне государственного регулирования. (Барсукова 2015.)
2. Неформальный сектор занятости — теоретическая рамка
Исследования неформальной занятости связаны с неформальной экономикой, имеют давние традиции и серьезные научные и практические наработки как в западной литературе так и в среде отечественных исследователей. Они представляют различные научные подходы, принципиально отличающиеся проблематизацией этого феномена. В них содержится всесторонний и исчерпывающий анализ концепций неформального сектора экономики, субъектами которых являются индивиды, домохозяйства и предприятия в исторической ретроспективе, что позволяет системно представить природу данного феномена, его концептуальную структуру и характер функционирования сегментов. (Гимпельсон, Капелюшников 2005, Барсукова 2012,)
В конкретизации концептуальных рамок собственного эмпирического изыскания по выявлению наиболее обыденных неформальных практик на современном рынке труда наиболее адекватным для нас оказывается институциональный подход, который базируется на исследование правил взаимодействия участников рынка труда (правил игры), имеющих место в любой организационно-правовой среде, а не только в одном из секторов экономики ((Marchese, Williams 2015.) Ускорение динамики и увеличение разнообразия форм экономической деятельности в условиях российской рыночной экономик, по заключению С. Барсуковой, «повышают роль неписанных регуляторов, дополняющих, а иногда и заменяющих формальные законы и правила». Они существуют «как в форме «неформальной зоны», так и неформальных практик внутри формальной сферы, то есть в форме «неписанных» правил, пронизывающих, в том числе, легальную экономику». Неформальные практики являются компромиссом формальных правил и социальных норм, к использованию зазоров, имеющихся в законах, и к адаптации собственных норм поведения. Чем слабее механизм принуждения к исполнению закона, тем обильнее неформальные практики. (Барсукова 2012:31).
Неформально-экономические практики воспринимаются населением как адекватные и социально приемлемые, что и отличает их практик теневого сектора. Они регулируются культурными нормами, а не законами рынка, в условиях, когда основной целью работника становится выживание и обеспечение занятости, а не накопление капитала и максимизация средней прибыли. Социально-экономические практики обусловлены неустойчивостью существующих конфигураций баланса разнородных элементов социальной структуры общества и эволюцией доминирующих нормативных моделей, что предполагает движение, перемещение определенных элементов структуры социального пространства на маргинальные границы социального пространства, и наоборот. (Шанин 1999, Самсонов 2011.)
Как показывает опыт развитых стран без усвоения определенных ценностных оснований, которые становятся условием эффективного функционирования общественных институтов и технологий, они не смогут работать без искажений. Однако именно ценностная переориентация традиционных элит и общества в модернизируемых странах является наиболее трудной и затяжной по времени, часто связанной со сменой поколений (Марьянов 2010). Исследование взаимосвязи формальных (законы и нормативные акты) против неформальных институтов (социальных норм, ценностей и убеждений) показывает, что чем больше расхождение и рассогласованность между ними, тем больше неформальная экономика преобладает (Williams, Horodnic &Windebank 2015, Marchese & Williams 2015).
Обобщая условия способствующие росту неформальности рабочей силы, Колин С. Уильямс выделяет как наиболее очевидные следующие характеристики: недостаточное развитие общества, высокий уровень коррупции, чрезмерное регулирование в некоторых сферах (например, временная работа) в сочетании со слишком слабым регулированием в других сферах (социальная защита, меры для уязвимых групп).
Он указывает на три основные перспективы исследований:
• модернизация vs неразвитости общественного развития;
• неолиберальные характеристики: высокие налоги, коррупция и вмешательство государства;
• политическая экономия: неадекватное вмешательство государства для защиты работников (Colin C Williams 2015).
Результаты западных исследователей свидетельствуют о том, что неформальность становится важным элементом хозяйства не только развивающихся, но и более развитых стран.. (Hazans 2011, Schneider & Williams 2016, Барсукова 2004, 2015).
В этой связи Хазанс утверждает, что неформальная занятость фокусируется, во-первых, в малом бизнесе, а маргинальная рабочая сила: это те, кто не может найти другую работу (например, из-за низкого образования, институциональных барьеров, дискриминации); во-вторых, в среде начинающих предпринимателей, которые в течение первых лет создания своей фирмы работают неформально и легализуют свою фирму в случае удачного развития.
Насколько согласуются эти теоретические постулаты с российским контекстом, попытаемся проверить на имеющемся эмпирическом материале. Сопрягая возможности количественного анализа данных, предоставляемых официальной статистикой, с результатами собственного качественного анализа, имеющихся текстов тематических интервью проанализируем экономическую мотивацию информантов к неформальным действиям в социальном аспекте. Рассмотрим условия их работы в неформальном секторе занятости, качество их рабочих мест, отношение к налоговым выплатам и социальную защищенность.
3. Анализ кейсов конкретных жизненных ситуаций вынужденного обращения работников к неформальным практикам и заработкам.
Фокус представленного исследования акцентируется на выявлении неформальных социально-экономических практик поведения работников в сфере труда, подкрепленных мотивацией на экономическое выживание и укоренявшимися в течение длительного периода времени ментальными характеристиками населения.
Изучение участия жителей Санкт-Петербурга в неформальном секторе занятости проводилось в рамках проекта «Траектории жизненных курсов петербуржцев в постсоветской России: межпоколенческий анализ» (2014-2017) Грант РГНФ 15-03-00421-20 кейсов, 30 интервью)
Специфической чертой этого проекта является то, что в нем использовались эмпирические базы двух предыдущих проектов,4 что дало возможность еще раз обратиться к участникам прошлого интервьюирования через достаточно длительное время. Методология исследования была достаточно схожей и апробированной во всех проектах,
4 «Структурные изменения и стратегии выживания: адаптация к рыночным отношениям в России» (1993-1996 гг., совместно с Академией наук Финляндии) — 100 интервью, 20 повторных; «Новые риски и зарождающийся средний класс в переходный России: класс, тендер и благосостояние в Санкт-Петербурге» (1998-2000 гг. совместно с Академией наук Финляндии) — 100 интервью, 17 повторных.
поскольку в них входили серии повторных интервью в семьях опрошенных ранее. Таким образом, у нас были кейсы, представленные несколькими семейными интервью опрошенных по сходной методике с временным лагом 10-15 лет. В предлагаемой статье внимание сосредотачивается в основном на последнем исследовательском этапе 2015-2017 годов.
Обсуждение блока вопросов гайда, связанных с трудовой деятельностью, было наиболее существенным, что позволило в дальнейшем анализе использовать тематические части интервью в разных аспектах описания отдельных форм и специфических практик профессиональной деятельности, более детально и реально представить неформальный сектор занятости на уровне индивидов, домохозяйств, предприятий.
Среди информантов и членов их семей были люди, которые могли быть отнесены к различным категориям занятости. Однако, большую часть составляли люди, совмещающие работу в государственном или частных секторах, и имеющие дополнительный заработок в неформальном секторе Это репетиторы — преподаватели и вузов, и сферы школьного и дошкольного образования, медицинские работники, работники сферы 1Т технологий, гувернантки, люди, подрабатывающие извозом, различными видами ремонта, мелкой торговлей, предприниматели, сами работающее без оформления или нанимающие других без оформления. Есть и те, у кого работа в неформальном секторе была основной, поэтому они определяли себя как самозанятые. (Колосова 2018:38)
Ж. : Я вышла на пенсию и перестала работать. А в общем-то было довольно мало денег, трудно было, у мужа было... почти ничего. Я шила. Я и раньше иногда подшивала на заказ знакомым.
И.: (...) приходилось все время подрабатывать дома?
Ж. : Да. А тут оказалась на домашней такой вот работе. Я стала таким самозанятым. Но какое счастье! Не пользоваться общественным транспортом, а зарабатывать можно сидя дома.
(Ж., 70 лет, пенсионерка, базовое образование — химико-технологическое).
Даже работая в государственном секторе, большинство из них имело опыт работы без официального оформления за реальное вознаграждение, включая тех, у кого это было эпизодически. Преодоление трудностей экономических кризисов, которые, воспринимаются некоторыми «как постоянные», требовали от людей готовности не отказываться ни от какой работы независимо от формы оплаты. Это
сочеталось с уже сложившимся терпимым отношением к практикам работы в неформальном секторе, на что указывают и другие авторы (Барсукова, Колосова 2018). Почти никто не отметил, что работа без уплаты налогов вызывает чувство стыда и ответственности перед обществом и государством, поскольку с этого заработка не уплачиваются налоги. (Барсукова, Радаев 2012:102) Общепризнанным выражением стало: «с государства, хоть шерсти клок».
Замечательно и то, что для многих информантов неоформленная деятельность не являются новым явлением. Как известно, такие практики использовались и в советское время. В ряде случаев это было связано с тем, что законодательно ограничивалось совмещение нескольких мест официальной работы, оставляя решение о таком трудоустройстве за администрацией предприятия5. Дополнение доходов от занятости в формальной экономике неформальными считалось практически нормой, а нарушения Трудового законодательства нередко замалчивалось руководством.
М.: Работа на нескольких предприятиях была вполне нормальным делом. Только иногда приходилось на дополнительную работу оформлять родственников, чаще всего пенсионеров. Кстати иногда за фиктивное устройство приходилось платить процент. (М. 70 лет, в прошлом инженер, теперь пенсионер)
И. : Вот, если так посмотреть на Вашу профессиональную биографию, то Вы практически в государственном секторе и не работали? Советского опыта работы у Вас практически нет?
Р.: Когда спортом занималась профессиональным, то я была устроена каким-то методистом, которым я не работала, но деньги получала от профсоюзов. Я работала просто спортсменом, и получала зарплату от государства от Советского, поэтому, отчего же, у меня есть опыт работы в государственных органах.
И. : Ну, тогда, знаете, как там все это делалось.
Р.: Да, работала спортсменом, устроенная методистом по спорту в какой-то организации.
(Ж., 49 лет. Владелица частной детской школы горнолыжного спорта, базовое образование высшее спортивное)
5 Торый размывается Министров СССР от 22 сентября 1988 г. № 1111 и постановление Госкомтруда СССР и ВЦСПС от 9 марта 1989 г. «Об утверждении положения об условиях работы по совместительству» — Бюллетень Госкомтруда СССР, 1989, № 6, с. 4-8).
Респонденты, участвующие в интервьюировании, чаще имели высшее или среднее профессиональное образование, почти в равной доле мужчины и женщины. Уровень образования связывался с возрастом, который был представлен различными возрастными категориями от более молодого возраста до пенсионеров. Как упоминалось выше, на рынке занятости информанты представлены инженерно-техническими профессионалами, работниками социальной сферы (врачи, учителя, средний медицинский персонал, работники сферы торговли и т. п.), высококвалифицированными рабочими. По шкале самооценки информанты относили себя к низко и среднеобеспеченным группам.
Как правило, в неформальном секторе выполнялась работа более низкой квалификации и профессионального статуса, часто без прямого отношения к полученному ранее высшему образованию, хотя почти все информанты считали, что оно очень помогает в любой работе. Это свидетельствует о том, что происходит перетекание квалифицированных и перспективных работников в другие секторы занятости, что серьезно сказывается на качестве трудовых ресурсов в целом.
Н.: В данное время я работаю в «Световиде» и параллельно как бы прохожу обучение. То есть это продажа окон. Основное направление окна, а также другие отделочные материалы: двери, жалюзи, натяжные потолки...
И. : Форма собственности предприятия какая сейчас?
Н. : Частная, конечно.
И.: Какая занимаемая должность сейчас?
Н.: Менеджер по организации и продажам.
И.: Как это соотносится с полученным образованием?
Н.: Очень косвенно. Сейчас все очень по касательной.
И.: У Вас есть подчиненные в настоящий момент?
Н.: Да. У меня есть стажеры.
(Ж. 44 года, базовое образование — преподаватель французского языка.)
Действительно, неформальные практики в основном сосредотачиваются в малом и среднем бизнесе, где в условиях законодательной неэффективности и коррумпированности фискальных отношений работодателям позволяется неформально трудоустраивать отдельных работников для экономии налоговых отчислений.
Ж. : Ну, у нас специально устроенных семеро человек. Но зарплату я плачу порядка десяти -пятнадцати человекам в месяц. Всего, как
бы, в штате нас семеро и есть еще те (приглашенные), ну, зависит от месяца и количества проектов.
(...) Ну, просто я не могу держать всех этих людей. Они мне не нужны. Но они мне нужны периодически. Вот, потребовалось под проект. У меня есть в штате один проектировщик. Ну, были два проектировщика. Но третий проектировщик — я его привлекаю периодически, потому что у меня просто нет задач на трех проектировщиков. А зарплаты у них нехилые. У проектировщиков в этой сфере... вообще зарплаты очень нехилые. (...) проектировщик меньше чем за ... за стольник (сто тысяч рублей) не придет.
(Ж., 48 лет, Генеральный директор компании по проектированию, созданию и продаже интернет услуг, базовое образование — педагогический институт)
Ж: Муж — директор школы. Его обязанности покупка оборудования, организация выездов, летний лагерь. Я все остальное — программы, инструктора, но и оборудование я тоже подбираю. (...) Да, есть у меня два штатных сотрудника, остальных приглашаю, если надо. (в этом семейном бизнесе задействованы все родственники — дочь, в прошлом мать, брат и др.)
(Ж., 49 лет. Владелица частной детской школы горнолыжного спорта, базовое образование высшее спортивное)
Ж.: Все зависит от объема сделок. (...) Ну, потом, (...) когда рынок стал потихонечку остывать, поэтому организации очень тяжело держать и платить налоги за сотрудников, которые ничего не зарабатывают, если нет сделок.
И. : И большинство риэлтерских агентств работают без оформления?
Ж.: Ну да, там какой-то штат есть небольшой: постоянный бухгалтер, секретарь (...)
И.: Так как нет никаких записей, нет отчислений...
Ж. : Да, безусловно. (Ж., 65 лет, рэелтер, базовое высшее химико-технологическое образование)
Как правило, информанты старались сочетать работу в государственном учреждении с подработкой неофициально. Так, в случае с учительницей музыки, которая не могла устроиться преподавать в музыкальную школу и вынуждена была начать в этой школе с уборщицы (потом стала там администратором), дополнительным неофициальным заработком стала работа в пошивочном цехе.
И.: Скажите, пожалуйста, были ли еще какие-то у вас возможности заработать? Может быть, работа на дому или какая-то подработка?
Ж. : Это было. Я шила трикотажные перчатки. Помню, какая-то женщина этим заправляла. Жила (она) на Некрасова в этом жутком доме, где когда-то Одоевцева жила. Там мы с ребенком ходили на шестой этаж, в коммуналке это все было. Сначала какие-то рукавицы шила, потом рюкзаки, потом мне стали привозить на дом все это кроить. Такие огромные рулоны, все это кроила, кроила. Был такой семейный подряд. Семья этим занималась, а мы несколько человек были на подхвате. Вот так. (...)
И.: Скажите, пожалуйста, по поводу режима Вашей работы: когда у Вас были подработки и как Вы успевали работать в музыкальной школе?
Ж. : Сначала я ходила туда к полшестого утра, потом весь день дома там, надомный труд, урывками все, когда приезжали, когда они увозили, привозили. А вечером опять в музыкальную школу. Когда стала администратором, пришлось бросить эту подработку. Совсем не хватало ни времени, ни сил.
(Ж. 46 лет, базовое образование — высшее музыкальное)
Многочисленную долю неформального сектора занятости составили работники 1Т технологий пополнившие его в последнее десятилетие и имеющие достаточно высокий уровень образования и квалификации.
Опережающее развитие профессиональных знаний в сфере 1Т технологий, которые позволяют интенсифицировать многие виды труда, меняют отношение к "нематериальныму труду" и не требует традиционного рабочего места. Оно может находиться далеко за пределами предприятия, офиса или в доме проживания исполнителя. Работники, владеющие компьютерными технологиями, могут получать заказы, выполнение которых не требует даже встречи заказчика и исполнителя, а оплату получать и производить через банковские карты.
М.: Наверное, наиболее будет правильным сказать, что я индивидуальный предприниматель и я занимаюсь предоставлением компьютерных услуг различным заказчикам на договорной основе.
И. : А что это за услуги?
С.: Главным образом, это программирование вэб сайтов. (...)
И. : То есть условия работы, график Вы себе сами устанавливаете?
С.: Да, график устанавливаю я себе сам, но стараюсь придерживаться, какого-то заранее запланированного. (...) В моей нынешней работе очень много плюсов, в первую очередь, в том, что я никуда не привязан: нет офиса, куда необходимо с утра ехать, стоять в пробках. Работа по удаленке, она мне очень симпатична в этом смысле.
И. : А Ваше ИП оформлено и Вы платите налог?
С. : Нет, конечно. Если я буду исправно платить налоги, мне нет смысла заводиться с этой работой. (М. 45 лет, базовое образование -Горный институт)
М.: ... работаю в строительной частной компании (...) на вольных хлебах: есть объект — есть деньги, нет объекта — нету, — нет стабильной зарплаты. (...)
И: А зарплату получаете на карту?
М: Нет, зарплату наличными.
И: На руки?
М: Да.
(М., 39 лет, строительный рабочий)
Свободное трудоустройство имеет и свои отрицательные стороны. В первую очередь, это связано с регулярностью заказов, востребованностью работника и нестабильностью заработков.
И: У Вас была стабильная зарплата вне зависимости от того приходили ли к Вам клиенты?
Ж: Был оклад, оклад какой-то небольшой был. И был процент, который до какого-то времени выплачивали в конвертике. А учитывая, что даже до какого-то времени и спокойно было, т. е. расплачивались в евро, сначала в долларах, потом в евро и заказы все. Это потому, что мебель из Европы, в основном. И это было очень удобно потому что, тогда можно было как-то за границу ездить, путешествовать, и мне платили. А сам оклад рублевый был небольшой. Потом это все начало меняться, и уже просто увеличили рублевый. И плюс оклад был, он всегда стабильный, но маленький. А все, что остальное платили — это были проценты от продаж.
(Ж., 38 лет, дизайнер в студии крупной частной компании по дизайну мебели, высшее художественное образование)
Ненормированный рабочий день подчас оборачивается серьезными интеллектуальными и физическими нагрузками, сверхпереработками,
стрессами, нарушениями функциональной смены рабочих мест независимо от профессиональных качеств работающего.
И. : А есть ли проблема с поиском заказчиков или больше времени не хватает?
С.: Проблем с заказами скорее нет.
И.: Вы сами ищете заказчиков?
С.: Как ни странно в последнее время они сами меня находят. Я не занимаюсь саморекламой и т. д. Собственно у меня один большой заказчик, а остальные мелкие. Я считаю, количество часов, которые я потратил на этого крупного заказчика, делаю отчет. И уходит где-то на него около 40 часов в месяц. Правда, стоит оговориться, что по факту, эти 40 часов, не те 40 часов, которые фигурируют в отчете. Иногда я трачу на решение задачи гораздо больше (времени). Например, на решение задачи я поставил 5 часов, а делал ее целую неделю, потому что не мог с чем-то разобраться. А есть задачи, на которые отводишь те же 5 часов, а на самом деле занимаюсь 15 минут. Но чаще бывает все же наоборот. (М. 45 лет, базовое образование — Горный институт)
Ж.: Нужно было сочетать офисную работу, самообразование и собственные проекты, хотя нагрузка была очень напряженной. Особенно, когда потом у меня были еще свои проекты, объекты, которые я вела. Я по вечерам за компьютером, по ночам чертила. И с утра перед работой до 11 часов ездила на объект, смотрела его, и в выходные. И такой был, тогда нормально, в общем, напряженный график. Учитывая, что там (в офисе) иногда нужно было просиживать, когда никого народу, особенно, там допустим 5 января. Но, с другой стороны, это давало мне возможность что-то свое изучать, читать, чертить.
И: А Вам не возбранялось заниматься своими делами?
Ж: Да.
И: Самообучением?
Ж: Да, да, даже приветствовалось, какие-то параллельные объекты (...)
(Ж., 38 лет, дизайнер в студии крупной частной компании по дизайну мебели, высшее художественное образование)
Во-вторых, работа без должного оформления сопровождается рисками надолго оставаться без заказов или без оплаты за выполненную
работу, или получить ее не в срок по договоренности. (Кученкова 2018: 25).
И. : А из непривлекательных сторон, что отмечаете?
С. : Отсутствие стабильности. Я никогда не знаю, будет ли новый заказ, когда будет оплата заказа: сегодня, послезавтра или заказчик оплатит на следующей неделе. Все это время я буду терпеливо ждать, пока заказчик не соизволит заплатить.
И.: А были случаи, когда не платили, а работа была уже сделана, есть гарантии оплаты? А если не платили, и это происходило неожиданно, что делали в такой ситуации?
С.: Ситуации такие были, и сделать с этим ничего нельзя: не работать с этим заказчиком дальше. Как воздействовать? Можно мстить начать. Но это не очень продуктивный способ.
И. : А вообще насколько велика опасность нарваться на неплатежи в Вашей работе?
С. : Да это возможно, но со временем, я выработал методики, по которым я отсеиваю подобных заказчиков. (...) Я придумал такую схему оплаты, при которой я работаю с новыми заказчиками поэтапно или по мелким заказам, а потом уже позволяю больше. Мне нет смысл из-за 1500 рублей дергаться туда-сюда и рисковать. Я выбираю для каждого заказчика некоторую критическую суммы работ, по которой я делаю ему в кредит, и если он ее не оплачивает своевременно, я дальше с ним не работаю. Тем самым я теряю только первоначальную сумму. Если этого не происходит, я продолжаю с ним работать, увеличивая кредит доверия (М. 45 лет, базовое образование — Горный институт).
Необходимость постоянно адаптироваться к разным требованиям часто не только не оправдывают затраты, получаемого вознаграждения за достаточно высококвалифицированный труд, (например, в сфере медицины, образования), но и приводят снижению профессионального статуса работников, повышению стрессогенности и ухудшению здоровья. Об этом свидетельствуют не только высказывания информантов, но и официальная статистика заболеваемости и смертности работающего населения
Крайне злободневным аспектом неофициальной работы является отсутствие социальных гарантий и защиты (социального пакета) в случае болезни или каких-то непредвиденных обстоятельств (Гимпельсон, Зудина 2011:10, Бобков, Квачев, Локтюхина 2016: 86).
И.: Теперь уВас, как правило, постоянная зарплата, в рублях, а не в валюте?
Р. : Да, стараемся себя не обижать.
И.: Были ли случаи, когда не было зарплаты?
Р. : Ну, как же были и бывают. Зарплата у нас не регулярная. Вот летом, например, как таковой нет заплаты. Вот я сколько натренирую, столько и заработаю.
И. : Работая в частном секторе, имеете ли Вы социальный пакет: страховку, больничный лист и т. п.?
Р.: Нет, этого у меня ничего нет.
(Ж.: 47 лет. Владелец детской частной школы горнолыжного спорта, базовое высшее спортивное образование)
И. : Условия работы не отличаются по общепринятым по ГЗОТу нормам?
Н.: Восьмичасовой рабочий день и два дня через два. Мне это очень нравится. (...)
И. : Есть ли социальная защита и как выплачивается зарплата, есть ли задержки?
Н. : Нет. С зарплатой все нормально. Вовремя.
И.: Это зарплата официальная?
Н.: В данный момент нет. В данный момент заключен временный договор, что я работаю как ученик.
И.: То есть социальные защиты на Вас не распространяются: больничные, страховка, отпускные?
Н. : Нет. Но в принципе, на данный момент, пока у меня нет официального трудоустройства, этого ничего не полагается, но мне предлагают уже и официальное трудоустройство, но пока я не решилась.
И. Почему, с чем это связано?
Н.: У меня будут сложности с графиком работы и увеличением нагрузки, большей зависимости от начальства.
(Ж., 44 года, базовое образование — преподаватель французского языка)
В то же время неофициальная работа в условиях гибкого графика и возможность работать удаленно, особенно для тех, кто использует компьютер, выбирать комфортный режим приобретала особую привлекательность, поскольку она не требует жесткой стабильности и может
быть прервана в случае необходимости. Для отдельных категорий работников (молодые матери, студенты, пенсионеры) этот момент может быть решающим в выборе дополнительных заработков. (Гимпельсон, Капелюшников 2005:7)
Заключение
Результаты проведенного исследования показали, что неформальные практики занятости используются практически всеми представителями социальных групп общества независимо от уровня и профиля образования, профессии. Это либо непосредственное участие в неформальном секторе занятости, либо сочетание формальной и неформальной занятости. Как правило, неформальные практики, предлагаемые работодателем или устанавливаемые предпринимателями, прежде всего, на начальном этапе становления бизнеса, воспринимаются самими работниками как необходимое условие преодоления трудностей, возможность поддержать привычный уровень жизни.
Люди, хоть и не осуждают участие в неформальной экономике, но вполне осознают негативные социальные последствия этого участия как для себя лично, так и для страны в целом.
Нестабильность материального и социального положения, подвижность востребованности тех или иных квалификационных и профессиональных качеств работника снижают его возможности социальной мобильности, серьезно влияют на престиж профессий. Неопределенные профессиональные практики и многофункциональные обязанности работника размывают традиционное значение многих профессий и способствуют утрате фиксированного ранее смысла «профессионала» как символа социального порядка, занимающего собственное место в обществе. (Романов, Ярская 2012)
В целом можно констатировать, что тенденции численного роста и расширение функционирования неформального сектора занятости, воспроизводство разнообразных неформальных практик занятых в нем работников сопровождается обострением социальных проблем в обществе и не компенсируют в полной мере те позитивные качества, которые также способствуют его упрочению. Так, с одной стороны, неформальный сектор занятости позволяет в определенной степени сдерживать ухудшение материального положения работников, дает дополнительные рабочие места и сокращает безработицу. А с другой, его нестабильность и социальная незащищенность способствуют снижению качества трудовых ресурсов общества в целом. (Анисимов 2017)
Источники
Анисимов Р. И. Труд в эпоху неопределенности // Социологические исследования 2017. № 11. С. 45-53.
Анисимов Р. И., Касьянова Е. А Эффективность государственного регулирования нестандартной занятости в Российской Федерации // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология. Искусствоведение». 2018. № 2 (12). С. 9-22. DOI: 10.28995/2073-6401-2018-2-9-22
Барсукова С. В. Неформальная экономика: экономико-социологический анализ Изд.дом ГУ ВШЭ М.: 2004 Дата обращения: 03.07.2019. URL:
https://www.hse.ru/data/2012/11/20/1244927443/%D0 %9D%D0 %B5 %D1 % 84 %D0 %BE%D1 %80 %D0 %BC%D0 %B0 %D0 %BB%D 1 %8C%D0 %BD%D0 %B0 %D1 %8F%20 %D1 %8D%D0 %BA%D0 %BE%D0 %BD%D0 %BE%D0 %B C%D0 %B8 %D0 %BA%D0 %B0.pdf
Барсукова С. В. Неформальная экономика: понятия, история изучения, исследовательские подходы // Социологические исследования 2012.№ 2.С. 31-39. Дата обращения: 01.07.2019. URL: https://publications.hse.ru/ articles/59195505
Барсукова С. Ю. Радаев В. В. Неформальная экономика в России: краткий обзор Экономическая социология. Т. 13. № 2. Март 2012 с. 99-111 Дата обращения: 01.07.2019. URL: https://ecsoc.hse.ru/data/2012/06/29/1255784750/ ecsoc_t13_n2.pdf
Барсукова С. В. Эссе о неформальной экономике или 16 оттенков серого М.: Литагент «Высшей Школы Экономики» 2015-216с.
Бобков В. Н., Квачев В. Г., Локтюхина Н. В. Неустойчивая занятость: экономи- ко-социологический генезис понятия // Вестник ВГУ Серия «Экономика и управление». 2016. № 4. С. 81-86. Дата обращения: 010.06.2019. URL: http://www.vestnik.vsu.ru/content/econ/2016/04/toc_ru.asp
Гимпельсон В. Е., Капелюшников Р. И. Нестандартная занятость и российский рынок труда. Препринт WP3/2005/05. М.: ГУ ВШЭ, 2005-36с. Дата обращения: 01.07.2019. URL:
http://www.hse.ru/data/2013/03/27/1295756417/WP3_2005_05.pdf Гимпельсон В. Е., Зудина А. А. «Неформалы» в российской экономике: сколько их и кто они? М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2011-60с. Дата обращения: 21.07.2019.
URL: https://www.hse.ru/data/2011/07/27/1214976212/WP3_2011_06_f.pdf Кагарлицкий Б. Ю. Восстание среднего класса М.: 2012-225с. Дата обращения: 20.07.2019. URL: https://rabkxm.org/kagarlitskiy-b-yu-vosstanie-srednego-klassa-kniga/
Капелюшников Р. И. Неформальная занятость в России: что говорят альтернативные определения? // Препринт WP3/2012/04 Серия WP3 Проблемы рынка труда М.: Изд.дом «ВШЭ» 84с. Дата обращения: 20.07.2019.
URL: https://wp.hse.ru/data/2012/07/05/1254171141/WP3_2012_04_ff.pdf
Колосова Е. А. Самозанятость в сфере услуг: особенности трудовых отношений // Вестник РГГУ. Серия «Философия. Социология. Искусствоведение». 2018. № 2 (12). С. 35-42. DOI: 10.28995/2073-6401-2018-2-35-42.
Кривицкая М. На что могут рассчитывать самозанятые // «Контур» журнал ноябрь 2018 Дата обращения: 12.07.2019.
URL: https://kontur.ru/articles/4818) https://kontur.ru/articles/4818).
Кученкова А. В. Прекаризация занятости в сфере спорта: условия и мотивы труда тренеров по воздушно-спортивному эквилибру // Вестник РГГУ Серия «Философия. Социология. Искусствоведение». 2018. № 2 (12). С. 23-34. DOI: 10.28995/2073-6401-2018-2-23-34
Мартьянов В. С. Ремодернизация российского модерна: теория, практика и/или риторика? // Неприкосновенный запас 2010, 6 (74) Дата обращения: 12.07.2019. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2010/6/ma25.html.
Малева Т. М. Средние классы в России: экономические и социальные стратегии (Автор и руководитель авторского коллектива) // Под ред. Т. М. Ма-левой. М.: Гендальф, 2003-506 с.
Николаева М. И., Шевяков А. Ю. Теневая экономика: методы анализа и оценки. М.: ЦЭМИ АН СССР, 1987-53с.
Могилевская А., Фейнберг А., Ткачев И. Неформальная экономика в России выросла до рекордных размеров // РБК 17.04.2017 Дата обращения: 12.07.2019. URL: https://www.rbc.ru/economics/17/04/2017/58f4b8789a7947c1 418ff1af
Покида А. Кого статистика называет бедным, а он им не является? // Лента новостей 10.02.2017 Дата обращения: 10.07.2019. URL: https://www.penza. kp.ru/daily/26790/3825007.
Рабочая сила, занятость и безработица в России (по результатам выборочных исследований рабочей силы 2018). М.:2018 с.95-97, с.89-101. М:. 2018 Дата обращения: 20.06.2019.
URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2018/rab_sila18.pdf
Романов П. В.. Ярская -Смирнова Е. Р. Антропология профессий: границы занятости в эпоху нестабильности М.: ООО «Вариант», ЦСПГИ 2012-236с.
Рувинский В. Почему растет неформальная занятость // «Ведомости» 28.03.2019 Дата обращения 06.07.2019. URL: https://www.vedomosti.ru/opinion/ articles/2019/03/28/797584
Сафонов А. С. Откуда в России столько «работающих бедных»? //«Комсомольская правда» 05.02.2018 Дата обращения: 20.06.2019. URL: https://www. penza.kp.ru/daily/26790/3825007.
Сомсонов В. В. Концепция эксполярных структур Т. Шанина в исследованиях неформальной экономики // «Экстрополярные типы социального взаимодействия в современном Российском обществе» Н.: Уральский ниверситет. 2011-200с. Дата обращения 06.07.2019. URL: https://www.dissercat.com/content/ ekspolyarnye-tipy-sotsialnogo-vzaimodeistviya-v-sovremennom-rossiiskom-obshchestve.
Шанин Т. Эксполярные структуры и неформальная экономика современной России // Неформальная экономика. Россия и мир / Под ред. Т. Шанина. — М., 1999-235с.
Шанин Т. Почему до сих пор не умер русский народ? Эксполярные структуры и неформальная экономика современной России // Журнал «Эксперт», № 1-2 (213), 2000 Дата обращения 06.07.2019. URL: https://www.yabloko.ru/ Themes/History/Shanin/narod.html.
Hazans M. Informal Workers across Europe Evidence from 30 European Countries. Washington D. C.: The World Bank. 2011. PolicyResearchWork-ing Paper No. 5912. Р.44 Date of access 06.07.2019. URL: http://ftp.iza.org/dp5871.pdf
Morris J. & Polese A. Informal Economies in Post-Socialist Spaces Practices, Institutions and Networks //edited by Jeremy Morris & Abel Polse 2015 London EC1N8IS 2016) Date of access 03.07.2019. URL: https://books.google.ru/book s?id=4l8MCgAAQBAJ&pg=PT308&lpg=PT308&dq=Morris+%26+Polese+201 5&source=bl&ots=yYFLTEaQ9l&sig=ACfU3U3v0zfWP_xLNvjcQC5-2BMKIZ gMMA&hl=ru&sa=X&ved=2ahUKEwj0tPyB1Z3jAhUjwMQBHR91By4Q6AE wDHoECAkQAQ#v=onepage&q=Morris%20 %26 %20Polese%202015&f=false.
Morris J. & Polese A. The Informal Economy in Global Perspective. Varieties of Governance, edited by Abel Polese, Colin C. Williams, Ioana A. Horodnic and Predrag Bejakovic. Palgrave 2017, pp. 340. Date of access 06.07.2019.URL: http://www. google.ru/url? sa=t&rct=j &q=&esrc=s&frm= 1&sou rce=web&cd=3&ved=2ahUKEwiwuJOnpaLjAhUnpYsKHeraAI4QFjACegQIAx AC&url=http%3A%2F%2Fsiba-ese.unisalento.it%2Findex.php%2Fidps%2Fartic le%2Fdownload%2F19470 %2F16960&usg=A0vVaw1iNy0bc_-EljEHlqJ6i4ZG
Williams, C, C.and V. Horodnic, A. (2018). Explaining informal payments for health services in Central and Eastern Europe: an institutional asymmetry perspective. Post-Communist Economies, 30 (4) 440-458 Date of access 06.07.2019. URL: https://ideas.repec.org/f/pwi356.html.
Williams, C. C. and Schneider, F. (2016). Measuring the Global Shadow Economy The Prevalence of Informal Work and Labour. Edward Elgar Publishing, UK. — 256с. Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate.net/ publication/278784072.
Williams, C.C.; Horodnic, I. A. & Wandeband J. Evaluating the Prevalence and Distribution of Envelope Wages in the European Union Lesson from a 2013 Eurobarometer Survey // Journal of Contemporary European Research 2015. 11 (2) p.179-195 Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate.net/ publication/278784072.
Williams, C.C.; Wandeband J. Evaluating competing theories of informality of informal employment: Some lessons from a 2013 European survey // International Journal of Business and Globalization. 2015.15 (1) p.45-62 Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate.net/publication/275240807_.
Williams, C.C. and Horodnic, I. (2017). Tackling the informal sector in East-Central Europe. Journal of Tax Administration, 3 (2) 65-86. Date of access
06.07.2019. URL: https://www.sheffield.ac.uk/management/staff/iahorodnic/ iahorodnicpublications.
Williams, Colin C. 2015. Tackling informal employment in developing and transition economies: a critical evaluation of the neo-liberal approach // International Journal of Business and Globalization, Inderscience Enterprises Ltd, 2015 vol. 14 (3), pages 251-270. Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate. net/publication/275240807_.
References
Anisimov R. I. Trud v epoxu neopredelennosti [Labor in an era of uncertainty]. Sociologicheskie issledovaniya. 2017. No. 11. p. 45-53. (in Russian)
Anisimov R. I., Kasyanova E. A. Effektivnost gosudarstvennogo regulirovaniya nestandartnoj zanyatosti v rossijskoj federacii [Efficiency of state regulation of non-standard employment in the Russian Federation]. Vestnik RGGU. Seriya «Filosofiya. Sociologiya. Iskusstvovedenie». 2018. № 2 (12). p. 9-22. DOI: 10.28995/2073-6401-2018-2-9-22 (in Russian) Barsukova S. V. Neformalnaya ekonomika: ekonomiko-sociologicheskij
analiz [Informal Economy: economic and sociological analysis] Izd.dom GVSsE. M.: 2004. Date of access: 03.07.2019. URL: https://www.hse.ru/data/2012/11/20/1244927443/%D0 % 9D%D0 %B5 %D1 %84 %D0 %BE%D1 %80 %D0 %BC%D0 %B0 %D0 %BB%D1 %8C%D 0 %BD%D0 %B0 %D1 %8F%20 %D1 %8D%D0 %BA%D0 %BE%D0 %BD%D0 %BE%D0 %BC%D0 %B8 %D0 %BA%D0 %B0.pdf (in Russian).
Barsukova S. V. Neformalnaya ekonomika: ponyatiya, istoriya izucheniya, issledovatelskie podxody [Informal economics: concepts, study history, research approaches]. Sociologicheskie issledovaniy. 2012.№ 2.p. 31-39. Date of access: 01.07.2019. URL: https://publications.hse.ru/articles/59195505 (in Russian) Barsukova S. V.,
Radaev V. V. Neformalnaya ekonomika v rossii: kratkij obzor [The informal economy in Russia: a brief overview]. Ekonomicheskaya sociologiya T. 13. № 2. MapT 2012. p. 99-111. Date of access: 01.07.2019. URL: https://ecsoc.hse.ru/data/2012/06/29/1255784750/ecsoc_ t13_n2.pdf (in Russian)
Barsukova S. V. Esse o neformalnoj ekonomike ili 16 ottenkov serogo [Essay on the informal economy or 16 shades of gray].M.: litagent «Vysshej shkoly ekonomiki». 2015-216p. (in Russian).
Bbobkov V. N. Kvachev v. g., Loktyuxina N. V. Neustojchivaya zanyatost: ekonomi-ko-sociologicheskij genezis ponyatiya [Unsustainable employment: the economic and sociological genesis of the concept]. Vestnik vgu. seriya «ekonomika i upravlenie»». 2016. № 4. p. 81-86. Date of access 010.06.2019. URL: http://www.vestnik.vsu.ru/content/ econ/2016/04/toc_ru.asp (in Russian).
Gimpelson V. E., Kapelyushnikov R. I. nestandartnaya zanyatost i rossijskij rynok truda. [Precarious work and the Russian labor market]. Preprint wp3/2005/05. M.: Gu vshe 2005-36 p. Date of access 01.07.2019. URL: http://www.hse.ru/data/2013/03/27/1295756417/ WP3_2005_05.pdf (in Russian)
Gimpelson V. E., Zudina A. A. «Neformaly» v rossijskoj ekonomike: skolko ix i kto oni? ["Informals" in the Russian economy: how many of them and who are they?].
M.: Izd. dom "Vysshej shkoly ekonomiki". 2011-60 p. Date of access: 21.07.2019. URL: https://www.hse.ru/data/2011/07/27/1214976212/WP3_2011_06_f.pdf (in Russian)
Hazans M. Informal Workers across Europe Evidence from 30 European Countries. Washington D. C.: The World Bank. 2011. PolicyResearchWork-ing Paper No. 5912. P.44 Date of access 06.07.2019. URL: http://ftp.iza.org/dp5871.pdf.
Kagarlickij B. Y. Vosstanie srednego klassa [Uprising middle class].
M.: 2012-225 p. Date of access: 20.07.2019.URL: https://rabkrin.org/kagarlitskiy-b-yu-vosstanie-srednego-klassa-kniga/ (in Russian).
Kapelyushnikov R. I. Neformalnaya zanyatost v rossii: chto govoryat alternativnye opredeleniya? [Informal employment in Russia: what do alternative definitions say?].
Preprint wp3/2012/04. Seriya wp3. Pproblemy rynka truda. M.: Izd.dom «VShE» 84p.
Date of access: URL: https://wp.hse.ru/data/2012/07/05/1254171141/WP3_2012_04_ ff.pdf (in Russian).
Kolosova E. A. Samozanyatost v sfere uslug: osobennosti trudovyx otnoshenij [Self-employment in the service sector: features of labor relations].Vestnik RGGU. Seriya «Filosofiya. Sociologiya. Iskusstvovedenie». 2018. № 2 (12). P. 35-42. DOI: 10.28995/20736401-2018-2-35-42 (in Russian)
Krivickaya M. Na chto mogut rasschityvat samozanyatye [What can self-employed count on?]. "Kontur" zhurnal. Noyabr. 2018/ Date of access: 12.07.2019. URL: https://kontur.ru/ articles/4818) https://kontur.ru/articles/4818) (in Russian)
Kuchenkova A. V. Prekarizaciya zanyatosti v sfere sporta: usloviya i motivy truda trenerov po vozdushno-sportivnomu ekvilibru [Precarisation of employment in the field of sports: the conditions and motives of labor of trainers on air sports equilibrium]. Vestnik RGGU. Seriya «Filosofiya. Sociologiya. Iskusstvovedenie». 2018. № 2 (12). p. 23-34. DOI: 10.28995/2073-6401-2018-2-23-34 (in Russian).
Maleva T. M. Srednie klassi v Rossii_ ekonomicheskie i socialnie strategii _Avtor i rukovoditel avtorskogo kollektiva,// Pod red. T. M. Malevoi. M._ Gendalf_ 2003-506 s. (in Russian).
Martyanov V. S. Remodernizaciya rossijskogo moderna: teoriya, praktika i/ili ritorika? [Remodeling modern Russian: theory, practice and / or rhetoric?]. Neprikosnovennyj zapas 2010, 6 (74) Date of access: 12.07.2019. URL: http://magazines.russ.ru/nz/2010/6/ma25. html (in Russian).
Morris J. & Pole.se A. Informal Economies in Post-Socialist Spaces Practices, Institutions and Networks //edited by Jeremy Morris & Abel Polse 2015 London EC1N8IS 2016) Date of access 03.07.2019. URL: https://books.google.ru/books?id=4l8MCgAAQBAJ&pg=PT30 8&lpg=PT308&dq=Morris+%26+Polese+2015&source=bl&ots=yYFLTEaQ9l&sig=ACfU3 U3v0zfWP_xLNvjcQC5-2BMKIZgMMA&hl=ru&sa=X&ved=2ahUKEwj0tPyB1Z3jAhU jwMQBHR91By4Q6AEwDHoECAkQAQ#v=onepage&q=Morris%20 %26 %20Polese%20 2015&f=false.
Morris J. & Polese A. The Informal Economy in Global Perspective. Varieties of Governance, edited by Abel Polese, Colin C. Williams, Ioana A. Horodnic and Predrag Bejakovic. Palgrave 2017, pp. 340. Date of access 06.07.2019. URL: http://www.google.ru/url?sa=t&rct=j&q=&esrc=s&frm=1&source=web&cd= 3&ved=2ahUKEwiwuJOnpaLjAhUnpYsKHeraAI4QFjACegQIAxAC&url=http%3 A%2F%2Fsiba-ese.unisalento.it%2Findex.php%2Fidps%2Farticle%2Fdownload% 2F19470 %2F16960&usg=A0vVaw1iNy0bc_-EljEHlqJ6i4ZG.
Nikolaeva M. I., Shevyakov A. Y. Tenevaya ekonomika: metody analiza i ocenki. [The shadow economy: methods of analysis and evaluation] M.: CEMi AN SSSR, 1987-53 p. (in Russian).
Mogilevskaya A., Fejnberg A., Tkachev I. Neformalnaya ekonomika v rossii vyrosla do rekordnyx razmerov [Informal economy in Russia has grown to record sizes]. RBK 17.04.2017 Date of access: 07.2019. URL: https://www.rbc.ru/economics/17/04/2017/58f4b 8789a7947c1418ff1af (in Russian).
Pokida A. Kogo statistika nazyvaet bednym, a on im ne yavlyaetsya? [Who the statistics call the poor, but he is not]. Lenta novostej 10.02.2017 Date of access: 10.07.2019. URL: https://www.penza.kp.ru/daily/26790/3825007/ (in Russian).
Rabochaya sila, zanyatost i bezrabotica v rossii (po rezultatam vyborochnyx issledovanij rabochej sily 2018) [Labor, employment and unemployment in Russia (based on selective labor force studies]. M.:2018 p.95-97, p.89-101. M:. 2018. Date of access: 20.06.2019. URL: http://www.gks.ru/free_doc/doc_2018/rab_sila18.pdf (in Russian)
Romanov P. V., Yarskaya -Smirnova E. R. Antropologiya professij: granicy zanyatosti v epoxu nestabilnosti [The anthropology of occupations: the boundaries of employment in an era of instability]. M.: OOO «Variant», ZCPGI. 2012-236 p. (in Russian)
Ruvinskij V. Pochemu rastet neformalnaya zanyatost [Why informal employment grows]. «Vedomosti»» 28.03.2019 Date of access 06.07.2019. URL: https://www.vedomosti.ru/opinion/ articles/2019/03/28/797584 (in Russian).
Safonov A. S. Otkuda v rossii stolko «rabotayushhix bednyx»? [Why are there so many "working poor" in Russia?]. «Komsomolskaya pravda» 05.02.2018 Date of access: 20.06.2019. URL: https://www.penza.kp.ru/daily/26790/3825007/ (in Russian).
Somsonov V. V. Koncepciya ekspolyarnyx struktur t.shanina v issledovaniyax neformalnoj ekonomiki // «ekstropolyarnye tipy socialnogo vzaimodejstviya v sovremennom rossijskom obshhestve» [The concept of the T. Shanin's expolar structures in the research of the informal economy "Extropolar types of social interaction in modern Russian society"] N.: Uralskij Universitet. 2011-200p. Date of access 06.07.2019. URL: https://www.dissercat. com/content/ekspolyarnye-tipy-sotsialnogo-vzaimodeistviya-v-sovremennom-rossiiskom-obshchestve (in Russian)
Shanin T. Ekstropolyarnii struktury i neformalnaya ekonomika sovremennoj rossii. Neformalnaya ekonomika. Rossiya i mir [Expolar structures and the informal economy of modern Russia] / pod red. T. Shanina — M., 1999-235c. (in Russian).
Shanin T. Pochemu do six por ne umer russkij narod? Ekspolyarnye struktury i neformalnaya ekonomika sovremennoj rossii [Why is the Russian people still not dead? Expolar structures and the informal economy of modern Russia]. Zhurnal "Ekspert", № 1-2 (213), 2000. P.5 Date of access 06.07.2019. URL: https://www.yabloko.ru/Themes/History/ Shanin/narod.html (in Russian).
Williams, C, C.and V. Horodnic, A. (2018). Explaining informal payments for health services in Central and Eastern Europe: an institutional asymmetry perspective. Post-Communist Economies, 30 (4) 440-458 Date of access 06.07.2019. URL: https://ideas.repec. org/f/pwi356.html
Williams, C. C. and Schneider, F. (2016). Measuring the Global Shadow Economy The Prevalence of Informal Work and Labour. Edward Elgar Publishing, UK. — 256c. Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate.net/publication/278784072.
Williams, C.C.; Horodnic, I. A. & Wandeband J. Evaluating the Prevalence and Distribution of Envelope Wages in the European Union Lesson from a 2013 Eurobarometer Survey // Journal of Contemporary European Research 2015. 11 (2) p.179-195 Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate.net/publication/278784072.
Williams, C.C.; Wandeband J. Evaluating competing theories of informality of informal employment: Some lessons from a 2013 European survey // International Journal of Business
and Globalization. 2015.15 (1) p.45-62 Date of access 06.07.2019. URL: https://www. researchgate.net/publication/275240807_..
Williams, C.C. and Horodnic, I. (2017). Tackling the informal sector in East-Central Europe. Journal of Tax Administration, 3 (2) 65-86. Date of access 06.07.2019. URL: https:// www.sheffield.ac.uk/management/staff/iahorodnic/iahorodnicpublications.
Williams, Colin C. 2015. Tackling informal employment in developing and transition economies: a critical evaluation of the neo-liberal approach // International Journal of Business and Globalization, Inderscience Enterprises Ltd, 2015 vol. 14 (3), pages 251-270. Date of access 06.07.2019. URL: https://www.researchgate.net/publication/275240807_.
Еремичева Галина Васильевна, кандидат философских наук, ведущий сотрудник, зав.сектором социоурбанистики, Социологический институт РАН — филиал Федерального научно-исследовательского социологического центра Российской академии наук, Россия, Санкт-Петербург 198005, 7-я Красноармейская ул. 25/14 eremag@mail.ru Тел. +7 7267665
Eremicheva Galina V., Candidate of Philosophy, Head of the Socio-Urban Department, Sociological Institute of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences, Russia ST-Petersburg 198005, 7-ya Krasnoarmeyskaya 25/14 eremag@mail.ru Тел. +7 7267665
Симо Маннила, адъюнт профессор Университетов Хельсинки, Турку, ассоциированный сотрудник Института социологии ФНИСЦ РАН, Россия, Санкт-Петербург 198005, 7-я Красноармейская ул. 25/14 simo.mannila@ luukku.com Тел.+8358407080831
Simo Mannila, Adjunct Professor, Associate of the Institute of Sociology of the Federal Center of Theoretical and Applied Sociology of the Russian Academy of Sciences Russia ST-Petersburg 198005, 7-ya Krasnoarmeyskaya 25/14. simo.mannila@luukku.com Тел.+8358407080831
