CC BY
45
условиях концепция непрерывного (постоянного) образования часто встречает сопротивление как со стороны руководящих работников, так и со стороны инженерно-технического и промышленно-производственного персонала. Основные причины сопротивления - недостаток финансовых средств на оплату обучения, загруженность персонала текущей работой, отсутствие мотивации к учебе и навыков приобретения новых знаний (отсутствие так называемой «привычки учиться») у работников среднего и старшего возраста.
Реализация перечисленных направлений требует значительных инвестиций, которые могут появиться за счет роста производства и повышения активности предприятий на рынках. Как показывает отечественный и зарубежный опыт, достаточно успешными формами расширения производства являются: межотраслевая вертикальная интеграция судостроительных предприятий и судоходных компаний в холдинговые диверсифицированные структуры; внутриотраслевая вертикальная интеграция научных организаций, судостроительных заводов и предприятий-поставщиков в единые научно-производственные комплексы; создание совместных предприятий по принципу предметной специализации. Для выбора оптимальных форм и методов расширения производства необходим ситуационный подход в сочетании с современными средствами и методами менеджмента. Выбор любого механизма реструктуризации должен быть тщательно экономически обоснован.
Рыночными институтами, контролирующими негативные проявления внутриотраслевой конкуренции и обеспечивающими консолидацию судостроительного научно-производственного комплекса региона в противостоянии зарубежным конкурентам, должны стать национальные союзы и ассоциации судостроителей. В таких добровольных объединениях судостроительных предприятий между высшими менеджерами устанавливаются правила цивилизованного бизнеса, налаживаются прочные деловые отношения, создаются маркетинговые аналитические центры и консалтинговые структуры. Это позволяет членам союзов и ассоциаций координировать деятельность своих предприятий; учитывать конъюнктуру рынка, интересы развития отрасли и экономики; взаимодействовать с законодательной властью в решении вопросов судостроительной промышленной политики; отстаивать позиции национального бизнеса в межнациональных союзах судостроителей; взаимодействовать с союзами судовладельцев других стран и т. д.
Безусловно, к решению проблемы повышения конкурентоспособности судостроительных и судоремонтных предприятий необходим системный, комплексный подход, учитывающий все составляющие конкурентоспособности и факторы, прямо и косвенно влияющие на нее в их взаимосвязи и взаимозависимости. Сложившаяся ситуация делает актуальной научную проработку этого вопроса с учетом мирового опыта, отечественных условий, региональных особенностей и специфики отрасли.
Пустарнакова А. А.
Самарский государственный университет аспирант, ассистент кафедры социологии и политологии
ПРАКТИКИ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ ЭТНИЧНОСТИ В ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ (НА ПРИМЕРЕ РЕСТОРАННОГО БИЗНЕСА)
Этническая составляющая человеческого бытия и культурного многообразия все настойчивее врывается в социокультурную динамику Российской постсовременности. И сегодня уже невозможно исключить взаимовлияние этичности и всех сфер общественной жизни, так же как и взаимодействие факторов культурной глобализации и локализации. Этничность как культурный «Другой» приобретает особое значение в современном обществе потребления - ее замечают, актуализируют и используют.
В данной статье анализируются практики использования этничности (этнических символов) в предпринимательской деятельности (на примере ресторанного бизнеса) на основе привлечения научных источников, а также результатов пилотажного исследования с использованием экспресс-этнографии. Нами были проведены включенные наблюдения в публичных местах г. Самары (кафе-бар «Русский медведь» ресторан «Ханой», немецкая пивная «Фрау Мюллер»), а также свободные интервью с посетителями. В задачу статьи не входит подробное описание методологии исследования. Необходимо лишь указать, что выбор в пользу качественной методологии - наблюдение и глубинное интервьюирование - объясняется как принципиальными позициями исследователя, так и спецификой темы. Трудность доступа к полю, необходимость нала-
живания доверительных отношений между исследователем и информантами в течение длительного времени, делают невозможным использование количественных методов, если исследование претендует на то, чтобы объяснить исследуемый феномен.
Теоретические подходы к исследованию этничности и этнической мобилизации.
Широкое использование термина «этничность» в научном дискурсе делает необходимым, прежде всего его рассмотрение с целью определения собственной позиции. Анализ литературы показывает, что в самом общем виде можно говорить о существовании двух концепций происхождения и природы этнического [1, с. 145], которые являются конкурирующими и поэтому вопрос о природе этничности до сих пор остается дискуссионным: некоторые ученые считают, что она является «при-мордиальной» связью, другие - создаваемым конструктом. И все-таки, успешно использовавшаяся в период этнического ренессанса конца 80-х - начала 90-х годов концепция примордиализма, все теоретические построения сторонников которой построены на представлении об изначальности, извечности этнических аспектов социальной жизни, в их числе - П. ван ден Берге, К. Гиртц, Э. Шиле, Л.Н. Гумилев, Ю. А. Бромлей [см., например, 2, с. 118], сегодня подвергается серьезной критике. И именно конструктивизм, подход, которого и мы придерживаемся в данной статье, является наиболее распространенной парадигмой современных социальных наук. Конструктивизм принадлежит к микросоциологическим теориям, которые испытали влияние Г. Зиммеля и М. Вебера. Микросоциология ставит вопросы о мотивах деятельности отдельного индивида: как человек интерпретирует реальность, какое значение он придает тому или иному социальному явлению [3, с. 7].
Конструктивизм понимает общественные явления не как данности, а как продукты человеческой практики. В этом смысле они суть социальные конструкты. Конструирование социальной реальности - это ее производство в ходе деятельности людей и их взаимодействия. Родоначальниками социального конструктивизма как направления исследований принято считать П. Бергера и Т. Лук-мана [4]. Другим важным источником конструктивистской парадигмы в обществоведении стали работы М. Фуко и вдохновленных им французских постмодернистов (Ж. Деррида, Ж. Делез, Ж. Бод-рийар и др.). Наконец, одним из крупнейших представителей конструктивистской парадигмы в изучении социальных феноменов был П. Бурдье [5, с. 103-104].
В исследовании этничности данное направление представлено такими учеными, как Ф. Барт, Э. Геллнер, Б. Андерсон, Э. Хобсбаум, В.В. Воронков, И. Освальд, В.А. Тишков, C.B. Соколовский и другими. Этничность здесь понимается как социальный конструкт. Это означает, что этнические группы и границы между ними определяются результатами социальной практики, а не заданы изначально и не связаны с некой эссенциальной данностью.
Нами под этничностью, вслед за В. Воронковым и И. Освальд, будет пониматься форма групповой - возникшей в процессе приписывания себе и другим определенных черт - идентичности [6, с. 12]. Этничность мы будем рассматривать как продукт человеческого (массового) сознания, спонтанную форму идеологического отражения и освоения социальной среды, как социально конструируемое, варьирующееся определение себя или другого, содержание и значение которого может обновляться. Необходимо уточнить, что этничность мы понимаем не просто как конструкт, но й как особый социальный ресурс [7, с. 344], символический и социальный капитал, который может использоваться для мобилизации в разных целях [8, с. 168]., т.е. придерживаемся инструменталистской разновидности конструктивистского подхода. Его представители (Д. Хоровиц, А. Коэн, Р. Брубейкер, Дж. Ротшильд, П. Брас, М. Рисман и другие) исходят из того, что люди сознательно мобилизуют этнические символы для достижения своих (экономических или политических) целей. Использование этнической риторики, апелляция к этнической солидарности оказываются и на постсоветском пространстве важнейшими средствами для мобилизации людей на совместные действия, поэтому актуальным становится изучение процессов и механизмов этнической мобилизации [.9, с 11]. Как пишет Р. Хейс, этничность является и «удовлетворением для души», и «для своего кармана» [см.: 10, с. 208]. И поэтому оказывается мощным фактором и инструментом современности [11]. На процессы этнической мобилизации, по мнению С. Олзак и Дж Нейджл, оказывают влияние социальные изменения и конкуренция: уровень этнической мобилизации усиливается урбанизацией, миграциями, а интенсивность этнической мобилизации повышается за счет расширения индустриального и обслуживающего секторов экономики [12, с. 120].
Этничность, глобализация и потребление
Начиная с конца 1980-х годов глобализация постепенно стала привлекать пристальное внимание социальных наук и превратилась в весьма значимое парадигмальное понятие, помогающее объяснить
далеко идущие экономические, социальные и культурные преобразования, происходящие во многих частях современного мира. Споры о глобализации как мировом процессе и ее последствиях ведутся в различных областях гуманитарного знания. Но обычно считается, что тенденция к большей интернационализации экономики, заложена в самой природе транснационального капитала, массового производства и мощных коммуникационных технологий, больше всего заметна в глобальном массовом потреблении. Иначе говоря, глобализация относится к процессам, благодаря которым люди всего мира оказываются членами единого мирового общества. Однако, по данным антропологических исследований транснационализма, для появляющейся глобальной культуры свойственно скорее разнообразие, чем единообразие, потому что местные культуры, как замечает Р. Адаме, «продолжают производить новые адаптивные формы, чтобы выжить и воспроизвести себя как благодаря, так и вопреки специфическому воздействию капитализма» [13, с. 58]. Значительно меняется и характер потребления культурного продукта. Торговля товарами и услугами трансформируется в торговлю «стилями жизни», а само культурное явление все чаще подменяется его символом. Культурные и символические позиции играют в оценке товаров огромную, даже первостепенную роль. Престиж смещается с материальных качеств товара в сторону символических, культурных (дизайн, эффект исключительности). В этой связи наиболее адекватной как методологической основы является перспектива постколониальных или «культурных» исследований, которые основываются на представлении о том, что современный мир - это тотальная множественность - классовая, расовая, этническая, культурная (принцип "мультикультурализма"). Для создания и подержания этого многообразия необходим культурный «Другой», противопоставляемый и сравниваемый с «Я». Этнический «Другой» создается через поиск отличий, и в какой-то момент инаковость становится ценностью. Этнический «Другой» эк-зотизируется, становится способом отличить один феномен от другого, выделить товар или услугу среди великого множества предложений. Как пишет В.Б. Марков, «Другой», считается ценностью, ибо он может выступать объектом распродажи [14].
Вслед за И. Нойманном, указывающим на использование «Другого» в международном масштабе [15], мы можем говорить об использовании «Другого» в условиях локальности, когда коллективные (этнические) символы также становятся предпосылкой к действию.
Известно, что способ, которым современное общество «формирует» своих членов диктуется в первую очередь обязанностью играть роль потребителей. Иметь желание и способность потреблять для современного человека сегодня является нормой. Но что потребляет человек? Его внимание привлекает «экзотика». А, следовательно, и этничность, которая может выступать как нечто неизвестное, а, следовательно, привлекательное! В связи с этим возникают вопросы, во-первых, как представлена этничность на рынке и кто является ее потенциальным и реальным покупателем?
С одной стороны понятно, что часть населения продолжает демонстрировать в потреблении свою этническую принадлежность, в том числе, и возрождая забытые традиции [16] (развивается, например, бизнес, связанный с производством национальной пищи, элементами традиционной одежды, ремесленными изделиями и т.д.), направленный на конкретные этнические группы (татарская пища -для татар, таджикская одежда —для таджиков и т.д.).
Но с другой стороны, так как потребитель общества потребления резко отличается от потребителей во всех других ранее существовавших обществах, он, по мнению 3. Баумана, не должен иметь твердых привязанностей. По-настоящему значение имеет только непостоянство, изначально временный характер любой привязанности, которой все равно не позволят продлиться дольше, чем необходимо для потребления желаемого предмета (или, точнее, ровно столько, сколько необходимо, чтобы это предмет перестал возбуждать желание). Традиционная связь между потребностями и их удовлетворением переворачивается с ног на голову: обещание и ожидание удовлетворения предшествует потребности, которую обещано удовлетворить, и они неизменно будут более острыми и захватывающими, чем существующие потребности. А обещание кажется тем более привлекательным, чем меньше мы знаем о данной потребности; пережить впечатления, о существовании которых вы и не подозревали, - это такое удовольствие, а хороший потребитель - всегда искатель приключений и любитель удовольствий [17, с. 117]. И здесь, хорошо разрекламированная «этничность» (как нечто новое, неизвестное, непознанное), может быть дополнительным средством для привлечения потребителей. Причем, «этничность» в данном случае будут «покупать» те люди, для которых она нова и незнакома. Так, в последнее время мы можем наблюдать возрастающий интерес среди русского населения, например, к китайской или японской кухне, к посещению армянского ресторана или магазина с экзотическим этническим названием, обещающим удовлетворение ваших потребностей в получении но-
вых впечатлений и ощущений от покупки какого-либо экзотического товара. Этничность становится неким символом. И таким образом обычные вещи (еда, одежда, обувь, предметы интерьера и т.д.) приобретают дополнительную символическую стоимость. На этой - символической - сущности потребления делает акцент современный французский социальный теоретик Ж. Бодрийяр [18].
Чтобы стать объектом потребления, вещь должна сделаться знаком, то есть чем-то внеположным тому отношению, которое она отныне лишь обозначает, - а стало быть, произвольным, не образующим связной системы с данным конкретным отношением, но обретающим связность, то есть смысл, в своей абстрактно-систематической соотнесенности со всеми другими вещами-знаками. Именно тогда она начинает "персонализироваться", включаться в серию и т.д. - то есть потребляться -не в материальности своей, а в своем различии. Из такого преображения вещи, получающей систематический статус знака, вытекает и одновременное изменение человеческих отношений, которые оказываются отношениями потребления, то есть имеют тенденцию "потребляться" (в обоих смыслах глагола se consommer - "осуществляться" и "уничтожаться") в вещах и через вещи; последние становятся очень скоро заменяющим их знаком - алиби. Как мы видим, потребляются не сами вещи, а именно отношения - обозначаемые и отсутствующие, включенные и исключенные одновременно; потребляется идея отношения через серию вещей, которая ее проявляет [там же, с. 165].
Товар, который стал положительным символом, приобретает дополнительное потребительное качество, что позволяет ему стоить на рынке выше аналогичного товара, не являющегося символом. Поэтому усилия маркетинга часто направлены на придание продвигаемым товарам символического характера. Реклама активно использует эту потенциальную возможность этничности, предлагая нам товары, «по которым узнают», навязывая товары в качестве символов популярных стилей жизни. При определенных условиях символ может превращаться в символический капитал. Себестоимость товара не изменилась, функциональных качеств тоже не прибавилось, но цена резко выросла, отражая важные символические (например, этнические) свойства. В этом случае символ становится социальным или экономическим ресурсом, роль которого сопоставима с деньгами, недвижимостью, средствами производства. Многие предметы потребления в контексте рыночного взаимодействия способны превратиться в символический капитал. И «этнический» бренд - это типичная форма символического капитала в товарном мире [19].
Глобализация усиливает символический аспект, т.к. работа с сознанием потребителей является ее составной чертой. Товар, имеющий успех на глобальном рынке - не обязательно лучший, но продвинутый рекламой - испанское вино, французский хлеб, итальянская мода. Известный специалист по социологии консьюмеризма Дж. Ритцер считает, что вместо «чего-то» реального глобализация распространяет «ничто». Его книга так и называется «Глобализация ничего». Он противопоставляет «ничто» («Nothing») «чему-то» («Something»), Однако то, что в сравнении с вещью, товаром кажется ему ничем, в действительности является символической формой [20]. Глобализация распространяет, прежде всего, пиар, рекламу и прочие символические формы обработки сознания, помогая неолиберализму в утверждении «экономического человека» по всему миру, и становится, по меткому определению Ф. Уэбстера, «цивилизацией бизнеса» [21].
При этом за этническим названием (символом) сегодня не всегда стоит этническое содержание, это симулякр (по Ж. Бодрийару), который не означает реальность, а ее симулирует. Символы просто используются. С. Абашин, например, указывает на один любопытный феномен, подтверждающий использование этнических символов, за которыми по сути ничего не стоит: среднеазиатские жители довольно часто скрывают свою национальность, приписывая себе другую этничность. Самый очевидный повод для скрытия этничности - это поддержание "торговой марки". Так, в России принято говорить "узбекский плов", хотя плов готовят вовсе не только узбеки. Похожих примеров много: "узбекская кухня", "узбекская тюбетейка", "узбекские дыни" (или "дыни из Ташкента", хотя дыни могут быть привезены не из Ташкента) и так далее. Стремление эксплуатировать положительный образ той или иной национальности - явление того же порядка. Наиболее распространенный случай: среднеазиатские цыгане, которые выступают в роли таджикских беженцев. Можно предположить, что узбеки, арабы и другие более мелкие национальные группы Таджикистана также называли себя таджиками. В какой-то момент это было выгодно, так как к беженцам из Таджикистана в России относились с сочувствием [22].
Итак, взаимосвязь этничности, глобализации и потребления, бесспорно, существует. Однако остается непонятным, что это за взаимозависимость, в чем она проявляется, что в реальности стоит за этническим символами и этническими названиями, для кого она значима и почему. Эти и многие другие от-
крытые вопросы делают необходимым переход от теории к практике — к проведению социологического исследования.
Анализ использования этничности в предпринимательской деятельности (на примере ресторанного бизнеса)
Нами было проведено пилотажное исследование с использованием экспресс-этнографии. Это были включенные наблюдения в публичных местах г. Самары (кафе-бар «Русский медведь» ресторан «Ханой», немецкая пивная «Фрау Мюллер»), а также свободные интервью с посетителями. Сразу лее необходимо заметить, что это лишь первая попытка выхода в поле, лишь первое столкновение с реальностью «ресторанного бизнеса», начало исследовательского анализа и интерпретаций. Полученные данные требуют дополнения путем проведения новых наблюдений и интервью, но являются ориентирами в выборе дальнейших исследовательских направлений.
Целью нашего исследования было изучение использования этничности (этнических символов) в предпринимательской деятельности (на примере ресторанного бизнеса).
По данным исследования можно отметить, что используются («экзотизируются») в основном элементы материальной культуры, так как ее легче визуализировать, чем духовную культуру.
На вопрос, о способах репрезентации этничности в публичном пространстве помогают дать ответ включенные наблюдения в ресторанах и около зданий, в которых они располагаются. Посещение и знакомство с ресторанами начинается с вывесок. На них указаны названия — это не просто текст, а целая композиция - на вывеске в «Фрау Мюллер» изображена кружка пива; на вывеске кафе «Русский медведь» - фигура животного (медведя); на вывеске «Ханой» - китайские иероглифы и текст: «кухня азиатских стран», а также портрет девушки с «азиатской» внешностью в национальном китайском костюме.
Оформлением зданий снаружи и внутри тоже имеет свои особенности. В этом отношении большее внимание интерьеру и дизайну уделено в немецкой пивной «Фрау Мюллер», где немецкая обстановка создается за счет строения фасада здания в немецком стиле, внутренней отделки помещения с помощью картин с пейзажами немецких городов немецких пивных. Кроме того весь обслуживающий персонал одет в национальные костюмы, что тоже создает неповторимую немецкую обстановку.
Здание ресторана «Ханой» располагается рядом с Вьетнамским рынком и внешне не отличается от соседних зданий. Внутри помещение оформлено китайскими светильниками в форме фонариков оранжевого цвета, расписанных иероглифами, настенными украшениями в китайском стиле. Все работники ресторана имеют «азиатскую» внешность, плохо говорят по-русски, но одеты не в национальную, а обычную повседневную одежду. В создании атмосферы «Китая» участвует восточная музыка.
Кафе «русский медведь» - самое маленькое из трех анализируемых объектов - расположено в небольшом здании, оформленном в охотничьем стиле. Вся обстановка помещения имитирует лес - мебель и стены деревянные, на стенах над столиками висят чучела животных, в одном углу камин, напоминающий костер, в другом - небольшой искусственный водопад, окруженный зеленью и цветами.
Особое внимание следует уделить рассмотрению меню, так как, являясь визитной карточкой заведения, оно также является частью интерьера. Открывая меню немецкой пивной «Фрау Мюллер», сразу же читаешь легенду ее создания, в которой рассказывается о некой Фрау Мюллер, которая «жила в Самаре, на берегу Волги, недалеко от места расположения этого здания, она влюбилась в Самару и решила подарить ее жителям настоящее немецкое пиво и просто приятное место для время проведения». Далее идет перечисление различных сортов пива и закусок.
В Ресторане «Ханой» меню составлено на двух языках - китайском и русском, напротив каждого названия - фотография блюда и рассказ о нем.
В Кафе «Русский Медведь» меню, как и все вокруг оформлено в деревянном стиле, в список представленных блюд включены как русские названия с деревенской и охотничьей тематикой, так и европейские блюда.
По данным наблюдения можно сказать, что все три места являются оживленными и хорошо посещаемыми. Однако наиболее популярной является немецкая пивная «Фрау Мюллер».
Теперь от анализа пространства перейдем к выяснению причин, по которым люди посещают то или иное изучаемое заведение. По данным свободных интервью с посетителями, посещать национальные рестораны их побуждают этнические стереотипы. Так, если «есть потребность в «настоящем. пиве», то они отправляются в немецкую пивную «Фрау Мюллер», а если хочется попробовать море продукты, то - в китайский ресторан «Ханой». Здесь срабатывают этнические стереотипы, на роль и значимость в процессе потребления которых указывают и другие исследователи, в стереоти-
пах зафиксирован прошлый опыт посещения или специальные знания [19]. Кроме «работы» стереотипов, причинами посещения ресторанов служит интерес: «мне просто интересно было заглянуть, я не разу не был в Германии и не пил немецкого пива»; «интересно стало - китайские блюда попробовать»; советы друзей и знакомых: «друг мне посоветовал» или «меня друзья позвали пивка попить», или «я и не знала, что здесь это кафе находится, меня мой парень привел», реклама: «я увидела рекламу по телевизору и решила во что бы то ни стало посетить, а тут еще повод нашелся — отпраздновать свой день рождения...»; «...когда я еду домой с работы всегда вижу афишу с рекламой кафе «Русский медведь», вот и решил как-то заехать - понравилось»; случайность: «да я просто так зашел, случайно...», «как-то само собой получилось, посещения не планировал, просто нужно было где-то перекусить...». Интервью с информантами показывают, что этнические символы влияют на интерес посещения ресторанов, используются для рекламы. Это подтверждает, что символическая сторона потребления как никогда важна в современном обществе. Вокруг обычных товаров и услуг с помощью «этнической» рекламы создаются целые легенды и образы, заставляющие нас - покупателей -их потреблять.
Этничность на российском рынке является той «экзотикой», которая хорошо продается и покупается. С одной стороны, - привлекает «западная» экзотика (например, немецкая, со своей атмосферой, едой, музыкой). С другой стороны, актуален и притягателен сегодня образ Востока; как Восток всегда манил Запад [23], так и в России наблюдается своего рода «мода» на «восточную» этничность. Привлекательны и востребованны в этом смысле культуры мигрантов (китайцев, корейцев, а также азербайджанцев, армян, таджиков и др.), предлагающих местному населению свои специфические товары и услуги. Достаточно привести в пример активно открывающиеся рестораны и кафе китайской, японской, корейской кухни, которые пользуются большой популярностью. Один из них - посещаемый нами «Ханой». Эти и многие другие примеры показывают, что роль этничности в современном обществе потребления - это роль «экзотического» символа, бренда, который можно «продать» и за который молено получить дополнительную прибыль.
Подводя итог, следует сказать, что под этничностью сегодня понимается социальный конструкт, преображающийся со временем. Меняется эпоха, меняются условия жизни, а вместе с этим изменяется содержание, которое вкладывается в понятие «этничность». Являясь продуктом массового сознания, символическим и социальным капиталом, этничность может использоваться для мобилизации в разных целях. Под влиянием глобализации она начинает играть новую роль в современном российском обществе - выступает ресурсом и товаром на рынке. Потребитель, воспринимая этничность как экзотику, сулящую новые, незнакомые ощущения, готов платить за эти ощущения дополнительные деньги, а затем отправляться на поиски новых переживаний и впечатлений...
ЛИТЕРАТУРА
1. Молевич Е.Ф. Общая социология: Курс лекций. Изд. 2-е, переработанное и дополненное. М.: Едиториал УРСС, 2003
2. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии. - СПб.: Изд. С.-Петербургского университета, 1997
3. Винер Б.Е. Этничность: в поисках парадигмы изучения // Этнографическое обозрение. - 1998, № 4. - С. 3 - 26
4. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: Трактат по социологии знания. - М.: Московский философский фонд и др., 1995
5. Малахов B.C. Национализм как политическая идеология: Учебное пособие. М.: КДУ, 2005
6. Конструирование этничности: этнические общины Санкт-Петербурга/ Под. ред. В. Воронко-ва, И. Освальд. - СПб.: Дмитрий Буланин, 1998
7. Дробижева Л.М. Социальные проблемы межнациональных отношений в постсоветской России. - М.: Центр общечеловеческих ценностей, 2003.,
8. Дробижева Л.М. Этничность в современном обществе // Мир России. - 2001, № 2. - С. 167-
180,
9. Тишков В.А. Забыть о нации (постнационалистическое понимание национализма) // Вопросы философии. 1998. № 9. С. 3 - 27.
10. Дробижева J1.M. Российская и этническая идентичность: противостояние или совместимость // Безопасность Евразии. - 2003, № 2. - С. 208-227
И. Качкин A.B. Этническая мобилизация и процесс регионализации: формы и механизмы // Мир России, № 4, 2000
12. Скворцов Н.Г. Проблема этничности в социальной антропологии. - СПб.: Изд С.-Петербургского университета, 1997
13. Многоликая глобализация / Под. ред. П. Бергера и С. Хангтингтона; Пер. с англ. В.В. Сапова под.ред. М.М. Лебедевой. - М.: Аспект Пресс, 2004
14. Марков Б.В. После оргий, //http://libelli.ru/works/trans.htm
15. Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании европейских иден-тичностей / Пер. с англ. В.Б. Литвинова и И.А. Пилыцикова, предисловие А.И. Миллера. - М.: Новое издательство, 2004
16.Ильин В.И. Глобализация и фрагментация потребления // http://marketing. spb ,m/read/m7/17 .htm
17. Бауман 3. Глобализация. Последствия для человека и общества. М.: Изд. «Весь мир», 2004
18. Бодрийяр Ж. Система вещей. М.: Рудомино, 1999.
19. Ильин И. Потребление как текст. Одежда как текст // http://www.consumers.narod.ru/content.html
20. Ritzer G. Globalization of Nothing. Thousand Oaks, L., New Delhi, 2004
21. Appadurai A. Modernity at Large. Cultural Dimensions of Globalization. Minneapolis, 1996
22. Абашин С. Концепции этничности и экономические стратегии в среднеазиатском обществе // http ://www.indepsocres. spb.ru/sbomik8/8r_abash.htm
23. Сайд Э. Ориентализм. Западные концепции Востока. СПб.: Русский мир, 2006
Голиченко Е.А., Тупикова O.A.
ПРОБЛЕМЫ ОЦЕНКИ КАЧЕСТВА ОБУЧЕНИЯ
После вступления России в ВТО в области образования мы столкнемся с очень жесткой конкуренцией со стороны учебных заведений других стран. Российским дипломам потребуется международное признание.
Тенденции реформирования общества свидетельствуют, что вузы обречены на все большую самостоятельность. Одним из главных методов конкурентной борьбы является повышение качества образования. Качество подразумевает ориентацию на потребителя (работодателей и студентов).
Сегодня у многих выпускников ВУЗов, начавших работать на предприятиях, возникает проблема с интеграцией знаний, усвоенных в вузе, с реальной действительностью, что говорит о низком качестве образования.
По данным исследований, к 2015 г. в стране количество абитуриентов сократится в 2 раза от сегодняшнего уровня. У этой проблемы намечается два решения: сокращение вузов или привлечение абитуриентов других стран. Правительство пытается решить данные проблемы за счет проведения Реформы высшего образования, которая имеет свои плюсы (повышение качества образования) и минусы (повышение стоимости образования, сокращение бюджетных мест).
Проблема конкурентоспособности образовательных услуг становится актуальной для каждого вуза и требует разработки системы критериев, которые можно разделить на три группы:
Первая группа включает: наличие лицензии на образовательную деятельность, соответствие учебных программ государственному стандарту, а также показатели, характеризующие качество предоставляемой образовательной услуги, которое может характеризоваться квалификацией преподавателей, методической и компьютерной вооруженностью учебного процесса, степенью индивидуализации обучения, наличием спецкурсов и дополнительных образовательных профессиональных программ.
Вторая группа характеризует цену предоставляемых образовательных услуг.
Третья группа включает нетоварные факторы: доверие к вузу, доступность образовательных услуг, интенсивность рекламы и т.д.
При определении меры доступности учитывается разнообразие форм обучения, наличие филиалов и представительств, развитость системы дистанционного обучения. Интенсивность рекламы
