CC BY
289
Разделяем мнение о том, что подобное — зависимое положение потерпевшего от решения органа предварительного расследования, являющегося фактически стороной в деле, является пережитком. На наш взгляд, следует ввести заявительный порядок приобретения лицом статуса потерпевшего — через институт следственного судьи.
По мнению некоторых ученых, совершенствование правового статуса потерпевшего может произойти в результате: 1) укрепления доверия потерпевшего к уголовному правосудию; 2) склонения его к сотрудничеству, особенно в качестве источника обвинительной информации; 3) большего внимания на возмещение причиненного потерпевшему физического, психологического, материального и социального ущерба; 4) принятия мер к удовлетворению потребностей потерпевшего на всех этапах уголовного процесса1. На наш взгляд, эти предложения носят характер общих благих пожеланий, которые не имеют выхода на механизм уголовно-процессуального регулирования.
Хотелось бы обратить внимание на еще один аспект участия потерпевшего на досудебной стадии производства по уголовному делу. Речь идет о его участии в судебной процедуре по избранию меры пресечения. Согласно пункту 17 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2013 года № 41 «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» установленный частью 4 статьи 108 УПК РФ порядок рассмотрения судом ходатайства об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не исключает участие в судебном заседании потерпевшего, его представителя, законного представителя, которые вправе довести до сведения суда свою позицию относительно избрания, продления, изменения, отмены меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого, а также обжаловать судебное решение.
Потерпевший вправе лично участвовать в заседании суда первой инстанции или довести до суда свою позицию через представителя или законного представителя. Исходя из положений части 6 статьи 108 УПК РФ, явившимся в судебное заседание потерпевшему, его представителю или законному представителю суд должен разъяснить их права и обязанности и заслушать их мнение по рассматриваемому вопросу.
В плане усиления гарантий прав потерпевшего в указанной процедуре предлагается дополнить перечень обстоятельств, учитываемых при избрании меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого, мнением потерпевшего и его законного представителя. Хотя пока нам не совсем ясно, в какой форме должно быть выражено это мнение и как следует поступить в той ситуации, когда мнение потерпевшего и его законного представителя по данному вопросу расходятся.
Т.В. Куряхова, преподаватель кафедры уголовного процесса Омской академии МВД России
Практика применения пункта 6 части 1 статьи 237 УПК РФ о возвращении уголовного дела прокурору для усиления обвинения
На кафедре уголовного процесса Омской академии МВД России (ОмА МВД России) в течение десяти лет ведется исследование проблем применения положений статьи 237 УПК РФ. На страницах периодической печати активно обсуждаемым является вопрос о праве суда вернуть уголовное дело прокурору для усиления обвинения. Анализ правовых позиций Конституционного Суда РФ, посвященных возвращению уголовного дела в досудебное производство, убедил нас в том, что запрет на усиление обвинения по делу, возвращенному судом прокурору, им не сформулирован2. Чрезмерная скованность суда правилами состязания всегда воспринималась представителями кафедры уголовного процесса ОмА МВД России как покушение на святое — свободу внутреннего убеждения судьи, его процессуальную независимость3. Поэтому как востребованное логикой развития правоприменения, направленное на его дальнейшее упорядочение восприняли мы по-
1 Неретин Н.Н. К вопросу защиты прав и интересов потерпевших на досудебном производстве по уголовным делам // Российская юстиция. 2015. № 9. С. 27—28.
2 Кальницкий В.В., Куряхова Т.В. Правовые позиции Конституционного Суда Российской Федерации по вопросу возвращения уголовного дела в досудебное производство // Уголовное право. 2009. № 4. С. 96—100.
3 Кальницкий В.В. Состязательное построение судопроизводства не должно препятствовать свободному формированию внутреннего убеждения судьи // Вестник Томского государственного университета. Серия «Экономика. Юридические науки». 2003. № 4. С. 75—77.
становление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 года № 16-П1 (далее — постановление № 16-П), признавшего возможным возвращение дела прокурору для усиления обвинения.
Первые после выхода в свет постановления № 16-П публикации показали, что данный документ прочитан юристами по-разному, в большинстве случаев — в резко критическом ключе. Это касается суждений о том, насколько выраженная в нем правовая позиция согласуется с ранее принятыми решениями, восстановлен ли институт дополнительного расследования, но еще в большей степени — понимания порядка возвращения дела прокурору для усиления об-винения2.
Мы выражали свое позитивное отношение к рассматриваемой правовой позиции высшего судебного органа3. Не видим мы никаких противоречий между правовой позицией по вопросу возвращения уголовного дела в досудебное производство, высказанной Конституционным Судом РФ в деле по обращению Гадаева и Курганского областного суда, и позициями, занимаемыми им в предшествующие годы. Однако особое беспокойство вызывает несовершенство федерального закона, нормативно реализовавшего решение Конституционного Суда РФ. На наш взгляд, пункт 6 части 1 статьи 237 УПК РФ не отражает существа занимаемой Конституционным Судом РФ правовой позиции, написан «под институт дополнительного расследования», о возрождении которого в постановлении речь не идет.
Ознакомление с доступной нам практикой применения нового основания возвращения уголовного дела прокурору (возвращение для усиления обвинения) подтвердило высказанную нами настороженность. Вопреки правовой позиции Конституционного Суда РФ, подчеркивающей, что возвращение уголовного дела прокурору для усиления обвинения не является возвращением для дополнительного расследования, фактически это условие выдерживается не во всех случаях. Отчасти это можно объяснить новизной регулирования, однако, как представляется, в большей степени — его несовершенством. На наш взгляд, нормы пункта 6 части 1 и части 1.3 статьи 237 УПК РФ (Федеральный закон от 21 июля 2014 г. № 269-ФЗ) не в полной мере отражают исходную посылку, содержащуюся в постановлении № 16-П4. Поэтому начало формирования практики происходило в обстановке сочетания ряда недостаточно проясненных условий. Чтобы исключить сугубо субъективный взгляд, рассмотрим несколько примеров.
В этом отношении показательным является нашумевшее уголовное дело о хищении в июле прошлого года в Москве собаки-поводыря у незрячей уличной певицы Юлии Дьяковой. Рассматривая в апелляционном порядке жалобу защитника осужденной за кражу собаки, Московский городской суд пришел к выводу о недоказанности корыстного мотива преступления. Представитель Мосгорсуда заявила, что в материалах расследования суд не нашел данных о мотиве преступления. Посчитав это обстоятельство препятствием к рассмотрению дела, суд апелляционной инстанции вернул его прокурору. Очевидно, что в решении суда речь идет о возвращении с целью производ-
1 По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 237 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Республики Узбекистан Б.Т. Гадаева и запросом Курганского областного суда: постановление Конституционного Суда РФ от 2 июля 2013 г. № 16-П // Российская газета. 2013. 12 июля.
2 Александров А., Лапатников М. Вперед в прошлое (состязательность в уголовном процессе КС РФ ликвидировал) // ЭЖ-Юрист. 2013. № 30. С. 1, 5; Калиновский К.Б. Подзаконное принуждение // Уголовный процесс. 2013. С. 9; Тришева А.А., Решетова Н.Ю. Возвращение судом уголовного дела прокурору: практика и новая позиция КС РФ // Уголовный процесс. 2013. № 11. С. 10—19; Колоколов Н.А. Долгожданный возврат к доследованию // Уголовный процесс. 2013. № 11. С. 28—35; Качалова О.В. Возвращение уголовного дела прокурору: конституционно-правовой аспект // Уголовный процесс. 2013. № 11. С. 36—41; Никонов М.А. Переквалификация in devaforem // Уголовный процесс. 2013. № 11. С. 42—49; Муравьев К.В. Суд как орган, исправляющий ошибки в применении уголовного закона // Уголовный процесс. 2013. № 11. С. 42—49; Хитрова О.В. Особый порядок движения уголовного дела или возвращение уголовного дела для производства дополнительного расследования // Российский следователь. 2013. № 21. С. 13—16.
3 Николюк В., Кальницкий В., Куряхова Т. Возвращение дела прокурору для усиления обвинения стало возможным // Уголовное право. 2013. № 4. С. 84; Кальницкий В.В., Куряхова Т.В. Существо и порядок реализации позиции Конституционного Суда РФ по вопросу о возвращении дела прокурору для усиления обвинения. URL: www.iuaj.net/node/1409#comments; Кальницкий В.В., Куряхова Т.В. Дополнения ст. 237 УПК РФ и правовая позиция Конституционного Суда РФ // Уголовное право. № 6. 2014. С. 89—94.
4 Кальницкий В.В., Куряхова Т.В. Дополнения ст. 237 УПК РФ и правовая позиция Конституционного Суда РФ // Уголовное право. № 6. 2014. С. 89—94.
ства дополнительного расследования, направленного на установление мотива преступления, что недопустимо и противоречит правовой позиции Конституционного Суда РФ1.
Обратимся к решению Большереченского районного суда Омской области. Суд вернул прокурору уголовное дело № 22-994 по обвинению П. в совершении преступления, предусмотренного частью 3 статьи 260 УК РФ (Незаконная рубка лесных насаждений, совершенная в особо крупном размере). В судебном заседании по ходатайству представителя потерпевшего исследовался вопрос о незаконной порубке древесины в большем объеме, чем ему было вменено подсудимому органами расследования. Виновность П. в порубке не вмененного леса и объем леса, требующего дополнительного вменения в судебном следствии достоверно не установлены.
Так, в суде были допрошены свидетели, которые показали, что в лесном массиве, где бригада П. незаконно заготавливала древесину, фактически вырублено деревьев больше, чем вменено П. Однако все члены бригады пояснили, что на участке заготовления древесины видели пни ранее спиленных деревьев, а также кучи сучьев. Они настаивали, что данные деревья не спиливали, и заготовили древесину в объеме, указанном в обвинительном заключении. Несмотря на то, что по правилам уголовно-процессуального доказывания все сомнения в виновности подсудимого толкуются в его пользу, суд вернул уголовное дело прокурору для предъявления подсудимому более тяжкого обвинения. Фактически же дело направлено для продолжения доказывания виновности П. в совершении более тяжкого преступления. В судебном постановлении суд указал, что именно необходимо сделать органам расследования, в том числе изъять ряд документов, имеющих доказательственное значение, а также признать их вещественными доказательствами.
Мы считаем, когда выявляется неясность (в силу недоказанности) обстоятельств дела, которая не устранима в судебном заседании, суд обязан действовать по правилам уголовно-процессуального доказывания и принять решение с учетом принципа презумпции невиновности.
Таким действиям суда находится объяснение. Суды введены в заблуждение пунктом 6 части 1 статьи 237 УПК РФ. В нем содержится положение, в силу которого фактические обстоятельства, указывающие на наличие оснований для квалификации действий обвиняемого как более тяжкого преступления, могут быть выявлены судом в ходе предварительного слушания. К сожалению, в постановлении № 16-П допущена процессуальная неточность, которая состоит в том, что и в описательно-мотивировочной и резолютивной частях документа предварительное слушание упоминается как стадия судоговорения, где может быть принято решение о возвращении дела. Уголовно-процессуальный кодекс РФ повторил ошибку, что и дало формальный повод говорить о том, что необходимость квалификации действий обвиняемого может носить предположительный характер, тем самым поручая органам расследования доказывать предположения суда.
Повторимся, только если на стадии судебного разбирательства процесс собирания, проверки и оценки доказательств завершен и единственно возможный вывод, к которому пришел суд — установленные фактические обстоятельства являются основанием для квалификации деяния как более тяжкого преступления, дело возвращается прокурору для предъявления более тяжкого обвинения. Соблюдение этого условия демонстрирует другой пример.
Калачинским районным судом Омской области в соответствии с пунктом 6 части 1 статьи 237 УПК РФ прокурору было возвращено уголовное дело № 1-117 по обвинению П. в совершении преступлений, предусмотренных частью 1 статьи 162 УК РФ (разбой) и другими статьями УК РФ. Органами следствия П. обвинялся в том, что 1 мая 2014 года с целью хищения чужого имущества пришел в дом к потерпевшей С. и с целью завладения денежными средствами, нанес ей множественные удары руками, ногами по лицу и телу. В судебном следствии в ходе допросов потерпевшей и подсудимого, результатами судебно-медицинской экспертизы было с достоверностью установлено, что подсудимый наносил удары топорищем, стеклянной банкой и табуретом. Установив обстоятельства, квалифицирующиеся как разбой, совершенный с применением предметов, используемых в качестве оружия (ч. 2 ст. 162 УК РФ), суд обоснованно вернул уголовное дело прокурору.
Несмотря на содержащийся в части 1.3 запрет (суд не вправе указывать статью Особенной части УК РФ, по которой деяние подлежит новой квалификации...), в постановлении Калачинского районного суда обоснован вывод о том, что в действиях П. усматриваются признаки преступления, предусмотренного конкретной нормой уголовного закона — частью 2 статьи 162 УК РФ, и сделан
1 Петров И. Не нашли мотив // Российская газета. 2016. 3 марта.
вывод о невозможности постановления приговора в пределах предъявленного подсудимому обвинения. Считаем такую формулировку допустимой. Суд не использовал прямые формулировки, указывающие на виновность подсудимого, что действительно недопустимо. Закрепленное в законе правило, запрещающее суду указывать конкретную норму УК РФ, не позволяет реализовать главную идею постановления № 16-П — необходимость обеспечить свободу самовыражения суда. Вместе с тем, еще раз отметим, такая убежденность суда может сформироваться только в результате полноценного судебного разбирательства. В постановлении № 16-П Конституционный Суд РФ сформулировал правило, согласно которому только познанные судом обстоятельства могут служить основой для вывода суда о необходимости усиления обвинения.
Обратим внимание еще на один момент. В судебном заседании могут быть установлены обстоятельства, свидетельствующие о совершении подсудимым преступления в соучастии. Более того, может быть установлено лицо, совершившее преступление вместе с подсудимым. Учитывая, что судебное разбирательство проводится только в отношении обвиняемого, дело о котором принято к рассмотрению, противоречит правовой позиции Конституционного Суда РФ складывающаяся практика возвращения дела для усиления обвинения подсудимому, когда суда дают указание о привлечении второго соучастника к уголовной ответственности. Единственно возможным вариантом реагирования суда в сложившейся ситуации должно стать возвращение дела прокурору для учета при формулировании обвинения установленных в суде обстоятельств, свидетельствующих о совершении преступления группой лиц по предварительному сговору. Обратимся к постановлению о возвращении уголовного дела Тагилстроевского районного суда города Нижнего Тагила Свердловской области от 23 декабря 2014 года. В ходе судебного следствия в отношении подсудимого З., обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 1 статьи 111 УК РФ (Умышленное причинение тяжкого вреда здоровью), установлено, что подсудимый совершил преступление в соучастии. Описывая установленные обстоятельства преступления, суд не называл данные второго соучастника, хотя становится ясно, что сведения об этом у суда имеются. В постановлении суд сделал вывод: в ходе рассмотрения уголовного дела по существу иначе были установлены обстоятельства совершения преступления в отношении потерпевшего, чем описаны в обвинительном заключении, и эти обстоятельства указывают на наличие оснований для квалификации действий подсудимого как более тяжкого преступления.
Сегодня, когда порядок устранения прокурором и органами расследования препятствующих суду обстоятельств законодательно не регламентирован, нельзя исключать, что повторно в суд поступит дело в отношении двух обвиняемых. Такое развитие событий вполне допустимо. Однако четкое отграничение от института дополнительного расследования в том, что суд не может направить дело с целью привлечения нового лица к уголовной ответственности. Считаем, когда в суде установлены обстоятельства, свидетельствующие о наличии признаков преступления в действиях нового лица, суд может направить об этом информацию прокурору1.
Изучение складывающейся практики возвращения судами дел прокурору для усиления обвинения выявило основную проблему: столь широкая формулировка пункта 6 части 1 статьи 237 УПК РФ дала нормативную возможность судам «сбрасывать» уголовные дела. Мы скатываемся в колею «дополнительного расследования». Именно об этом предупреждал профессор А.С. Александров2. Однако причины следует искать не в самом факте признания за судом права требовать от компетентных органов усиления обвинения по побывавшему в суде уголовному делу, а в непродуманности формулировок закона, это право закрепляющих.
Наше понимание существа правовой позиции Конституционного Суда РФ разделяется практиками. В частности, нашу позицию воспринял и использовал при обобщении практики возвращения уголовных дел Кировский областной суд3. Кроме того, на базе Омской академии МВД России прошел межведомственный научно-практический семинар с участием судей Омской области, пред-
1 См., подробнее: Куряхова Т.В. Деятельность суда при выявлении признаков нового преступления // Законодательство и практика. 2011. № 2 (27).
2 Александров А., Лапатников М. Вперед в прошлое (состязательность в уголовном процессе КС РФ ликвидировал) // ЭЖ-Юрист. 2013. № 30.
3 Справка Кировского областного суда «По результатам обобщения практики применения судами Кировской области положений ст. 237 УПК РФ, касающихся возвращения уголовного дела прокурору для предъявления обвинения в совершении более тяжкого преступления, за 1 полугодие 2015 года» // СПС «КонсультантПлюс» (дата обращения: 05.02.2016).
ставителей прокуратуры и Следственного комитета. Участники круглого стола разделили опасения о несоответствии практики возвращения дел правовым позициям Конституционного Суда РФ и положительно оценили предложеный нами порядок усиления обвинения по находившемуся в суде уголовному делу.
В.Ю. Яргутова, преподаватель кафедры судебной бухгалтерии и бухгалтерского учета Нижегородской академии МВД России
Некоторые особенности использования специальных познаний специалиста-ревизора при возбуждении уголовных дел по преступлениям в сфере экономики
Каждое государство должно обладать конкретными правоприменительными инструментами, которые способны обеспечить неотвратимость наказания за совершенные преступления в сфере экономики. На данный момент в современной России именно стадия возбуждения уголовного дела является основным инструментарием, призванным обеспечить законность и обоснованность начала предварительного расследования.
Роль специалиста-ревизора в данном аспекте особенно заметна и высока, так как именно в период принятия решения о возбуждении уголовного дела по преступлениям в сфере экономики возникает необходимость в специальных экономические познаниях. Специалисты-ревизоры, являясь сотрудниками органа дознания, обладают специальными познаниями и навыками, позволяющими весьма эффективно выявлять преступные деяния в сфере экономики.
Согласно статистическим данным, специалистами-ревизорами отделения документальных исследований 8 отдела УЭБиПК ГУ МВД России по Нижегородской области в 2015 году было проведено 470 исследований документов по материалам: отделов УЭБиПК ГУ МВД России по Нижегородской области — 30%, ОВД (отделы ЭБиПК) — 27%, ГСУ — 39%, Следственного комитета — 4%; по результатам которых в последующем было возбуждено 60 уголовных дел. Данные уголовные дела были возбуждены на основании справки об исследовании документов, подготовленной специалистом-ревизором. Здесь важно отметить, что документирование специалистами-ревизорами УЭБиПК преступлений в сфере экономики осуществляется в двух формах: на основании Федерального закона «Об ОРД» — в данном случае проводится оперативно-разыскное мероприятие — исследование документов, по результатам которого составляется справка об исследовании документов; и уголовно-процессуальной форме — в данном случае специалисты-ревизоры привлекаются в качестве специалистов и по результатам исследования документов подготавливают заключение специалиста.
В ряде регионов специалисты-ревизоры подразделений ЭБиПК действительно привлекаются к проведению исследований документов в качестве специалистов. Это обусловлено прежде всего тем, что заключения специалиста согласно статье 74 УК РФ допускаются в качестве доказательств, в связи с чем имеют существенное преимущество перед справкой об исследовании документов.
Явное преобладание среди оснований для возбуждения уголовных дел о преступлениях в сфере экономики материалов отдела документальных исследований вполне объяснимо и вытекает из особенностей совершения этих преступлений и целевой направленности деятельности подразделений ЭБиПК.
Как показывает анализ уголовных дел по преступлениям в сфере экономики, основное и первостепенное значение при решении вопроса о возбуждении уголовного дела имеет справка об исследовании документов, а в случаях когда специалист-ревизор привлекается в качестве специалиста — заключение специалиста. Справка об исследовании документов хоть и не является доказательством, но является источником обобщенной информации о совершенном преступлении. Эти материалы образуют фундамент расследования, который определяет его процесс.
Так, для примера хотелось бы привести уголовное дело, возбужденное 25 апреля 2014 года СО ОМВД России Нижегородской области в отношении неустановленных лиц, в действиях которых усматриваются признаки преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159.2 УК РФ. В ходе предварительного следствия установлено, что в период с 1 января 2013 года по 30 июня 2013 года неустановленными лицами из числа руководителей ООО в Управление сельского хозяйства администрации Нижегородской области представлены документы, содержащие заведомо ложные сведения об объемах производства и реализации продукции, на основании которых на расчетный
