CC BY
77
Раздел 5 ИСТОРИЯ
Редакторы раздела:
НИКОЛАЙ СЕМЕНОВИЧ МОДОРОВ - доктор исторических наук, профессор Горно-Алтайского государственного университета, академик РАГН, (г. Горно-Алтайск)
ВАЛЕРИЙ АНАТОЛЬЕВИЧ БАРМИН - доктор исторических наук, профессор Алтайской государственной педагогической академии (г. Барнаул), АлтГПА
УДК 902
Aleynikov M.V, Vorobiev A.E. THE PRACTICAL IMPORTANCE OF RESEARCH OF THE AGENCY OF PRELIMINARY INVISTIGATION DURING THE FORMATION OF THE SOVIET NATION FOR FORMING THE OPTIMAL STRUCTURE OF INVISTIGATING AGENCIES. The article devoted to studying of forming the structure and activity of the agency of preliminary invistigation during the formation of the Soviet nation and analysed the main aspects to which it is necessary to pay attention during the modern reformation of the agency of preliminary invistigation.
Key words: The civil war, the new economic policy, the reformation of the agency of preliminary investigation, the formation and activity of the agency of preliminary investigation, the patterns of the investigation device, the Office of Public Prosecutor.
М.В. Алейников, канд. ист. наук, доц. каф. отечественной истории АГАО им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: kotis@bigpi.biysk.ru; А.Е. Воробьев, аспирант каф. отечественной истории факультета
истории и права АГАО им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: alex-vorob88-88@mail.ru
ПРАКТИЧЕСКОЕ ЗНАЧЕНИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО СЛЕДСТВИЯ В ПЕРИОД СТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА ДЛЯ ФОРМИРОВАНИЯ ОПТИМАЛЬНОЙ СТРУКТУРЫ СЛЕДСТВЕННЫХ ОРГАНОВ
Статья посвящена изучению формирования структуры и деятельности органов предварительного следствия в период становления советского государства и проанализированы основные аспекты, на которые нужно обратить внимание при современном реформировании органов предварительного следствия.
Ключевые слова: гражданская война, новая экономическая политика, реформирование органов предварительного следствия, формирование и деятельность органов предварительного следствия, модели следственного аппарата, прокуратура.
Органы предварительного следствия имеют огромное значение для общества, поэтому их положение в структуре других государственных органов, их состояние, деятельность и проблемы вызывают немалый интерес. Органы предварительного следствия призваны бороться с преступностью, которая характеризуется в настоящее время высоким уровнем и отрицательно влияет на все сферы общества. Действующая Конституция России, объявляет наше государство правовым. Однако правовое государство - это государство законности, а уровень законности в стране низкий. Добиться строгого и неуклонного соблюдения норм уголовного права без хорошо налаженного следственного аппарата невозможно. Поэтому следует констатировать наличие тесной связи между организацией предварительного следствия и такой крупнейшей и нерешенной еще проблемой как создание правового государства [1, с. 12].
В настоящее время наблюдается очень низкий уровень работы органов предварительного следствия. Причина этого - наличие серьезных недостатков в организационно-правовом построении предварительного следствия, а также кадровая проблема, которая выражается в отсутствии у следователей необходимого опыта и профессионализма. В органах Следственного комитета РФ, например, серьезным недостатком организации можно назвать то, что следственные отделы являются межрайонными и следователям очень часто приходится ездить в дру-
гой район, в котором находится руководитель (поставить печать на процессуальных документах, отвезти материалы доследствен-ных проверок, уголовные дела для дачи указаний, для проверки, для совещаний и т.д.). Это требует немало времени и отвлекает следователей от основной работы, а также влечет за собой волокиту по уголовным делам, нарушение процессуальных сроков проведения доследственных проверок. Осложняет работу также отсутствие четкого взаимодействия следователей и оперативных работников.
Серьезным препятствием в выполнении органами предварительного следствия возложенных на них функций является также кадровая проблема, которая заключается в том, что в органах следствия очень большая текучка кадров, которая как раз и обусловлена недостатками организационно-правового характера. В следственных отделах сейчас работают молодые следователи, недавно окончившие университеты. Опыта у них еще мало, многих нюансов они еще не знают и поэтому не могут качественно расследовать уголовные дела, особенно экономической направленности. Большой проблемой следственных органов является расследование налоговых преступлений. Несовершенство налогового законодательства, недостаточная эффективность работы органов налогового контроля предоставляют широкое поле деятельности для злостных неплательщиков налогов по изысканию различных ухищренных способов соверше-
ния налоговых преступлений. Масштаб налоговых преступлений гораздо больше того количества уголовных дел, что удается довести до суда. Следователи должны быть готовы столкнуться с юридически грамотным процессуальным противником, который обладает большими административным и финансовым ресурсами, привлекает к защите своих интересов высокопрофессиональных адвокатов. Очень часто нехватка профессионализма у следователей приводит к вынесению необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела, чем нарушаются права и законные интересы граждан, государства.
Существуют также и другие причины не достаточно эффективной работы органов предварительного следствия, в частности, отсутствие должного материально-технического обеспечения, однако в данной статье мы этого касаться не будет, так как решение данных проблем зависит от других факторов (экономическая политика государства и др.). В данной статье мы постараемся проанализировать только те проблемы органов предварительного следствия, которые возможно решить, опираясь на накопленный историко-правовой опыт организации органов предварительного следствия.
Встает вопрос о путях реформирования следствия. Капте-лин предлагает использовать опыт становления советской судебно-правовой системы [2, с. 7]. В этот период ведется поиск наиболее оптимальной организационно-правовой формы развития предварительного следствия в системе органов государственной власти. Такой поиск ведется и в наше время, о чем свидетельствует отделение следствия от прокуратуры и образование самостоятельной структуры - Следственного комитета. В настоящее время система органов предварительного следствия выглядит следующим образом: Следственный комитет РФ, следователи МВД, следователи Наркоконтроля, следователи ФСБ, следователи военной прокуратуры. Однако решается вопрос об объединении всех следственных подразделений в одно ведомство. Будет ли в этом больше положительных моментов или отрицательных, пока сказать сложно. Именно исследование истории формирования и деятельности следственных органов может задать определенные ориентиры при реформировании органов предварительного следствия.
Исследовав вышеназванный период мы сможем сделать для себя определенные выводы: каких ошибок не нужно допускать в процессе реформирования органов предварительного следствия, как их можно избежать. Также мы сможем перенять положительный опыт того времени.
В первые послереволюционные годы институт предварительного следствия в РСФСР не получил детального правового регулирования, принципы и направления организации института предварительного следствия были лишь намечены, но не получили окончательного правового оформления. Основную роль в организации следственных органов играло ведомственное нормотворчество и, так называемая, революционная практика. Это послужило причиной появления множественности следственных комиссий и несогласованности их действий. Однако данные комиссии, хотя и просуществовали относительно недолго, все же внесли определённый вклад в дело борьбы с преступностью и поддержание правопорядка на начальном этапе существования советского государства.
В этот период сформировались и сосуществовали три модели организации следственного аппарата: судебная (следственные органы при общих судах и революционных трибуналах), административная (милиция) и вневедомственная (ВЧК).
В годы гражданской войны и иностранной военной интервенции происходит существенная реорганизация института предварительного следствия, в частности, проведение предварительного следствия относится к судебным функциям и в дальнейшем ставится под надзор органов прокуратуры. Уже Конституция РСФСР 1918 г. чётко разграничила предметы ведения и компетенцию по вопросам предварительного следствия, дознания и судопроизводства. Ведение следствия следственной комиссией, равно как и ведение следствия единолично судьей, разрешавшим впоследствии дело по существу, было в советском государстве явлением временным и вынужденным.
В период гражданской войны и иностранной интервенции доминировала вневедомственная модель организации следственного аппарата, так как в этот период институт предварительного следствия получил наибольшее развитие не в системе МВД, относящейся к исполнительной власти, а в органах ВЧК по борьбе с контрреволюцией и саботажем, не имевшей прямо-
го подчинения ни одной структуре исполнительной власти. В начале 1918 г. должности следователей появились в оперативных подразделениях центрального аппарата ВЧК. Позднее, 22 ноября 1918 г. был образован единый следственный отдел ВЧК, а 11 августа 1921 г. - Следственная часть при Президиуме ВЧК. Кроме того, начиная с августа 1918 г. следственные подотделы образовались либо при каждом отделе губернского или уездного ЧК.
Институт предварительного следствия в период осуществления новой экономической политики развивался и реформировался весьма медленно, в виду фактического наличия следственного аппарата в органах государственного политического управления, что объяснялось сложной ситуацией в государстве - размахом массового уголовного бандитизма. Также развитие института предварительного следствия «приостановил» УПК РСФСР 1922 г. - Кодекс отнес большую роль в предварительном расследовании преступлений органам дознания, т.к. органы милиции пользовались большим политическим доверием, чем народные следователи, которые в нарушение УПК РСФСР оказались фактически устраненными от ведения предварительного следствия по политическим и некоторым другим преступлениям.
В ходе судебной реформы 1922-1923 гг. судебная модель построения отечественного следственного аппарата стала основной. Однако одновременно с этим на ведомственных совещаниях и на страницах периодической печати в 1923-1924 гг. началось активное обсуждение вопроса о передаче следственного аппарата от судов прокуратуре. Так как Республиканская прокуратура до 1936 г. организационно входила в Наркомат юстиции РСФСР, институт судебных следователей просуществовал только до 1928 г.
В 1927 г., в порядке эксперимента, подчинение следствия органам прокуратуры было предпринято в Московской губернии. Здесь сложилась и была апробирована стройная система прокурорских следственных органов. Признав эксперимент успешным, коллегия Наркомата юстиции 17 апреля 1928 г. постановила передать «следственный аппарат в полное распоряжение Прокуратуры РСФСР. Затем это постановление нашло свое закрепление в Постановлении ВЦИК и СНК РСФСР «Об изменении Положения о судоустройстве РСФСР». В январе 1929 г. военные следователи также перешли в подчинение органам Прокуратуры. Тем самым было создано базовое основание новой прокурорской модели организации следственного аппарата в Советском государстве [2, с. 9].
Отметим, что весь период отыскания места для органов следствия знаменуется тем, что фактическим ее организатором, оперативным руководителем и надзорной инстанцией являлась прокуратура, которой и предстояло в конечном итоге принять следственный аппарат в свою систему, так как органы прокуратуры были более всего близки к следственному аппарату и следствию. Интеграция органов прокуратуры и следствия придала новый мощный импульс их единой деятельности в борьбе с преступностью.
И.Ф. Крылов указывает на то, что с начала 1918 до 1934 г. было принято более восьми законодательных актов, определяющих место того или иного следственного подразделения в системе правоохранительных органов [3, с. 165-168]. Разумеется, от частой перестановки в следственном аппарате высокий деловой уровень кадрового состава, специалистов следственного дела сохранить было трудно. Между тем бурное развитие страны требовало немалых сил, сдерживающих противостояние государственным установкам, выраженным в ужесточенных нормах законодательства. Надо сказать, что в этих условиях нестабильность статуса следственного аппарата не смогла причинить делу борьбы с преступностью серьезного вреда только потому, что УПК 1922 и 1923 гг. придавали особое значение прокурорскому надзору за следствием и дознанием. По существу, следователи в своей деятельности всегда чувствовали направляющую роль прокуратуры, что помогало им успешно выполнять сложные и ответственные задачи. Несмотря на большую роль прокуратуры в деле организации следствия, государственные власти не сразу передали его в систему прокуратуры, а лишь после успешного завершения эксперимента, проведенного в Московской области, где следственный аппарат был передан в подчинение прокуратуры. Все это указывает на то, как серьезно решался вопрос о месте следственного аппарата в государственной структуре.
Давая научную оценку преобразованиям прокуратуры и связанным с ней органам следствия, В.М. Савицкий правильно отмечал, что «организационное укрепление прокуратуры оказало большое влияние на усиление активности прокуроров и в такой важной отрасли прокурорского надзора за соблюдением социалистической законности, какой является надзор за законностью действий органов дознания и предварительного следствия. Прокуроры все больше и больше сосредоточивали в своих руках руководство органами расследования, объединяя и направляя их действия по борьбе с преступностью» [4, с. 55]. Таким образом, нахождение следственного аппарата в подчинении прокуратуры исторически оправдало себя наилучшим образом.
В дальнейшем после появления следственных органов в системе МВД и в ходе развития советского государства в 1960-х годах ХХ века происходило расширение следственных подразделений милиции, которые стали пополняться часто не подготовленными для следственной работы людьми. Оценка проведенного общегосударственного мероприятия со следственным аппаратом объективно была выражена в постановлении ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 10 декабря 1965 г. «О мерах по улучшению работы следственного аппарата органов прокуратуры и охраны общественного порядка» [5, с. 96], в котором отмечалось, что следственный аппарат страдает многими серьезными недостатками, в результате чего он является слабым звеном в системе государственных органов. Такое положение в значительной мере объясняется низкой деловой квалификацией многих следователей. Отмечалось и то, что на работе следственного аппарата и качестве предварительного следствия отрицательно сказывается большая текучесть кадров. Таким образом, эксперимент со следственным аппаратом показал, что нахождение следственных органов в системе МВД не может дать эффективных результатов.
Карнеева, например, считает недопустимым нахождение следственного аппарата в системе МВД, поскольку следователь этой системы так или иначе находится под давлением со стороны начальства органов внутренних дел, что приводит ко многим отрицательным последствиям. В частности, к «гонке за высоким, часто нереальным процентом раскрываемости, независимо от того, обеспечена ли эта деятельность всем необходимым» [6, с. 62-63].
Существует мнение, что нахождение следственного аппарата в системе прокуратуры также является недопустимым, что необходимо создать единый следственный орган, который будет являться отдельным ведомством. И.Л. Петрухин, например, пишет: «Для всех давно очевидно, что следствие должно быть сосредоточено в каком-то одном государственном органе. В каком же? Во-первых, не в прокуратуре, хотя качество следствия там выше. Прокурор должен осуществлять надзор за законностью на следствии. Если же оно производится прокуратурой, то выходит, что прокурор надзирает за самим собой. Прокурор руководит следствием, сам в нем участвует, отвечает за раскрываемость преступлений, дает санкции на арест — все это делает его односторонним обвинителем как на следствии, так и в суде. Отделив следственный аппарат от прокуратуры и освободив прокурора от ответственности за качество следствия, мы значительно усилим прокурорский надзор за законностью в стадии предварительного расследования, а с другой стороны, дадим следователю больше самостоятельности» [7, с. 74].
Однако, говоря о необходимости создания единого следственного органа, который был бы самостоятельной структурой, необходимо отметить, что короткое время органы следствия
Библиографический список
были самостоятельной структурой при органах исполнительной власти, т.е. Следственным комитетом при СНК. Нахождение следственного аппарата в Комитете не оправдало себя на практике, однако нет достаточной информации по каким именно причинам Следственный Комитет при СНК был ликвидирован.
Представляется наиболее верной точка зрения ученых, которые считают, что чем дальше следователь будет отодвинут от прокурора, тем хуже будет следствие. Это отлично понималось в следственном аппарате прокуратуры, где деловая связь прокурора и следователя, прямо скажем, культивировалась. Так, например, в приказе Генерального прокурора СССР от 11 мая 1960 г. «О повышении процессуальной самостоятельности следователя и его ответственности за производство предварительного следствия» отмечалось: «Постоянное и живое общение прокурора со следователем, конкретное руководство и деловая помощь со стороны прокурора в овладении следователем искусством расследования преступлений не только ни в какой мере не ущемляют процессуальной самостоятельности следователя, а, напротив, слаженная работа прокурора и следователя является непременным условием коренного улучшения предварительного следствия и усиления борьбы с преступностью» [8, с. 62-63]. Если говорить о самостоятельности следователя, то в данном случае возможна только процессуальная самостоятельность, о которой много пишут, и о пользе которой никто следователей не спрашивал. Да и о какой самостоятельности следователя МВД можно говорить, когда над ним стоит целая группа чиновников в составе начальника следственного отдела, заместителей начальника милиции, начальника милиции и, конечно же, прокурора, на доклад к которому со своим незначительным профессиональным багажом, ошибками и волокитой он идет как на экзекуцию. С него, следователя, только спрашивают, и мало кто оказывает существенную помощь в его материальных, научно-технических и методических проблемах. При существующем расширительном толковании самостоятельности следователя он оказался одиноким перед трудностями, которые ему приходится постоянно испытывать. Научная организация труда и управления доказала, что руководителем может быть только одно лицо. Важно, чтобы руководитель соответствовал предъявляемым требованиям [9, с. 5-8].
Таким образом, по меньшей мере, несерьезно пренебрегать исторически сложившимся ценным опытом ведения расследования следователями органов прокуратуры ради реформирования всей организации следствия в целях создания нового бюрократического аппарата, хотя бы в виде того же Следственного комитета. Не самое опасное в том, что на создание такого ведомства надо будет затратить значительные материальные средства. Больший риск содержится в том, что необходимо создавать новый следственный аппарат, способный по своей профессиональной подготовленности решать сложные практические задачи. Создание настоящего корпуса высоко подготовленных следователей занимает многие годы, как это имело место в прокуратуре. Идти на такой шаг в столь сложных нынешних условиях недопустимо. Прокуратура со времени ее образования в послереволюционный период всегда была тесно связана со следственным аппаратом. В историческом плане прокуратура и следственные органы претерпевали многие сходные проблемы развития, связанные в основном с определением их правового статуса и места в структуре государства, а также взаимосвязи между ними. По нашему мнению, следствие необходимо сконцентрировать в прокуратуре, в результате чего можно достигнуть более высокого качества следствия.
1. Рахунов, РД. Институт предварительного расследования в советском уголовном процессе: втореф. дис. ...д-ра юр. наук. - М., 1958.
2. Каптелин, И.В. История становления института предварительного следствия в советской России в период 1917 - 1929 гг. (по материалам Московской губернии): автореф. дис. .канд. юр. наук. - М., 2011.
3. Крылов, И.Ф. Розыск, дознание, следствие / И.Ф. Крылов, А.И. Бастрыкин. - Л., 1984.
4. Савицкий, В.Н. Прокурорский надзор за дознанием и предварительным следствием. - М., 1959.
5. Циркуляры советского правительства. - М., 1968.
6. Карнеева, Л. Проблемы перестройки следственного аппарата органов внутренних дел // Социалистическая законность. - 1989. - № 2.
7. Петрухин, И.Л. Правосудие. Время реформ. - М., 1991.
8. Сборник действующих приказов и инструкций Генерального Прокурора СССР - М., 1966.
9. Турчин, Д.А. Как быть со следствием? // Новое российское законодательство и практика его применения. - Барнаул, 1997. Bibliography
1. Rakhunov, R.D. Institut predvariteljnogo rassledovaniya v sovetskom ugolovnom processe: vtoref. dis. ...d-ra yur. nauk. - M., 1958.
2. Kaptelin, I.V. Istoriya stanovleniya instituta predvariteljnogo sledstviya v sovetskoyj Rossii v period 1917 - 1929 gg. (po materialam Moskovskoyj gubernii): avtoref. dis. ...kand. yur. nauk. - M., 2011.
3. Krihlov, I.F. Rozihsk, doznanie, sledstvie / I.F. Krihlov, A.I. Bastrihkin. - L., 1984.
4. Savickiyj, V.N. Prokurorskiyj nadzor za doznaniem i predvariteljnihm sledstviem. - M., 1959.
5. Cirkulyarih sovetskogo praviteljstva. - M., 1968.
6. Karneeva, L. Problemih perestroyjki sledstvennogo apparata organov vnutrennikh del // Socialisticheskaya zakonnostj. - 1989. - № 2.
7. Petrukhin, I.L. Pravosudie. Vremya reform. - M., 1991.
8. Sbornik deyjstvuyuthikh prikazov i instrukciyj Generaljnogo Prokurora SSSR. - M., 1966.
9. Turchin, D.A. Kak bihtj so sledstviem? // Novoe rossiyjskoe zakonodateljstvo i praktika ego primeneniya. - Barnaul, 1997.
Статья поступила в редакцию 05.05.13
УДК 94 1991
Aleynikov M.V., Borovikov I.E. RUSSIAN POPULATION OF KAZAKHSTAN: SOCIAL AND DEMOGRAPHIC TRANSFORMATIONS (THE 1990-S). The article observes the changes in demographic and social structures of the Russian population of sovereign Kazakhstan in the 1990-s on the ground of published Russian and Kazakh sources.
It finds out the reasons for migration outflow of the Russians from Kazakhstan to Russia. The authors give a critical estimate of the national politics of the Kazakh authority and pose a question concerning the prospects of preservation and development of the Russian Diaspora in Kazakhstan.
Key words: national politics, kazakhization, inter-ethnic relations, emigration, repatriation, ethnic discrimination, social status, demographic characteristics.
М.В. Алейников, канд. ист. наук, доц., зав. каф. отечественной истории, Алтайская гос. академия образования им. В.М. Шукшина, г. Бийск; И.Е. Боровиков, студент, Алтайская гос. академия образования им. В.М. Шукшина, г. Бийск, E-mail: alex-vorob88-88@mail.ru
РУССКОЕ НАСЕЛЕНИЕ КАЗАХСТАНА: СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ ТРАНСФОРМАЦИИ [90-Е ГОДЫ ХХ ВЕКА)
В статье, на основе опубликованных казахстанских и российских источников, рассматриваются изменения в демографической и социальной структуре русского населения суверенного Казахстана в 1990-е годы. Выявляются причины миграционного оттока русских из Казахстана в Россию. Подвергая критической оценке национальную политику казахстанского руководства, авторы ставят вопрос о перспективах сохранения и развития в Казахстане русской диаспоры.
Ключевые слова: национальная политика, казахизация, межэтнические отношения, эмиграция, репатриация, Центральная Азия, казахский язык, титульная нация, этническая дискриминация, социальный статус, демографическая характеристика.
Значимость «русского вопроса» в Казахстане в 1990-е гг. объясняется не только численностью русских (к моменту распада СССР из 16,4 млн. человек 7 млн. являлись казахами и 6 млн. - русскими). Подавляющее большинство русских (66%) там родились, многие были жителями Казахстана уже не в первом поколении, 33% к моменту распада СССР проживали в Казахской ССР более 20 лет [1].
Судьба соотечественников в 1990-е гг. не волновала Москву. Новые российские элиты боролись за власть, делили собственность. Руководство России, прежде всего, было озабочено сохранением добрых отношений с Н.А. Назарбаевым, который стремился получить как можно больше выгоды от сотрудничества со своим северным соседом. Власти Казахстана подавляли любую оппозицию, обеспечивая монополию на власть президенту Н.А. Назарбаеву. Не допускались любые формы политического выражения национальных требований со стороны русских движений и объединений. Их лидеры испытывали сильное давление, а нередко подвергались арестам. Поощрялся и провоцировался раскол между славянскими организациями (например, русскими и украинскими). В первые годы после распада СССР российский МИД под руководством А. Козырева всячески уклонялся от открытой защиты русских ближнего зарубежья. Вспоминается визит в Казахстан в 1996 г. Е.М. Примакова, во время которого он отказался встретиться с представителями русских объединений, заявив, что в стране не существует «русского вопроса» [1].
Власти Казахстана проводят двойственную политику: с одной стороны, они хотят избежать русско-казахского противостояния, которое бы дестабилизировало страну, но с другой - разыгрывают карту энергичной и долговременной казахизации. Инструментом государственной политики в сфере межэтнических отношений стала Ассамблея народов Казахстана (АНК), созданная по инициативе Н.А. Назарбаева 1 марта 1995 г. (Н.А. Назарбаев является её пожизненным председателем). Контролируемая властями деятельность АНК призвана «утопить» национальные проблемы в фольклорном и аполитичном их ви-
дении. Создание особых украинских и белорусских объединений является уловкой властей, заинтересованных в расколе единого славянского движения. Таким образом, русское население Казахстана является жертвой прагматизма двух соседних государств. Сепаратистский сценарий (отделение ряда территорий от Казахстана и присоединение их к России) не состоялся не только по причине слабости и разобщённости радикальных русских движений, но в решающей мере из-за осознания того, что на помощь Москвы рассчитывать нельзя. Впрочем, в случае его реализации последствия могли бы быть самыми ужасными. Многие славяне Казахстана хотели бы изменить неустраивающие их границы, но они не были готовы проливать свою кровь ради этого. Позиция же правящих кругов России по отношению к соотечественникам в Казахстане и других постсоветских государствах вызывает разочарование. Это касается и миграционной политики РФ.
Положение славянского населения Казахстана характеризуют данные переписи 1999 г. Она зафиксировала проживание 4 млн. 480 тыс. русских, 547 тыс. украинцев, 112 тыс. белорусов и 47 тыс. поляков [2]. Таким образом, за 1989-1999 гг. численность русских уменьшилась на 26% (По данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. в Казахстане проживало 6 млн. русских), украинцев - на 38%, белорусов - на 37%, поляков - на 20%. И напротив, численность и удельный вес казахов выросли из-за значительно большего коэффициента рождаемости и меньшего смертности, чем у славянских этносов. Сыграла свою роль и инициированная властями репатриация этнических казахов из-за рубежа (Монголии, Афганистана и др. стран). Во всех областях республики были созданы государственные иммиграционные фонды, чтобы организовать переезд и содействовать интеграции переселенцев. Кроме того, проводилась политика привлечения «южных» казахов в города севера (в которых славяне составляли в конце 1980-х гг. 70-80% населения). Делалось многое для того, чтобы максимально увеличить долю казахов в общей численности населения. У казахов показатель естественного прироста за 1989 - 1999 гг. был положительным и состав-
