CC BY
25
ВЕСТНИК ПЕРМСКОГО УНИВЕРСИТЕТА
2016 РОССИЙСКАЯ И ЗАРУБЕЖНАЯ ФИЛОЛОГИЯ Вып. 1(33)
УДК 81.27
ПРАГМАТИЧЕСКИЕ И АКСИОЛОГИЧЕСКИЕ УСТАНОВКИ СВЕТСКИХ ЛИЦ В ЭПИСТОЛЯРНОМ ОБЩЕНИИ СО СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЯМИ 1
Наталия Васильевна Логунова
к. филол. н., доцент кафедры социальных и гуманитарных дисциплин Пермский государственный национальный исследовательский университет
618557, Соликамск, ул. Северная, 44. logunovaN@yandex.ru
Лариса Львовна Мазитова
к. филол. н., доцент кафедры социальных и гуманитарных дисциплин Пермский государственный национальный исследовательский университет
618557, Соликамск, ул. Северная, 44. mazitova-larisa@rambler.ru
В статье на материале рукописных архивных документов XIX в. рассматриваются особенности эпистолярного общения светских лиц с представителем духовенства. В подобном общении адресанты и адресат являются носителями разных типов культур, что вызывает у пишущего необходимость строить речевое общение с учетом статуса, аксиологических и прагматических приоритетов адресата. В анализируемой переписке это выражается в тематических предпочтениях, выборе критериев оценок и построении текста в целом, включая его стилистическое оформление. Прагматические и аксиологические установки адресантов реализуются по-разному в зависимости от уровня общей и речевой культуры, от типа религиозной ориентации личности и характера ее отношений с адресатом.
Ключевые слова: лингвистическая персонология; языковая личность; историческая языковая личность; эпистолярный текст; аксиологические приоритеты; прагматика речевого общения.
Любая языковая личность на любом этапе истории социума является представителем того или иного типа культуры. Тип культуры, в свою очередь, коррелирует с типом мышления и характером полученного образования. При этом системообразующим фактором культуры выступает баланс идеалов и стереотипов.
С. Лебедев утверждает, что культура бывает религиозной (та, которая выражает содержание, идеалы какой-либо религии) и светской (та, которая не связана с религией прямым и очевидным образом, что, однако, не означает отсутствия неявной, косвенной связи). «Идеалы, выражаемые светской культурой, исходят из самых разных духовных источников и потому бывают весьма разнородными и противоречивыми. Если в религиозной культуре все подчиняется принципу духовного единства, то в светской этот принцип не ставится во главу угла. Поэтому по своему духовному, внутреннему содержанию
светская культура может быть самой различной, многоликой и многоголосой» [Лебедев 2004]. Устанавливая связь между двумя типами культур, С. Лебедев констатирует, что в ходе истории их взаимодействия светская культура «во многих случаях воплощала в себе подлинно христианские идеалы, подхватывая ту духовную эстафету, которую передавала ей Церковь. <...> есть все основания считать, что между религиозной и светской культурами нет и не может быть онтологического, абсолютного и непреодолимого противоречия» [там же].
Но при этом очевидно, что сознание представителей религиозной культуры отличается от сознания носителей культуры светского типа. По мнению культурологов, «[ч]еловек религиозный - человек, для которого религиозная идея и практика являются смыслом жизни. Находясь в состоянии высокой интенсивности религиозной жизни, человек не видит противоречий между
© Логунова Н. В., Мазитова Л. Л., 2016
религиозной идеей и реальностями физического мира. Религиозная вера создаёт психологическую устремлённость, которая указывает человеку направление, нормы жизни и убеждение в их правильности» [Дик 2006]. Все это в полной мере и в наибольшей степени регламентирует поведение и образ жизни представителей монашества. Светскому человеку (даже если он верующий), в противовес религиозному, свойственно разнообразие жизненных установок и целей, что позволяет культурологам выделять человека морального, экономического, юридического, эстетического или человека культуры [там же].
Принадлежность личности к тому или иному типу культуры определяет систему ее ценностей, что может проявляться в прагматике и аксиологии деятельности индивида. Религиозные ценности утверждают святое в качестве высшего смысла, высшей ценности, синтеза и вместилища всех ценностей. А ценности светской культуры отличаются разнообразием, т.е. могут быть, например, экзистенциальными (ценностями бытия, к которым относят любовь, жизнь, смерть, страх, надежду, смысл жизни), социальными (направленными на благополучие сообщества, группы людей и личности в группе), общечеловеческими (признающими в человечестве/человеке высшую ценность) и др. [там же].
В данной статье предпринимается попытка проанализировать взаимодействие носителей двух типов культур в эпистолярном общении светских лиц с представителем монашества. Источником изучения являются материалы XIX в. из рукописного архива Соликамского Святотро-ицкого мужского монастыря, часть из которых была ранее опубликована. Это 25 писем, написанных в период 1840-1859 гг. разными светскими лицами и адресованных иеромонаху Николаю, который в разное время был казначеем Далматовского Успенского, Верхотурского Николаевского и Соликамского Святотроицкого монастырей.
Поскольку адресантами во всех случаях являются лица, принадлежащие к светским сословиям, то априори это диктует их причисление к носителям светской культуры. Тем не менее все они (учитывая официальную идеологию российского государства в рассматриваемый период) могут считаться людьми с религиозной (православной) ментальностью. При этом степень религиозности верующего человека может быть различной. В частности, Г. Олпорт предложил дифференцировать два основных типа религиозной ориентации личности:
1. Внешняя (неразвитая) религиозная ориентация. По мнению ученого, такой ориентацией
характеризуются люди, для которых религия лишь способ достижения жизненных целей, внешних по отношению к самой религии. Посещение церкви, участие в религиозных обрядах, деятельности религиозных организаций, внешнее благочестие являются для них средствами доказать свою социальную респектабельность, лояльность по отношению к общепринятому образу жизни.
2. Внутренняя (подлинная) религиозность. Для религиозных личностей данного типа религия представляет самостоятельную и конечную ценность. Свою деятельность в разных социальных сферах они мотивируют религиозной верой, свое поведение стараются подчинить религиозным нормам и предписаниям. Религиозный поиск рассматривается как самоцель, как ценность, лежащая в основе всех вещей и желаемая ради ее самой. Когда человек предается этой цели, религия становится внутренней ценностью индивида и в этом качестве выступает как всеобъемлющая, интегративная и мотивирующая. У верующих, ориентированных на внутренние религиозные переживания, в большей степени преобладают такие чувства, как терпимость, милосердие, эм-патия, связанное с этим принятие людей с другой системой ценностей (см.: [Панкратова 2010]).
Адресанты о. Николая - люди разных светских сословий и гражданских чинов, они различаются уровнем культуры и образованности. Одних связывают с адресатом сугубо официальные отношения, других - отношения неофициального характера, отличающиеся личностной или духовной близостью. Объем информации об адресантах, к сожалению, не одинаков: о некоторых есть достаточно подробные сведения, о других же нам известны лишь единичные факты. Так, например, на основе писем невозможно установить ни сословной принадлежности, ни рода занятий Надежды Быковой, Палагии Димитриевой, Александра Ермакова, Клавдии Трифановой, Петра и Анны Дмитриевых, которые обращаются к отцу Николаю с просьбой о молитвах и иногда выполняют его поручения или присылают пожертвования для монастыря (трое последних, помимо того, называют себя духовными детьми отца Николая). Жительница города Верхотурье Глафира Николаевна связана с о. Николаем как духовно (совершает паломничества по святым местам), так и совместными хозяйственными делами. По ее единственному письму можно заключить, что их отношения с о. Николаем не регламентируются никакими формальными связями, а их коммуникация обусловлена общностью интересов и сферы деятельности.
Несколько адресантов являются представителями купеческого сословия: кунгурский купец Андрей Пиликин, послание которого дает основание предполагать, что о. Николай был для него и членов его семьи духовным наставником; купец из Великого Устюга Василий Данилович Шаров; купец Иван Тимофеевич Протопопов из Екатеринбурга. Они выполняют поручения отца Николая, выступают его посредниками по хозяйственным и реставрационным делам. По косвенным сведениям можно установить, что с купеческой деятельностью так или иначе связан и Василий Андреевич Ремянников (Ременников), возможно, являющийся служащим купеческой компании по доставке грузов. Его письма свидетельствуют о том, что он, в отличие от других представителей купечества, посвящен в дела и события епархиальной жизни.
Среди адресантов отца Николая есть строители-подрядчики (Артемий и Спиридон Мусатовы) и заводские служащие разного ранга: Дмитрий Белов, представитель Управления нижнетагильских заводов; Мирон Ефимович Черепанов, механик нижнетагильских заводов; Петр Матвеевич Куршунов, занимающий, предположительно, довольно высокий чин в инспектировании промышленных предприятий. Все они исполняют поручения или заказы адресата, связанные с родом их деятельности. Кроме того, П.М. Куршунова объединяет с отцом Николаем широкий круг общих знакомых, возможно, земляков из Верхотурья.
Представителями дворянского сословия среди адресантов отца Николая являются двое, причисляющие себя к его духовным детям. Семен Алексеевич Булгаков, помещик Екатеринбургского уезда, передает через отца Николая дары Верхотурскому Николаевскому монастырю. Павел Александрович де Веллий, сначала надворный, а затем статский советник, чиновник ревизского отделения Пермской казенной палаты, дает о. Николаю необходимые юридические консультации, вносит пожертвования монастырю; из его писем видно, что он посвящен в обстоятельства службы отца Николая.
Один из адресантов иеромонаха Николая -Василий Никифорович Власьевской, церковный староста Воскресенского собора г. Красноярска, письма которого свидетельствуют о том, что он дорожит отношениями с о. Николаем и ценит возможность общения с ним. Они оба родом из Верхотурья, но, судя по письмам, их связывает не только землячество, но и духовное родство.
При всех различиях в статусе, сословной принадлежности, характере отношений адресантов с иеромонахом Николаем многих из них объеди-
няет то, что их знакомство с будущим адресатом состоялось при паломничестве в один из монастырей (Верхотурский Николаевский или Далма-товский Успенский), которые в разное время были местом службы отца Николая.
Своего адресата все авторы писем безусловно воспринимают как представителя религиозной культуры, поскольку он принадлежит к духовенству, а значит, в общении с ним учитывают это обстоятельство. В письмах это может проявляться в разных формах ориентации на собеседника. Выбор той или иной формы (конкретного проявления) задается рядом факторов:
1) прагматикой общения;
2) типом религиозной ориентации личности адресанта;
3) характером отношений коммуникантов;
4) уровнем культуры и речевых компетенций адресанта.
В письмах разных коммуникантов эти факторы могут проявляться в различных комбинациях.
Обязательной формой ориентации на духовное лицо как адресата является выбор формулы обращения к нему (в том числе приветственной), которая содержит облигаторный компонент Отец (как правило, пишется с заглавной буквы) в сопровождении эпитетов и имени: Отецъ Николай 2 (Архив: 122; ПДП: 135,160, 162,163); Милостивый отецъ! (ПДП: 133); Честнейшей Отецъ! Николай! (Архив: Л. 56); Почтенн^йшш Отецъ Николай! (Архив: Л. 106); Достопочтен-нейшт Имного Уважаемый Отецъ Николай! (Архив: Л. 47); Всечестн^йшгй Отецъ <... > Николай! (Архив: Л. 54); Достойно уважаемый <... > отецъ Николай (ПДП: 157). Центральный компонент этикетной формулы - отец - является обычным обращением к духовному лицу, а эпитеты подчеркивают различную степень уважительного отношения к собеседнику.
В ряде случаев в приветственное обращение включается узаконенная форма номинации лица духовного звания. Поскольку адресат писем Николай - иеромонах, то соответствующей его сану этикетной формулой является обращение (а также номинация) Ваше преподобие. Именно так к нему обращаются (или номинируют) ряд его адресантов (Архив: Л. 4, 54; пдп: 133, 135, 136, 160, 163). Употребление такой номинации свидетельствует о том, что адресанты владеют сослов-но-иерархическими нормами речевого общения. На то же указывает и включение в развернутую номинацию эпитета преподобный: Достойно уважаемый преподобный отецъ Николай (ПДП: 157).
Нередко в письмах к отцу Николаю используется обращение Ваше Высокопреподобие (Ар-
хив: Л. 6, 7, 9, 10, 26, 31, 54, 55 об., 106, 106 об., 107, 107 об.; ПДП: 134, 148, 162) или Высокопреподобный Отецъ Николай! (Архив: Л. 65), что явно не соответствует его сану, поскольку такая номинация предназначалась для обращения к архимандритам, игуменам монастырей и протоиереям. Употребление подобного обращения к иеромонаху Николаю свидетельствует либо о недостаточном владении этикетными нормами, либо о стремлении выразить особое почтение адресату. Возможно, отчасти это объясняется тем, что иеромонах Николай, хотя и не является настоятелем, но, будучи казначеем монастыря, в отсутствие настоятеля исполняет его обязанности.
К не вполне типичным формам обращения к иеромонаху относится номинация Ваше Высо-коблагословение (уже на тот момент устаревшая и предназначенная для обращения к протоиерею), которая используется лишь двумя адресантами - Павлом де Веллием и Клавдией Трифано-вой: Ваше Высокоблагословенiе <...> Отецъ Николай! (Архив: Л. 8, 122). Выбор такой номинации неслучаен и обусловлен тем, что оба они считают себя духовными детьми отца Николая: Остаюсь Вашему Благословеню дочь духовная Клавдея Трифанова (Архив: Л. 122 об.); Достопочтенный мой Духовный Отецъ Николай! <...> радуюсь и тому, что буду им^ть удо-вольствiе видеть у себя въ доме Духовнаго моего Отца и показать мое житье-бытье (Архив: Л. 87-87 об.).
В развернутые обращения могут включаться номинации сана или должности адресата: Ваше Преподобiе, Всечестн^йшм Отецъ Казначей Николай! (Архив: Л. 54); Ваше Преподоб/'е, Пре-честн^йшгй 1еромонахъ; Отецъ Николай! (ПДП: 136).
Таким образом, во всех приведенных контекстах выбор формы обращения и номинации адресата не зависит ни от прагматических установок, ни от характера отношений, ни от степени религиозности адресанта, но при этом может указывать на освоенность или неосвоенность норм речевого этикета. Вместе с тем выявлены случаи, когда выбор номинации адресата обусловлен определенными факторами. Так, в письме Глафиры Николаевны общепринятое обращение отец заменяется неформальной номинацией батюшка: Ваше Высоко-преподоб'е Милостивый Государь достопочтенейшй Батюшко; сей случай, умаляю васъ Батюшко оставить безъ-должной възыскательности; Ваше Высокопреподобие Милостивый Государь Батюшка наи-всегда пребуду Всепокорнейшая коуслугамъ Ва-
шимъ Глафира Гени... (ПДП: 148-149). Это обусловлено особым характером отношений коммуникантов и, видимо, принадлежностью самой Глафиры Николаевны к народно-традиционному типу культуры. А в одном из писем Василия Власьевского, написанного в пасхальную неделю и содержащего поздравления с этим праздником, употреблено торжественно-книжное обращение к адресату в концовке письма: съистинным мо-имъ высокопочитаниемъ и глубочайшимъ ува-жениемъ имею честь быть Вамъ святче бож/и и Преподобный отецъ Покорный слуга Васил/й Власьевскои (ПДП: 156). Все праздничное послание адресант стремится выстроить в торжественной церковнославянской стилистике, в том числе и приводя цитаты из Священного Писания. Таким образом, обращение святче бож/'и обусловлено целью коммуникации и соответствует общей тональности письма.
Владением нормами речевого этикета (а у некоторых и внутренней потребностью) можно считать использование в письмах церковнославянской фразеологии, обрамляющей нарратив или оформляющей оценки: а Самъ располагаюсь съ помощю бога и молитвами добрыхъ Знакомых Который блиски къ олтарю - отправится ДоКазани; полагаю припомощи Божiей; Если Господь богъ Потерьпитъ моимъ Гр^хамъ, Продлится моя жизнь, то я Надеюсь Еще Побывать въ В^рьхотурье; Христ'тнскЫ Добродетели; пожелать Вамъ всего, на что не скупа десница Бож'я; въ богоспасаемомъ Граде Верхотурье; Молитвами Святаго иправеднаго угодника Бож'я Сим/она и Вашими, я до^халъ; естлибъ все Господь устроилъ помоему же-ланю; душевнаго спасения; бедная странница; при такихъ способахъ, и покровительстве угодника божя; Священное Слово; Великiе пустынники; врага Спасеня; утешительная отрада въвечьности; трисиятельное Великое Солнце; бренныя оболочьки нашей души; вен-ценоснаго псалмопевца; кроткимъ Агнцемъ; кошелекъ свой доставшйся понаследству отъ Иуды и под. Частотность употребления подобных конструкций в письмах не одинакова, и это в какой-то мере свидетельствует, по нашему мнению, о типе религиозной ориентации адресанта -внешней или внутренней.
Достаточно распространенной формой ориентации на собеседника с учетом его священнической миссии является обращение к иеромонаху Николаю с просьбами о молитвах и благословении. Во многих письмах это входит в состав этикетной формулы прощания: Поручая себя Ва-шимъ молитвамъ Съ глубочайшимъ моимъ вы-
сокопочитан¡емъ и совершенною безпредельною преданностю пребыть Честь Имею Вашего Высокоблагословен ¡я Всепокорнейший слуга Па-велъ де Веллй (Архив: Л. 11); Поручаю изъ глубины души моей Вашимъ молитвамъ у Престола Всевышняго съ безпредельнымъуважен/'емъ и преданностю пребыть Честь Имею (Архив: Л. 9 об.-10); Поручая себя отъ души и сердца вашимъ молитвамъ и поручая все семейство свое вашему благословен ю, пребыть честь имею (Архив: Л. 87 об.-88); Прошу васъ Неоставить меня въ святыхъ молитвахъ (Архив: Л. 31 об.); За симъ желаю Вамъ добраго здравы иблагобо-лучея душевнаго спасенея и прошу неоставить вашими Молитвами (Архив: Л. 122 об.); прошу неоставитъ своимъ благословениемъ (ПДП: 162).
Когда просьбы о молитвах содержатся внутри основного нарратива, они являются более конкретными и личностно ориентированными: По-
корн^ише Прошу незабывать восвятых вашихъ Молитвахъ о Васильевои ДушИ (Архив: Л. 5); Анатолш мой более мца боленъ и способы меди-цинске не помогаютъ. Что делать! Помолитесь Отецъ за насъ, да услышитъ Господь Богъ молитвы Ваши. <...> Несть власти аще неотъ Бога. Помолитесь, а все таки помолитесь, чтобъ Богъ на такомъ трудномъ поприще со-хранилъ насъ (Архив: Л. 8 об.); сделайте милость обяжите насъ, чтобъ Всякое Воскресенье п^ли Великую Божеей Матери. <...>. Вынутйе частей на проскомиди за здравее я уверенъ по-благословен ¡ю Вашему продолжается, но присоединяю новую просьбу и записку о продолжени (Архив: Л. 9); Покорнейшая просьба поминать на проскомиди за здравее: Аполлинари, Анатолия, Екатерины <... > (Архив: Л. 10); Помолитесь угоднику божю Симеону (Архив: Л. 31); прошу покорнейше Васъ, Высокопреподобнейшй Отецъ, не забудьте Вашими Св. Молитвами, просить Создателя мйра, чтобъ онъ какъ мне равно и покойнаго моего мужа простилъ въ прегрешенияхъ и посылаю присемъ денегъ три рубли серебромъ на поминовенее 1оана всехъ съ родниковъ его и Анну и Екатерину всехъ съ родниковъ ихъ (Архив: Л. 65); просимъ вашего благословения, нельзяли потрудитца вовремя служения литурги помянуть заздравие наше семейство Петра Дмитрея Андрея Тимофея Александра Анастаси <...> Просимъ вашево преподобия еще потрудиться отвесть панихиду поусопшимъ нашимъ роди-телямъ заупокой помянуть Григория Ефимея Иоанна Ульяни Игнатия <...> (ПДП: 163); вы
будите получать проченты на вашу обитель, въ поминовен'ё моихъ родныхъ, и прошу васъ покорно поминать ежедневно, чемъ чувствително меня обяжите (МБ: 80).
Принадлежностью к монашеству и казначейской должностью отца Николая объясняется упоминание в ряде писем просьб о принятии пожертвований монастырю: приносимъ въ даръ церкви Два золотыхъ обруча (Архив: Л. 9); мое намеренее - пожертвовать от моего Христган-скаго усердея къ Вашему Монастырю две по-жарныя машины: объ этихъ машинахъ чрезъ моего зятя просилъ меня Его Высокопреподобе, пречестнейшй о. Архимандрить Павелъ, что бы я приготовилъ ихъ для Верхотурскаго Монастыря въ цену, какая будетъ их достойна; но по убежденгямъ моей совести, я лучшимъ иполезнейшимъ признаю пожертвовать ихъ отъ моей любви къ благочестю, - хотя и жертвован ее невелико, но за то оно отъ чиста-го сердца (Архив: Л. 106); Уважая предложен/в Вашего Преподоб/я о пожертвован ¡и на соору-жен/е храма при вашей обители, прошу принять наэтотъ предметъ посылаемые ныне съ почтою пятьдесятъ рублей ассигн (ПДП: 133); Прилагаемой же присемъ покровъ покорнейше прошу наложить наГробницу Святителя ичудо-творца Сим ¡она естли я буду достоенъ предло-жен/емъ онаго <... > (ПДП: 135). Иногда подарки предназначены лично отцу Николаю: Посылаю вамъ Трудомъ Невестки моей белую Со-рочьку, Или Просто Манашескую рубашку (Архив: Л. 31); прилагаю присемъ стальную печать вырезанную соответственно сану изван/ю Вашему, ивполне надеюсь что подоброте души Вашей неоткажите принять малую мою лепту (ПДП: 135). Таким образом, подобные сообщения можно рассматривать как свидетельство приверженности адресантов христианским ценностям и стремления продемонстрировать свои аксиологические приоритеты.
Теми же причинами объясняется частое упоминание в письмах о паломничествах к святым местам: Въ бытность мою въ Декабре месяце 1848 года въ богоспасаемомъ Граде Верхотурье, дляпоклонен/я къ Святымъ мощамъ Святаго ип-раведнаго Сим/она чудотворца, я вполне почелъ себя счастливымъ (ПДП: 135); Изъ Вологды отъ Гл. Ни: получилъ два письма, въ последнемъ пи-шетъ онамерен/и своемъ отправится въТотьму, къпреподоному Феодос/ю, а по весне опять намеревается къ соловецкимъ, пишетъ мне, по прозьбе моей была она упреосвященнаго Ев-ламп/я свидетельствовала ему мое высокопочи-
тан1е, онъ принялъ ее очинь хорошо, идовольно разговаривалъ, благодарилъ за мою память оего святительской особе (ПДП: 154); Петръ Мат-веичь и Аннушка съ детьми уехали до Канска въместе надвухъ екипажахъ. А отътоль разъедутся первый <...> поделамъ службы, А последнiе въ Иркутскъ на поклонен/'е угоднику Бож/ю (ПДП: 161); У меня съженою обетъ быть въ Долматов^ и помолится Пресвятой. Помоги Господи привести его въ исполнен iе (Архив: Л. 11); Въ бытность нынешнею весною, брата моего въ Верхотурье, для поклоненiя мо-щамъ Праведн: Симеона (Архив: Л. 56).
Подлинным проявлением аксиологических приоритетов можно считать желание некоторых адресантов высказаться о духовных основах православия, продемонстрировать свое следование религиозно-этическим нормам, вступить в философский диалог или хотя бы пообщаться с духовным лицом. Так, Василий Ремянников выражает сожаление о невозможности регулярного общения с отцом Николаем: отецъ ^колай мы раставшись свами уже давно Nе беседовали личьно, идаже чрезъ Пореписку (Архив: Л. 47). Самым показательным примером реализации подобных интенций являются письма Василия Власьевского, церковного старосты из Красноярска. Он не только высказывает намерение поддерживать духовное общение с адресатом (время немного требуется написать письмо кълюбимо-му человеку, но не въмоихъ правилахъ къ такому писать коротенько, адолжна беседа быть такова, какъ первенствующ!е христиани служили всенощное бден/'е, теперь улуча совершенно свободное время, непременною обязанност/ю поставляю, съ приятност/ю съ вами побеседовать (ПДП: 157)), но и успешно воплощает его. В его письмах содержатся пространные рассуждения на нравственно-мировоззренческие и экзистенциальные темы, в которых он постоянно апеллирует к христианским добродетелям как критерию истины: да я теперь истинно Св. отецъ скажу, готовъ умирать, нестрашусь смерти, съ радост/'ю готовъ ее встретить когда Господь удостоилъ меня, и увенчалъ желан/'е мое пол-нымъ успехомъ къ несказанной моей радости! Но ободномъ прошу Спасителя мира, чтобъ при переселен/и въвечьность удостоилъ меня хотя и недостойнаго въкусить пречистыхъ плоти и крови его, тогда сърадостнымъ духомъ пойду вострану живыхъ, где ни воровъ ни воровства нетъ, да и никакия заботы непотребуются (ПДП: 151). Излюбленным приемом в его эпистолярных текстах является цитирование священных книг, используемое в разных компози-
ционных частях писем - поздравлениях, в обосновании своей позиции, в оценках событий и отношений. К одному из своих посланий Власьев-ской даже присоединяет полный текст торжественной речи священника Красноярского собора, произнесенной при установке нового колокола.
Для того чтобы реализовать свое намерение духовного общения со священнослужителем, адресант должен обладать достаточно широким кругозором, абстрактным мышлением и высоким уровнем речевых компетенций. Если письма Власьевского свидетельствуют о наличии у него всех этих качеств, то послание купца Ивана Тимофеевича Протопопова демонстрирует интенцию философствования, не получившую удовлетворительного воплощения. Адресант пытается построить развернутую метафору, но при этом не способен удержать нить своего рассуждения (тем не менее сам это осознает): Вотъ отче Вы и Са-муилекакъ время переменчиво примерно смотря по погоде ветра. Куда онъ дуетъ благотворно а въ другое место нетакъ, применяясь всему ето-му и мы все погрехамъ своимъ становимся иногда на ету пыль. - впрочемъ бываетъ после етой пыли какъ бурной погоды благотворительная, которая и будетъ питать и дастъ насла-жден/'е опять неменее аможетъ быть более еще прежняго. Извините отцы что мысль моя такъ Вамъ здесь высказана пожалуй что и лишка, но уверенъ что разположен/е неоскорбится (Архив: Л. 7-7 об.).
Ориентация на статус иеромонаха Николая обнаруживается в выборе адресантами тем для общения, в чем проявляются как прагматические, так и аксиологические установки на адресата. В письмах содержатся сообщения о событиях, имеющих отношение к церковно-религиозной жизни (строительство и благоустройство храмов, изготовление и установление колоколов, иконописание, визиты церковных иерархов и служебные перемещения представителей духовенства, отправление церковных служб и др.), отражаются личные связи с духовными лицами.
Анализ содержания писем позволяет говорить о том, что часть адресантов - Василий Власьев-ской, Глафира Николаевна, Петр Куршунов, Павел де Веллий, Василий Ремянников, Иван Протопопов, Петр и Анна Дмитриевы - входит в некий единый круг общения, центром которого является отец Николай. Это утверждение опирается на то, что они знакомы друг с другом, могут быть связаны общими делами, при этом отец Николай выступает по отношению к ним в разных ролях - посредника в делах и связях, заказ-
чика хозяйственных услуг для обители, исполнителя поручений. В этом проявляется отношение всех этих адресантов к иеромонаху Николаю как к человеку отзывчивому, надежному, нравственному, душевному и мудрому - носителю истинных христианских добродетелей.
Таким образом, анализ переписки показал, что представители светских сословий, общаясь со священнослужителем, проявляют как прагматические (в фактологическом нарративе), так и аксиологические (в экзистенциально-философском нарративе, выборе критериев оценки и в стилистике общения) установки. Форма реализации этих установок зависит от личности адресанта (включая языковую составляющую), от взаимоотношений с адресатом и от интенций, формирующих конкретное послание. При этом, несмотря на то, что все адресанты являются носителями светского типа культуры, в своем общении со священнослужителями они обнаруживают умение выстраивать коммуникацию с носителем религиозного типа культуры. А это значит, что в рассматриваемый период российской истории никакой пропасти между носителями двух типов культуры не существует.
Примечания
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках проекта № 14-14-59003а.
2 При цитировании источников сохраняется авторская графика, орфография и пунктуация.
Список источников
Архив - Архив Соликамского Святотроицкого мужского монастыря XVIII-XX вв. Рукопись. Соликамский краеведческий музей. Отдел «Фонды». (Ф. 17. Д. 113).
ПДП - А про то барону Строганову ведомо было... Памятники деловой переписки XVIII-XIX вв. / сост. Л.А. Белова, Н.В. Логунова, Л.Л. Мазитова. Усолье: Усольский историко-архитектурный музей «Палаты Строгановых», 2006. 200 с.
МБ - Монастырский быт и уклад XIX века: рукописные материалы Соликамского Святотро-ицкого мужского монастыря / сост. Н.В. Логунова, Л.Л. Мазитова. Соликамск: СГПИ, 2011. 220 с.
Список литературы
Арутюнова Н.Д. Язык и мир человека. М.: Языки русской культуры, 1999. 896 с.
Дик Н.Ф., Дик П.Ф. Культурология. Ростов н/Д: Феникс, 2006. 384 с. URL: http://www.mmmu
seum.ru/lib_d/dikkult15.php (дата обращения: 9.10.2015).
Иванцова Е.В. О термине «языковая личность»: истоки, проблемы, перспективы использования // Вестник Томского гос. ун-та. 2010. № 4 (12). Филология. С. 24-32.
Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград: Перемена, 2002. 447 с.
Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Изд-во ЛКИ, 2010. 264 с.
Лебедев С. О двух ветвях нашей культуры // Православие.Ял / Интернет-журнал. 2004. 29 марта. URL: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/10 7.htm (дата обращения: 9.10.2015).
Логунова Н.В., Мазитова Л.Л. Историческая языковая личность с позиции адресанта и в позиции адресата (попытка реконструкции на материале эпистолярных текстов XIX века) // Актуальные вопросы филологических исследований: материалы Всерос. науч. конф., Пермь, 6 апр. 2012 г. / Перм. гос. нац. исслед. ун-т. Пермь, 2012. С. 164-170.
Логунова Н.В., Мазитова Л.Л. Речевая культура и ценностные приоритеты языковой личности (по рукописям XIX в.) // Вестник развития науки и образования: науч. журн. М., 2013. № 4. С.154-162.
Логунова Н.В., Мазитова Л.Л. Эпистолярный текст как показатель культурно-аксиологических установок языковой личности // Шестые Лазаревские чтения: Лазаревские чтения «Лики традиционной культуры в начале XXI столетия»: материалы междунар. науч. конф. Челябинск, 26-27 февр. 2013 г.: в 2 ч. / Челяб. гос. акад. культуры и искусств; сост. Л.Н. Лазарева. Челябинск, 2013. Ч. 1. С. 268-271.
Логунова Н.В., Мазитова Л.Л. Портрет исторической личности на основе рукописных источников XIX века // Филология в XXI веке: методы, проблемы, идеи: материалы II Всерос. (с между-нар. участием) науч. конф., Пермь, 15 апр. 2014 г. / отв. ред. Н.В. Соловьева, И.И. Русинова; ПГНИУ. Пермь, 2014. С. 249-255.
Логунова Н.В., Мазитова Л.Л. Реконструкция исторической языковой личности (по данным эпистолярных текстов XIX века) // Лингвокуль-турные феномены в коммуникативном пространстве полиэтнического региона: материалы I Ме-ждунар. науч. конф. (Ростов-на-Дону, 5-7 нояб. 2014 г.) / под общ. ред. Е. А. Жуковой, И. В.Ковтуненко, Е. В.Маслаковой,
О. М. Холомеенко. Ростов н/Д: Изд-во ЮФУ, 2014. С.309-314.
Матвеев П.Е. К вопросу о понятиях «светская этика» и «религиозная этика» // Вестник Рос. фи-лос. общества. М., 2010. № 3. С. 76-80.
Нерознак В.П. Лингвистическая персоноло-гия: к определению статуса дисциплины // Язык. Поэтика. Перевод: сб. науч. тр. М.: Моск. гос. лингв. ун-т, 1996. С. 112-116.
Панкратова Е.В. Религиозность и религиозная самоидентификация // Сравнительная и интердисциплинарная история в Восточной, Центральной и Юго-Восточной Европе: материалы семинара. 2010. URL: http://reset.ivanovo.ac.ru/cou rses/6-lectures/34-samoident (дата обращения: 9.10.2015).
Плесовских Т. С. Лингвоперсонология в контексте антропологического подхода // Science Time. 2014. Вып. № 4 (4). С. 173-179.
Система образования на Урале и уровень образованности населения региона до 1917 года / Н.В. Логунова, Л.Л. Мазитова, Е.В. Протасова; науч. ред. Е.В. Протасова. Соликамск: СГПИ, 2013. 223 с.
References
Arutjunova N.D. Jazyk i mir cheloveka [Language and a human's world]. Moscow: "Jazyki russ-koj kul'tury" Publ., 1999. 896 p.
DikN.F., DikP.F. Kul'turologija [Culturology]. Rostov-on-Don: Feniks Publ., 2006. 384 p. Available at: http://www.rummuseum.ru/lib_d/dikkult15. php (accessed: 09.10.2015).
Ivantsova E.V. O termine «jazykovaja lichnost'»: istoki, problemy, perspektivy ispol'zovanija [The term «linguistic personality»: the origins, problems, prospects of use]. Vestnik Tomskogo gosudarstven-nogo universiteta [Tomsk State University Journal. Philology]. 2010. Iss. 4 (12). P. 24-32.
Karasik V.I. Jazykovoj krug: lichnost', koncepty, diskurs [The language circle: personality, concepts, discourse]. Volgograd: Peremena Publ., 2002. 447 p.
Karaulov J.N. Russkij jazyk i jazykovaja lich-nost' [The Russian language and a linguistic personality]. Moscow: LKI Publ., 2010. 264 p.
Lebedev Sergej O dvukh vetvjakh nashej kul'tury [On two branches of our culture]. Pravoslavije.Ru / Online Journal, 29 March 2004. Available at: http://www.pravoslavie.ru/jurnal/107.htm (accessed: 09.10.2015).
LogunovaN.V., Mazitova L.L. Epistoljarnyj tekst kak pokazatel' kul'turno-aksiologicheskikh ustano-vok jazykovoj lichnosti [Epistolary text as an indicator of cultural and axiological preferences of a language personality]. Shestyje Lazarevskije chtenija: Lazarevskije chtenija «Liki traditsionnoj kul'tury v nachale XXI stoletija»: materialy mezhdunar. nauch. konf. [6th Lazarev's reading: «Traditional culture
faces in the early 21st century»: proceedings of the intern. sci. conf.]. Chelyabinsk, February 26-27, 2013: in 2 vols. / compiled by L.N. Lazareva. Chelyabinsk: Chelyabinsk St. Acad. of Culture and Arts Publ., 2013. Vol. 1. P. 268-271.
Logunova N.V., Mazitova L.L. Istoricheskaja jazykovaja lichnost' s pozitsii adresanta i v pozitsii adresata (popytka rekonstruktsii na materiale epistol-jarnykh tekstov XIX veka) [A historical linguistic personality from the perspective of a sender and in the position of an addressee (an attempt of reconstruction basing on the material of the 19th century epistolary texts]. Aktual'nyje voprosy filolog-icheskikh issledovanij: materialy Vseros. nauch. konf. [Current issues of philological studies: proceedings of all-Russ. sci. conf. Perm, 6 April 2012]. Perm: Perm. St. Univ. Publ., 2012. P. 164-170.
Logunova N.V., Mazitova L.L. Portret is-toricheskoj lichnosti na osnove rukopisnykh istoch-nikov XIX veka [A portrait of a historical figure based on the 19th century handwritten sources]. Filologija v XXI veke: metody, problemy, idei: ma-terialy II Vseros. (s mezhdunar. uchastiem) nauch. konf. [Philology in the 21st century: methods, problems and ideas: Proc. of the IInd all-Russ. (with intern. participation) sci. conf.]. Perm, 15 April 2014 / ed. by N.V. Solovjova, I.I. Rusinova. Perm: Perm. St. Univ. Publ., 2014. P. 249-255.
Logunova N.V., Mazitova L.L. Rechevaja kul'tura i tsennostnye prioritety jazykovoj lichnosti (po rukopisjam XIX v.) [Speech culture and value priorities of the language personality (based on manuscripts of the 19th century)]. Vestnik razvitija nauki i obrazovanija: nauchnyj zhurnal [Bulletin of science and education development: scientific journal]. Moscow, 2013. Iss. 4. P. 154-162.
LogunovaN.V., Mazitova L.L. Rekonstruktsija istoricheskoj jazykovoj lichnosti (po dannym epis-toljarnykh tekstov XIX veka) [Reconstruction of a historical linguistic personality (according to epistolary texts of the 19th century)]. Lingvokul'turnye fenomeny v kommunikativnom prostranstve poliet-nicheskogo regiona: Materialy I Mezhdunarodnoj nauchnoj konferentsii [Linguocultural phenomena in communicative space of a polyethnic region: Proceedings of the Ist international sci. conf.]. Rostov-on-Don, 5-7 November 2014 / ed. by E.A. Zhukova, I.V. Kovtunenko, E.V. Maslakova,
O.M. Kholomeenko. Rostov-on-Don: JuFU Publ., 2014. P.309-314.
LogunovaN.V., Mazitova L.L., Protasova E.V. Sistema obrazovanija na Urale i uroven' obrazovan-nosti naselenija regiona do 1917 goda: monografija [The education system in the Urals and the level of education of the region's population before 1917: a
monograph] / ed. by E.V. Protasova. Solikamsk: Solikamsk St. Pedag. Inst. Publ. 2013. 223 p.
Matveev P.E. K voprosu o ponjatijakh «svetskaja etika» i «religioznaja etika» [To the question about the terms «secular ethics» and «religious ethics»]. Vestnik Rossijskogo filosofskogo obshhestva [Bulletin of the Russian Philosophical Society]. Moscow, 2010. Iss. 3. P. 76-80.
Neroznak V.P. Lingvisticheskaja personologija: k opredeleniju statusa distsipliny [Linguistic personol-ogy: determining the status of the discipline]. Jazyk. Poehtika. Perevod. [Language. Poetics. Translation]. Collected scientific papers. Moscow: Moscow St. Linguistic Univ. Publ., 1996. P. 112-116.
Pankratova E. V. Religioznost' i religioznaja samoidentifikatsija [Religiosity and religious self-identification]. Sravnitel'naja i interdistsiplinarnaja istorija v Vostochnoj, Tsentral'noj i Jugo-Vostochnoj Evrope: materialy seminara [Comparative and interdisciplinary history in Eastern, Central and South-Eastern Europe: seminar proceedings]. 2010. Available at: http://reset.ivanovo.ac.ru/ cours-es/6-lectures/34-samoident (accessed: 09.10.2015).
Plesovskikh T.S. Lingvopersonologija v kontekste antropologicheskogo podkhoda [Linguistic per-sonology in the context of the anthropological approach]. Science Time. 2014. Iss. 4 (4). P. 173-179.
PRAGMATIC AND AXIOLOGICAL STRATEGIES OF SECULAR PEOPLE IN EPISTOLARY COMMUNICATION WITH THE CLERGY
Natalia V. Logunova
Associate Professor in the Department of Social Disciplines and Humanities Perm State University
Larisa L. Mazitova
Associate Professor in the Department of Social Disciplines and Humanities Perm State University
Basing on handwritten archival documents of the 19th century, the article considers some peculiarities of epistolary communication between secular people and the religious community. In such communication, addressers and addressees are representatives of different cultures, which makes it necessary for the addresser to build communication regarding the addressee's status, axiological and pragmatic priorities. In the letters analyzed, this can be seen in theme preferences, in the way how evaluation criteria are chosen and text is built in general, including its style. Pragmatic and axiological orientations of addressers are realized in different ways depending on their level of general and speech culture, religious orientation, and relationship with addressees.
Key words: linguistic personology; linguistic identity; historical linguistic identity; epistolary text; axiological priorities; pragmatics of verbal communication.
