CC BY
24
Е. М. Чека л и на
ПРАГМАТИЧЕСКИЕ ФУНКЦИИ АРТИКЛЕЙ
И МЕСТОИМЕНИЙ В СОВРЕМЕННОМ ШВЕДСКОМ ЯЗЫКЕ
Одним из важнейших открытий лингвистики XX столетия стал постулат об антропоцентрической сущности языка как семиотической системы, основные референциальиые точки которой соотнесены с говорящим индивидом. По мере развития и углубления семантических исследований в науке о языке сложилось новое направление — лингвистическая прагматика, изучающая принципы выбора и закономерности употребления различных языковых средств, которые «предстают в речи пропущенными сквозь призму наших нужд, потребностей и желаний в смутном свете субъективного восприятия»1. Организующим центром смыслового пространства языковых систем стал человек со всеми его психологическими комплексами2« Конкретные исследования на материале различных языков делали все более очевидным тот факт, что в значении самых обычных слов и грамматических категорий и форм может передаваться установка говорящего на выражение отношения к своей собственной речи и к тому, что в ней сообщается.
В отечественной лингвистике одним из первых на это обратил внимание А. М. Пешковский, который выделил в русском языке особый разряд субъективно-объективных категорий, в значении которых содержится «элемент с у б ъ е к т м в н о с т и, элемент отношения г о в о р я щ е г о к с в о е й с о б с т в е н н о й речи»3. На материале шведского языка почти не существует специальных работ
© Е. М. Чекалина, 2011
по прагматической семантике. Вместе с тем указание на установку говорящего при выборе тех или иных языковых средств можно обнаружить и в общих описаниях грамматики, и в конкретных исследованиях по отдельным проблемам. Автором этой статьи ранее были проведены исследования грамматических средств выражения временных значений прошлого и будущего, а также пассивного залога в русле прагматической семантики. Это позволило выявить смысловую корреляцию между актуальной для говорящего информацией, представленной субъективно сквозь призму его интерпретации, с одной стороны, и концептуально дистанцированной информацией, содержащей объективную констатацию, с другой4.
На других участках шведской языковой системы прагматическая семантика, обусловленная установкой говорящего, наиболее рельефно выступает там, где грамматика как бы «дает сбой», допуская не только вариативность употребления различных средств, казалось бы, в идентичных функциях, но и выход за пределы строгой грамматической нормы, что характерно для устной и базирующихся на ней регистрах неформальной письменной речи. Особенно интересные с точки зрения лингвистической прагматики тенденции проявляются в области употребления артиклей и местоименных слов, грамматические функции которых непосредственно связаны с выражением установки говорящего на основе коммуникативного дейксиса.
В описаниях шведской грамматики не раз отмечалось, что при обобщенной референции класса денотатов считаемые существительные в единственном числе обычно употребляются с определенным артиклем: Lunnefágeln bar försvunnit frán Sverige5 "Тупик исчез из Швеции'; Hasten bar ho va г6 'У лошади есть копыта; Katten blev vanlig som husdjur i Norden först i nyare tid £B Скандинавии домашние кошки появились относительно недавно"; Vilkkatten dog ut i värt land för länge sedan 'Дикие кошки в нашей стране давно вымерли'; Bävern och uttern bygger dammar 'Бобер и выдра строят запруды7'.
Во всех приведенных высказываниях содержится объективно представленная констатация общеизвестных фактов.
Употребление неопределенного артикля при обобщенной референции более редко и всегда маркировано прагматически. Оно встречается только в таких высказываниях» не являющихся обще-
известными истинами, которые передают субъективное мнение и/ или оценку говорящего. На это могут указывать контекстуальные факторы:
1) модальный глагол в сказуемом: En hund bör vara iydigf 'Собака должна быть послушной'; Ей. ilicka ska dofta som eil glas reo! vat ten9 'Девушка должна пахнуть (свежестью) как стакан чистой воды'; En polisman far helt enkelt inte uppträda sa10 'Полицейскому просто-напросто нельзя так вести себя'; En katí kan vara ett lämpligt säliskaps-djur for en pensionar11 'Кошка — подходящее домашнее животное» которое пенсионер может завести, чтобы ему не было скучно';
2.) отрицание: En dam petar inte näsan oífentligt52 "При людях дама не ковыряет в носу5; En pojke gráter inte13 "Мальчики не плачут1;
3) сказуемое, выраженное обобщенным презенсом: En hund ja-gar katter14 'Собака обычно гоняет кошек'; En kvinna föder barn15 'Женщина предназначена для того, чтобы рожать детей"; En granne ställer alltíd upp med râd och da'6 "Сосед всегда поможет словом и делом'.
Интересные примеры употребления именного словосочетания в определенной и неопределенной формах в идентичном контексте приводит в своей статье шведский исследователь Т. Петтерсон: Den svenske socialdemokraîen / En svensk socialdemokrat lever och dör för sitt parti17 'Шведский социал-демократ живет ради своей партии и умирает за нее' Он отмечает, что если при употреблении определенной формы имеет место констатация объективно представленного факта как общеизвестной истины (en allmänt accepterad sanning), то в высказывании с неопределенным артиклем в случае обобщенной референции содержится субъективно-модальная конкотация назидательности.
При употреблении существительного во множествен ном числе для выражения обобщенной референции говорящий также делает выбор между определенной и безартиклевой неопределенной формой, в зависимости от того, интерпретируется ли им сообщаемая информация как общеизвестная истина, содержащая объективную констатацию факта, или передается его собственная установка. При идентичном лексическом наполнении грань между этими двумя альтернативами может быть очень тонкой: Japaner па (констатация факта, основанного на эмпирических данных) / Japaner (мнение го-
верящего, основанное на его собственном опыте) är skickliga affärs-män18 'Японцы — хорошие бизнесмены*.
При разном лексическом наполнении высказываний различие между объективной констатацией факта и выражением установки говорят,его выступает ярче: I Sverige liar katterna det bra 'В Швеции кошкам живется хорошо' — Katter används vid plágsamma djurförsök 'Кошек используют в болезненных опытах над животными19.
Отмеченное различие становится еще более заметным при различном лексическом наполнении существительного, Так, при обозначении вымышленных существ, которые не существуют в действительности, возможно употребление только неопределенной формы существительного, поскольку такие высказывания с точки зрения прагматики не могут передавать общеизвестные истины и объективные факты. Ср.: Katíema ir etí vanligl sällskapsdjur 'Кошки — обычные домашние животные, которых заводят для компании' — Eiihömiiigar är vanliga sagodjur 'Единороги — типичные сказочные звери20".
Интересные особенности прагматического характера наблюдаются при употреблении существительных в предикативной функции. Грамматическое правило гласит, что при отнесенности референта к социальному классу, чаще всего выраженному существительными со значением профессии, национальной, религиозной и партийной принадлежности, употребляется безартиклевая форма: Henrik är bergsklättrare 'Хенрик— альпинист'; Eugenia är dansös 'Евгения — танцовщица; jo han är katolik 'Юхан — католик; Lisa är folkpartíst 'Лиза — член Народной партии21'; Han är katolsk biskop 'Он — католический священник5; Han är vikarierande lärare 'Он — учитель, находящийся на временной ставке5; jag är svensk СЯ швед22'.
Употребление неопределенного артикля с существительными в предикативной функции возможно только при выражении оценочной коннотации для передачи субъективной установки говорящего, Это особенно заметно, когда в лексической семантике существительного содержится пейоративный компонент: Han är en (riktig) bedragare 'Он — (настоящий) обманщик"; Han är en hedersknyífel 'Он — славный парень; Hon är en sladdertacka 'Она — сплетница5; G lis trap är en skojare 'Гли струп — шутник23'
Еще заметнее это различие проявляется в идентичных контекстах, когда безартикяевая форма существи тельного обозначает принадлежность к определенному классу референтов, а употребление неопределенного артикля возможно только в случае метафоры; ср.: Han ár bddel 'Он палач' — Han ár en bode! сОн настоящий палач24"; Han ár trollkarl (till yrket) 'Он — фокусник (но профессии)' — Han ár en trollkarl (som kan ástadkomma det otroílga) "Он — настоящий фокусник (который может осуществить невероятное)5; Hon ár konstnár (till yrket) 'Она — художник (но профессии)5 — Нои ár en konstnár en konstnárlig person) 'Она — настоящий художник (художественная натура)'; Hon ár ledare (ansvarig ledare) 'Она — руководитель (ответственный за работу)' — Hon ár en ledare (en iedartyp) 'Она — настоящий лидер (как психологический тип)25'; Han upptrádde som ásna pá maskeraden 'На маскараде он был в костюме осла — Han upptrádde som en ásna 'Он вел себя как осел*6'.
Особо следует остановиться на так называемом эмотивном употреблении неопределенного артикля в местоименном значении с несчитаемьши существительными при наличии определения с пейоративной семантикой, указывающей (чаще) на негативную или. (реже) позитивную оценку со стороны субъекта речи: Det va г mig ett smaklost kaífe du har bryggt27 'Ты приготовил какой-то безвкусный кофе'; Det var en sur ved. du har 'У тебя какие-то сырые дрова; Det ár en kvaüficerad srndrja han har skrivit 'Ты написал какую-то ерунду; De visade en pátaglig respekt for oss 'Они проявили но отношению к нам явное уважение28'. Субъективная установка говорящего находит здесь выражение и в синтаксической структуре высказываний с выделительной конструкцией, часто (первые два примера) в сочетании с эмотивно-оценочным претеритом связочного глагола, а также указывающей на субъективность оценки объектной формой плеонастического местоимения 1 - го лица mig (ср. русские высказывания типа: Ты мне только попробуй! Ты у меня смотри!).
Еще более маркированное эмотивно-оценочное местоименное употребление неопределенного артикля с показателем множественного числа при существительных во множественном числе: Ni betedde er som ena kvalificerade dumboiiimar 'Вы вели себя как настоящие дураки1; Hon uppfostrade sina barn till ena riktiga snobbar 'Она. воспитала из своих детей настоящих снобов"; Du har alltid ena kon-
stiga kompísar med dig 'У тебя всегда какие-то странные приятели'; Hau har köpt ena äckliga bio.mm.or "Он купил какие-то отвратительные цветы'; Han îagade al It id ena gudomiiga / bedrövliga köttbullar £Он
всегда готовил какие-то божественные / мерзкие тефтели29'.
Как показывают все рассмотренные выше примеры, при выражении субъективной установки говорящего в шведском языке может использоваться неопределенный артикль. Возможно, это обусловлено тем, что в грамматической семантике неопределенности содержится указание на то, что передаваемая в высказывании информация известна только субъекту речи и недоступна ее адресату. Сказанное подтверждается прагматическими различиями между употреблением неопределенного артикля и неопределенного местоимения в вопросительных высказываниях с различной прагматической установкой. Так, неопределенный артикль, а не местоимение употребляются в том случае» когда говорящий ожидает утвердительным ответ на вопрос: Наг du redan kopt en julgran?30 Ты уже купил елку?5 В аналогичном вопросе с неопределенным артиклем Star del en bil dämere?31 'Внизу стоит машина?' говорящим указывает на. то, что ждет машину, в то время как такая коннотация отсутствует при замене артикля неопределенным местоимением Star del nâgon. biî därnere?32 'Внизу стоит какая-нибудь машина?' .Именно поэтому только употребление неопределенного артикля в общем вопросе допускает эксплицитное выражение субъективной модальности наречием: Наг du verkligen skjutit en älg?33 'Ты действительно убил лося?' Кроме того, общий вопрос с неопределенным артиклем может использоваться при выражении косвенного речевого акта и содержать предложение говорящего, тогда как при употреблении неопределенного местоимения в высказывании действительно содержится вопрос; ср.: Ska vi anstäila en assistent? 'Может, нам надо взять ассистента?'; Ska vi anstäila nâgon assistent? 'Нам надо взять ассистента?345 Показательно, что в зависимости от выбора способа передач и неопределенности меняется модальная семантика глагола ska в сказуемом: в высказывании, с неопределенным артиклем передается призыв субъекта речи к совместному с адресатом действию, а в вопросе с неопределенным местоимением модальный глагол выступает со значением внешнего долженствования.
Тонкие прагматические различия связаны с употреблением существительных в безартиклевой или определенной форме после местоименного указателя, когда определением к существительному выступает относительное придаточное предложение с союзом som. Как отмечает Т. Петтерсон, сравнивая два употребления — Den villa / Den villan som lag vid sjön var till sale35 'Та самая вилла / Та вилла у озера продавалась', в случае безартиклевой формы местоименный компонент выступает в функции детерминатива, а высказывание содержит указание Fia актуальность референта для участников коммуникативной ситуации. При употреблении определенном формы местоименный компонент имеет указательную функцию, а высказывание содержит объективную констатацию факта, имевшего место в дистантном прошлом. Наличие или отсутствие показателя определенности при существительном в аналогичных но синтаксической структуре высказываниях с модальным глаголом долженствования mäste, который имеет омонимичные формы презенса и претерита, служит средством разграничения временной отнесенности — к будущему при безартиклевой форме существительного с детерминативом или к дистантному прошлому — при определенной форме с указательным местоимением den: Den gang / Den gangen jag mäste siuta med mítt pensiona!36 CB тот раз, когда мне придется / пришлось расстаться со своим пансионатом'. Сопоставляя высказывания Den dagen / Den. dag du svek iiiig blev jag djupt olycklig37, Т. Петтерсон отмечает, что первое из них содержит констатацию имевшего в прошлом факта (СВ тот день, когда ты покинул меня, я стала глубоко несчастной'). В то же время второе высказывание может быть интерпретировано только в категории нереального наклонения, допускающего употребление претеритальной формы как средства выражения гипотетичности {'В тот день, когда ты покинул бы меня, я бы стала глубоко несчастной').
При употреблении сказуемого придаточной части в форме презенса также имеются существенные различия в прагматической семантике. Так, в высказывании с безартиклевой формой содержится указание на актуальность будущего для говорящего: Den dag du gör na got sádant kommer jag att förakta dig38 "В тот день, когда ты совершишь нечто подобное, я стану презирать тебя'. Напротив, при употреблении идентичного высказывания с определенной формой
существительного сказуемое придаточной части, скорее всего, следует трактовать как драматический презенс, а сказуемое главной части — как видовую конструкцию с ингрессивной семантикой: Den dagen du gör nágot sádant kommer jag att förakta dig39 Ъ тот день, когда тм совершаешь нечто подобное, я начинаю презирать тебя'. При этом субъект речи как бы выводит ситуацию за пределы коммуникативной ситуации, интерпретируя описываемое событие как уже свершившееся.
Важная область, в которой всегда находит проявление прагматическая семантика, — употребление указательных местоимений, которые представлены, в шведском языке тремя рядами форм. В устной речи чаще употребляются составные местоимения с выраженным в наречных компонентах här здесь / dar 'там' дейксисом близкого для коммуникативной ситуации (этот) в случае den här /det här / de här и дальнего, находящегося за ее пределами (тот) в случае den dar / det dar / de dar. В письменной речи более употребительны местоимения denna, delta, dessa при безартиклевой форме существительного и обязательно ударные den, det, de с определенной формой существительного, которые также различаются тем, что могут выражать ближнюю (этот) или дальнюю (тот) перспективу.
При указании на ближнюю перспективу местоимениями den här, det här, de här возможно выражение негативного отношения говорящего с оттенком дистанцированное™ и отчуждения, о чем свидетельствуют некоторые примеры, приводимые в Шведской академической грамматике: Sä vitt jag künde förstä följde han med i den här debatten оm dödshjälp40 'Насколько я мог понять, он принимал участие в этих дебатах об эвтаназии' При таком употреблении речь идет о предметах, известных обоим участникам коммуникативной ситуации, которые отвергаются говорящим как неприятные, неприемлемые или чуждые. Аналогичное наблюдение содержится в работе Б. Мольде, который также усматривает в ряде употреблений этого местоимения негативный оттенок недовольства или презрения со стороны говорящего: Jag är tro tí pá det här ständiga kabblet41 'Я устал от этих постоянных препирательств5. Он отмечает, что негативное отношение, предполагающее д и с т а н ц и р о в а н н о с т ь и отчуждение со стороны субъекта речи (den avsiánd s t aga n de bítonen), может ripo-
являться и в словосочетании det liäг landet эта самая страна, что побуждает носителей языка с осторожностью относиться к такому употреблению.
Для выражения актуальной для говорящего эмотивно-оценочной коннотации в экспрессивной негативно открашенной речи используются местоимения derma, delta, dessa: Ack, denna sinnets ängslan, detta eviga tvivel! Ax, эта тревога в душе, это вечное сомнение!'; Â, detta heivetes regnande! 'О, этот проклятый дождь!42'; Dessa evinnerliga predikningar! "Эти вечные проповеди!'; Â, denna forban-nade dörr som alltid ar sa svâr att fä upp/ О, эта проклятая дверь, которая всегда так трудно открывается43'.
При выражении экспрессивно сниженной оценки находящегося за пределами коммуникативной ситуации используются местоимения den, det, de: Nu har Karisson, den stackarn, galt och ramlat Igen 'Этот бедняга Карлсон опять шел и свалился'; Ingen trodde att den stackarn skulle förlora. 'Никто не верил, что этот бедняга проиграет'; Jag vi 11 inte prata med den djäveln СЯ не хочу говорить с этим мерзавцем'; Jag stâr inte ut med den pratkvarnen/idioten/dumbom-mem/ skrytoxen СЯ не выношу этого болтуна/идиота/дурака/хвастуна44'.
Прагматическая семантика находит выражение и в области притяжательных и/или возвратных местоимений. Так, несмотря на строгое разграничение норм употребления возвратно-притяжательного местоимения sin и притяжательных местоимений 3-го лица, в шведском языке имеется пограничная область, в которой допускается их варьирование: Va г för vil! (s) driva Britta frân sitt / bennes h us? 'Почему социал-демократы хотят выгнать Бритту из своего / ее дома?'; Boken handlade от Annas îiv i sin / henries älskade sommar-stuga CB книге рассказывалось о жизни Анны на своей / ее любимой даче45'. В книге о спорных случаях шведской нормативной грамматики, где приведены эти примеры, отмечается, что ведущим фактором при выборе местоимения оказывается установка говорящего на интерпретацию описываемой ситуации либо как близкой, актуальной для говорящего (närhet) — при употреблении возвратного местоимения, либо, напротив, как дистанцированной (di s tans) — при употреблении притяжательного местоимения 3-го лица.
Анализируя тонкие прагматические нюансы, которыми различаются такие высказывания, авторы книги подчеркивают, что в
тех случаях, когда предпочтение отдается возвратному местоимению, говорящий выражает собственную позицию сопричастности и сопереживания содержанию высказывания. Так, в риторическом вопросе о судьбе Бритты, который использовался в предвыборной агитации Умеренной коалиционной партии — основного соперника социал-демократов — было употреблено возвратное местоимение sin. В высказывании Per ákte till Tyskland med Ingrid, sin/hans sekreterare46 Tlep поехал в Германию с Ингрид, своей секретаршей' выбор притяжательного местоимения 3-го лица может быть обусловлен прагматически тем, что говорящий выражает свое неодобрение этого поступка или как-либо иначе дистанцируется от сообщения об этой поездке.
Таким образом, одно из важных проявлений прагматической семантики в шведском языке — это передаваемое различными языковыми средствами противопоставление того, что мыслится говорящим сквозь призму собственного субъективного восприятия как концептуально близкое, и того, что передается им как дистанцированная объективная данность.
! Баллы Ш. Французская стилистика. М„, 1961. С, 328,
2 Арутюнова Я. Д., Падучева Е. В, Истоки, проблемы и категории прагматики // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16; Лингвистическая прагматика. М., 1985. С. 8.
3 Пешковский А. М. Русский синтаксис в научном освещении. М., 1938. С. 106-107.
4 Чекалина Е.М. Смысловая корреляция субъективного и объективного в шведском языке // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. Филология. 2003, № 6. С. 77-92; Чекалина Е. М. Субъективный и объективный взгляд на вещи в зеркале шведского языка // Шведы. Сущность и метаморфозы идентичности. М., 2008. С. 268-293; С cka Ii na Е. Olika satt i sveaskan att ut trycka den Lalandes subjektiva och objektiva attityd tili den aktuella Situationen // Grenzgänger. Festschrift zum 65. Geburtstag von Juri) Kusmenko. Nordeuropa-lnstitut der Humboldt-Universität. Berlin, 2006. S. 60-72.
5 Hultmcm T. G. Svcnska Akademiens spräklara. Stockholm, 2003. S. 67.
6 Bolander M Funktionell svensk grammatik. Stockholm, 2001. S. 101.
7 Telcman U.t Hellberg 5., Andersten E. Svcnska Akademiens grammatik: 4 Bde. ßd 2. Stockholm, 2000. S. 109,
8 Svarthobn K. Svenskans artikeisystem, Meddelanden frän Insttitutionen för nordiska spräk vid Stockholms universitet., 3. Stockholm, 1978. S. 51.
9 Riserus Я„ Serin G., Vedin E. Kom i mal. Stockholm, 1992. S. 104.
10 Telemart U., Heliberg S„ Andersson E. Svenska Akadezniens grammatik. S, 424.
u Ibid. S. 110.
12 Svartholm K. Svenskans artikelsystem. S. 51.
13 Pettersson T. Bestämda och obestämda former // Kontrastiv fonetik och syntax med svenska i centrum / Utg. E. Gärding. Lund, 1976. S. 121,
14 ibid.
15 Holunder M. Funktionell svensk grammatik, S. K)L
16 Teleman I/., Hellberg S., Andersson E. Svenska Akademiens grammatik. S. 424.
17 Pettersson T. Bestämda och obestämda former. S. 124.
18 Teleman U., Hellberg S., Andersson E. Svenska Akademiens grammatik. S. 110.
19 Ibid. S. ill.
20 Ibid. S. 109.
21 Bolander M. Funktionen svensk grammatik. S. 101.
22 Pettersson T Bestämda och obestämda former. S. 127.
23 Ibid. S. 129. 2" Ibid.
25 Hultman T. G. Svenska Akademiens sprâklara. S. 218.
26 Bolander M. Funktionell svensk grammatik. S. 100.
27 Teleman U., Hellberg S., Andersson E. Svenska Akademiens grammatik.
S. 407.
28 Ibid. S. 410,
29 Ibid.
30 Teleman U„ Hellberg S., Andersson E, Svenska Akademiens grammatik. S. 423.
31 Ibid. S. 422.
32 Ibid.
33 Ekerot L.-J- Ordföljd. Tempos. Bestämdhet. Föreläsningar om svenska sorn an-dra spräk. Mahnö, 19195, S. 175.
34 Teleman U„ Hellberg S., Andersson E. Svenska Akademiens grammatik.
S. 423.
15 Pettersson T Bestämda och obestämda former. S. 140.
36 Ibid.
37 Ibid, S. 14J. M Ibid.
39 Ibid.
,iü Teleman ü., Hellberg S., Andersson E, Svenska Akademiens grammatik. S. 319.
41 Moide B. Svenska idag. Stockholm, 1992. S. 46.
42 Teleman LI, Hellberg S., Andersson E. Svenska Akademiens grammatik. S. 817.
43 Ibid. S. 313.
44 Ibid. S. 326.
45 Spn\kriktighelsboken, Utarbetad av Svensk a spraknamnden. (Skrifter utgivna av Svensk a spraknamnden, 93.) Stockholm, 2005, S. 222.
46 Ibid.
Elena Chekalina
PRAGMATIC FUNCTIONS OF ARTIKLES AND PRONOUNS IN SWEDISH
The use of articles (in generalized functions and in determinative construction den subst. som...) and some kinds of pronouns (demonstrative, possessive and reflexive) in modem Swedish, based on their grammatical meanings, displays pragmatic functions which reflex the speaker s intention to interpret information either as subjectively internal and conceptually close, or as objectively external and conceptually distant.
