CC BY
20
№ 2, 2003
ПРАГМАТИЧЕСКАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОРГАНИЗАЦИИ ДИАЛЕКТНЫХ БЕССОЮЗНЫХ СЛОЖНЫХ
ПРЕДЛОЖЕНИЙ
Л.В. Маркина, доцент кафедры русского языка Московского государственного педагогического университета им. М.А. Шолохова
Статья представляет собой первый опыт анализа смысловой организации диалектных бессоюзных сложных предложений с использованием понятий прагмалингвистики — направления в современном языкознании, позволяющего исследовать языковые средства в выполняемых ими функциях.
В работе делается попытка показать функционально-семантическую специфику диалектных бессоюзных сложных предложений, целесообразность использования бессоюзной формы для выражения типовых семантико-синтаксических отношений между частями сложных конструкций, обусловленную «человеческим фактором».
The article represents the first attempt to analyze semantic organization of dialectic non-asyndetic compound sentences using the notions of pragmalinguistics (the school in modern that gives the opportunity to study linguistic means in their functional use).
The author makes an attempt to show functional and semantic specifics of dialectic non-asyndetic compound sentences and efficiency of the use of non-asyndetic form to express standard semantico-syntactic relations between parts of compound constructions, which is stipulated by a «human factor».
Изучение языка «в действии», т.е. выявление того, как человек употребляет язык для достижения своих целей, характерное для прагмалингвистики — направления в языкознании, бурно развивающегося последние несколько десятилетий, — изменяет наши представления о методах анализа смысловой стороны синтаксических единиц, в частности бессоюзных сложных предложений. Прагматика детерминирует повышенный интерес к изучению речевого поведения коммуникантов, условий их языкового общения, мотивов и целей участников речевой деятельности, средств, используемых для осуществления их коммуникативных намерений. Будучи обращенной к содержательной стороне языковой коммуникации в деятельностном понимании, прагматика оказывается непосредственно связанной с семантикой, выступая как бы ее составляющей, позволяя еще и выявлять назначение языковых фактов как коммуникативных единиц, их функциональные характеристики.
Интерес исследователей к изучению языковой коммуникации чрезвычайно важен как интегрирующий фактор, позволяющий в конечном счете выйти на создание эффективных методик преподавания русского языка, в основу которых положено изучение языковых средств в связи с непосредственным употреблением их в речи, изучение языка в погружен-
ности в жизнь, не только в высшей, но и в средней школе.
Современная лингвистика все чаще и больше обращается к анализу живой речи (в том числе и диалектной). И здесь чрезвычайно актуально изучение диалектных бессоюзных сложных предложений как наиболее адекватно представленных речевых явлений, теснейшим образом связанных с коммуникативным аспектом языка, — исследователи всегда соотносили бессоюзные сложные предложения, тем более диалектные, со специфическими условиями их функционирования, чем объяснялась и специфика их семантики.
Использование понятий, разработанных в теории прагматики: говорящий, адресат, контекст и ситуация общения, межличностные отношения участников речевого акта и т.д., — позволяют не только получить более полные и убедительные характеристики семантики диалектных бессоюзных сложных предложений, но и ответить на вопрос, почему в устной непринужденной речи так часто обращаются к бессоюзной форме.
Объектом внимания в данной статье являются широко распространенные в современной диалектной речи бессоюзные сложные предложения с вопросной формой компонента (работа выполнена по материалам записей русских говоров на территории современной Республики Мордовия). Примеры: Хлебы-ти у меня
© Л.В. Маркина, 2003 183
ИНТЕГРАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ
пиресидели што ль/ фее как есть в заш-чаблинъх [трещины] (Суподеевка); И кудыг вас прислали в зъталдыгшныгй [глухой, отдаленный] наш угалок /у нас вить самъ зъталдыгшнъ диревня (Муравлян-ка); Ну чово буздякъш [сильно стучать] / шчас выгду открою (Камаево); И как-ът она за етъвъ латрыггу [пьяница] замуш пошла / он дома палиц оп палиц ни стук-нит (Безводное); Тыг чявоу Сирешки кан-фетыг атыгмаш / сваих целыгй кулёк (Са-ловка); Я рази аптирхаю [износить] сваё пальто за гът / на три зимы хватит (Кулишейка); Што ты1 зъ буклай [молчаливый человек] эдъкъй / малчыгш фсё (Лаврентьево) и под.
Семантическая организация подобных бессоюзных сложных предложений представляет собой как бы свернутый диалог: первая часть обладает коммуникативной незавершенностью, которая может, по мнению говорящего, вызвать некий вопрос со стороны адресата, тем самым мотивируя появление второй части — «ответа» на этот вопрос. Так, условно это может быть представлено следующим образом: Зачэм людей-тъ га-лашыгти [собирать, созывать] /у нас сва-ех садильшшыгкъф многъ (Горки) = Зачэм людей-тъ галашыти. — А што? Почему не надъ людей галашыть? — У нас сваех садильшшыкъф многъ; Што этъ за жыгзнь пашла / фсиво пално а ничиво есть ни хочиццъ (Смольково) = Што этъ за жызнь пашла. — А какая жызнь? — Фсиво пално а ничиво есть ни хочиццъ; Опять топор схватил! Ни збедиш [повредить] ли вот руку аль ногу / в больницу ни пъвёзу (Суподеевка) = Ни збедиш ли вот руку аль ногу. — И што будет? — В больницу ни пъвёзу.
Коммуникативная незавершенность первой части бессоюзного сложного предложения, содержащей формальный показатель вопроса, создается прежде всего именно вопросительной структурой, поскольку вопросительная структура изначально предназначается для заполнения информационного пробела в знаниях говорящего. Однако в нашем случае эта структура используется для выражения других коммуникативных функций — побуждения, сообщения
(констатации). Ср.: Ну кудыг тыг фсё ло-жыгш / и так уш весь сундук внабой тряп-къми набит (Манадыши) = Не клади (ничего больше), и так уж весь сундук набит тряпками; Санькъ / тыг чяво винчяс-си [кружиться] / гълава балеть будит (Стрелецкая Слобода) = Санька, не кружись: голова болеть будет; Чово она тее сошьёт какой-небуть кургузы й пинжак /луччыг не связыгвайся (Безводное) = Она тебе сошьет какой-нибудь кургузый пиджак, — лучше не связывайся; Зачем мне такая дыгнъчька [тонкая легкая ткань] на платья старухи-ти / уш лучи какой-ни-буть другой пъдарили бъ (Грачевники) = Не нужна мне такая дыночка на платье, старухе-то, уж лучше какой-нибудь другой подарили бы.
Противоречие между формой (вопросной) и содержанием (побудить адресата к выполнению какого-то действия или сообщить ему какую-то информацию) создает эмоциональную окраску подаваемой информации, которая обусловливает возникновение неизвестного для адресата элемента смысла, вызывающего у него ответную реакцию — вопрос. Вопросная форма, таким образом, используется говорящим для вовлечения адресата в потенциальный «диалог», в процесс решения коммуникативной задачи по установлению характера отношений между соединяемыми в высказывании фрагментами информации. «Позиция», «реакция», «мнение» адресата учитывается говорящим в его коммуникативной программе.
В подобных бессоюзных конструкциях налицо эксплицитное выражение апелляции к собеседнику — формальные показатели вопроса делают потенциальный диалог между говорящим и адресатом, так сказать, наглядным.
Вопросная форма компонента сложной бессоюзной конструкции служит целям коммуникативного (иллокутивного) эффективного воздействия на адресата со стороны говорящего. В подобных бессоюзных сложных предложениях особенно ярко и выпукло моделируются образы говорящего и адресата как равноправных партнеров общения, тем самым реализуются прагматические установки
№ 2,2003
говорящего — достичь запланированного прагматического эффекта. В конечном счете подобные конструкции ориентированы на уважительное отношение к личности другого, поскольку предполагают возможность, право выбора адресата (к нему апеллируют!) на адекватную реакцию, считая его коммуникативно значимым, «ответственным» лицом.
Следует сказать об интонационном оформлении рассматриваемых конструкций.
Несмотря на наличие формальных показателей вопросительности, подобные бессоюзные сложные предложения в плане коммуникативной целеустанов-ки представляют собой одно целое. Этот факт находит отражение в том, что после первой предикативной части отмечается неяркая интонация незаконченности (см.: Ширяев Е.Н. Бессоюзное сложное предложение в современном русском языке. М., 1986. С. 55), которая в примерах, записанных ручным способом (т.е. высказывания воспринимались на слух), проявляется в разбросе знаков препинания, проставленных собирателями. Это преимущественно запятая, реже — точка или вопросительный знак (к постановке последнего, без сомнения, подталкивает именно формальный показатель во-просительности). Многочисленны примеры интонационно одноконструктивных построений, т.е. без интонационного членения внутри сложного построения: Што ни глядиш зъ робёнкъм-тъ он ни пирстаёт дрюпаццъ [падать] (Супо-деевка); Ф ко во он благой [уродливый, некрасивый] такой у них фсе хорошы (Горки); Чово оне её в баню-тъ не сво-дют зърудат [долго не мыться, стать очень грязным] фся (Говорово) и др.
Бессоюзные сложные предложения рассматриваемого типа можно квалифицировать как семантические эквиваленты соответствующих союзных сложных
предложений, т.е. как нечто равноценное им по смыслу, вполне замещающее их в этом плане, хотя и отличающееся в структурном отношении: Што вузыгкъш-тъ [дразнить] / я тебе ни собака (Суподеев-ка) = Не дразни, потому что я тебе не собака; Дъ рази мне вразуми [не думать, не помышлять о ком-, чем-либо] /вот ы ни пъзвала их (Рождествено) = Мне и не в разуме, поэтому (вот и) не позвала их.
Интересно отметить также, что в целом ряде случаев во второй части бессоюзных сложных предложений, подобных приведенным выше, используются в качестве связующих средств аналоги союзов — частицы или вводно-модальные слова, что еще раз подтверждает целостность подобных конструкций как единой коммуникативной единицы. Ср.: Што тыг фсю солому по двору ръстёрхал [разбросать] /корм вить (Безводное); И чяво ф пузыгрь дуисси [упрямиться] /тибе жъ хужъ будит (Саловка); Где тыг весь день пръпадал / алшыгть [есть] чай зъхотел (Суподеевка); Чяво ани нивзлюбили сна-ху / так ядом и йидят [мучить попреками, оскорблять] (Атемар).
Вопросная форма частей как регулярное эксплицитное средство выражения внутренней диалогичности диалектных сложных предложений может быть отмечена как диалектная специфика подобных сложных конструкций. В качестве весомого аргумента в пользу подобного заключения можно указать на высокую степень продуктивности рассмотренных полипредикативных построений.
Таким образом, бессоюзная форма сложного предложения дает возможность особенно ярко отразить коммуникативное сотрудничество говорящего и адресата как равноправных партнеров, что позволяет быстрее достигать цели речевого общения, ведущегося в ключе договоренности, обсуждения, соглашения.
Поступила 23.04.03.
