CC BY
65
АСТРАХАНСКИЙ ВЕСТНИК ЭКОЛОГИЧЕСКОГО
ОБРАЗОВАНИЯ № 1 (10) 2007. с. 5-20.
ПОЗВОНОЧНЫЕ ВРАГИ ПРОМЫСЛОВЫХ ПТИЦ И ЗВЕРЕЙ АСТРАХАНСКОГО КРАЯ
(К вопросу об уничтожении животных за причиняемый ими вред охотничьему хозяйству Астраханского края)
Фрагменты статьи опубликованной в сборнике краеведения «Астрахань и Астраханский Край» в 1924 году
В.А.Хлебников
Предисловие
На обсуждение бывшего в 1919 г. в г. Астрахани Съезда лесоводов Астраханского края был представлен список животных, подлежащих истреблению в интересах местного охотничьего хозяйства. В качестве участника Съезда я выступил в защиту обвиняемых. Съезд согласился с моими доводами и выразил пожелание, чтобы я письменно изложил свои взгляды по данному вопросу. Это исполнено в настоящей статье и тем более охотно, что точки зрения, с которых я рассматриваю данный вопрос, заслуживают внимания, полагаю, не только интересующихся охотничьим хозяйством, но и агрономов, лесоводов, садоводов, сельских хозяев разных отраслей, любителей природы и педагогов. Издается статья лишь на пятом году после съезда не по вине автора. Накопившиеся за это время новые факты по данному вопросу включены в статью перед сдачей ее в печать.
Автор
Древняя буддийская религия, этика которой является одним из высших проявлений человеческого духа, считает человека лишь старшим братом прочих животных. В одной буддийской легенде божество, приняв образ куропатки, избирает для своей проповеди милосердия и сострадания слона, обезьяну и зайца: слон должен осторожнее втягивать хоботом воду, чтобы не поглощать с водою мелких животных, населяющих водоемы, обезьяне советуется осмотрительнее бросать плоды с деревьев,
зайцу умерять свой бег, чтобы не наносить вреда населяющим воздух существам. По легенде, проповедь увенчалось успехом. Примеру просвещенных животных последовали люди. В стране воцарилось полное благоденствие.
Современная наука установила реальное родство человека с прочими животными и проследила тернистый путь развития этого высшего на земле организма, в котором самое ценное, конечно, - его духовная мощь, запросы духа, искание правды, красоты, гармонии, всеобщего счастья, рост отвращения к хищным инстинктам, рост чувства сострадания. Но это самое ценное в человеке прогрессирует наиболее медленно. Человеку легче победить и подчинить себе силы природы, чем самого себя. В этой борьбе человека со своими издревле наследственными звериными побуждениями одним из важных средств к победе является привычка. Каждая пролитая капля чужой крови облегчает пролитие следующей капли и, наоборот, чем реже человек видит кровь, тем труднее ему смотреть на нее. Для совершенствования человеческой личности в полном высшем смысле этого слова вредно всякое убийство, вредно даже косвенное участие в нем. К сожалению, эволюция человека на этом пути задерживается в значительной степени, между прочим, тем обстоятельством, что для подавляющего большинства человечества по разным причинам еще непосильно вполне безубойное питание для поддержания личной жизни. Но если по современным условиям питания мы не можем обойтись без животной пищи, то будем, по крайней мере, воздерживаться от бесполезного уничтожения животных, а вопросе о вредных для нашего хозяйства существах будем строго осмотрительны. К этому призывает нас и то обстоятельство, что девственная полнота и разнообразие окружающей нас природы имеют высокое и незаменимое эстетическое и научное значение. Соприкосновение с природой - одна из высших радостей жизни. Чем разнообразнее природа, чем более мы наблюдаем в ней растительных и животных форм, тем сильнее производимое ею на нас эстетическое впечатление, тем более удовлетворяет она наше чувство любознательности, отвлекает от давящих нас повседневных забот, дает душевный отдых и вливает бодрость в нашу будничную трудовую жизнь. Для естествоиспытателя сохранение «памятников природы» неоцененно и незаменимо, потому что они служат для изучения прошлого жизни земли, развития и расселения растительных и животных форм. Наконец, каждая такая форма хранит в себе тайны для будущих исследований и, будучи истреблена, уносит эти тайны навсегда с
собой. Выводы из наблюдений над девственной природой нередко используются сельско-хозяйственным знанием. Осмотрительность в уничтожении животных уместна даже с узкой чисто-хозяйственной точки зрения. Животное, заведомо вредное для охотничьего хозяйства, может быть полезно в других хозяйственных отношениях, - для лесоводства, садоводства, полеводства и т.п. При решении вопроса об уничтожении такого животного, необходимо тщательно взвесить приносимые им вред и пользу, что требует обстоятельных местных наблюдений. Одно и тоже животное в одной местности может быть вредно, в другой полезно, в третьей безразлично. Сложность вопроса видна из следующих примеров. Промысловое животное заяц крайне вреден для садов, плодовых и лесных питомников, лесных культур, огородов и бахчей. Ценный пушной промысловый зверь лиса уничтожает, с одной стороны, промысловых птиц, с другой стороны зайцев, мышей и других вредных для сельского хозяйства грызунов. Туча скворцов, уничтожившая до тла полчища саранчи, отродившейся в камышах степного озера, перекочевывает за несколько верст в сады ближайшего селения и в один день пожирает весь обильный урожай вишни. Аист в местностях, посещаемых им пролетом весною и осенью, по-видимому, безразличен или, по крайней мере, приносимые им вред и польза незначительны. На местах гнездования он уничтожает на лугах и болотах, между прочим, домашних пчел и птенцов полезных птиц, в том числе дупелей, бекасов и другой болотной дичи. Но если в местностях, где водятся аисты, отрождается саранча, они легко и быстро уничтожают несметные полчища этого вредного для сельского хозяйства насекомого, слетаясь на пир с разных сторон.
Вопрос о вреде и пользе млекопитающих и птиц, особенно последних, вообще, мало разработан. Для разрешения его требуются продолжительные наблюдения в разных местностях, особо для каждого района, со вскрытием зобов и желудков возможно большего числа особей изучаемого вида во все времена года. Значение вскрытий видно из следующего примера: В.Лейзевиц в Баварии исследовал (1911 г.) содержимое желудков большого сарыча, мохноногого сарыча, ушастой и болотной сов. В течение нескольких лет было им вскрыто 520 экз. этих хищников, при чем найдено в них птиц только 40, а мышей и других грызунов свыше 700.
Такому статистическому методу обследования подлежат и насекомоядные птицы, так как между насекомыми есть также формы вредные, безразличные и даже полезные. Вскрытия изучаемых форм в некоторых случаях подлежат в свою очередь
проверке наблюдениями над образом жизни этих форм. Например, по остаткам птицы в желудке хищника трудно судить, как досталась ему эта добыча, - здоровая, ослабевшая или мертвая, собственной ли охоты или же брошенная недоеденной каким либо другим хищником.
Все вышеизложенное должно иметь ввиду при рассмотрении вопроса об уничтожении животных за причиняемый ими вред охотничьему хозяйству, должно тем более потому, что в судьбе последнего этот вред играет относительно незначительную роль, по крайней мере, в настоящее время и в таких местностях, как Астраханский край. Ниже следуют соображения, подтверждающие только что высказанное.
1)Наличность и количество дичи зависит прежде всего от наличности и площади подходящих для нее угодий. Что известная совокупность жизненных условий, - так называемая «станция» зоогеографов необходима для существования каждой данной формы в какой либо местности, это видно из следующих резких примеров: на месте осушенного болота нет водяных и болотных птиц; на месте вырубленных лесов отсутствуют древесные птицы; где огонь, скот и коса уничтожили камышовые заросли, там мы не найдем камышовых птиц. С другой стороны при обширности «станций» птицы проявляют поразительную живучесть вида, несмотря на самое упорное преследование их даже со стороны человека. Достаточно вспомнить о белой цапле, которая уцелела в дельте Волги, несмотря на многочисленный кадр специальных промышленников, добывавших эту птицу на гнездовьях ради ее прекрасных брачных перьев, ценившихся на вес золота. Полное сохранение «станций» - один из самых важных доводов в пользу учреждения заповедников, имеющих не только число научное и эстетическое значение в смысле сохранения «памятников природы», но и промысловохозяйственное, как питомников дичи.
2)Из всех существ нашей планеты - самый ужасный, самый вредный хищник - человек. Охотно веруя утверждению «Ветхого Завета», что все растения и животные сотворены на пользу человеку, большая часть населения нашего края использует, можно сказать, все средства для уничтожения всех на что нибудь нужных ему животных всех возрастов во все времена года и достигает в этом общими усилиями настолько, если можно так выразиться, блестящих результатов, что жизнь некоторых промысловых животных по временам едва теплится в нашем крае, несмотря даже на наличность в нем девственных «станций». Такие виды спасаются от окончательного истребления, частью благодаря обширности «станций» и редкой населенности края,
частью же вследствие падения спроса на них на рынке. Эта роль человека настолько грандиозна, что пока нам не удастся основательно обуздать самих себя, о вреде для охотничьего хозяйства от прочих животных не стоит и думать.
3)О роли же хищных зверей и птиц можно судить по местностям, где нет человека. На лоне девственной природы все хищники представлены наиболее полно, но то же можно сказать и о промысловых зверях, птицах и рыбах. По наблюдениям известного исследователя Кавказа Н.Я.Динника, некоторые высоко ценные промысловые звери этой страны местами почти совершенно вытеснены преследованиями человека, несмотря на сохранность, обширность и трудную доступность «станций», а где эти звери не преследуются человеком, там их особенно много, несмотря относительно на такое же изобилие хищных зверей. «У молодых оленей», говорит Н.Я.Динник, «не мало врагов. Много маленьких ланчуков погибает от волков и медведей. В меньшей степени они страдают от рысей и пантер; но нападают на них, без сомнения, также дикие коты, шакалы и лисицы. Взрослые олени также имеют много врагов. Их душат волки, пантеры, рыси и т.п., но, конечно, опаснейшим врагом, все таки, является человек. Доказательством этому могут служить многие безлюдные места, где несмотря на изобилие всяких хищников, живет много оленей». На Востоке киргизских степей расположен остаток от обсохшего Аральского моря - большое мелководное илистое озеро Чалкар-Тениз, на низменных, неприступных для человека островах которого гнездится громадное количество водной и болотной птицы, несмотря на то, что хищным птицам эти гнездовья, конечно, вполне доступны. Держатся здесь хищники, особенно, линяющие в исключительном изобилии ради, конечно, богатой и легкой добычи. Какая же масса линяет на озере водяной птицы, модно судить по тому, что, по словам П.П.Сушкина (1908), «господствующий в этой местности, особенно, к концу лета северо-восточный ветер наметает к юго-западному берегу озера целые валы пуха и пера водяных птиц, высотою более аршина». Изобилие промысловой птицы при полной безнаказанности хищников наблюдается и на северных тундрах, мало обитаемых человеком. Все путешественники, описывавшие новооткрытые страны, единогласно сообщают об обилии в них животных, как пригодных в пищу человеку, так и хищных, питающихся первыми. Еще более убедительный пример на наших глазах. За последние 10 лет, благодаря войне и разрухе, охотничий промысел в дельте Волги сильно сократился, а количество дичи увеличилось здесь за это сравнительно короткое время до
невероятных размеров, несмотря на то, что хищные звери и птицы также не преследовались человеком. При этом увеличилось число особей не только обыкновенных в дельте видов, но и таких, которые до 1914 года, т.е., перед войной считались почти или совершенно истребленными: наблюдаются гнездовья белых цапель, стал обычным в разных частях дельты фазан, опять загнездовали в дельте и в последние 8 лет кочевали здесь уже изрядными стаями каравайки (Р^а&Б falcinellus Ь.) и колпики (РЫа1еа 1еисого&а Ь.).
Между тем, хищные птицы не преследовались в дельте и до войны, тогда как промысловые истреблялись человеком в высшей степени беспощадно. Даже вопрос о «станциях» более благоприятен для хищных, чем для промысловых птиц: за последние 30 лет до революции «станции» промысловых птиц сильно сократились, а станции хищных или мало изменились или улучшились, так как леса в крае стали лучше охраняться и это охрана дала местами солидные положительные результаты.
4)В охотничьих хозяйствах Западной Европы и притом в таких, где объектами охоты служит преимущественно оседлая птица, особенно легко истребляемая, приходят к убеждению, что вред от хищных птиц значительно умеряется тем обстоятельством, что они уничтожают преимущественно слабейших особей промысловых птиц и тем содействуют естественному отбору плохих производителей, предупреждая вырождение потомства, влекущее за собой слабое сопротивление производителей вида всем прочим жизненным невзгодам; истребление больных особей предупреждает развитие эпизоотий между промысловыми птицами.
(Примечание редактора: Далее В.А.Хлебников приводит сведения об отдельных видах «животных нашего края, которые наносят какой либо вред охотничьему хозяйству или подозреваются в таком вреде». Мы опускаем эту часть статьи. Интересующиеся этой информацией, могут познакомиться с ней в Астрахани в Музее Велимира Хлебникова, где имеется данная статья. Ограничимся только перечислением этих видов: кабан, волк, шакал, лиса, корсак, домашняя собака, домашняя кошка, барсук, выдра, норка, хорь степной, перевязка, горностай, ласка, камышовый кот, степной кот, еж дунайский, еж ушастый, суслик желтый, хомяк, водяная полевка, крыса, выхухоль, гриф черный, сип белоголовый, стервятник, скопа, орлан-белохвост, орлан-долгохвост, беркут, орел длиннохвостый, орел карлик, орел карлик светлобрюхий, большой подорлик, курганник малый, курганник большой, змееяд, змееяд белобрюхий, осоед, коршун обыкновенный, коршун черный, канюк
малый, канюк большой, сарыч степной, сарыч мохноногий, сарыч мохноногий сибирский, ястреб перепелятник, ястреб тетеревятник, ястреб тювик, пустельга, степная пустельга, кобчик, дербник, дербник киргизский, чеглок, сапсан, балобан, кречет, лунь луговой, лунь полевой, лунь степной, лунь болотный, филин, лесная сова, белая сова, ушастая сова, сыч, сыч восточный, сыч мохноногий, совка, ворон, ворона, сорока, грач, сойка, аист черный, аист белый, серая цапля, рыжая цапля, белая цапля, выпь, степной удав, уж, полоз желтобрюхий, гадюка, водяная лягушка, сом, щука).
Вышеприведенный перечень заключает в себе, вероятно, всех или почти всех позвоночных животных, которых можно было бы подозревать во вреде для охотничьего хозяйства края. Из обзора этих форм, по наличным о них сведениям, видно, что многие из них в таком вреде почти или совсем не повинны, что много имеется форм, вред которых охотничьему хозяйству с избытком покрывается пользой, приносимой ими в других отраслях хозяйства человека, и наконец не мало таких форм, вреду и пользе от которых невозможно подвести конечные итоги без местных детальных обследований содержимого их зобов и желудков и вообще без массовых наблюдений над образом их жизни.
Такие обследования и наблюдения, кстати сказать, еще почти совершенно не производились в нашем крае, да и вообще весьма малочисленны и спорадичны по месту и времени.
Между тем сложность и трудность вопроса о вреде и пользе того или другого животного далеко не исчерпаны нами.
Кроме всего вышеизложенного заслуживают внимания по крайней мере следующие явления:
Между обитателями известного района существует более сложная зависимость, чем это кажется на первый взгляд, что еще более затрудняет решение вопроса о вредности и полезности каждого вида в отдельности.
Вот один из случаев такой зависимости. Хищник, уничтожающий промысловых птиц, уничтожает в то же время и других хищников, тоже вредных для охотничьего хозяйства, благодаря чему общее количество погибающих промысловых птиц сокращается и, может быть, на число, большее того, какое уничтожает первый хищник. Так, немало ворон попадает в когти хищных птиц.
Ворон таскает яйца не только промысловых птиц, но и хищных, в том числе даже орлов. Кроме того эффект от такого
явления усиливается в быстроте размножения. Например, беркут (Aqui1a chrysaetus Ь.) несет не более 3 яиц и при 3 яйцах одно из них оказывается болтуном. При одном яйце обыкновенно вылупляется самец, второе яйцо дает самку. Мало того, беркут достигает половой зрелости лишь через несколько лет после рождения, да и взрослые птицы плодятся не каждый год: в годы усиленной линьки маховых перьев беркуты не спариваются. Беркут вреден для охотничьего хозяйства, вредны для последнего и лисы, и хорьки, и горностаи, и ласки, и водяные полевки, и крысы, которых беркут также потребляет, пресекая вредную деятельность не только пожираемых им особей, но и ограничивая размножение этих зверей, которое при равно благоприятных внешних условиях протекает сравнительно с беркутом гораздо быстрее. Лиса несет ежегодно до 7 и даже 12 детенышей, хорек до 6, горностай и ласка - до 8, крыса плодится по 2 и даже по 3 раза в год, рождая каждый раз до 7 и, говорят, даже до 22 детенышей. Получается колоссальная разница между беркутом и этими зверями при подсчете результатов размножения от одной пары хотя бы за 3 года.
2)Дневные хищные птицы кладут вообще немного яиц, большей частью от 1 до 4. До 8 яиц кладут только пустельги, но эти маленькие соколки питаются преимущественно насекомыми, ящерицами и мышами, птиц же ловят только мелки и то большей частью нелетающих молодых.
Промысловые птицы, которыми между прочим питаются дневные хищные птицы гораздо более плодовиты. Например, лебедь шипун (Су§пш о1ог От.) кладет до 8 яиц, серый гусь - до 14, кряковая утка - до 16, чирок трескунок до 14, лысуха до 15, фазан до 20, серая куропатка - до 24.
При таком преобладании в численности, между страдающими от хищников птицами одного и того же и разных видов наблюдается солидарность в самозащите. О приближении хищника птицы предупреждают друг друга движениями, иногда криком. Одни из них скрываются в недоступные для хищника места, например, в густой камыш, кустарник или траву, другие быстро образуют добровольческий отряд. Который со всех сторон нападает на хищника в воздухе и не только мешает в охоте, но и отгоняет его. Хищнику приходится отказаться от вкусной дичи и утолить свой голод, чем попало, - мелкими зверками, рептилиями, гадами, насекомыми, падалью. Такую роль охранителей по призванию особенно успешно выполняют в нашем крае вороны, сороки, пигалицы, ласточки, грачи, крачки, чайки, некоторые кулики. Ненависть добровольцев-воинов к хищнику так велика, нападения так стремительны и безумно
храбры, что некоторые из этих героев иногда попадают на обед врагу. Но случается, что атакованный хищник бросает свою добычу или утомленный преследованием садится на землю и, плотно прижавшись к ней, терпеливо выжидает, пока преследователи сами не утомятся и не оставят его в покое.
С другой стороны, типичные по роду пищи хищные птицы обычно не терпят соседства своих сородичей. Каждая гнездящаяся пара старается захватить в свое исключительное владение возможно большую площадь для своей охоты. В этом соперничестве обычно нет места каким бы то ни было соглашениям (По наблюдениям проф. П.П.Сушкина (1914 г.), в западной части Минусинского края, именно, в одном месте по берегам р. Енисея сравнительно многочисленны и мирно гнездятся иногда в близком соседстве сапсаны. Это интересное исключение из общего правила названный автор объясняет обилием добычи при отсутствии серьезной конкуренции с другими хищниками. - прим. автора). Покойный выдающийся естествоиспытатель и исследователь Средней Азии Н.А.Северцев на основании личных наблюдений свидетельствует, что самые совершенные по своей организации и по роду пищи, хищные птицы на лоне девственной природы данной области всюду не многочисленны и гнездятся на больших расстояниях пара от пары. Учитывая явления, подобные вышеизложенным, и производимый ими громадный эффект, покойный профессор зоологии Петроградского университета К.Ф.Кесслер провозгласил более 40 лет тому назад, в дополнение к установленному Дарвином закону борьбы за существование, -закона общественности, взаимопомощи, проявившейся в наивысшей степени в человеке и сделавшей его, по общеупотребительному выражению, венцом создания, властелином природы.
3)Одних и тех же вредителей хозяйству человека уничтожают многие хищники, но каждый на свой лад, и разница в способе и месте охоты нередко такова, что истребители далеко не всегда могут заменять один другого. Так орел курганник хватает сусликов с поверхности земли, хорек душит их в норах, сарыч ловит мышей в лесах и степях, совы вокруг жилья, ласка проникает за мышами в норы и щели зданий, горностай молодецки догоняет водяную крысу вплавь даже в крепи камыша или кустарника; один хищник берет острым зрением и стремительным броском на свою добычу, другой - острым слухом и бесшумным полетом, третий - обонянием; один нападает открыто, другой подстерегает, третий подкрадывается; и в каждом способе охоты, смотря по характеру местности, есть
свои преимущества и недостатки; дневные хищные птицы ловят свою добычу днем, совы - ночью; одни истребители врагов хозяйства человека работают на пользу последнему в нашем крае только в теплое время года, другие - только зимою; словом, многие виды, а может быть, даже каждый вид истребителя, при одинаковом роде пищи, имеет свое особенное незаменимое значение в общем порядке природы и хозяйства человека.
В противоположность сказанному о хищных животных, роль человека в природе вырисовывается вполне определенно и весьма ярко.
Ворвавшись в девственную природу какого-либо района, человек, с одной стороны, истребляет животных непосредственно, с другой стороны, изменяет условия их существования.
В рассматриваемых нами отношениях, общая картина жизни на земле такова. На лоне девственной природы, пока остаются неизменными рельеф местности, климат и их производные, -почва и растительность, в жизни животных существует длящееся, вернее сказать, геологически медленно изменяющееся равновесие, при котором погибают особи, но сохраняются все или почти все виды животных при более или менее постоянном числе особей каждого вида в отдельности. Для геологически краткой жизни человеческого рода на земле, такое равновесие можно признать в общем почти постоянным, поскольку остаются неизменными условия существования животных. Это равновесие может резко нарушить только человек во вред всему живому и частью самому себе. Борьба между разными видами других животных, между разными видами растений, между животными и растениями, конечно, также существует, но результаты этой борьбы, без участия в ней человека, не вносят столь быстрого и всестороннего изменения в общий облик природы. От его необузданного нашествия, от безрасчетного хищничества и ничем не оправдываемой жестокости исчезают бесследно с лица земли, вымирают животные, прямо или косвенно полезные человеку, за то множатся виды, удачно названные покойным талантливым натуралистом М.Н.Богдановым «мирскими захребетниками», питающимися за счет трудов человека и нередко отравляющие ему существование, - мыши, крысы, прочие грызуны и т.п.
В общих чертах эта роль человека уже освещена нами в предыдущем изложении. Теперь мы рассмотрим несколько подробнее влияние человека на природу Астраханского края.
Когда то сайгак (Saiga tatarica L.) водился в степях Сибири и России от Алтая до Карпат. В Польше он был редок еще в начале
прошлого столетия. Лет 50-40 тому назад западной границей его распространения был Дон, но в пределах Ставропольской и Астраханской губерний эта степная антилопа была многочисленна, образуя иногда стада в несколько сот голов. В то время сайгаки совершали правильные перекочевки. На зиму они собирались в бесснежную приморскую часть Астраханской, Ставропольской и Терской степей, а весною к началу ягнения продвигались в северную часть Астраханской степи, примерно до широты Черного Яра в Калмыцкой степи и Ханской ставки - в Киргизской, а может быть и выше. Ягнение происходило точно в первой половине мая. И на это время выезжали в степь для добычи сайгаков охотники из селений Приволжских и Ставропольского тракта. Самый подходящий сезон не только для добычливого промысла, но и для истребления вида. В многоснежные зимы сайгаки, гонимые холодом и голодом, сгруживались в дельту Волги, не исключая ближайших окрестностей Астрахани. Жители города и селений дельты и Волго-Ахтубы истребляли их возами,- стреляли из ружей, травили собаками, загоняли в снежные сугробы и ловили живыми. В Царицынском уезде и в северной части Астраханской губернии сильно развилось овцеводство. Зимней пастьбе здесь препятствует глубокий снег. Десятки тысяч овец и громадные табуны лошадей сосредоточились на зиму в безлюдной приморской части степи Астраханской и Ставропольской губерний и Терской области, - на так называемых «черных землях». И тут не стало покоя сайгакам. Затем на «черных землях» во многих местах были понарыты колодцы, которые использовались скотоводами и в летнее время для постоянных кочевьев. В некоторых частях Астраханской степи, как например, в южной части Малодербетовского улуса оставались невытравленными за зиму большие площади высокой густой травы. Такую траву ранней весной выжигали. После степных пожаров калмыки подбирали погибших от огня сайгаков. Это на первый взгляд странное явление местные наблюдатели объясняли тем, что сайгаки отступали от огня и дыма лишь на небольшое расстояние и постепенно угорали. По словам других местных наблюдателей, сайгаки в сильную летнюю жару выкапывают копытами ямку и залегают в нее, ища прохлады и спасения от мух. Также они поступали и при степном пожаре. И чем ближе подходил огонь, тем более сайгак окапывался, пока не погибал, охваченный дымом и пламенем. В довершение всего, с ростом населения и с переполнением Астраханской степи скотом мало оказывалось здесь укромных пространств, где сайгак может избегнуть встречи с человеком. В настоящее время сайгаки в
нашем крае наблюдаются по обе стороны Волги редко и в небольшом количестве. Вероятно, скоро западной границей их распространения станет река Урал (За время революции количество скота в калмыцкой степи сильно сократилось, но это благоприятное для участи сайгаков явление имеет, конечно, кратковременный характер. - прим. автора). Между тем, в условиях нашего края и при правильном охотничьем хозяйстве это оригинальное животное могло бы быть сохранено. Кстати сказать, вопреки показаниям некоторых авторов, мясо сайгаков жирно и очень вкусно. Только добывать их следует в начале зимы. Зимняя шкура сайгаков служит прекрасным потником под седло. Рога красивы по форме и цвету и годятся для разных поделок по своей вязкости.
Такая же участь постигает мало по малу и степных промысловых птиц. В степях нашего края сильно сократилась площадь «станций» и количество гнездящихся дрохвы (Otis tarda L.), малой дрохвы (Houbara macqueeni Gray.), степного журавля (Anthropoides virgo L.), стрепета (Microtis tetrax L.), серой куропатки (Perdix rubusta Hom, et Tancre.), степного рябка (Pterocles arenarius Pall.), кречетки (Vanellus gregarious Pall.), авдотки (Oedicnemus oedicnemus L.), кроншнепа большого (Numenius arquatus Cuv.), веретенника (Limosa melanura Leisl.), тиркушки (Glareola melanoptera Nordm.) и др. Тому причиной: 1) увеличившаяся населенность степи, оголенность почвы на значительное расстояние от жилья человека и от водопоев до того, что среди поеденной скотом почти до корня травы даже степные жаворонки укрываются, только благодаря своей покровительственной окраске; возросшая площадь лишенных растительности сыпучих песков; распашка злаковых падин; сплошной выкос злаковых падин, лощин, лиманов и окраин степных озер, которые прежде использовались нередко только для осенней и зимней пастьбы конских табунов; 2) Обыкновенные в степях и в настоящее время пожары, конечно пагубны и для птиц, если случаются в период гнездования, - до взлета молодых; в сухие годы и при сильном ветре огонь распространяется по степи настолько быстро, что кочевники иногда не успевают защитить от него свои запасы сена и даже кибитки; 3) Наконец, непосредственное уничтожение человеком яиц и старых птиц на гнездах или при выводках, а также нелетных молодых птиц. При этом наиболее ценные промысловые птицы и наиболее страдали. Так, в большом количестве ловились на токах капканами самцы стрепетов. Капканы использовались также для ловли старых дрохв на гнездах. Во внегнездовой период подвергались массовому
истреблению в хлебопахотном районе куропатки. Их зимою ловили сетями, причем в один загон попадалось до ста и более птиц. Для полноты очерка отметим, что лет 60-50 тому назад по лесистым балкам северной части Ергеней гнездился в небольшом числе полевой тетерев, в зимнее же время он был обыкновенен в долине Волго-Ахтубы почти до г. Черного Яра. Теперь эта первоклассная дичь, насколько известно, совершенно у нас не гнездится, а зимой встречается очень редко.
Степи Астраханского Края изобилуют солеными озерами и болотами, иначе называемыми хаками или сорами. Чем более озера и хаки насыщены солью, тем они беднее водной, болотной и луговой растительностью. Много озер совершенно чистых с оголенными берегами. На таких озерах воспитываются выводки хархалей (Todoma todoma L.), а по берегам их гнездятся кулики: шилоклювки (Himantopus avocetta Bris.), ходулочники
(Himantopus melanopterns Meyer), кулики сороки (Haematopus osfralegus Briss.), песочники (Tigna), зуйки (Charadrius) и мелкие крачки (Hydrochelion). Молодые поколения этих птиц уничтожаются человеком на таких гнездовьях без всякого труда. Их спасает только то обстоятельство, что окрестности соленых озер и хак большей частью мало населены человеком.
В обширных непреступных хаках Киргизской степи по крайней мере до 1876 г. гнездился колониями красный гусь или фламинго (Phoenicopterns roseus Pall.), и в кочевой период эта птица была обыкновенна в разных местностях Астраханского края, в том числе по Сарпинским озерам Калмыцкой степи.
Теперь о гнездовьях этой осторожной птицы в нашем крае ничего не известно, и даже в кочевой период она наблюдается у нас редко и единичными экземплярами.
Мелководные осоковые лиманы Астраханских степей буквально кишели гнездящимися разных пород куликами и более всего веретенниками (Limosa melanura Leisl.), ружейная охота на старых птиц, самоотверженно защищающих свои гнезда, сбор яиц и нелетных молодых птиц, сенокошение, весенние палы, от которых выгорали осоковые кочки, служившие птицам основанием для гнезд, сильно сократили это массовое гнездование.
Еще более ценную утрату понесло охотничье хозяйство на степных пресных и солоноватых камышевых озерах. Таких озер в Астраханских степях не мало по обе стороны Волги. Наиболее обширные из них Сарпинские, Алцинхута и Состинские в Калмыцкой степи, Камыш-Самарские и Шунгай - в Киргизской. Флора и фауна их схожа с морским побережьем нашего края. И промысловые птицы степных озер и морского побережья, за
немногими исключениями, относятся к одним и тем же видам. И промысловые птицы степных озер и морского побережья, за немногими исключениями, относятся к одним и тем же видам. Когда то массовое гнездование на степных озерах лебедей (Су^ш о1ог От.), гусей (Либєг ашег Ь.), разных видов уток и куликов, серых журавлей, колпиков, прочих цаплевых, лысух, гагар, крачек, чаек, бакланов и м.б. даже пеликанов, вероятно, было относительно даже многочисленнее, чем на морском побережье. В то время камыш использовался кочевниками только на топливо и преимущественно с окраин озер. Дальше от берега сохранялись в полной неприкосновенности крепь от отмерших стеблей камыша прежних лет и высокие камышовые кочки. Окруженные такой крепью чистые плесы середины озера были почти неприступны. По мере роста населения уничтожались крепи и кочки, облегчался доступ по все водной площади озер, старый камыш выжигался, молодой выкашивался на корм скоту и рядом с этим совершалось в громадных размерах непосредственное истребление промысловых птиц: яйца их собирали целыми лодками, линяющих и молодых лебедей, гусей и уток загоняли в сети тысячами. В настоящее время наиболее ценные промысловые птицы, особенно лебеди и гуси, если и водятся здесь, то в очень ограниченном числе. Удалились со степных озер и пеликаны, колпики и каравайки. На самом морском побережье нашего края и в частности в дельте Волги площадь гнездования промысловых водяных и болотных птиц все более сокращается и граница ее отодвигается ближе к морю. Прижат к морю уничтожением крепей и беспощадным преследованием и представитель куриных птиц, - краса и гордость охотничьего хозяйства Астраханского края - фазан. Такая же участь постигла и самого крупного и ценного из наших промысловых зверей - кабана, что уже было отмечено в предыдущем изложении.
Камышовые заросли морского побережья наших степей для промысловых птиц имеют то преимущество, что они распространялись от степной окраины далеко в море. Ширина их во много раз превышает ширину степных озер, и вдоль береговой линии они протянулись на сотни верст, занимая ее с незначительными перерывами. Такая обширность площади камышовых зарослей обеспечивает птицам большую безопасность, чем на степных озерах. Кроме того, даже в настоящее время камыши морского побережья еще не используются сполна местным населением, и кое-где сохранились даже крепи, здесь еще более необходимые для гнездования птиц по той причине, что на морском побережье
уровень воды подвержен значительным колебаниям в зависимости от направления ветра. Во время сильной и продолжительной моряны подъем воды достигает иногда такой высоты, что полным благополучием здесь пользуются большею частью только плавучие гнезда или гнезда, устроенные на плавучих плотах из старых стеблей камыша и чакана. С этой точки зрения для птиц, устраивающих неподвижные гнезда, были бы удобнее ближайшие к степной окраине камышовые крепи, но они то всего более сведены пастьбой скота, выкашиванием и выжиганием. Сбор яиц, охота на старых птиц около их гнезд, ловля подлини и неоперившихся молодых птиц практиковались и здесь издавна в широких размерах.
Нам остается еще рассмотреть дельту и долину Волги. Когда то Волжская дельты представляла собою исключительно благоприятные условия для гнездования птиц. Из всех местностей нашего края дельта наиболее богата по числу видов, и неделимых птицами вообще и промысловыми в частности. Здесь гнездятся все утиные от лебедя до мраморного чирка включительно, все гагары и цапли края, крачки и чайки, лысуха, султанская курица (цветной кашкалдак), колпики и каравайки, бакланы, пеликаны, фазаны, в небольшом числе серые куропатки и даже стрепеты. Этому благоприятствуют исключительно обильный и разнообразный корм и удобства гнездования. Последнее однако более относится к прошлому, чем к настоящему дельты. Когда то острова ее изобиловали камышовыми крепями, зарослями ежевики, ивового кустарника и мощным лесом древесной ивы. Кроме морян, на уровень воды в дельте влияет весенний разлив реки. В годы высокого весеннего половодья покрывается водою почти вся суша речных отложений дельты: лишь кое-где остаются незалитыми узкие гривы, преимущественно по берегам текучих вод. Но среди водного пространства и речных наносов дельты разбросаны более древние, чем дельта, высокие и обширные бугры, вероятно дюнного происхождения, между которыми речные струи прорыли себе многочисленные пути к морю. В былое время звери и птицы спасались от наводнения во время весеннего половодья и сильных морян и на этих никогда не заливаемых буграх, и на гривах, и на крупных деревьях, и на плотах и помостах из отмерших стеблей камыша, и на камышовых кочках, смотря по местности и высоте разлива. У подножья бугров обитали в норах волки, барсуки и лисы, красные утки и хархали, а в густой траве подножья бугров гнездились кряквы и некоторые другие виды уток. Использовались для гнездования брошенные гнезда хищников на деревьях, дупла старых стволов утками разных
видов, а иногда даже фазанами. Многочисленные колонии колпиков, караваек, разных цапель и бакланов строили свои незатейливые гнезда на деревьях, кустарнике, помостах из камыша и наиболее высоких камышовых кочках. Многие десятки пар пеликанов занимали для гнездовья плоты камыша, выдерживавшие тяжесть человека. Некоторые из вышеперечисленных птиц, а также гуси и лебеди, использовали камыш, чакан и другие растения для возведения высоких гнезд на меженной суше водоемов. Доступ ко всем этим гнездовьям, благодаря камышовым крепям, был большей частью чрезвычайно труден. Крепи защищали от врагов и плавучие гнезда гагар, лысух и некоторых видов уток, крачек, чаек. В настоящее время почти все бугры заселены человеком или используются им под выпас скота, сады и бахчи и покинуты промысловыми зверями и птицами. Поселения человека нередки и на поемных островах. От прежней площади леса в приморской части дельты осталось не более десятой части. Каждую весну дельты охвачена огнем и дымом от выжигаемых камышей. Палы не проникают б.ч. только в низины, залитые водой. Попав на возвышенные места, огонь повреждает таловый хворост и ветловый молодняк, забирается в дупла старых деревьев, губит последние, достигает иногда птичьих гнезд. Выгорают засохшие за лето и зиму камышовые крепи и кочки. После выжигания камыши возобновляются от своих подземных корневищ обычным порядком только по низменным влажным во время пожара местам. На возвышенных сухих гривах пожар повреждает отчасти и корневища. Камышовая заросль становится более редкой, среди нее появляется трава, привлекающая скот. Ежегодное выжигание и постоянное вытаптывание скотом камышовых зарослей содействует вытеснению камыша и леса. В результате получается выгон, в лучшем случае покос. Осоковые и злаковые луга служат местом гнездования птицам, когда они заливаются водой на короткий срок. В дельте же Волги, благодаря продолжительному весеннему половодью, такие луга почти необитаемы. При сильном ветре и достаточной густоте камышовых зарослей огонь уничтожает камыши прежних лет и кочки и на водных пространствах. Камышовые палы часто вызываются сельскохозяйственными нуждами, частью же совершенно бесцельны и всегда вредны для охотничьего хозяйства. На оголенных огнем от прошлогоднего камыша пространствах птицы, кладущие яйца в плавучие гнезда, приступают к гнездованию лишь после того, как над водой поднимется новая поросль камыша, что, вероятно, задерживает начало гнездования и сроки взлета молодых. Во всяком случае сбор яиц при
отсутствии крепей из отмерших стволов камыша прошлых лет до нельзя прост, легок и добычлив. Вторые же и третьи кладки обусловливают ставшее обыкновенным в дельте явление, что неоперившиеся водяные и болотные молодые птицы встречаются здесь чуть ли не осенью. Такие недоросли, конечно, осуждены на гибель. Им не удастся ни отлететь на зиму в теплые края, ни перенесть суровые холода на родине. Современные условия жизни в дельте особенно пагубны для крупных промысловых птиц. Так лебедь стал чрезвычайно редкой гнездящейся птицей дельты даже в приморской части. А было время, когда и лебедь и все водяные и болотные птицы северного побережья Каспия были распространены не только по всей дельте, но и выше ее, по всей Волго-Ахтубинской долине. Теперь это отошло в область предания, и, вероятно, отошло безвозвратно не только для Волго-Ахтубинской долины, но и для преобладающей площади дельты.
Изложенные в настоящем очерке факты и соображения приводят нас к заключению, что для сохранения и размножения промысловых зверей и птиц в нашем крае наиболее действительны и неотложны следующие мероприятия:
1. Выработка рациональных правил охоты в крае, основанных на тщательном изучении связанных с особенностями местной природы сроков всех периодических явлений в жизни животных, главным образом сроков размножения (спаривания, деторождения и воспитания потомства).
2. Неотступное проведение установленных правил охоты в жизнь, для чего при современных воззрениях большинства населения края необходим самый строгий надзор. Нельзя обойти молчанием, что плодотворная организация такого надзора, по местным условиям, очень трудна, и для облегчения его следует по возможности избегать установления особых сроков охоты для различных видов животных. Наиболее желателен общий одновременный для охоты на всех животных запретный период. Для возможно большего приближения к этому идеалу может быть достигнуто кое что существенное путем тщательного изучения периодических явлений в жизни промысловых и прочих птиц и зверей, - сроков прилета и отлета, гнездования и линьки птиц, сроков размножения зверей, обрастания последних зимним ценным мехом и т.п., а также путем хотя бы приблизительного учета добычи каждого вида в отдельности.
3. Охране от истребления подлежат не только промысловые, но и все звери и птицы за исключением объявленных вне закона.
4. Сохранение и восстановление «станций»: а) воспрещение выжигания камышей, луговой и степной растительности там, где это не вызывается насущными сельскохозяйственными
надобностями; б) мероприятия по лесовозобновлению и лесоразведению, в том числе охрана лесов от пожаров при камышовых палах; в) закрепление сыпучих песков; г) урегулирование распашек и пастьбы скота в целях предупреждения возникновения новых безжизненных барханов.
5. Учреждение заповедников и заказников.
6. Организация в заповедниках и заказниках наблюдений над периодическими явлениями в жизни животных, в том числе промысловых.
7. Использование охотников и вообще всех любителей природы для наблюдений повсюду в крае.
8. Сбор сведений о количественном распределении разных видов зверей и птиц в крае по месту и времени.
9. Широкая пропаганда среди местного населения здоровых взглядов на охотничье хозяйство и вообще на окружающую природу.
Таковы меры первой важности, первой очереди в охотничьем хозяйстве края. Вопрос же об уничтожении вредных для охотничьего хозяйства животных неизбежно отложить разрешением впредь до основательного изучения вреда и пользы, приносимых ими всем родам краевого хозяйства и в прочих отношениях. Исключение может и должно быть допущено в нашем крае пока только для волка, безусловный разносторонний вред которого не возбуждает никаких сомнений.
Наблюдения над вредными для охотничьего хозяйства животными должны входить в программу наблюдений в заповедниках и заказниках. Неоценимую услугу в этом отношении могут оказать своими наблюдениями также охотники и прочие наблюдатели природы повсюду в нашем крае. Пока же этот вопрос будет изучен, осуществление вышеприведенных первой, по нашему мнению, важности мероприятий даст, вероятно, такой блестящий результат, что излишность истребления вредных только для охотничьего хозяйства животных станет очевидной. Наоборот, вопрос о полной постоянной или временной защите некоторых животных, например, сайгака, фазана, хорька, белых цапель, степного орла, сов и некоторых других, можно считать вопросом первой и неотложной важности.
