CC BY
115
УДК 070:165 ББК 76.005.2:87
Тертычный Александр Алексеевич
доктор филологических наук, профессор, кафедра периодической печати, факультет журналистики, Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова,
125009, г. Москва, ул. Моховая, 9, e-mail: tertaa@yandex.ru
Tertychnyi Alexandr A.
Dr. philol., Professor,
Chair of print Journalism, Faculty of Journalism,
Lomonosov Moscow State University,
125009, Moskow, Mohovaya st., 9, e-mail: tertaa@yandex.ru
познание и характер знания в журналистике
В этой статье автор анализирует познавательную функцию российской журналистики. Здесь также дается описание характера и результата оперативного журналистского познания — знания. Кроме того, автор анализирует перспективы развития познавательной функции журналистики России.
Ключевые слова: познавательная функция, знание, журналистика, развитие познавательной функции журналистики.
cognitions and the characterof knowledge in journalism
In this article author analyzes the cognitive function of Russian journalism. Also there is description of the character and result of the surgical journalism cognitions — the knowledge. In addition the author analyzes perspective of the development of cognitive function of Russian journalism.
Keywords: the cognitive function, the knowledge, journalism, the development of cognitive function.
Еще десятилетие назад (а тем более — в советский период), определяя миссии журналистики, исследователи чаще всего рассматривали ее разнообразные функции во взаимосвязи с познавательной деятельностью журналиста, как условием, предопределяющим их полноценную реализацию [17, с. 7-120; 9, с. 4-60; 11, с. 3-97; 22, с. 63-111 и др.]. Сейчас, рассуждая о предназначении журналистики в обществе, исследователи, нередко сосредоточивают свое внимание, прежде всего, на информационной, комму-
никативной, рекламной и пр. функциях, практически не затрагивая ее познавательную функцию. Возможно, что это предопределено тем, что «. ..экономическая, политическая,
социокультурная многоукладность и «промежуточное» состояние общества, по сравнению с классическими его типами, мешают формулированию социального заказа на миссию журналистики» [6, с. 122]. Однако «несформулированность» такого заказа отнюдь не означает отсутствия многообразных объективных потребностей общества в результатах
познания журналистом действительности. Они, как и прежде, актуальны и требуют своего исследования и удовлетворения.
Как известно, познавательная журналистская деятельность существует «в двух формах: как деятельность любительская и как деятельность профессиональная. Первая — добровольное дело желающих, вторая — институционально организованное исполнение обязанностей по производству определенных информационных продуктов в обществе соответствующими профессиональными группами. Журналисты — одна из таких профессиональных групп. Их первоочередная забота — создавать информационные продукты оперативного пользования, предназначенные для оперативного познания изменений действительности» [7, с. 60]. Причем любительская познавательная деятельность (например, блог-герство в Интернете), при всей ее значимости, не может полноценно заменить познавательную деятельность профессиональных журналистов — специалистов в оперативном получении и обработке информации о действительности. Это становится ясно, когда мы вспоминаем о том, что институт журналистики — это результат исторического развития общества. Она оформилась в качестве особой сферы духовно-практического производства, тесно связанной с политико-идеологической сферой деятельности. При этом познавательная деятельность профессионального журналиста стала выступать частью социальной практики.
В самом широком смысле слова под практикой понимают всю чувственно-предметную деятельность людей, независимо от ее видов (производственную, административную, художественную, политическую
и т.д.). При этом в состав практики включают такие основные ее виды как производственно-материальная практика (т.е., производство материальных благ) и социально-преоб-разующая (деятельность, нацеленная на социальные преобразования, которые нередко носят характер революций). Под социальной практикой также понимают совокупную деятельность всего человечества, взятую в плане его исторического развития. Практическая деятельность людей имеет свою структуру, которая включает в себя потребность, цель, мотивы, средства, действия, объект, на который эти действия направлены, а также — результат деятельности. Социальная практика неразрывно связана с познавательной деятельностью людей.
Практика выступает источником знания (источником фактов, которые затем обобщаются в ходе познания), она также направляет, в частности, познавательную деятельность журналиста, «задает» определенный «угол зрения» его мышлению. Практика обосновывает объективность знания, выступает критерием его истинности. Добываемые знания (в том числе — журналистом), имеют смысл, прежде всего, в силу того, что они могут быть применены на практике, служат удовлетворению материальных и духовных потребностей людей [5, с. 307]. Этим же (в частности) оправдывается и существование журналистики, как сферы оперативного получения знания об актуальной социальной действительности, политической практике, играющего важную роль в социальном ориентировании людей, удовлетворении многих иных информационных потребностей.
Журналистика выступает одним из важнейших направлений оперативного социального познания действи-
тельности, одним из источников знания о ней1. Нельзя создать общество, претендующее на статус демократического, не разъясняя населению суть происходящего, не показывая ему взаимосвязи (прежде всего — существенные) различных явлений, не помогая, таким образом, постижению аудиторией реальной логики развития окружающей действительности, правильной ориентации в актуальной действительности и повышению социальной компетентности людей [10].
Опираясь на знание, продуцируемое журналистикой, аудитория получает потенциальную возможность своевременной реакции на актуальные ситуации, возникающие в обществе. В то же время, добывая и распространяя знания, журналистика реализует свои социальные функции и, прежде всего — функцию формирования массового сознания, влияя, прежде всего, на важнейшую его составляющую — общественное мнение. В зависимости от того, насколько объективными, полными, обоснованными будут эти знания, складывающееся на его основе общественное мнение будет либо адекватной, конструктивной реакцией на реальное положение дел в обществе, либо неадекватным, деструктивным «давлением» на практику. Журналист, опирающийся на сиюминутные соображения, нередко связанные с желанием представить ту или иную актуальную ситуацию, возникшую по ходу развития действительности, в свете, выгодном то ли владельцу данного СМИ, то ли самому автору публикации, или кому-то другому, может оказаться
1 Опрос, проведенный группой РОМИР показал, что россияне хотели бы получать от СМИ в первую очередь информацию о стране и мире (64 %) и анализ событий, происходящих в них (41 %) [4].
соучастником порой очень грязной политической или иной игры. Однако надо иметь в виду, что даже осознанное стремление авторов достоверно отображать действительность, отнюдь не всегда приводит к некоей объективной истине. Это происходит в силу того, что журналистика в отличие, например, от науки тесно связана с политической практикой, с идеологией, она неизбежно преследует те или иные политические, идеологические установки, что вносит известные «коррективы» в информационную картину реальности. В силу своей природы журналистика не может не быть периодически «грешащей» против объективной истины. Нередко, провозглашая благие цели и намерения, журналисты в то же время избегают глубокого анализа происходящих процессов, выявления основополагающих фактов, поиска объективной аргументации и занимаются откровенной манипуляцией общественным мнением в пользу политических и иных сил, которые стоят за спиной учредителей СМИ [20].
Однако осознание того, что политическая, экономическая зависимость СМИ (как и отдельных журналистов) от своих хозяев — важнейшее обстоятельство, способствующее искажению актуальной картины мира в зеркале прессы, должно дополняться осознанием гносеологических возможностей журналистского познания, как одного из видов социального познания. Следует указать на то, что говоря о социальном познании, иногда противопоставляют его познанию природы. Однако субъектом познания и природных, и общественных явлений всегда является человек, обладающий сознанием. Поэтому познание, которое он осуществляет, в широком смысле слова, всегда будет социальным. Принимая это к сведению, мы в своей статье
все же понятие «социальное познание» употребляем в первую очередь для обозначения познания журналистом общественных явлений.
Познавательный процесс, как известно, представляет собой движение от чувственного познания к абстрактному мышлению и далее — к практике, выступающей целью, основой и критерием познания. Социальное познание объективной действительности невозможно без чувственного познания. Именно данные, полученные чувственным путем, являются единственным первоисточником всех знаний об обществе. В то же время, исследователь достигает качественно нового уровня в сфере социального познания лишь благодаря абстрактному мышлению, которое служит не только переработке данных чувственного познания, но и направляет его. Поэтому формы чувственного познания (в том числе и в журналистике) не могут считаться чисто чувственными. Так, скажем, наблюдение, экспериментирование в журналистике, несмотря на то, что они являются чувственно ориентированными, неотделимы от абстрактно-теоретического мышления, пронизаны им. Они выступают лишь его чувственно-конкретной, «исходной» ступенью, начиная с которой познание журналистом социальной действительности движется через абстрактное к конкретному в мышлении.
Рассуждая о специфике социального познания в журналистике, мы учитываем то исходное обстоятельство, что к числу специфических характеристик общественного познания исследователи относят существование, наряду с научной его формой, вненаучных форм освоения действительности [18, с. 19]. Известно, что по ходу развития, предопределяемого практикой, мышление претерпевает серьезные качествен-
ные изменения. Оно постепенно преодолевает стадию случайности, бессистемности, которые свойственны так называемому «донаучному» мышлению, и достигает своего высшего состояния в научном познании. Однако это отнюдь не означает, что каждый отдельный человек, каждая отдельная сфера деятельности в настоящее время осуществляют познавательный процесс на научном уровне. Вовсе нет. При всем желании в каждый отдельный момент получать научно выверенное знание, добиться этого вряд ли возможно. Это и обусловливает существование сферы вненаучного познания (в нее включена и журналистика), степень строгости и точности применения методов познания в которой, в том или ином конкретном случае может быть очень разной (именно это порождает споры о степени научности методов журналистики и знания, продуцируемого в этой сфере).
Для научной формы социального познания, опирающегося на определенные методы и теории, проверенные практикой, характерно то, что оно дает систематизированные знания, правильно отражающие явления и закономерности действительности. Вненаучное социальное познание отличается от научного не только по своему содержанию, но и по своей форме. При этом необходимо иметь в виду, что нельзя ставить знак равенства между вненаучным познанием и ненаучным, учитывая то, как они традиционно истолковываются. Понятие «ненаучное познание» в этом случае может выступать как синоним понятия «заблуждение», в то время как социальное познание вне науки («вненаучное познание») может давать как правильное, так и неправильное отражение социальной реальности. Если вненаучное социальное познание точно отражает
реальность, то оно дает такие же достоверные знания, как и познание, осуществляемое в научной сфере. Но, несмотря на это, вненаучное и научное социальное познание по своему содержанию различаются. О достоверности вненаучного социального познания можно говорить лишь применительно к эмпирическому и к элементарно-теоретическому уровням достигнутых знаний. Что же касается научного социального познания, то понятие достоверности будет применимо ко всем уровням знания, достигнутого в процессе его осуществления.
Отличие научного социального познания от вненаучного социального познания можно увидеть и в соответствующих им формах. Так структура и система первого возникают в результате теоретического исследования, с помощью присущих ему принципов и методов. Формы его очень устойчивы, что объясняется, прежде всего, определенностью его предмета. Предмет же вненаучного социального познания недостаточно определенный. В журналистике он часто меняется, например, в зависимости от политической ситуации, идеологических установок, господствующих в обществе и т.д. В результате знания (а также и формы его закрепления), полученные в процессе данного вида социального познания, относительно неустойчивы.
Говоря о различии между научным и вненаучным социальным познанием, необходимо указать на то, что между ними в принципе не существует непроходимой границы. Как научное, так и вненаучное социальное познание представляют собой определенные составляющие единого потока человеческого познания. И это единство не может быть устранено, например, тем, что в ходе вненаучного социального по-
знания, в конкретных случаях полученные знания закрепляются с помощью определенных принципов, правил, оценочных норм, или же — в художественно-образной форме.
Так, например, социальным вненаучным познанием выступает познание, закрепленное в политических, правовых и нравственных и др. нормах, обыденное познание, познание «практического плана», существующее в ситуациях практической общественной деятельности (например, производственной, государственно-управленческой, военной и т.д.), стихийное общественнополитическое познание и т.д. То же самое можно сказать и о познании действительности журналистом. Поэтому, говоря далее о своеобразии социального познания в журналистике, мы исходим из того, что оно по своему характеру является познанием вненаучным [1; 19 и др.]. Хотя сказанное, конечно же, не означает, что журналист не может стремиться использовать те методы, которые используются и в науке. Другое дело, что специфика журналистской деятельности такова, что журналист должен как можно более оперативно отображать события, процессы, ситуации, возникающие в окружающем мире, что неизбежно ограничивает выбор таких методов и искажает процесс их применения. Кроме того, он отнюдь не всегда имеет подготовку, необходимую для научного исследования и т.д. Да журналистика и не претендует на то, чтобы подменять собой науку и часто жертвует ради оперативности отображения актуальной действительности, а также ради тех или иных политико-идеологических целей глубиной и достоверностью получаемого знания. Хотя, в принципе, не исключена возможность точного определения или «угадывания» журналистикой реальных
взаимосвязей действительности. Но то, что полученное ею знание — точное, становится нередко известным только после того, как оно уже будет применено (если будет) для решения практических задач. Научное же знание обычно показывает свою состоятельность уже в силу тех достоверных оснований, которые выявляет ученый в ходе познания.
Знание, выступающее результатом познания журналистом социальной действительности, являясь продуктом вненаучной формы познания (а именно такой формой является журналистика), продуктом определенного подхода к отображению действительности, несет в себе и специфические черты конкретного, а именно, как его называют теоретики журналистики, «публицистического», или «журналистского» знания. Главная из них заключается в том, что в отличие от научного, оно не ставит целью выявление закономерностей развития природы и общества, не заявляет претензий на общезначимость, инвариантность, автор журналистского выступления не ставит перед собой цель обязательно дать полное научное описание отображаемого явления, перечислить все его существенные признаки. Наоборот, руководствуясь некими мировоззренческими, идеологическими и иными установками, он, как правило, наиболее ярко отображает какую-то одну сторону явления, события, которая кажется ему наиболее интересной и важной, оставляя другие в тени. Поэтому исследователи нередко задают вопрос о том, можно ли считать знание, добываемое журналистом, не нацеленное на отображение закономерностей действительности, именно знанием в строго научном смысле этого термина? Является ли настоящим знанием знание, органично сливающееся с си-
стемой обыденных и идеологических представлений?
К сожалению, при характеристике журналистского знания нередко игнорируется такое его важнейшее качество как прагматическая направленность, привязанность к решению социальных, идеологических задач, к политической практике, которые актуальны именно здесь, именно сегодня. А учитывать эту особенность очень важно и необходимо [16, с. 7-89]. В отличие от ученого, чья деятельность часто нацелена на познание истины вообще, журналист не может заниматься познанием, отстраненным от злободневных проблем общества.
Характерной чертой результата журналистского исследования является и его ярко выраженная аксио-логичность. Изучая социальные процессы (настоящего, прошлого или будущего), журналист не ограничивается стремлением выявить в той или иной мере их сущность. Но, наряду с этим, он дает им оценку, которая реализуется через его методологию, мировоззрение, личный жизненный, профессиональный опыт, соотносит исследуемые явления с общественными (нравственными, политическими, юридическими и т.д.) предписаниями (программами), нормами, ценностями, идеалами, а также, в известной мере, и — с личными ценностями. То есть методология, методы, которые использует журналист, передают часть своего содержания знанию, отображающему исследуемый объект, в том числе оценочному знанию. Именно через методологию, методы познания журналист осознанно или неосознанно включает в структуру оценки свое убеждение, свои идеологические и иные пристрастия.
В целом, результат отображения журналистом того или иного явления
действительности включает в себя знания:
- добытые в результате изучения им объекта (эти знания могут быть как эмпирическими, так и теоретическими или эмоционально-образными);
- позаимствованные из исследований других авторов (это преимущественно теоретические и эмоционально-образные знания);
- привлеченные из других сфер деятельности (знания теоретического, эмпирического, эмоциональнообразного планов);
- переданные методологией, на которую опирался журналист (прежде всего это — знания теоретического уровня);
- привнесенные конкретными методами журналистского исследования;
- привходящие вместе с убеждениями журналиста (знания разных уровней).
Кроме того, журналист в своих текстах высказывает суждения о надежности источников информации, а также — о полученных в ходе исследования фактах, аргументах, приводит свои умозаключения о публикациях по данной теме (проблеме) других журналистов. Эти высказывания могут включать в себя самые разные по характеру знания, оценки.
Стремление журналиста дать аудитории оперативное целостное, «синтезированное», разнообразное знание о предмете отображения и в
то же время показать его конкретные, неповторимые черты (что в каждом конкретном случае происходит своеобразно), реализуется им с использованием как научно-теоретических, так и художественно-эстетических, а так же обыденно-эмпирических методов познания. Это дает возможность выделить в продукте журналистского познания теоретико-логический, художественно-эстетический и обыденно-эмпирический уровни познания. Подобную его многосоставность можно считать важнейшей чертой, присущей познанию действительности в журналистике [3, с. 93-143; 21, с. 123; 2, с. 4; 15, с. 79; 14, с. 13-27 и др.].
Наблюдение над текстами современной журналистики показывает, что они в большинстве своем реализованы на уровне обыденноэмпирического познания, два других уровня присутствуют в современном журналистском познании действительности в минимальной мере. Это объясняется, на наш взгляд, в первую очередь, снижением статуса журналистики в современном российском обществе, падением доверия к ней со стороны аудитории, недостаточным профессионализмом подавляющего большинства журналистов [8; 12; 13; 23]. Устранение отмеченных «недугов» современной журналистики, полагаем, позволит сделать познавательную деятельность журналистов более полноценной.
список использованной литературы
1. Гиндев П. Философия и социальное познание. М., 1977.
2. Гносеологический анализ понятия // Вопросы гносеологии, логики и методологии научного исследования. Л., 1970.
3. Горохов В.М. Закономерности публицистического творчества. М., 1975.
4. Ильичев Г. Свободы слова стало больше // Известия. 2005. 22 сент.
5. Копнин П.В. Гносеологические и логические основы науки. М., 1974.
6. Корконосенко С.Г. Теория журналистики. М.: Логос, 2010.
7. Лазутина Г.В. Журналистское познание мира // Основы творческой деятельности журналиста. СПб., 2000.
8. Лошак В. Пласт массовые мальчики // Известия. 2005. 16 февр.
9. Магай И.П. Методологические проблемы журналистского мастерства (Функции прессы и социальная роль журналиста). М.: Изд-во МГУ, 1979.
10. Мель Ю. Социальная компетентность как цель психотерапии: проблемы образа «Я» в ситуации социального перелома // Вопросы психологии. 1995. № 5. С. 7-17.
11. Методы журналистского творчества / под ред. В.М. Горохова. М.: Изд-во МГУ.
12. Милиционеры проиграли журналистам в доверии россиян. URL: http://lenta.ru/ news/2010/01/12/trust/
13. Москвичи не доверяют политикам, журналистам и милиционерам, а 7% не доверяют никому. URL: http://www.mosmedclinic.ru/articles/33/2165;
14. Навозов В.Ф. О связи дескриптивных и ценностных суждений // Проблемы методологии науки. Томск, 1968.
15. Нуйкин А.А. Истинностная и ценностная компоненты познания // Вопросы философии. 1988. № 5.
16. Пронин Е.И. Выразительные средства журналистики. М.1980.
17. Прохоров Е.П. Публицист и действительность. М.: Изд-во МГУ, 1973.
18. Садовничий В.А. Знание и мудрость в глобализирующемся мире: докл. на заседании философского конгресса «Философия и будущее цивилизации». 24 мая 2005 г. М., 2005.
19. Социальные функции научных и вненаучных форм знания. М., 1987.
20. Третьяков В. Лживая правда журналистики / Литературная газета. 2004. № 3-4.
21. Уваров А.И. Теория и принципы гуманитарного познания // Социальное познание и его особенности. Калинин, 1983.
22. Ученова В.В. Гносеологические проблемы публицистики. М.: Изд-во МГУ, 1971.
23. Ходорченко Н.К. Проблема эффективной подготовки квалифицированных журналистских кадров // Общественная повестка дня и коммуникативные практики СМИ: материалы Всерос. науч.-практ. конф. «Журналистика 2008». МГУ, 9-11 февр. 2009 г. М., 2009.
