CC BY
79
УДК 94 И. И. Мизеров
аспирант кафедры истории России социально-гуманитарного факультета Российского Университета Дружбы Народов; e-maiL: mizerchuk@maiL.ru
ПОЗИЦИОННЫЙ КРИЗИС В ХОДЕ РЖЕВСКОЙ И ВЕРДЕНСКОЙ БИТВ МИРОВЫХ ВОЙН: ОБЩЕЕ И ОСОБЕННОЕ
В статье рассматривается вопрос о сходствах и различиях двух крупнейших позиционных сражений мировой истории, Верденской битвы Первой мировой и Ржевской битвы Второй мировой войны, предпринимается попытка выделить сущностные проявления позиционного кризиса, единые на разных этапах развития техники и тактики. Путем сравнительного анализа характерных особенностей Верденской и Ржевской битв выделяются на тактическом, оперативном и стратегическом уровнях факторы, которые в рамках двух непохожих театров военных действий, в различных военных и политических условиях, под разного рода влиянием личных особенностей полководцев, руководящих задействованными частями и соединениями, вели к близким итоговым результатам, выливались в схожие формы. Предложено развить тему параллелизма между Верденской и Ржевской битвами в рамках самостоятельного полномасштабного исследования феномена позиционного кризиса в раннем и новом его вариантах.
Ключевые слова: военная история; позиционный кризис; компаративистика; Первая мировая война; Вторая мировая война; статистика; Ржевская битва; Битва при Вердене.
I. I. Mizerov
Post-graduate student of the Department of history of Russia,
social, and humanitarian faculty of PeopLes' Friendship University of Russia;
e-maiL: mizerchuk@maiL.ru
THE POSITIONAL CRISIS DURING RZEV AND VERDUN BATTLES OF WORLD WARS: GENERAL AND SPECIAL
The articLe addresses the issue of similarities and differences between the two Largest positionaL battLes in worLd history, the Verdun battLe of the First WorLd War and the BattLe of Rzhev in WorLd War II, attempts to isoLate the essentiaL manifestations of a positionaL crisis that are common at different stages of the deveLopment of technoLogy and tactics. A comparative anaLysis of the characteristics of the Verdun battLe and BattLe of Rzhev highLights at the tacticaL, operationaL and strategic LeveLs factors that in the two very dissimiLar theaters of miLitary operations, in different miLitary and poLiticaL conditions, under the different infLuence of the personaL characteristics of the generaLs Leading the units and formations invoLved, Led to cLose
final results, poured into simiLar forms. It was proposed to deveLop the theme of paraLLeLism between the Verdun and Rzhev battles as part of an independent fuLL-scaLe study of the phenomenon of a positional crisis in its earLy and new versions..
Key words: miLitary history; positional crisis; comparative studies; WorLd War I; The Second WorLd War; statistics; Rzhev battLe; BattLe of Verdun
Первая и Вторая мировые войны - крупнейшие в истории человеческой цивилизации, беспрецедентные по количеству вовлеченных в них участников, вне всяких сомнений оказали решающее влияние на историю XX века, из которой логически и хронологически вытекает XXI век. Политические границы, роль и место в системе международных отношений тех или иных государств, международные договоры и организации, национальная идеология и мифология огромного количества народов, вовлеченных некогда в мировые конфликты, долгосрочные демографические и экономические последствия, - всё это в настоящее время во многом определяется наследием 1914-1918 и 1939-1945 гг. Как пишет профессор Л. И. Ольштынский, «по-существу, Вторая мировая война действительно стала продолжением Первой, отделенная от неё коротким межвоенным периодом. Обе мировые войны явились способом борьбы крупных империалистических государств за передел колоний и рынков сбыта силой оружия» [Ольштынский 2015, с. 205]. Автор статьи, не претендуя на то, что им заявлено новое слово в науке, должен отметить, что до настоящего времени работ монографического характера, или даже статейного формата, где производилось бы аналитическое сопоставления Вер-денской и Ржевской битв, не было.
Этот факт нельзя назвать иначе, чем странным, ведь даже на уровне архетипов массовой психологии, образы «Верденской мясорубки» и «Ржевской бойни» несут печать сходства. При этом оно не ограничивается одним только фактом больших потерь, понесенных в сражении, - других эпизодов в военной истории мира или даже только Франции и России / СССР, сопровождавшихся массовыми человеческими жертвами, не так уж мало. Суть лежит в несколько иной плоскости.
Как Первая, так и Вторая мировая война, помимо перечисленных ранее многообразных форм влияния на большую часть сфер, составляющих историю человечества, к которым можно добавлять по необходимости и другие звенья (культура, философия и мировосприятие,
искусство и т.д.), вне всяких сомнений перевернули понятия в военном деле. Мало кто усомнится, что «наука побеждать» при Суворове или даже, к примеру, во времена генерала Ли и генерал-фельдмаршала фон Мольтке Старшего, была такой же, как после двух мировых войн. Военная теория обогатилась и изменилась за первую половину XX в. радикально. И одним из важных понятий, появившихся в ней, стало понятие позиционного кризиса.
Позиционный кризис есть ситуация, при которой на значительной (большей) части фронта и на длительный период оборона получает решающее преимущество перед наступлением, причем в равной мере для той и другой стороны. Почему такое положение считается кризисом? Выдающийся военный теоретик Карл фон Клаузевиц писал, что «война есть продолжение политики иными средствами» [Клаузевиц 2007, с. 25]. В этой связи, с его точки зрения, «войну порождает не нападение, а сопротивление» [Клаузевиц 2007, с. 16-17]. В самом деле, если в связи с силовым, экономическим или иным давлением либо каких-нибудь еще факторов, одна сторона соглашается уступить требованиям другой, какими бы невыгодными или даже унизительными они ни были, вооруженная борьба не состоится. Если же та и другая сторона продолжает стоять на своем, то единственный способ принудить неприятеля к заключению мира на своих условиях (тем более - к капитуляции), есть активные действия, читай наступление. Оно же, это важно подчеркнуть, оптимальный вариант и для стороны, подвергшейся агрессии. Не всегда возможное в конкретных данных условиях, но, тем не менее, постоянно подразумеваемое как оптимум: перенести борьбу со своей территории на территорию нападавшего, разрушить его системы управления, мобилизации, производства, лишить его возможности в дальнейшем угрожать новым нападением. В 1812 г., после изгнания Наполеона из России, равно как и в 1944 г., после достижения на основной ее протяженности линии государственной границы, боевые действия не прекратились, а завершились только по итогам серии широкомасштабных наступлений во взятой столице противника, хотя и в первом, и во втором случае Российская империя и Советский Союз изначально оказались под ударом захватчика.
Превалирование обороны над наступлением создает условия не для мира, для затягивания конфликта и борьбы на истощение.
Оперативное искусство уступает место калькуляции ресурсов и стремлению заставить противника растрачивать их более интенсивно, чем расходуешь их сам. Основной формой достижения превосходства над врагом становится ввод в сражения максимально количества живой силы и техники, использование насколько возможно большего количества боеприпасов. На выходе получаем многомесячные бои «за избушку лесника» и потери до полумиллиона человеческих жизней за продвижение на расстояние 1,5-2 километров, как в упоминавшемся выше случае сражения при Пашендейле. О последнем генерал Зайончковский в своей фундаментальной книге «Первая мировая война» пишет следующее: «...главная причина неудачи заключалась все-таки в трудности современной атаки, которая требует сосредоточения атакующим такого количества боевых средств и такого методического и связного расходования их, которое радикально отличает бои позиционной войны от маневренной» [Зайончковский 2000, с. 594-595].
Механика процесса на оперативном уровне - в невозможности осуществить прорыв обороны прежде, чем неприятель успеет перебросить на соответствующий участок резервы достаточные для того, чтобы надежно его запечатать. Далее может начаться взаимная гонка количественного усиления, когда командиры той и другой стороны будут вводить в дело всё новые и новые полки или дивизии, в расчете на то, что склонить чашу весов на ту или другую сторону может единственный «последний батальон», что в действительности является иллюзией. Именно так и запускается процесс самоподдерживающейся «мясорубки», завершающейся, как правило, только тогда, когда у одной или обеих сторон не остается ни одного достаточно свежего и боеспособного «последнего батальона», который можно бросить в бой. Подобные обострения в борьбе перемежаются длительными периодами сравнительного бездействия, на самом деле представляющего собой подобие долгосрочной осады: минимальное количество маневров и довольно скромное количество людей на передовой линии разветвленных и состоящей из многих полос оборонительных позиций компенсируется упорством действий «бога войны» - артиллерии, и тем колоссальным количеством боеприпасов, которые за дни и даже недели почти непрерывных обстрелов она тратит, засеивая металлом занятую врагом территорию, в попытках уничтожить множество
блиндажей и ДОТов, сорвать с кольев метры и метры колючей проволоки в тщетной надежде увеличить скорость, с которой оборону неприятеля сумеют преодолеть в ходе нового удара штурмующие пехотинцы.
Первая мировая породила два выхода из тупика - технический и тактический. Первый - это авиация, которая в принципе не ограничена в возможностях по нанесению ударов, в том числе и по глубокому тылу врага, ничем, кроме радиуса действия самолетов тех или иных типов, а главное - бронетехника, танки и иные моторизованные средства, которые, стоит только пробиться через насыщенную инженерными преградами зону защиты, способна резко наращивать темп продвижения вперед, на порядок перекрывая всё, что мог бы продемонстрировать пехотинец, а также обладающая куда большими ударными и защитными возможностями, нежели кавалерия. Второй -штурмовые группы пехоты, представляющие собой спаянные соединения обладающих широким спектром ручного и легкого возимого оружия тренированных бойцов, чья цель - пробивание брешей в обороне, нарушение системы огня, позволяющее через возникшие окна основной массе солдат пройти, не залегая, наиболее опасную зону предполья, непосредственно вклиниться в построения противника.
Решив задачи в 1917-1918 гг., эти методы, с одной стороны, развивались, с другой - с течением времени против них появился ряд контрприемов. В первую очередь то же техническое развитие, которое породило танк, привело к возникновению и специализированной противотанковой артиллерии. Развитие артиллерии зенитной, а также появления радиолокационного способа обнаружения самолетов способствовало укреплению противовоздушной обороны. В целом к 1939 г. обновленные и усовершенствованные инструменты преодоления позиционного кризиса сохранили свою действенность. В силу этого мы, в основном, знаем Вторую мировую и Великую Отечественную как маневренные войны, насыщенные прорывами, глубокими рейдами, охватами, окружениями и суточными темпами продвижения на 50, 100 и даже более километров в сутки. Однако в случае Ржевской битвы, мы, вне всяких сомнений, имеем пример возобновившегося на новом витке военной истории позиционного тупика.
Представляет несомненный научный интерес понять, почему это произошло, выделить частные и общие, принципиальные, сущностное
моменты. Сделать это будет легче, а результат получится нагляднее, если воспользоваться методом исторической компаративистики и задать Ржевской битве в качестве лекала близкое по размаху, протяженности и роли в общем военном контексте сражение эпохи классического позиционного фронта. Автору представляется, что Верденская битва будет оптимальным выбором. В основной части работы мы на целом ряде позиций увидим это. Прежде чем начать делать какие-либо выводы, стоит еще раз убедиться, что мы не пытаемся сопоставить несравнимое. Во-первых, необходимо взглянуть на протяженность Верденской и Ржевской битв во времени и в пространстве. В историографии приняты соответствующие даты для начала и окончания той и другой баталии, а именно - 21 февраля - 18 декабря 1916 г. и 8 января 1942 - 31 марта 1943 г. И там, и там остается пространство для исторической критики, например в случае с Ржевской битвой само название города Ржев впервые звучит в военных документах Калининского фронта в записях от 06.01.42., а 9 января Ржев впервые появляется в боевой задаче 29-й Армии: подготовить наступление на Ржев. При этом командующие РККА всех уровней, ведущие бои, не отделяли от общего хода контрнаступления под Москвой. Но давайте здесь, для простоты и краткости, смиримся с возможными погрешностями как незначительными. В этом случае мы получим продолжительность Верденской битвы в 301 сутки, а Ржевской - в 447 суток. Это весьма крупные временные отрезки в контексте Первой и Второй мировых войн соответственно. Безусловно, при такой продолжительности битв имелись периоды относительного затишья. Однако чередование наступлений и пауз между ними не приводит к разрыву, поскольку наличествует единство оперативно-стратегической значимости соответствующего участка (район Вердена либо район Ржева) на всем протяжении соответствующей битвы, общность принципиальных задач и целей сторон. Образно выражаясь, мы имеем серию подходов к одному и тому же снаряду.
Если говорить о географической протяженности, то здесь задача несколько усложняется. Промер километража линии фронта едва ли будет корректным, да и вообще возможным с учетом того, что, к примеру, внутри Ржевского выступа длительное время существовало глубокое вклинивание войск Калининского фронта, на котором находились части 39-й армии и 11-го кавалерийского корпуса. В ходе
операции Зейдлиц немецкой 9-й армии удалось ликвидировать его. Как Ржев, так и Верден находились на оконечности выступов, выдающихся из общей линии Западного, или Советско-германского фронтов. В этих условиях наиболее разумным параметром сравнения станет расстояние между крайними фланговыми точками этого выступа. В случае с Верденом мы получаем примерно 39 км между Клермон-он-Аргон и Ле Парошем, в случае с Ржевом - 132,5 км между Белым и Гжатском (последний ныне переименован в Гагарин).
Наконец, имеет смысл сказать о наряде привлекаемых сил. Безусловно, в какой-то степени он изменялся - прибывали и убывали соединения до дивизий включительно, тем не менее, в общих чертах вычленить его вполне возможно. Под Верденом были задействованы
2-я и 3-я французские армии, с одной стороны, и 5-я германская армия - с другой. В случае Ржевской битвы это 9-я и отдельные части
3-й танковой армий у вермахта и Калининский и Западный фронты (тот и другой без нескольких армий, располагавшихся севернее, либо южнее Выступа).
Сравнение данных двух битв дает возможность выявить, что географическая скученность зоны действия при Вердене задает для этого сражения Первой мировой большие плотности войск, чем при Ржевской битве. Ширина и объем Ржевского выступа объясняются как существенным превышением протяженности Восточного фронта Второй мировой войны над таковой Западного фронта Первой мировой, так и определенными изменениями в технике и тактике, которые позволили резервам, располагающимся у основания и выступа, и в зависимости от зоны возникновения кризиса, отправляющимся на ликвидацию возможного прорыва, проходить за то же время большие дистанции. То же касается в известной мере и хронологии - Верден короче и плотнее забит событиями, что позволяло исторической науке сразу и более уверенно говорить о нем, как о едином эпизоде в рамках противоборства на Западном фронте. Имелись, безусловно, серьезные несходства на стадии формирования одного и второго выступов, где в случае с Ржевом процесс был куда более хаотичным и чреватым для обороняющейся стороны (т. е. Германии) мгновенным его коллапсом еще до того, как будет полноценно выстроена система обороны. Но уже к концу февраля 1942 г. эта стадия окажется позади. Под Ржевом достигшая большого прогресса, по сравнению с 1916 г., авиация
сражалась в ранге отдельного фактора, выходящего за пределы позиционного фронта по особенностям применения.
Различия естественны, с учетом прогресса техники и военного искусства, но они не отменяют принципиальной близости. В чем выражается эта близость? Самое простое, но в то же время существенное, что если представить ту и другую битву в виде схемы, то они будут почти идентичными - это попытки сначала «расколоть» атакой в направлении вершины (где находится важный с точки зрения логистики населенный пункт), а затем срезать фланговыми ударами выступ. При этом роль данного выступа - своеобразный краеугольный камень фронта в целом, от стойкости которого зависит способность атакующей стороны перехватить либо не перехватить стратегическую инициативу. Действительно, в 1916 г. под Верденом Германия силилась вырвать ее у начавших проводить крупномасштабные наступательные операции за то время, что она по большей части была обращена к Восточному фронту, союзников по Антанте. В октябре 1915 г. франко-английские силы организовали крупную атаку в Артуа, а непосредственно в 1916 г. после длительной подготовки предприняли генеральное наступление на Сомме. На советско-германском фронте Ржевская битва началась как новый этап контрнаступления под Москвой, ликвидировавшего последствия немецких успехов сентября -ноября 1941 г. в ходе операции Тайфун, а затем с конца июня 1942 г. проходила в контексте широкомасштабной наступательной кампании вермахта на Кавказ и Сталинград. Иными словами, оба сражения развернулись в период стратегической неопределенности, когда отсутствовала однозначная ясность в вопросе о том, какая сторона будет реализовывать свои планы, а какая - по большей части лишь парировать возникающие угрозы. И в том, и в другом случае внезапность как фактор, хотя, скажем, в случае Вердена ее пытались достигнуть [Лиддел-Гарт 2009, с. 134], была утрачена атакующими на самой ранней стадии битвы, но данный факт не привел ни к ее остановке, ни к существенной смене в замысле.
Если мы попытаемся в построении нашей схемы спуститься на уровень иерархии ниже, то достаточно легко обнаружим и единство по тактическому рисунку, где ключевую роль играет артиллерия, особенно у обороняющейся стороны, где система огня строится таким образом, чтобы основным приоритетом была способность любым
способом и, невзирая на контрбатарейную борьбу, заставить противника замедлять свое продвижение в попытках обойти узлы сопротивления, либо сконцентрировать достаточно мощную группировку для их уничтожения. За это время в угрожаемую точку должны были прибыть резервы, достаточные для купирования кризиса. В том случае, если риск прорыва фронта становился особенно велик, как французы при Вердене, так и части вермахта под Ржевом устраивали кровопролитные, безуспешные, с точки зрения выигрыша контроля над территорией, но дающие дополнительное время для подхода подкреплений контратаки. Этому можно найти много примеров в любых детальных описаниях Верденской и Ржевской битв, а такой ценный источник, как советские журналы боевых действий фронтового и армейского уровня, просто пестрит ими.
В свете вышеизложенного мы получаем законное право перейти не просто к сравнению битв, но делать на этой основе обобщения. Здесь нам поможет таблица (см. табл.), в которой систематизированы ключевые числовые показатели для Верденской и Ржевской битв в разбивке по противостоящим сторонам там, где это необходимо [Исаев 2009; Кривошеев 2001, с. 176, с. 235, с. 251].
Таблица
Потери безвозвратные Потери общие Потери (сумма) Протяженность в датах и количестве суток Среднесуточные потери
Вер- денская битва Франция 162 000 377 000 714000 с 21 февраля 1916 по 18 декабря 1916, итого 301 день 1252
Германия 143 000 337 000 1120
Ржевская битва СССР 392 554 1160787 1828797 с 8 января 1942 по 31 марта 1943, итого 447 дней 2597
Германия 198363 668010 1494
Хорошо видно, что Ржевская битва в целом более масштабна. Даже с учетом большей ее продолжительности среднесуточный уровень потерь и для обороняющейся, и особенно для наступающей стороны выше, нежели таковой в случае с Верденом. Это позволяет констатировать сразу два важных положения:
1. Позиционный кризис нового типа по своей глубине и последствиям, в тех случаях, когда он возникает, не только не уступает, но и превосходит классический.
2. Масштаб и особенности боевых действий на советско-германском фронте в 1942 г. были таковы, что ни одна из сторон не ставила данный кризис в центр своего внимания и не рассматривала как сущность и основу борьбы. Маневренные операции на Сталинградском и Кавказском направлениях оттенили для военных теоретиков происходящее. В то же время в Первую мировую осмысление началось практически немедленно. Тот же Эрих фон Фалькенгайн уже на стадии разработки атаки на Верден исходил из того, что оно будет происходить в условиях позиционного кризиса. Вполне сознавали это сразу после начала боев маршал Жоффр и командующий 2-й Французской армией Петэн. Можно предполагать, что большая длительность и большие потери сторон под Ржевом есть следствие отсутствия столь же ясного понимания - во всяком случае у атакующей стороны.
Последнее утверждение можно дополнительно обосновать и подкрепить тем фактом, что опыт Западного фронта Первой мировой был по понятным причинам значительно лучше адаптирован вермахтом, где подавляюще большинство офицерского состава так или иначе непосредственно прошли через это горнило (даже те, кто бился до заключения Брестского мира на Восточном фронте, после этого отправились на Запад, чтобы принять участие в финальной попытке перехватить инициативу у Антанты в ходе весеннего наступления 1918 г.), нежели РККА, которая опиралась в большей мере на наследие Гражданской и Советско-польской войн. Даже освоение наследия сражений на Русско-германском и Русско-австрийском фронтах не могло компенсировать этой разницы, поскольку характерные особенности позиционной войны проявлялись там в заметно меньшей степени, чем при Вердене или на Сомме. Тот же Вальтер Модель, командовавший 9-й Армией в ходе Ржевской битвы, всю Первую мировую провел в боях во Франции [Ньютон 2007, с. 31-74]. Все командиры армейских корпусов 9-й армии имели за спиной опыт Первой мировой. В то же время на аналогичном уровне у РККА командующие армий Калининского и Западного фронтов далеко не всегда успели побывать на фронтах Первой империалистической.
Помимо опыта можно говорить и о его трансформации в определенные принципы организации. В частности, в основе немецкой тактики лежала идея о так называемом шверпункте. Впервые возникшая на теоретическом уровне еще у Клаузевица, по-настоящему она была осознана и адаптирована Вооруженными Силами Германии именно во второй половине Первой мировой войны. В чем она заключается? В необходимости в любой позиции находить ключевой пункт, контроль которого, если не гарантирует, то делает наиболее вероятным ее удержание (в случае обороны), либо падения (в случае атаки на нее). Казалось бы, при сплошном позиционном фронте данная идея лишена смысла. В действительности - прямо наоборот. Исходя из швер-пункта и возможности его сохранения (в том числе в условиях охвата или даже полного окружения), выстраивалась система огня, распределялись тактические резервы, возводились полевые укрепления. Что есть шверпункт в битве, подобной Ржевской (и Вердену)? Это такая точка, которая в максимально возможной степени препятствует ускорению в развитии наступления, не позволяет развиться до степени оперативного даже уже достигнутому прорыву. Хороший пример мы видим в ходе операции «Марс» и действий в ней 20-й Армии на реке Вазуза. Там прорыв введенного в бой 6-го танкового корпуса Армана к важнейшей железнодорожной ветке Ржев - Сычевка удался лишь частично и с большими потерями, так как противник продолжал упорно удерживать опорные пункты перед занятым советскими войсками плацдармом за Вазузой - в тылу корпуса, а некоторые вернул с контратаками после его продвижения вперед и продолжал держаться даже в условиях окружения в надежде на деблокаду прибывающими резервами. Пара блокированных деревень с достаточно скромными, но хорошо подготовленными гарнизонами не допускала создания действительно широкой и безопасной переправы через реку, ввиду чего на подходах к Вазузе образовался постоянный затор из советских войск, который подвергался непрерывному воздействию дальнобойной артиллерии и авиации немцев. Попытка протолкнуть через «бутылочное горлышко» максимальное количество войск привела к тому, что очень небольшое число подразделений сумело форсировать водную преграду в полном составе, произошло нарушение взаимодействия между пехотой (по большей части уже очутившейся на плацдарме) и артиллерией (в основном оставшейся позади).
Непрерывно воздействовал на дальнейшее развитие наступления ограниченный объем снабжения - особенно самым роковым образом сказавшееся в дальнейшем малое количество топлива у танков 6-го танкового корпуса.
Принятое в этих условиях командованием фронта и армии решение, не дожидаясь расширения плацдарма и взятия опорных пунктов противника Никоново, Большое и Малое Кропотово в ночное время перебросить в походном порядке (верхом) части 2-го кавкорпуса генерала Крюкова вперед на соединение с 6-м, так как окончилось катастрофически. Только небольшая часть первого эшелона бойцов смогла на полном скаку миновать линию огня, а остальные были замечены противником при помощи прожекторов и осветительных ракет, а затем подвергнуты уничтожающему обстрелу. Значительное количество кавалеристов погибли, часть была вынуждена спешиться и принять бой, некоторые из них были окружены и уничтожены, отдельные подразделения в темноте и спешке потеряли ориентирование и вместо позиций 6-го, так как вышли в области, занятые противником, где также были уничтожены. К исходу 28 ноября 1942 г. 2-й кавалерийский корпус оказался разделен практически надвое и очень серьезно ослаблен. Конно-механизированная группа прорыва 20-й Армии фактически оказалась в тяжелом положении, была неспособна самостоятельно продолжать наступление, тем более в темпах, предписываемых планом операции «Марс». Таким образом, попытка поспешить с углублением прорыва завершилась разгромом эшелона развития успеха и вообще наиболее маневренных соединений в полосе наступления 20-й Армии Западного фронта. В то же время планомерная зачистка Никоново, Большого и Малого Кропотово и нескольких других населенных пунктов вела к фатальной потере времени, за которое в зоне боев успели появиться части сразу двух свежих танковых дивизий вермахта.
Откуда взялась подобная система? Из собственных ошибок 1916 г., когда сначала во время атак на Верден периода 21-25 февраля был избран вариант с предельно узким фронтом наступления (чтобы артиллерия могла с гарантией расчистить путь продвигающейся вперед пехоте), а потом, с началом марта, немцы обнаружили, что при таком варианте почти невозможно адекватно развивать прорыв и даже полноценно закрепиться на занятой территории под непрерывными контратаками французов и фланкирующим обстрелом. Затягивание
времени привело к тому, что Петэн сумел наладить непрерывную ротацию резервов. Лиддел-Гарт пишет об этом так: «Дороги уже не выдерживали напряжения беспрестанного движения. Поэтому были подброшены отряды территориальников, которые должны были чинить дорогу, поддерживать ее в исправности и прокладывать параллельные пути. С этого времени поток сообщений возрос до 6000 грузовиков в сутки. Впереди Петэн разделял фронт на определенные секторы, каждый со своей тяжелой артиллерией, и развивал повторные контратаки. Хотя контратаки эти почти не приводили к выигрышу местности, они смущали атакующих германцев и являлись для них помехой. Другим фактором, помогавшим французам, было то, что чем дальше германцы продвигались вперед по восточному берегу реки, тем больше они подставляли себя под фланкирующий огонь французской артиллерии, развиваемый через реку.
Время было упущено. Наступление потеряло свой порыв, стало затихать, и, как рассказывает нам Цвель, на германской стороне уже стал «проявляться мрачный пессимизм».
Теперь германское командование с опозданием пыталось расширить фронт атаки. 6 марта, после двух дней артиллерийской подготовки, кронпринц повел атаку на западном берегу реки Маас, а 8 марта к этому последнему и решающему усилию примкнули и войска на восточном берегу. Успех не оправдал потерь: на западе усилия атаковавших разбивались о высоту Морт-Ом, а на востоке - о высоту Пу-авр. Все надежды на прорыв померкли, так как оборона была теперь укреплена, и силы уравновешены» [Лиддел-Гарт 2009, с. 136].
В то же время, казалось бы, ситуацию с развитием прорыва в 1916 и 1942 гг. должны принципиально отличать танки, наличие или отсутствие такого важного средства борьбы. Бронетехнику невозможно заставить залечь сколь бы то ни было массированным обстрелом. Непрерывный маневр должен помогать ей постоянно уходить из тех секторов, где противнику удается удерживать острова и утесы обороны посреди волны наступления, обтекать их, чтобы стремиться вперед в максимальном темпе. В реальности очень быстро выяснилось, что без пехотной компоненты танковые подразделения оказываются неспособны на полноценный успех. Чисто танковое подразделение не может создать устойчивого фронта ни при охвате, ни при окружении, неспособно обеспечить собственные фланги при прорыве. Окопать танк, сделать его
стационарным средством обороны - значит, превратить его в не слишком удачной конструкции бронеколпак, в который непонятно зачем засунули еще и дизельный мотор, лишить его ключевого преимущества. Танковая бригада в 45-50 машин при благоприятных обстоятельствах способна за несколько суток преодолеть не один десяток километров, но совершенно не может решать самостоятельно задачи по контролю, пусть даже в виде слабой завесы, всей этой территории. Первый же контрудар - и окружавший оказывается окруженным, а отсекавший - отсеченным. У этой проблемы есть три решения. Первое - максимально стремительные действия в глубине у противника, фактически рейды по его тылам и системе управления, где риск оказаться в конечном итоге блокированным и уничтоженным на таком расстоянии от ближайших своих соединений, что никто не сможет подать руку помощи, заведомо принимается. Второе - создание мощной и специальным образом подготовленной моторизованной, а лучше механизированной пехоты, структурно вводимой в состав маневренных соединений, которая, тесно взаимодействуя с танками, будет по необходимости разворачиваться и оборонять ключевые точки по пути движения в прорыве. Наконец, третье - на начальной стадии обеспечить достаточную ширину прорыва, чтобы любые контрудары не могли угрожать одномоментным срезанием движущейся вперед ударной группировки.
Из этих трех парадигм прямое отношение к нашему исследованию имеет третья: коридор, по которому сообщались 6-й танковый корпус и 20-я армия, изначально оказался узким, а после того, как начавшие появляться на флангах свежие немецкие части (пускай изначально и небольшие) сумели контратаками сжать его до того, что свободное продвижение подкреплений и припасов по нему оказалось невозможным - оно гарантированно засекалось, после чего по маршруту движения наносился артиллерийский удар и активизировались контрвыпады. И либо разворачивайся и де факто пробивайся заново, раздвигая стенки коридора, либо пытайся проскочить - и тогда имей шанс повторить судьбу конников 2-го кавкорпуса.
Некогда под Верденом французы вернули большую часть того, что немцы брали у них в тяжелых и широкомасштабных ударах, например форт Дуомон, сериями очень маленьких, но настойчивых, как долбящий дерево дятел, атак, постепенно всё более сужавших зону, связующую основные силы армии кронпринца Вильгельма с
выдвинутыми вперед укрепленными пунктами. Иными словами, сами по себе достаточно прочные, они заставляли очень многое тратить на свою поддержку и сохранение устойчивого контакта. На Восточном фронте в 1942 г. всё, как правило, происходило заметно быстрее, но это понятно и естественно - скорости Второй мировой в целом были во всех отношениях выше, нежели у Первой. В основе своей процесс сохранял прежнюю суть.
В некоторых случаях снабжение передовых подразделений либо изолированных гарнизонов, в отличие от периода Первой мировой, стало возможным осуществлять по воздуху. Однако здесь для успеха настоятельно требовался прочно контролируемый аэродром, а также развитая и многочисленная транспортная авиация, которой обеспечена безопасность ее действий (т. е. необходимое условие - как минимум частичное господство в воздухе в зоне операции). Несоблюдение хотя бы одного из этих требований быстро вело к самым плачевным последствиям, что хорошо видно на примере судьбы 6-й немецкой армии в Сталинградском котле. В целом, вплоть до 1945 г. воздушное снабжение продолжало оставаться или экзотикой, или риском, сравнимым с хождением по лезвию бритвы. В этом смысле авиация как новое техническое средство (хотя ВВС, безусловно, существовали у борющихся сторон и в 1916 г., но к 1942 г. прогресс в военном авиастроении был очень значительным), не смогла оказать решающего влияния на преодоление позиционного кризиса нового типа. На стадии же непосредственно прорыва обороны ВВС, как правило, имели возможность действовать только в качестве «летающей артиллерии». Превентивные удары по районам сосредоточения резервов противника, хотя и ставились в качестве боевой задачи, редко когда были по-настоящему эффективны, ввиду ограниченности информации о точном месторасположении врага в конкретный момент времени. Так, в отчете о боевых действиях 1-й воздушной армии, сражавшейся в небе над Ржевским выступом, за август 1942 г. (начало Ржевско-Сычёвской наступательной операции) говорится: «В основу организации первого штурмового и бомбового удара в 1-й день операции на фронте 61-й армии были положены принципы внезапности и максимальной авиационной плотности на узком участке фронта, имея основной задачей первым ударом подавить всю систему огня противника непосредственно на переднем крае обороны в направлении главного удара». Только после этого
предполагалось «...последующими вылетами, перенося удары в глубину обороны, не допустить подхода резервов к полю боя». Даже при подавляющем преимуществе в воздухе и качественной работе разведки, как, например, у союзников в Нормандии летом 1944 г., полностью парализовать переброску мобильных резервов немцев к угрожаемым участкам англо-американцам так и не удалось.
Непосредственно же штурмовые действия ВВС могли быть более или менее эффективными, но лишь дополняли артиллерийскую обработку позиций врага. Причем, если даже ведя контрбатарейную борьбу, до момента прямого поражения орудия, или вывода из строя его расчета, в условиях Второй мировой не было никакой возможности перехватить или остановить выпущенный им снаряд, то ключевые узлы в системе обороны (читай шверпункты) можно было прикрыть средствами ПВО достаточно сильно, чтобы сама попытка подобраться к ним с воздуха для бомбометания была чревата тяжелыми потерями. И всё это - если абстрагироваться от активного противодействия истребительной авиации, а о нем тоже забывать нельзя.
Иными словами, приходится признать, что с появлением в 1930-х гг. новых качественных средств ПВО и ПТО технические средства, которые сами по себе предлагались в период Первой мировой как способы разрешения позиционного кризиса, перестали быть таковыми. Эффективные механизмы для этого к 1942 г. лежали исключительно в тактической области.
Завершая данную статью, автор ни в коей мере не считает исчерпанной ее тему, напротив, даже подчеркивает обратное. Проблема поставлена - выделение при компаративном анализе неизменных в рамках двух мировых войн тактических, оперативных и стратегических форм, определение непреходящих (во всяком случае, в рамках XX столетия) положений военной теории и подкрепление их историческими примерами и доказательствами. Верден и Ржев - лишь одна из возможных пар сопоставления. Несомненный интерес вызывает, например, сравнительный анализ Галипполийской операции и операции Оверлорд - крупнейших морских десантов Первой и Второй мировых войн соответственно. Но всё же вернемся именно к вопросу о позиционном кризисе, средствах его преодоления, причинах, по которым они оказывались более или менее эффективными. Данная тема вполне заслуживает самостоятельной монографии - хотя бы даже
отталкивающейся от предложенного автором сопоставления Верден-ской и Ржевской битв, либо включающая в себя и другие примеры, которые позволят придать выводам более полный, законченный, фундаментальный характер.
Проведенный анализ позволяет прийти к следующим выводам:
1. Верденская и Ржевская битва являются не просто сопоставимыми, но и родственными, как выдающиеся образчики позиционного кризиса старого и нового типов.
2. Само возникновение позиционного кризиса нового типа во многом связано с немецкой тактикой шверпункта (в ее приложении к обороне), которая, в свою очередь, была освоена вооруженными силами Германии под большим влиянием опыта Вердена.
3. В свою очередь, в рамках РККА в силу как объективных, так и субъективных причин опыт Западного фронта Первой мировой оказался менее освоен и востребован, что сказалось в ряде случаев на принимаемые командованием в ходе Ржевской битвы решениях.
4. Роль техники (танков, авиации), как средств разрешения кризиса, оказалась преходящей, равно как и ряд других особенностей Верденской и Ржевской битв, связанных с большим или меньшим общим темпом боевых действий, обеспечиваемых новыми техническими средствами у второй и первой соответственно. В то же время ключевые оперативно-тактически установки, характерные для позиционного фронта, оказалась устойчивыми и лишь эволюционировали: как то ротация при помощи ж/д и автотранспорта резервов у Петэна и мобильный танково-механизированный резерв у Моделя.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Герасимова С. А. Ржев 42. Позиционная бойня. М. : Яуза, Эксмо, 2007. 320 с. Герасимова С. А. Ржевская бойня. Потерянная победа Жукова. М. : Яуза, Эксмо, 2009. 320 с.
Герасимова С. А. «Я убит подо Ржевом». Трагедия Мончаловского котла, серия «Война и мы». М. : Яуза-каталог, Эксмо, 2016. 384 с. Гланц Д. Крупнейшее поражение Жукова, катастрофа Красной Армии в операции Марс 1942 г. М. : Астрель, 2006. 666 с. Зайончковский А. М. Первая мировая война. СПб. : Полигон, 2000. 878 с. Исаев А. В. К вопросу о потерях советских войск в боях за Ржевский выступ [Электронный ресурс] // Актуальная история. URL : actualhistory.ru/ isaev-rzhev2 (дата обращения: 17.06.2019).
История Первой мировой войны 1914-1918 гг. / под ред. И. И. Ростунова. М. : Наука, 1975. 670 с.
Клаузевиц К. О войне. М. : Эксмо, Мидгард, 2007. 864 с.
КривошеевГ. Ф. Россия и СССР в войнах XX века. Потери вооруженных сил: Статистическое исследование. М. : Олма-Пресс, 2001. 608 с.
Лиддел Гарт Б. 1914. Правда о Первой мировой. М. : Эксмо, 2009. 303 с.
Ольштынский Л. И. Советское общество. История строительства социализма в России. Кн. 2. Становление советского социалистического общества и его борьба с фашизмом (1921-1945 гг.). М. : Изд-во ИТРК, 2015. 368 с.
Петэн А. Ф. Оборона Вердена : пер. с фр. М., 1937. 84 с.
Попов В. Т. Бои за Верден. М., 1939.
Стивен Ньютон. «Пожарник» Гитлера. Фельдмаршал Модель. М. : АСТ, 2007. 512 с.
Фалькенхайн Э. Верховное командование 1914-1916 в его важнейших решениях. М. : Высший Военный Редакционный Совет, 1923. 279 с.
Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО), фонд 1-й воздушной армии,опись 3284, дело 53.
Центральный архив Министерства обороны (ЦАМО), фонд оперотдела штаба 20-й армии, опись 6631, дело 53.
Verdun et les batailles pour sa possession. Clermont Ferrand : Michelin and Cie, 1919. 111 с.
REFERENCES
Gerasimova S. A. Rzhev 42. Pozicionnaja bojnja. M. : Jauza, Jeksmo, 2007. 320 s.
Gerasimova S. A. Rzhevskaja bojnja. Poterjannaja pobeda Zhukova. M. : Jauza, Jeksmo, 2009. 320 s.
Gerasimova S. A. «Ja ubit podo Rzhevom». Tragedija Monchalovskogo kotla, serija «Vojna i my». M. : Jauza-katalog, Jeksmo, 2016. 384 s.
Glanc D. Krupnejshee porazhenie Zhukova, katastrofa Krasnoj armii v operacii Mars 1942 g. M. : Astrel', 2006. 666 s.
Zajonchkovskij A. M. Pervaja mirovaja vojna. SPb. : Poligon, 2000. 878 s.
Isaev A. V. K voprosu o poterjah sovetskih vojsk v bojah za Rzhevskij vystup [Jelektronnyj resurs] // Aktual'naja istorija. URL : actualhistory.ru/isaev-rzhev2 (data obrashhenija: 17.06.2019).
Istorija Pervoj mirovoj vojny 1914-1918 gg. / pod red. I. I. Rostunova. M. : Nauka, 1975. 670 s.
Klauzevic K. O vojne. M. : Jeksmo, Midgard, 2007. 864 s.
Krivosheev G. F. Rossija i SSSR v vojnah XX veka. Poteri vooruzhennyh sil: Statisticheskoe issledovanie. M. : Olma-Press, 2001. 608 s.
Liddel Gart B. 1914. Pravda o Pervoj mirovoj. M. : Jeksmo, 2009. 303 s.
Ol'shtynskij L. I. Sovetskoe obshhestvo. Istorija stroitel'stva socializma v Rossii. Kn. 2. Stanovlenie sovetskogo socialisticheskogo obshhestva i ego bor'ba s fashizmom (1921-1945 gg.). M. : Izd-vo ITRK, 2015. 368 s. Petjen A. F. Oborona Verdena : per. s fr. M., 1937. 84 s. Popov V. T. Boi za Verden. M., 1939.
Stiven N'juton. «Pozharnik» Gitlera. Fel'dmarshal Model'. M. : AST, 2007. 512 s. Fal'kenhajn Je. Verhovnoe komandovanie 1914-1916 v ego vazhnejshih reshenijah.
M. : Vysshij Voennyj Redakcionnyj Sovet, 1923. 279 s. Central'nyj arhiv Ministerstva oborony (CAMO), fond 1-j vozdushnoj armii, opis' 3284, delo 53.
Central'nyj arhiv Ministerstva oborony (CAMO), fond operotdela shtaba 20-j
armii, opis' 6631, delo 53. Verdun et les batailles pour sa possession. Clermont Ferrand : Michelin and Cie, 1919. 111 s.
