CC BY
170
ПСИХОЛОГИЯ РАЗВИТИЯ
УДК 159.922.63
Попова Татьяна Ананьевна
кандидат психологических наук, доцент кафедры психологии e-mail: [email protected]
ФГБОУ ВО «Пермский государственный гуманитарно-педагогический
университет», Пермь, Россия 614990, Пермь, Сибирская, 24, +7(342) 212-85-90
ПОЗДНИЙ ОНТОГЕНЕЗ: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ
Тatiana A. Popova
Ph.D., Assistant Professor of Psychology
e-mail: [email protected]
Federal State Budget Educational Institution of Higher Education «Perm State Humanitarian Pedagogical University» 24 Sibirskaja St., 614990, Perm, Russia
LATE ONTOGENESIS: SOME ASPECTS OF INVESTIGATION
Аннотация. В статье представлены результаты исследований самоотношения и ценностных ориентаций, личностных качеств, эмоциональной сферы и адаптационных механизмов личности в позднем онтогенезе. Выявлены различия в проявлениях тревожности и субъективного переживания одиночества, в отношении к себе, локусе контроля и системе ценностей пожилых людей в зависимости от возраста, пола, профессиональной занятости. В позднем онтогенезе не всегда проявляются негативные переживания и снижается самоценность. Удовлетворенность жизнью, ее осмысленность, понимание жизненных целей позволяют говорить о пожилом возрасте не только как возрасте угасания, но и как о возрасте развития и позитивных изменений личности.
Ключевые слова: поздний онтогенез; ценностные ориентации; субъективное переживание одиночества; тревожность; самоотношение; локус контроля; адаптация к новому образу жизни после выхода на пенсию.
Abstract. The article reveales the research results of personal self-conception, value system, personal qualities, emotional sphere as well as psychological adaptation during the stages of late ontogenesis. The next indexes studied in the
© Попова Т.А., 2017
article are the following: anxiety, subjective feeling of loneliness, personal self-conception, locus of control and system of values of the elderly depending on age, gender and occupation. During late ontogenesis negative feelings as well as the decrease of personal self-conception is established. Due to the understanding of life goals, satisfaction with life and comprehension retirement ages include not only the period of fading but also the period of self-development and positive shifts in personality.
Key words: late ontogenesis; age, gender and age differences; subjective feeling of loneliness; anxiety; personal self-conception; locus of control; value system; adaptation to the new way of life after retirement age.
В последние десятилетия современная психология развития все чаще обращается к исследованию позднего онтогенеза. Интерес к проблемам пожилого возраста обусловлен не только социально-экономическими причинами. В зарубежной и отечественной литературе в последнее время старение рассматривается не как простая инволюция, угасание или регресс, а как продолжающееся становление человека, которое включает не только многие приспособительные и компенсаторные механизмы жизнедеятельности, но и способы активного взаимодействия с миром [2]. Это объясняется не только резким повышением продолжительности жизни в развитых странах, но и изменением общественного мнения, которое все чаще склонно видеть в пожилом возрасте потенциал развития [2; 5; 8]. О реальности возрастного, онтогенетического опосредования личностного развития писал еще Б.Г. Ананьев [3]. Он одним из первых стал говорить о том, что личностные трансформации, происходящие в период поздней взрослости, переструктурирование системы самоотношения, переоценка наиболее актуальных жизненных проблем, изменения в восприятии своего жизненного пути могут быть теми самыми трансформациями, которые позволяют человеку продолжить дивергентное развитие на более поздних этапах онтогенеза. Ученый указывал на то, что в старости наряду с инволюционными процессами происходит своеобразная качественная перестройка организма с сохранением особых приспособительных функций на фоне общего их спада [3].
В современном понимании поздний онтогенез все чаще ассоциируется с аккумуляцией опыта и знаний, интеллекта и личностного потенциала пожилых людей, адаптивных к возрастным переменам [8]. Закон метаморфозы Л.С. Выготского, когда развитие понимается как цепочка качественных изменений, вполне применим и к пожилому возрасту [6], в котором продолжается становление человека, происходит включение иных приспособительных и компенсаторных механизмов жизнедеятельности, способов активного взаимодействия с миром [2; 4; 5]. Период позднего онтогенеза как насыщенный переменами, отмечали Г. Шихи и Р. Пек. Л. Торнстам называл геротрансцедентность аналогом зрелой личности в период старения [Цит. по: 8]. Новое понимание механизмов онтогенетического развития в изучении проблем идентичности и эгоинтеграции, решения жизненных задач представлены в работах
Э. Эриксона [14], теории активности - у Р. Хавигхурста и Ф. Маддокса, стратегии жизни и старения описаны у К.А. Абульхановой-Славской [1] и Л.И. Анцыферовой [4; 5], пожилой возраст как кризисный рассматривают О.В. Краснова, А.Г. Лидерс, Т.Д. Марцинковская [11]. Последние исследования Л.А. Головей о возрастном и профессиональном развитии личности [10], И.Б. Дермановой. о формировании личностной зрелости [10], изучение стратегий освоения позднего возраста в работах Н.С. Глуханюк и Т.Б. Гершкович [7], подтверждают современное представление о позднем онтогенезе как возрасте развития, позволяя формировать образ позитивного старения. Только с позиций позднего возраста можно «глубоко понять и объяснить жизнь как целое, ее сущность и смысл, ее обязательства перед предшествующими и последующими поколениями. Этот возраст отличает особое предназначение, специфическая роль в системе жизненного цикла человека» [8, с. 7].
И все же с повышением возраста неизменно ухудшается здоровье, что требует перестройки жизни пожилого человека, необходимости изменения прежнего образа жизни, принятия на себя новой социальной роли, изменения самовосприятия. В связи с этим перестраивается и субъективная картина мира, который становится опасным, неизвестным, не позволяющим управлять собой [8; 11]. Пожилой человек начинает чувствовать себя беспомощным, слабым, тревожным и зависимым от других. Традиционно считается, что одиночество, тревожность, депрессия, психологический дискомфорт чаще всего предстают как атрибуты старости и проявления «синдрома отставки» [2; 7]. Потеря работы, ухудшение здоровья, уход из жизни близких людей, сужение социальных ролей и изменение статусов могут вызвать (и вызывают) у пожилых людей негативные переживания.
В то же время Л.И. Анцыферова [4; 5] и другие исследователи отмечают, что негативные переживания могут обернуться в будущем как более эффективные стратегии взаимодействия человека с миром, как результат духовной работы и переосмысления собственной жизни. Ощущение тревоги и переживание одиночества пожилыми людьми зависит от многих факторов: личностных особенностей, характера деятельности и общения, степени активности воздействия на окружающий мир. На эмоциональные состояния пожилых людей влияют внешняя среда, социальное окружение, условия проживания, уровень материального благополучия, увлечения, стратегия жизни и старение. Известно, что мужчины более подвержены переживаниям одиночества: согласно данным, овдовевшие мужчины ощущают себя более одинокими, чем мужчины, состоящие в браке. Среди женщин, состоящих в браке и овдовевших, существенного различия в их ощущении одиночества не обнаружено [8]. Переживание одиночества пожилыми людьми связано с осмыслением и оценкой ими социальных отношений [11].
В нашем исследовании изучались особенности проявлений тревожности и субъективного переживания одиночества в пожилом возрасте на разных возрастных выборках (60-70 и 71-80 лет). Общая выборка составила 120 чел. (по 60 человек в каждой возрастной группе). Цель исследования заключалась
в изучении тревожности и субъективного переживания одиночества в группах пожилых людей разного возраста, пола и семейного положения (одиноких и семейных). Выборка была весьма гетерогенна по составу, поэтому учесть все факторы, влияющие на особенности эмоционально-личностной сферы испытуемых, их проявления и различия в разных возрастных группах, было невозможно.
Тем не менее для сравнительного анализа мы выделили следующие подгруппы: семейные мужчины и женщины 60-70 лет, одинокие мужчины и женщины 60-70 лет, семейные мужчины и женщины 71-80 лет, одинокие мужчины и женщины 71-80 лет, одинокие и семейные женщины 60-70 лет, одинокие и семейные женщины 71-80 лет, семейные женщины 60-70 и 71-80 лет, одинокие женщины 60-70 лет и 71-80 лет, одинокие и семейные мужчины 60-70 лет, одинокие и семейные мужчины 71-80 лет, семейные мужчины 60-70 и 71-80 лет, одинокие мужчины 60-70 и 71-80 лет. Были использованы методика изучения уровня субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона и методика Дж. Тейлора «Шкала тревожности» (вариант В.Г. Норакидзе).
При сравнении средних значений изучаемых показателей по ^критерию Стьюдента выявлено следующее.
1. Пожилые семейные женщины менее ощущают свое одиночество и тревогу, нежели семейные мужчины этого возраста.
2. Одинокие женщины 60-70 лет более общительны, эмоционально стабильны, более доминантны, нормативны, более социально смелы и эмпатийны, у них выше уровень самоконтроля, чем у одиноких мужчин такого же возраста, которые чувствуют себя более тревожными и одинокими.
3. Семейные мужчины 71-80 лет более общительны, независимы, чем семейные женщины, но и менее эмпатийны, более тревожны и субъективно одиноки, чем семейные женщины.
4. Одинокие мужчины и женщины 71-80 лет имеют высокий уровень одиночества и тревоги, но у мужчин эти показатели выше. Семейные женщины 71-80 лет по сравнению с одинокими этого же возраста более эмоционально стабильны, доминантны, эмпатийны.
5. Одинокие женщины 71-80 лет более переживают одиночество и тревогу, чем семейные женщины такого же возраста.
6. В то же время семейные женщины 71-80 лет менее общительны, самостоятельны, независимы и активны, чем семейные женщины 60-70 лет, у которых ниже показатели чувства одиночества и тревоги.
7. Одинокие женщины 60-70 лет более общительны, критичны, эмоционально стабильны и доминантны, чем одинокие женщины 71-80 лет, которые более осторожны, тревожны и озабочены, более наивны и консервативны, более зависимы, чем одинокие женщины 60-70 лет. У одиноких пожилых женщин 71-80 лет более выражено чувство одиночества и тревожность.
8. Семейные мужчины 60-70 лет более открыты, общительны, доминантны, более критичны, более эмоционально стабильны, эмпатийны, чем
одинокие мужчины этого возраста. Также семейные мужчины менее переживают одиночество и тревогу, чем одинокие.
9. Семейные мужчины 71-80 лет также более общительны и критичны, более эмоционально стабильны и спокойны, самостоятельны и ответственны, менее озабочены и осторожны, чем одинокие мужчины этого же возраста. И у семейных, и у одиноких мужчин 71-80 лет высокие показатели субъективного переживания одиночества и тревожности, тогда как у одиноких мужчин эти показатели значимо выше. Семейные мужчины 60-70 лет более общительны, эмоционально стабильны, доминантны, активны, чем их одинокие сверстники. Семейные мужчины этого возраста менее переживают чувство одиночества и тревожности, чем одинокие мужчины.
10. Одинокие пожилые мужчины 60-70 лет более критичны и эмоционально стабильны, более самостоятельны и социально смелы, менее зависимы от группы, у них выше уровень самоконтроля, чем у одиноких мужчин 71-80 лет. В то же время одинокие мужчины 71-80 лет более доверчивы, открыты, более наивны и консервативны. Одинокие мужчины и того и другого возраста имеют высокий уровень одиночества и тревожности, но у одиноких мужчин 71-80 лет эти показатели значимо выше.
Таким образом, одинокие пожилые мужчины и женщины разного возраста имеют выраженные различия в личностных свойствах, а также одинокие более тревожны и более остро переживают свое одиночество, чем семейные. Кроме того, показатели тревожности и субъективного переживания одиночества пожилыми людьми увеличиваются с возрастом, хотя и имеют различные инварианты. Большую роль играют характер деятельности и общения, социальное окружение, стратегии жизни и старения, система ценностей, личностные качества, индивидуальные особенности, состояние здоровья и др.
Старые люди, живущие в супружестве, испытывают «групповую солидарность», «взаимную зависимость» (по Т. Харевен), чувство общности с ровесниками, им легче совладать с общими трудностями и переживаниями пожилых людей [7; 11].
Знаменитые Боннский и Берклинский лонгитюды, проводившиеся в 60-80-е гг. прошлого века, показали, что внутрисемейные роли весьма стабильны, а значимым предиктором активности в супружеской роли является социоэкономический статус [10; 11]. Главный вывод обоих лонгитюдов заключался в том, что геронтологические исследования не должны игнорировать индивидуальные различия.
В психологии известны различные типы приспособления к старости (по Д. Бромлей): конструктивная установка, установка зависимости, защитная установка, установка враждебности, и установка враждебности, направленная на самого себя [4]. Д. Бромлей называет возраст 65-70 как «удаление от дел». Эта стадия характеризуется повышением впечатлительности (восприимчивости) к нарушениям жизненного стереотипа и «психическим беспорядкам» в ближайшем окружении; увеличивающейся потребностью к коммуникации, обострением чувства родства и привязанностей к близким
людям; освобождением от служебной роли и общественных дел или продолжением некоторого рода деятельности с целью поддержания авторитета и власти; адаптацией к новым условиям жизни. Большое значение придается половым различиям в протекании старения человека, подчеркиваются гендерные различия: женщина в разное время выполняет роли дочери, матери, бабушки, жены или родственницы. Ее положение существенно зависит от структуры семьи, для мужчины более важны перемены в деловых отношениях, профессиональном статусе, уровне дохода [2]. Люди пожилого возраста остро переживают одиночество как атрибут старости, «синдром отставки». Для многих пожилых людей «отставка» - выход на пенсию -воспринимается как потеря будущего, как неопределенность и бессодержательность дальнейшей жизни, которая вызывает опасения и страхи. Как отмечает Л.И. Анцыферова, только психологическое будущее с его перспективами позволяет личности пожилого человека развиваться [5]. Многие пожилые люди обращаются к стратегиям «антиципирующего совладания». Для того чтобы справиться с кризисной ситуацией, пожилым людям необходимо формировать позитивные установки на будущее, проявлять активность в поиске новых смыслов. Автор выделяет два личностных типа старости, отличающихся друг от друга уровнем активности, стратегиями совладания с трудностями, отношением к миру и себе, удовлетворенностью жизнью. Если представители первого типа без особых эмоциональных нарушений переживают уход на пенсию, включаются в социальную жизнь, планируют будущее, исходя из ситуации, реализуют свои интересы и увлечения, то вторые тяжело переживают свой поздний возраст, отчуждаются от окружения, переживают собственную ненужность и нереализованность. Вероятно, потеря личностной идентичности связана с отсутствием опыта активного совладания с проблемами в привычных жизненных стратегиях.
Изучение защитно-совладающего поведения в позднем онтогенезе позволяет говорить об его обусловленности не только жизненной ситуацией, но и личностными качествами, полом, образованием. По мнению Л.А. Головей [10], защитно-совладающее поведение изменяется в разные периоды жизни человека. В частности, в период поздней взрослости оно становится более гибким. Особую роль начинает играть позитивное самоотношение и Я-концепция, ощущение субъективного благополучия.
М.В. Ермолаева считает, что субъективное отношение к выходу на пенсию связано с отсутствием общего и единоличного способа реагирования на старение. Одними людьми выход на пенсию переживается как трагическая изоляция от общества, а другими - как возможность заняться наконец тем, к чему всегда лежала душа [8]. Выработка адаптивных механизмов при этом определяется не только внешними факторами, но и - в большей степени зависит от личных установок пожилого человека, его «умения строить свою жизнь» [7].
Это нашло подтверждение в нашем исследовании, направленном на изучение личностных свойств, отношения к себе, копинг-стратегий
поведения и эмоциональных состояний (субъективное переживание одиночества) у работающих и неработающих пенсионеров. В исследовании приняли участие 50 человек в возрасте от 60 до 75 лет (25 работающих и 25 неработающих пенсионеров). Для решения поставленных задач были использованы: методика Р. Кеттелла «16-факторный личностный опросник», методика изучения копинг-поведения в стрессовых ситуациях (С. Норман, Д.Ф. Эндлер, Д.А. Джеймс, М.И. Паркер), методика диагностики уровня субъективного ощущения одиночества Д. Рассела и М. Фергюсона, методика исследования самоотношения (МИС Р.С. Пантилеева).
Т-критерий Стьюдента позволил нам выделить значимые различия в изучаемых выборках в зависимости от занятости пожилых людей профессиональной деятельностью. При сравнении личностных качеств, показателей отношения к себе и копинг-стратегий выявлены следующие различия.
1. Работающие люди пожилого возраста более проницательны и дипломатичны в общении (фактор N Кеттелла), чем неработающие.
2. Работающие пожилые люди более критичны и восприимчивы к новым идеям (фактор Ql Кеттелла).
3. Работающие пожилые люди менее открыты для общения, потребность во взаимодействии с другими у них ниже, чем у неработающих пенсионеров (фактор «открытость» (МИС)). Потребность в коммуникации, установлении и поддержании социальных связей для неработающих пожилых людей является более значимой из-за ограничения групп общения в изменившейся социальной ситуации.
4. Выявлены различия в выборе копинг-стратегий на стрессовые ситуации. Неработающие пожилые люди в стрессовой ситуации более ориентированы на решение задачи, а работающие - на отвлечение от стрессовой ситуации.
5. В личности работающих пожилых людей представлены корреляционные связи между такими личностными свойствами, как экспрессивность, социальная смелость, самоконтроль, радикализм и тревожность, а в выборке неработающих - радикализм, социальная смелость, жизнерадостность, нормативность, общительность.
6. В выборке работающих пожилых людей наиболее ярко представлена корреляция показателей социальной смелости, самоуважения, внутренней неустроенности, чувствительности, зеркального «Я» и самообвинения. В выборке неработающих установлены следующие корреляты свойств личности и самоотношения: нормативность, открытость, самообвинение, зеркальное «Я», самоценность, конфликтность и аутосимпатия.
7. В выборке работающих пенсионеров представлены корреляции показателей материального, физического и деятельного «Я» с показателями самоотношения (самоуважение и самопривязанность), а в выборке неработающих испытуемых наиболее выражены интеркорреляции показателей социального и деятельного «Я» практически со всеми показателями самоотношения.
8. В группе работающих пожилых людей не обнаружено корреляционных связей между субъективным переживанием одиночества, самоотношением, самовосприятием и копинг-стратегиями. В выборке неработающих испытуемых показатель субъективного переживания одиночества коррелирует с показателями самоотношения и самовосприятия, а также с копингом, ориентированным на задачу.
9. Выявлено сходство и различие факторных структур изучаемых свойств у людей пожилого возраста. В выборке работающих испытуемых структура личности включает такие факторы, как: критическое отношение к себе, эмоциональное спокойствие и стабильность, психическое равновесие, а в выборке неработающих - ценностно-критическое отношение к себе, социальную робость и консерватизм, неудовлетворение собой.
Таким образом, значимость проблемы социально-психологической адаптации после прекращения пожилыми людьми трудовой деятельности является весьма актуальной не только в психологическом, но и социальном плане. Выход на пенсию некоторыми пожилыми людьми воспринимается как сигнал конца своей полезности, безвозвратной потери главного смыслообразующего мотива всей жизни. Переход к жизни пенсионера может служить сигналом «утраты власти, беспомощности и автономии» [11]. В пожилом возрасте, особенно с сужением ролевого поведения, перестраивается вся потребностно-мотивационная сфера.
В связи с этим мы поставили цель изучить особенности социально-психологической адаптации, локуса контроля и степень удовлетворенности основных потребностей неработающих пожилых людей в возрасте 55-65 лет. В качестве психологического инструментария использовались методика диагностики социально-психологической адаптации (СПА) К. Роджерса и Р. Даймонда, методика диагностики степени удовлетворенности основных потребностей (по А. Маслоу), методика диагностики уровня субъективного контроля (УСК) Дж. Роттера (адаптация Е.Ф. Бажина, С.А. Голынкиной, А.М. Эткинда). Выборка составила 98 чел. С помощью кластерного анализа было получено три группы испытуемых с высоким, средним и низким уровнем СПА.
Сравнение по t-критерию Стьюдента средних значений показателей адаптации, локуса контроля и удовлетворенности основных потребностей в группах с высоким (23 чел.) и низким уровнем адаптации (17 чел.) показало целый ряд различий средних показателей в изучаемых выборках.
1. У пожилых людей с высоким уровнем СПА более согласованы цели и результаты жизнедеятельности, у них выше показатели принятия себя и принятия других. Испытуемые данной выборки в большей степени испытывают эмоциональный комфорт, чаще стремятся к доминированию в делах и отношениях, не уходят от решения проблем.
2. Пожилые люди с высоким уровнем адаптации отличаются по ряду показателей локуса контроля: они более интернальны в семейных и межличностных отношениях, у них выше показатели локуса контроля здоровья.
3. Степень удовлетворенности основных потребностей пожилых людей с высоким и низким уровнем социально-психологической адаптации также имеет значимые различия. В группе с высоким уровнем адаптации в большей степени выражена потребность в самовыражении, более высок интерес к содержанию деятельности, более удовлетворена потребность в безопасности.
Таким образом, высокий уровень приспособления к изменившейся социальной ситуации развития при выходе на пенсию позволяет пожилым людям развиваться личностно, реализовать себя в новых для них видах деятельности, строить перспективные жизненные планы. По утверждению Н.С. Глуханюк и Т.Б. Гершкович, детерминанты толерантного отношения к собственному старению и выбор продуктивных стратегий адаптации отражаются в понятии готовности к освоению возрастно-временных изменений [7], что косвенно подтвердили полученные нами результаты.
В исследовании, направленном на изучение некоторых индивидных и личностных свойств, ценностных ориентаций, были задействованы две выборки людей пожилого возраста (50-60 лет, 110 чел.) и (60-70 лет, 80 чел.), в основном - женщины. Были использованы диагностические методики для изучения психодинамических и личностных свойств: опросник ОСТ В.М. Русалова, методика изучения смысложизненных ориентаций личности (методика СЖО Д.А. Леонтьева), опросник изучения личностных качеств опросник 16 PF Р. Кеттелла, методика изучения сформированности готовности к освоению возрастно-временных изменений (опросник Н.С. Глуханюк и Т.Б. Гершкович).
С помощью ^критерия Стъюдента были обнаружены следующие значимые отличия психодинамических и личностных свойств в изучаемых возрастах.
1. Установлено, что у 50-60-летних по сравнению с 60-70-летними пожилыми людьми более выражены психодинамические показатели интеллектуальной и коммуникативной пластичности и интеллектуальной скорости.
2. У 50-60-летних при исследовании свойств личности обнаружены большая выраженность общительности (А), интеллекта (В), эмоциональной устойчивости и силы Я (С), сдержанности (Р) и конформизма ^2) по сравнению с выборкой испытуемых более старшего возраста.
У 60-70-летних более выражены факторы нормативности поведения (О), робости (Н), (I), прямолинейности (Ы), тревожности (О), самоконтроля ^з) и напряженности ^4).
3. По шкалам СЖО 60-70-летние испытуемые имеют более высокие показатели, т.е. они в большей мере осознают жизненные цели, проявляют интерес к эмоциональной и процессуальной стороне насыщенности жизни, удовлетворены результатом самореализации, у них более высок показатель локуса контроля управлением жизни.
4. Наиболее существенным является то, что в изучаемом возрастном диапазоне отчетливо проявляются возрастные и индивидуальные различия в свойствах темперамента и личности и взаимосвязях между ними, становится более отчетливым психологический портрет возраста [12].
Таким образом, полученные результаты позволяют говорить о разных стратегиях освоения и проживания данного периода жизни, требуют глубокого осмысления и исследования психологических проблем и условий генезиса личности в пожилом возрасте.
В проведенном нами сравнительном исследовании свойств личности, смысложизненных ориентаций и удовлетворенности браком на разных этапах онтогенеза ранней взрослости (29-34 года, работающие, состоящие в браке; 46 чел.) и пожилом возрасте (60-65 лет, неработающие, состоящие в браке, 35 чел.). В качестве психологического инструментария использовались методика исследования личностных свойств 16 PF Р. Кеттела, методика исследования смысложизненных ориентаций Д.А. Леонтьева и методика «Исследование удовлетворенности браком» В.В. Столина, Т.Л. Романовой, Г.П. Бутенко.
Сравнение по ^критерию Стьюдента средних значений показателей позволило выявить значимые различия свойств личности, смысложизненных ориентаций и удовлетворенности браком в изучаемых возрастных выборках. В результате выяснилось следующее:
1. Тридцатилетние испытуемые более общительны и готовы к сотрудничеству (фактор А Кеттела), более эмоционально стабильны (фактор С Кеттела), более доминантны и настойчивы (фактор Е Кеттела), чем пожилые люди.
2. Обнаружено, что тридцатилетние менее наивны, более проницательны (фактор N Кеттела), менее тревожны (фактор О Кеттела).
3. Пожилые люди более консервативны, менее склонны к нововведениям, чем люди среднего возраста (фактор Ql).
4. У пожилых людей более высокие показатели субъективной картины жизненного пути и осмысленности жизни по шкалам СЖО «цели в жизни», «локус контроля - Я» и «локус контроля - жизнь»
5. Также выявлено, что люди пожилого возраста более удовлетворены браком, чем тридцатилетние.
Представленные результаты показали, что в среднем и пожилом возрасте не только по-разному осмысливается жизнь, ценности, отношение к браку и удовлетворенности им, но и проявляются различные свойства личности. Фактор возраста, времени жизни, ее ценности и необратимости включен в мотивационную сферу пожилых людей. Личностные изменения могут быть связаны с дивергентным развитием на поздних этапах онтогенеза, с субъективным переживанием благополучия (неблагополучия), которое неизменно зависит от качества жизни, ее психологических, социальных и соматических факторов. Пожилые люди в процессе жизни приобретают стратегические знания и опыт. Аккумуляция опыта позволяет выстроить не только стратегию собственной жизни, но и выработать механизмы безопасности, копинги, которые позволяют справиться со стрессом и ухудшающимся здоровьем [1; 9].
Э. Эриксон, называя старость поздней взрослостью, подчеркивал дихотомичность ее развития. С одной стороны, эгоинтеграция, подведение
итогов собственной жизни, прогрессивное развитие личности; с другой -регрессивные изменения, понимание необратимости и конечности бытия, приводящие к эго-отчаянию [14]. Возможность выбора новых смыслов оставшейся жизни позволяет говорить о поздней взрослости как возрасте развития, возрасте позитивных изменений личности, новых возможностей, позволяющих противостоять угасанию [13]. Именно поиск новых смыслов позволяет вырабатывать эффективные стратегии адаптации и копинги, сохранять и развивать личность в системе социальных отношений.
Список литературы
1. Абульханова К.А. Методологический принцип субъекта: исследование жизненного пути личности // Психол. журнал. - 2014. - № 2. - С. 5-18.
2. Александрова Н.Х. Особенности субъектности человека на поздних этапах онтогенеза: автореф. дис. ... д-ра психол. наук: 19.00.13. - М., 2000. - С. 33.
3. Ананьев Б.Г. Некоторые проблемы психологии взрослых. - М., 1973. -С. 280.
4. Анцыферова Л.И. Новые стадии поздней жизни: время теплой осени или суровой зимы? // Психология старости и старения. Хрестоматия: учеб. пособие для студентов психол. факультетов высш. учеб. заведений / сост. О.В. Краснова, А.Г. Лидерс. - М.: Академия, 2003. - С. 119-127.
5. Анцыферова Л.И. Развитие личности и проблемы геронтологии. - М.: Ин-т психологии РАН. - 2004. - С. 415.
6. Выготский Л.С. Проблема возраста // Хрестоматия по детской психологии. - М: ИПП, 1996. - С. 4-20.
7. Глуханюк Н.С., Гершкович Т.Б. Поздний возраст и стратегии его освоения. - М.: Моск. психол.-соц. ин-т, 2003. - С. 112.
8. Ермолаева М.В. Психология зрелого и позднего возрастов в вопросах и ответах: учеб. пособие. - М.: Воронеж, 2004. - С. 280.
9. Молчанова О.Н. Специфика Я-концепции в позднем возрасте и проблема психологического витаукта // Мир психологии. - 1999. - № 2. -С. 133-141.
10. Психологическая зрелость личности / под общ. ред. Л.А. Головей. -СПб.: Скифия - принт, 2014. - С. 240.
11. Психология старости и старения. Хрестоматия: учеб. пособие для студентов психол. факультетов высш. учеб. заведений / сост. О.В. Краснова, А.Г. Лидерс. - М.: Академия, 2003. - С. 416.
12. Силивоник Е.В. Психологический аспект личности пожилого человека // Учен. Зап. РГСУ «Социальная педагогика и психология». - 2013. - № 2, Т. 2. - С. 169-174.
13. Франкл В. Человек в поисках смысла. - М.: Смысл, 1993. - С. 368.
14. Эриксон Э.Г. Детство и общество. - СПБ.: Ленато, 1996. - С. 592.
