ПОЗДНЕСАРМАТСКИЕ ПОГРЕБЕНИЯ КУРГАННОЙ ГРУППЫ КЕРМЕН ТОЛГА Текст научной статьи по специальности «История и археология»

Acknowledgement. The research was conducted within the scope of government grant — the project "An Integrated Research of Socio-political and Cultural Development Processes of people from the South of Russia (state registration number: AAAA-A19-119011490038-5)

For citation: Burataev E. G. The late Sarmatian Burials of the Kermen Tolga Mound Group. In: Bulletin of the Kalmyk Scientific Center of the RAS. 2020. No. 1. Pp. 32-53. DOI: 10.22162/2587-6503-20201-13-32-53

Введение. В 1979 г. Калмыцко-Астраханской археологической экспедицией Калмыцкого научно-исследовательского института истории, филологии и экономики (КНИИФЭ) была исследована курганная группа Кермен Толга. Спасательные археологические раскопки под руководством Е. В. Цуцкина велись в связи со строительством Калмыцко-Астраханской рисовой оросительной системы (КАРОС) на юге европейской части России, в Астраханской области и Калмыкии.

За полевой сезон 1979 г. исследовано 27 курганных насыпей, сооруженных в эпоху бронзы, раннего железного века и средневековья. Полученный в результате раскопок археологический материал опубликован частично, по этой причине было принято решение о необходимости его ввода в научный оборот. В рамках этой работы запланирована публикация серии статей по материалам курганной группы. Данная статья посвящена погребениям позднесарматской культуры. В эту выборку вошли только те насыпи и погребения, которые определенно относятся к позднесарматской культуре как по обряду, так и по предметам материальной культуры.

Курганная группа расположена в северной части Прикаспийской низменности, называемой Сарпинской низменностью, в центральной ее части на приподнятом платообразном участке, называемом «барунское поднятие». Верхний слой насыпи холма дерновый, толщиной в среднем 7-8 см, пронизан корневой системой трав полынно-типчакового состава. По административной принадлежности памятник находился на территории 2-й фермы совхоза Иджил Октябрьского района Республики Калмыкия. Кур-

ганы отдалены на 14 км на северо-восток от пос. Барун и на 9 км к востоку от пос. Джангар (рис. 1).

Курганы в количестве 34 насыпей располагались на вершине естественного холма, называемого местным населением Кермен Толга. Топоним толга (калм. толhа) в переводе с калмыцкого языка означает «голова, холм, возышенность». Слово кермен (калм. кермн) в калмыцком языке имеет два основных значения — «белка», «корабль». Кроме того, это слово используется в качестве женского имени.

Естественный холм имеет удлиненную в плане форму с плоской вершиной и сглаженными очертаниями, по линии вытянут СЗ-ЮВ. Курганные насыпи располагались на вершине плато холма компактно, вплотную друг к другу. Насыпи курганов не отличались величиной и внешним разнообразием форм. Большинство из них с сильно расползшимися насыпями диаметром 10-15 м и высотой над уровнем современной поверхности 0,27-0,40 м. Лишь несколько выделялись сохранностью форм насыпей и большими размерами (курган1 8; к. 12). Ввиду окончания полевого сезона некоторые насыпи раскопаны не были: к. 3; к. 7; к. 8; к. 12; к. 25; к. 29; к. 30. Холмом естественного происхождения оказалась насыпь под номером 11.

Исследованные курганы включали в себя захоронения, относящиеся к разным археологическим культурам. Древнейшими во всей курганной группе захоронениями являются погребе-ние2 2 кургана 27 — ямной культуры бронзового века и погребение 1 кургана 22 — срубной культуры. Впускное погребение 2 кургана 22 и основное погребение 2 кургана 26 отнесены автором раскопок к бронзовому веку без уточнения принадлежности к какой-либо культуре.

Наибольшее число погребений в этой курганной группе датируются эпохой раннего железного века — 26, из них 21 захоронение по общим признакам определены как позднесарматские (ГГ-ГУ в. н. э ).

1 Далее — к.

2 Далее — п.

Курганный могильник Кермен Толга — не единственный, в комплексе которого зафиксировано большое количество позд-несарматских захоронений. Крупные скопления погребений этого периода открыты в следующих могильниках: Купцын Толга, 1974 г. (41 п.); Гува-1, 1975 г. (15 п.); Заханата, 1976 г. (29 п.); Хар Нуурин Толга, 1980 г. (21 п.); Чкаловский, 1984 г. (29 п.) [Шнайд-штейн 1974; Шнайдштейн 1979; Шнайдштейн 1981; Шнайдштейн 1985; Цуцкин 1979; Цуцкин 1980].

Самые поздние захоронения в группе принадлежат кочевникам эпохи средневековья — к. 1, п. 1; к. 14, п. 1; к. 26, п. 1; к. 28, п. 1, из них 3 захоронения — основные и одно — впускное в курган бронзового века (к. 26, п. 1).

Большинство погребений позднесарматской культуры устроены под собственной насыпью (рис. 2). Впускные погребения (4 п.) устроены в насыпях более раннего периода — бронзового века и савроматского времени. Используя более древние и большие по размеру насыпи, кочевники позднесарматской культуры окружили их характерными для своего времени невысокими (порядка 0,27-0,40 м) курганными насыпями, образовав подобие кладбища.

Каких-либо сооружений (оградок, выкладок и т. д.) в насыпях курганов не обнаружено. В 10 курганах прослежены околокурганные ровики, устроенные в северо-восточной, северо-западной и юго-восточной сторонах (табл. 1). Довольно часто в насыпи кургана или на уровне древней дневной поверхности находят следы поминального обряда. Как правило, это зольные пятна с костными останками животных. Такие находки зафиксированы в 2 случаях. Однако обе насыпи кургана и погребения по чертам погребального обряда датируются савроматским временем.

Преобладающим типом конструкции могильных ям являются длинные прямоугольные ямы. В 4 случаях проследить конструкцию не удалось вследствие ее полного разрушения.

Деревянная конструкция, перекрывавшая погребение, отмечена в одном случае — в основном погребении кургана 15. Сами могильные ямы в 18 погребениях ориентированы по линиям С-Ю, в остальных случаях ось ям проследить не удалось вследствие огра-

бления захоронения в древности. Подбоем оборудовано 11 захоронений из 21. В 5 погребениях подбой устроен в северной стенке, столько же подбоев — в западной и в одном случае (к. 19, п. 1) — в южной (табл. 1).

Характерная для позднесарматских погребений поза «вытянуто на спине» отмечена в 17 погребениях группы (рис. 6). Ориентировка костяков в северный сектор с отклонением на восток зафиксирована в 7 погребениях (табл. 1). Подбои в таких ямах устроены в 6 погребениях, в трех из них он сооружен в западной стенке, в двух — в северо-западной и в одной яме — в северо-восточной. Руки погребенных располагаются вдоль туловища, ноги — параллельно друг другу.

Ориентировка костяков в южный сектор (рис. 3) отмечена в 9 погребениях. В двух захоронениях этого ряда погребенный положен скорченно на правый (к. 22, п. 4) и левый бок (к. 16, п. 1) (рис. 5). Подбои в таких ямах устроены в 4 погребениях. Расположены они в западной, в северо-западной и в северо-восточной стенках могильных ям (табл. 1). Руки погребенных располагаются вдоль туловища, ноги — параллельно друг другу.

Несмотря на то, что погребения позднесарматской культуры характеризуются северной ориентировкой костяка, на начальном этапе (во второй половине II в. н. э.) еще сохранялась южная ориентировка. Это можно проследить не только в исследуемой курганной группе, но и на примере соседних степных памятников [Кияшко, Мыськов 2000: 52; Сергацков, Клепиков 2002: 202; Клепиков, Кривошеев 2004: 175].

Редкой категорией инвентаря, зафиксированного в погребениях позднесарматского времени данной группы, можно считать предметы ритуального характера. К этой категории традиционно относят находимые в захоронениях фрагменты серы, кусочки мела. Такие находки связывают с культом огня, который был развит в погребальном обряде сарматской культуры; подобные вещи — меловая посыпка и куски серы, — возможно, выполняли очистительную функцию. Кусочки мела обнаружены только в одном, разрушенном захоронении (к. 22, п. 3), а единственная во

всей курганной группе курильница квадратной формы зафиксирована в комплексе инвентаря парного женского погребения кургана 21. Такие курильницы встречаются погребениях позднесармат-ской культуры.

Другой характерной чертой погребального обряда древнего населения является традиция снабжения умершего пищей. Следы положенной в могилу пищи наблюдаются практически в каждом втором погребальном комплексе эпохи бронзы и раннего железного века. В группе Кермен Толга остатки заупокойной пищи зафиксированы почти во всех захоронениях сарматского времени, за исключением двух разрушенных погребений — к. 13, п. 1; к. 22, п. 4. Кости животных (овцы) присутствуют во всех рассматриваемых погребальных комплексах. Чаще всего это задняя нога в анатомическом сочленении с частью таза, и лишь в одном случае в могилу положены лопатка и часть передней конечности овцы (к. 5, п. 1) (табл. 1) (рис. 4).

В трех случаях кости животного (овцы) лежат в лощеной чер-ноглиняной миске, железный нож зачастую фиксируется либо в миске, либо поблизости от нее. Кости лошади обнаружены в основном разрушенном погребении (к. 6, п. 1), где фиксировались вместе с костями овцы. Место костей животных в могильной яме относительно погребенного в подавляющем большинстве однообразно, причем независимо от того, как уложены части туши (в миску или на дно могилы), их находят в районе голов или у плеч погребенных. И только в одном случае — в подбойной могиле кургана 19 миска с костями овцы (задняя нога с частью таза) положена у ног погребенного.

Из всего комплекса керамической посуды группы Кермен Толга можно выделить два типа — кувшин и миска. Большинство кувшинов изготовлены на гончарном круге. В погребениях, где удалось зафиксировать положение относительно погребенного, почти вся посуда располагалась в головах и на уровне плеч погребенных, за исключением одного случая в кургане 16, где черноглиняный кувшин был поставлен в ногах погребенного (рис. 5). Такое расположение сосудов свойственно среднесарматской культуре, тогда

как для позднесарматской характерно положение в головах [Статистическая.. 2009: 96].

Рассмотренные выше категории погребального инвентаря можно встретить как в мужских, так и в женских погребениях, однако известно, что некоторые вещи характерны только для погребений одного пола. Выводы о половой принадлежности погребенных в группе были сделаны по инвентарю и характерным признакам в ходе раскопок [Цуцкин 1979]. Соотношение погребений по половому признаку следующее: 13 женских и 6 мужских. В остальных случаях пол не определен.

Распределение погребального инвентаря в рассматриваемой нами группе следующее. В женских комплексах, как правило, чаще, чем в мужских встречаются элементы украшений, ритуальные предметы, орудия труда и предметы туалета. Только в женских погребениях из орудий труда встречаются глиняные пряслица (8 погребений), железные ножницы и каменная зернотерка найдены в одном случае, бронзовые зеркала в 4 захоронениях. Бусы, несмотря на то, что могли быть нашиты и на мужской одежде, встречены в 3 женских погребениях. Фибулы зафиксированы в 4 случаях, к слову, этот элемент украшения появляется в единичных случаях в среднесарматском времени, а наиболее широкое распространение получает уже в позднесарматском.

Для мужских захоронений характерны предметы вооружения: мечи, луки, стрелы и элементы конской упряжи. Стоит оговориться, что во всем погребальном комплексе сарматского времени курганной группы не было найдено ни одного меча или другого элемента вооружения.

Одним из важных элементов погребального обряда поздне-сарматской культуры следует считать северную ориентировку погребенных. Таких захоронений в группе Кермен Толга выявлено 9. В целом процент северной и южной ориентировки погребенного в группе примерно одинаков. Погребения с южным сектором ориентировок костяков несут общие характерные признаки поздне-сарматской культуры: невысокая индивидуальная насыпь, узкие длинные ямы, входная яма с подбоем, поза индивида, погребаль-

ный инвентарь (рис. 4; 5). Особенность распространения южной ориентировки на рубеже I—II - второй половины II вв. н. э. для данного региона характерна [Скрипкин 1984: 73]. Таким образом, опираясь на довольно смешанные признаки погребального обряда, представляется возможным предположить наличие переходной от средне- к позднесарматской традиции погребального обряда.

Подавляющее большинство погребений и насыпей курганов несут в себе ярко выраженные черты позднесарматской археологической культуры (рис. 6). На это указывают северная и южная ориентировка погребенных, расположение сопроводительного инвентаря преимущественно у головы погребенного, появление традиции деформации черепа, распространение длинных узких ям с подбоем — все эти изменения приходятся примерно на II—III— IV вв. н. э. [Скрипкин 1984: 71]. Явное преобладание погребений с чертами позднесарматского времени позволяет предположить, что холм Кермен Толга являлся родовым некрополем родоплеменной группы.

Сокращения

бедр. — бедренная

бр. — бронзовый

взр. — взрослый

гл. — глиняный

ж. — женщина

жел. — железный

кам. — каменный

к-гл./кр.-гл — красноглиняный

м. — мужчина.

мол. — молодого возраста

подр. — подросткового возраста

пож. — пожилого возраста

позв. — позвоночный

пр-т. — предмет

реб. — ребенок

с-гл. — сероглиняный

фр-ты — фрагменты

ч-гл. — черноглиняный

Рис. 1. Географическое положение курганной группы Кермен Толга.

1979 г.

Рис. 2. Кермен Толга. 1979 г. Расположение позднесарматских насыпей и впускных погребений. План

■265 (-230) V

АI

^ д - (к<1 Г1"»')

®кн: кг^ "■- К1Ь к®

м

@

I,2 - сосуд

3 - фрагменты железа 4,5 - бусина (сердолик)

6 - фибулы

7 - пластина (бронза)

8 - зеркальце (бронза)

9 - кости овцы 1Э- нож (железо)

II,12 - пряслице (глина) 1В - створка раковины 14 - бусины

-265 (-230) V

К51 К19 К1в

К18

КЗЛ .--V

( к» К5 "

'Л

Таблица 1. Позднесарматские погребения курганной группы Кермен Толга

КУРГАН ПОГРЕБЕНИЕ

№ № конструкция № сохранность / основное, впускное размер ориентировка конструкция

1 9 ровик 1 разрушено основное 2,55x1,10 СВ-ЮЗ подбой в СЗ

2 19 1 основное 1,38x0,43 СЗ-ЮВ подбой в ЮЗ

3 24 1 впускное 2,15x0,65 ССВ-ЮЮЗ

4 21 1 основное 1,78x1,02 СВ-ЮЗ подбой в СВ

5 10 ровик 1 основное 2,07x1,52 С-Ю

ПОГРЕБЕННЫЙ

iron поза ориентировка деформация черепа сопутствующий инвентарь место в погребении

м взр. на спине вытянуто ЮЗ кости овцы: фр-ты железа

ж подр. на спине вытянуто ЮВ кувшин к-гл.; пряслице гл.; камень белый; бусы; зеркало бр.; миска ч-гл.; кость овцы: задняя нога, часть таза; альчик; бусина; кольцо бр. кувшин у головы; миска с костями в ногах

м пож. на спине вытянуто ЮЮЗ кости овцы: задняя нога и пол таза кости у правого плеча

парное: 1-ж мол. 2-ж подр. 1-на спине вытянуто 2-на левом боку ЮВ кости овцы: задняя нога и пол таза; сосуд ч-гл.; курильница гл. 4-угольная; сосуд фр-ты; кувшин с-гл. 2 ручный; альчики; бусы; фибула бр.; фибула бр.; пронизка бр.; предмет в форме ?; украшение серебро; серьга бр.; предмет бр. кости овцы-у голов; курильница у головы; сосуд у голов; альчики у голов

м взр. на спине вытянуто Ю кости овцы: часть таза, трубчатая кость; сосуд ч-гл., кр.-гл.; нож фр.; кремний обр.; курант из темного камня сосуды в СВ и ЮВ углу; кости овцы в СВ углу

6 13 1 разрушено основное ССЗ-ЮЮВ

7 16 ровик 1 основное 1,60x0,43 С-Ю подбой в З

8 22 4 разрушено впускное

9 27 1 впускное ССВ-ЮЮЗ

10 32 1 основное 1,90x0,70 ССВ-ЮЮЗ подбой в З

11 34 ровик СВ 1 основное 2,10x0,65 СВ-ЮЗ подбой в СЗ

12 20 ров ЮВ 1 основное 1,90x0,5 С-Ю подбой в З

а со « на спине вытянуто Ю фр-ты керамики

ж взр. на левом боку, скорчен-но Ю кости овцы: бедр кость, часть таза; пряслице гл.; бусина; предмет бронз.; кувшин ч.-гл.; фр-ты трубочки бр.; кости овцы у головы; кувшин в ногах

а со « на правом боку, скорчен-но Ю сосуд ч-гл.; предмет бр.. сосуд перед грудью

ж взр. на спине вытянуто Ю кости овцы: задняя нога с частью таза; сосуд ч-гл.; фр-ты сосуда; бусины; фибула бр.; фибула; нож фр-т.; пряслице гл.; крючок жел. сосуд справа у головы; кости-у головы

ж пож. на спине вытянуто ССВ миска серогл.; кости овцы; нож жел.; ножницы жел.; пряслице гл.; пряжка бр.; пронизка бр.; ткань фр-ты; бусы; зеркало бр. миска с костями и ножом у головы

ж взр на спине вытянуто СВ фр-ты ч-гл.сосуда; фр-т зеркала бр.; пряжка кам.; бусина; пряслице гл.; пряжка жел.; сосуд лепной; фибула бр. кости овцы слева, у головы; фр-ты сосуда справа, у головы

м пож. на спине вытянуто В + кости овцы: задняя нога с тазовой костью в серогл. миске; нож жел. фр.; сосуд миска с костями у правого плеча; сосуд у головы

13 5 ровик 1 основное 2,15х1,20 ССВ-ЮЮЗ подбой в СЗЗ

14 33 1 разрушено основное 2,28х1,13 С-Ю

15 17 ровик 1 основное 2,10х0,5 С-Ю

16 2 ровик ЮВ 2 впускное 1,80х0,7 С-Ю подбой в З

17 15 1 основное 1,65х0,5 С-Ю дер. перекр.

18 6 ровик 1 разрушено основное подбой в С

19 22 3 разрушено впускное

20 18 ровик ЮЗ 1 разрушено основное 1,78х1,24 С-Ю подбой в З

21 24 2 разрушено 2,15х0,75 ССВ-ЮЮЗ

а со « на спине вытянуто ССВ + кости овцы: часть лопатки и трубчатая кость; сосуд гл. (2); жел. пр-т (3); бусины; застежка бр.; фибула бр.; зеркало бр.; пластина бр.; нож жел.; пряслице гл. (2); раковина два сосуда у головы; кости овцы у правой кисти; нож у правой кисти

а со « на спине вытянуто С кости овцы; фр-ты ножа жел.

а со « на спине вытянуто С + кости овцы: бедр кость, часть таза; керамика ч.-гл. кости овцы у головы

парное: ж взр. Реб на спине вытянуто С + кости овцы: бедренная кость; фр-ты ч-гл. сосуда; пастовая бусина кость у головы; ожерелье у головы

м взр. на спине вытянуто С + пластина кремень; кости овцы: таз, ноги кости овцы у головы

а со в на спине вытянуто кости лошади: ребра, трубчатые кости, лопатка; фрагменты ч-гл. керамики

ж взр. кости овцы передняя нога, лопатка, часть позв, столба; сосуд ч-гл.; зернотерка; бусины; пряслице гл.; камень песчаник; кусок мела

м. взр. на спине вытянуто кости овцы; миска гл. фр.; жел, пр-т фр-ты

ж взр. кости овцы; пряслице гл.

Источники

Цуцкин 1979 — Цуцкин Е. В. Отчет о работе археологической экспедиции КНИИФЭ и КГУ в 1980 г. // Научный архив КалмНЦ РАН. Ф. 14. Оп. 2. Д. 17.

Цуцкин 1980 — Цуцкин Е. В. Отчет о работе археологической экспедиции КНИИФЭ в 1980 г. // Научный архив КалмНЦ РАН. Ф. 14. Оп. 2.

Д. 22.

Литература

Кияшко, Мыськов 2000 — Кияшко А. В., Мыськов Е. П. Ритуал элитного сарматского погребения на реке Есауловский Аксай (предварительное исследование) // Сарматы и их соседи на Дону. Материалы и исследования по археологии Дона. Вып. 1. Ростов н/Д: Терра, 2000. С. 46-60.

Клепиков, Кривошеев 2004 — Клепиков В. М., Кривошеев М. В. Комплексы позднесарматского времени могильника Перегузное I // Материалы по археологии Волго-Донских степей. Вып. 2. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2004. С. 169-185.

Скрипкин 1984 — Скрипкин А. С. Нижнее Поволжье в первые века нашей эры. Саратов: Изд-во Саратовск. ун-та, 1984. 149 с.

Сергацков, Клепиков 2001 — Сергацков И. В., Клепиков В. М. Сарматские курганы у села Колобовка // Нижневолжский археологический вестник. Вып. 4. Волгоград: Изд-во ВолГУ, 2001. С. 196-212.

Смирнов 1975 — Смирнов К. Ф. Сарматы на Илеке. М.: Наука. 1975. 180 с.

Смирнов, Петренко 1963 — Смирнов К. Ф., Петренко В. Г. Савроматы Поволжья и Южного Приуралья // Свод археологических источников. Вып. Д 1-9. М.: Наука, 1963. 40 с., 30 отд. л. табл.

Степи Европейской 1989 — Степи европейской части СССР в скифо-сар-матское время / Серия: Археология СССР. М.: Наука, 1989. 464 с.

Статистическая... 2009 — Статистическая обработка погребальных памятников Азиатской Сарматии. Позднесарматская культура. М.: Вост. лит., 2009. Вып. IV. 172 с.

Шнайдштейн 1974 — Шнайдштейн Е. В. Раскопки курганов в Калмыкии // Первое Поволжское Археолого-этнографическое совещание. Тезисы докладов. Казань: 1974. С. 19-20.

Шнайдштейн 1979 — Шнайдштейн Е. В. Раскопки курганов в урочище Гува // Археологические памятники Калмыцкой степи. Элиста: КНИИИФЭ, 1979. С. 55-68.

Шнайдштейн 1981 — Шнайдштейн Е. В. Раскопки курганной группы Купцын Толга// Археологические памятники Калмыкии эпохи бронзы и средневековья. Элиста: КНИИИФЭ, 1981. С. 78-119. Шнайдштейн 1985 — Шнайдштейн Е. В. Раскопки курганной группы За-ханата // Древности Калмыкии. Элиста: КНИИИФЭ, 1985. С. 71-93.

УДК 294.3

DOI: 10.22162/2587-6503-2020-1-13-54-64

Об особенностях образа Белого Старца в буддийских ритуальных текстах

Саглара ВикторовнаМирзаева1

1 Калмыцкий научный центр Российской академии наук (д. 8, ул. И. К. Илишкина, 358000 Элиста, Российская Федерация) научный сотрудник E-mail: saglaramirzaeva@kigiran.com

© КалмНЦ РАН, 2020 © Мирзаева С. В., 2020

Аннотация. В данной статье на материале пяти ойратских текстов воскурения-санг и подношения золотого напитка серджим Белому Старцу рассматриваются особенности его иконографического описания и выполняемых им функций. Анализ текстов позволяет разделить их на три группы. В первой группе текстов (БС 1, БС 4, БС 5) описание внешности Белого Старца и его функций в целом соответствует описанию, приводимому в «Сутре Белого Старца», однако присутствуют несколько уточняющих деталей, например, белая ушниша в рукописи БС 1. В текстах он называется хозяином местности, однако он наделен способностью, подобно владыке подземного мира Эрлик-хану, записывать все человеческие грехи. Во второй версии (БС 2) очевидно тибетское влияние, поэтому мы предполагаем, что сочинение носит компилятивный характер. Оно содержит наиболее детальное описание внешности Белого Старца, которое отличается от того, что приводится в «Сутре Белого Старца», некоторыми деталями, а именно: упоминанием четок, свитка, головного убора. В тексте Белый Старец относится к защитникам буддизма — дам-ченам. Интересно, что в конце рукописи говорится о семи днях, подходящих для практики Белого Старца, вместо общепринятых двух (второго и шестнадцатого). Последняя, третья, версия (рукопись БС 3) в описании внешности старца соотносится с воскурением санг, составленным Мэргэн-гэгэном Уратским. В образе Белого Старца верхом на олене со

свитком и целебным нектаром в руках, по мнению Х. Футаки, отмечается китайское влияние.

Ключевые слова: Белый Старец, буддизм, ойратское «ясное письмо», ритуальные тексты, иконографическое описание, функции Благодарность. Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ и Академии общественных наук Китая в рамках научного проекта № 20-512-93002 «Памятники „ясного письма" как культурное наследие России и Китая». Материалы статьи апробированы на Международной научной онлайн-конференции «Монголоведение в начале XXI в.: современное состояние и перспективы развития - II», проведенной при финансовой поддержке РФФИ (проект № 20-09-22004) и частичной поддержке гранта Правительства РФ (№ 075-15-2019-1879).

Для цитирования: Мирзаева С. В. Об особенностях образа Белого Старца в буддийских ритуальных текстах // Бюллетень Калмыцкого научного центра РАН. 2020. № 1. С. 54-64. DOI: 10.22162/2587-6503-2020-1-13-5464

UDC 294.3

DOI: 10.22162/2587-6503-2020-1-13-54-64

On the Features of the Image of the White Elder in Buddhist Ritual Texts

Saglara V. Mirzaeva1

1 Kalmyk Scientific Center of the RAS (8, Ilishkin St., Elista 358000, Russian Federation) Research Associate E-mail: saglaramirzaeva@kigiran.com

© KalmSC RAS, 2020 © Mirzaeva S. V., 2020

Abstract. The article discusses the specific features of the iconographic description and the functions of the White Elder based on the materials of the five Oirat texts of song-burning and the offering of the golden drink 'serjm' to the White Elder. The analysis of the texts allows us to divide them into three