CC BY
99
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
контрагентам не в результате реализации их умысла на обманное изъятие имущества, а ввиду неудачной предпринимательской деятельности1.
Другие исследователи указывали, что при совершении обманных посягательств на собственность под видом осуществления сделки в процессе предпринимательской деятельности сделка на самом деле места не имеет. При хищении в форме мошенничества, замаскированного под договорные отношения, сделка, пусть даже совершенная с целью, заведомо противной основам правопорядка, места вообще не имеет, ибо не совершено действий, направленных на установление, изменение или прекращение гражданских прав и обязанностей. Содержанием действий было хищение, а завладение путем хищения чужим имуществом не порождает прав собственника на него2.
Мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (ст. 1594 УК РФ) может совершаться в различных формах под прикрытием гражданско- правовых сделок. На практике следует отграничивать преступление, предусмотренное статьей 171 УК РФ, от преступления, предусмотренного статьей 159 УК РФ. В соответствии с пунктом 9 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 декабря 2007 года № 51 «О судебной практике по делам о мошенничестве, присвоении и растрате»3, если лицо осуществляет незаконную предпринимательскую деятельность путем изготовления и реализации фальсифицированных товаров, например спиртосодержащих напитков, лекарств под видом подлинных, обманывая потребителей данной продукции относительно качества и иных характеристик товара, влияющих не его стоимость, содеянное образует состав мошенничества и дополнительной квалификации по статье 171 УК РФ не требует.
В соответствии с пунктом 4.1 постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 29 октября 2009 года № 22 «О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста»4 разъяснено, что преступление, предусмотренное статьей 159 УК РФ, следует считать совершенным в сфере предпринимательской деятельности, если оно совершено лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность или участвующими в предпринимательской деятельности, и это преступление непосредственно связано с указанной деятельностью.
Представляется, что ряд проблем может быть разрешен с помощью принятия соответствующего постановления Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о преступлениях в сфере предпринимательской деятельности», а также путем внесения изменений в законодательное определение предпринимательской деятельности и принятия нового Предпринимательского кодекса РФ.
С целью совершенствования уголовного законодательства и устранения в нем пробелов предлагается дополнить главу 22 УК РФ следующими новыми статьями: 1713, 1714, 1715УК РФ с дальнейшим их переводом в предлагаемую нами новую главу 221 УК РФ «Преступления в сфере предпринимательской деятельности» и включением в эту главу деяний, предусмотренных действующими статьями: 1594, 169, 1701, 171, 1712 1 72, 1731, 1732, 174, 1741, 176, 177, 178, 179, 180, 183, 1853, 195, 196, 197 , 289 УК РФ. Необходимость в выделении новой главы УК РФ является весьма актуальной.
Черных Е.Е., доцент кафедры уголовного и уголовно-исполнительного права Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук — «Повышение качества применения норм уголовного законодательства об ответственности за мошенничество»
Федеральный закон от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ5 внес изменения в Уголовный кодекс Российской Федерации в части уголовной ответственности за мошенничество.
Указанный Закон дополнил основной состав статьи 159 УК РФ новым квалифицирующим признаком — мошеннические действия, повлекшие лишение права гражданина на жилое помещение. Повышенная распространенность указанной категории дел, а также большой материальный ущерб предопределили необходимость указанного изменения.
Также мошенничество перешло в разряд дел частно-публичного обвинения. Указанное нововведение позволит исключить возможность заказных уголовных дел. Штраф как одно из основных наказаний за мошенничество существенно увеличен.
Что касается указанных изменений, то их обоснованность и целесообразность в теории и на практике не оспаривается, чего нельзя сказать о введенной конкретизации видов мошенничества.
Закрепленный ранее в УК РФ состав мошенничества охватывал все случаи хищения чужого имущества или приобретения права на него путем обмана или злоупотребления доверием. Теперь наряду со статьей 159 УК РФ, устанавливающей ответственность за мошенничество, действующий УК предусмотрел:
— мошенничество в сфере кредитования (ст. 1591 УК РФ);
1 См.: Дьячков А. Борьбе с мошенничеством в предпринимательстве необходим новый уголовный закон // Уголовное право. 1999. № 4. С. 10.
2 См.: Горелов А.П. Уголовно-правовая охрана отношений в сфере предпринимательства // Российский следователь. 2004. № 6.
3 Российская газета. 2008. 12 января.
4 Российская газета. 2009. 11 ноября.
5 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской
Федерации: федеральный закон от 29 ноября 2012 года № 207-ФЗ // СЗ РФ. 2012. № 49, ст. 6752.
— мошенничество при получении выплат (ст. 1592 УК РФ);
— мошенничество с использованием платежных карт (ст. 1593 УК РФ);
— мошенничество в сфере предпринимательской деятельности (с. 1594 УК РФ);
— мошенничество в сфере страхования (ст. 1595 УК РФ);
— мошенничество в сфере компьютерной информации (ст. 1596 УК РФ).
В качестве обоснования законодательного закрепления новых шести видов мошенничества Верховный Суд РФ указал повышенную распространенность и общественную опасность данных деяний.
Несомненно, сферы кредитования и получения выплат существенно подвержены криминальному воздействию. Однако деяния, ответственность за которые устанавливается в статьях 1593—1596 УК РФ, в настоящее время не являются столь распространенными. И что это, излишняя бдительность законодателя или не вполне обоснованный прогноз, вряд ли можно ответить.
По моему мнению, необходимость детализации видов мошенничества отсутствует. Прежде всего, это связано с тем, что статьи 1591 —1596 УК РФ предусматривают схожие санкции, что не позволяет разграничивать указанные нормы в зависимости от степени общественной опасности.
В тех случаях, когда уголовный закон дополняют нормами, конкретизирующими основной состав по признаку дополнительного объекта (хищение с проникновением в жилище), объективной стороны (изнасилование, соединенное с угрозой убийством) или субъективной стороны (убийство из корыстных побуждений), субъекта (получение взятки главой органа местного самоуправления), или иными обстоятельствами, влияющими на степень общественной опасности деяния (убийство при превышении пределов необходимой обороны), то это действительно имеет целью соответствующим образом дифференцировать уголовную ответственность. Проще говоря, закон в этом случае предписывает иное наказание, нежели предусмотрено в общей норме. А в рамках статей 1591—1596 УК РФ это не прослеживается.
При этом новые нормы в основных составах не предусматривают лишения свободы в качестве наказания (за исключением статьи 1594, устанавливающей ответственность в виде лишения свободы на срок до одного года), в связи с чем при переквалификации деяния со статьи 159 УК РФ на статьи 1591—1596 УК РФ суд обязуется заменить лишение свободы более мягким видом наказания.
Несмотря на небольшой срок существования указанных норм, такие прецеденты уже имеются. Так, в Кассационном определении от 14 января 2013 года по делу № 22-6797-2012 переквалифицированы действия Т. с части 3 статьи 159 УК РФ на часть 1 статью 1591 УК РФ и назначено наказание в виде штрафа. В соответствии с материалами дела Т. обвинялся в том, что похитил путем обмана и злоупотребления доверием денежные средства в сумме 636,5 тыс. рублей, принадлежащие ОАО «ИнтерБанк». Описывая преступное деяние, суд указал, что обман и злоупотребление доверием заключались в том, что Т. договорился о получении в указанном банке кредита на имя осужденного на сумму 839 тыс. рублей для приобретения автомобиля, без намерений возвращать эту сумму. Во исполнение умысла он предоставил банку ложные сведения о месте работы и заработной плате. Учитывая эти данные о личности осужденного, необходимые для предоставления кредита, ОАО «ИнтерБанк» выдал ему 839 тыс. рублей, которые осужденный использовал по своему усмотрению, возвратив банку лишь 34,7 тыс. рублей, не намереваясь возвращать оставшуюся сумму.
Несомненно то, что при разработке действующего УК РФ в сфере борьбы с экономической преступностью необходимо использовать зарубежный опыт. Уголовное законодательство напрямую связано с развитием экономики страны. Появление норм об ответственности за то или иное злоупотребление в сфере экономической деятельности должно подкрепляться рядом нормативных правовых актов, регулирующих эту деятельность.
Рассматривая вопрос о целесообразности разделения статьи 159 УК РФ на несколько самостоятельных составов, целесообразно изучить опыт стран, экономика которых давно показала свою устойчивость. В качестве наиболее экономически развитых стран Международный валютный фонд выделяет Францию, Швейцарию, Германию1.
В УК Франции мошенничество занимает особое место в системе имущественных преступных деяний (преступлений против собственности). Однако наряду со статьей 313-1, устанавливающей признаки мошенничества, УК Франции не выделяет специальных его видов. Максимальная эффективность применения нормы о мошенничестве достигается подробным законодательным определением признаков мошенничества, а именно: совершение путем использования ложного имени или ложного статуса либо путем злоупотребления действительным статусом, либо путем использования обманных приемов введение в заблуждение какого-либо физического или юридического лица и склонение его, таким образом, к тому, чтобы оно в ущерб себе или третьим лицам передало денежные средства, ценные бумаги, материальные ценности или какое бы то ни было иное имущество, предоставило услуги или совершило сделку, влекущую возникновение обязанности или освобождение от нее2.
Таким образом, расширение способов мошенничества позволило французскому законодателю избежать ненужной законодательной конкретизации его видов.
1 11Р1_: http://www.ereport.ru/articles/mirecon/classif.htm
2 См.: АдельханянА.Р. Имущественные преступления и проступки по Уголовному кодексу Франции. М., 2007. С. 56.
Вестник Нижегородской академии МВД России, 2013, № 22
233
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Межвузовский научно-практический круглый стол «Качество современного российского законотворчества: состояние и пути повышения»
Уголовный кодекс Швейцарии в статье 146 определяет мошенничество как умышленное деяние, совершенное с целью незаконного обогащения, обманное введение в заблуждение путем утверждения фактов или их сокрытия либо обманного укрепления заблуждения, посредством чего заблуждающийся наносит ущерб себе или другому.
Наряду с указанной нормой, УК Швейцарии в статье 147 устанавливает ответственность за мошенническое злоупотребление с установкой для обработки данных. Согласно указанной статье лицо с целью незаконно обогатиться самому или обогатить другого путем неправильного, неполного или неправомерного использования данных воздействует на процесс обработки или передачи данных и тем самым обеспечивает отсрочку для наступления имущественного вреда другому или непосредственно скрывает срок наступления имущественного вреда, что наказывается тюремным заключением1. Таким образом, рамки статьи 146 УК Швейцарии (за исключением случаев использования установки для обработки данных) позволяет квалифицировать все случаи мошеннического обмана.
Но не все зарубежное уголовное законодательство идет по пути абстракции мошенничества в рамках единой нормы.
Достаточно схожим при описании новых видов мошенничества выступает УК Германии. Параграф 263 устанавливает ответственность за мошенничество, а именно, за причинение вреда имуществу другого лица путем введения в заблуждение или поддержания этого заблуждения, путем утверждения заведомо ложных фактов или искажения, или скрывания подлинных фактов. Наряду с указанной нормой, УК Германии содержит § 263а «Компьютерное мошенничество», § 264 «Получение субсидий мошенническим путем», § 264а «Мошенничество при капиталовложении», § 265 «Злоупотребление при страховании», § 265b «Мошенничество при кредитовании»2.
Однако все указанные нормы являются по праву специальными по отношению к § 263 «Мошенничество», поскольку предусматривают иные виды наказания.
Таким образом, появление новых норм является не вполне продуманным шагом. Отсутствие конкретизации признаков того или иного вида мошенничества в статьях 1591—1596 УК РФ будет создавать дополнительные трудности в правоприменении, а схожие санкции — не позволять определить степень общественной опасности того или иного деяния.
Пронина М.П., доцент кафедры гражданского права и процесса Нижегородской академии МВД России, кандидат юридических наук — «Проблема терминологической точности, влияющей на качество современного российского законодательства»
Проблема качества законодательства для всех отраслей права — одна из самых сложных и неразрешенных в российском правоведении. Если говорить о качестве законодательства, то, во-первых, нормы законов должны быть четко сформулированы; во-вторых, законодательный акт должен быть логично связан с другими нормативными актами, в среде которых он будет действовать; в-третьих, закон должен отличаться стабильностью, если закон нестабилен, часто меняется, возникают сомнения в его высоком качестве. Отметим, что под законодательством в широком смысле понимаются нормативные акты, имеющие различную правовую форму, в частности, форму закона, подзаконного нормативного акта и т. д.
Для законодательства России в последние годы свойственно то, что многие из нормативных правовых актов принимаются именно в форме закона. Закон — это высшая форма нормативного акта.
Обеспечить указанные требования можно при соблюдении процедуры и техники оформления нормативных правовых актов в рамках юридической техники. Юридическая техника является сложным правовым феноменом, включающим в себя ряд правовых правил, а именно: правило, посвященное структуре и отдельным составляющим нормативного правового акта; правило, касающееся соотношения материальных и процессуальных норм; правило о понятиях и терминах; правило использования языка нормативных предписаний.
Отметим, что точность, ясность, логичность языка, которым выражены нормативные предписания, определяют эффективность любого закона. В то же время неупорядоченная терминология, отражающая аморфность, неопределенность понятий, снижает его информативные возможности, отрицательно сказывается на правоприменении, а также ведет к нескончаемым и бесплодным спорам в теории и на практике3.
Лингвисты характеризуют термин как специальное слово (или словосочетание), принятое в профессиональной деятельности и употребляющееся в особых условиях. Термин — это словесное обозначение понятия, входящего в систему понятий определенной области профессиональных знаний, основной понятийный элемент языка для специальных целей. Для своего правильного понимания термин требует дефиниции4. В юридической литературе понятию «термин» дается следующая дефиниция: «...слово (или
1 Уголовный кодекс Швейцарии / науч. ред., предисл. и пер. с нем. А.В. Серебренникова. СПб., 2002. С. 176.
2 Уголовный кодекс Федеративной Республики Германия / науч. ред., предисл. и пер. с нем. А.В. Серебренникова. СПб., 2003. С. 180.
3 См.: Савицкий В.М. Насчет терминологии процессуального закона // Совершенствование законодательства о суде и правосудии. М., 1985. С. 15.
4 См.: Суперанская А.В., Подольская Н.В., Васильева Н.В. Общая терминология: вопросы теории / отв. ред.
Т.Л. Канделаки. 2-е изд. М., 2003. С. 14.
