CC BY
184
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2(126) 2014
УДК 947.084 5 д. н. ШАГЛАНОВ
Сибирский институт бизнеса и информационных технологий,
г. Омск
ПОВСТАНЧЕСКИЙ БАНДИТИЗМ НА ТЕРРИТОРИИ СИБИРИ В 1920-1921 гг.______________________________________
Повстанческие бандформирования являлись наиболее опасными вооруженными группами в 1920-1921 гг. на территории Сибири. Бандформирования ставили своей целью свержение Советской власти путем вооруженных выступлений в ходе нападений на местные правоохранительные органы и вооруженные силы. Их действия выражались в совершении терактов и актов вредительства на важнейших государственных объектах. Повстанческое движение и крестьянские восстания как формы острого вооруженного конфликта между населением и действующей властью спровоцировали рост бацдитской преступности.
Ключевые слова: бацда, шайка, бандитизм, разбои, грабежи, убийства.
Бандитизм в течение 1920—1921 гг. представлял собой явление, наносившее ущерб экономике, безопасности населения и нормальному функционированию органов государственной власти непосредственно после окончания боевых действий Гражданской войны на той или иной территории РСФСР. В связи с чем любые вооруженные группы, не имеющие отношения к силовым и вооруженным структурам, а также действующие на определенной территории с целью подрыва деятельности административно-хозяйственных аппаратов и органов государственной власти путем вооруженных нападений на данные институты однозначно рассматривались как банды, а лица их составляющие квалифицировались как бандитский элемент независимо от социальной принадлежности.
Чрезвычайно распространенным видом бандитизма стал политический бандитизм, под которым понимались действия любой вооруженной группы лиц, сформированной в целях осуществления нападений на государственные, гражданские и хозяйственные объекты, уничтожения и порчи средств связи и дорожно-транспортных коммуникаций, убийств представителей Советской власти и лиц, ее поддерживающих. Как правило, наибольшую тенденцию к развитию политический бандитизм получал в районе развития повстанческого движения и крестьянских восстаний. В то же время данный вид бандитизма стремительно распространялся в районах обострения отношений власти и населения на почве сбора продразверстки и проявлений «красного» бандитизма.
Как правило, именно обостренное и местами открыто враждебное отношение крестьян к сбору продразверстки и продналога старались использовать в выступлениях против власти главари банд, надеясь перенести ареал вооруженного конфликта на как можно большую территорию. Из-за этого несколько мелких вооруженных групп в различных волостях и уездах достаточно быстро собирались в несколько крупных банд, общая численность которых могла достигать до 3000 — 5000 человек в объединенном бандформировании.
Повстанцы стремились распространить действия на как можно большую территорию, стараясь перенести действия на всю Сибирь и Урал, видя в этом залог успеха своей борьбы [1 ].
Волна крестьянских восстаний вследствие возложенной продразверстки стала главной причиной возникновения бандитизма в Сибири, который впоследствии развивался под сильным влиянием белогвардейского элемента и зажиточных слоев деревни [2]. Численность действовавших на территории Западной Сибири повстанческих вооруженных групп варьировалась от 40 — 60 до 100 — 250 человек. Данные банды совершали вооруженные налеты на деревни, препятствовали выполнению продразверстки, осуществляли подрыв железнодорожного полотна и мостов [3]. Наряду с этим повстанческие банды на территории Восточной Сибири достигали от 200 до 300 человек. Банды устраивали налеты на железнодорожные станции, портили телеграфную связь и железно-дорожный путь, осуществлялись попытки подрыва артиллерийских складов и провокации населения на вооруженные выступления. Не менее активно проявляли себя и мелкие шайки, объединявшиеся в более крупные банды. Мелкие шайки насчитывали от 10 до 40 человек. Вместе с тем повстанческие банды были очень хорошо вооружены. Так, согласно секретной сводке № 288 Сибревкома от 16 ноября 1920 г. по Сибири в период с 10 по 15 ноября 1920 года в семипалатинском районе боевых действий оперировали банды повстанцев около 800 человек, из которых примерно 700 человек имели хорошее вооружение [4].
По всей Сибири, особенно в течение 1920 г., преступления бандитов-повстанцев приняли характер эпидемии, в связи с чем крестьянское население, возмущенное изъятиями продовольственных запасов, насильственными мобилизациями в ряды повстанческих бандформирований, а также зверствами повстанцев, начинает активно помогать органам государственной власти и силовым структурам информацией о местонахождении и передвижении повстанческих бандформирований.
Это во многом связано с тем, что посевные работы и полноценная жизнь в селе за первую половину 1920-х годов пришли в полное расстройство. Крестьяне бросали свои хозяйства и уходили от мест, где орудовали уголовные банды и их пособники, так как бандиты убивали даже целые семьи с целью простого грабежа. По утверждению историка И. Я. Трифонова,
в результате погромно-разрушительной работы банд хозяйственное положение во многих губерниях страны было почти катастрофическим. В местностях, охваченных бандитизмом, резко сократилось поголовье скота, было уничтожено много семенного материала и разграблены запасы продовольствия [5]. Так, в августе 1920 года на Алтае, в районе Барнаула, был обнаружен повстанческий отряд в количестве 1000 человек, который грабил мирное население и уводил скот [4, л. 1]. Затем, в сентябре 1920 года, в районе Семипалатинска бандформирование повстанцев, имевшее на своем вооружении 1 пулемет, 39 винтовок, 6 револьверов, 18 шашек, 20 гранат, 3000 патронов и замеченное около деревни Марзегул, также отбирало у крестьян лошадей [4, л. 3]. Наряду с этим в конце сентября 1920 года недалеко от Барнаула, в Тогульском районе, несколько повстанцев ворвались в деревню Мироновка и зарубили 3-х человек крестьян, после чего скрылись с места преступления. В начале октября 1920 года на заимке Феоктистова, в районе Барнаула, повстанцами будет убито 3 местных жителя и ранено 10 человек [4, л. 6, 11]. Повстанцы, в свою очередь, не только отбирали у населения одежду и скот под угрозой расправы, но и весьма широко практиковали массовые расстрелы граждан и членов коммунистических ячеек [4, л. 18, 21, 25]. Впоследствии, уже 28 марта 1921 г., в Славгороде власти будут констатировать, что из-за отсутствия военной силы в уезде для противодействия налетам банд весной не будут засеяны десятки тысяч десятин земли, так как крестьяне, ища спасения от бандитов, бросают свои хозяйства и уходят в неизвестном направлении [6].
Если целью повстанческих формирований было защитить деревню от изъянов политики военного коммунизма, проводившейся в РСФСР, а также от проявлений «красного» бандитизма, то целью повстанческих бандформирований были целенаправленные нападения не только на части Красной Армии и продотряды, но и на самих крестьян с целью совершения разбоя, грабежа и убийств последних. Нередко нападениям подвергались те деревни, которые поддерживали Советскую власть. Так, в ряде местностей бандиты силой, вплоть до убийств или порки, брали у крестьян продовольствие и лошадей [7]. Акты вредительства крестьянскому хозяйству со стороны повстанцев приобретают массовый характер. Так, 30 октября 1920 года в районе Барнаула, вблизи села Яминского, в 50 верстах южнее Тогульского, были зафиксированы участившиеся случаи ограблений жителей и поджоги скирд одиночными повстанцами [4, л. 12].
Преступления, совершаемые бандитами против крестьян, Советская власть использовала для привлечения на свою сторону сельского населения. Мелкие банды занимались исключительно налетами на села, кооперативы, на транспорт, склады [7, с. 93]. Крупные повстанческие бандформирования совершали массовые изъятия лошадей, скота и продовольствия у населения, чем способствовали развитию голода и дискредитации Советской власти. В основном повстанцы-бандиты убивали продработников [4, л. 3].
Какурин Н. Е. утверждал, что бандитизм, являясь весьма сложным социальным явлением, обладал рядом особенностей, делавшим его крайне живучим и вместе с тем еще более опасным явлением наравне с другими проявлениями преступности. По убеждению Н. Е. Какурина, в число данных особенностей относилось отличное и детальное знание района своих действий, профессионально поставленная развед-
ка и связь, надежные и обильные источники комплектования и снабжения, а также базы [8].
Бандитизм начинал приобретать более организованные и устойчивые формы своего проявления. Структурированность и коллективная сплоченность вооруженных бандитских формирований начинали представлять уже реальную силу, способную к полномасштабным и затяжным боевым действиям против советских войск. Банды, по определению М. Е. Бударина, вырастали в крупные части, созданные по образцу регулярных войск [9]. Данное обстоятельство требовало незамедлительной выработки мер в зависимости от типов банд, оперирующих в той или иной местности. Не меньшую опасность представляли и мелкие бандитские шайки, которые по своей структуре также обладали сплоченностью, устойчивостью и профессионализмом участников [10].
Внезапные рейды хорошо вооруженных повстанческих банд, сопровождавшиеся грабежами и убийствами, заставляли местное население организовывать сопротивление. Местное население старалось дать достойный отпор при появлении повстанцев. Так, с 25 на 27 октября 1920 года в Иркутской губернии, в Черемховском районе боевых действий, местное бурятское население добровольно организовывалось в группы до 35 — 40 человек и, вооружившись, совместно с советскими частями вело наступление против бандитов [4, л. 19]. Наряду с этим 16 ноября 1920 года для ликвидации появившихся в Енисейском уезде банд были срочно организованы добровольческие отряды из бывших красных партизан [4, л. 26].
В своей тактике повстанческие банды при столкновении со значительными силами Красной Армии старались уходить от преследования, разбиваясь на отдельные боевые единицы. Так, 16 ноября 1920 года в Ачинском районе боевых действий под давлением советских частей повстанческие силы в числе 100 человек при 2-х пулеметах, после того как были выбиты из села Балахтинского, в 50 верстах юго-восточнее Ачинска разбившись на две группы, смогли уйти от преследования. Первая бандгруппа в количестве 75 штыков направилась на деревню Г оголь, что в 65 верстах северо-восточнее Ачинска, для последующего соединения с другими бандами, оперирующими в районе Михайловского погоста. Вторая группа при 3-х пулеметах «шоша» отступила на юг. [4, л. 26].
Если до 1921 г. участие крестьян носило, как правило, случайный характер, то в первой половине 1921 г. часть крестьян, недовольных мерами по изъятию излишков хлеба и других продуктов по продразверстке, сознательно вступали на путь борьбы против Советской власти [11].
В связи с этим повстанческий бандитизм, представлявший серьезную угрозу для Советской власти на фоне массового голода и непосильного бремени продразверстки, начал пополнять свои ряды все новыми сторонниками. В докладе ВЧК от 24 июня 1921 г. констатировалось, что в районе действий повстанческих бандформирований были перебиты почти все коммунисты [12]. Численность повстанческих банд-групп и бандформирований за весь период 1921 г. достигала от нескольких сотен до нескольких тысяч человек, что значительно усложняло задачу по их ликвидации. Так, численность повстанческих бандформирований, оперировавших в уездах Омской губернии в период февраля-марта 1921 г., составляла от 600 до 5000 человек.
Повстанческий бандитизм сопровождался, в основном, убийствами коммунистов и работников советского аппарата, порчей телеграфной линии, пов-
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2(126) 2014 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2(126) 2014
реждением железнодорожного полотна, а также нанесением максимального вреда всей инфраструктуре населенных пунктов. Ряд преступлений, совершенных повстанцами в Омской губернии, красноречиво свидетельствует об этом. Так, 13 февраля 1921 г. в районе Называевска около 46-го разъезда был взорван железнодорожный путь [13]. Позднее, 16 февраля 1921 г., возле ст. Мангут у 41-го разъезда были обнаружены 40 участников бандформирований на подводах, разбиравших железнодорожные пути и телеграф [13, с. 197]. Участники бандформирования в количестве около 4000 человек в районе Лебяжье Славго-родского уезда, между разъездом Коновалово — Вайсары, разобрали путь, в результате чего произошло крушение воинского поезда [3, с. 414].
Бандиты избегали открытых столкновений с частями Красной Армии и действовали главным образом по ночам. К утру они рассеивались по лесам или перебазировались в другие районы [14]. Обычно банды передвигались колонной, охраняемой конницей спереди и с тыла. На расстояние 5 — 8 км, но не далее 10—15 км от главных сил высылалась разведка [5, с. 111].
Объективно к 1922 — 1923 гг. бандитом будет считаться и бывший кулак, вставший на путь повстанческой борьбы, и не нашедший своей ниши переселенец, и даже деклассированный городской рабочий, то есть любой антисоветский элемент, мешающий налаживанию мирной жизни [15].
Нехватка продовольствия, произвол местных органов власти стали главной причиной общественного напряжения и эскалации вооруженного насилия, а вслед за этим сильного развития политического и уголовного бандитизма.
Уголовный бандитизм был большей частью следствием распространения политического бандитизма в местностях, объятых сильными волнениями и вооруженными выступлениями.
Таким образом, состояние общественного правопорядка в 1920-е годы характеризовалось сильным ростом преступности. По убеждению М.И. Еропкина, деклассированные, преступные элементы, вдохновляемые и поддерживаемые контрреволюцией, стремились подорвать революционный порядок путем убийств, грабежей, разбоев и других опасных преступлений [16].
Бандитские нападения и выступления были признаны массовым явлением, дезорганизующим жизнедеятельность граждан советского государства [17].
Не менее опасной чертой бандитизма было то, что идейно и политически он вызывал сочувствие определенных слоев населения, которые относились к Советской власти открыто враждебно. Вместе с тем пропаганда и агитация бандитскими элементами идеологии, направленной на дискредитацию Советской власти и органов ее представляющих было одной из главных целей в действиях вооруженных групп. Данное обстоятельство делало бандитизм еще более устойчивым и опасным явлением. В большинстве случаев действуя под маской повстанческого движения, банды, привлекая в свои ряды огромную часть крестьян, создавали более устойчивые и крупные вооруженные группы и формирования, способные противостоять законной власти и совершать целые серии преступлений, подпадающих под разряд бандитских.
Противостояние участников повстанческого движения с органами безопасности и вооруженными силами РСФСР на территории Сибири в период политического кризиса 1921 г. потребовало от вооруженных групп повстанцев привлечения дополнительных
ресурсов для ведения боевых действий с Советской властью. С этого момента наращивание запасов продовольствия и вооружения повстанцы начинают увеличивать за счет имущества, реквизируемого у крестьянского населения. С этого момента действия многих из данных вооруженных повстанческих групп приобретают открыто бандитский характер, так как вооруженные грабежи и разбойные нападения на гражданские и хозяйственные объекты лиц, именующих себя повстанцами, заканчиваются жертвами среди гражданского населения, убийствами представителей советского аппарата, а также массовыми реквизициями крестьянского имущества. Последнее никак не могло оправдываться произволом деятельности продорганов и считаться справедливой борьбой с жестокостями отдельных правоохранительных структур Советской власти, так как действия повстанческих отрядов в этом случае носили не меньший по жестокости и зверству характер, чем действия лиц, занимавшихся «красным» бандитизмом. Впоследствии от более крупных повстанческих бандформирований к середине весны и ближе к началу лета 1921 г. начинают откалываться еще более мелкие вооруженные группы, чьи действия носили чисто уголовный характер.
Таким образом, характерной чертой политической ситуации в 1920 — 1921 гг. стало стремительное развитие политического бандитизма на основе повстанческого движения и крестьянских восстаний, нашедшего свое проявление в бандитских выступлениях повстанческих бандформирований. Вместе с тем следствием политического бандитизма был разгул бандитизма уголовного, так как от первоначальной вооруженной борьбы часть повстанцев, воевавшая против частей Красной Армии, перешла к открытому грабежу и насилию против мирного населения. В районе действий повстанческих банд были перебиты почти все коммунисты, разграблены склады, железнодорожное и телеграфное имущество. Повстанческие настроения, царившие среди крестьянства постепенно сокращались, и политический бандитизм стремительно терял почву для своего дальнейшего развития.
Библиографический список
1. Московкин, В. В. Восстание крестьян в Западной Сибири в 1921 году / В. В. Московкин // Вопросы истории. — 1998. — № 6. - С. 57.
2. Денисов, М. Сибирский бандитизм / М. Денисов // Красная Армия. — 1921. — № 9. — С. 69.
3. Советская деревня глазами ВЧК-ОГПУ-НКВД. 1918— 1939. Документы и материалы. В 4 т. Т. 1 (1918— 1922 гг.) / под ред.
A. Береловича, В Данилова. — М. : РОССПЭН, 2000. — С. 373.
4. ГИАОО Ф. Р-27. Оп. 2 Д. 2 Л. 26.
5. Трифонов, И. Я. Классы и классовая борьба в СССР в начале нэпа (1921 — 1923 гг.) / И. Я. Трифонов. — Л. : Изд-во ЛГУ, 1964. — С. 119.
6. ГИАОО. Ф. П-1. Оп. 2. Д. 134. Л. 1.
7. Померанцев, П. Е. Красная Армия Сибири на внутреннем фронте / П. Е. Померанцев // Красная Армия Сибири. — 1923. — № 3 — 4. — С. 87.
8. Какурин, Н. Е. Организация борьбы с бандитизмом по опыту Тамбовского и Витебского командований / Н. Е. Какурин // Военная наука и революция. —1922. — № 1. — С. 84.
9. Бударин, М. Е. Были о сибирских чекистах / М. Е. Бударин. — Омск : Зап.-Сиб. кн. изд-во, Омское отделение, 1968. — С. 139.
10. Пинчук, В. И. Шайка — вид преступной организации /
B. И. Пинчук // Правоведение. — 1959. — № 4. — С. 106.
11.Кучемко, Н. М. Укрепление социалистической законности в Сибири в первые годы нэпа (1921 — 1923) / Н. М. Кучемко. — Новосибирск : Наука, 1981. — С. 193.
12. Советское крестьянство. Краткий очерк истории (1917 — 1970) / под ред. В. П. Данилова и др. — 2-е изд., доп. — М. : Политиздат, 1973. — С. 123.
13. Сибирская Вандея. 1920— 1921. Документы. В 2 т. Т. 2 / Под ред. акад. А. Н. Яковлева. — М. : МФД, 2001. — С. 165.
14. Софинов, П. Г. Очерки истории Всероссийской Чрезвычайной комиссии (1917 — 1922 гг.) / П. Г. Софинов. — М., 1960. — С. 224.
15. Новиков, С. В. Очерки истории Черлака и Черлакского района: 1720—1985 годы / С. В. Новиков. — Омск : Изд-во ОмГУ, 2008. — С. 135.
16. Еропкин, М. И. Развитие органов милиции в Советском государстве / М. И. Еропкин. — М., 1967. — С. 25.
17. Протоколы X съезда РКП(б). — М. : Партийное изд-во, 1933. — С. 69.
ШАГЛАНОВ Андрей Николаевич, кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 11.10.2013 г.
©А. Н. Шагланов
Книжная полка
Самыгин, П. С. История для бакалавров : учебник / П. С. Самыгин. - 3-е изд. - Ростов н/Д. : Феникс, 2014. - 573 с. - ISBN 978-5-222-21494-7.
В учебнике, составленном в соответствии с новым Государственным образовательным стандартом для высших учебных заведений, освещаются все основные темы и вопросы курса «История». Главное внимание уделено ведущим тенденциям и основным событиям мировой и отечественной истории с древности до первого десятилетия XXI века. Учебник, составленный на модульной основе с использованием компетентностного подхода, адресован бакалаврам высших учебных заведений. Может быть также использован при подготовке к выпускным экзаменам в школе и абитуриентами, поступающими в вузы.
Олех, Л. Г. История Сибири : учеб. пособие / Л. Г. Олех. - Ростов н/Д. : Феникс, 2013. - 381 с. -ISBN 978-5-222-20182-4.
В пособии на широком фоне общероссийской истории рассматриваются ключевые проблемы развития Сибирского суперрегиона с момента освоения его первыми человеческими общностями до настоящего времени. Столь обширное поле исторического исследования позволило автору выявить и проследить важнейшие тенденции развертывания локальных цивилизаций на территории Сибири, опираясь на богатый эмпирический материал, зафиксировать некоторые общие закономерности и особенности данного процесса, протекающего в общероссийском контакте, определить его положительные и отрицательные стороны. Особое внимание уделено двум ключевым, с точки зрения развития российского исторического процесса, эпохам — XIX и XX столетиям, когда состоялись два и начался третий маятниковый цикл эволюции российской цивилизации. К каждой главе пособия даются вопросы и задания, в том числе аналитического характера (анализ фрагментов исторических текстов). Пособие предназначено для студентов вузов, но может быть полезно и школьникам.
Колесник, В. И. История западноевропейского Средневековья : учеб. пособие / В. И. Колесник. -Ростов н/Д. : Феникс, 2012. - 507 с. - ISBN 978-5-222-19455-3.
Дисциплина «История Средних веков», согласно ФГОС ВПО по направлению подготовки 030600 «История», квалификация (степень) бакалавр, относится к Базовой (общепрофессиональной) части Профессионального учебного цикла основной образовательной программы. Дисциплина изучается на II курсе в течение III и IV семестров, следуя за историей Древнего мира (I курс) и предваряя историю Нового времени (III курс). Дисциплина состоит из двух семестровых курсов, каждый из которых завершается экзаменом. Это история Раннего и Развитого Средневековья (V — XV вв.) и «история Позднего Средневековья» (XV — первая половина XVII вв.) Данное пособие отличается сжатым и в то же время полным как в фактологическом, так и в концептуальном плане, охватом всего программного материала дисциплины, что интересно студентам с прагматической точки зрения.
ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №2(126) 2014 ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ
