CC BY
157
Поведение в обществе и право
ТИХОМИРОВ Юрий Александрович, первый заместитель директора ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ
В современном мире имеют место сложные и противоречивые процессы: глобализация и суверенитет, национальная экономика и интеграция, международные стандарты управления и реальная демократия, сохранение экологической среды... А где человек? Где его сознание, оценки, поведение? Не теряется ли в урагане масштабных государственно-правовых преобразований человеческий фактор, не ослаблено ли внимание к реальному поведению людей? Не считается ли оно сугубо производным от материальных процессов? Беспокойство по этому поводу побудило автора обратиться к данной теме и попытаться найти некоторые корреляции между поведением человека, группы и массы людей, правом, государственными и иными институтами.
В поисках человеческого измерения права. Ученые различных отраслей знаний давно занимаются проблемой поведения человека как одной из самых важных и загадочных. Беря близкие к нам сюжеты, вспомним о таком научном направлении, как бихевиоризм (от англ. behaviour — поведение), которое возникло в начале ХХ в. ввиду признания трудностей в изучении сознания и очевидной недоступности его непосредственного анализа и оценки. Наблюдаемое поведение — это совокупность реакций организма на воздействия внешней среды. Бихевиоризм акцентиро-
вал внимание на поведенческих действиях, подлежащих измерению, но не учитывал социальных аспектов поведения людей в обществе, за что и подвергался критике в отечественной научной литературе.
Внутренней пружиной поведения людей является психология, которая отражает духовный мир человека. Считая такие ее элементы, как познание, чувство и воля, недостаточными, Л. Петражицкий выделял двусторонние пассивно-активные переживания (эмоции), а также односторонне-пассивные (познавательные и чувственные) и односторонне-активные (волевые) переживания. Отсюда — разнообразные мотивы поведения1. Эти разработки применяются и сегодня, о чем свидетельствует введение в ряде вузов учебной дисциплины «Юридическая психология». И все же в отечественной юридической науке разрыв права и психологии не преодолен.
В одной из редких работ по данной тематике В. Н. Кудрявцев отметил в структуре поведения разные уровни: телодвижение (или отсутствие его), действие (бездействие), операция и поступок. Как следствие — разно-направленность правовых норм как моделей поведения. Позднее лишь Г. В. Мальцев выделил аспект психологической регуляции в правовом регулировании и аспекты мотивов, воли, эмоций2.
1 См.: Петражицкий Л. И. Теория права и государства. СПб., 2001. С. 21—38.
2 Подробнее об этом см.: Кудрявцев В. Н.
Право и поведение. М., 1978; Мальцев Г. В.
Социальные основания права. М., 2007. С. 116—249.
В отечественной юридической науке право всегда рассматривалось как способ выражения воли и интересов правящих слоев и воздействия на сознание и поведение людей. В условиях сугубо централизованной системы власти послушание граждан считалось главным индикатором реализации права. Не случайно многие годы, вплоть до настоящего времени, в работах по теории права и государства выделяются два сектора поведения — правомерное и неправомерное, причем без каких-либо операциональных элементов. И лишь в конце 60-х — начале 70-х гг. ХХ в. усилиями В. П. Казимирчука, В. Н. Кудрявцева, В. В. Глазырина, В. И. Никитинского в нашей стране стало развиваться такое научное направление, как социология права.
В научный оборот вошло понятие «социальный механизм действия права», где акцент делается на процесс перевода нормы в поведение коллективов и личности. Здесь выделяются такие вопросы, как доведение правовых норм до всеобщего сведения, направление поведения граждан и социальных общностей в законах и иных актах к социально-полезной цели, формирование правом социально-полезных образцов поведения, социальный контроль3.
Дальнейшие исследования позволили разработать механизм формирования уважения личности к закону. Нормативная информация и ее преобразование в индивидуальное поведение, усвоение ценностей права и социальных ценностей, оценочные суждения, правовая установка, социальные роли — таковы звенья социально-психологической цепи4. Эти подходы развивались в научных исследованиях до конца 80-х гг. прошлого века.
3 См.: Право и социология. М., 1973. С. 57—94.
4 См.: Личность и уважение к закону. Социальный аспект. М., 1979. С. 25—35.
Изменение общественной формации в нашей стране повлекло изменения идеологии и сознания, поведения людей. Внедряются иные ценности и представления о праве, но это происходит медленно и противоречиво. Отношение к законам, государственным и иным институтам в лучшую сторону почти не меняется, что делает их подчас скорее декоративными.
Западная социология давно разрабатывает концепцию общества как системы социальных отношений. Одним из первых исследователей в данной области был К. Маркс, затем последовали труды по социальной и культурной динамике П. Сорокина, концепция социального действия и социология власти как повиновения приказу М. Вебе-ра5, и др.
Догматы стареют. Не случайно известный американский ученый Гарольд Дж. Берман отмечает кризис западной теории права в современном мире ввиду громадных социально-экономических и иных перемен. Право все больше становится зависимым от государства и утрачивает свою «верховную непререкаемость». Множественность решений «дробит» целостность права, хотя оно по-прежнему растет снизу-вверх — из структуры и обычаев всего общества, а затем движется сверху вниз под влиянием политики и ценностей «людей у власти»6.
Отечественная социология взяла старт в 60-х гг. ХХ в., побуждая юристов к многофакторному анализу правовых регуляторов. Чаще всего юридические сюжеты встраиваются в рамки общих социологических программ, когда проводятся исследования социальных отношений, опросы общественного мнения. Реже организуются специальные ис-
5 См.: Кравченко Е. И. Макс Вебер. М., 2002.
6 См.: Гарольд Дж. Берман. Западная тра-
диция права: эпоха формирования. М., 1998.
С. 28—60, 514—533.
следования, например образов права в разных странах7, что очень важно в компаративистском плане.
Отрадно, что в России в последнее время вновь проявился интерес к социологии, которая должна включаться в систему государственного управления. Решению этой задачи отвечает разработка системы предельно-критических показателей социального состояния общества и динамики социально-политических и духовно-нравственных изменений в период либеральных реформ. Они служат хорошей основой для определения ситуаций в экономической, социальной, политической, демографической, экологической сферах и в сфере девиантно-го поведения (установление уровня преступности, потребления алкоголя, доли людей, потребляющих наркотики, числа суицидов)8.
Важен культурологический аспект права, поскольку именно культура служит «кодом» исторического опыта и характеристикой уклада жизни9. Здесь еще предстоит многое осваивать.
Следует в полной мере учитывать влияние на сознание и поведение людей такого регулятора, как религия. Последнее время характерно возрастанием роли этого феномена ввиду краха многих теорий социально-политического характера. И религиозные принципы и нормы все чаще служат не только регулятором социальных отношений в обществе, но и мерилом построения научных концепций, например в сфере сравнительного правоведения10.
7 См.: Курильски Ожвэн Ш., Арутю-нян М. И., Здравомыслова О. М. Образы права в России и Франции. М., 1996.
8 См.: Социальное знание на службе российского общества. М., 2010. С. 15—131.
9 См.: А куда идет российская культура? СПб., 2010.
10 См., например: Лафитский В. Сравнительное правоведение в образах права. М., 2011.
Думается, накопленный опыт позволяет совершенствовать инструментарий анализа динамики права.
Нормы-модели и поведенческие роли. Развитие теоретико-методологических подходов к измерению правомерного и неправомерного поведения испытывает на себе воздействие реальных социально-экономических и политических процессов. К сожалению, пока далеко не лучшим образом в этом плане отражены ситуации, имевшие место в нашей стране за последние 20 лет. Очевидным стало забвение социологии права и поведенческих аспектов в юридической науке и практике. «Волны» законов и структурных преобразований отодвинули в сторону человеческий фактор, которому отводилась роль пассивного и послушного участника нововведений. На этом фоне отрадны три явления в юридической жизни последних лет: во-первых, основательные разработки проблем социальных отклонений11, которые автор продолжил в своих книгах по публичному праву и правовому регулированию12; во-вторых, усилиями В. М. Сырых, В. В. Лапае-вой, Ю. И. Гревцова и других ученых стал возрождаться интерес к преподаванию социологии права13; в-третьих, проводятся содержательные социологические исследования отдельных государственных и общественных институтов14.
Считаем необходимым особо отметить: правовые нормы служат моделью правового поведения, с которой коррелируют психологические
11 См.: Кудрявцев В. Н., Нерсесянц В. С., Кудрявцев Ю. В. Социальные отклонения. Введение в общую теорию. М., 1974.
12 См.: Тихомиров Ю. А. Современное публичное право. М., 2009; Он же. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010.
13 См., например: Ценности и образы права. М., 2007.
14 См.: Сатаров Г. А, Римский В. Л., Благовещенский Д. Н. Социологическое исследование российской судебной власти. М.; СПб., 2010.
модели и реальные действия. Например: а) принцип права — нормативно-ценностный критерий; б) норма-цель — нормативный ориентир; в) норма «во исполнение закона» — правореализация, нормы-отсылки; г) норма «на основе закона» — правореализация с набором средств; д) норма «принимает решения» — допущение выбора; е) норма «обязан» — императивность исполнения; ж) норма «может» — альтернативность действий; з) норма «саморегулирование» — свобода выбора и действий; и) норма «запрет» — правовое предостережение; к) норма «санкция» — мера ответственности; л) норма «стандарт» — количественная мера (действие).
Первый вывод, к которому мы приходим: использование названных юридических формул способствует повышению уровня правомерного поведения и предотвращает ошибки, порождающие неправомерное поведение. Адресаты норм должны правильно их воспринимать, оценивать и совершать поведенческие акты. И в правовых актах и вовне важен поиск меры усмотрения.
В 1991 г. на вопрос «нарушаете ли вы закон ради денег и дефицитных товаров» утвердительно ответили 73% опрошенных, а в 2009 г. — около 78%. В чем же дело? Люди «играют» разные роли.
Отсюда следующий шаг — статусы субъектов права и их реальные роли. Исходным в этом вопросе является конституционный статус гражданина как базовый, основной для всех видовых статусов. Его содержание составляет признание приоритета прав и свобод человека и гражданина, единство прав и обязанностей, система государственных и общественных гарантий. Убедиться в этом можно, ознакомившись с содержанием конституционных прав и свобод, закрепленных в гл. 2 Конституции РФ.
В соответствии с конституционным статусом построены видовые статусы гражданина, закрепленные
в отраслевых кодексах и иных законах. Можно вести речь о статусе избирателя (законы о выборах), государственного служащего (законы о государственной службе), судьи (законы о статусе судей), депутата (законы о законодательных органах и статусе выборных представителей), пациента (законы о здравоохранении), учащегося (законы об образовании), потребителя, клиента (ГК РФ), работника (ТК РФ) и др.
Действуя в рамках статусов, гражданин выражает разные интересы. Используя ролевой критерий, можно оценить интересы, установки, образы, мотивы и действия людей различным образом. Так, одни роли могут быть нормативно предписанными, заданными и строго легальными, другие — являются неформальными, допускаются статусом и ему не противоречат, третьи — противоправные, негативные, означающие нарушение законности. Социологические исследования подтверждают нежелательность резких расхождений между этими ролями, поскольку тогда защищенный интерес уступает место противоправному эгоцентрическому интересу. Пассивность избирателей, плохая работа госслужащих, забвение экологических обязанностей, недооценка гуманитарной ориентации, нарушения прав граждан на получение публичных услуг — таковы типичные проявления данной тенденции.
Особое внимание следует обратить на тот тип массовых поведенческих ролей, которые во многом обусловлены принадлежностью людей к определенным слоям общества. Здесь элементы подражания и копирования образцов поведения, типичных для данного слоя общества или его лидеров, выделяются особенно ярко. Психологические роли, формируемые принадлежностью к нации и национальности, отличаются присущими им укладом жизни, традициями, языком, привычками, наконец, особенностями правовой культуры. Имеются в виду и отторжение
правовых норм, и замена их «своими» правилами, и непослушание, и невосприимчивость к стандартам поведения, диктуемым законом и иными актами.
Существуют особенности поведения в профессиональных слоях общества, где склад мышления и традиции общения должны быть учтены в процессах подготовки и реализации отраслевых законов (о науке, сельском хозяйстве и др.). Не менее значим учет образцов иного «группового поведения» по территориальному принципу, интересам и т. п.
Преобладание тех или иных ценностей и, соответственно, интересов порой ведет к такому поведению людей, когда они зачастую «связывают» себя только частноправовыми нормами гражданского, семейного, трудового, пенсионного законодательства, к тому же понятого сугубо в индивидуалистическом ключе. Отсюда — невнимание к нормам, требующим согласованных и коллективных действий, явная их недооценка, обструкция, бездействие, и, напротив, яростная защита только своих интересов и личных прав.
Второй вывод: многообразие ролей требует такого определения видов правовых норм и их содержания, которое предоставляло бы выбор вариантов социально-полезного поведения. Органы и организации должны уделять этому большое внимание.
Поведение людей отражает их реальные потребности и интересы15. В этом плане весьма содержательны материалы мониторинга «Наши ценности и интересы сегодня», проводимого Институтом философии РАН. Согласно этим материалам отмечена, во-первых, динамика базовых ценностей в России, когда такие традиционные ценности, как семья и порядок, в условиях либерализации выражены в независимости и инициативе; уменьшается роль объективно-
15 См.: Кузьмина А. В. Категория «интерес» в философии и праве. М., 2009.
сти и жертвенности, отчасти властности. Во-вторых, наблюдается ассиметричный рост социального самочувствия как субъективного восприятия жизнедеятельности. В-третьих, выявлено воспроизводство недоверия институтам власти, особенно правоохранительным органам. В-четвертых, отмечаются мо-тивационные колебания (от эгоизма и консервации к инновациям)16.
Подчеркнем, что возникновение и существование весьма разных и переменчивых ролей нужно изучать в процессе развития самого права и механизма правового регулирования и в связи с разными моделями и типами правового воздействия.
Каково отношение общества и его слоев, граждан к праву, какие факторы влияют на данное явление? Длительное изучение позволяет вести речь о таких контрастных «парных категориях», как обеспечение доступа к праву или отсутствие и слабое использование правовой информации, признание ценности права или его игнорирование, отторжение, действие на основе права или вопреки праву (нигилизм, нарушение законности, «теневое право»), толерантность или национальная нетерпимость, предотвращение и устранение конфликтов легальными средствами или применение давления и насилия, усмотрение или произвол, «правопослушание» или подчиненность, «личностное» саморегулирование или «социализированные» мотивы и действия.
Третий вывод: все институты общества и государства призваны использовать право для правильного сочетания общих и личных интересов, формирования активной правовой позиции граждан. Уклад жизни должен этому способствовать, тогда
16 См.: Лапин Н. И. Базовая ценность, социальное самочувствие и доверие институтам власти // Модернизация экономики и общественное развитие. М., 2009.
растущий объем «протестных» действий уступит место конструктивному поведению.
Право — постоянно живущий феномен, и человек соприкасается с ним почти по всех сферах жизнедеятельности. В контексте рассматриваемой темы уместно обратить внимание на широкий спектр поведенческих ролей в процессе правотворчества. Здесь нельзя обольщаться наличием норм и институтов правотворческого и особенно законодательного процессов. До сих пор существует устойчивый стереотип «законы принимают другие лица», и слабая мотивация участия находит выражение в бездействии, ожидании, пассивности при обсуждении законопроектов. Даже институт народной правотворческой инициативы в субъектах РФ не пробуждает интереса у населения.
В правоприменении наблюдается схожая картина. Как и в прошлые годы, реализация законов и иных правовых актов связывается с императивностью предписаний, актами и документами «во исполнение», соображениями перестраховки, боязнью санкций, наконец, со стереотипом «стихийности» действия актов, произвольным толкованием норм и образов своих действий. В этом плане весьма иллюстративны примеры, связанные с регулированием в сфере экологии и пожарной безопасности в 2010 г., с противодействием коррупции (после принятия соответствующих актов и программ активность борьбы с коррупцией резко снизилась). Как видно, не уменьшающийся объем правонарушений во многом связан и с ложными поведенческими образами.
Четвертый вывод: в подвижных циклах правового развития меняются взгляды, позиции и действия людей, и это требует выделения «поведенческой составляющей» в механизмах правотворчества и правоприменения.
Как можно обобщить предварительные выводы?
Во-первых, нужно изменить отношение к новой роли человеческого фактора и принять меры к обеспечению устойчивого социально-полезного поведения людей в обществе. Это задача всех институтов общества.
Во-вторых, требуется расширить исследования актуальных проблем стабильности и динамики поведения в обществе в рамках всех юридических наук, рассматривая их решения в качестве важного условия эффективности закона. На этой основе целесообразно разработать рекомендации и методики стимулирования правомерного поведения и ограничения зоны неправомерного поведения.
В-третьих, необходимо увеличить объем преподавания в вузах и институтах повышения квалификации учебных дисциплин «Социология права» и «Юридическая психология» и включить соответствующие разделы в программы курсов по теории права и государства, конституционного, административного, экологического, трудового и уголовного права.
Думается, поведенческий аспект права является наиважнейшим в современных условиях.
Библиографический список
А куда идет российская культура? СПб., 2010.
Гарольд Дж. Берман. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998.
Кравченко Е. И. Макс Вебер. М., 2002.
Кудрявцев В. Н. Право и поведение. М., 1978.
Кудрявцев В. Н., Нерсесянц В. С., Кудрявцев Ю. В. Социальные отклонения. Введение в общую теорию. М., 1974.
Кузьмина А. В. Категория «интерес» в философии и праве. М., 2009.
Курильски Ожвэн Ш., Арутюнян М. И., Здравомыслова О. М. Образы права в России и Франции. М., 1996.
Лапин Н. И. Базовая ценность, социальное самочувствие и доверие институтам вла-
сти // Модернизация экономики и общественное развитие. М., 2009.
Лафитский В. Сравнительное правоведение в образах права. М., 2011.
Личность и уважение к закону. Социальный аспект. М., 1979.
Мальцев Г. В. Социальные основания права. М., 2007.
Петражицкий Л. И. Теория права и государства. СПб., 2001.
Право и социология. М., 1973.
Сатаров Г. А., Римский В. Л., Благовещенский Д. Н. Социологическое исследование российской судебной власти. М.; СПб., 2010.
Социальное знание на службе российского общества. М., 2010.
Тихомиров Ю. А. Правовое регулирование: теория и практика. М., 2010.
Тихомиров Ю. А. Современное публичное право. М., 2009.
Ценности и образы права. М., 2007.
