CC BY
80
© В. Г СЕМЕНОВА, Г Н. ЕВДОКУШКИНА, 2012 УДК 614.2:312.2 (470.318) «1990—2010»
В. Г. СЕМЕНОВА, Г. Н. ЕВДОКУШКИНА
Потери здоровья населения в зависимости от типа поселения: социальный вектор
ФГБУ Центральный НИИ организации и информатизации здравоохранения Минздравсоцразвития России, Москва
Проведен сравнительный анализ продолжительности жизни населения Калужской области и России в 1990—2010 гг. Показано, что отставание области по этому показателю происходит в основном за счет сельского населения. Выявлена аномально низкая продолжительность жизни сельского населения Калужской области по сравнению как с горожанами, так и с сельским населением России.
Ключевые слова: продолжительность жизни, смертность, основные причины смерти, сельское население, городское население, муниципальные образования
THE POPULATION HEALTH LOSSES DEPENDING ON TYPE OF SETTLEMENT:
THE SOCIAL VECTOR
V.G. Semenova, G.N. Yevdokushkina
The central research Institute for health organization and informatics of Minzdrav of Russia, Moscow
The comparative analysis of life span of population of Kaluga oblast, Russia in 1990-2010 was implemented. It is demonstrated that lag of oblast on this indicator occurs mainly at the expense of rural population. The anomalously low life span of rural population of Kaluga oblast as compared both with urban population and rural population of Russia was established.
Key words: life span, mortality, main causes of death, urban population, rural population, municipality
Продолжительность жизни и смертность населения России и ее регионов в период реформ стали предметом анализа многочисленных исследований как отечественных, так и зарубежных авторов [4, 5, 10—12]. Все исследователи указывают на следующие принципиальные закономерности: во-первых, в настоящее время в России сформировались 2 вектора продолжительности жизни (нарастание неблагополучия с запада на восток и с европейского Юга к европейскому Северу); во-вторых, продолжительность жизни, как и смертность от основных причин, характеризуются очень высоким внутри-российским разбросом.
Однако в подавляющем большинстве исследований анализ потерь населения основывался на административных единицах не ниже субъектов федерации (республики, края и области), и только недавно появились исследования, посвященные картине смертности внутри этих территорий, которые позволяют оценить ситуацию в отдельных муниципальных образованиях [1, 2, 5, 6, 8].
Целью настоящего исследования была оценка тенденций продолжительности жизни Калужской области в долговременной ретроспективе (1990—2010) по сравнению со среднероссийскими тенденциями. Кроме того, особый интерес представляет анализ современной картины смертности в муниципальных образованиях Калужской области. В этом контексте актуальными представляются следующие вопросы:
1. Является ли ситуация в муниципальных образованиях области сходной или внутриобластные показатели смертности характеризуются гетерогенностью?
2. Имеются ли различия в структуре смертности между муниципальными образованиями Калужской области?
3. Свидетельствуют ли различия в потерях между муниципальными образованиями области об определяющих их социальных факторах?
В данной работе были использованы данные о продолжительности жизни населения Калужской области, приведенные в областных статистических сборниках [7, 9]. Продолжительность жизни населения России была рассчитана авторами на основании официальных данных Росстата в фактографической автоматизированной информационно-справочной системе (ФАИСС) "Потенциал". Для анализа ситуации в муниципальных образованиях авторами были рассчитаны средние за 2009—2010 гг. показатели продолжительности жизни и стандартизованные коэффициенты смертности. Применяли метод прямой стандартизации (старый европейский стандарт).
Использование средних показателей за 2 года без учета пола и типа поселения было обусловлено малым абсолютным числом умерших в муниципальных образованиях области.
В ходе исследования был проведен сравнительный анализ продолжительности жизни населения Калужской области и РФ, а также сельских и городских жителей области и страны в целом.
Продолжительность жизни рекомендована Всемирной организацией здравоохранения как интегральный показатель не только здоровья, но и качества жизни населения того или иного региона. Определение продолжительности жизни как индикатора ее качества в полной мере подтверждается примером России: все последствия непродуманных социально-экономических реформ в новейшей отечественной истории моментально отражались на продолжительности жизни ее населения. Так "гайдаровские" реформы первой половины 1990-х годов привели к обвальному падению продолжительности жизни, к существенным потерям привел и дефолт 1998 г. Неожиданным исключением из этого правила оказалось последнее 5-летие: несмотря на гло-
Контактная информация: Семенова Виктория Георгиевна, д-р эконом. наук; e-mailvika-home@yandex.ru
бальный экономический кризис, в который оказалась вовлечена и Россия, в 2005—2010 гг. удалось сохранить позитивные тенденции продолжительности жизни населения нашей страны.
Общие закономерности продолжительности жизни населения Калужской области оказались сходными с таковыми в стране. Особо следует отметить, что на мужчинах Калужской области реформы начала 1990-х годов сказались несколько менее жестко, чем в целом по России (снижение на 5,3 года против 6 лет), однако на все изменения конца 1990-х—нулевых годов (как отрицательные, так и положительные) они реагировали несколько более остро, чем мужчины России в целом (снижение продолжительности жизни на 2,8 года против 2,4 года в России в 1998—2005 гг., увеличение на 4 года против 3,8 года в 2005—2009 гг.). Жительницы Калужской области в течение всего периода исследования реагировали на происходящие изменения более остро, чем российские женщины в целом, что выразилось и в больших потерях в период "гайдаровских" реформ, и в меньшем выигрыше в последнее 5-летие (соответствующее снижение на 3,6 года против 3,2 года и увеличение на 1,8 года против 2,3 года в России).
По предварительным данным, продолжительность жизни населения Калужской области составила в 2010 г. соответственно 61,5 и 74,7 года1. Таким образом, можно констатировать, что за последнее 20-летие показатель в мужской популяции снизился на 1,3, в женской — на 0,1 года (против снижения средней продолжительности жизни (СПЖ) на 0,7 года у российских мужчин и ее увеличения на 0,4 года у российских женщин).
Особо следует отметить, что в последнее 20-летие продолжительность жизни мужчин Калужской области отставала от общероссийской, однако если до 1997 г. этот разрыв был весьма незначительным, не превышая 0,3 года, то начиная с 1998 г. проигрыш области, как правило, превышал 1 год, а в 2008 г. составил 1,8 года. У женщин до дефолта продолжительность жизни в области, как правило, несколько превышала таковую в России, однако после 1997 г. происходило устойчивое отставание областных показателей от общероссийских, достигшее в 2009 г. 0,9 года).
Спецификой Калужской области является гораздо более существенное, чем в целом по России, отставание продолжительности жизни сельских жителей от таковой у горожан, варьировавшее за последнее 20-летие от 3,9 года (1995) до 7 лет (2005) у мужчин и от 1,5 года (1990) до 4,6 года (2006) у женщин. В 2009 г. проигрыш сельского населения Калужской области по сравнению с горожанами составил соответственно 5,2 и 3,8 года (против 2,7 и 1,8 года в целом по России).
Сразу подчеркнем, что более высокая продолжительность жизни горожан по сравнению с сельскими жителями в настоящее время представляется явлением, типичным не только для России, но и для цивилизованного мира, однако разрыв, практически двукратно превысивший среднероссийский, можно расценить как явно чрезмерный.
Анализируя продолжительность жизни сельского и городского населения Калужской области, следует отметить еще одно крайне важное обстоятельство: продолжительность жизни мужчин-горожан или превышала общероссийскую (до 1998 г.), или была близка к таковой
'Уточнить эти показатели позволит полная разработка итогов переписи 2010 г.
(до 2006 г.), и сколько-нибудь существенное отставание от российских показателей (0,9—0,7 года) произошло только в последние годы исследования. Продолжительность жизни горожанок в течение всего периода исследования либо превышала общероссийскую (до 1998 г.), либо была близка к ней. Что же касается сельских жителей, то ни разу за 20 лет исследования показатели по Калужской области не превысили российские, причем масштабы отставания варьировали от 2 до 4,6 года у мужчин и от 0,3 до 2,4 года у женщин.
Таким образом, можно утверждать, что отставание продолжительности жизни населения области сформировалось в 1998 г., причем в первую очередь за счет сельских жителей.
Необходимо отметить, что наблюдаемый в настоящее время разрыв в продолжительности жизни между горожанами и сельскими жителями, 5,2-летний у мужчин и 3,8-летний у женщин, уже опровергает гипотезу о возможной однородности медико-демографической ситуации в муниципальных образованиях Калужской области. Однако открытым остается вопрос об истинных масштабах этих различий, которые можно оценить только при сравнении показателей в муниципальных образованиях области.
Характеризуя разброс продолжительности жизни, укажем, что в Калужской области он составил 10,5 года (от 73,5 года в Обнинске до 63 лет в Перемышльском районе), т. е. по своим масштабам вполне сопоставим с внутрироссийским: достаточно указать, что сходные с обнинским уровни продолжительности жизни в 2009 г. были отмечены в Москве, близкие к перемышльским — в Еврейской АО) (табл. 1).
Минимальные уровни смертности от сердечнососудистых заболеваний отмечены в Обнинске, максимальные — в Износковском районе (443,4 и 1069,5 на 100 тыс. соответствсующего населения); таким образом, разброс смертности от болезней системы кровообращения внутри Калужской области является 2,4-кратным (если опираться на территории с надежной статистикой, то сходный региональный разброс сердечно-сосудистой смертности характерен для России в целом).
Онкологическая смертность в Калужской области варьирует от 121,1 в Мосальском районе до 223 на 100 тыс. в Ульяновском районе, таким образом, внутриобластной разброс показателя составляет 84%. Отметим, что в 2009 г. столь низких, как в Мосальском районе, уровней онкологической смертности не было зафиксировано ни в одном субъекте федерации (минимальное значение показателя, зарегистрированное в Чувашии, составило 146,5 на 100 тыс.), однако максимальный уровень смертности, зафиксированный в Ульяновском районе, наблюдался и в Сахалинской области и оказался максимальным в России.
Смертность от внешних причин внутри области варьировала 2,5-кратно от 103,9 в Обнинске до 254,1 на 100 тыс. в Барятинском районе. Внутрироссийский 6,6-кратный разброс травматической смертности, безусловно, значительно превысил внутриобластной, однако территории со сходными значениями показателей входили в пятерку соответственно лучших и худших регионов России.
В дальнейшем речь пойдет о причинах, обусловивших принципиально меньшую смертность, чем в триаде ведущих причин, в связи с чем разброс показателя резко возрастает.
Так, смертность от болезней органов дыхания варьирует внутри области 8,9-кратно от 25,1 в Барятинском
Средняя продолжительность жизни (в годах) и смертность от основных причин (стандартизованный коэффициент) населения
муниципальных образований Калужской области в 2009—2010 гг.
Муниципальное образование СПЖ 1 2 3 4 5 6 7 8
Смертность на 100 тыс. населения
Калуга 69,9 1174,1 649,0 200,3 133,6 46,6 66,3 16,7 23,5
Бабынинский район 69,9 1173,1 659,9 173,5 167,6 43,5 65,8 103, 18,7
Барятинский район 63,2 1555,9 885,9 187,9 254,1 25,1 89,9 16,2 46,1
Боровский район 68,1 1257,2 738,8 167,8 140,0 36,7 56,4 28,6 42,5
Дзержинский район 68,7 1265,3 750,5 185,9 170,4 30,4 45,1 22,4 35,1
Думиничский район 65,9 1481,4 905,0 180,7 166,9 72,4 71,7 19,5 27,9
Жиздринский район 63,1 1655,4 1027,3 168,1 216,4 99,0 62,1 18,4 35,6
Жуковский район 67,4 1288,1 756,2 179,0 165,9 49,2 46,9 26,7 32,5
Износковский район 63,2 1653,9 1069,5 148,0 205,0 80,1 42,1 26,7 51,0
Кировский район 67,9 1304,7 841,1 156,6 114,8 31,5 52,8 21,1 30,6
Козельский район 66,2 1438,1 882,1 181,0 142,2 66,1 79,5 18,7 39,3
Куйбышевский район 63,4 1602,4 965,4 203,9 199,6 53,7 76,2 0,0 17,9
Людиновский район 66,9 1328,2 719,8 197,7 176,0 56,3 62,4 32,0 33,9
Малоярославецкий район 64,9 1521,7 853,2 217,8 219,4 63,9 79,5 14,7 45,5
Медынский район 64,6 1579,0 1037,3 158,8 195,4 35,4 75,7 14,5 32,1
Мещовский район 66,6 1397,9 852,9 152,4 177,5 33,2 75,1 28,5 32,8
Мосальский район 66,8 1362,6 836,0 121,1 160,5 42,4 64,6 11,4 100,1
Обнинск 73,5 973,8 443,4 191,4 103,9 38,3 51,3 6,3 59,8
Перемышльский район 63,0 1596,3 905,3 203,9 226,1 67,5 64,7 28,3 29,7
Спас-Деменский район 63,5 1650,9 1050,6 167,4 235,0 53,2 60,1 28,2 35,8
Сухиничский район 65,0 1496,9 905,9 179,9 193,3 52,2 64,8 33,7 43,8
Тарусский район 68,3 1272,7 820,5 176,2 124,0 33,3 77,8 6,7 8,4
Ульяновский район 63,8 1618,7 813,6 223,0 172,3 223,3 88,5 17,1 46,1
Ферзиковский район 66,7 1327,6 714,0 168,1 218,7 54,3 45,4 54,0 22,7
Хвастовичский район 64,2 1560,7 899,7 208,7 247,7 54,6 41,0 19,4 33,8
Юхновский район 65,9 1460,4 874,4 201,7 171,1 73,4 63,1 13,4 31,0
Примечание. Здесь и в и отравления; 5 — болезни ные состояния.
табл. 3: 1 — все причины смерти; 2 — болезни системы кровообращения; органов дыхания; 6 — болезни органов пищеварения; 7 — инфекционные
3 — новообразования; болезни; 8 — неточно
4 — травмы обозначен-
районе до 223,3 на 100 тыс. в Ульяновском районе (на пространстве российских регионов — 4,7-кратно).
По уровню смертности от болезней органов пищеварения Калужская область представляется существенно более однородной, чем от болезней органов дыхания, во всяком случае разброс показателя снижается до 2,2-кратного уровня от 41 в Хвостовичском районе до 89,9 на 100 тыс. Барятинском районе (против 2,7-кратного внутрироссийского).
Завершают список ведущих причин инфекционные заболевания, нулевой уровень смертности от которых отмечен в Куйбышевском районе, максимум показателя — 54 на 100 тыс. — в Ферзиковском районе (столь высокие уровни инфекционной смертности были отмечены в 5 самых неблагополучных российских регионах).
Анализируя смертность в муниципальных образованиях области, мы сочли необходимым рассмотреть ситуацию с такими размытыми и, как правило, не привлекающими особого интереса причинами, как «симптомы, признаки и неточно обозначенные состояния». Поскольку в этот класс входит такая рубрика, как «старость» ^54), позволяющая успешно снижать показатели смертности от сердечно-сосудистых заболеваний в
пожилых возрастных группах, неточно обозначенные состояния представляют интерес для настоящего исследования.
Действительно, смертность от этих причин в Калужской области варьировала 12-кратно от 8,4 в Тарусском районе до 100,1 в Мосальском районе.
Анализ внутриобластного распределения смертности от основных причин позволил провести типологизацию муниципальных образований Калужской области, критерии которой приведены в табл. 2. Типология базируется в первую очередь на триаде ведущих причин смерти — сердечно-сосудистых заболеваниях, новообразованиях, травмах и отравлениях, однако отдельно будут указываться проблемы данных муниципальных образований, связанные с другими ведущими патологиями.
В ареал благополучия, где продолжительность жизни населения превысила 68 лет, вошли 6 муниципальных образований (Обнинск, Калуга, Бабынинский, Боровский, Дзержинский и Тарусский районы).
В 1-ю подгруппу ареала благополучия вошли все перечисленные муниципальные образования, кроме Калуги, характеризующиеся пропорциональным нозологическим профилем смертности от 3 ведущих при-
Критерии типологии муниципальных образований Калужской области по уровням смертности от основных причин
(стандартизованный коэффициент на 100 тыс. населения)
Низкая смертность Средняя смертность Высокая смертность
Причины смерти средняя продолжительность жизни, годы
менее 65 65—67,9 более 68
Болезни системы кровообращения < 800 800—899,9 > 900
Новообразования < 150 150—199,9 > 200
Травмы и отравления < 150 150—199,9 > 200
Болезни органов дыхания < 40 40—64,9 > 65
Болезни органов пищеварения < 55 55—74,9 > 75
Инфекционные болезни < 15 15—24,9 > 25
Неточно обозначенные состояния < 30 30—44,9 > 45
чин — ни в одном из этих муниципальных образований смертность от этих причин не превысила средний уровень. Однако следует подчеркнуть, что специфической проблемой Боровского района представляются инфекционные заболевания. В Тарусском районе следует обратить внимание на болезни органов пищеварения, в Жуковском — на инфекционные заболевания, смертность от которых явно превышает средние уровни. В Обнинске отмечены очень высокие уровни смертности от неточно обозначенных состояний на фоне минимальной в области кардиологической смертности (в Калуге, занимавшей по уровню этого показателя 2-е место, он превышает обнинский в 1,5 раза). Это свидетельствует о том, что существенная часть смертей от сердечнососудистых заболеваний у пожилых жителей Обнинска проходит под рубрикой "старость". Это, конечно, улучшает официальные показатели, но не снижает реальные масштабы проблемы.
Во 2-ю подгруппу ареала благополучия вошел только областной центр: в Калуге отмечены высокие уровни онкологической смертности. На наш взгляд, это скорее свидетельствует о хорошей диагностике по сравнению с другими муниципальными образованиями области, чем о реальных проблемах областного центра.
Общей чертой ареала благополучия является низкий уровень смертности от внешних причин: только в Дзержинском районе зарегистрированы средние уровни травматической смертности.
В "срединном" ареале, в районах которого продолжительность жизни варьировала от 65 до 67,9 года, оказалось 9 муниципальных образований.
В 1-й подгруппе этого ареала следует отнести Кировский, Жуковский, Людиновский, Мосальский, Ме-щовский и Козельский районы, в которых показатели смертности от болезней системы кровообращения, рака и внешних причин были не ниже среднего уровня. В Жуковском и Людиновском районах следует обратить внимание на инфекционные болезни, в Мосальском — на неточно обозначенные состояния, что ставит под вопрос позиции территории по кардиологической смертности. В Мещовском районе особую проблему представляют болезни органов пищеварения и инфекции, в Козельском — дыхания и пищеварения.
Остальные территории характеризуются повышенным риском смертности от одной из трех ведущих причин: сердечно-сосудистых заболеваний (Думиничский район), новообразований (Юхновский район), внешних причин. Следует отметить, что позиции этих районов ухудшаются также за счет болезней органов дыхания. В
Ферзиковском районе, помимо основной проблемы — травм и отравлений, отмечены повышенные риски инфекционной смертности.
Ареал неблагополучия, к сожалению, является наиболее обширным — в него вошли 11 муниципальных образований, где продолжительность жизни оказалась ниже 65 лет.
К 1-й подгруппе этого ареала отнесены Перемышль-ский и Куйбышевский районы: высокие уровни смертности в них обусловлены всеми тремя ведущими причинами. Ситуация в Перемышльском районе усложняется также повышенной смертностью от респираторных и инфекционных болезней, в Куйбышевском — от болезней органов пищеварения.
Во 2-ю подгруппу вошли Малоярославецкий и Хвастовичский районы, где отмечены высокие уровни смертности одновременно от новообразований и внешних причин на фоне средних уровней сердечнососудистой смертности. Если проблемы Хвастовичско-го района исчерпываются онкологией и травмами, то в Малоярославецком районе можно говорить о благополучии только по инфекционным заболеваниям: смертность от остальных патологий явно повышенная, даже показатели по сердечно-сосудистым болезням представляются сомнительными за счет повышенной смертности от неточно обозначенных состояний.
Наиболее многочисленной является 3-я подгруппа, в которую входят в первую очередь Спас-Деменский, Износковский и Жиздринский районы, где отмечены очень высокие уровни смертности одновременно от сердечно-сосудистых заболеваний и внешних причин. Сюда следует отнести также, с одной стороны, Медынский и Сухиничский районы, где повышена смертность от травм и отравлений, а с другой — Барятинский район, где, несмотря на официальные средние уровни кардиологической смертности, отмечены очень высокие уровни смертности от неточно обозначенных состояний, что предполагает существенный недоучет сердечнососудистой смертности. К специфическим проблемам Барятинского района следует отнести также болезни органов пищеварения, Спас-Деменского и Износковского районов — инфекционную смертность. Примечательно, что 3 района с максимально высокими уровнями общей смертности в Калужской области (Спас-Деменский, Из-носковский и Жиздринский) характеризуются низкими или пониженными показателями онкологической смертности.
Особо следует выделить Ульяновский район, где неблагополучие обусловлено высокой смертностью от но-
вообразований, болезней органов дыхания и пищеварения, а также смертностью от неточно обозначенных состояний. Последнее, однако, заставляет предположить недоучет либо кардиологической, либо травматической смертности.
Таким образом, можно выделить 2 особенности ареала неблагополучия Калужской области: во-первых, проигрыш районов обусловлен как минимум двумя причинами из ведущей триады, во-вторых, в большинстве районов этого ареала зарегистрированы высокие либо повышенные уровни смертности от травм и отравлений. Как указывалось выше, в трех самых неблагополучных районах области (Спас-Деменском, Износковском и Жиздринском) отмечаются низкие либо пониженные уровни онкологической смертности.
Таким образом, все муниципальные образования области по уровню продолжительности жизни разделились на 3 достаточно близкие по числу районов группы. Интересным представляется сопоставление структуры смертности в полюсных группах — ареале благополучия и ареале неблагополучия (табл. 3). Действительно, в муниципальных образованиях, входящих в ареал благополучия, значимость новообразований, как правило, превышает среднюю по Калужской области, в ареале неблагополучия она скорее ниже средней; что касается травм и отравлений, вектор является обратным. Отметим также, что в ареале неблагополучия, как прави-
ло, повышена доля сердечно-сосудистых заболеваний. Более того, если во всех без исключения муниципальных образованиях, входивших в ареал благополучия Калужской области, 2-е место в структуре смертности занимают новообразования, то в ареале неблагополучия подобная ситуация сложилась только в 2 районах, при этом в только в Ульяновском районе преобладание вклада новообразований над внешними причинами является значимым (13,8% против 10,6%). В остальных районах ареала неблагополучия не исчерпана ситуация 1990-х—первой половины нулевых годов, и 2-е место среди причин смерти занимают травмы и отравления (см. табл. 3).
Между тем наиболее принципиальным представляется социальный вектор смертности. Тот факт, что минимальные потери отмечены даже не в областном центре — Калуге, а в Обнинске, являющемся наукоградом, не следует считать случайным. К сожалению, мы не располагаем социальной статистикой области, однако с большой долей уверенности можно предположить, что именно в Обнинске максимальна доля лиц с высшим образованием.
С другой стороны, полюсная группа формируется в значительной степени за счет только сельских муниципальных образований — к таковым относятся Барятинский, Износковский, Куйбышевский, Перемышльский, Ульяновский и Хвастовичский районы.
Таблица 3
Вклад (в %) основных причин смерти в общую смертность населения муниципальных образований Калужской области
Муниципальное образование 1 2 3 4 5 6 7 8
Калуга 100,0 55,3 17,1 11,4 4,0 5,6 1,4 2,0
Бабынинский район 100,0 56,3 14,8 14,3 3,7 5,6 0,9 1,6
Барятинский район 100,0 56,9 12,1 16,3 1,6 5,8 1,0 3,0
Боровский район 100,0 58,8 13,3 11,1 2,9 4,5 2,3 3,4
Дзержинский район 100,0 59,3 14,7 13,5 2,4 3,6 1,8 2,8
Думиничский район 100,0 61,1 12,2 11,3 4,9 4,8 1,3 1,9
Жиздринский район 100,0 62,1 10,2 13,1 6,0 3,8 1,1 2,2
Жуковский район 100,0 58,7 13,9 12,9 3,8 3,6 2,1 2,5
Износковский район 100,0 64,7 8,9 12,4 4,8 2,5 1,6 3,1
Кировский район 100,0 64,5 12,0 8,8 2,4 4,0 1,6 2,3
Козельский район 100,0 61,3 12,6 9,9 4,6 5,5 1,3 2,7
Куйбышевский район 100,0 60,2 12,7 12,5 3,4 4,8 0,0 1,1
Людиновский район 100,0 54,2 14,9 13,3 4,2 4,7 2,4 2,6
Малоярославецкий район 100,0 56,1 14,3 14,4 4,2 5,2 1,0 3,0
Медынский район 100,0 65,7 10,1 12,4 2,2 4,8 0,9 2,0
Мещовский район 100,0 61,0 10,9 12,7 2,4 5,4 2,0 2,3
Мосальский район 100,0 61,4 8,9 11,8 3,1 4,7 0,8 7,3
Обнинск 100,0 45,5 19,7 10,7 3,9 5,3 0,6 6,1
Перемышльский район 100,0 56,7 12,8 14,2 4,2 4,1 1,8 1,9
Спас-Деменский район 100,0 63,6 10,1 14,2 3,2 3,6 1,7 2,2
Сухиничский район 100,0 60,5 12,0 12,9 3,5 4,3 2,3 2,9
Тарусский район 100,0 64,5 13,8 9,7 2,6 6,1 0,5 0,7
Ульяновский район 100,0 50,3 13,8 10,6 13,8 5,5 1,1 2,8
Ферзиковский район 100,0 53,8 12,7 16,5 4,1 3,4 4,1 1,7
Хвастовичский район 100,0 57,6 13,4 15,9 3,5 2,6 1,2 2,2
Юхновский район 100,0 59,9 13,8 11,7 5,0 4,3 0,9 2,1
Подводя итоги анализа медико-демографической ситуации в Калужской области, можно сделать следующие выводы.
1. В 1990—2009 гг. отставание Калужской области по продолжительности жизни от России в целом происходит в первую очередь за счет сельского населения, и сколько-нибудь существенный вклад в его формирование горожане стали вносить только в последние годы исследования.
2. Аномально низкая продолжительность жизни сельского населения, отмеченная в течение всего периода исследования, является специфической чертой Калужской области.
3. Калужская область по потерям здоровья представляет собой весьма гетерогенную территорию, причем разброс между муниципальными образованиями области как по продолжительности жизни, так и смертности от ведущих причин оказался близким к вну-трироссийскому.
4. Различия в продолжительности жизни происходят на фоне различной структуры смертности: если в муниципальных образованиях с высокими значениями показателя значимость новообразований, как правило, превышает среднюю по Калужской области, то в ареале неблагополучия она скорее ниже средней; что касается травм и отравлений, наблюдается обратная ситуация.
5. Говоря о продолжительности жизни, можно отметить социальный вектор ее формирования: минимальные уровни показателя наблюдались, как правило, в сельских районах, максимальный — даже не в областном центре, а в Обнинске, созданном как наукоград и до сих пор являющимся таковым. Это доказывает высокую значимость образования как одного из наиболее весомых факторов, определяющих рост продолжительности жизни.
В целом же можно констатировать, что ситуация в Калужской области еще раз подтверждает достаточно известный факт — в настоящее время во всем цивилизованном мире эпидемиологический процесс в значительной мере определяется не только состоянием здравоох-
ранения, но и социально-экономическими факторами, причем последние в свою очередь влияют на работу здравоохранения как социального института.
ЛИТЕРАТУРА
1. Демографическое развитие Самарской области: проблемы и направления политики. М.: ЦСП, 2002.
2. Иванова А. Е., Семенова В. Г., Сабгайда Т. П., Евдокушкина Г. Н. Проблемы и резервы снижения смертности в Липецкой области. Социальные аспекты здоровья населения. 2008; 5 (1). URL:http://vestnik.mednet.ru/content/view/53/30/ (Дата обращения 11.02.2012).
3. Иванова А. Е., Павлов Н. Б., Белявский А. Р. Анализ показателей здоровья населения на уровне муниципальных образований (на примере Ханты-Мансийского АО). Социальные аспекты здоровья населения. 2009; 10 (2). URL:http://vestnik. mednet.ru/content/view/129/30/ (Дата обращения 11.02.2012).
4. Иванова А. Е. Тенденции и причины смерти населения России. В кн.: Осипов В. Г., Рыбаковский Л. Л., ред. Демографическое развитие России в XXI веке. М., 2009: 110—31.
5. Иванова А. Е., Семенова В. Г. Тенденции и территориальные различия смертности. В кн.: Рыбаковский Л. Л., ред. Демографические контуры регионов России. М.: Экон-Информ, 2009.
6. Кондракова Э. В. Стратегия сокращения предотвратимых потерь здоровья населения как целевая функция муниципальных органов управления. Краснодар, 2009.
7. Муниципальные образования Калужской области в зеркале демографии. Калуга: Калугастат, 2011.
8. Сабгайда Т. П., Кондракова Э. В., Молодцов С. А. Предотвратимые потери здоровья на муниципальном уровне. Проблемы управления здравоохранением. 2009; 47 (4): 6—11.
9. Смертность населения Калужской области. Калуга: Калуга-стат, 2011.
10. Стародубов В. И., Иванова А. Е. Анализ изменений и прогноз смертности населения в связи с мерами демографической политики. Социальные аспекты здоровья населения. 2009; 9 (1). URL:http://vestnik.mednet.ru/content/view/101/30/ (Дата обращения 11.02.2012).
11. Стародубов В. И., Михайлов А. Ю., Иванова А. Е. Подходы к разработке программ по снижению смертности на региональном уровне. Социальные аспекты здоровья населения. 2011; 20 (4). URL:http://vestnik.mednet.ru/content/view/324/30/ lang.ru/ (Дата обращения 11.02.2012).
12. Shkolnikov V. M., Andreev E. M., Leon D. A. et al. Mortality reversal in Russia: the story so far. J. Hyg. Intern. 2004; 4: 29—80.
Поступила 23.03.12
