CC BY
49
например, существительное, переходящее в прилагательное, начинает обозначать признак предмета, перестав выражать предмет: тимер 'железо', тимер калак 'железная ложка'. Прилагательное, переходящее в наречие, начинает обозначать признак действия, перестав выражать признак предмета в грамматическом смысле слова: яхшы китап 'хорошая книга', яхшы яза 'хорошо пишет'.
3. Изменяется сочетаемость производных слов. Если, например, существительное само по себе автономно, в предложении оно может употребляться в любой позиции; переходя же в разряд прилагательных, оно употребляется только перед существительным, при других позициях теряет производность. Прилагательное же, переходя в разряд наречий, перестает употребляться перед существительным, начинает употребляться перед глагольными формами.
4. Изменяется парадигма слова, т. е. переходящее слово воспринимает все морфологические признаки той части речи, в которую оно переходит. Так, существительное, переходя в лекси-ко-грамматический класс прилагательных, перестает изменяться по падежам, числам и притя-жательности, как это имеет место у прилагательных в татарском языке: тимер капка 'железные ворота', тимер капкага 'железным воротам', ти-мер капкалар 'железные ворота'.
Процесс конверсирования - явление динамичное. Сначала слово может подвергаться лишь окказиональной конверсии, т. е. ситуативно-контекстуальному переходу. Второй компонент подвергается эллипсису, первый компонент словосочетания окказионально переходит в другую часть речи: Аерылганны аю ашый, буленганне буре ашый 'того, кто отделяется, съест медведь, того, кто уходит, съест волк', Ашаган белми, тураган бела 'не тот знает, кто ест, а знает, кто кормит'. Кара алга чыкты 'вороной опередил других'. Этот переход контекстуальный, речевой.
При узуальной конверсии слово относится к совершенно иному лексико-грамматическому классу, перенимает все его семантико-морфоло-гические признаки, употребляется в совершенно иной синтаксической функции.
Особенно важно, что узуальная конверсия отражается в словарях, в традиции татарской лексикографии это выражается в указании употребления слова в функции другой части речи.
Системное описание моделей конверсирования выявляет продуктивность в татарском языке субстантивации, адъективации и адвербиализации.
Примечания
1. Левицкий А. Э. Функциональные подходы к классификации единиц современного английского языка. Киев, 1998.
2. Жигадло В. Н., Иванова И. П., Иофик Л. Л. Современный английский язык. Теоретический курс грамматики. М.: Изд-во литературы на иностранных языках, 1956.
3. Ганиев Ф. А. Современный татарский литературный язык. Словообразование по конверсии. Казань: Изд-во «Дом печати», 2004.
УДК 811.512.145
Г. Ф. Аутфуллина
ПОТЕНЦИАЛ КАТЕГОРИИ ПАДЕЖА В РЕАЛИЗАЦИИ РЕФЕРЕНЦИАЛЬНОГО
СТАТУСА ИМЕННОЙ ГРУППЫ (НА МАТЕРИАЛЕ ТАТАРСКОГО ЯЗЫКА)
В статье рассматривается категория падежа в татарском языке с целью выявления ее потенциала в реализации референциально определенного и не-референциального статуса именных групп.
The grammar category of case in the Tatar language is analyzed in order to appreciate its potential in realizing the definite reference and unreferenced status of noun groups.
Ключевые слова: пространственная референция, именная группа, категория падежа.
Keywords: space reference, noun group, category of case.
Падеж - грамматическая категория имени, выражающая его синтаксические отношения к другим словам высказывания или к высказыванию в целом, а также всякая отдельная граммема этой категории [1]. Падеж существительного обычно отражает его способность выступать в качестве подчиненного члена отношения управления. Синтаксическая зависимость от управляющего слова указывает на функционирование существительного в роли актанта. Основная семантическая функция субстантивного падежа состоит в выражении смыслового отношения предмета, обозначаемого данным существительным, к предметам или явлениям, выражаемым управляющим словом. Категория падежа связана с синтаксическим понятием управления. Управление является прямым морфологическим выражением синтаксического подчинения: управление есть грамматическое маркирование синтаксически зависимого статуса словоформы в синтагме [2]. Однако функция падежа не сводится только к выражению самого факта синтаксической зависимости имени.
ЛУТФУЛЛИНА Гюльнара Фирдависовна - кандидат филологических наук, старший преподаватель кафедры иностранных языков Казанского государственного энергетического университета © Лутфуллина Г. Ф., 2009
Другие падежные функции связаны с тем фактом, что падеж в большинстве языков оказывается главной словоизменительной синтаксической категорией имени. Традиционное понимание падежа требует, чтобы внешние различия между падежами выражались морфологическими средствами в пределах словоформы. При таком «узкоформальном» понимании, по определению А. А. Зализняка, в качестве падежных форм допускаются только цельные словоформы. В агглютинативных языках, к числу которых принадлежит татарский язык, падеж выражается автономно, с помощью специальных аффиксов. В татарском языке падежные аффиксы обычно завершают морфемный состав слова, т. е. находятся в конце слова. Падеж является одной из трех морфологических категорий существительного.
Помимо самого факта синтаксической зависимости разные падежные граммемы различают разные типы этой зависимости. В сущности, падеж является смешанной семантико-синтаксичес-кой категорией, семантические аспекты употребления которой могут быть то более, то менее отчетливы - в зависимости от конкретной падежной граммемы и от организации падежной системы в целом [3]. Конкретный падеж представляет собой специфическое для данного языка соответствие между набором синтаксических функций существительного и набором морфологических показателей. В татарском языке выделяют шесть падежей, т. е. типы зависимых отношений между именами существительными представлены отчетливо.
Название падежа Основа Аффикс
Основной падеж бала
Притяжательный падеж бала -ныц
Направительный падеж бала -га
Винительный падеж бала -ны
Исходный падеж бала -дан
Местно-временной падеж Бала -да
Имена существительные в татарском языке характеризуются другой категорией, маркирующей синтаксическую зависимость, - категорией изафета. Речь идет об именной синтагме вида N1 ^ N2. По сравнению с падежом изафет является категорией более бедной в отношении семантической нагрузки: употребление изафетного показателя зависит от синтаксической позиции имени. В тюркских языках изафетное и падежное маркирование не исключают друг друга. В татарском языке выделяют три формы изафета, которые будут рассмотрены в рамках падежных форм.
В татарском языке падеж выполняет не только функцию выражения семантических ролей
актантов, но и является средством выражения детерминации. Винительному падежу часто вменяется выражение определенного статуса имени существительного. Категория падежа представляет интерес с точки зрения выражения референтного статуса именной группы (далее - ИГ). Определенный статус имени существительного логически должен свидетельствовать и о его референтном статусе (является ли винительный падеж средством выражения пространственного референтного статуса). С другой стороны, высказывается мнение о том, что «нереферентность блокирует выражение падежно-числовых граммем» [4]. В настоящей статье анализируются падежные формы с точки зрения возможности выражения ими нереферентного статуса именных групп.
Имя существительное в основном падеже выступает как в первичных, так и во вторичных синтаксических функциях. В первичных синтаксических функциях подлежащего и прямого дополнения имя существительное в основном падеже выступает автономно без послелогов. В именной группе имя существительное в основном падеже выражает качественную характеристику предмета, выступая во вторичной синтаксической функции определения, являясь препозитивным определяющим: китап бите, бала уенчыгы. В качестве вторичной синтаксической функции обстоятельства имя существительное в основном падеже выступает с послелогами дистрибутивности, например: ел саен, атна саен. Имя существительное в основном падеже участвует в образовании изафета 1 и изафета 2, также выступая во вторичной синтаксической функции определения, например (соответственно изафет 1 и изафет 2): таш йорт, бала бакчасы. В составе изафета 1 существительное в основном падеже может выражать не только качественную характеристику предмета (таш йорт), но и количественную (бер вагон утын); в последнем случае, как правило, существительное в основном падеже имеет квантитативный детерминатив. Как отмечается в академической Татарской грамматике, «объект основного падежа имеет оттенок неопределенности» [5].
Нас интересует функционирование имени существительного в первичных функциях.
(1) Кырмыска белэн кем кеч сынаша алыр икэн? Фил уз авырлыгы кадэр йекне кутэрэ ал-мый. Э кырмыска узеннэн берничэ тапкыр авыр-рак бежэкне жилтерэтеп кутэреп бара! (Эхмэт Хамидов «Уку китабы»).
(2) Эмма кырмыскаларны дошманнары да юк тугел. Алар белэн кошлар, тычканнар, керпелэр, бакалар туклана. Еш кына кырмыскаларга кешелэр дэ зур зыян китерэ. Кайберэулэр кыр-мыска оясын туздыралар да анда купкан ыгы-зы-
гыны карап торалар. Балыкчылар кайчак кыр-мыска курчаклары белэн балык тоталар. Табигатькэ нинди зур зыян бу! (Эхмэт Хамидов «Уку китабы»).
Фил, кырмыска - подлежащее в форме основного падежа единственного числа является субъектной ИГ с нереферентным родовым статусом [пример (1)]. Кошлар, тычканнар, керпелэр, бакалар, кешелэр, балыкчылар - подлежащее в форме основного падежа множественного числа является субъектной ИГ с нереферентным общеэкзистенциальным статусом [пример (2)].
Притяжательный падеж выражает притяжательные и определительные отношения. Имя существительное в притяжательном падеже (= определение) в сочетании с именем существительным с аффиксом принадлежности (= объект) образуют изафет 3: укучыны китабы. Притяжательным падежом обозначается предмет (лицо) - обладатель, т. е. выражается конкретная принадлежность, тогда как основной падеж в аналогичной функции осуществляет лишь определительные отношения между предметами.
Имя существительное в изафете 3 обретает референтный статус, определяемый в зависимости от владельца. Если обозначаемый притяжательным падежом предмет (лицо) или обладатель референтны, то выражается конкретная принадлежность.
(3) Калын урманда Гел кичкэ каршы Ишетелэ мо лы
Бер кошны тавышы... (Муса Ж,элил).
(4) Атны еч туганы бар. Аны берсе -теньякта, икенчесе кеньякта яши. Болан - атны твньяк туганы. Атны квньяк туганы - дея (А. Х. Нурева «Татар теле»).
В примере (3) числительное бер в функции неопределенного артикля перед именем существительным в притяжательном падеже образует изафет 3 кошны тавышы и синтаксически актуализирует субъектную именную группу с родовым нереферентным статусом - имеется в виду голос любой, неопределенной, типичной кукушки. В примере (4) именем существительным в притяжательном падеже в функции прямого дополнения синтаксически актуализируется объектная именная группа с универсальным нереферентным статусом - имеются в виду все виды лошадей в целом.
Имя существительное в направительном падеже выступает в первичной синтаксической функции дополнения (балаларга) и во вторичной синтаксической функции обстоятельства времени и места (сагать бишкэ хэтле, армияга кит-те). Традиционно указываются объектное и пространственно-временное значения. Конкретность цели предполагает определенность и часто еди-
ничность. Имя существительное в единственном числе в форме направительного падежа в функции обстоятельства места может представлять собой нереферентную родовую ИГ, т. е. выражать одно место пребывания как типичное для большинства случаев: Мин театрга йврим. Имя существительное в направительном падеже в функции косвенного дополнения во множественном числе представляет собой общеэкзистенциальный тип именной группы, что мы видим в следующем примере:
(5) Эмма кырмыскаларны дошманнары да юк тугел. Алар белэн кошлар, тычканнар, керпелэр, бакалар туклана. Еш кына кырмыскаларга кешелэр дэ зур зыян китерэ. Кайберэулэр кырмыска оясын туздыралар да анда купкан ыгы-зыгыны карап торалар. Балыкчылар кайчак кырмыска курчак-лары белэн балык тоталар. Табигатькэ нинди зур зыян бу! (Эхмэт Хамидов «Уку китабы»).
(6) Яфракларын коеп барган агачларга Ял итэргэ куна кучмэ кош теркеме
(Гамил Афзал).
В примерах (5-6) косвенное дополнение в форме направительного падежа множественного числа представляет собой объектную нереферентную общеэкзистенциальную ИГ.
Имя существительное в винительном падеже традиционно функционирует как прямое дополнение и как обстоятельство времени и места. В отличие от основного падежа, винительный падеж имеет семантику определенности, а потому является темой высказывания. Функционируя как обстоятельство, существительное в винительном падеже часто группируется с указательными или дистрибутивными детерминативами: теге квнне, шул квнне, ©ар атнаны.
(7) Халыкара ярышларда яшэеш чынбарлыгы турында тормышчан хикэялэр сейлэп, терткеле-ша-ян хикэятлэр кейлэп, талэпчэн тамашачыны келдерэ, уфландыра, гыйбрэтлэндерэ («Шэцри Казан». 2007. 8 сент.).
(8) Кырмыска белэн кем кеч сынаша алыр икэн? Фил уз авырлыгы кадэр йекне кутэрэ ал-мый. Э кырмыска узеннэн берничэ тапкыр авыр-рак бвщакне жилтерэтеп кутэреп бара! (Эхмэт Хамидов «Уку китабы»).
Тамашачыны - косвенное дополнение, выраженное именем существительным в винительном падеже (7), представляет собой объектную ИГ с нереферентным общеэкзистенциальным статусом. Бвщэкне - прямое дополнение, выраженное именем существительным в винительном падеже (8), представляет собой объектную нереферентную родовую ИГ.
Имя существительное в исходном падеже функционирует как косвенное дополнение и значительно чаще - как обстоятельство различных типов в зависимости от семантики существитель-
ного: Ринаттан хат алдым - косвенное дополнение, вйдэн хат алдым - обстоятельство места (имя существительное с пространственным значением), биш ай бирле (имя существительное количественной темпоральной семантики), шатлык-тан йелады - обстоятельство причины, билдэн карга керу - обстоятельство меры. Существительное в исходном падеже для выражения указанных отношений сочетается с послелогами: соц, бирле, элек (пространственно-темпоральные отношения), башка (объектные отношения). Имени существительному в единственном числе исходный падеж придает некую определенность и ре-ферентность. Иную картину мы наблюдаем у существительного в исходном падеже во множественном числе.
(9) ШэЬэр бакчаларында чэчэклэрдэн хуш ис тарала (А. Х. Нуриева «Татар теле»).
(10) Арыштан тегермэндэ он тарталар (А. Х. Нуриева «Татар теле»).
В примере (9) объектная ИГ с субстантивной формой множественного числа в исходном падеже имеет нереферентный общеэкзистенциальный статус. В примере (10) объектная ИГ с субстантивной формой единственного числа в исходном падеже имеет нереферентный универсальный статус.
Существительное в местно-временном падеже выражает обстоятельственные и - реже -объектные отношения. Существительное с темпоральной семантикой функционирует как об-
стоятельство времени: бу айда, каникулларда; существительное с конкретной семантикой функционирует как косвенное дополнение: Хафиз абыйларда.
(11) Агачларда сары яфраклар куренэ башла-ды (А. Х. Нуриева «Татар теле»).
(12) Калын сузлэрдэ [к] авазы каты укыла (А. Х. Нуриева «Татар теле»).
В примерах (11-12) косвенное дополнение, выраженное именем существительным во множественном числе в форме местно-временного падежа, представляет собой объектную ИГ с нереферентным общеэкзистенциальным статусом.
Таким образом, в татарском языке родовой, общеэкзистенциальный и универсальный нереферентные статусы объектных и субъектных ИГ реализуются всеми формами падежа с преимущественной функциональной значимостью формы основного падежа для выражения нереферентного статуса ИГ.
Примечания
1. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. 2-е изд. М.: Большая Российская энциклопедия, 2000. С. 355.
2. Плунгян В. А. Общая морфология: Введение в проблематику: учеб. пособие. 2-е изд., испр. М.: Еди-ториал УРСС, 2003. С. 161.
3. Там же. С. 164.
4. Там же. С. 137.
5. Татарская грамматика. Т. 2. Морфология / ред. колл. М. 3. Закиев, Ф. А. Ганиев, К. 3. Зиннатулли-на. Казань, 1997. С. 49.
