CC BY
42
Фольклористика
УДК 398:3 (470.621)
ББК82.3 (2=Ады)
К 88
Кудаева З.Ж.
Доктор филологических наук, профессор кафедры русской и зарубежной литератур Кабардино-Балкарского государственного университета им. Х.М. Бербекова. e-mail: zina_777@bk.ru
«Потаенный» фольклор революционного и советского времени
(к постановке проблемы)
(Рец ензирована)
Аннотация:
Впервые в адыгской фольклористике выявляется и анализируется пласт народного творчества, условно обозначенный как «потаенный» или «другой», фольклор, который включает в себя устную поэзию «контрреволюции», поэзию крестьянских восстаний, творчество тех, кто становился жертвами произвола представителей советской власти. Часть фольклорных текстов впервые вводится в научный оборот. В работе применен сравнительно-исторический метод исследования. Произведения «потаенного» исследуются в историко-культурном контексте, к анализу привлекается исторические исследования, документы, источники. Выявленные на сегодняшний день произведения «потаенного» фольклора представляют традиционный жанровый спектр адыгского фольклора: исторические (гъыбзэ-плачи), лирические, очистительные, шуточные песни; мемораты - устные рассказы, воспоминания, предания, связанными с теми или иными событиями. Исследование этого пласта фольклора, запись и публикация еще сохранившихся его образцов - одна из важных и актуальных задач, стоящих перед современными исследователями.
Ключевые слова:
Большевики, контрреволюция, гражданская война, кулаки, восстание, набеги, песни, мемораты.
Kudaeva Z.Zh.
Doctor of Philology, Professor of Department of the Russian and Foreign Literatures, Kabardino-Balkarian State University named after Kh.M. Berbekov, e-mail: zina_777@bk.ru
Undercover folklore of revolutionary and Soviet period (statement of a problem)
Abstract:
For the first time in the Adyghe folklore studies, this work reveals and analyzes the layer of folk art which is conditionally designated as undercover or another, i.e. folklore, which includes oral poetry of counterrevolution, poetry of country revolts, creativity of those who became the victims of an arbitrariness of representatives of the Soviet power. A part of folklore texts is for the first time introduced in scientific circulation. The work is made by using the comparative-historical method of research. Works of undercover folklore are in-
vestigated in a historical and cultural context; historical researches, documents and sources are attracted to the analysis. The works of undercover folklore revealed today represent a traditional genre range of the Adyghe folklore: historical (gybze-weeping), lyrical, cleaning, comic songs; memorata - oral stories, memoirs, legends connected with these or those events. A research of this layer of folklore, record and the publication of its remained samples is one of the important and relevant tasks facing modern researchers.
Keywords:
Bolsheviks, counterrevolution, civil war, rich peasants, revolt, attacks, songs, memorata.
Смысловое поле народной традиции содержит этнически, социально и конфессионально обусловленное мировосприятие народных творцов фольклора, как носителей системы эстетических канонов и принципов, идеологии, нравственно-этических ценностей. Революция и гражданская войны разделили традиционное адыгское общество на два противостоящих лагеря и это противостояние не могло не найти отображения в устной народной поэзии, в творчестве известных народных поэтов (Бекмурзы Пачева, Амирхана Хав-пачева, Кильчуко Сижажева и др.) [1, 2, 3]. Традиционные формы мировоззрения, художественное сознание трансформировались и адаптировались в соответствии с новыми идеологическими и социальными условиями. Опираясь на традиционные фольклорные образно-стилистические нормы народные творцы, в соответствии с новой идеологией, создавали произведения о героях нового времени - Ленине, партийных вождях, революционерах-большевиках, посвящали свое творчество новым знаковым событиям, происходящим в действительности.
Изучению творчества народных сказителей, поэтов и певцов, публикации произведений народной поэзии, взгляды которых соответствовали политическим и идеологическим установкам новой власти, было уделено достаточно много внимания. Однако остался практически не исследованным, не зафиксированным огромный пласт устной народной словесности, освещавший происходящие события с противоположной стороны идеологических, мировоззренческих «барри-
кад». Этот пласт народного творчества, условно обозначенный нами как «потаенный» или «другой» фольклор, включает в себя устную поэзию «контрреволюции», народное творчество периода коллективизации и более позднего советского времени, в котором нашли воплощение взгляды и оценки происходящего теми, кто сталкивался с репрессиями, ущемлением своих прав, объявлялся «врагами народа», становился жертвами произвола представителей «новой», советской власти.
Произведения «другого», «потаенного» фольклора не исполнялись и не фиксировались из-за боязни репрессий, существовали и сохранялись зачастую в узком родственном, семейном кругу и поэтому крайне скудно представлены в архивных источниках и в публикациях советского периода. По тем же причинам отсутствуют и исследования, посвященные этой ветви народной поэзии и прозы. Однако даже те немногочисленные песни, устные рассказы и семейные предания, которые сохранились, были записаны и опубликованы, позволяют составить некоторое представление о существовании этой ветви «неофициальной» фольклорной традиции.
Одним из сохранившихся произведений «другого», «потаенного» фольклора, является песня о З.А. Даутокове-Серебрякове - «Серебряков и уэрэд» (З.А. Даутоков-Серебряков - один из лидеров белогвардейского антибольшевистского движения на Северном Кавказе), которая была записана в свое время в селении Астэмрей (в исполнении К1эрэф Щу-мэхъан) и опубликована в 2009 году сбор-
нике З.П. Кардангушева «Тхыгъэ къыхэ-хахэр» - «Избранные труды» [4], под названием «Катхъэн Назир и уэрэд» - «Песня о Назире Катханове» (Под названием «Серебряков и уэрэд» песня исполняется в настоящее время фольклорной группой «Хагъэудж гуп») З.П. Кардангушевым, а возможно и ее исполнителем, песня, по всей видимости, была названа «Катхъэн Назир и уэрэд» во избежание возможных негативных последствий, хотя в комментариях сам З.П. Кардангушев оговаривает, что создана она была соратниками З. Даутокова-Серебрякова: «Серебряков Къэбэрдейр иубыдауэ, езыр къафэу, ц1ыхухэр зэтраук1эу хэкум щитам, абы и дзэм хэта хъунщ1ак1уэхэм мы уэрэдыр яу-сащ» - «Когда Серебряков захватил Кабар-ду и он танцевал, а в это время людей убивали, те грабители, которые были в его войске, сочинили эту песню» [4: 434]. З.П. Кардангущев отмечает также, что существовала и танцевальная мелодия - къа-фа, исключительно под которую, как отмечает З.П. Кардангушев, мог танцевать З. Даутоков-Серебряков, которая получила название «Бандэ къафэ» - «Бандитская кафа» [4: 434].
Специфика адыгских песен состоит в том, что в них отсутствует какая-либо сюжетная канва, в тексте песен есть лишь отдельные намеки, определения, упоминания, отсылающие к известным лицам, местам и событиям. Такая форма создания и построения песен была обусловлена тем, что они слагалась практически одновременно с происходящими событиями или спустя незначительное время и отрывочные смысловые фрагменты, намеки и указания на события и лица были понятны всем. Объяснение и описание событий, в связи с которыми была создана песня, как правило, было сосредоточено в сопровождающем песню предании. В «Песне о Серебрякове» («Серебряков и уэрэд») упоминаются известные исторические личности того времени - Бетал Калмыков, Назир Катханов и др.) и события гражданской во-
йны, в частности, овладение отрядами З. Даутокова-Серебрякова слободой Нальчик в сентябре 1918 года. Одна из строф песни содержит насмешливое упоминание о бегстве большевиков:
Къэтхъэнхэ шыгъуабжэт, жи, уей Эй, дуней! Маф^м къыдоджэгу Болшевикым дэ даджэгунути, уей, Уей, дуней, зы дымыгъуэтыжат, жи, уей! -
Катхановых гнедые кони, Эй, дуней! С огнем играют, С большевиками мы хотели поиграть, уей,
Эй, дуней, ни одного не смогли найти!
События, упоминающиеся в песне, соответствует историческим фактам, приводимым также в воспоминаниях К.А. Чхеидзе: «В день, когда в Нальчике узнали о наступлении Заурбека, — вспоминает Константин Чхеидзе, — это было 24 сентября (по старому стилю), состоялся митинг на площади и концерт-бал в реальном училище. На митинге клялись задушить «гидру кабардинской контрреволюции», «очистить Кабарду» от «банд» Серебрякова. Коммунист Видяйкин утверждал, что взятие Заурбеком Нальчика есть «сон серой кобылы». Тем не менее, большевики лихорадочно готовились к обороне. Они располагали батальоном пехоты в 400-450 человек. Кроме пехоты у большевиков была конница, численность которой определить невозможно. Сами большевики до боя хвастались, что они выставят в поле около тысячи шашек. Но когда сотни отряда Заурбека разбили пехоту, атаковали конницу, то в этой коннице не было и 300 человек. Нальчикская милиция заявила большевистскому командованию о своем настойчивом желании охранять слободу. В поле они не вышли. При взятии Нальчика они сопротивления не оказали. <...> Со стороны большевиков защищать Нальчик силами, не превосходящими в 2-3 раза силы наступающих, было безумием; и даже предательством со сто-
роны вождей, пославших «красных бойцов» умирать; они же сами благополучно бежали в горную Осетию к керменистам» [5: 70-71; 74-75].
В заключении песни имя З. Даутокова-Серебряков уже не называется прямо, а обозначается при помощи иносказания, указывающего на его происхождение из моздокских кабардинцев-христиан. Здесь же содержится сдержанная констатация того факта, что под его предводительством они покидают свою родину:
Мыдэк1эрэ Мэздэгу къитшами-т1э,
уей
Хэкумэ дыришыжаи. -
Здесь, тот, кого мы привели из Моздока,
Вывел нас из родины.
С событиями гражданской войны связана также лирическая песня-сетование «Дотэху и уэрэд» - «Песня До-тэха», опубликованная также в вышеупомянутом сборнике З.П. Кардангушева «Тхыгъэ къыхэхагэр» - «Избранные труды» в сопровождении предания в котором излагается история ее создания и комментарии [4: 435-436].
Песня о Дотэху, согласно сопровождающему песню преданию, была сочинена его сестрой и женой, а сам он принадлежал к роду зажиточных дворян-уорков Гуговых, владевших мельницей и магазином, был обладателем «высокого фаэтона» (Мыдэк1э, фитон лъагэшхуэмк1эри / Дотэ закъуэ рису даша мыгъуэщ - «В высоком фаэтоне, [в котором] Дота сидел один - вывезли его»). Согласно одним источникам, Дотэху пропал без вести, по другим - покинул родину, присоединившись к отступающим к Новороссийску отрядам З. Даутокова-Серебрякова.
Выразительность поэтического стиля песни, ее образы, метафоры сделали ее весьма популярной, однако в условиях советской действительности исполнение ее могло привести к нежелательным последствиям, поскольку некоторые ее строки пренебрежительно намекают на алчность
представителей новой власти:
Дотэхум къысхуилъэфахэрэ К1эмунистхэм ялъэфыжащ, мыгъу-
ий -
То, что добыл для меня Дотэху -Коммунисты уволокли [4: 436]. Мелодия песни, без слов, была подхвачена кабардинскими гармонистами и стала популярна и в форме танцевального наигрыша «Дотэху и къафэ» - «Танец-кафа Дотэха». Известны два варианта песни «Дотэху и уэрэд».
Другой вариант песни «Дотэху и уэ-рэд», записанный от Сабаншы Михаила, довольно существенно отличается от первого.
Художественная выразительность поэтического стиля песни обусловлена использованием традиционных и индивидуальных поэтических приемов и образов (Ипщэк1э сыдэплъеямэ/Камунэхэрр пщагъуэ гуэрэнымэ; Мофурэ си бостей ф1ыц1эр/ Щ1ы ф1ыц1эжьым нытызолъа-фэрэ), (Жэзыурэ си сэмэварыр/ Бахъаейм къызэгуеудырэ/ Си гущхьэр зэгуэмыудуу-рэ/Дотэхур фэ къысхуфхьыжь, мыгъуэрэ, уэ), которые в сочетании с красивой мелодией создают безыскусную и необычайно проникновенную картину душевного состояния лирической героини.
Песня «Чэрты Исмел и гъыбзэ» создана как отклик на крестьянское восстание в Кабардино-Балкарии 1929-1930 годов, одним из лидеров которого был Исмель Кертов (Черты Исмель). В документах она была обозначена как «Нагорно-Баксанская контрреволюционная организация, возглавлявшаяся Кертовым и др.» [6]. События, предпосылки и ход восстания подробно описываются в историческом очерке С.Н. Бейтуганова «Восстание крестьян в Кабардино-Балкарии в 1928-31 годах», там же, в приложении, приводится вариант песни в переводе на русский язык [6].
Песня «Чэрты Исмел и гъыбзэ» создана в жанре плача (гъыбзэ) о погибшем герое и в соответствии с традициями этой разновидности исторической песни в ней упоминаются отдельные исторические
факты и детали, придающие песне фактографическую точность и убедительность. В частности, в ней упоминается эпизод боя повстанцев у горы Кинжал, закончившегося разгромом отряда сторонников советской власти и захватом пулемета системы «Томпсон». «Пулемет - отмечает С.Н. Бейтуганов, - достался повстанцам, отряд же Максидова, не выдержав натиска, отступил в направлении села Камен-номостского, где расположился прибывший эскадрон 26-го кавполка» [6: 27]. В песне поется:
Чэрты икъуэурэ ди Исмелым кЬрахъуэшэр нырегъэлъэлъ,
Пулымотым а къилъэлъа мыгъуэм Хьэк1ырэ икъуэр 1уигъэк1ащ. -
Сын Чертовых Исмель пистолетные пули рассыпает,
Высыпавшиеся из пулемета сына Хакировых заставило уйти (т.е. убит).
Повстанцы бросились преследовать противника, но у с. Каменномостского их ждала засада, организованная силами эскадрона 26 кавполка. Мятежники сражались отчаяно, «с призывами святых молитв», но были разбиты и рассеяны. Лидеры восстания, разбившись на группы по 2-3 человека сумели уйти и всю зиму скрывались в горах. В песне поется:
Абрэдж дицЬурэ бгым дыздисым уанэгу щхьэнтэри ди пЬщхьагъщ,
П1эщхьагъ щабэ зигу пымык1ри азы-лыхьым бгъэдэк1ащ, -
Абреками нас называют, седла коней наши подушки и постель,
Тот, кто не смог отказаться от мягкой постели, отошел от аллаха.
В марте были вновь возобновлены планы восстания, лидеры восстания, вместе с примкнувшим к ним бежавшим из ссылки и пользовавшимся большим авторитетом Али Абуковым, связались с одним из своих сторонников - Хашевым Магометом из с. Гунделен, который заверил их в полной поддержке всех его жителей. Вместе они планировали возобновить восстание, начав с освобождения Гунделена. Да-
лее планировалось освобождение других селений - Заюково, Кызбурун I, Кызбурун II и Баксан и Нальчика. Однако вскоре повстанцев выследили, во время боя Исмель Кертов и часть его сторонников были убиты, остальные арестованы. В песне, наряду с именем Черты Исмеля, упоминается также имя одного из соратников - Гуэбал и къуэ Хьудэ (Кубалов Худ).
Гуэбал икъуэурэ дэ ди Хьудэ, Чэрты икъуэурэ ди Исмел,
Дунеишхуэри къутэжыхук1эрэ фытхэтынуи дигугъаи -
Сын Гобаловых наш Худа, сын Кер-товых наш Исмель,
Пока не исчезнет весь огромный мир, мы думали, вы будете с нами.
В деле, как отмечает С. Бейтуганов, фигурировали 120 человек, получившие разные сроки наказания, среди них лидеры восстания Поунежев Хацу, Хауп-шев Джабаго, Таукенов Зарамук, Бабуго-ев Худжа, Березгов Умар и др. К высшей мере были приговорены Тавкешев Аслан-би Хажибекирович и Чемазоков Жамаль Аюбович:
Диныр динщи мэк1уэдыж ар -жызы1ахэр дэнэ к1уэжа?
Динк1э пашэхэр зэхуахусри ГПУ-м щаугъуеящ -
Вера верой, говорившие куда исчезли?
Тех, кто вел нас в вере - уничтожило ГПУ.
Художественную экспрессию и выразительность придает песне поэтический образ цветущих роз у стен советской школы, которые контрастируют с образом выросшей у мечети крапивой.
Школ жа1эу ирагъащ1ами розэ дахэ-хэр щагъэк1ащ,
Мэжджыт лъап1эурэ едгъэщ1ами дэ шыпсыранэр ик1эжащ -
Во дворе построенной школы цветут прекрасные розы,
Во дворе же святой мечети — теперь одни заросли крапивы.
В жанре женских песен-сетований
создана песня «Батэ нагъуэ и уэрэд», за-писаная в ауле Адыгехабль в 1973 году З.М. Налоевым [8]. Песня представляет собой традиционный по форме плач девушки из уважаемой и состоятельной семьи, насильно выдаваемой замуж на представителя нового правящего класса - большевика - къулыкъущ1э, выходца из низших сословий:
Уэ иныралыжьхэм уэ приказыр къа-
три,
Уоо, сы Батэ Нагъуи! Сэ Улапэ дэсхэм 1улъхьэу сатащ, Еууей, сы Батэ Нагъуи! Улапэ дэсхэм ¡улъхьэу сатащ, Еууей, сы Батэ Нагъуи!
Ди дей я тешанк1эм шит1ыр хуэмы-фашэ,
Уоо, сы Батэ Нагъуи! Сэ сыхуэмыфащэу Бэчым сыратащ, (Бэч - Бэчхэ ящыщу къулыкъущ1э гуэрт, Батэ Нагъуэ 1улъхьэу зратар аращ. Бэч -фамилия человека, которому отдают в качестве откупа девушку - Бату Кареглазу) Еууей, сы Батэ Нагъуи! Сыхуэмыфащэу Бэчым сыратащ, Еууей, сы Батэ Нагъуи! -Генералы мерзкие приказ отдают, О, я Бата Кареглазая! Меня жителям Уляпа как откуп [взятку] отдают,
Еууей, я Бата Кареглазая! Как откуп [взятку] меня уляпцам отдали,
Еууей, я Бата Кареглазая!
Для нашей тачанки двух коней [запрягать] - недостойно,
О, я Бата Кареглазая! Недостойному меня - Бэчу, меня отдали!
Еууей, я Бата Кареглазая! Недостойному меня - Бечу меня отдали,
Еууей, я Бата Кареглазая! [8]. В комментариях и предании, сопровождающих песню, отмечается: «Уэ-
рэдыр зейр Адыгейм щыщ Улапэ къу-ажэрщ. Бэчыр абы къулыкъущ1э гуэ-рэу дэсти хъыджэбзым дихьэхащ. Кулак-хэр щыдагъэк1ым Бэчым еубзэу 1улъхьэу хъыджэбзыр ф1эмыф1у иратащ. Хъыд-жэбзым ф1ыуэ илъагъур нэгъуэщГг - Аба-тэхэ я щ1алэ гуэрт. Уэрэдыр хъыджэб-зым гъыуэрэ иусащ, зыпылъым хуэзэшу. Хъыджэбзыр Бэчыкъуэм езытар и дэлъху-хэрт. Хъыджэбзыр кулакыпхъут» - «Песня сочинена в селении Уляп. Беч был там каким-то новым начальником. Когда выселяли кулаков, желая улестить Беча, ему отдали девушку вопреки ее воле в качестве откупа [взятки]. Девушка любила другого - некоего парня Абатовых. Песню сочинила девушка, плача, страдая по возлюбленному. Девушку отдали Бечу ее братья. Она была дочерью кулака» [8].
Одной из форм устного словесного творчества периода революции и гражданской войны являются устные рассказы, воспоминания о предводителях красного и белого движения (о Назире Катха-нове, З.А. Даутокове-Серебрякове, о Султане Клыч-Гирее - Ханыкъуэ), сохранившиеся в семейных хрониках.
Продолжается оставаться продуктивной традиция устных рассказов об известных конокрадах-наездниках, которые и в советское время, несмотря на запреты и суровые наказания, отправляются в тайные одиночные или групповые набеги, угоняют или возвращают угнанный у односельчан скот и т.д. Эти набеги представляют собой своеобразную, трансформированную форму традиционных походов-зек/уэ адыгских дворян-уорков и князей. Их герои представлены и изображены в традициях преданий и песен о благородных абреках («Уэзы Мурат и уэ-рэд» - «Песня об Озове Мурате», «Дзыгъ-ур К1аш и тхьэусыхэ» - «Сетования Дзу-гура Чаша»).
Сохранение традиции набегов, связанных с ними представлений о мужестве и доблести, о долге хозяина перед гостем и принцип АдыгэлI (уэркъ) хашэркъым -
«Адыгский мужчина (дворянин) не доносит» находят отражение в устных рассказах о разорении казаками в 1918 году селения Борыкъуей (Арик) [9]. Согласно преданиям, отряд наездников-конокрадов из Ингушетии, угнавший коней у казаков станицы Котляревской и преследуемый ими, обратились к жителям Борыкъ-уей (Арика), с просьбой предоставить им убежище. Отказ в просьбе об убежище и защите был бы нарушением принципов и норм адыгэ хабзэ, поэтому жители селения спрятали всадников и их добычу (ср. песню и предание «Бзиюкъуэ зауэ»). Преследователи потребовали выдать конокрадов и угнанных ими коней, но получили отказ. Завязался бой, но, несмотря оказанное отчаянное сопротивление, селение было разграблено и сожжено. Часть жителей укрылось в соседних селениях, были раненые и убитые, некоторых схватили и увели в плен. В дневнике Хамида Ас-ланбековича Тхакумашева, отца известного скульптора Михаила Тхакумаше-ва, содержатся краткие записи от 23 марта 1918 года, в которых указываются имена и фамилии погибших в тот день. Устные рассказы об этом трагическом событии впервые услышаны нами от З.М. На-лоева, а позднее записаны от уроженцев селения Борыкъуей А.Х. Хакуашева. Согласно воспоминаниям А.Х. Хакуашева, существовала и песня, сложенная в связи с этими трагическими событиями. Гражданская война, хаос и безвластие порождали насилие и жестокость, которые порождали предания, устные рассказы, воспоминания и песни.
Следует упомянуть также еще песню «Джэнтэмырхэ я пхъум и уэрэд» -«Песня дочери Жантемировых» [10], созданную в традициях жанра «очистительной» песни: героиня, дочь Жантемиро-вых, несправедливо обвиненная, с ее помощью стремится восстановить свое доброе имя. Предание к песне, к сожалению, не было записано.
В смеховой песне «Къебжьэк!» [11]
воссоздаются реалии новой советской жизни - переселение части жителей селения Кармыхьаблэ (Каменомостское). В песне высмеиваются «переселенцы», покинувшие родное селение соблазнившись предложенными им деньгами.
Делать какие-то обобщения на основании выявленного материала преждевременно, однако уже сейчас можно констатировать, что, во-первых, «потаенный» фольклор революции и гражданской войны тематически можно разделить на произведения «контрреволюционные», то есть напрямую выражающие неприятие большевистских идей - это песни «Серебряков и уэрэд», «Чэрты Исмел и гъыбзэ» и песни лирического характера, оплакивающие судьбу близких, погибших или пострадавших в результате революционных событий, гражданской войны («Дотэху и уэрэд», «Батэ нагъуэ и уэрэд»).
Значительный пласт фольклора представляют собой мемораты: устные рассказы, воспоминания, семейные предания, связанные с теми или иными событиями того времени (о Назире Катхано-ве, З.А. Даутокове-Серебрякове, о Султане Клыч-Гирее - Ханыкъуэ).
Отдельную группу представляют мемораты типа «О разорении казаками в 1918 году селения Борыкъуей (Арик)», освещающие события периода гражданской войны, но не носящие политического характера. Группа произведений фольклора бытового плана, относящихся к более позднему времени, освещающие реалии уже советской, мирной жизни («Къебжьэк1», «Джэнтэмырхэ я пхъум и уэрэд» - «Песня дочери Жантемировых»).
Изучение и запись этого неофициального пласта народного фольклора, как уже отмечалось, крайне затруднены в связи с тем, что почти не осталось представителей поколения, в среде которого он создавался и функционировал. Однако скорее всего, некоторые его жанровые формы в виде семейных преданий все еще сохранились, и наша задача состоит в ско-
рейшей и целенаправленной работе по его фиксации и изучению.
Отдельная тема, не менее актуальная, и совершенно не исследованная -фольклор постсоветского времени, связанный с политическими движениями в Кабардино-Балкарии, войной в Чечне, событиями нападения на Нальчик, войной в Абхазии и фольклор, отображающий реалии современной действительности.
Фольклор, будучи народным творчеством, как известно, отображает процессы, происходившие в историческом,
культурном и идеологическом пространстве современного ему общества. «Потаенный» или «другой» фольклор, являлся воплощением мыслей, идей и настроений определенной части общества, но, в силу известных идеологических установок, до последнего времени игнорировался отечественной наукой, создавая одностороннюю картину традиционной фольклорной культуры. Задача современной науки о фольклоре, как представляется, состоит в восстановлении баланса и восполнении общей картины фольклорной традиции.
Примечания:
1. Советскэ Кабэрдейм и 1уэры1уатэхэр. Нальчик, 1957. 143 с.
2. Пащ1э Бечмырзэ. Усыгъэхэр. Налшык: Эльбрус, 1974. 82 с.
3. Сыжахэ Кылъшыкъуэ. Бахъсэн и дыгъэ. Уэрэдхэмрэ усэхэмрэ / сост. А.Х. Хакуа-шев. Нальчик: Принт Центр, 2012. 108 с.
4. Къэрдэнгъущ1 Зырамыку. Тхыгъэ къыхэхахэр=Кардангушев З.П. Избранные труды. - Налшык: Изд-воМ. иВ. Котляровых, 2009. 756 с.; См. также:Къэрдэнгъущ1Зырамы-ку. Дотэху и уэрэд. URL: http://prayingforpapers.com/choice/124712524.1075349970-kerdengusch1-zyramyku-dotehu-i-uered; Къардэнгъущ! Зырамыку. Дотэху и къафэм-рэ абы и хъыбарымрэ = Танец Дотеха и сказание о нем. URL: https://mp3co.ooo/ song/54666490/Kardehngushl_Zyramyku_Dotehkhu_i_kafehmreh_aby_i_khybarym-reh_Tanec_Dotekha_i_skazanie_o_nem/
5. Чхеидзе К.А. Генерал Заур-бек Даутоков-Серебряков. Гражданская война в Кабар-де / сост., предисл., коммент. О.А. Жанситов. Нальчик, 2008. 100 с. URL: http:// fond-adygi.m/dmdocuments/%D0%A7%D1%85%D0%B5%D0%B8%D0%B4%D0% B7%D0%B5
6. Бейтуганов С.Н. Восстание крестьян в Кабардино-Балкарии в 1928-31 годах. Исторический очерк. 35 с. URL: http://fond-adygi.ru/dmdocuments/%D0%91%.pdf
7. Чэрты Исмел и гъыбзэ. URL: https://www.youtube.com/watch?v=ipx7KnFZ1Vc
8. Информант: Банов Долет Лакович (Банэ Долетщ), 1902 г.р., черкес родом из с. Ха-без, КЧАО. Записано в ауле Адыгехабль. Запись З.М. Налоева. Дата записи: 28 мая 1973 г. // Архив КБИГИ. Фонд 12. Оп. 1. Папка 36. Паспорт 4.
9. Запись З.Ж. Кудаевой. 24.04.2018 г.
10. Архив КБИГИ. Фонд 12. Оп. 1. Папка 36. Паспорт 5.
11. Там же. Паспорт 12.
References:
1. Folklore of the Soviet Kabarda. Nalchik, 1957. 143 pp.
2. Bekmurza Pachev. Poems. Nalchik: Elbrus, 1974. 82 pp.
3. Kilchuko Sizhazhev. The Sun of Baksan. Songs and Poems / comp. by A.Kh. Khakua-shev. Nalchik: Print Center, 2012. 108 pp.
4. Kardangushev Z.P. Selected Works. - Nalchik: Publishing house of the Kotlyarovs M.
and V., 2009. 756 pp. See also: Kardangushev Zaramuk. A song about Dotekh. URL: http://prayingforpapers.com/choice/124712524.1075349970-kerdengusch1-zyra -myku-dotehu-i-uered; Dotekh's dance and the tale of him. URL: https: //mp3co.ooo/ song/54666490/Kardehngushl_Zyramyku_Dotehkhu_i_kafehmreh_aby_i_khybarym-reh_Tanec_Dotekha_i_skazanie_o_nem/
5. Chkheidze K.A. General Zaur-bek Dautokov-Serebryakov. Civil War in Kabarda / comp., foreword and comment. By O.A. Zhansitov. Nalchik, 2008. 100 pp. URL: http: // fond-adygi.m/dmdocuments/%D0%A7%D1%85%D0%B5%D0%B8%D0%B4%D0% B7%D0%B5
6. Beytuganov S.N. The peasant uprising in Kabardino-Balkaria in 1928-31. A historical essay. 35 pp. URL: http: //fond-adygi.ru/dmdocuments/%D0%91%.pdf
7. Lament on Ismel Kertov) URL: https://www.youtube.com/watch?v=ipx7KnFZ1Vc
8. Informant: Banov Dolet Lakovich, born in 1902, a Circassian from Khabez, KChAO. Recorded in the village of Adyghekhabl. Recorded by Z.M. Naloyev. Record date: May 28, 1973 // KBIGI Archive. Foundation 12. Op. 1. Folder 36. Passport 4.
9. Record by Z.Zh. Kudaeva. 24.04.2018.
10. Archive of KBIGI. Foundation 12. Op. 1. Folder 36. Passport 5.
11. Ibid. Passport 12.
