CC BY
47
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 12. ПОЛИТИЧЕСКИЕ НАУКИ. 2021. № 6
Асланбек Хаважович Денильханов,
кандидат политических наук, доцент кафедры философии языка и коммуникации философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова, доцент Высшей школы бизнеса МГУ имени М.В. Ломоносова (Ленинские горы, д. 1, 119991, Москва, Россия), член коллегии Адвокатской палаты г. Москвы, e-mail: aslanbekk@yandex.ru
ПОСТПРАВДА И ЛИБЕРАЛЬНАЯ ПАРАДИГМА ПОСТМОДЕРНА
Статья посвящена исследованию феномена постправды, который стал актуальным в современную эпоху, трактуемую общественной мыслью постмодернизмом. Стремительные революционные изменения, которые происходят в жизни социума, обусловленные глобализацией и развитием высоких технологий, объективно не могут исключить «побочные эффекты» этих процессов. Одним из них является постправда как репрезентация несуществующих первообразов, событий и фактов. Презентуется идея о том, что мир сегодня находится в «серой» зоне своего развития, так как идет переоценка ценностей всех сфер общественного бытия и сознания в квазинаучном русле: смешение стилей, образов, методов и т.п. Либеральные ценности, связанные с правами и свободой индивида, достигли своего апогея и лишились нравственно-этического основания, при этом свобода мутирует в свою крайнюю форму — «свободу без берегов», вседозволенность, анархию. Сознание находится в разрыве с реальностью, вне ясных мировоззренческих координат. Автор считает важным сегодня выстраивать информационную политику с учетом моральных традиций культуры общества и определить границы суверенности той идеологической перспективы, в которой оно будет развиваться.
Ключевые слова: постправда, симулякр, постмодернизм, фейк, либерализм, свобода, индивидуализм.
Aslanbek Khavazhovich Denilkhanov,
Kandidat of Political Sciences, Associate Professor, Chair of Philosophy of Language and Communication, Philosophy Department, Lomonosov Moscow State University, Associate Professor, High School of Business, Lomonosov Moscow State University (Leninskie Gory 1,119991 Moscow, Russia), Member of the Board of the Moscow Bar Association, e-mail: aslanbekk@yandex.ru
POST-TRUTH AND THE LIBERAL PARADIGM OF POSTMODERNITY
The article is devoted to the study of the phenomenon ofpost-truth, which has become relevant in the modern era. The modern era is interpreted by public thought as postmodernism. The rapid revolutionary changes that are taking place in the life of society, caused by globalization and the development of high technologies, objectively cannot exclude the "side effects" of these processes. One of these effects is post-truth as a representation of non-existent prototypes, events andfacts. There is an idea that the world today is in the "gray" zone of its development, because there is a reassessment of the values of all spheres of social life and consciousness in a quasi-scientific way, for example, a mixture of styles, images, methods, etc. LiberaI values associated with the rights and freedom of the individual have reached their apogee and have Iost their moraI and ethicaI foundation, whiIe freedom mutates into its extreme form — "freedom without borders", permissiveness, anarchy. Consciousness is in a gap with reality, outside of clear ideological coordinates. The author considers that it is important today to build an information policy, taking into account the moral traditions of the culture of society, and to determine the limits of the sovereignty of the ideological perspective in which society will develop.
Key words:post-truth, simulacrum, postmodernism, fake, liberalism, freedom, individuaIism.
Введение
В последние годы при описании и оценках медийного пространства используется термин «постправда». Авторство данного неологизма приписывают американцу сербского происхождения Стиву Тесичу, который в 1992 г. употребил его в своем эссе, посвященном войне США в Персидском заливе, а в 2016 г. из-за частого его использования в период избирательной кампании будущего американского президента Дональда Трампа Оксфордским словарем английского языка этот термин был объявлен «словом года».
Постправда, или постистина (англ. post-truth), — «обстоятельства, при которых объективные факты являются менее значимыми при формировании общественного мнения, чем обращения к эмоциям и личным убеждениям»1. Но «феномен постправды, — по мнению А.Ю. Гарбузняк, — безусловно, объемнее, чем можно заключить из определения в Оксфордском словаре. Там речь идет лишь о противопоставлении импульсивного политического поведения (под влиянием эмоций) рациональному (через анализ фактов), однако это явление давно исследовано»2.
1 Post-truth // Lexico. URL: https://www.lexico.com/definition/post-truth
2 Гарбузняк А.Ю. Феномен постправды: девальвация факта в медийном дискурсе // Государство и гражданское общество: политика, экономика, право. 2019. № 1. С. 185.
Вариативность в подходе к данному понятию артикулирована французским философом Ж. Бодрийяром, который вводит в оборот термин «симулякр», перенеся его из области семиотики и онтологии на социальную действительность, означающий огласку некоего представления о явлении, не имеющего оригинала в реальности, как бы образ без первообраза. Современный исследователь отмечает в связи с этим, что «у Платона, к которому терминологически и восходит проблема симуляции, симулякр означал нисходящую деградацию двойного искажения: вещи относительно ее истинного бытия, т.е. идеи, и образа вещи (с которым, например, имеет дело художник или поэт) относительно самой этой вещи, вернее, псевдовещи, если иметь в виду уже состоявшееся, первое искажение, — короче, это "копия копии", "тень тени". Предполагалось, следовательно, что есть некий изначальный, онтологически истинный оригинал, и что он нам так или иначе — через разумное усмотрение, интуитивное видение, спекулятивное созерцание—доступен»3. Однако для Ж. Бодрийяра «си-мулякр — это вовсе не то, что скрывает собой истину, — это истина, скрывающая, что ее нет. Симулякр есть истина»4, т.е., поясняет мысль философа Н.Б. Маньковская, «это псевдовещь, замещающая "агонизирующую реальность" постреальностью посредством симуляции»5.
Умозаключение Ж. Бордрийяра, сделанное в его знаменитом эссе «Дух терроризма. Войны в Заливе не было»6, также основано на анализе войны в Персидском заливе 1990-1991 гг., которую он назвал симулякром. В качестве доказательства он апеллировал к тому, что у людей, которые могли наблюдать за этой войной лишь по телеканалу CNN, не было реальной возможности узнать истинную картину, кроме пропагандистских репортажей, имитирующих и симулирующих эту самую реальность. По мысли философа, это кардинальное положение стало очевидным в эпоху постмодернизма, в которой утрачиваются ментальные связи с реальным миром. Постмодернизм есть отклик на исчерпанность идеологии модерна, веры в бесконечность прогресса, что наиболее отчетливо видно именно в сфере искусства: не будет новых стилей, отныне следует смешивать любые стили и приемы.
3 Гречко П.К. Постмодерный конструкционизм // Вопросы социальной теории: Научный альманах. 2013-2014. Т. VII: Человек как субъект конструирования / Под ред. Ю.М. Резника и М.В. Тлостановой. М.: Издательство Независимого института гражданского общества, 2015. С. 29.
4 БодрийярЖ. Символический обмен и смерть / [Пер. с фр. и вступ. ст. С.Н. Зен-кина]. М.: Добросвет, 2000. С. 8.
5 Маньковская Н.Б. Эстетика постмодерна. СПб.: Алетейя, 2000. С. 60.
6 Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в Заливе не было / [Пер. с фр. А. Качалова]. М.: Рипол Классик, 2016. См. подробнее: ГуторовВ.А., ШиринянцА.А. Терроризм как теоретическая и историческая проблема: некоторые аспекты интерпретации // Полис. Политические исследования. 2017. № 3. С. 30-33.
Разумеется, это был разрушительный удар по классической европейской этике. «Постмодернизм, — отмечает О.А. Печенкина, — с его атрибутами неопределенности, множественности истин, тенденцией к смешению и взаимопроникновению не только различных областей знания, категорий, жанров, но и самых порой противоречивых сфер жизни, создает достаточно сложные условия для идентификации в нем этического»7. Но идеи постмодернизма лежат гораздо глубже «стилевых игр» и вызревали в недрах науки всю первую половину ХХ в. Тогда ученые признали неоднозначность и ограниченность описания мира средствами математики, считавшейся наиболее точным методом интеллектуального освоения мира.
Эти, на первый взгляд, академические дискуссии оказали воздействие на трансформацию европейской картины мира. Глобальным переменам ментального восприятия способствовали появление и активная деятельность на мировой арене стран Юго-Восточной Азии. В мире разрушались внятные структуры управления, оценок, продуцирования смыслов и этических правил. Мир проваливался в сумбур. Именно это размывание ментального пространства и побудило Ж. Бодрийяра назвать современную ему эпоху постмодернизма эпохой тотальной симуляции, поскольку все явления утрачивают контуры и могут безболезненно и индифферентно для смысла взаимозаменяться.
Постправда в современной эпохе постмодернизма стала феноменом культуры. Социум уже не справляется с громадным потоком информации, в котором стираются границы истины и лжи. Стало обыденным также появление в современном медиаязыке такого явления, как фейк, т.е. сконструированного, фальшивого утверждения, выдаваемого за реальный факт. При этом не следует отождествлять постправду с ложью или фейком. Как правило, постправда основывается на фактах, но дополненных эмоционально окрашенными и неверными трактовками, силлогизмами, общеизвестными шаблонами с целью обоснования концепции конкретного автора. Факты могут также использоваться и без такого «наполнения», они могут быть представлены в урезанном виде, когда вне основного контекста они предстают совсем в другом значении. Иными словами, «ключевым для понимания коммуникативной природы постправды является понятие "медийный нарратив", или рассказ о политике средствами массовой информации»8.
Всеобщий дилетантизм охватывает многие сферы общественного бытия, когда человек с помощью глобальной сети Интернет может оперативно получить искомую информацию, и при этом не только
7 Печенкина О.А. Этика симулякров Жана Бодрийяра: (Анализ постмодернистской рецепции этического). Тула: Тульский полиграфист, 2011.
8 Гарбузняк А.Ю. Указ. соч. С. 186.
выдает собственные суждения за аксиому, но и навязывает их окружающим. Можно констатировать, что постправда — это сознательное формирование информационного потока с целью спроецировать определенную картину мира для манипуляции массовым сознанием.
Если попытаться наиболее полно обозначить дискурс постправды, то мы с неизбежностью придем к гносеологической стороне основного вопроса философии: «Как относятся наши мысли об окружающем нас мире к самому этому миру? В состоянии ли наше мышление познавать действительный мир, можем ли мы в наших представлениях и понятиях о действительном мире составлять верное отражение действительности?»9
Сущность и явление постправды
Пристальный интерес к явлению, трактуемому как новоявленное, заставляет обратиться к истории вопроса. Были ли в прошлом случаи конструирования поддельных документов, фактов, слухов? Ответ очевиден: безусловно, да. Европейская история феодального периода полна таких эпизодов: для достижения своих интересов были хороши самые разнообразные методы, в том числе и те, которые сегодня понимаются как криминальные.
Были подделки — фейки, оказывавшие серьезнейшее влияние на формирование представления о каких-либо событиях или фактах и имевшие далеко идущие исторические последствия. Например, подложный дарственный акт, написанный от имени первого христианского римского императора Константина Великого римскому папе Сильвестру, так называемый Константинов дар. С середины XI в. на него опирались как на доказательство юридических оснований на верховную власть в церкви. О подложности документа заговорили в XV в., но лишь в XIX в. эта фальшивка окончательно потеряла свое правовое значение. До этого времени она вполне успешно способствовала разделению церкви на католическую и православную ветви, что имело громадные политические и культурные последствия.
Еще один выразительный пример — «Протоколы сионских мудрецов», опубликованные на русском языке в 1903 г. как отчет о тайных собраниях сионистов в Базеле. Хотя подложность этого текста была вскоре отмечена, он сыграл важную роль в обосновании антисемитских утверждений с громадными последствиями. «Протоколы» переиздавались многомиллионными тиражами на многих языках и, естественно, оказывали соответствующее влияние на массовое сознание.
9 Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. С. 283.
Помимо откровенных подделок, сознательно созданных для достижения определенных целей, к которым бессмысленно прилагать какие-либо оценки этического характера, встречается невольная обработка общественного мнения в определенном русле, порой даже идущая вразрез с внутренней позицией создателя информационного ресурса. Речь идет о небольшом периоде редакционной политики газеты «Санкт-Петербургские ведомости», которую возглавлял князь Э.Э. Ухтомский, русский дипломат, публицист, известный принципиальный «востокофил». Будучи приближенным к Николаю II и безусловным монархистом, он сторонился охранительной позиции. С 1896 по февраль 1917 г. Э.Э. Ухтомский был издателем «Санкт-Петербургских ведомостей». Круг его личных интересов и принципиальный взгляд на восточный вектор развития России определяли основное направление газеты. Европейские проблемы его волновали очень мало, он практически не вмешивался в их освещение, и потому газета была заполнена порой резкой критикой внутренней политики империи. И здесь мы сталкиваемся с парадоксом: убежденный монархист, близкий ко двору человек и ученый издавал газету, подрывавшую основы государственного строя. Причем издавал на государственные субсидии.
Эта ситуация, транслируемая во времени, тоже может рассматриваться как постправда, т.е. создание (порой неосознаваемое) такого идеологического текста, который не отражает контекста реальности. «Основной проблемой в этой ситуации, — отмечает А.А. Мовчан, — будет тонкость границы между миром объективным (который в идеале должен быть одинаковым для восприятия всеми, но в мире постправды наборы "фактов" про объективный мир у разных потребителей различаются) и миром субъективным, миром убеждений и предпочтений, который у разных страт населения, наций, социальных групп и индивидуумов может естественным образом отличаться»10.
Из числа современных примеров постправды можно привести события, связанные «с массовым распространением дезинформации накануне референдума о выходе Великобритании из Европейского союза», где в основе была «подтасовка фактов, создание интерпретации через отбор "нужных" фактов и игнорирование остальных. Например, сторонники брексита (Ъгехк, или выход Великобритании из состава Евросоюза) стремились поразить воображение граждан масштабами затрат: членство в Европейском союзе, заявляли они, обходится Великобритании в 350 млн фунтов стерлингов каждую
10 Мовчан А. Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума. М.: Альпина Паблишер, 2019. С. 20.
неделю. При этом не упоминалось, сколько (в денежном эквиваленте) страна получает взамен»11.
Сегодня постправда стала неотъемлемой, а в некоторых случаях доминирующей частью политической стратегии и тактики многих государств, публичная власть которых использует ангажированные СМИ и социальные сети по принципу «цель оправдывает средства»12. Мы можем наблюдать политические дебаты, где чаще всего конструктивную критику и анализ событий и / или фактов переводят в эмоциональный формат, используя при этом в риторике осознанно и неосознанно софизмы — приемы неформальной логики: подмена понятий, логическая диверсия, аргумент к личности, ложное обобщение и т.п. Все это берут на вооружение и используют как радикально настроенные политические силы, призывающие к цветным революциям, так и умеренные, выстраивающие стратегию и тактику ведения информационных войн. По мнению А.В. Маной-ло, «современные информационные войны и цветные революции переживают период стремительной гибридизации: они становятся комплексными, вбирают в себя опыт и "лучшие практики" других видов борьбы, тем самым приспосабливаясь к различным форматам и условиям ведения боевых действий»13. В подтверждение своего суждения ученый приводит многочисленные примеры современных цветных революций, подразумевая государственные перевороты в Армении (2015), Венесуэле (2019), протесты в Москве (2019) и Хабаровске (2020), Гонконге (2019-2020), Белоруссии (2020), построенные по «майданному сценарию». «В этих же условиях, — утверждает он, — информационные операции окончательно перестают быть только "агрессивными информационными кампаниями" и становятся оперативными комбинациями, в которых на передний план выдвигается оперативно-агентурная и оперативно-розыскная работа, сочетаемая с использованием новых методов управления сознанием и поведением граждан»14.
Одним из методов информационной войны является пропаганда. В последние годы в совершенно разных источниках можно выявить пропагандистскую логику при освещении событий Второй мировой и Великой Отечественной войн, направленную против
11 Гарбузняк А.Ю. Указ. соч. С. 187.
12 См., например: ГигауриД.И., ГуторовВ.А., Ширинянц А.А. УоиТиЬе-блогеры как лидеры общественного мнения молодежи: новые технологии формирования идентичности в виртуальном пространстве // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2019. № 3. С. 51-58.
13 Манойло А.В. Информационная война и новая политическая реальность (I) // Вестник Московского государственного областного университета. 2021. № 1. С. 101. иЯЬ: https://www.evestnik-mgou.ru/jour/article/view/95
14 Там же. С. 102.
исторической памяти и символов российского народа. Идет массированная и последовательная фальсификация фактов, переписываются учебники истории и т.п. «До недавнего времени, — отмечает А.А. Ширинянц, — историки и популяризаторы не покушались на символы такой памяти, совершенно справедливо считая, что обычно в событии-символе сохраняется воспоминание о реально важном эпизоде истории народа. Однако сейчас, и мы это видим ясно, задача просвещения в области истории уступила место целям пропаганды. После перестройки страну захлестнул вал популярной исторической литературы, разрушающей историческую память народа. Наступление представителей этой так называемой фолк-хистори на историческую память ведется с четких русофобских позиций.. ,»15.
Неизбежно встает вопрос: почему проблемы постправды столь остро встали именно сегодня, превратившись в наиболее обсуждаемую тему в современном мире? Очевидный ответ состоит в том, что среди многообразных, часто взаимоисключающих описаний и оценок событий, которые теперь доступны простому обывателю, совсем не просто выбрать правильную или ту, которую ты соглашаешься считать правильной.
Такая ситуация обусловлена тем, что «мутации, коснувшиеся различных сфер человеческого бытия, связаны прежде всего с наступлением эры новейших технических средств массовых коммуникаций — телевидения, видеотехники, компьютерной техникики. Немаловажную роль в системе человеческих взаимоотношений сыграло развитие глобальной сети Интернет. Экспериментирование с искусственной реальностью, различные способы моделирования действительности повлекли за собой изменения в характере восприятия самой действительности, повлияли на способ общения людей»16. Однако следует добавить, что никакие «эксперименты над реальностью» и ментальностью невозможны без санкции основной идеологемы, которая в начале XXI в. оказалась утверждением абсолютной свободы. Мир глобально расширился, границы в большинстве стран стали проницаемы, население постепенно смешивается, уничтожая при этом все ограничительные конструкции — культурные, бытовые, миросозерцательные, этические. Понятно, что информационный мир с его неограниченными возможностями смешал все представления о свободе, порядке и демократии, на которых строился мир XIX и XX вв. Достаточно очевидно, что волюнтаристское развитие идей демократии привело к тому, что стали
15 Ширинянц А.А. «Прошлое», мифы и историческая память о войне // Moldo-scopie. 2020. No. 2. P. 119.
16 Печенкина О.А. Указ. соч. С. 3.
раздвигаться границы разумной традиционности, которые стояли на страже нравственного климата общества. Необходимо осознать, что сегодняшние тенденции разрушения сложившихся общественных структур и установок — это преходящий исторический момент. Европейскому общественному сознанию придется пересмотреть вектор своего культурного кода просто по причине столкновения с традиционными обществами — исламским, китайским. Предстоит болезненная, но неизбежная коррекция17.
Постправда признается фактором современной жизни и политики, рассматривается как признак слома нравственно-этических параметров, как философское утверждение права на субъективную подачу любого фактического материала. А поскольку и постправда, и фейковая информация соединяются с утверждениями бесконтрольной свободы, естественно, заговорили о либерализме как источнике этих злободневных явлений. И здесь встает вопрос оценки исходных концепций либерализма как теоретической базы новых общественных принципов.
Постправда и эрозия либеральных ценностей
Безусловно, то, что сегодня пытаются выдавать за либеральную этику, не имеет отношения ни к либеральному пониманию свободы личности, ни к либеральному пониманию отношений общества и личности. По мнению современных ученых, «в XXI в. анализ новых версий либеральной теории и практики актуализируется в общественных науках регулярно <.. .> Крайне противоречивые результаты неолиберальных экспериментов в странах Центральной и Восточной Европы и в посткоммунистической России в 1990-е гг., а также постоянные попытки неолиберальных групп оказывать воздействие на политические и экономические процессы практически во всех регионах мира вызывают ответную, далеко не всегда позитивную, реакцию, и по-прежнему стимулируют стремление специалистов разного профиля более глубоко осмыслить феномен неолиберализма, обращаясь к изучению его истоков»18.
Необходимо спокойно и непредвзято вернуться к исходным доктринам, отсекая произвол своеволия. «Создание основ либерального общества требует серьезной работы по моральному оправданию либерализма как "организованного осуществления добра". Либе-
17 См.: ГуторовВ.А. Теория демократии как историческая проблема: к постановке вопроса // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6. Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. 2014. № 4. С. 114-126.
18 Гуторов В.А., Ширинянц А.А. О новом «историческом прочтении» либеральной традиции // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып. 74. М.: Аквилон, 2021. С. 399.
рализм должен доказать преимущества своих этических оснований или уступить место более справедливой общественной системе, если таковая будет найдена»19.
По мнению С.В. Чугрова, необходимо «показать отличие постправды нашей "текучей реальности" от привычных феноменов политического дискурса... как преодолеть эрозию либеральных
ценностей, поскольку свобода слова мутирует в свою противопо-
20
ложность — вседозволенность и доминирование постправды»20.
Подверглась сомнению привычная максима, ставшая лозунгом русских анархистов во главе с М.А. Бакуниным, — «моя свобода заканчивается там, где начинается свобода другого человека», ведь представления о свободе в разных традиционных культурах различны, как различны представления об интимной дистанции при обычном общении в европейской и китайской культурах. И сам Бакунин гораздо сложнее относился к свободе, чем это связывается с лозунгами анархизма. «Да, шум, пустая болтовня — вот единственный результат этой ужасной, бессмысленной анархии умов, которая составляет главную болезнь
нашего нового поколения, отвлеченного, призрачного, чуждого
21
всякой действительности.»21.
«Бессмысленный анархизм умов» — исчерпывающее определение, данное М.А. Бакуниным и вполне применимое к характеристике сегодняшнего понимания свободы, которое дает дополнительные аргументы в актуальных размышлениях о месте либерализма в современном мире. На первый взгляд, вполне оправдана связь «свободы без берегов» с либеральной концепцией свободы и прав человека. Но все же традиции исторического мышления обязывают нас учесть трансформацию понятия за столетия бытования. И потому необходимо провести ревизию терминологии. Это особенно важно по причине возрастающего недоверия к любому медийному знаковому выражению (слову, картинке) в связи с опасением манипуляции этими знаками, что становится особенно актуальным в связи с некоторыми тенденциями агрессивного внедрения цифрового мира в нашу обыденность и выстраиванием в связи с этим новых мировоззренческих координат.
Появление и в значительной степени торжество постправды в пространстве семантической деятельности человека можно объяснить
19 Кашников Б.Н. Этические содержание и смысл либеральных теорий справедливости: Автореф. дисс. ... докт. филос. наук. Рязань, 2005. С. 3.
20 Чугров С.В. Post-truth: трансформация политической реальности или саморазрушение либеральной демократии? // Полис. Политические исследования. 2017. № 2. С. 44.
21 Бакунин М.А. Анархия и порядок. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000. С. 17.
тем, что «.сложилось гедонистическое массовое информационное общество (назовем его "новой толпой"), очарованное популизмом, смакующее сенсации и предпочитающее душевный комфорт и простые решения»22. Представление о реальности человека резко ограничилось и сосредоточилось на общении с телевизором, а теперь и гаджетами.
Создалась парадоксальная ситуация: с одной стороны, обозначился сдвиг в сторону расширения полномочий воли индивида, отменены многочисленные запреты, как раз организовывавшие своеобразие его культурных особенностей, а с другой — человек утратил способность и возможность вырабатывать свою точку зрения на мир, т.е. лишен свободы. Возникает вопрос: на какой иерархической ступени в общественной структуре произошел слом еще в XIX-XX вв. устойчивой конструкции позитивной либеральной идеологии, либерального понимания свободы? И в продолжение его другой вопрос: насколько отдельный человек, не обремененный образованием и склонностью к рефлексии, был самостоятелен в своем мировоззрении? Совершенно очевидно, что он всегда пребывал в параметрах той культурной среды, в которой был воспитан и жил, правила и предпочтения которой были выработаны не им. С одной стороны, этот диссонанс между реальностью и индивидуальным восприятием оказался неисчерпаемым ресурсом для художественного творчества, с другой — на этом основывается разность трактовок любого исторически выработанного и научно утвержденного понятия.
Индивидуализм в постмодернизме достигает своего теоретического предела. Все утверждения равноправны, все мнения равновелики, точка зрения другого нивелируется. Ложное оправдание неудачного художественного произведения «я так вижу» распространилось на все уровни общественных коммуникаций. «В постмодерне либерализм, сохраняя и даже увеличивая свое влияние, все реже выступает осмысленной и свободно принятой политической философией <...> Логика мирового либерализма и глобализации тянет нас в бездну постмодернистского растворения в виртуальности»23.
Заключение
Вопросы исторической перспективы развития общества придется решать. И если задачи экономических процессов в той или иной степени очевидны и даже успешно выполняются, то нравственно-этическая сфера находится по-прежнему в области, умозрительно названной постправдой. Тем самым признается, что наше общественное сознание находится в очевидном разрыве с реальностью,
22 Чугров С.В. Указ. соч. С. 45.
23 Дугин А.Г. Четвертая политическая теория. Россия и политические идеи XXI в. СПб.: Амфора, 2009. С. 43, 48.
вне ясных мировоззренческих координат, а стало быть, без понимания вектора развития. И здесь очень важна роль информационной политики. Для ее выстраивания необходимо определить границы суверенного медиапространства, которое должно подчиняться заданным этическим правилам и контролироваться. А для этого необходимо определение границ суверенности той идеологической перспективы, в которой будет развиваться общество в опоре на свой исторический опыт, нравственные традиции культуры.
ЛИТЕРАТУРА
Бакунин М.А. Анархия и порядок. М.: ЭКСМО-Пресс, 2000.
Бодрийяр Ж. Дух терроризма. Войны в Заливе не было / [Пер. с фр. А. Качалова]. М.: Рипол Классик, 2016.
Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть / [Пер. с фр. и вступ. ст. С.Н. Зен-кина]. М.: Добросвет, 2000.
Гарбузняк А.Ю. Феномен постправды: девальвация факта в медийном дискурсе // Государство и гражданское общество: политика, экономика, право. 2019. № 1. С. 184-192.
Гигаури Д.И., Гуторов В.А., Ширинянц А.А. YouTube-блогеры как лидеры общественного мнения молодежи: новые технологии формирования идентичности в виртуальном пространстве // Каспийский регион: политика, экономика, культура. 2019. № 3. С. 51-58.
Гречко П.К. Постмодерный конструкционизм // Вопросы социальной теории: Научный альманах. 2013-2014. Т. VII: Человек как субъект конструирования / Под ред. Ю.М. Резника и М.В. Тлостановой. М.: Издательство Независимого института гражданского общества, 2015. С. 25-42.
Гуторов В.А. Теория демократии как историческая проблема: к постановке вопроса // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 6. Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. 2014. № 4. С. 114-126.
Гуторов В.А., Ширинянц А.А. О новом «историческом прочтении» либеральной традиции // Диалог со временем: Альманах интеллектуальной истории. Вып. 74. М.: Аквилон, 2021. С. 398-406.
Гуторов В.А., Ширинянц А.А. Терроризм как теоретическая и историческая проблема: некоторые аспекты интерпретации // Полис. Политические исследования. 2017. № 3. С. 30-54.
Дугин А.Г. Четвертая политическая теория. Россия и политические идеи XXI в. СПб.: Амфора, 2009.
Кашников Б.Н. Этические содержание и смысл либеральных теорий справедливости: Автореф. дисс. . докт. филос. наук. Рязань, 2005.
Манойло А.В. Информационная война и новая политическая реальность (I) // Вестник Московского государственного областного университета. 2021. № 1. С. 100-132. URL: https://www.evestnik-mgou.ru/jour/article/view/95
Маньковская Н.Б. Эстетика постмодерна. СПб.: Алетейя, 2000.
Мовчан А. Россия в эпоху постправды. Здравый смысл против информационного шума. М.: Альпина Паблишер, 2019.
Печенкина О.А. Этика симулякров Жана Бодрийяра: (Анализ постмодернистской рецепции этического). Тула: Тульский полиграфист, 2011.
Чугров С.В. Post-truth: трансформация политической реальности или саморазрушение либеральной демократии? // Полис. Политические исследования. 2017. № 2. С. 42-59.
Ширинянц А.А. «Прошлое», мифы и историческая память о войне // Moldos-copie. 2020. No. 2. P. 115-122.
Энгельс Ф. Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21. М.: Государственное издательство политической литературы, 1961. С. 269-317.
REFERENCES
Bakunin, M. A. Anarkhiia iporiadok. Moscow: EKSMO-Press, 2000.
Baudrillard, J. Dukh terrorizma. Voiny v Zalive ne bylo, transl. A. Kachalov. Moscow: Ripol Klassik, 2016.
Baudrillard, J. Simvolicheskii obmen i smert', transl. S. N. Zenkin. Moscow: Do-brosvet, 2000.
Chugrov, S. V. "Post-truth: transformatsiia politicheskoi real'nosti ili samorazrush-enie liberal'noi demokratii?" Polis. Politicheskie issledovaniia, No. 2, 2017, pp. 42-59.
Dugin, A. G. Chetvertaia politicheskaia teoriia. Rossiia ipoliticheskie idei 21 veka. St. Petersburg: Amfora, 2009.
Engels, F. "Liudvig Feierbakh i konets klassicheskoi nemetskoi filosofii," Marx, K., and Engel's F. Sochineniia, Vol. 21. Moscow: Gosudarstvennoe izdatel'stvo politicheskoi literatury, 1961, pp. 269-317.
Garbuzniak, A. Iu. "Fenomen postpravdy: deval'vatsiia fakta v mediinom diskurse," Gosudarstvo i grazhdanskoe obshchestvo: politika, ekonomika, parvo, No. 1, 2019, pp. 184-192.
Gigauri, D. I., Gutorov, V. A., and Shiriniants, A. A. "YouTube-blogery kak lidery obshchestvennogo mneniia molodezhi: novye tekhnologii formirovaniia identichnosti v virtual'nom prostranstve," Kaspiiskii region: politika, ekonomika, kul'tura, No. 3, 2019, pp. 51-58.
Grechko, P. K. "Postmodernyi konstruktsionizm," Voprosy sotsial'noi teorii: Nauchnyi al'manakh. 2013-2014, Vol. 7: Chelovek kak sub"ekt konstruirovaniia, eds. Iu. M. Reznika, and M. V. Tlostanovoi. Moscow: Izdatel'stvo Nezavisimogo instituta grazhdanskogo obshchestva, 2015, pp. 25-42.
Gutorov, V. A. "Teoriia demokratii kak istoricheskaia problema: k postanovke voprosa," VestnikSankt-Peterburgskogo universiteta. Ser. 6. Filosofiia. Kul'turologiia. Politologiia. Pravo. Mezhdunarodnye otnosheniia, No. 4, 2014, pp. 114-126.
Gutorov, V. A., and Shiriniants, A. A. "O novom 'istoricheskom prochtenii' liberal'noi traditsii," Dialog so vremenem: Al'manakh intellektual'noi istorii, Vol. 74. Moscow: Akvilon, 2021, pp. 398-406.
Gutorov, V. A., and Shiriniants, A. A. "Terrorizm kak teoreticheskaia i istoriches-kaia problema: nekotorye aspekty interpretatsii," Polis. Politicheskie issledovaniia, No. 3, 2017, pp. 30-54.
Kashnikov, B. N. Eticheskie soderzhanie i smysl liberal'nykh teorii spravedlivosti: Thesis. Riazan', 2005.
Man'kovskaia, N. B. Estetikapostmoderna. St. Petersburg: Aleteiia, 2000.
Manoilo, A. V. "Informatsionnaia voina i novaia politicheskaia real'nost' (I)," Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo oblastnogo universiteta, No. 1, 2021, pp. 100-132, URL: https://www.evestnik-mgou.ru/jour/article/view/95
Movchan, A. Rossiia v epokhupostpravdy. Zdravyi smyslprotiv informatsionnogo shuma. Moscow: Al'pina Pablisher, 2019.
Pechenkina, O. A. Etika simuliakrov Zhana Bodriiiara: (Analizpostmodernistskoi retseptsii eticheskogo). Tula: Tul'skii poligrafist, 2011.
Shiriniants, A. A. " 'Proshloe', mify i istoricheskaia pamiat' o voine," Moldoscopie, No. 2, 2020, pp. 115-122.
