CC BY
28
психологической адаптации этноса к окружающей природно-социальной среде. Образуя космические и социальные категории в системе этнических констант, они явились ярчайшими константами в формировании этносоз-нания гребенских казаков, поскольку именно под влиянием гор и речного фактора в большей степени формировался хозяйственно-культурный тип казаков, особенно в период их вольного поселения, а также способствовал кардинальным изменениям в материальной и духовной культуре [2, С. 98-100].
Природно-ландшафтный комплекс рек Терека, Сунжи, Малки, Кавказских гор, повлиявших и определивших специфичность архаи-ко-мифологизированной метафоричной образности этносознания гребенских казаков, явился антропологической первоосновой их традиционного песенного фольклора, воплотившего в себе процесс многовекового полиэтнического межкультурного взаимодействия народов Северного Кавказа и отразившего взаимообусловленность исторического развития этноса и экосистемы.
Концепты природно-ландшафтного комплекса подчеркнули архаикоязычный мифологизированный образ этнического сознания казаков, унаследованного еще от первобытного средневекового мировосприятия со свойственным ему антропоморфизмом, явился основополагающим мотивом в песенном фольклоре и определившим философичность фольклорного сознания гребенцов.
Литература:
1. Григорьев А.Ф. Концепт Кавказских гор в фольклорном сознании гребенских казаков // KANT. -2015,-№1 (14).-С. 45-47.
2. Григорьев А.Ф. Концепт реки Терека в системе этнических констант гребенских казаков // Международный журнал прикладных и фундаментальных исследований. - 2014. - №10, Ч. 2. - С. 98-100.
3. Григорьев А.Ф. Специфика религиозно-мифологических верований и представлений гребенских казаков // KANT. - 2014. - № 1 (10). - С. 95-100.
4. Григорьев А.Ф. Возрождение нравственных ценностей в обществе - основа российской государственности // KANT. - 2014. - № 3 (12). - С. 114117.
5. Григорьев А.Ф. Этническая картина мира гребенских казаков (на примере ритуально-обрядовых традиций и песенного фольклора). - Ставрополь : Возрождение, 2011. - 376 с.
6. Гумилев Л. Н. Хазария и Терек (Ландшафт и этнос. И). - Вестник ЛГУ,- 1964. - №24, вып. 4.
7. Ключевский В.О. Сочинения: В 9-ти т. Т. 1. Курс русской истории. 4.1. - М., 1987.
8. Материалы фольклорно-этнографических экспедиций автора (ст. Калиновская Наурского р-на, 1976-1979; Червленая, Шелковской р-н, ЧИ-АССР. 1979) // Рук. РФТК и СКС Возрождение. 2010.
9. Песни гребенских казаков / публикация текстов, вступительная статья и комментарии Б.Н. Путилова. - Грозный, 1946.
Ю.Савицкий П. Н. Континент Евразия. - М. : Аграф, 1997.
П.Чирков Ю. Прости звезда / Традиционный казачий романс. - СПб., 2007.
POSTNONCLA SSICA L RATIONALITY AND ITS NORTH-CAUCASIAN COMPONENTS
Kurbanova Rukiyat Kurbanovna, Under-graduate student, Faculty of psychology and philosophy Dagestan State University, Makhachkala E-mail: rukisha_bf@mail.ru
The article examines the rationality in the history of science, rationality as a way of understanding the truth. Characteristics and features of a new rationality brought into compliance subject-object and subject-subject relations, modern interpretation of the subject. Describes the historical socio-cultural circumstances and emerging trends that contribute to the formation of the subject in the context of the specificities of the national mind of the North Caucasus and Dagestan is, characterized by its versatility focuses on the dialogue and poly log ue of civilizations.
Keywords: truth; rationality; classical rationality; knowledge; subject knowledge; peoples of the North Caucasus; mentality.
УДК 130.39 ПОСТНЕКЛА ССИЧЕСКАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ
И EE СЕВЕРОКАВКАЗСКИЕ СЛАГАЕМЫЕ
© Курбанова Р.К., 2016 В статье исследуется рациональность в истории науки, рациональность как
способ постижения истины. Характеристики и особенности новой рациональности приводятся в соответствие субъект-объектным и субъект-субъектным отношениям, современному толкованию субъекта. Рассмотрены исторические социокультурные обстоятельства и новые тенденции, которые способствуют становлению субъекта в контексте специфики национального ума се-верокавказцев и дагестанцев, отличающегося своей многогранностью нацеленной на диалог и полилог цивилизаций.
Ключевые слова: истина; рациональность; классическая рациональность; познание; субъект познания; северокавказские народы; менталитет.
Процесс развития науки длителен, порой импульсом к развитию новых философских систем может послужить любое серьезно выдвинутое допущение. К примеру, в классическую эпоху полагалось, что познание природы окружающей действительности и своей собственной, может помочь достичь Бога, или Высшего Разума. Открывать законы природы, значит идти к "истинному" и объективному знанию [14,64-69].
Чтобы достичь истины нужно стараться изучать истину самой природы, используя возможности своего разума, который должен быть свободен от всяческих субъективных проявлений: эмоции, интуиция, т.к. знания, получаемые от них противоречивы и недоказуемы, а противоречия это и есть ошибка познания.
Для классической рациональности было характерно настаивание на опытной проверке того или иного положения, без опоры на чувства или интуицию. То, что принадлежало сфере разума и то, что логически непротиворечиво - доказуемо и может быть повторяемым в опыте. Классический идеал рациональности ставил цель достижения абсолютной истины, через постулирование Бога как Высшего разума, человеку же было реальным приблизиться к этому Высшему разуму через познавательные усилия собственного разума. Высший разум и сам мир непротиворечивы, а совершенны и просты [10,112].
Трансформация идеала рациональности, под которым понимался невозмутимый познающий разум, начинается с того момента, когда субъект познания отказывается от идеи этого Высшего разума и неповторимых истин. Другим импульсом к трансформации рационального послужило обнаружение противоречивого устройства бытия в философии. Напомним, что для классического образца было характерно теоретическая ограниченность, которая проявлялась в неспособности к адекватному истолкованию субъективного мира.
Многие кризисные явления современной цивилизации сопряжены с самим субъектом деятельности - человечеством в целом, социальными группами и отдельными людьми. Концепция "смерти субъекта" в очень ясной форме выражает эту сопряженность, взаимообусловленность объективной и субъективной реальности. Это таинственная "субъективность" субъекта, по сути дела, означает непостижимость субъекта традиционно рациональным способом, исчезновение субъективной реальности в границах классического типа рациональности. Слепая активность человека, всеобъемлющая объективация приводит к пассивному повиновению человека немым требованиям объектов [8,122].
Как пишет O.A. Панкратова, "Антиномичность результатов зачастую является свидетельством не столько противоречивости познаваемой сферы бытия, сколько ограниченности метода и способа познания. Узость, одномерность научного анализа, как острие меча, рассекает целостный и органический внутренний мир человека" [9].
Сегодня идет активная разработка жанровых стилей изложения концепций представленных ранее в философском дискурсе, что может существенно расширить гносеологические возможности в деле построения к примеру, какой-либо новой единой теории. Это будет способствовать преодолению концептуального разрыва между беспристрастным решением самой проблемы и индивидуальной позицией самих авторов.
со
1-й
о
CU
-О 0-
ш <
1=с
си
2Г
к^7 С Ё
87
КУРБАНОВА Рукият Курбановна, магистрант, Факультет психологии и философии, Дагестанский государственный университет, Махачкала гик151па_ Ь^таИ. г и
Так же разрабатывается универсальная методологическая установка, используя которую станет возможным совершить переход от концепт-ценности к концепт-проблеме, что поможет гармонично интегрировать идеи классического, неклассического и постнеклассического знания [12,190-200].
Поиск новой рациональности был связан, прежде всего, с изменениями:
"1) вместо абсолютного субъекта приходит социально и исторически детерминированный субъект, в более жестких вариантах - вытравливание субъекта с целью нахождения некоей вне персональной сущности;
2) представление о субъекте как порождении социокультурной реальности, предзадан-ность познания и восприятия устраняется идеей их опосредованности;
3) представление об абсолютных основаниях сменяются их отрицанием - мнениями о том, что никаких незыблемых стандартов не существует;
4) процесс познания детерминирован историко-культурными наслоениями, формирующими своего рода призму вычленения и изучения объектов познания" [2,137].
Таким образом, возникает так называемый неклассический тип рациональности, который базируется на понимании деятельностной природы субъект-объектных и субъект-субъектных отношений. Как отмечает В. С. Степин, "Этот тип рациональности, исходит из мысли о том, что субъект познающий не отделяется от окружающего мира предметов, а находится внутри него. Благодаря активной деятельности человека, мир раскрывает свои структуры и закономерности. От нашего способа постановки вопросов зависит то, как природа ответит на наши вопросы" [11,137]. Конечно, и этот, неклассический, тип рациональности порождает множество проблем, поскольку в нашем случае объектом познания является сам субъект, а не обезличенная природа, но этот подход лежит в основе деятельностной концепции личности и субъекта и обладает рядом серьезных методологических достоинств.
Постнеклассическая рациональность расширяет рефлексивное поле над деятельностью, учитывает корреляции получаемых знаний об объекте со средствами и операциями деятельности, в том числе и с ценностно-целевыми структурами. Обращается внимание на связь целей внутри и вне науки, социально-культурные ценности. Деятельность, тем самым, рассматривается как неотъемлемое атрибутивное свойство уже существующего
субъекта, а сущность и способ бытия субъекта, в свою очередь, сводится и объясняется деятельностью. Поэтому в деятельностную концепцию субъекта необходимо вводить вне де-ятельностные факторы. Это показывает определенные границы применимости деятельностной концепции в теоретическом исследовании субъекта и, особенно в практических сферах становления субъекта - в области образования, воспитания, обучения, т.е. в реальных сферах и процессах становления субъекта познания. Деятельность как таковая не является исчерпывающим основанием человеческого существования. Если в основе деятельности лежит цель, то основание самой цели лежит вне рамок деятельности, в сфере мотивационных импульсов, идеалов и ценностей. Это обоснованное суждение, конечно, не избавляет от наличия некоторых логических кольцевых структур. Мотивы, идеалы, ценности и другие важные компоненты субъективной реальности во многом обусловлены деятельностью, какотдельныхлюдейдак и социальных групп. Они возникают, оформляются, транслируются от человека к человеку в процессах деятельности, в сфере субъект-объектных и субъект-субъектных отношений [14,64-69].
XX век, особенно последние десятилетия, как раз и характеризуются распространением вышеупомянутого типа рациональности, сферой применения которого является как научное познание, так и новая форма общественного сознания - экологическое сознание.
По мнению В. С. Степина, "Постнеклассичес-кий тип рациональности возникает как особый гносеологический феномен при познании сложных и уникальных систем, характеризующихся открытостью, самоорганизованностью и комплексностью. Среди саморазвивающихся объектов, - особое место занимают системы, включающие человека в качестве особого компонента". Познание таких систем "предполагает включение аксиологических факторов в структуру объясняющих положений". Поэтому "в постнеклассической методологии ... новые приоритеты философии науки смещаются на изучение глубинных оснований человеческой жизнедеятельности и культуры..." [11,137].
Н. С. Автономова считает, что "постнеклассическая рациональность принципиально не сводима ни к метафизическому, абстрактному противопоставлению субъекта и объекта, ни к диалектическому, "взаимопроникаемому", деятельности ому "диалогу" субъекта и объекта. Новый тип рациональности претендует на более существенные, и даже неожиданные достижения и тенденции развития" [2,145].
Главным достоинством постнеклассической рациональности может стать ее способность к синтезу противоречий, "снятия" противостояния в проблематике становления открытых, сложных и самоорганизующихся систем, к которым относится сам субъект научного познания. В рамках этого типа рациональности и на нем же и основанного исследовательского подхода достижимы, например, определенная рационализация иррационального, онтологиза-ция гносеологического содержания познавательной деятельности, гносеологизация аксиологических компонентов субъективного мира и прочие инверсии и метаморфозы, раскрывающие сущностные "механизмы" и связи процесса становления субъекта познания.
В последующих размышлениях о современном субъекте познания и рациональности рассмотрим специфику национального ума (разума) северокавказцев и дагестанцев. Этот ум синтезирован как этнической ментальностью, так и исламской познавательной культурой. Становление дагестанской научной и философской мысли начиналось в составе восточной культуры и ее философии - традиционно антропоцентричной, имевшей этический характер, преимущественно иррационалисти-ческой и мистической.
М.И. Билалов повествует об одном из довольно известныхученыхМухаммаде из Кудут-ли "ученый в области арабской философии, мусульманского права, логики, философии, по существу, первый учитель дагестанскихученых. Есть предположения, что он боролся против схоластики и мракобесия, придерживался рационализма, отвергал учение о божественном предопределении человеческой судьбы, антропоморфное представление о Боге. Другой местный философ того времени - Дамадан-Эфенди из Мегеба, научная деятельность которого проходила в основном в Багдаде, Дамаске и т. п., занимался также математикой, физикой, пропагандировал астрономические идеи Улугбека, медицинские - Ибн-Сины, изучал оккультные мистические науки, увлекался и алхимией. Опираясь на отдельные идеи Аристотеля, он осмысливал философские вопросы познания и придерживался мнения, что наука и религия не являются противниками, а наоборот, дополняют друг друга в овладении тайнами природы, а ислам выступает связывающей и интегрирующей силой [4,68].
В другом своем труде М. Билалов отмечает, что "в ХХ-ХХ1 веках в силу самобытности и уникальности дагестанского общества, видные представители науки и политики Дагестана
демонстрировали синтетический, особенный ум. В то время как европейский научный ум, проявил себя в одностороннем выпячивании достоинств и характеристик, составляющих его силу, которая дискредитировала себя классическим рационализмом и сциентизмом и их последствиями - всевозможными глобальными проблемами современности" [4, 223].
Лучшие философские умы Запада - Ницше, Хайдеггер, Фуко, Генон, Делез, Деррида и др. -"подвергли сокрушительной критике не только метафизически односторонние (эклектические, софистические, детерминистские и т.п.), но и диалектические, вероятностные, кибернетические стили мышления, долгое время и весьма эффективно обслуживавшие европейскую науку и культуру. Так, современная, по-стнеклассическая научная рациональность делает ставку на синтез рационального и иррационального, естественнонаучного и со-циогуманитарного, научного и вненаучного, когнитивного и ценностного и т.п., который предполагает востребованность всего богатства человеческого духа с его расовыми, религиозными, этническими и т.п. разновидностями" [6,102].
Дагестан и Кавказ занимают весьма благодатное географическое, ментальное и поликультурное положение и их богатый интеллектуальный потенциал, основанный на природной одаренности и основательной образованности представителей, имеет значительно больше шансов предложить миру интеллект, способный адекватно уловить и осмыслить основные тенденции мирового развития [7,30-40].
Новая рациональность нацелена на диалог и полилог цивилизаций, умение быть толерантным и воспринимать позицию оппонентов. Все это, по существу, означает вектор движения в сторону восточной культуры, к ее истокам, живительным для Европы и США.
Такой поворот благоприятен для России и Северного Кавказа, поскольку нашу цивили-зационную стратегию определяеттот факт, что российское общество к системам, где более чем уместны нерациональные и иррациональные факторы социального развития. И это дает дополнительный шанс народам с иррациональным менталитетом, к которым относится в том числе и дагестанское общество, возможность выйти из тени историотворчества, создаёт предпосылки для их плодотворного развития.
В регионе преобладает стремление к национальной самоидентификации принадлежа-
Ф
1-й
О си
-О 0-
ш <
1=с
си
1Г
к^ С Ё
89
щих к различным языковым группам, религиозным направлениям, этнической ментально-сти народностей Дагестана, Северного Кавказа, других национальных регионов России [5, 241 ]. Это стремление противоречит современному пониманию прав человека на Западе. Таким образом, демократические преобразования подчинены, в первую очередь, развитию этнокультурного плюрализма, соблюдению этнического паритета, принципа равной значимости и поддержки культуры всех этносов.
Поворот к такой демократии, как отмечает М. Билалов, "наметился и на Западе. Основное положение либеральной демократии - приоритет прав и свобод личности - в современной демократии должно уступить свое ключевое место доктрине групповых прав и благ, по принятой на Западе терминологии - комму-нитаристскому подходу, противостоящему либеральной традиции. Уважение социальной группы (этноса, конфессии, социума в целом) и факта принадлежности индивида к ним предлагается рассматривать как уважение индивидуальных прав человека" [13,21 ].
Такой подход позволяет считать успешным поиск модели гражданского общества и соответствующей демократии, приемлемых для полиэтнических регионов, таких как Дагестан, республики Северного Кавказа, да и для всей России, модели в которой возможен диалектический учет как прав человека, так и прав этноса.
Литература:
1. Абдуллаев М. А. Мыслители Дагестана. Досоветский период. - Махачкала, 2007.
2. Автономова Н.С. В поисках новой рациональности // Вопросы философии. - 1981. - №3. - С. 145157.
3. Автономова Н.С. Рассудок, разум, рациональность / Н. С. Автономова. - М.: Наука, - 1988. - 287 с.
4. Билалов М.И. Символическая модель толкования истины в поиске перспектив российской демократии // Вестник ДГУ. - 2013. - Вып. 5.
5. Билалов М.И. Цивилизационные метаморфозы познавательной культуры. - М. : Academia, 2008. 144 с.
6. Билалов М.И. Эклектическая эволюция дагестанского духа. - М. : РОС-СПЭН, 2013. - 349 с.
7. Блауберг И. В. Становление и сущность системного подхода / И. В. Блауберг, Э.Г. Юдин. - М. : Наука, 1973.-271 с.
8. Панкратова O.A. соотношения рационального и иррационального в познавательной деятельности : автореф. ... канд. философ, н. - Ульяновск, 2014.
9. Порус В.Н. Парадоксы научной рациональности и этики. - М.: ИФРАН, 1995. - 350 с.
10. Степин В. С. Деятельностная концепция знания // Вопросы философии - 1991. - №8 - С. 129138.
11. Устьянцев В.Б., Орлов М.О., Данилов С.А. Очерки социальной философии: пространственные структуры, порядок общества, динамика глобальных. - Саратовский университет. - 2010. - 245 с.
12. Федотова В.Г. Типология модернизаций и способов их изучения // Вопросы философии. - 2000. -№4.-С. 21.
13. Чернышова Е. А. Рациональное и нерациональное в научном мышлении: изменение схем работы мысли //Ученые записки ТНУ им. В. И. Вернадского. - 2010. - Т. 23 (62). - № 2. - С. 64-69.
14. Билалов М.И. Об истоках дагестанской философии // Гуманитарий юга России. - 2014. - №3. -С. 68.
CLUSTERS IN REGIONAL ECONOMY: FEA TURES AND PROSPECTS OF DEVELOPMENT
Alivanova Svetlana Vasilyevna, PhD of Economics, Associate Professor, Chair of Economic Theory and Economics of Agriculture, Stavropol State Agrarian University, Stavropol E-mail: svaiivanova@maii.ru
Fursov Victor Alexandrovich, DSc of Economics, Professor, Chair of State and Municipal Management, North-Caucasus Federal University, Stavropol E-mail: fursov.va@maii.ru
Lazareva Natalia Viatcheslavovna, DSc of Economics, Professor, Chair of Economics and International Activities, North-Caucasus Federal University, Stavropol E-mail: laz_n@rambler.ru
The article analyzes the process of formation and development of duster system of Economics, discusses the creation of leading dusters abroad. Also, based on the experience of the clustering of the economies of the developed world, the prospects of formation of competitive dusters in the regional economy of Russia.
Keywords: duster; integration; specialization; cooperation; regional economy; duster policy.
КЛАСТЕРЫ В РЕГИОНАЛЬНОЙ ЭКОНОМИКЕ: ОСОБЕННОСТИ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ
В статье анализируется процесс формирования и развития кластерной системы экономики, анализируется создание ведущих кластеров за рубежом. Также, на основе опыта кластеризации экономик развитых стран мира, рассматриваются перспективы формирования конкурентоспособных промышленных кластеров в региональной экономике России.
Ключевые слова: кластер; интеграция; специализация; кооперация;региональная экономика; кластерная политика.
Кризисные процессы в экономике, процессы активного переформатирования рынка и структурные преобразования в России имеют свои специфические черты и региональные особенности. Будучи составным элементом народно-хозяйственного комплекса страны, регион имеет особые характеристики. Региональная экономика, по своей сути, является посредником между национальным хозяйством, отраслями, отдельными производствами, бизнес-средой и населением.
Возможности устойчивого развития региональной экономики формируются за счет потенциала роста, устойчивости по отношению к внутренним и внешним воздействиям, сложным комплексам качественных и количественных характеристик воспроизводственной системы.
Сегодня для регионов Российской Федерации с особой остротой стоит вопрос о комплексном подходе к развитию региональной экономики. Это предполагает оптимизацию отраслевой и региональной структуры экономики в целях обеспечения расширенного воспроизводства промышленности и социокультурной сферы, эффективного развития региональных рынков и обслуживающей их инфраструктуры, формирования и активного развития новых, прогрессивных форм хозяйствования.
Особую актуальность в контексте ключевых проблем и усиление влияния процессов социально-экономической и научно-технической эволюции на устойчивое развитие регионов приобретает использование в своей практической деятельности новейших технологий менеджмента. На основе анализа и общих процессов интеграции, специализации и кооперации в российской экономике, на рисунке 1 представлена общая характеристика этих процессов, определена их стратегическая направленность.
По нашему мнению, именно системные процессы формирования и использования на практике новых форм рыночной специа-
УДК 332 ВАК РФ 08.00.05
©Аливанова C.B., 2016 © Фурсов В.А., 2016 ©Лазарева Н.В., 2016
АЛИВАНОВА Светлана Васильевна, кандидат экономических наук, доцент, кафедра Экономической теории и экономики АПК, Ставропольский государственный аграрный университет, Ставрополь s va i iva no va@maii. ru
CO
i-H
о cu
-О Û-
ш <
ьс
cu
1Г
i
91
ФУРСОВ Виктор Александрович, доктор экономических наук, профессор,
кафедра Государственного и муниципального управления, Северо-Кавказский федеральный университет, Ставрополь fursov. va@maii.ru
ЛАЗАРЕВА Наталья Вячеславовна, доктор экономических наук, профессор,
кафедра Экономики и внешнеэкономической деятельности, СевероКавказский федеральный университет, Ставрополь laz_n@rambler.ru
