CC BY
25
Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 79-85. УДК 94(571.1)
Ж. Е. Левина
ПОСТМОДЕРНИСТСКИЕ ОСНОВЫ КОНСТРУИРОВАНИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ В ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ОМСКИХ МУЗЕЕВ XX-XXI вв.
Основной характеристикой постмодернистской модели является синтез особенностей традиционной и современной культур. На раннем этапе развития советской культуры система образов исторической памяти, формировавшейся в условиях «культурного шока», синтезировала архетипы традиционной христианской культуры и стереотипы воспитания и поведения российской демократической интеллигенции в рамках новой социально-ценностной и интеллектуальной парадигмы. Вырабатывание новых «традиций-воспоминаний» включало не только создание новых символов, но и использование архаических. В конструировании исторической памяти свободно соединялись универсальность, энциклопедичность, символизм как особенности понимания мира и системообразующие характеристики христианского европейского знания, установки диалектического и исторического материализма, актуализация мифологических архетипов и религиозных образов.
Ключевые слова: интеллектуальная история; постмодернизм; традиционный и современный тип культуры; символизм; советская культура; городская культура Сибири; Омский краеведческий музей.
Zh. E. Levina
POSTMODERN PRINCIPLES OF THE HISTORICAL MEMORY DESIGN IN THE ACTIVITIES OF OMSK MUSEUMS OF THE XX-XXI CENTURIES
The main characteristic of the postmodern model is the synthesis of thepeculiarities of traditional and modern cultures. At an early stage of the Sovietculture development, the system of images of historical memory (having beenformed during the period of «cultural shock») synthesized archetypes of traditional Christian culture and patterns of education and behavior of the Russian democratic intelligentsia in the new social and valuable and intellectual paradigm. Development of new «traditions - memories» included not only creation of new symbols, but also use of the archaic ones. Construction of the historical memory includedversatility, polyhistory and symbolism as peculiaritiesof the world perception, as well as the backbone characteristics of the Christian European knowledge, installation of dialectical and historical materialism, actualization of mythological archetypes and religious images.
Keywords: intellectual history; postmodernism; traditional and modern typesof culture; symbolism; Soviet culture; urban culture in Siberia; Omsk Museum of Regional Studies.
Под постмодернизмом в данной работе понимается тип культуры, синтезирующий особенности традиционной и современной культур. Такая модель включает в себя ориентацию на новое с учётом традиции, использование традиции как предпосылки модернизации, светскую организацию социальной жизни, но значение религии, мифологии в духовной сфере, сочетание мировоззренческих и инструментальных ценностей, совмещение психологических характеристик традиционного и современного типов личности [1, с. 271].
© Левина Ж. Е., 2017
Одной из основных особенностей российской музейной теории и практики в XX в. является сочетание христианского мировоззрения и естественнонаучной парадигмы. Универсальность как стремление охватить мир в целом, «понять его как некоторое законченное всеединство» выделяется в качестве основной характеристики европейского миропонимания, особенно ярко проявившейся во всех сферах культуры в эпоху средневековья. Желание выразить универсальное понимание мира сделало энциклопедичность законом средневекового творчества и знания.
Истинным знанием почиталось только универсальное знание. Человечество представлялось лишь как часть космоса [2, с. 12-13].
Достаточно обстоятельно универсальность как методологическую и методическую основу создания и деятельности музеев рассмотрела Г. Ю. Мысливцева. Обратившись к истокам современных концепций музея, автор выделила открытость и энцикло-педичность античного мусейона, универсальность христианского храма, соединение художественного и естественного знания в фондах и деятельности Кунсткамеры, появление в Х1Х-ХХ вв. в детских музеях «Америки» и Европы комплексных экспозиций -«музеев жизни». Особое внимание уделяется в работе существованию энциклопедичного «храмового подхода» к музею в Новое и Новейшее время. Описывается проект Музея-дворца, в котором «предполагалось соединить всю возможную информацию о природе, человеке и обществе», разработанный в начале века русским архитектором и педагогом А. У. Зеленко. В 90-е гг. XX в. в условиях поиска новых методологических подходов, позволяющих объединить достижения отечественной исторической и философской мысли, объектом пристального внимания, в том числе и в исследовательском поле специалистов музейного дела, стали идеи Н. Ф. Фёдорова. В творчестве русского фи-лософа-космиста, понимавшего музей как «проект вселенной», выделяется идея «музея-собора-обсерватории» [3]. В представлениях о музее Н. Ф. Фёдорова ярко проявляются универсальность и энциклопедизм. «Музей XIX века» виделся как модель всего русского общества. Эта же идея лежит в основе проектов музеев-храмов, символизирующих мир существующий и мир, каким он должен стать [4, с. 139].
Проекты музеев, ставивших целью охватить мир в целом и понять его всеединство, исследователи, как правило, считают «неосуществлёнными» и даже «неосуществимыми». Существование универсальности как особенности мировоззрения в интеллектуальной жизни Сибири не показывается. Между тем черты универсальности и энциклопедизма ярко отразились в творчестве сибирских учёных, например П. А. Словцова. Разъясняя замысел и цель работы «Прогулки вокруг
Тобольска в 1830» (1831 г.), автор специально на них указывает: «...мне хотелось показать Тобольск с окрестностями во всех возможных для меня отношениях.» Подобно средневековым трактатам о мире, в «Прогулках...» описание «почвы и населённости города с окрестностями, итоги развития народной промышленности» соседствуют с изображением развития искусств и формирования гражданственности и включают «узоры природы, сцены общежития и высокие качества достопамятных мужей.» [5, с. 66].
Достаточно ярко воплотились особенности универсального подхода в опыте работы Омского государственного историко-краевед-ческого музея. Сформированнные в конце XIX в. фонды включали геолого-минералогические, ботанические и зоологические коллекции, археологические и этнографические сборы [6]. В 20-е годы XX в. в состав музея входил зооботанический сад. Работа по организации ботанического сада началась в 1924 г.; 23 июля 1927 г. открылась зоологическая часть [7, с. 148-149]. Одновременно (в 1924 г.) директор музея Ф. Мелехин сумел создать в Государственном Западно-Сибирском музее картинную галерею. Наряду с преодолением традиционных препятствий, связанных с отсутствием материальных средств, на долю Мелехина выпало вести борьбу с местной научной общественностью, объединявшейся вокруг музея и отдававшей предпочтение естественным наукам и практической деятельности. Приоритетными для активной части городской интеллигенции Западной Сибири этого периода являлись естественнонаучные знания. Художественной культуре в лучшем случае отводилось подчинённое место, в худшем - эта сфера не признавалась достойной внимания. По словам Мелехина, коллектив, а главное, самого директора «много шпыняли» за картинную галерею, «много вешали собак. за неё». Оценки художественной галереи варьировались от нейтральных («худого о ней не скажешь, только тесновато» (П. Драверт)) до осуждающих («для города картинная галерея подавила музей. Музей вперёд не продвинулся»). Издевательски предлагалось переименовать Западно-Сибирский краевой музей в Мелехинское собрание самородков. В пылу борьбы за свои интересы
игнорировались практические соображения. Основной доход музей получал за счёт посетителей картинной галереи и зоосада. Борьба сторон вылилась на страницы печати. Завершающим аккордом стала работа комиссии по обследованию Западно-Сибирского музея в 1928 г. Ф. В. Мелехин был уволен и исключён из профсоюза за «социально-чуждые мероприятия», как «чуждый элемент». В 1931 г. при обсуждении вопроса о структуре художественной экспозиции изобразительными средствами предлагалось проиллюстрировать темы: 1. Быт господствующего класса до революции. 2. Быт трудящихся. 3. Ландшафт. 4. Портретная живопись. 5. Картины революционного содержания. В 1932 г. А. И. Амо-сенко от имени музея ходатайствовал перед Омским городским Советом, Западносибирским краевым исполнительным комитетом, сектором науки Народного комиссариата просвещения о передаче музею здания костёла. Необходимость принятия такого решения обосновывалась требованием усиления борьбы на идеологическом фронте. Подчёркивалась эстетическая и историческая ценность здания: «Костёл должен быть сохранён как единственное готическое здание в Омске». Обращалось внимание на художественное значение внутреннего убранства, особенно иконостаса. Костёл определялся как комплекс, в котором «выражена социально-классовая сущность и содержание католицизма». Здание предполагалось занять под антирелигиозный музей. Работу музея предполагалось выстроить по следующей программе: 1. Вселенная. 2. Земля. 3. Доисторический человек. 4. Иудейство. 5. Буддизм. 6. Магометанство. 7. Католицизм. 8. Православие. 9. Религия на службе господствующих классов. 10. Религия и наука. 11. Религия и нравственность. 12. Религия и женщина. 13. Религия и война. 14. Религия и сельское хозяйство. 15. Религия и медицина. 16. Религия и социалистическое строительство.
В работах художников присутствовал и чётко осознавался и такой, связанный с универсальностью способ понимания мира, как символизм. Художник Н. Сверчков наполнил свои работы, посвящённые, на взгляд неискушённого зрителя, исторической тематике, экзотической символикой своего и чужого мира: «Звериная сущность империа-
лизма ассоциировалась в моём представлении с самым диким и тёмным того времени, когда человек находился на стадии животного состояния. Ни с чем современным империализм и фашизм сравнить я не мог, поэтому воплотил их в образах диплодоков, ихтиозавров, плезиозавров и других существ, вид которых внушает отвращение». В сценах жизни первобытного человека автор отразил этапы развития человечества, создав живописную интерпретацию теории Ч. Дарвина и работы «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ф. Энгельса. «"Утро" - изображён первобытный человек. Утро символично: это пробуждение человечества, начало истории разумного. Шкура на человеке - первый шаг человека в труде, сознательных действиях. Наступление дня неотвратимо, ночь животного состояния прошла. Картина "На страже" символизирует охрану этого дня, защиту завоёванного человеком пути к прогрессу. В картине "Первобытная семья" изображена реальная группа людей - символ сплочения человеческого коллектива на Земле. Если это так, утверждал я в этих картинах, если человеческое начало сумело победить силы первобытного хаоса, оно способно восторжествовать и ничто не остановит его на пути вперёд; победа гуманизма, любви к жизни, человеческого разума неизбежна» [8, с. 130, 136, 212].
Советский период в истории России особенно интересен в рамках заявленной проблематики и тем, что музеям отводилась важнейшая роль в формировании исторической памяти. Память той или иной социальной общности (народа) о важнейших событиях своего прошлого является одной из наиболее специфических традиций-воспоминаний, формирующих стереотипы воспитания. Стереотипы воспитания как основной компонент культурных традиций играют первостепенную роль в историческом процессе. Они фиксируют программы человеческой деятельности, концентрированно выражают исторический опыт и ориентированы на выживание в определённых исторических и социокультурных условиях. Создание традиций-воспоминаний включает как бы три пласта: момент первичного взрыва, момент его редактирования в механизмах сознания и момент нового удвоения их уже в структу-
ре памяти. Последний пласт представляет собой основу механизма искусства. В искусстве происходит «столкновение противоположностей», рождающееся при этом целое становится отличным от слившихся в нём компонентов. Создание исторической памяти являлось частью государственной политики. Основой комплексной программы рациональных действий, направленных на создание исторической памяти советского народа, становится осознанная интеллектуальная традиция, порождённая «естественнонаучным бумом» второй половины XIX в., когда работа Ч. Дарвина «Происхождение видов путём естественного отбора» сделалась своего рода антибиблией. Цитатами из писем К. Маркса ярко проиллюстрировал эти особенности Л. Е. Кертман. В 1860 г. Маркс писал Энгельсу о работе Дарвина: «Эта книга даёт естественно-историческую основу для наших взглядов». А в письме к Лассалю уточнял: «.она годится мне как естественнонаучная основа понимания исторической борьбы классов» [9, с. 128].
Образование исторической памяти происходило на нескольких уровнях. Декретами, принятыми в первые же месяцы советской власти, устанавливалась государственная монополия на учреждения, играющие основную роль в формировании исторической памяти. Среди них - «Об охране библиотек и библиохранилищ» (17 июня 1918 г.), «О реорганизации и централизации архивного дела» (1 июля 1918 г.), «Об охране научных ценностей» (19 декабря 1918 г.), «О реорганизации, приёме на учёт и охранении памятников искусства и старины, находящихся во владении частных лиц, обществ и учреждений» (5 октября 1918 г.) и др. [10, с. 328]. На государственном уровне сознательно отбирались и рекомендовались к внедрению определённые элементы, которые должны были стать основой исторической памяти советского народа. На первый план выходила не столько этническая самоидентификация, выполняющая этноконсолиди-рующую и этнодифференцирующую функции и свойственная каждой культуре, сколько разделение на «своих» и «чужих» по признаку классовому. Осознание своих задач декларировалось в программных документах художественных объединений: «Революци-
онный день, революционный момент - героический день, героический момент, и мы должны теперь в монументальных формах стиля героического реализовать свои художественные переживания» [11, л. 4]. Стереотипы формировались и закреплялись во всех сферах культуры. Народное творчество разделялось на «своё» и «чужое». Качество советской литературы ставилось в зависимость от интенсивности борьбы с носителями, исполнителями и пропагандистами «антисоветского, кулацкого фольклора». Произведения искусства воспринимались как враги или соратники. Действия, предпринимаемые по отношению к таким «противникам», полностью соответствовали способам, применяемым силовыми структурами в борьбе с преступниками. В 1931 г. заместитель директора Государственного Западно-Сибирского музея считал, что «необходимо обезвредить картины, но не совсем их изъять; и если изъять, то на срок до тех пор, когда они не будут обезврежены» [12, л. 27].
Деятельность представителей художественной интеллигенции в рамках государственного заказа создавала унифицированную историческую память советского народа, активизируя православные ценности. Представители революционного лагеря обретали черты праведников, для которых несправедливое страдание составляет почётный долг. Классовая борьба совпадала с пониманием цели и смысла жизни в российской теологии, получая все признаки христианской добродетели, служащей не только личному совершенствованию человека, но и прославлению жизни [13, с. 178]. Оптимизм напоминает жизнерадостность русского религиозного искусства, воплотившего «мысль о блаженстве, которое вырастает из страданий», где «самая скорбь претворяется в радость» и «к радости всеобщего воскресения нельзя пройти мимо животворящего креста Господня» [14, с. 178]. В литературных произведениях сибирских авторов изуверство врагов описывалось с натуралистическими подробностями [15, с. 35]. Подобная тенденция просматривается и в творчестве сибирских художников. На выставке картин Ассоциации художников революционной России (АХРР) 1928 г. в Омске тема Гражданской войны была представлена
в основном произведениями, изображающими действия противника. Преобладали сюжеты, показывающие бесчеловечность врага: «Допрос», «Расправа», «Усмирение», «Колчаковский застенок», «Расстрелянные рабочие», «Анненковцы за расправой», «Зверства Колчака» [16, л. 4-6].
В названных работах отчётливо проявляется стремление отразить «героическую классовую борьбу», заявленную АХРР в качестве главной задачи. Музеи целенаправленно подбирали сведения и оставляли в сознании те факты, которые наиболее ярко иллюстрировали подвиг как мученическую смерть. Западно-Сибирский краевой музей в 1931 г. ставил задачу собрать материал, характеризующий классовую борьбу на современном этапе: «Убийства советских партийных работников кулаками, похороны жертв, суды, пожары». Отмечалось, что в музее эта проблема «отражена совершенно недостаточно». Мероприятия по сохранению в памяти Гражданской войны оставляли в культурном городском ландшафте места, связанные с самыми трагическими событиями. Из городского бюджета были выделены средства для приведения в порядок братской могилы двенадцати заключённых, расстрелянных белочехами в концентрационном лагере. Памятными досками были отмечены конспиративные квартиры и здание бывшего кадетского корпуса, в подвале которого пытали и расстреливали коммунистов. В материалах, посвящённых истории ВКП(б), имелся специальный раздел «Жертвы колчаков-ских репрессий» [17, л. 5]. Квинтэссенцию представлений о классовой борьбе и героизме в советской культуре определил Вс. Вишневский в названии своей пьесы «Оптимистическая трагедия». Художник Н. К. Сверчков, работавший в Омске, анализируя собственное творчество, среди картин, посвящён-ных подвигам советских людей в Гражданской войне, назвал «Гибель В. А. Шляпниковой. Чехословацкий корпус в Сибири», «Братская могила», «Гибель комиссара П. Е. Крепкова» и др. Автор специально остановился на собственном понимании революционного героизма и подвига: «Во всех этих картинах герои погибают, но смерть их прекрасна, умирая, они остаются жить в сердцах людей. В раскрытии этого жизнен-
ного устремления заключена основная сила реалистического искусства» [8, с. 211-213, 215]. Подобное понимание героизма сохранится и в дальнейшем. В 1980-1990-х гг. из 277 памятников истории, взятых под охрану на территории Омской области, 138 (почти 50 %) были связаны с революционными событиями и классовой борьбой. Охраняются законом и считаются историческими памятниками многочисленные мемориалы (почти в каждом населённом пункте), посвящённые погибшим воинам-землякам [18, с. 9].
Тема классовой борьбы и образ положительного героя нашли своеобразное воплощение в широкомасштабном праздновании столетия гибели А. С. Пушкина. О том, что в массовом сознании к концу тридцатых годов утвердился стереотип героя-революционера-мученика, свидетельствуют отзывы посетителей работавшей в 1937 г. в омском музее выставки, посвящённой поэту: «Все знают, А. С. Пушкин был всем ненавистен за то, что писал стихи против царя, и в конце концов дело дошло до дуэли, на которой погиб великий поэт». Многие авторы выделяли среди основных вех биографии «детство, лицей, ссылку, смерть на дуэли затравленного поэта». А. С. Пушкина называли «одним из лучших революционных писателей». Основной заслугой поэта считали то, что он «знал и боролся за несколько лет вперёд за диктатуру пролетариата». На фоне сформированных образов врагов документально представленные господствующие классы и самодержавие казались слишком невыразительными: «... убийцы Пушкина показаны в красках "довольно привлекательных"». Тактика, избранная царизмом для избавления от мятежного героя, вызывала недоумение у поколения, выросшего в реалиях повседневной классовой борьбы и знакомого с более эффективными методами уничтожения врагов в раннем советском обществе. Молодого командира Рабоче-крестьянской Красной армии поражало, "почему Пушкина не расстреляли те хамы и самодуры открыто. Нам, молодому поколению, доказано, что всё это крепостное право и самодурство было открыто". Обнаруженные несоответствия зрители относили к недочётам в работе организаторов выставки: "Надо было дать так, как было на самом деле."» [8, с. 216-217].
Сохранение универсальности как основы «храмового подхода» в музейной практике XX в. обусловлено рядом факторов. Архетипы религиозных представлений оставались составной частью мировоззрения интеллигенции. Вырабатывание новых «традиций-воспоминаний» включало не только создание новых символов, но и использование архаических. В сознании людей свободно соединялись естественнонаучные достижения, установки диалектического и исторического материализма и мифологические образы. Развитие исторической памяти включало актуализацию религиозных архетипов. На раннем этапе развития советской культуры система образов исторической памяти, формировавшейся в условиях «культурного шока», синтезировала архетипы традиционной русской культуры и стереотипы воспитания и поведения российской демократической интеллигенции в рамках новой социально-ценностной классово-идеологической парадигмы.
Тяготение к универсальности и символизму прослеживается и на современном этапе. В фонде Омского государственного историко-краеведческого музея выделяются коллекции изобразительного искусства и естественно-биологические коллекции [6]. В работе новых музеев особенности традиционного, «универсального» понимания мира проявляются в применении концепции «одушевлённости культуры». Понимание культуры в этом подходе совпадает с пониманием культуры в теории О. Шпенглера, считавшего душу основой культуры, а символ - ключом к пониманию этой души. Системы знаков и символов, составляющие мир культуры, являются объектом специального научного анализа в информационно-семиотическом подходе (семиотике культуры), основы которого были заложены ещё в XIX в. Ч. Пирсом и Ф. де Соссюром, получили развитие в работах Э. Кассирера, Ю. Лотмана, Б. Успенского, а в начале XXI в. активно применяются культурологами и историками в исследованиях всех сфер культуры. Один из ярких примеров в музейной практике Омска связан с деятельностью В. Ф. Чиркова по созданию городского музея художественно-культурологического типа (1991 г.). В настоящее время музей позиционируется как
«культурная микромодель большого города, которая пластически решается через образы места». В числе основных направлений научных исследований значатся «Образы местного культурного и природного ландшафта в произведениях изобразительного искусства, литературе, сувенирной продукции», «Культурология. Омск как культурный текст». Экскурсия «Омская городская мифология» посвящена городскому мифу как универсальному механизму сознания. Основным содержанием экскурсии являются: «Образы хаоса и порядка, мифологическое время и пространство в городе. Омские культурные герои. Основные ландшафтные, социальные и культурные мифы Омска». Результаты научной деятельности визуализируются в выставочных проектах: «Пыль, или «Где-то есть город.» (2014 г.) и др. Основные положения семиотического подхода транслируются, внедряются в сознание широких масс в процессе экскурсионной, лекционной деятельности. В лекции «Омск и его гении места» образ города показывается «через взгляды людей разных исторических времён и культур» [19].
Не менее интересными являются обучающие программы и проекты Государственного областного художественного музея «Либеров-центр»: «Сибирский пейзаж - пространство мифов» (2000 г.), «Сибирский сад - территория мечты» (2002 г.), «Сибирские реки и их образы в динамике природного и культурного ландшафтов» (2005 г.), «Особняк Кабалкиных раскрывает свои тайны. Экскурсия-путешествие по дому», «А в городе том сад.» (2016 г.) [20].
ЛИТЕРАТУРА
1. Кузнецова Т. Ф. и др. Культура: теории и проблемы. - М. : Наука, 1995. - 279 с.
2. Бицилли П. М. Элементы средневековой культуры. - СПб. : Мифрил, 1995. - 244 с.
3. Мысливцева Г. Ю. Храм, школа, музей как институты трансляции культуры // Локальные культурно-исторические исследования. Теория и практика. - Омск : ОмГУ, 1998. - С. 58-66.
4. Каулен М. Е. Музейные утопии первой четверти двадцатого века // Культура и интеллигенция России в эпоху модернизаций (XVIII-XX вв.) : материалы Второй Всероссийской научной конференции. - Омск : СФ РИК, 1995. - Т. 1 : Интеллигенция и многоликость культуры российской провинции. - С. 139142.
5. Словцов П. А. Письма из Сибири. - Тюмень : Изд-во Ю. Мандрики, 1999.
6. Омский государственный краеведческий музей : официальный сайт. - ЫЯЬ: http://www.sibmuseum.ru/page/history.html (дата обращения: 22.03.2016).
7. Мелехин Ф. В. Пять лет работы музея. Краткий отчёт // Известия Государственного Западно-Сибирского музея. - 1928. - № 1. -С. 121-150.
8. Левина Ж. Е. Художественная интеллигенция Западной Сибири (конец 20-х - 30-е годы XX века) : дис. ... д-ра ист. наук. - СПб., 2007. - 527 с.
9. Кертман Л. Е. История культуры стран Европы и Америки (1870-1917). - М. : Высшая школа, 1987. - 304 с.
10. Ильина Т. В. История искусств. Отечественное искусство. - М. : Высшая школа, 1994. - 461 с.
11. Российский государственный архив литературы и искусства (РГАЛИ). Ф. 1412. Оп. 1. Д. 296.
12. Бюджетное учреждение «Исторический архив» (БУ ИсА). Ф. 1076. Оп. 1. Д. 129.
13. Тареев М. Цель и смысл жизни // Смысл жизни: Антология / сост., общ. ред., предисл. и прим. Н. К. Гаврюшина. - М., 1994. -С.123-242.
14. Трубецкой Е. Умозрение в красках // Философия русского религиозного искусства XVI-XX вв. Антология. - М., 1993.
15. Урманов К. Сын // Сибирские огни. - 1935. -№ 6. - С. 33-36.
16. РГАЛИ. Ф. 2941. Оп. 1. Д. 265.
17. БУ ИсА. Ф. 1076. Оп. 1. Д. 70.
18. Вибе П. П., Вибе Т. К. О подготовке свода памятников истории и культуры Омской области // Известия ОГИКМ. - 2000. - № 8. - С. 7-42.
19. Городской музей «Искусство Омска» : официальный портал Администрации города Омска. - URL: http://www.admomsk.ru/web/guest /city/culture/omsk-art (дата обращения: 20.08.2016).
20. Либеров-центр. - URL: http://liberov-center.ru (дата обращения: 20.08.2016).
Информация о статье
Дата поступления 18 марта 2017 г.
Дата принятия в печать 17 апреля 2017 г.
Сведения об авторе
Левина Жанна Ефимовна - д-р ист. наук, доцент, профессор Омского государственного педагогического университета (Омск, Россия) Адрес для корреспонденции: 644099, Омск, Набережная Тухачевского, 14
E-mail: [email protected]
Article info
Received March 18, 2017
Accepted April 17, 2017
About the author
Levina Zhanna Efimovna - Doctor in Historical sciences, Associate Professor, Professor of Omsk State Pedagogical University (Omsk, Russia) Postal address: 14, Naberezhnaya Tuk-hachevskogo, Omsk, 644099, Russia
E-mail: [email protected]
Для цитирования
Левина Ж. Е. Постмодернистские основы конструирования исторической памяти в деятельности омских музеев XX-XXI вв. // Вестник Омского университета. Серия «Исторические науки». 2017. № 2 (14). С. 79-85.
For citations
Levina Zh. E. Postmodern Principles of the Historical Memory Design in the Activities of Omsk Museums of the XX-XXI Centuries. Herald of Omsk University. Series "Historical Studies", 2017, no. 2 (14), pp. 79-85. (in Russian).
