CC BY
60
УДК 343
Л. В. Брусницын
ПОСТКРИМИНАЛЬНОЕ ВОЗДЕЙСТВИЕ И НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ УЧАСТИЯ ПОТЕРПЕВШИХ И СВИДЕТЕЛЕЙ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ ПОД ПСЕВДОНИМОМ
Рассмотрены неурегулированные аспекты участия в уголовном процессе потерпевших и свидетелей под псевдонимом, в частности: условия предоставления псевдонима указанным лицам; особенности использования в доказывании показаний, данных под псевдонимом, проблемы участия потерпевшего, защищенного псевдонимом, в судах кассационной и надзорной инстанций. Приведен зарубежный опыт, который может быть использован для совершенствования УПК РФ по указанным аспектам. К л ю ч е в ы е с л о в а: потерпевшие и свидетели в уголовном процессе, псевдонимы, показания, данные под псевдонимом.
ABOUT SOME ASPECTS OF PARTICIPATION OF THE VICTIMS AND WITNESSES IN THE CRIMINAL PROCESS UNDERTHE PSEUDONYM
The unsettled aspects of participation in the criminal proceedings of victims and witnesses under a pseudonym are considered, in particular: the conditions for granting a pseudonym to the specified persons; features of use in proving evidence, data under a pseudonym, problems of participation of a victim protected by a pseudonym, in courts of cassation and supervisory instances. Foreign experience is given, which can be used to improve the CCP RF on these aspects.
K e y w o r d s: victims and witnesses in a criminal trial, pseudonyms, testimonies, data under a pseudonym.
Поступила в редакцию 22 января 2018 г.
Опыт мирового сообщества показал, что угроза уголовного наказания не предотвращает воздействия преступников на тех, кто изобличает их в совершении преступлений. Цель такого (посткриминального) воздействия - заставить граждан отказаться от содействия правоохранительным органам1. Возникает вопрос: обратится ли потерпевший, которому преступники угрожают расправой, с заявлением о преступлении в правоохранительные органы? Велика вероятность, что не обратится. Но ведь ст. 46 и 52 Конституции РФ гарантируют судебную защиту прав и свобод граждан, доступ потерпевшим к правосудию, значит, государство, которое в соответствии со ст. 45 Конституции РФ является гарантом юридических прав человека, обязано создать безопасные условия для гражданина как при сообщении им о совершенном преступлении, так и в ходе последующего уголовного судопроизводства.
Дилемма возникает и перед иными гражданами, вовлекаемыми в судопроизводство - свидетелями, экспертами, специалистами и другими: исполнять процессуальные обязанности, невзирая на риск посткриминального воздействия, или от-
1 Подробнее о характеристиках посткриминального воздействия и его последствиях см.: Брусницын Л. В. Обеспечение безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию : мировой опыт и развитие российского законодательства (процессуальное исследование). М., 2010. С. 28-56.
© Брусницын Л. В., 2018
казаться от их исполнения, что чревато угрозой быть подвергнутым наказанию по ст. 307 и 308 УК РФ, но, тем не менее, продолжать жить без опасений, что они сами или их близкие подвергнутся расправе за сотрудничество с правоохранительными органами. Опросы показывают: большинство предпочитает второй вариант, и этих людей можно понять2. Невозможно понять государство, которое, привлекая граждан к борьбе с преступностью, ничего не делает, чтобы защитить их от посткриминального воздействия. До начала XXI в. Россия находилась среди таких государств.
Очевидно, что ситуация, когда государство не принимает мер к защите лиц, вовлеченных в борьбу с преступностью, а граждане по этой причине уклоняются от участия в этой борьбе, недопустима, поскольку парализует судопроизводство по возбужденным уголовным делам, порождает неверие граждан в легитимные средства защиты их прав, влечет рост латентной преступности.
Вышесказанное и определяет всю значимость деятельности государства по обеспечению безопасности лиц, содействующих уголовному правосудию. В настоящее время такое обеспечение стало одной из гарантий самого правосудия, гарантией не менее важной, чем право обвиняемого на защиту и иные, традиционные принципы уголовного процесса. Понимание этого демонстрируется и на национальном (ч. 3 ст. 11 УПК РФ), и на международном уровне, в частности в документах X Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Вена, 2000 г.) право жертв преступлений на обеспечение безопасности квалифицировано в качестве одного из элементов «основных принципов правосудия»3.
Мировой опыт показал и то, что защита от посткриминального воздействия обеспечивается применением прежде всего норм не материального, а процессуального права. Россией в этом направлении сделано много, но не меньше предстоит и сделать. При этом речь идет о необходимости совершенствования не только УПК РФ, но и других федеральных законов процессуального (процедурного) характера: УИК РФ, федеральных законов от 6 апреля 2011 г. № 64-ФЗ «Об административном надзоре за лицами, освобожденными из мест лишения свободы», от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства» и др. Однако, учитывая допустимый объем статьи, остановимся на некоторых, наиболее важных аспектах применения лишь одной меры безопасности - участия потерпевших и свидетелей в уголовном процессе под псевдонимом - меры безопасности, наиболее часто применяемой из предусмотренных УПК РФ.
1. Решение о даче свидетелем (потерпевшим) показаний под псевдонимом и условия использования таких показаний в процессе доказывания. Надо ска-
2 В 2009 г. под эгидой Комиссии по предупреждению преступности и уголовному правосудию ООН подготовлен «Доклад совещания межправительственной группы экспертов по обзору и обновлению Типовых стратегий и практических мер по искоренению насилия в отношении женщин в области предупреждения преступности и уголовного правосудия». В нем, в частности, обращено внимание: в государствах, где безопасность жертвы преступления не может быть гарантирована, отказ от дачи показаний не должен квалифицироваться как уголовное или иное правонарушение (см.: Док. Е/С1Ч.15/2010/2). В России этот вопрос не решен до настоящего времени.
3 Правонарушители и жертвы : ответственность и справедливость в процессе отправления уголовного правосудия : рабочий документ, подготовленный Секретариатом к X Конгрессу ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями // Док. А/СОЫР.187/8, 15 december, 1999, Р. 3.
зать, что на рубеже XX-XXI вв. в научных кругах России велась достаточно острая полемика о возможности использования в доказывании показаний «анонимных свидетелей» (термин Европейского суда по правам человека - далее ЕСПЧ). В юридических журналах споры по этому поводу закончились с принятием УПК РФ 2001 г., в котором, исходя из позиции ЕСПЧ, законодатель допустил использование таких показаний (ч. 9 ст. 166, ч. 5-6 ст. 278 УПК РФ). После этого споры переместились в залы судебных заседаний судов общей юрисдикции и, наконец, в Конституционный Суд РФ, которым в споре поставлена точка: применение в доказывании показаний, данных под псевдонимом, им признано не нарушающим конституционные права граждан4.
В то же время, к сожалению, вне поля зрения разработчиков УПК РФ остались (и до сих пор не указаны в Кодексе) установленные ЕСПЧ условия, соблюдение которых и делает допустимым участие «анонимных свидетелей» в национальном судопроизводстве. Забвение этих условий в правоприменении чревато нарушением принципов обеспечения подозреваемому, обвиняемому права на защиту, равенства и состязательности сторон, что, в свою очередь, влечет невозможность постановления законного, обоснованного и справедливого обвинительного приговора.
Соответствующие условия ЕСПЧ, сформулированные в ряде его решений, позднее Совет Европы изложил в Приложении к Рекомендации № R (2005) 9 «О защите свидетелей и лиц, сотрудничающих с правосудием» (далее - Приложение).
Условия предоставления псевдонима
В п. 19 и 20 Приложения указано: дача показаний под псевдонимом должна являться «исключительной» мерой безопасности, т. е. применяться в случае «серьезной» угрозы жизни или свободе лица, обладающего «значимой» доказательственной информацией и «заслуживающего доверия». Таким образом, для предоставления свидетелю псевдонима, помимо оснований применения мер безопасности, установленных в ч. 3 ст. 11 УПК РФ, надлежит установить обстоятельства, свидетельствующие о наличии условий, указанных в п. 19 и 20 названного Приложения. Такими обстоятельствами являются:
1) невозможность обеспечения безопасности свидетеля иными мерами безопасности, что, по терминологии ЕСПЧ, указывает на «серьезность» угрозы и, тем самым, на обоснованность использования «исключительной» меры безопасности;
2) дача подлежащим защите лицом показаний об обстоятельствах, указанных в п. 1, 2 и 4 ч. 1 ст. 73 УПК, например о времени и месте совершения преступления, либо о виновности обвиняемого, либо о характере и размере вреда, причиненного преступлением, что свидетельствует о «значимости» показаний;
3) отсутствие у подлежащего защите лица заболеваний, препятствующих правильному восприятию им обстоятельств, имеющих значение для дела, и даче о них показаний, либо отсутствие у него судимости и тому подобные положительно характеризующие лицо факторы (в каждом конкретном случае о том, что лицо «заслуживает доверия», могут свидетельствовать разные факторы).
Некоторые из этих обстоятельств найдут подтверждение в материалах уголовного дела без производства каких-либо дополнительных процессуальных действий. Так, о невозможности обеспечить безопасность свидетеля иными мерами
4 Определение Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2005 г. № 240-0. URL: http:// sudbiblioteka.ru/ks/docdelo_ks/konstitut_dig_9529 (дата обращения: 08.06.2012).
безопасности могут свидетельствовать, например, имеющиеся в деле сведения о том, что преступление совершено ОПГ5. Для установления других обстоятельств необходимо предпринять определенные действия, например для выяснения вопроса о судимости свидетеля следует запросить ГИАЦ МВД РФ.
Приведение вышеперечисленных обстоятельств, наряду с предусмотренными в ч. 3 ст. 11 УПК РФ основаниями применения мер безопасности, в постановлении о сохранении в тайне данных о личности свидетеля, потерпевшего (далее для краткости - постановление о применении псевдонима) обеспечит его законность и обоснованность, причем в контексте не только отечественного кодекса, но и сложившейся практики ЕСПЧ.
Условия использования показаний, данных под псевдонимом, в процессе доказывания
Собственно, ЕСПЧ определил одно условие, позже получившее выражение в п. 21 Приложения: обвинительный приговор не должен основываться «исключительно или в решающей степени» на показаниях, данных под псевдонимом.
В УПК РФ данная позиция ЕСПЧ пока не отражена, но это не освобождает лиц, осуществляющих производство по делу, от обязанности следовать ей. Поэтому, помимо показаний, данных под псевдонимом (под псевдонимами, если эта мера безопасности применена к нескольким лицам), необходимо собрать и иные доказательства виновности обвиняемого. Они могут быть как прямыми, так и косвенными, исходя из принципа свободы оценки доказательств, согласно которому никакие доказательства не имеют заранее установленной силы и оцениваются лицом, осуществляющим производство по делу, по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств (ст. 17 УПК РФ). Соответственно, в обвинительном заключении (акте) и в обвинительном приговоре должно найти отражение то, что виновность обвиняемого (подсудимого) в совершении преступления доказана совокупностью обвинительных доказательств, среди которых - показания, данные под псевдонимом. Обжалование в ЕСПЧ приговора, не отвечающего данному требованию, повлечет констатацию нарушения российским судом Конвенции о защите прав человека и основных свобод.
Следующее условие, на которое обращено внимание Управлением ООН по наркотикам и преступности: суд, рассматривая дело по существу, должен удостовериться в существовании того, кто скрыт под псевдонимом6. Необходимость этого подтвердил случай в российском суде, когда запрос судьи о существовании свидетеля с биографическими данными, указанными в постановлении следова-
5 В Пояснительном меморандуме к другой Рекомендации Совета Европы - № R (97) 13 «По вопросу запугивания свидетелей и обеспечения прав защиты» констатировано: угроза для свидетелей существует вследствие одной лишь принадлежности преступника к ОПГ (см.: Зарубежный опыт правового регулирования и практика его применения по вопросам защиты участников уголовного судопроизводства : сборник правовых актов, организационных документов и информационно-аналитических материалов / под общ. ред. В. В. Черникова. М., 2000. С. 36-72).
6 См.: Рекомендуемые виды практики в области защиты свидетелей при производстве по уголовным делам, касающимся организованной преступности». и^: http://www.unodc.org/ documents/organized-crime/V0853366 (дата обращения: 11.01.2016). Данный акт стал итогом трехлетних совещаний со специалистами более тридцати стран и ряда международных организаций. В названии акта использованы термины «свидетель», «организованная преступность», но изложенные в нем меры безопасности применяются и в отношении потерпевших, при разрешении уголовных дел не только о деяниях, связанных с организованной преступностью, но и иных уголовных дел.
теля о применении псевдонима (запрос стал следствием неявки свидетеля в суд), выявил то, что такого человека не существует7.
Не менее важное условие: сторонам в соответствии с ч. 3 ст. 278 УПК РФ должна быть предоставлена возможность задать «анонимному свидетелю» вопросы; иное влечет отмену обвинительного приговора8.
Наконец, тем, кто осуществляет доказывание, следует учитывать особенности оценки показаний, данных под псевдонимом. Оценка относимости таких показаний, т. е. установление связи с подлежащими доказыванию обстоятельствами, сложностей не вызывает; иное дело - оценка их допустимости. Дело в том, что согласно п. 2 ч. 2 ст. 75 УПК РФ показания свидетеля, который не может указать источник своей осведомленности, есть недопустимое доказательство. Но именно сведения о том, каким образом свидетелю стало известно о преступлении, могут отсутствовать в его показаниях, поскольку фиксация таких сведений в протоколе допроса в ряде случаев делает возможной идентификацию допрошенного. Поэтому отсутствие в показаниях указанных сведений - не процессуальная ущербность допроса, а естественный аспект дачи показаний под псевдонимом - меры безопасности, как уже было сказано, признанной допустимой ЕСПЧ. При этом ЕСПЧ признал допустимым и запрет допрашивать таких свидетелей по вопросам, ответы на которые могут привести к раскрытию их личности (дело «Кок против Нидерландов», 2000 г.)9. Итак, отсутствие в показаниях лица, допрошенного под псевдонимом, сведений об источнике своей осведомленности не является основанием для признания таких показаний недопустимым доказательством, если указанные сведения раскрывают личность защищаемого либо создают угрозу такого раскрытия.
В то же время отсутствие в показаниях указанных сведений влечет сложность оценки достоверности показаний. Эту же сложность влечет и отсутствие в показаниях информации о взаимоотношениях свидетеля с иными участниками процесса (допрос об этих взаимоотношениях возможен на основании ч. 2 ст. 79 УПК РФ, но вследствие угрозы идентификации защищаемого он не допрашивается по этому вопросу либо его показания в соответствующей части детализируются в протоколе допроса в меньшей степени, чем при обычном допросе). Тем не менее отсутствие перечисленных сведений в показаниях не препятствует выводу об их достоверности, если соблюдается принцип оценки доказательств, следуя которому лицо, осуществляющее производство по делу, должно оценить показания, данные под псевдонимом, по своему внутреннему убеждению, основанному на совокупности имеющихся в деле доказательств (ч. 1 ст. 17 УПК РФ).
Кроме того, сложность оценки достоверности показаний, данных под псевдонимом, в том числе не содержащих сведений об источнике осведомленности допрошенного и его взаимоотношениях с другими участниками судопроизводства, по мнению автора, компенсируется соблюдением двух вышерассмотренных ограничительных условий: (а) псевдоним предоставляется только тому, кто «заслуживает доверия»; (б) обвинительный приговор не может быть основан «исключительно или в решающей степени» на показаниях, данных под псевдонимом.
7 См.: Баев О. Я. Посягательства на доказательственную информацию и доказательства в уголовном судопроизводстве. М., 2010. С. 213.
8 См., в частности: Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 1 марта 2005 г. № 24-Д04-9 // БВС РФ. 2006. № 6. С. 29.
9 См.: WilinskiP. Prawo do obrony a dowod z zeznan swiadka incognito w polskim procesie karnym // Ruch prawniczy, ekonomiczny i socjologiczny. Poznan. 2003. Rok LXV. zeszyt 4. S. 33.
Из условия (б) надлежит также заключить: дача показаний под псевдонимом несколько умаляет их доказательственное значение в сравнении со значимостью, которой эти показания обладали бы при их получении в обычном порядке (в последнем случае такие показания могут составлять основу обвинительного приговора). Из сказанного, в свою очередь, следует: наличие в деле показаний «анонимных свидетелей», обладающих меньшей ценностью, требует расширения пределов доказывания, т. е. обусловливает необходимость собирания большего количества иных (помимо указанных показаний) доказательств, для того чтобы стал возможным вывод: обстоятельства, подлежащие доказыванию, установлены достоверно.
2. Об обжаловании в ходе досудебного производства постановления о предоставлении свидетелю (потерпевшему) псевдонима10. Возможно ли такое обжалование? Ответ будет положительным, если признать: решение о предоставлении свидетелю (потерпевшему) псевдонима способно «причинить ущерб конституционным правам и свободам участников уголовного судопроизводства либо затруднить доступ граждан к правосудию». Именно возможность таких последствий указана в ч. 1 ст. 125 УПК РФ в качестве условия для обжалования уголовно-процессуальных решений на этапе досудебного производства11.
При этом ч. 1 ст. 125 УПК РФ не содержит исчерпывающего перечня решений, способных повлечь указанные негативные последствия - прямо в ней указаны только постановления об отказе в возбуждении уголовного дела и о его прекращении. В п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2009 г. № 1 «О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» (далее - постановление Пленума № 1) решения в отношении мер безопасности среди процессуальных решений, приведенных для ориентира в вопросе, способно ли решение влечь вышеуказанные последствия, также не упомянуты.
Тем не менее очевидно, что постановление о применении псевдонима способно причинить ущерб конституционному праву подозреваемого, обвиняемого на защиту (конституционность данного права связывается со ст. 45 и 48 Конституции РФ12). Следовательно, названное постановление может быть обжаловано в
10 Заявление таких жалоб возможно, так как об участии гражданина в уголовном процессе под псевдонимом стороне защиты становится известно еще до окончания предварительного расследования: 1) при опознании таким гражданином подозреваемого, обвиняемого в условиях, предусмотренных ч. 8 ст. 193 УПК РФ; 2) при ознакомлении подозреваемого, обвиняемого и защитника с постановлением о назначении судебной экспертизы (в соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 198 УПК РФ) и заключением эксперта (согласно ч. 1 ст. 206 УПК РФ), в которых потерпевший фигурирует под псевдонимом; 3) при ознакомлении в ходе проводимого в соответствии с ч. 4 и 6 ст. 108 УПК РФ судебного заседания с материалами, представленными судье вместе с ходатайством следователя о заключении подозреваемого (обвиняемого) под стражу, если эти материалы содержат показания, данные под псевдонимом.
11 В отличие от ст. 125 УПК РФ, в его ст. 123 указанное условие обжалования процессуальных решений и действий (бездействия) не предусмотрено. Причина, видимо, в том, что цель ст. 123 -определение не круга деяний, которые могут быть обжалованы, а перечня субъектов, деяния которых могут быть обжалованы, и перечня субъектов, наделенных правом обжаловать эти деяния. Во всяком случае отмеченное отличие статей не может рассматриваться как установление различных оснований обжалования решений в зависимости от того, кому в ходе досудебного производства приносится жалоба: прокурору, руководителю следственного органа в соответствии со ст. 124 либо в суд согласно ч. 1 ст. 125.
12 См.: Курс уголовного процесса / под ред. Л. В. Головко. М., 2016. С. 301.
порядке, предусмотренном ст. 124-125 УПК РФ13. При его обжаловании в порядке ст. 124 УПК РФ, т. е. прокурору или руководителю следственного органа, проблем не возникает, чего нельзя сказать об обжаловании в суд в порядке ст. 125 вследствие нижеизложенных обстоятельств.
Часть 3 ст. 125 УПК РФ обязывает судью рассмотреть жалобу с участием заявителя и иных лиц, чьи интересы непосредственно затрагиваются обжалуемым решением. При этом в абз. 2 п. 10 постановления Пленума № 1 разъяснено: к иным лицам относится, например, потерпевший при обжаловании обвиняемым постановления о возбуждении уголовного дела. Следуя этому разъяснению, жалобу обвиняемого на постановление о предоставлении псевдонима потерпевшему (свидетелю) надлежит также рассматривать с участием соответственно потерпевшего (свидетеля), ведь данное постановление затрагивает их интересы - обеспечивает их безопасность.
Как в ходе рассмотрения жалобы сохранить инкогнито потерпевшего и свидетеля? Рассмотреть жалобу без их участия? Это допускает ч. 3 ст. 125 УПК РФ, согласно которой неявка лиц, своевременно извещенных о времени ее рассмотрения и не настаивающих на рассмотрении жалобы с их участием, не препятствует ее рассмотрению. Но в данном случае неявка будет результатом не свободного волеизъявления индивида, а обоснованных опасений того, что его личность станет известной стороне защиты в процессе рассмотрения жалобы, т. е. характер неявки вынужденный. Рассмотрение в этом случае жалобы без участия потерпевшего (свидетеля) будет не чем иным, как нарушением судьей принципа охраны прав и свобод человека и гражданина, согласно которому судья обязан обеспечить участникам уголовного процесса возможность осуществления их прав (ч. 1 ст. 11 УПК РФ), в данном случае - участвовать в рассмотрении жалобы в безопасных условиях.
Можно ли такие условия обеспечить применением - по аналогии с ч. 5 ст. 278 УПК РФ - средств, исключающих визуальное наблюдение потерпевшего и свидетеля другими участниками судебного заседания14? Нет, поскольку в абз. 1 п. 12 постановления Пленума № 1 разъяснено: участвующие в судебном заседании лица, т. е. подозреваемый, обвиняемый, защитник вправе знакомиться с материалами производства по жалобе, а из абзаца 2 того же пункта следует, что среди них - и материалы, «послужившие основанием» для принятия обжалованного решения. Материалы же, послужившие основанием для использования псевдонима, содержатся в постановлении о его предоставлении защищаемому лицу наряду с подлинными сведениями о последнем. Допустить ознакомление стороны защиты с этими материалами - раскрыть личность защищаемого свидетеля, потерпевшего; запретить ознакомление - не обеспечить рассмотрение жалобы «по правилам состязательного судопроизводства», к чему обязывает п. 1 постановления Пленума № 1.
Таким образом, независимо от участия защищаемого лица в рассмотрении жалобы и условий такого участия, сторона зашиты, в силу содержания ст. 125 УПК РФ
13 Отказ в применении псевдонима либо его отмена способны повлечь в отношении потерпевшего (свидетеля) посткриминальное воздействие, т. е. способны причинить ущерб их конституционному праву на жизнь (ч. 1 ст. 20 Конституции РФ), праву потерпевших на доступ к правосудию (ст. 52 Конституции РФ). Следовательно, и данные решения могут быть обжалованы в порядке ст. 124-125 УПК РФ.
14 Применение аналогии закона в уголовном процессе признано возможным Конституционным Судом РФ в постановлениях от 2 февраля 1996 г. № 4-П; от 28 ноября 1996 г. № 19-П; от 2 июля 1998 г. № 20-П.
и вышеприведенных разъяснений Пленума Верховного Суда РФ, получает доступ к сведениям о защищаемом лице - причем заявление жалобы не предрешает при-
Ч/ 1С
знание судьей предоставления псевдонима незаконным15.
Правда, уже упомянутый абз. 1 п. 12 постановления Пленума № 1 содержит и такое разъяснение: в судебном заседании «разглашение данных, содержащихся в материалах уголовного дела, допускается только в том случае, когда это не противоречит интересам предварительного расследования и не связано с нарушением прав и законных интересов участников уголовного судопроизводства». Имеет ли это разъяснение отношение к рассматриваемому нами вопросу? Иначе говоря, можно ли, опираясь на это разъяснение, прийти к выводу: подозреваемый, обвиняемый, защитник все же не обладают правом на ознакомление с постановлением о предоставлении псевдонима на том основании, что такое ознакомление - еще до гипотетического признания судьей названного постановления незаконным - есть нарушение законных интересов защищенного псевдонимом лица? Или же Пленум обратил внимание на другое - на необходимость, учитывая возможность угрозы нарушения прав и интересов участников процесса, решить вопрос, каким - открытым или закрытым - быть судебному заседанию (в п. 1 постановления Пленума № 1 разъяснено, что по общему правилу оно должно быть открытым). По мнению автора, ответить однозначно на поставленный вопрос, исходя из содержания постановления Пленума № 1, невозможно.
Выход из создавшейся ситуации видится следующим: необходима новая редакция абз. 1 п. 12 постановления Пленума № 1, из которой ясно следовал бы запрет для стороны защиты на ознакомление с постановлением о применении псевдонима (но в данном случае исключается состязательность судопроизводства, а к ее соблюдению, как уже отмечалось, призывает п. 1 того же постановления) либо в УПК РФ следует запретить обжалование названного постановления в суд в рамках досудебного производства. То, что обжалование процессуальных
решений является одним из принципов судопроизводства (ст. 19 УПК РФ), не пре-
16
пятствует этому: и теория16, и законодатель допускают исключения из положении, квалифицируемых в доктрине и в кодексе в качестве принципов. Применительно к названному принципу исключением является запрет обжалования решения судьи о проведении закрытого процесса (ч. 7 ст. 236 УПК РФ).
Не повлечет ли предлагаемый запрет нарушения другого принципа - обеспечения подозреваемому, обвиняемому права на защиту (ст. 16 УПК РФ)? Не повлечет, если соблюдаются вышерассмотренные условия использования показаний «анонимных свидетелей» в доказывании, изложенные в Приложении. Кроме того, в п. 19 данного Приложения указано еще одно условие: в ходе судебного разбирательства стороны должны обладать правом «оспорить» участие свидетеля, потерпевшего в процессе под псевдонимом, и УПК РФ предусматривает это: в ч. 6 его
15 Возникает вопрос и об уголовной ответственности судьи в соответствии со ст. 311 УК РФ -за разглашение им в ходе рассмотрения жалобы подлинных сведений о лице, скрытом псевдонимом. Причем этот вопрос не снимается признанием судьей использования псевдонима незаконным. Дело в том, что, исходя из содержания п. 1 ч. 5 ст. 125 УПК РФ, придя к выводу о незаконности данной меры безопасности, судья своим постановлением не раскрывает личность того, кто скрыт псевдонимом, а обязывает должностное лицо, принявшее решение о его использовании, устранить допущенное нарушение (при этом в п. 21 постановления Пленума № 1 разъяснено: судья не вправе предопределять действия должностного лица по устранению нарушения, отменять либо обязывать его отменить решение, признанное судьей незаконным).
16 См., например: Якупов Р. X. Принципы уголовного процесса. М., 1997. С. 6-7.
ст. 278 указанное право трансформировано в возможность заявления сторонами ходатайства о раскрытии личности того, кто защищен псевдонимом.
Отдельный вопрос - последствия удовлетворения жалоб на решения о предоставлении свидетелю (потерпевшему) псевдонима. Представляется, эти последствия зависят от конкретной причины признания решения незаконным. Если причина в том, что лицо, по терминологии ЕСПЧ, «не заслуживает доверия», то, по мнению автора, должно следовать не раскрытие его личности (поскольку угроза посткриминального воздействия существует), а признание недопустимым доказа-
ч/ 17
тельством показании, данных под псевдонимом17 - на том основании, что они получены вне должных условий, а именно у лица, которому нельзя доверять. Если же постановление о применении псевдонима признано незаконным из-за отсутствия угрозы посткриминального воздействия, то в данном случае логично предположить: последствием должно стать раскрытие личности «псевдонима». Но возможно ли это без его согласия? Можно, конечно, сказать: все в руках законодателя. И все же, по мнению автора, при решении этого вопроса отечественному законодателю следует учесть опыт стран, имеющих больший опыт нормативного регулирования участия граждан в уголовном процессе под псевдонимом. Во Франции, например, раскрытие личности свидетеля невозможно без его согласия18.
3. О круге должностных лиц органов предварительного расследования и прокуратуры, обладающих в ходе досудебного производства правом ознакомиться с подлинными сведениями о гражданине, защищенном псевдонимом. Вопрос этот обусловлен тем, что, как правило, псевдоним применяется для предотвращения угрозы самой жизни гражданина. Принимая во внимание тяжесть возможных последствий раскрытия его личности, по мнению автора, круг должностных лиц, имеющих право доступа к вышеуказанным сведениям, должен быть прямо указан в УПК РФ, а также предельно минимизирован. Данное предложение сопряжено с ограничением прокурорского надзора и ведомственного (процессуального) контроля за предварительным расследованием, однако из решений ЕСПЧ следует, что гарантиями, достаточными для проверки законности и обоснованности использования псевдонима, является исследование этого вопроса судом первой инстанции при разрешении уголовного дела по существу и иными судами в порядке апелляционного, кассационного и надзорного производств19.
Каков же должен быть круг соответствующих должностных лиц? Представляется, что, помимо прямо указанных в ч. 9 ст. 166 УПК РФ руководителя следственного органа и начальника органа дознания (дают согласие соответственно следователю и дознавателю на применение рассматриваемой меры безопасности), он должен включать:
- прокурора, осуществляющего непосредственный надзор за ходом «дослед-ственной проверки»20 и расследованием соответствующего уголовного дела;
- прокурора, разрешающего в соответствии со ст. 124 УПК РФ жалобу на применение рассматриваемой меры безопасности;
- прокурора, уполномоченного принимать решения по уголовному делу,
17 Признание доказательств недопустимыми - в компетенции лиц, осуществляющих досудебное производство, и прокурора (ч. 2-3 ст. 88 УПК РФ).
18 См.: Code de procedure penale // Legifrance.gouv.fr. Le service public de la diffusion du droit. Mardi 28 juin 2005 // Legifrance - Le service public de l'acces au droit.htm.
19 О соответствующих прецедентах ЕСПЧ см.: Брусницын Л. В. Указ. соч. С. 315-321.
20 Учитывая, что данная мера безопасности может применяться еще до возбуждения уголовного дела согласно ч. 1.1 ст. 144 УПК РФ.
предусмотренные ст. 221 и 226 УПК РФ (об утверждении обвинительного заключения (акта) и другие решения)21.
Эти прокуроры могут совпадать и не совпадать в одном лице.
В ходе досудебного производства все иные, в том числе вышестоящие прокуроры, а также руководители и сотрудники вышестоящих органов следствия и дознания по отношению к руководителю следственного органа и начальнику органа дознания, участвовавшим, в соответствии с ч. 9 ст. 166 УПК РФ, в принятии решения об использовании псевдонима, не должны знакомиться со сведениями о лице, защищенном псевдонимом. Автор придерживается изложенного мнения, хотя нормы УПК РФ не позволяют сделать вывод, что при осуществлении прокурорского надзора и ведомственного контроля вышестоящими должностными лицами (их количество исчисляется десятками) материалы уголовного дела им могут предоставляться не полностью. До предлагаемой корректировки УПК этот вопрос может быть решен совместным приказом Генерального прокурора РФ и руководителей органов предварительного расследования.
4. О возможности раскрытия личности свидетеля (потерпевшего), защищенного псевдонимом, в суде первой инстанции. Согласно ч. 6 ст. 278 УПК РФ при заявлении сторонами «обоснованного» ходатайства о раскрытии его личности в связи с необходимостью осуществления защиты подсудимого либо установления каких-либо существенных для рассмотрения дела обстоятельств суд «вправе» удовлетворить такое ходатайство. Этим, во-первых, допущен отход от единственно возможной в сфере права формулы: обоснованное ходатайство должно быть удовлетворено, необоснованное не подлежит удовлетворению. Во-вторых, возможность раскрытия личности свидетеля в ч. 6 ст. 278 УПК РФ не поставлена в зависимость ни от его согласия на это, ни от устранения угрозы посткриминального воздействия - поразительный пробел в гарантиях безопасности участников процесса.
Чем же суд должен руководствоваться, разрешая обоснованное ходатайство? Пленум Верховного Суда РФ в п. 15 постановления от 29 июня 2010 г. № 17 «О практике применения судами норм, регламентирующих участие потерпевшего в уголовном судопроизводстве», разъяснил: при рассмотрении вопроса об отмене мер безопасности суд должен выяснить мнение потерпевшего, с учетом которого и принять решение (естественно, это относится и к ситуации со свидетелем). Однако не разъяснено, мнение о чем следует выяснить: об обоснованности вышеуказанного ходатайства или о возможности раскрытия сведений о лице, защищенном псевдонимом? В любом случае, поскольку Пленум обязал суд лишь учесть мнение такого лица, но не следовать ему, не разъяснено главное: что должно лежать в основе решения суда о неудовлетворении обоснованного ходатайства.
Представляется, что, признав ходатайство обоснованным, но не получив согласия защищаемого лица на раскрытие сведений о нем, суд должен отказать в удовлетворении ходатайства, а отказав в этом - исключить показания лица из исследуемой совокупности доказательств, поскольку неудовлетворение обоснованного ходатайства не только исключает возможность оценки показаний, данных под псевдонимом как достоверных, но и обусловливает их недопустимость в дальнейшем процессе доказывания (иное, т. е. допущение их в этом процессе,
21 В судебных стадиях к ним добавятся прокуроры, поддерживающие обвинение в суде первой инстанции и участвующие в судебных заседаниях судов апелляционной, кассационной и надзорной инстанций.
свело бы на нет состязательность сторон и, тем самым, обусловило бы невозможность постановления законного и обоснованного обвинительного приговора).
При этом, поскольку исключение показаний не обусловлено нарушением норм УПК судом или следователем, не могут в связи с таким исключением подвергаться сомнению законность процессуальных решений (о привлечении лица в качестве обвиняемого, об обыске, избрании меры пресечения и пр.), которые были приняты на основании либо с учетом вышеуказанных показаний, допустимость других доказательств, полученных благодаря этим показаниям.
В связи с изложенным в двух предыдущих абзацах, по мнению автора, необходима соответствующая переработка ч. 6 ст. 278 УПК РФ.
5. Должны ли узнать подлинные сведения о лице, защищенном псевдонимом, присяжные заседатели? Вопрос возникает в связи с тем, что присяжные в соответствии с п. 2 ч. 2 ст. 30 УПК РФ входят в состав суда. Известен случай, когда свидетель, защищенный псевдонимом, по инициативе государственного обвинителя был допрошен (в закрытом судебном заседании) при визуальном наблюдении свидетеля не только председательствующим, т. е. профессиональным судьей, но и присяжными. При этом фамилия, имя свидетеля и остальные сведения о нем, кроме внешнего облика, остались неизвестными для присяжных, а также для подсудимого и защитника, которые, надо полагать (авторы нижеуказанного источника не сказали об этом), находились в зале суда. Такие действия были предприняты потому, что свидетель проживал в другом населенном пункте, и никто из участников судопроизводства не знал его22. Тем не менее вряд ли изложенные действия гарантируют безопасность защищаемого лица в будущем, поскольку визуально он стал известен достаточно большому кругу лиц. Представляется, что вопрос, должна ли внешность лица, допрашиваемого в предусмотренных ч. 5 ст. 278 УПК РФ условиях, стать известна присяжным заседателям, требует законодательного разрешения.
6. Данные о личности свидетеля (потерпевшего), защищенного псевдонимом, должны храниться отдельно от протокола судебного заседания и в безопасном месте, а сотрудники суда, отвечающие за их сохранность, должны проходить тщательный отбор. На это обращено внимание Управлением ООН по наркотинам и преступности в уже упоминавшихся «Рекомендуемых видах практики в области защиты свидетелей при производстве по уголовным делам, касающимся организованной преступности» (далее - Рекомендации)23. К сожалению, соответствующих норм российский УПК, «Инструкция по судебному делопроизводству в районном суде» и «Инструкция по судебному делопроизводству в верховных судах республик, краевых и областных судах, судах городов федерального значения, судах автономной области и автономных округов»24 не предусматривают.
Не решает проблему новелла 2013 г. - ч. 3.1 ст. 227 УПК РФ, гласящая: «В случае, если с уголовным делом поступило постановление о сохранении в тайне данных о личности участника уголовного судопроизводства, судья принимает меры, исключающие возможность ознакомления с указанным постановлением иных участников уголовного судопроизводства». Дело в том, что угрозу для «аноним-
22 См.: Корякин Е., Комин В. Допрос «анонимных свидетелей» по ходатайству государственного обвинения // Уголовное право. 2007. № 4. С. 85-86.
23 Рекомендации. С. 41.
24 Утверждены приказами Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29 апреля 2003 г. № 36 и от 15 декабря 2004 г. № 161 (в ред. приказов того же Департамента соответственно от 17 апреля 2017 г. и от 2 июня 2017).
ного свидетеля» может представлять ознакомление с указанным постановлением не только иных участников уголовного процесса, но и иных судей и сотрудников данного суда, причем не только в период, когда уголовное дело находится в производстве судьи, о котором идет речь в ч. 3.1 ст. 227 УПК РФ, но до (с момента поступления дела в суд) и после этого периода - при хранении дела в архиве суда по окончании судебного разбирательства.
Это вынуждает судей предпринимать меры, не предусмотренные УПК РФ. Так, председатель одного из судов постановление о предоставлении свидетелю псевдонима для «маскировки» поместил в конверт с вещественными доказательствами в другом уголовном деле, хранящемся в архиве. Сделано это было после того, как представитель органа, осуществляющего ОРД, сообщил о ставшем известным в ходе оперативно-розыскных мероприятий намерении лица, освободившегося из места лишения свободы, устроить на работу в канцелярию суда свою знакомую для того, чтобы через нее узнать личность свидетеля, давшего обвинительные показания под псевдонимом. Действие, предпринятое председателем суда, лучше, чем непринятие никаких мер, но сделанное не исключает возникновение проблемы другого рода: после смены в суде председателя будет ли его преемник знать о месте нахождения указанного постановления?
Очевидна необходимость исчерпывающего нормативного урегулирования вопросов, связанных с сохранением в тайне сведений о лицах, участвующих в уголовном судопроизводстве под псевдонимом, с момента поступления уголовного дела в суд, в ходе судебного разбирательства и по его окончании. В связи с этим на смену ч. 3.1 ст. 227 УПК РФ должна прийти норма следующего содержания: «В ходе судебного разбирательства председательствующий принимает меры, исключающие доступ к подлинным сведениям о лице, участвующем в уголовном судопроизводстве под псевдонимом, иных лиц, кроме профессиональных судей, которые входят в состав суда, рассматривающий уголовное дело. До начала судебного разбирательства и по его окончании указанные меры принимает председатель соответствующего суда».
Детализация этих мер возможна в инструкциях по судебному делопроизводству. Необходимо, в частности, установление правил вскрытия конверта с постановлением о применении псевдонима, исключающих доступ к этому постановлению кого бы то ни было кроме судьи, в производстве которого находится соответствующее дело.
В Рекомендациях обращено внимание и на материально-правовую гарантию сохранения в тайне личности свидетелей, отсутствующую в России: юридическую ответственность (правда, вид ее в Рекомендациях не конкретизирован) «за любую попытку раскрыть личность анонимного свидетеля»25.
7. Не все благополучно с применением меры безопасности в виде участия потерпевшего в уголовном процессе под псевдонимом в апелляционной, кассационной и надзорной судебных инстанциях. Дело в том, что апелляционная, кассационная и надзорная жалобы потерпевшего должны содержать данные о нем и его месте жительства26. Однако очевидно, что если потерпевший участвовал под псевдонимом в разрешении дела судом первой инстанции и угроза посткриминального воздействия не устранена, то и в указанных жалобах, и в заседаниях соответствующих судебных инстанций он вправе выступать под псевдонимом. Иное
25 См.: Рекомендации. С. 38.
26 Согласно п. 2 ч. 1 ст. 389.6, п. 2 ч. 1 ст. 401.4 и п. 2 ч. 1 ст. 412.3 УПК РФ.
лишило бы его права на обжалование судебных решений (начиная уже с апелляционной жалобы) и на участие в соответствии с ч. 2 ст. 401.13 и ч. 3 ст. 412.10 УПК РФ в заседаниях судов двух инстанций - кассационной и надзорной27, что, в свою очередь, явилось бы нарушением двух судопроизводственных принципов: права на обжалование судебных решений и состязательности сторон (соответственно ст. 19 и 15 УПК РФ).
Итак, несмотря на то что порядок участия потерпевшего под псевдонимом в заседаниях судов кассационной и надзорной инстанций не урегулирован, исходя из вышеизложенного такое его участие должно быть обеспечено в том числе применением по аналогии положений, предусмотренных ч. 5 ст. 278 УПК РФ (о возможности аналогии закона в уголовном процессе уже говорилось).
Что касается апелляционной, кассационной и надзорной жалоб потерпевшего с приведением в жалобе его псевдонима вместо сведений, указанных в п. 2 ч. 1 ст. 389.6, п. 2 ч. 1 ст. 401.4 и п. 2 ч. 1 ст. 412.3 УПК РФ, то, по мнению автора, такие жалобы могут подаваться в соответствующий суд прокурором, который поддерживал государственное обвинение в суде первой инстанции и которому вследствие этого известна личность потерпевшего, с соответствующим сопроводительным письмом.
Очевидно и то, что имеющиеся в УПК РФ пробелы по поводу использования псевдонима в названных жалобах и участия потерпевшего под псевдонимом в заседаниях судов кассационной и надзорной инстанций должны быть устранены. К этому обязывает и статус обеспечения безопасности участников судопроизводства -такое обеспечение является одним из принципов процесса (ч. 3 ст. 11 УПК РФ), следовательно, законодатель должен предусмотреть нормы, гарантирующие реализацию данного принципа во всех судопроизводственных стадиях, а не оставлять принцип необеспеченной декларацией в части стадий.
8. О зарубежном опыте, представляющем интерес для российского законодателя. В частности, в УПК РФ необходима норма, позволяющая задавать вопросы свидетелю, скрываемому под псевдонимом, только через судью или государственного обвинителя (так вопрос решен в Польше; при этом, если вопросы передаются свидетелю, т. е. не отклоняются судьей или прокурором, информация, содержащаяся в ответе свидетеля и позволяющая распознать его личность, обвиняемому не сообщается28) либо с использованием аппаратуры, позволяющей воспроизводить ответ свидетеля с определенным «запаздыванием» - после того, как его услышит и оценит с точки зрения опасности раскрытия личности свидетеля представитель стороны обвинения (предусмотрено в Голландии)29. Цель - исключить случаи, подобные тому, когда в российском суде защитник в быстром темпе ставил перед свидетелем понятные и малозначимые вопросы, а последний без запинки отвечал на них, и так же, не задумываясь, ответил на очередной вопрос,
27 Что касается участия потерпевшего под псевдонимом в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции, то это предусмотрено УПК: согласно ч. 1 ст. 389.13 Кодекса производство по делу в этой инстанции осуществляется в порядке, установленном главами 35-39 УПК РФ с изъятиями, предусмотренными главой 45.1 УПК РФ, которая не предусматривает каких-либо изъятий из ст. 278 УПК РФ.
28 См.: Gosk Z. Zaris instytucji swiadka anonimowego w polskiej procedurce karnej na tle rozwi-azan europejskich // Palestra.Warszawa. 1996. № 9/10. S. 67, 69.
29 См.: WilinskiP. Prawo do obrony a dowod z zeznan swiadka incognito w polskim procesie karnym // Ruch prawniczy, ekonomiczny i socjologiczny. Poznan. 2003. Rok LXV. zeszyt 4. S. 33.
далеко ли он живет от места происшествия, чем раскрыл себя30. Нельзя исключить и иных приемов при допросе защищаемого лица, нацеленных не на установление обстоятельств, подлежащих доказыванию, а на установление личности того, кто скрыт псевдонимом. В связи с этим представляет интерес § 162 УПК Австрии, согласно которому защищаемое лицо вправе не отвечать на вопросы, хотя бы прямо не направленные на идентификацию его личности, но ответы на которые могут привести к идентификации31.
Следующий аспект: как отобрать у лица, защищенного псевдонимом, предусмотренную ч. 2 ст. 278 УПК РФ подписку о разъяснении ему соответствующих прав, обязанностей и ответственности, если такое лицо при допросе в условиях ч. 5 ст. 278 УПК РФ находится вне здания суда? В данном случае может быть учтен немецкий опыт: согласно § 67 УПК Германии, если свидетель ранее уже допрашивался (в ходе предварительного расследования или судебного разбирательства), судья вместо того чтобы еще раз приводить свидетеля к присяге, вправе сослаться на присягу, данную этим свидетелем ранее.
Выше было обращено внимание на позицию ЕСПЧ и Совета Европы, согласно которой показания «анонимных свидетелей» не могут составлять основу обвинительного приговора; в ряде стран в отличие от России эта позиция получила ясное для правоприменителя выражение. Так, УПК Латвии предусматривает постановление оправдательного приговора, если доказательством виновности подсудимого являются только показания лиц, данные под псевдонимом32. Такое же, по сути, требование установлено в ч. 8 ст. 110 и ч. 3 ст. 389 УПК Молдавии, в ст. 706-62 УПК Франции, в ст. 124 УПК Болгарии.
Кроме того, в болгарском УПК, исходя из цели рассматриваемой меры безопасности - сохранения в тайне личности защищаемого, использована более точная по сравнению с УПК РФ формулировка, а именно: согласно абз. 5 ст. 280 УПК Болгарии допрос защищаемых лиц «осуществляется способом, не допускающим раскрытия их личности»33, в то время как в ч. 5 ст. 278 УПК РФ говорится о допросе «в условиях, исключающих визуальное наблюдение» защищаемого «другими участниками судебного разбирательства», т. е. российский законодатель, во-первых, «забыл» о необходимости сохранения в тайне личности защищаемого не только от участников судебного разбирательства, но и от публики, находящейся в зале судебного заседания; во-вторых, допрос без визуального наблюдения еще не есть гарантия сохранения в тайне личности защищаемого: практика показала, что он может быть узнан по особенностям речи34.
УПК Швейцарии содержит ст. 150 «Гарантия анонимности», и одним из ее положений является именно гарантированность того, что личность защищаемого не будет раскрыта, пока существует угроза его безопасности35. В России же сле-
30 См.: Корякин Е. А., Тисен О. Н. Особенности доказывания в условиях применения мер государственной защиты участников уголовного судопроизводства. М., 2008. С. 77.
31 См.: Österreichische Strafprozessordnung. Wien, 2008.
32 См.: Шешуков М. П. Латвийское законодательство о защите лиц, содействующих правосудию по уголовным делам // Государство и право. 1999. № 2. С. 87.
33 Наказателно-процесуален кодекс на Република България 2005 г. // Държавен вестник. София. Брой 86. 28 октомври 2005 г.
34 О применении норм УПК РФ, обеспечивающих безопасность участников уголовного судопроизводства : справка прокуратуры Иркутской области от 10 декабря 2003 г. исх. № 15/5-22003-385 сл. // Архив НИИ Академии Генеральной прокуратуры РФ.
35 Schweizerische Strafprozessordnung vom 5. Oktober 2007. Bern. 2009.
дователь не может гарантировать этого вследствие ч. 6 ст. 278 УПК РФ, согласно которой судья вправе предоставить стороне защиты возможность ознакомиться с подлинными сведениями о защищаемом, причем отечественный кодекс не обусловил такую возможность устранением угрозы для последнего36.
Согласно ч. 1 ст. 67 УПК Белоруссии сведения о личности защищаемого свидетеля хранятся «по правилам секретного делопроизводства»37. Такой же режим хранения соответствующих сведений установлен в Молдавии (ч. 3 ст. 110 УПК Молдавии). Российский УПК такой гарантии безопасности защищаемого лица не содержит.
В соответствии со ст. 79.1 УПК Эстонии в уголовном деле не фиксируются не только имя и адрес потерпевшего или свидетеля, участвующего в уголовном процессе под псевдонимом, но и другие данные о нем, знание которых может привести к установлению личности защищаемого. УПК РФ подобной нормы не содержит, но необходимость ее очевидна.
Как видим, в зарубежном законодательстве ряд аспектов института псевдонимов в уголовном процессе урегулирован более детально, чем в российском. В последнем имеются серьезные пробелы - свидетельство того, что проблема нормативного урегулирования данного института в период разработки УПК РФ находилась и по настоящее время находится на периферии внимания отечественного законодателя. Очевидно, ему следует учесть приведенные нормы зарубежного законодательства.
9. Допущение участия в судопроизводстве потерпевшего, свидетеля под псевдонимом требует (во избежание нарушения принципов права обвиняемого на защиту и состязательности сторон) установления баланса прав индивидуумов: с одной стороны, обвиняемого (подсудимого), а с другой - лица, дающего изобличающие обвиняемого показания под псевдонимом (достижение данного баланса обеспечит и баланс иного рода - баланс интересов стороны защиты и интересов публичных, выразителем которых является государственный обвинитель).
Не исчерпывающими, но основными для установления такого баланса являются следующие, из числа рассмотренных выше, положения:
1) показания, данные под псевдонимом, не могут составлять основу обвинительного приговора;
2) сообщение стороне защиты подлинных данных о лице, выступающем в уголовном процессе под псевдонимом, возможно только с согласия последнего;
3) при выводе суда о необходимости раскрытия подлинных данных лица, защищенного псевдонимом, и при несогласии последнего с этим - исключение его показаний из совокупности доказательств, исследуемых судом.
Данные положения требуют нормативного закрепления в УПК РФ в первую очередь.
36 Последствия этого: 18 июля 2006 г. судья Карачаевского городского суда при рассмотрении уголовного дела по обвинению Д. и К. в совершении преступлений, предусмотренных п. «а», «в», «г» ч. 2 ст. 162 и ч. 2 ст. 222 УК РФ, огласила подлинные данные о личности свидетеля Ш, несмотря на протест последнего, после чего в отношении Ш. и членов его семьи стали поступать угрозы убийством. Аналогичные действия судьи Мичуринского городского суда Тамбовской области привели к тому, что свидетель подвергся нападению, ему были причинены телесные повреждения (см.: Малое А. А., Тимошенко А. А. Состояние законности и проблемные аспекты применения мер государственной защиты к потерпевшим, свидетелям и иным участникам уголовного судопроизводства. М., 2008. С. 15).
37 УПК Республики Беларусь // Ведомости Национального Собрания Республики Беларусь. Минск, 1999. № 28-29. Ст. 433.
До первоочередных и иных предлагаемых корректив УПК РФ изложенные аспекты участия граждан в уголовном процессе под псевдонимом могут быть разъяснены правоприменителю Пленумом Верховного Суда РФ в соответствующем постановлении (наряду со многими другими вопросами обеспечения безопасности участников процесса, не нашедшими должного отражения в УПК РФ и не освещенными в настоящей статье). Принятие такого постановления было рекомендовано Комитетом по безопасности Государственной Думы РФ еще в 2011 г. -по итогам круглого стола, посвященного этим вопросам.
Московский государственный университет имени М. В. Ломоносова
Брусницын Л. В., доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора
Moscow State University named after M. V. Lomonosov Brusnitsyn L. V., Doctor of Legal Sciences, Professor of the Criminal Process, Justice and Prosecutorial Oversight Department E-mail: leo1222@yandex.ru Tel.: 8-916-496-10-48
