CC BY
160ГОСУДАРСТВА-ЧЛЕНЫ ГУАМ
ПОСТКОММУНИСТИЧЕСКАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ И ЦИКЛЫ ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ ГРУЗИИ
В.М. Долидзе
Тбилисский государственный университет, имени Иванэ Джавахишвили, Тбилиси, Грузия
Аннотация. Уже 27 лет Грузия существует как независимое государство. Из них 21 год она развивалась в условиях авторитарных режимов и только с 2012 г. в её политическом развитии начинает доминировать демократический вектор. В связи с этим актуальным представляется вопрос, что тормозила демократизацию в Грузии? В данной статье автор отвечает на этот вопрос. С этой целью на основе системного и проблемно исторического подходов рассматривается взаимосвязь между посткоммунистической трансформацией и политическим развитием страны. Выделены циклы политического развития Грузии. Выдвигается гипотеза, согласно которой особенности посткоммунистического развития Грузии формировали харизматических лидеров, которые углубляя декомму-низацию тормозили процесс демократизации. Демократизация рассматривается как часть декоммунизации. По мнению автора, декоммунизация это социетальный процесс постепенного исчезновения реального социализма, который охватывает экономику, социально-стратификационную систему, идеологию, культуру и политику. Она имеет латентную и открытую ста-дии(посткоммунизм). Латентная стадия зарождается и развивается в условиях «развитого социализма» на основе массового распространения теневой экономики. В результате либерализации и демократизации СССР, она переходит в посткоммунизм. С приходом к власти З. Гамсахур-дия демократизация трансформировалась в авторитаризм и до 2012 г. страна функционировала в основном в условиях авторитаризма, который прерывался кратковременной демократизацией в конце правле-
ния Э. Шеварднадзе. С приходом к власти избирательного блока «Грузинская мечта -демократическая Грузия», после выхода страны из посткоммунизма, Грузия переходит в демократизацию, которая трансформируется в неконсолидированную демократию.
Автор приходит к заключению, что демократизация в Грузии является результатом распада советской социетальной системы и она переходит в неконсолидированную демократию в результате окончания декоммунизации, когда исчезли условия для появления харизмы политических лидеров, которая задерживала трансформацию демократизации в демократию.
Ключевые слова: демократизация, демократия, посткоммунизм, национализм, социализм, выборы, декоммунизация.
POST-COMMUNIST TRANSFORMATION AND POLITICAL DEVELOPMENT CYCLES OF GEORGIA
V.M. Dolidze
Ivane Javakhishvili Tbilisi State University, Tbilisi, Georgia
Abstract. For twenty-seven years Georgia has existed as an independent state. Of these, 21 years, it has been developing under conditions of authoritarian regimes, and only since 2012 the democratic vector begins to dominate. Because of this it is actual to answer the question why the democratization was hampered in Georgia? We try to answer this question using systematic and problem chronological methods. According to our hypothesis features of post-communism development formed charismatic leaders who hampered the process of democratization. Democratization is seen as part of decommunization which the mode of destruction of real socialism is, a societal process that encompasses all spheres of the society. It has latent and open stages (post-communism). The latent stage developed in the "developed socialism" on the basis of shadow economy. Through the liberalization and democratization of the USSR it turns into post-communism.
When Z. Gamsakhurdia came to power, democratization was transformed into authori-
tarianism and until 2012 the country functioned mainly under conditions of authoritarianism, which was interrupted by short-term democratization at the end of Shevardnadze's rule. With the coming to power of the election bloc "Georgian Dream - Democratic Georgia", which coincides with the country's withdrawal from post-communism, Georgia is turning into a democracy, which is being transformed into unconsolidated democracy.
The author concludes that democratization in Georgia is the result of the collapse of the Soviet societal system and it goes into un-consolidated democracy as a result of the end of decommunization, when the conditions for the emergence of political leaders' charisma, which delayed the transformation of democratization into democracy, disappeared.
Key words: democratization, democracy, post-communism, nationalism, socialism, election.
Каждая смена власти в независимой Грузии углубляла её декоммунизацию. Де-коммунизация это длительный исторический процесс постепенного исчезновения реального социализма и представляет тотальность взаимосвязанных антисистемных изменений в экономике, социально-стратификационной системе, идеологии, культуре и политике. Её составной частью является демократизация. Она освободила этот процесс от политической системы, которая сдерживала её развитие и открыла путь процессу существенного изменения общества на основе новых фундаментальных принципов организации и функционирования. Несмотря на это, Грузия долго находилась в режиме авторитаризма.
Нашей целью является выявление основной причины задержки демократизации Грузии, что способствует пониманию закономерностей не только её демократического развития, но и всего постсоветского пространства. В основе нашего исследования лежат системный и проблемно хронологический методы анализа.
Декоммунизация Грузии и первые циклы демократизации (1990-1991 гг.) и авторитаризма (апрель 1991 г.- январь 1992 г.). Декоммунизация имела глубокие корни во всех сферах советской Грузии. Её
социально-экономическую базу создавало расширение теневой экономики, которая разрушала экономическую, политическую, социальную и идеологическую основы социализма. Поэтому декоммунизация Грузии начинается в 60-е гг. XX в., когда на основе частной инициативы, широко распространяется и получает общественную легитимацию подпольное предпринимательство, появляются неофициальные миллионеры. Теневая экономика изменила не только ценностную систему и ценностные ориентации, а также стратификационную систему общества разделив его на две большие группы на основе разницы в источниках и размерах доходов, жизненным шансам а также во власти и влиянии, которые были значительно выше у антисистемных групп связанных с теневой экономикой, чем у тех которые получали свой доходы от легальных источников. Поэтому расширение теневой экономики подорвало легитимность «развитого социализма», обусловило распад советского общества в форме его консюмеризации [Багда-сарян 2017], коммерциализации и криминализации, когда широко распространилась не только практика антисистемных поведений, но также криминальная „идеология", которая охватила даже такие сферы, как образование, наука и культура. В этих условиях коммунистическая идеология принимает ритуальный характер и ее место в обществе занимает национализм. В условиях отсутствия классовых противоречий, повышение материального и общеобразовательного уровня населения, доминирование грузинского элемента в системе высшего и среднего образования, богатая история и культура Грузии, а также её достижения в науке и культуре при советской власти, способствовали латентному развитию национализма.
В условиях гласности и перестройки он принимает открытую форму, формирует харизму Гамсахурдии и получает политическое оформление в виде оппозиционных партий и движений. Либерализация советского режима, которая началась в условиях перестройки и гласности, переходит в демократизацию, когда КПСС теряет свой конституционный статус (март
1990 г.), но с избранием президентом З. Гамсахурдиа (апрель 1991 г.) политический режим в Грузии становится авторитарным. З. Гамсахурдиа совершил первый государственный переворот в истории постсоветской Грузии, когда заставил коммунистов, которых поддерживало 25% электората, покинуть парламент. Авторитарный режим Гамсахурдия формировался в специфических условиях Грузии. Она малая, но многонациональная страна. Поэтому богатый культурный и человеческий капитал, в условиях усиления вторжения русского элемента в грузинском культурном пространстве, формировал у представителей этого народа острое чувство опасности утраты своей национальной идентичности, что создавало благоприятные идеологические условия для формирования личного режима З. Гамсахурдиа. В этом значительную роль сыграли также особенности политического сознания грузинского общества, которое воспринимало Россию как колонизатора. Грузия долгое время развивалась сперва в составе Российской империи, а потом в СССР, где Россия была не только создателем этой федеративной структуры, но и самой большой среди союзных республик, а русский являлся языком межнационального общения, что создавало привилегированные условия для его распространения. Нужно также отметить, что советизация Грузии произошла в результате вторжения интернациональной, но российской революционной армии, что в условиях гласности и перестройки, воспринималось общественным сознанием как «завоевание» Грузии Россией. В этих условиях формировалось недоверие к России как «колонизатору», которая отождествлялась с СССР.
Демократизация советской Грузии трансформировала национализм в авторитаризм З. Гамсахурдиа. При его правлении углубляется декоммунизация общества и политики. Грузия перестает быть Советской республикой и начинается её десове-тизация.
Либерализованный авторитаризм Э. Шеварднадзе (1992-2004гг.) и второй цикл демократизации (2002-2004 гг.).
После совершения государственного пере-
ворота и попыток установления контроля над политической жизнью страны, начинается кризис легитимности З. Гамсахурдиа и формирование харизмы Э. Шеварднадзе, который заканчивается новым государственным переворотом и приходом к власти Э. Шеварднадзе. В отличие от случаев, которые описаны в транзистологической литературе, когда либерализация авторитаризма происходит в условиях одного правительства, целью которого является удержание власти элитой, в грузинском случае она произошла в результате неконституционной смены правительства, которая переросла в гражданскую войну. В результате насильственного свержения режима затормозился процесс демократизации и появился либерализованный авторитаризм. Во время правления Э. Шеварднадзе резко углубляется декоммунизация Грузии. Радикально изменяется ее стратификационная система. Э. Шеварднадзе проводит курс на создание грузинской буржуазии. Причиной этого является не только мировоззрение новой власти, но и практическая необходимость усиления ее позиций, которые оставались нестабильными. Поэтому Э. Шеварднадзе нуждался в формировании широкой и стабильной социальной базы поддержки. Исходя из этой необходимости, он берет курс на создание предпринимательского класса, который экономически был бы привязан к его режиму. Государство помогало частным лицам, особенно из близкого окружения Э. Шеварднадзе, получить иностранные кредиты, за возвращение которых ответственность брало на себя государство. В результате проведенной приватизации ведущей силой грузинской экономики стал частный сектор. Экономические изменения изменили классовую структуру постсоветской Грузии. В условиях правления Э. Шеварднадзе массовый характер принимают восходящие и нисходящие социальные перемещения. Политический статус и должность в государственных структурах превращаются в источники формирования нового общества.
Декоммунизация общества предшествовала политическому краху коммунизма. Это выражалось не только в легитима-
ции теневой экономики, но и в распаде номенклатуры (управленческого класса) и политической элиты, часть которой не только покрывала, но сама активно участвовала в теневой экономике. Номенклатура перестала верить в идеалы коммунизма. Образовательная система и семья в Грузии перестали играть роль коммунистической социализации. Массовое распространение получили несистемные поведения, глубоко зашла деинституционализация государственной власти, которая уже не могла защитить и проводить политические курсы в условиях пассивного сопротивления общества. Декоммунизация привела к загниванию и развитию антиобщественных явлений. Она не смогла создать структуру нового общества. Поэтому наследство де-коммунизации стало препятствием в Грузии для формирования не только демократии, но и государства и общества. Это особенно проявилось при Э. Шеварднадзе, когда деинституционализированная власть превратилась в один из источников формирования новой стратификационной системы, лифтом восходящего социального перемещения государственных служащих в социально-экономической структуре. Вследствие этого автономность государства от общества уменьшилась настолько, что она не могла защитить политический курс и социальные интересы.
Декоммунизация означает распад старого общества, без формирования нового. Поэтому, в посткоммунистическом пространстве оно начинает развиваться в условиях нового политического режима. Например, при Э. Шеварднадзе начинается строительство экономических, социально-структурных и политических основ нового общества. Эти процессы происходили одновременно, но между ними существовала строгая иерархия. Формирование новой стратификационной системы подчиняло себе как процесс формирования и функционирования новых государственных институтов, так и экономических отношений. Это было детерминировано особенностью политэкономической системы социализма, центром которого было государство. Административная и политическая власть использовалась в личных целях ее носите-
лей, которые с их помощью повышали свои статусы в стратификационной системе, превращались в собственников капиталов и активными участниками частного бизнеса, являясь также лобистами ее интересов. Это подчиняло функционирование государственных структур частным интересам, что парализовало функционирование государственной власти, развитие ее институтов, становление государственности Грузии и укрепление государственной дисциплины. В этих условиях коррупция стала не только тормозом социально-экономического развития Грузии, но и одним из значительных источников развития новых экономических и социально-классовых структур. На западе, формирование социально-классовой структуры опережало появление нового государства, в результате чего политическая система, которая появилась позже новой стратификационной системы, отражала уже сфор-мировавшиеяся социетальные интересы больших социальных групп. В условиях формирования посткоммунистического капитализма, функционирование политической системы подчиняется интересам восходящей социальной мобильности отдельных политиков и государственных служащих. Э. Шеварднадзе воздерживался от активной антикоррупционной политики, так как, по его мнению, Грузия еще не была готова для ведения такой политики. При его правлении начинаются активные, интенсивные процессы социальных перемещений, на основе которых происходит формирование новой классовой структуры. Э. Шеварднадзе пришел к власти в результате государственного переворота, и его социальная база была не настолько широкой и стабильной, чтобы он мог считать свою победу окончательной. В этих условиях, восходящие потоки социальной мобильности, которые часто выходили за рамки закона, способствовали стабилизации режима. Контроль над социальными лифтами обеспечивал правительству регулировать эти процессы и обеспечивать для себя безопасную социальную экологию. Взамен политической поддержки оно закрывало глаза на противозаконные действия как государственных чиновноков и
политиков, так и рядовых граждан, которые занимались бизнесом в обход законодательства. Э. Шеварднадзе старался в условиях массовой нищеты, когда почти полностью прекратились воспроизводительные процессы, максимально смягчать тяжесть государства для общества, чтобы предотвратить социальный взрыв. Но польза от такой политики неодинакого распределялась в обществе. Для большинства населения, мелкий бизнес являлся средством не обогащения, а простого выживания. Чтобы получить средство для существования, они платили взятки чиновникам и в случае ужесточения государственного контроля, легко могли превратиться в источник социального взрыва. Но так как бизнес для них был средством существования, а не обогащения, он не мог привязать их к существующему режиму, хотя обеспечивал политическую пассивность этой группы. Поэтому теневая экономика при Э. Шеварднадзе играла роль социального амортизатора, который защищал государство от социального взрыва. Э. Шеварднадзе активно проводит курс на декоммунизацию общества и создание правового государства. Усиливается процесс слома старой государственной машины и создания новой. В результате этого архитектура грузинского государства приближается к западным образцам. В 1995 г. принимается новая либеральная конституция, создается налоговая служба, конституционный суд, институт омбудсмена, начинается строительство грузинских ВС по натовским стандартам, реформа образования т.д.
Особую роль в декоммунизации Грузии сыграл курс на либерализацию ее общества. При Э. Шеварднадзе в стране начинает функционировать ряд иностранных фондов, которые финансируют неправительственные организации и гражданские инициативы. В результате их деятельности в обществе распространяются и усиливаются либеральные ценности. Если раньше общество объединял лозунг «Язык, отечество, вера», при Шеварднадзе он теряет свое значение.
Политическая элита периода Э. Шеварднадзе была неоднородной. Она пред-
ставляла блок номенклатуры и «зелённых» во главе с З. Жвания. Когда Э. Шеварднадзе почти полностью потерял свою харизму и исчерпал максимально разрешенное конституцией количество президентских сроков, произошел раскол правящей элиты. Бывшие «зеленые» и выдвиженец З. Жва-ния, бывший лидер парламентского большинства М. Саакашвили, переходят в оппозицию. Раскол элиты во второй раз переводит Грузию на стадию демократизации. Она начинается в 2002 г. , когда правящая партия проиграла муниципальные выборы в сакребуло г. Тбилиси и заканчивается в 2004 г., когда М. Саакашвили становится президентом.
Существенно ослабленная правящая сила не смогла эффективно проконтролировать результаты парламентских выборов 2003 г. Поэтому правящая партия и главная оппозиция получили почти одинаковый процент голосов: проправительственный блок «За новую Грузию» - 21,32%, блок М. Саакашвили «Национальное движение» -18,08%1, что создавала возможность перехода в неконсолидированную демократию, но Саакашвили прерывает этот процесс в результате государственного переворота т.н. «революции роз»».
Саакашвили и конец декоммуниза-ции (2004-2012 гг.). «Революция роз» возвращает Грузию обратно в авторитаризм. Саакашвили устанавливает жесткий контроль над СМИ, проводит репрессивную и антипрофсоюзную политику в сфере труда, принимает трудовой кодекс, который ограничивает права рабочих в пользу нанимателей, проводит агрессивную политику декоммунизации. Он выделяется своей агрессивной политикой в сфере декриминализации общества. Его парламент принимает специальный закон против криминальных авторитетов, которые вынуждены были покинуть Грузию. Энергичные меры были приняты против кор-
1История выборов в Грузии: 1990-2010. С.15/на грузинской языке [Электронный ресурс] - Режим доступа: URL: https://www.google.ge/search?q=history+cesko+PDF+ 1990+Geo&oq=history+cesko+PDF+1990+Geo&aqs= chrome..69i57.2358j0j7&sourceid=chrome&ie=UTF-8 (дата обращения 18.11.2018)
рупции в низших и средных звенъях государственной бюрократии, что создавало видимость освобождения Грузии от коррупции, которая расцветала в высших эшелонах государственной власти. Например, бывший министр обороны Д. Кезера-швили1. Саакашвили создает работающую государственную машину, которая служит упрочению его личной власти. Одновременно с этим происходит превращение парламента, армии и правоохранительных органов в придаток его личного правления. С помощью государственной машины он устанавливает жесткий контроль над обществом, до конца разрушает советскую государственную машину. Например, уволил всех гослужащих выше сорока лет и на их место назначил более молодых кадров, упразднил госавтоинспекцию и т.д.
О глубине декоммунизации Грузии можно судить по индексу её вестерниза-ции. В 2018 г. по этому показателю она занимала четвертое место среди постсоветских стран после прибалтийских рес-публик2. В этом особенную роль сыграла реформа образования, которая радикально изменила образовательную систему страны. Она стала воспитывать глобализаторов на основе либеральных ценностей. Но не была решена проблема качества преподавания, результатом которого стало массовое распространение частного репетиторства.
В процессе формирования персона-листского режима происходит ослабление харизмы М. Саакашвили в результате чего суживается социальная база его правления. 7 ноября 2007 г. он дважды подавил с применением силы мирные многотысячные митинги в Тбилиси и объявил чрезвычайное положение. В тот же день его
1 Rimple P.Who owned Georgia. 2003- 2012. Transparency International Georgia. 2011[Электронный ресурс] - Режим доступа: URl: http://www.transparency.ge/sites/default/files /post_attachments/Who%20Owned%20Georgia%20En glish.pdf ( дата обращени ( 15.11. 2018)
2 Black Sea Press 07 май2018. [Электронный ресурс] - Режим доступа: URL: https ://www.newsgeorgia. ge/issledovanie -gruziya-samaya-prozapadnaya-strana-postsovetskogo-prostranstva-posle-stran-baltii/ ( дата обращения 14.11 18)
спецназ разгромил оппозиционную телекомпанию «Имеди», которая прекратила вещание на два месяца.
Третий цикл демократизации (20122014 гг.) и переход Грузии в неконсолидированную демократию. Саакашвили проиграл парламентские выборы 2012 г. и страна в третий раз перешла на стадию демократизации. Впервые в истории посткоммунистической Грузии бывшая правящая партия единое национальное движение не только не распалась в результате выборов, а превратилась в парламентскую оппозицию, контролирующую сильнейшую телекомпанию Грузии Рустави 2 и пост президента до 2014 г. Кроме этого она смогла сохранить стабильный и достаточно широкий электорат для того чтобы получить 36 и 27процентов в двух послед-ных парламентских выборах, что является достижением в истории парламентской оппозиции в Грузии. Этому во многом способствовала политика демократизации нового правительства, которая проводила политику кохабитации с партией М. Саакашвили «Единое национальное движение». Несмотря на то, что в Грузии после 2012 г. не произошла смена власти, она всё же перешла в неконсолидированную демократию. По нашему мнению, критерием такого перехода в условиях Грузии является не количество смен правительств на основе демократических выборов, а первые две выборы, в результате которых значительные политические посты занимают кандидаты после честной политической борьбы. В последнем цикле демократизации, первым таким явлением можно считать выборы мера столицы Грузии Тбилиси в 2014 г., когда правительственный кандидат не смог победить в первом туре. Они показали, что изменилась стратегическая ситуация в стране, с политической сцены исчез харизматический лидер и начался процесс деперсонализации политики. Значительно повысилось политическое значение электорального корпуса, что ясно проявилось во время выборов президента страны 28 октября 2018 г., когда впервые за всю историю президентских выборов независимой Грузии, правительственный кандидат не смог победить в
первом туре . Они показали независимость электорального поведения и остроту электоральной конкуренции. В этих выборах 37,44% (601,224) голосов получил Гр. Вашадзе, член единого национального движения и кандидат оппозиционной коалиции «В единстве сила», которая сложилась вокруг его партии. За независимого кандидата С. Зурабишвиди, которого поддерживало правительство, проголосовало 38,64% (615,572) избирателей. Активность электората равнялась 46, 74% (1 637 956)1. Эти цифры свидетельствуют о неспособности правительства контролировать избирателей. Мобилизационной базой электората стала не харизма лидера, а политика. Первый тур показал независимость общественного мнения и его возросшую политическую роль.
Но несмотря на это, институциональные основы демократии, которые должны обеспечить политическую организацию общества в автономном от власти режиме, остаются слабыми, что не исключает возможность возврата к авторитаризму, несмотря на существование демократического правового пространства и демократического дизайна государства.
Резюмируя можно заключить, что социализм исчез в результате декоммуниза-ции, которая на стадии посткоммунизма определяла циклический характер политического развития Грузии.Посткоммунизм рождал харизматических лидеров, которые не только тормозили демократизацию, но также и обеспечили её выход из посткоммунизма на основе вестереннизации, в результате чего исчез фактор харизматического лидера и страна вступила в стадию неконсолидированной демократии.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Багдасарян В.Э. СССР: что и почему не получилось. // Журнал политических исследований. 2017. Т- 1. №3. С .1-29
2. Вайнштайн Г. Закономерности и проблемы посткоммунистических трансформаций. / отв. ред. Холодковский К.Г., Политические институты на ру-
1 News12.11. 18 [Электронный ресурс] - Режим доступа: URL: https://imedinews.ge/ge/archevnebi-2018/shedegebi ( дата обращения12.11.2018)
беже тысячилетий, XX-XXI вв.: фе-никс+, 2001. С.136-170.
3. Курылев К.П. Дегтерев Д.А. Роль и место Украины в СССР: завышенное социально-экономическое и переоценённое политическое влияние (ч. 1). // Постсоветские исследования. 2018. Т. 1. №6. С. 516-530.
4. Курылев К.П. Дегтерев Д.А. Роль и место Украины в СССР: завышенное социально-экономическое и переоценённое политическое влияние (ч. 2). // Постсоветские исследования. 2018. Т.
1. №7. С. 630-647.
5. Курманова Д.Б. Политический и психологический портрет Э.А. Шеварднадзе в СМИ // Постсоветские исследования. 2018. Т. 1. №6. С. 593-599.
6. Месхия Н. Личность М.Н. Саакашвили и его роль в «революции роз» // Постсоветские исследования. 2018. Т. 1. №7. С. 674-678.
7. Bernhagen P., Marsh M. Voting and Protesting: explaining Citizen Participation in old and New European Democracies. // Democratization. volume 13. issue 1. 2017. pp.44-72
8. Cuningham F. Theories of democracy. A critical introduction Routledge, London and New York.2002.248pp.
9. Mainwaring S., Edurne Z. Political Sequences and the Stabilization of Interparty Competition. // Party Politics. 2007. Vol. 13. No. 2.pp. 155-178.
10. O'Donnell Illusions about consolidation. // Journal of Democracy. 1996 vol. 7. issue
2. pp. 34-51.
11. Rustow D. Transitions to democracy: toward a dynamic model. // Comparative Politics. 1970. vol. 2. pp. 337-363
12. Saward M. Democratic theory and indices of democratization. / Beetham D. ed., Defining and Measuring Democracy. Sage Modern Politics (36). London UK: Sage. 1994. pp.6-24
13. Schedler A. What is democratic consolidation? //Journal of Democracy. 1998. vol. 9. issue 2.pp. 91-107
14. Schneider., Carsten Q., Schmitter P. Liberalization, transition and consolidation. measuring the components of democrati-
zation. // Democratization, vol. 11. issue 5. 2004. pp. 59-90
15. Schmitter P. Dangers and Dilemmas of Democracy. // Journal of Democracy. April 1994. Vol. 5. No. 2.pp. 57-74.
16. Schmitter P. The Consolidation of Political Democracies. / Geoffrey P. ed., Transitions to Democracy. Aldershot: Dartmouth. 1995 pp. 535-570.
Сведение об авторе: Долидзе Валери-ян Мамиевич, кандидат исторических наук, профессор департамента политических наук Тбилисского государственного университета имени Иванэ Джававхишви-ли (e-mail: dolidze2011@gmail.com).
REFERENCES
1. 1.Bagdasaryan V.EH. SSSR: chto i
pochemu ne poluchilos'. // Zhurnal politicheskih issledovanij. 2017. T- 1. №3. S .1-29
2. Vajnshtajn G. Zakonomernosti i prob-lemy postkommunisticheskih transfor-macij. / otv. red. Holodkovskij K.G., Politicheskie instituty na rubezhe ty-syachiletij, XX-XXI vv.: feniks+, 2001. S.136-170.
3. Kurylev K.P. Degterev D.A. Rol' i mesto Ukrainy v SSSR: zavyshennoe social'no-ehkonomicheskoe i pereocenyonnoe politicheskoe vliyanie (ch. 1). // Postso-vetskie issledovaniya. 2018. T. 1. №6. S. 516-530.
4. Kurylev K.P. Degterev D.A. Rol' i mesto Ukrainy v SSSR: zavyshennoe social'no-ehkonomicheskoe i pereocenyonnoe politicheskoe vliyanie (ch. 2). // Postso-vetskie issledovaniya. 2018. T. 1. №7. S. 630-647.
5. Kurmanova D.B. Politicheskij i psiholog-icheskij portret EH.A. SHevardnadze v SMI // Postsovetskie issledovaniya. 2018. T. 1. №6. S. 593-599.
6. Meskhiya N. Lichnost' M.N. Saakashvili i ego rol' v «revolyucii roz» // Postsovetskie issledovaniya. 2018. T. 1. №7. S. 674-678.
7. Bernhagen P., Marsh M. Voting and Protesting: explaining Citizen Participation in old and New European Democracies. // Democratization. volume 13. issue 1. 2017. pp.44-72
8. Cuningham F. Theories of democracy. A critical introduction Routledge, London and New York.2002.248pp.
9. Mainwaring S., Edurne Z. Political Sequences and the Stabilization of Interparty Competition. // Party Politics. 2007. Vol. 13. No. 2.pp. 155-178.
10. O'Donnell Illusions about consolidation. // Journal of Democracy. 1996 vol. 7. issue 2. pp. 34-51.
11. Rustow D. Transitions to democracy: toward a dynamic model. // Comparative Politics. 1970. vol. 2. pp. 337-363
12. Saward M. Democratic theory and indices of democratization. / Beetham D. ed., Defining and Measuring Democracy. Sage Modern Politics (36). London UK: Sage. 1994. pp.6-24
13. Schedler A. What is democratic consolidation? //Journal of Democracy. 1998. vol. 9. issue 2.pp. 91-107
14. Schneider., Carsten Q., Schmitter P. Liberalization, transition and consolidation. measuring the components of democratization. // Democratization, vol. 11. issue 5. 2004. pp. 59-90
15. Schmitter P. Dangers and Dilemmas of Democracy. // Journal of Democracy. April 1994. Vol. 5. No. 2.pp. 57-74.
16. Schmitter P. The Consolidation of Political Democracies. / Geoffrey P. ed., Transitions to Democracy. Aldershot: Dartmouth. 1995pp. 535-570.
About the author: Dolidze Valerian M.
PhD in History, Professor of the department
of Political Sciences, Ivane Javaxkhishvili
Tbilisi State university (e-mail: doli-
dze2011@gmail.com).
