CC BY
63
УДК 330.88
Д.Г. Кочергин, В.А. Логачев
ПОСТИНДУСТРИАЛЬНЫМ КОНТЕКСТ СТРАТЕГИИ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ РОССИИ: НАЦИОНАЛЬНЫИ И РЕГИОНАЛЬНЫИ АСПЕКТЫ
Нынешний глобальный экономический кризис не только разрушил иллюзию благополучия экономики России, но и обозначил острую необходимость отхода от инерционного рыночноориентированного сценария развития. Ответом отечественных ученых-экономистов на этот общественный запрос стали различные стратегии социальноэкономического развития, предлагающие альтернативные рецепты будущего экономического успеха. Хотя кардинальных изменений в российском обществе с тех пор не произошло, эти стратегии вызвали широкий общественный резонанс. Вместе с тем, очевидно, что наряду с «общественной экспертизой» стратегий развития России необходимо и концептуальное осмысление предлагаемых мер, выявление их теоретической основы, что поможет точнее определить место в системе общественного развития, которое должна занять Россия в результате тех или иных стратегических изменений. За основу нашего анализа используем содержательную критику постиндустриальной теории и ее трактовок, тем более, что в отечественных исследованиях она прошла путь от полного отрицания до принятия ее как модели общества будущего.
Чтобы отразить весь спектр позиций отечественных ученых1 в отношении будущего России, проведем сравнительный анализ трех ключевых взглядов: (1) рыночно-постиндустриального -
выраженного в «Стратегии-2020: Новая модель роста - новая социальная политика» (далее Стратегия-2020), разработанной под рук. В. Мау и Я. Кузьминова [3]; (2) рыночно-неоиндустриального, предложенного В. Иноземцевым [4]; (3) планово-неоиндустриального, развиваемого С. Губановым [2]. Прежде всего, обратимся к анализу первого взгляда, поскольку Стратегия-2020 претендует на статус официальной стратегии социально-
экономического развития России до 2020 года.
Стратегия-2020 предполагает форсированный переход к постиндустриальному обществу в России, так называемую «догоняющую постиндустриализацию». По мнению ее авторов, постиндустриализация российского общества может быть осуществлена при помощи проведения соответствующей экономической и социальной политики. В рамках первой составляющей предлагается ориентация на «постиндустриальную экономику - экономику завтрашнего дня. В ее основе сервисные отрасли, ориентированные на развитие человече-
1 Работа выполнена при поддержке Министерства образования и науки РФ, соглашение № 14.В37.21. 1996.
ского капитала...» [3, с. 5]. Авторы встают на отраслевую трактовку постиндустриализма, видя содержание современной общественно-экономической трансформации в изменении отраслевой структуры. Социальная политика Стратегии-2020 также апеллирует к трактовке постиндустриализма - она «должна полнее учитывать интересы тех слоев общества, способных реализовать потенциал инновационного развития. С культурной точки зрения это люди с высшим образованием, относящиеся к креативному классу» [3, с. 4].
Популярность отраслевой трактовки постиндустриализма связана, прежде всего, с теоретической четкостью границ «постиндустриального общества», основанных на статистических показателях отраслевой структуры экономики и структуры занятости. Вместе с тем, это создает иллюзию полного понимания постиндустриальных процессов - внешние, формальные стороны постиндустриальной трансформации воспринимаются как ее сущность, а глубинным, основополагающим процессам не уделяется должного внимания. При этом, еще в работах Д. Белла было неявно указано на отличие содержания постиндустриализации от ее формы: «простейшей» характеристикой постиндустриального общества является становление «сервисной экономики», тогда как его подлинное содержание заключается в изменении места человека в обществе, «игре между людьми» [1].
Видя недостаточную теоретическую глубину отраслевой трактовки, ее сторонники, как правило, прибегают к обоснованию становления «общества услуг», используя другие социальноэкономические теории. В частности, постиндустриализм, инкорпорированный в представления неоклассического мейнстрима, предстает в качестве рыночной экономики, основанной на использовании передовых технологий. Основным теоретическим способом включения идеи постиндустриального развития в равновесный подход, основной для неоклассики, является представление об изменении структуры факторов производства в постиндустриальном обществе, ключевой роли нового фактора производства - знаний. Хотя такой идеи придерживаются не только сторонники mainstream economics, но здесь она приобретает действительно системный статус, связующий воедино разрозненные тенденции и факторы.
Авторы Стратегии-2020 придерживаются неоклассической и неоинституциональной экономических теорий, говоря об «экономике предложения» и «снятии институциональных барьеров для
экономического роста» [3, с. 4], т.е. разделяют и рассмотренные выше теоретические представления о постиндустриальном обществе. Переход к постиндустриальному обществу видится им единственным экономически эффективным решением, ведь «в силу высоких внутренних издержек, включая оплату труда, конкурентоспособность отечественной экономики в секторе массового промышленного производства ограничена. В то же время высокое качество человеческого капитала и сохранившийся научный потенциал открывают перед страной возможности для того, чтобы занять определенные ниши на рынке технологий» [3, с. 73]. Этим допускается принципиальная возможность специализации страны исключительно на экспорте технологий, а в качестве примера и образца такой специализации выступает США. Формально теория Хекшера-Олина допускает подобное будущее и для России, если считать, что фактор знаний (остатки советской системы образования и науки) является избыточным.
Не смотря на формальную логичность рассмотренных планов развития, не стоит забывать и о содержательной стороне вопроса. В настоящее время отечественная сфера услуг скорее осуществляет перераспределение доходов от экспорта полезных ископаемых, чем создает национальное богатство. На это указывают и данные статистики: в 2011 г. 30 % ВВП России приходилось на сферы торговли и финансовых спекуляций [5]. Авторы Стратегии-2020, предлагающие форсированное «развитие» отечественной «экономики услуг», выражают интересы «креативной» элиты, требуя перераспределения в ее пользу всё большей доли национальных доходов. Наемным работникам (умственного, и, особенно физического труда) в «новой» системе распределения отводится традиционное место «дойных коров». Такой сценарий, по сути, предполагает нарастание социальных антагонизмов «российского капитализма», обозначая перспективы формирования постиндустриализма «не для всех», в котором меньшинство получит доступ ко всем преимуществам постиндустриализма, а большинство будет довольствоваться постоянно уменьшающимися возможностями и благами индустриального общества.
Следствием укрепления позиций российского «перераспределительного постиндустриализма», фактически планируемого авторами Стратегии-2020, станет и усиление неоднородности регионального развития. «Право на жизнь» в такой системе остается только у регионов с добывающим профилем экономики и «постиндустриальных» мегаполисов. Основная задача первых - фактическое создание всего национального богатства имеющимися средствами, поскольку в приоритетах национального научно-технического развития перевооружение промышленности значится только формально. Производство технологий на экспорт и ориентация на передовые, «прорывные»
направления не оставляют надежды на «постиндустриализацию» добывающих отраслей. В мегаполисах, по сути, будет происходить перераспределение сырьевой ренты (что имеет место и сейчас), сопровождающееся ростом благосостояния, в первую очередь, «креативной» элиты. Положение наемных работников, причастных к «креативному» производству, а также работников сферы обслуживания, хотя и улучшится, но не столь радикально, как представляют авторы Стратегии-2020.
Перспективы регионов, не обладающих запасами полезных ископаемых и находящихся на региональной периферии, вдали от центров «производства» знаний и инноваций, Стратегией-2020 не рассматриваются. Они так и останутся дотационными, а такой статус не предполагает возможностей для развития. Планируемое исключение из отраслевой структуры «постиндустриальной экономики» обрабатывающей промышленности как связующего звена между добычей ресурсов и созданием технологий будет способствовать усилению процессов перераспределения в пользу мегаполисов, отсекая от доступа к «постиндустриальным» благам все остальные регионы страны.
Таким образом, рыночно-постиндустриальный сценарий развития при формальной ориентации на создание экономики, производящей технологии на экспорт, фактически предполагает развитие «перераспределительного постиндустриализма» в России, следствием чего станет закрепление и упрочнение социальных антагонизмов и увеличение неравномерности регионального развития.
Либеральную альтернативу Стратегии-2020 представляет собой стратегия, разработанная под руководством ведущего отечественного постинду-стриалиста В. Иноземцева. Прежде всего, в ней предполагается ориентация на индустриальное развитие: «развитие России неизбежно следовало бы переориентировать в направлении «новой индустриализации», создания мощной промышленной базы, которая смогла бы производить как массовую, так и индивидуальную наукоемкую продукцию, конкурировать на мировом рынке с товарами из развитых стран» [4, с. 7].
В. Иноземцев не только не отрицает реальность постиндустриального этапа экономического развития, но и говорит о начале процесса преодоления «экономической общественной формации» (капитализм/социализм) - становлении «постэко-номического общества». Признается им и изменение структуры факторов производства в постиндустриальном обществе, что, по его мнению, является одним из подтверждений «деструкции» стоимостных отношений капитализма.
В. Иноземцев приходит к практическим рекомендациям, отличным от Стратегии-2020, даже не смотря на схожесть теоретических позиций, и более того, содержательно оппонирует подобным взгядам: «официально заявленная задача построения «умной экономики» и переход на «инноваци-
онные рельсы» развития практически недостижима в ближайшее время, так как инновационная экономика в исторической ретроспективе успешно развивалась лишь там и тогда, если она опиралась на мощную промышленность... (курсив наш. - В. Л., Д. К.)» [4, с. 8]. Здесь не только отрицается вторая составляющая либерально-постиндустриальной трактовки экономического развития, но и подчеркивается важность индустриальной базы для становления постиндустриальной экономики.
Понимание постиндустриальных процессов у В. Иноземцева выходит на более высокий теоретический уровень, следствием чего является отрицание формальных «отраслевых критериев» постиндустриализма и обращение к анализу содержания этого процесса, связанного с изменением характера трудовой деятельности человека. Большая теоретическая глубина соотносится и с более корректными практическими рекомендациями: отказом от либерально-постиндустриального фундаментализма и подчеркиванием необходимости форсированной неоиндустриализации, без чего невозможен выход на постиндустриальный этап развития (в виду отсутствия промышленных предприятий за рубежом, аффилированных с российской сферой высоких технологий в рамках ТНК).
Стратегия развития, разработанная под рук. В. Иноземцева, не предусматривает радикальных политико-экономических изменений и стоит на позициях либерального реформизма. Отмечается, что «стратегической целью российской модернизации является построение рыночной дебюрокра-тизованной экономики, включенной во взаимовыгодные международные хозяйственные связи.» [4, с. 128]. Но в отличие от Стратегии-2020, здесь подчеркивается и важная роль государства, которое должно «поставить задачи развития выше аппетитов олигархов и чиновников» [4, с. 130].
Конечно, промышленноориентированная рыночная экономика, в которой процессы перераспределения сырьевой ренты взяты под частичный контроль государства, выглядит более привлекательной для России, чем «перераспределительный постиндустриализм». С точки зрения социальноэкономического эффекта, от анализируемой стратегии следует ожидать сглаживания имеющихся антагонизмов в связи с переходом к более приемлемой для общества структуре национальной экономики. Подчеркивается и необходимость связи производства сырья, промышленных товаров и технологий, что может послужить основой для постепенного технологического обновления производства и региональной интеграции. Однако сглаживание обозначенных антагонизмов вовсе не означает их преодоление, что в принципе невозможно в рамках капиталистической системы общественных отношений. Соответственно, рыночно-либеральные меры не позволят решить неэквивалентность распределения ресурсов и доходов.
Таким образом, стратегия, разработанная под
руководством В. Иноземцева, может быть охарактеризована как рыночно-неоиндустриальная: с одной стороны она отвергает ориентацию Стратегии-2020 на форсированное построение мнимого постиндустриализма, с другой - разделяет либеральные методы реформирования экономики, отстаивает идею прогрессивности рыночного хозяйства. Различие в практических рекомендациях между двумя либеральными стратегиями объясняется отличиями в используемой методологической базе: рыночные неоиндустриалисты во главе с В. Иноземцевым разделяют идею об изменении структуры факторов производства в постиндустриальном обществе, но отрицают представления о преодолении материального производства в мировом масштабе. Следствием этого является сравнительно большая «общественная полезность» их практических рекомендаций, поскольку они признают необходимость сглаживания антагонизмов российской экономики.
Иное понимание постиндустриальных тенденций характерно для работ С. Губанова - автора стратегии «неоиндустриализации» России (неоин-дустриальная парадигма). Придерживаясь классического политэкономического взгляда на процессы общественного развития, он четко различает сущностные изменения способа производства как такового (от капитализма к «посткапитализму») и менее глубокие, тенденциозные трансформации внутри капитализма, сохраняющие его основу (от индустриального капитализма к неоиндустриаль-ному). Сущность «посткапиталистической» трансформации понимается Губановым политэкономи-чески, как поворот от закона прибавочной стоимости к закону экономии труда, и, далее, к закону увеличения свободного времени. На современном этапе общественного развития происходит накопление материальных предпосылок такого перехода, так что он «олицетворяет будущее, а не настоящее» [2, с. 6]. Для понимания «настоящего» нужно обратиться к анализу производительных сил передовых обществ, для которых характерна последовательная индустриализация.
В контексте отечественных экономических исследований позиция Губанова является полит-экономической критикой как «отраслевой» трактовки постиндустриализма, так и ее теоретических оснований - идей об изменении структуры факторов производства и снижении роли материального производства в экономике. Такому посылу соответствует понимание реалий отечественной экономики: причиной ее деиндустриализации является «дезинтеграция добывающей и обрабатывающей индустрии, причиной их дезинтеграции - дезинтеграция собственности, причиной дезинтеграции собственности - господство частнокапиталистической ее формы» [2, с. 17].
Критическая позиция сохраняется и в отношении либеральных программ развития. Согласно Губанову, «консервативная альтернатива [рыноч-
но-неоиндустриальная стратегия] настаивает на сохранении государственно-олигархического
партнерства и политически ограниченного господства олигархической собственности, а стало быть - на сохранении компрадорской экспортносырьевой модели. Реакционная альтернатива [ры-ночно-постиндустриальная стратегия] выступает за экономически и политически неограниченное господство персонифицированной олигархической собственности, требуя освободить ее от всякого государственного партнерства, от малейшей национализации доходов» [2, с. 16]. Подлинной альтернативой инерционному сценарию, по мнению Губанова, может стать только «неоиндустри-альная» стратегия развития России, предполагающая «планомерное превращение раздробленного ныне отечественного народного хозяйства в консолидированную неоиндустриальную экономику ТНК, качественно однородную с экономикой ТНК передовых индустриальных стран мира, а потому конкурентоспособную по всем ключевым параметрам.» [2, с. 12]. На наш взгляд, именно политэкономическое понимание процессов современной социально-экономической трансформации позволяет избежать многих теоретических заблуждений и определить реальные ориентиры развития отечественной экономики. Из всех рассмотренных стратегий, практическое воплощение такого понимания имеет место только в стратегии С. Губанова. «Неоиндустриализация» России представляется той целью развития, которая будет способствовать последовательному смягчению экономических антагонизмов, что невозможно без активной государственной политики, последовательного перехода к плановому развитию.
Основой сокращения диспропорций регионального развития должна стать экономическая интеграция на основе «закона неоиндустриализации», предполагающего возможность извлечения прибыли только из готовой продукции, а не из сырья и материалов. Создание межотраслевых корпораций может способствовать комплексному
развитию регионов, преодолению узкоотраслевой ориентации их экономики. Для добывающих регионов это означает создание и развитие обрабатывающих производств, для «постиндустриальных» мегаполисов - их интеграцию в национальную экономику не на правах «утилизаторов» сырьевой ренты, а в качестве центров технического обновления производств. Отсутствие жестких критериев размещения обрабатывающих производств открывает возможности для развития и в несырьевых регионах, в настоящее время обладающих избыточными трудовыми ресурсами.
Как отмечает С. Губанов, «на стадии государственно-корпоративного капитализма воспроизводство промышленного капитала уже невозможно без непосредственного обслуживания физического и духовного воспроизводства человека [2, с. 53]. Среди прочих предлагаемых альтернатив, на наш вгляд, именно государственно-корпоративный капитализм может в наибольшей степени способствовать гуманизации экономики посредством интеллектуализации труда работников (поскольку неоиндустриализация предполагает автоматизацию, переход к технотронным производительным силам) и подъема их личного благосостояния, качества жизни (ведь только отказ от либерально-рыночной модели и переход к плановокорпоративному развитию может способствовать более справедливому распределению доходов).
Анализ предлагаемых стратегий развития России показывает, что за разными практическими программами находится и особое для каждой стратегии (и ее авторов) понимание сущности так называемых «постиндустриальных тенденций». На наш взгляд, именно степенью теоретической глубины восприятия тенденций общественного развития и социальной позицией авторов определяется «общественная полезность» их стратегий. Лишь неразрывное единство теории и практики позволит избежать выбора формально логичных, но теоретически некорректных ориентиров развития России.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Белл, Д. Грядущее постиндустриальное общество. Опыт социального прогнозирования /
Д. Белл : пер. с англ. - М. : Academia, 2004. - CLXX, 788 с.
2. Губанов, С. Системный выбор России и уровень жизни / С. Губанов // Экономист. - 2011. -
№ 11. - С. 3-55.
3. Итоговый доклад о результатах экспертной работы по актуальным проблемам социально-экономической стратегии России на период до 2020 года «Стратегия-2020: Новая модель роста - новая социальная политика» [Электронный ресурс] // Стратегия-2020. Стратегия социально-экономического развития страны до 2020 года. -2012. - URL: http://2020strategv.ru (дата обращения: 1.11.2012).
4. Принуждение к инновациям: стратегия для России. Сборник статей и материалов / под ред.
В. Л. Иноземцева. - М. : Центр исследований постиндустриального общества, 2009. - 288 с.
5. Российский статистический ежегодник. 2011 : Стат. сб. / Росстат. - М., 2011. - 795 с.
□ Авторы статьи:
Кочергин Логачев
Дмитрий Геннадьевич, Владимир Анатольевич,
аспирант каф. экономики КузГТУ. докт. экон. наук, проф. каф. экономи-
Email: dmitrv887@mail.ru ки КузГТУ. Email:lva.eti@kuzstu.m
