CC BY
387
Шубина Вероника Юрьевна
аспирант кафедры уголовного права и криминологии Кубанского государственного университета (тел.: 89184476289)
Пособничество в совершении преступления в истории отечественного уголовного законодательства (Хв.- начало ХХв.)
Аннотация
В статье осуществлен исторический анализ основных этапов становления института пособничества в совершении преступления в уголовном законодательстве России. Хронология исследования охватывает период Х в.- ХХ в. Автор отмечает, что отдельные положения о пособнике впервые нашли свою законодательную регламентацию в Судебнике 1550 г. А содержательное становление пособничества происходило на фоне отграничения его от категории прикосновенности к преступлению. Наиболее оптимальная законодательная дефиниция пособничества была закреплена лишь к концу XIX в. в нормах Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. В статье подвергается критике современная трактовка пособника, предлагаемая законодателем в УК РФ 1996 г
Annotation
The author notes that separate positions about accomplice have for the first time found its legislative regulation in Sudebnike 1550 But profound formation assisting occurred on background отграничения it from category прикосновенности to crime. The most optimum legislative definition assisting was bolted only by the end of XIX v. in rate of the Code of law about punishment criminal and correct-flesh 1845 critic modern interpretation accomplice is subjected to In article, proposed by lawmaker in UK RF 1996
Ключевые слова: пособничество, пособник, прикосновенность к преступлению, интеллектуальное пособничество, физическое пособничество.
Key words: assisting, accomplice, прикосновенность to crime, intellectual assisting, physical assisting.
Институт соучастия в преступлении служит одним из инструментов реализации проводимой государством уголовной политики.
Исторически его служебная функция выражалась в обосновании уголовной ответственности лиц, которые сами непосредственно объективную сторону преступления не выполняли, но в различных формах оказывали ему содействие. Традиционно в законе это реализовывалось через определение видов соучастников и дифференциацию их ответственности. Уже в древнейших источниках отечественного уголовного законодательства мы находим упоминание о лицах, осуществляющих помощь в совершении преступления - пособниках. Однако, несмотря на кажущуюся очевидность содержания действий пособника преступления, как в теории, так и правоприменительной практике остается достаточно много вопросов, связанных с их правовой оценкой. Не спасает ситуацию и
одно из наиболее развернутых определений пособника, закрепленное в ч. 5 ст. 33 УК РФ. Так, в ходе анкетирования 67 работников следственного комитета при прокуратуре РФ по Краснодарскому краю 74, 6 % респондентов отметили, что зачастую пособники преступления не привлекаются к уголовной ответственности.
Представляется, что системный анализ данного вопроса невозможен без его исторического экскурса.
Сквозь толщу веков, на всем протяжении становления и развития отечественного уголовного права прослеживается традиционно пристальное внимание законодателя к преступлениям, совершенным при участии нескольких лиц. Уже к моменту образования древнерусского государства в законодательстве проводится отграничение преступлений, совершенных в соучастии и в одиночку. Например, ст. 40 Краткой редакции Русской Правды указывала, что если украдут овцу, козу или свинью, притом одну овцу украли 10
46
ВЕСТНИК КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ • 2010 • №2
(человек), то пусть положат 60 резан штрафа (каждый) [1]. Сохранялось аналогическое указание и в Пространной редакции Русской Правды. Так, в ст. 41 указывалось: "Если кто крадет скот из хлева или (обкрадет) дом, то платить ему 3 гривны и 30 кун, если крали несколько (воров), то (также) каждому платить по 3 гривны и 30 кун". Сходное наказание предусматривалось и в ст. 43 указанного источника: "Если обкрадут гумно или (украдут) зерно в яме, то сколько бы (воров) не совершало кражу, каждый из них платит по 3 гривны и по 30 кун" [2]. Следовательно, в рассматриваемый период закреплялся принцип равной ответственности всех участвовавших в преступлении лиц. Показательно и то, что виновные наказывались за совместное совершение только имущественных преступлений. На это указывал и А. Н. Трайнин: "От редакции к редакции развивались указания, определяющие ответственность нескольких лиц, особенно четко это проявилось в имущественных преступлениях в целях защиты частной собственности, которые позднее послужат основанием для развития института соучастия" [3].
Показательно, что в нормах Русской Правды были предприняты попытки регламентации ответственности за пособничество в форме укрывательства, попустительства,
недоносительства. Например, в ст. 11 Краткой редакции Русской Правды закрепляется ответственность за укрывательство иностранцами челядина [4]. В ст. 112 закреплялась ответственность в отношении лиц, оказывающих помощь беглым холопам "...аже слышав кто или зная и ведая, оже есть холоп, а даст ему хлеба или укажеть ему путь,..." [5]. Таким образом, достаточно широко регламентировались различные формы прикосновенности к преступлению. В этой связи следует присоединиться к мнению А. Н. Трайнина и М. И. Ковалева о том, что отсутствие в указанном источнике деления соучастников на виды, является свидетельством оценки высокой степени общественной опасности деятельности соучастников, независимо от их роли в совершении преступления. Соучастие было известно давно, оно не требовало закрепления в законе, так как было очевидным [6]. На взгляд М. И. Ковалева: "Именно поэтому никому и в голову не пришло специально оговаривать ответственность за совместную деятельность нескольких лиц" [7]. Нельзя также не учитывать и господствующее в рассматриваемый период объективное вменение в совершении преступления. Как справедливо указывал П. Колосовский: "На Руси
большое внимание уделя-лось не помыслам как продукту мыслительной деятельности преступника, а наоборот, действию" [8].
Следовательно, несмотря на то, что в Русской Правде не содержалось правовых установлений о криминализации действий пособника преступления, в целом, для становления института соучастия они сыграли важную роль. По справедливому замечанию В. В. Момотова, указанный источник важен не только в связи с первым упоминанием в истории отечественного уголовного законодательства о соучастии в совершении преступления, но и санкциями. "Ведь санкция, предусмотренная данной статьей (ст. 40 Краткой редакции Русской Правды -примеч. автора), отражает процесс формирования именно уголовного права как права публичного, для которого сфера социального интереса стоит уже на первом месте" [9]. Здесь уголовный штраф преступник выплачивает в пользу государства, а не как долевой взнос частному лицу за нанесенный вред. В ст. 38 Краткой редакции Русской Правды отражается также тенденция к закреплению принципа неотвратимости публичного наказания за совершение тяжких преступлений, который потеснил более древний институт самозащиты и самосуда [10].
Новый виток в становлении института соучастия в России приходится на конец XV в. и связан с принятием Судебника 1497 г. Этот первый кодифицированный правовой акт, как и предыдущие источники не содержал понятие соучастия, его форм и видов. Тем не менее, ст. 9 устанавливала ответственность лица (подымщика), [11] поднимающего, возбуждающего какое-либо население или часть его против существующего порядка; ст. 19 предусматривала освобождение от ответственности бояр и дьяков за соучастие в неправомерном обвинении. Здесь также следует упомянуть и губную Белозерскую грамоту 1539 г., в которой достаточно четко наряду с непосредственными исполнителями выделялись укрыватели.
В Судебнике 1550 г. норм регламентирующих соучастие в нем содержалось уже больше. О поступательном векторе развития рассматриваемого института свидетельствует закрепление специальной ответственности укрывателей и попустителей по отношению ко всем соучастникам (ст. ст. 56-61) [12]. В них специально оговаривается соучастие в татьбах. Годом позже Стоглав, Сборник постановлений церковно-земского собора 1551 г, вводит такую форму соучастия как заговор.
47
На взгляд А. В. Плужникова: "Судебники 1497 и 1550 гг. установлений о соучастии не содержали, так как основанием ответственности являлось признание вины и народная молва" [13].
Но по мере расширения сфер преступной деятельности, осуществляемой в соучастии, увеличения количества подобных преступлений, а также изменение круга участников преступлений, возникала необходимость в разграничении ответственности недоносителей, укрывателей, попустителей и других соучастников. Все это в конечном итоге и привело к выделению их видов, которое нашло закрепление в Соборном уложении 1649 г. На взгляд Е. В. Епифановой: "Уложение наряду с трактовкой иных правовых институтов дало блестящий образец законодательного понимания соучастия" [14]. В ст. 12 гл. X впервые была законодательно закреплена система видов соучастников, которая основывалась на выделении главных виновников (подстрекателей и исполнителей) и второстепенных - помощников и покровителей (пособников). Главными виновниками считались те, кто непосредственно совершал преступление (физически главные виновники) или же приступил к действию раньше других с самого начала преступления. Участие психологическое, духовное, например, совет, приказание, подстрекательство, также признавалось. Помощники главных виновников совершенного преступления назывались, как правило, товарищами. Эти лица противозаконными действиями или бездействием оказывали содействие в совершении преступления, либо заранее доставляли средства для совершения преступления, либо устраняли препятствия к совершению преступления. К числу помощников относились подводчики, понаровщики, становщики. Подводчики это лица, указавшие заранее о месте и удобном времени для совершения преступления. Поноровщики -лица, охранявшие преступников во время совершения преступления [15]. Покровители -лица, заведомо скрывающие, истребляющие следы преступления или самих преступников или заведомо принимающие к себе на сохранение или на продажу незаконно добытые вещи. Все указанные лица наказывались наравне с главными виновниками преступления. В 1661 г. нормы Уложения дополняются установлениями об ответственности соучастников
фальшивомонетничества. В них особо оговаривалась ответственность пособников - отсечение двух пальцев. Пособниками же в указанном преступлении признавались лица, обязанные наблюдать за денежными мастерами [16].
Следовательно, именно в этом памятнике средневековья впервые производилось достаточно четкое и, по сути, завершенное деление соучастников на виды с выделением фигур исполнителя, подстрекателя и пособника. Деление соучастников на виды напрямую связывалось с индивидуальным подходом правоприменителя при назначении виновному конкретной меры наказания.
Таким образом, в результате развития средневекового уголовного законодательства в России к концу XVII в. был сформирован институт соучастия, который достаточно детально регламентировал пособничество в совершении преступления, его виды, а также ответственность за содеянное в соучастии. По мнению Н. Г. Иванова: "Уголовно-правовая доктрина советского периода не внесла ничего принципиально нового в определение основных признаков соучастия по сравнению с определением, предлагаемым в Соборном уложении" [17].
В условиях раздробленности государства ставится задача укрепления централизованной власти. Ее решению способствует становление института соучастия, позволяющего осуществлять подавление довольно значительного круга лиц активно препятствующих или не являющихся сторонниками централизации. В период укрепления государственной власти возникает дополнительная задача, связанная не только с укреплением политической власти, но и защитой основы власти - собственности. Этот период характеризуется, в частности, ростом корыстной групповой преступности и необходимостью п р о т и в о д е й с т в и я е й, а также л иц а м , прикосновенным к преступлениям. На данном этапе наблюдается детализация института соучастия по формам соучастия и видам соучастников. В дальнейшей истории развития правовой мысли дореволюционного периода идея о дифференцированном подходе к назначению наказания соучастникам преступления заняла ведущие позиции, неизменно подтверждаясь законодательными актами.
Дальнейший виток развития института соучастия приходятся на сложную эпоху формирования в России абсолютной монархии. Уголовная политика указанного периода должна была сочетать в себе высокий карательный потенциал и, вместе с тем, сохранить прогрессивные начинания законодателей предыдущего этапа. Все это нашло отражение в нормах Воинского Артикула Петра I. В нем содержались нормы о соучастии,
48
ВЕСТНИК КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ • 2010 • №2
заключающиеся, прежде всего в том, что широкое распространение получила система приравнивания ответственности соучастников. Наряду с отмеченной уравнительной тенденцией в петровском законодательстве, как было сказано выше, находит, однако, отражение и другая, тенденция, выражающаяся в попытках установить различную ответственность для разных категорий участников преступления. Так, в нем выделялись такие виды соучастников, как подстрекатель (арт.2), недоноситель (арт.19), пособник (арт.95), укрыватель (арт.190), организатор (арт. 68).
Пособником признавалось лицо, содействовавшее совершению, сокрытию преступления или его следов. Кроме того, к пособникам относились лица, которые помогали, вспомогали, подавали совет, потакали, укрывали. Что касается укрывательства, то оно, в силу своей повышенной опасности, особо регламентировалось в дополнительных законах. В частности Указ об укрывательстве разбойников от 24 февраля 1699 г., Указ об укрывательстве воров от 30 октября 1719 г., Указ об укрывательстве беглых людей от 5 февраля 1705 г. и т.д. Морской устав Петра I в главе "Об утаении и увозе злодеев" приравнивал ответственность укрывателей, недоносителей, попустителей к ответственности главных виновников преступления. Аналогичные нормы о равной ответственности всех соучастников преступления содержались и в Артикуле воинском (арт.155) Наряду с этим, в соответствии с Воинским и морским ус-тавами в отдельных исключительных случаях судам разрешалось применять в отношении пособников наказания более мягкие, чем к главным виновникам.
Таким образом, институт соучастия в середине XVII в. - начале XVIII в. продолжил свое поступательное развитие в нормах отечественного уголовного законодательства. Впервые законодатель устанавливает общий принцип ответственности за соучастие как за совместное, цельное участие в едином противоправном деянии. Более детальное закрепление нашли в законодательстве Петра I и положения о пособничестве, которое впервые рассматривалось как сложная система альтернативных действий, охватывающих как интеллектуальную, так и физическую помощь исполнителю преступления.
Важный этап в развитии принципа индивидуализации ответственности соучастников связан и с изданием "Наказа" Екатерины Великой 1767 г. Впервые в истории отечественного уголовного права "Наказ" довольно четко провел
различие между исполнителем и другими соучастниками ("сообщниками") и требовал установления различного наказания для них. В основе указанного различия лежала оценка вклада каждого из соучастников в совершение преступления и кореллирующей ему ответственности. Эти положение получили свое дальнейшее развитие. Так, в 1833 году был введен в действие "Свод законов уголовных", который внес существенные изменения в институт соучастия в преступлении. Так, в разделе I Книги первой тома XV содержались нормы "О сообществе в преступлениях" [18]. В них выделялись следующие категории участников: а) сообщники, кои в совокупности привели преступление в действие, и зачинщики, кои действовали вместе с другими, но прежде их первые положили умысел и согласили к тому других, или первые подали пример к совершению преступления прочим; б) помощники и участники, которых насчитывалось всего шесть категорий. В данном нормативном акте также проводился принцип индивидуализации наказания. Однако наиболее детальная разработка института соучастия в России была осуществлена лишь к середине XIX в.
Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года явилось результатом проведенной в Российской империи кодификации уголовного законодательства. В ст. 13-17 Уложение различало два вида соучастия: соучастие без предварительного соглашения (скоп) и соучастие по предварительному соглашению (заговор). В ст. 14 были даны обобщающие определения главных виновных и участников. А в ст. 15 даны понятия зачинщиков, подговорщиков, подстрекателей и пособников. В статье 12 Уложения перечисляются составные действий пособника: непосредственная помощь главным виновникам в содеянии преступления; доставление средств для содеяния преступления, устранение препятствий. А согласно ст. 13 пособниками признавались лица, которые, хотя не принимали прямого участия в самом совершении преступления, но из корыстных или иных личных видов, помогали или обязались помогать умыслившим оное, советами или указаниями и сообщением сведений, или же доставлением других каких-либо средств для совершения преступления, или устранением представлявшихся к содеянию одного препятствия, или заведомо, перед совершением п р е с т у п л е н и я , д ава л и у с еб я у б е жи щ е умыслившим оное, или же обещали способствовать сокрытию преступников или преступления после содеянного [19].
49
Следовательно авторы Уложения стремились дать наиболее полный перечень деяний, составляющих пособничество в преступлении. Подобный подход следует признать оправданным с точки зрения правоприменения, так как при правовой оценке пособничества нередко возникает ситуация необходимости отграничения его от прикосновенности к преступлению. С этих же позиций импонирует и закрепленный в Уложении формальный подход к назначению наказания соучастникам, который основывается на объективно выполненной каждым совместно действующим лицом роли.
Уголовное уложение 1903 года не только существенно упростило систему видов соучастия, относя к ним исполнителя, подстрекателя и пособника, но и дало определение соучастию: "Деяние, учиненное несколькими лицами, согласившимися на его совершение или действовавшими заведомо сообща". Следовательно, основным признаком соучастия по Уголовному уло-жению являлась общность вины. Ст. 51 Уложения дает перечень соучастников, к ним отностяся:а) непосредственно учинившие преступное деяние или участвовавшие в его выполнении; б) подстрекнувшие другого к соучастию в преступном деянии; в) пособники, доставившие средства или оказавшие помощь учинению преступного деяния советом, указанием или обещанием не препятствовать его учинению или скрыть его.
Таким образом, пособниками признавались лица, не участвующие в самом преступлении, а только помогающие его выполнению. Для пособничества было важно, чтобы между действиями пособников и действиями виновного в совершении преступления была связь, доказывающая соглашение на совершение намеченного преступления. Пособник всегда должен был знать о том, что его действия будут способствовать совершению преступления. Таким образом, Уголовное уложение 1903 г. дает более сжатое определение пособника, так как из деяний его составляющих выводится сообщение сведений и физическое укрывательство преступников. Наряду с этим в Уложении вводился принципиально новый подход к ответственности соучастников преступления. Так, в частности, подстрекатель и пособник наказывался в тех случаях, когда это оговаривается в статье Уложения. Если помощь соучастника была несущественной, то наказание могло быть смягчено.
В результате проведенного историкоправового анализа норм о пособнике в
преступлении, содержащихся в основных памятниках отечественного права напрашивается ряд выводов:
несмотря на то, что законодательная дефиниция соучастия, была сформулирована только к середине XIX века Уложением о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., отдельные положения о видах соучастников, в том числе и пособнике, получили закрепление уже в ранних источниках отечественного права (в губной Белозерской грамоте 1539 г. и Судебнике 1550 г.);
становление дефиниции пособника происходило на фоне отграничения соучастия от прикосновенности к преступлению;
традиционно в источниках российского права на всем протяжении его развития понятие пособника раскрывается посредством перечисления совершаемых им деяний;
в различные периоды формирования уголовноправовых норм, разнится содержание объективной стороны пособничества, наиболее широко она определялась в ст. 12 и 13 Уложения о наказаниях уголовных и исправи-тельных 1845 г.;
представляется необоснованным отказ законодателя от указания физического укрывательства, заранее не обещанного укрывательства, а также преступного попустительства в числе деяний пособника, закрепленных в ч.5 ст. 33 УК РФ,
Резюмируя сказанное, подчеркнем, что не отвечает современной криминальной ситуации, связанной с ростом преступлений, совершаемых в соучастии, предлагаемое законодателем в УК РФ 1996 г. узкое понимание пособничества. Немаловажную роль здесь играет и ограниченность уголовно-правовой превенции в отношении лиц, оказывающих умышленное содействие преступной деятельности. Большие перспективы, в этой связи, таит в себе опыт российского наследия в сфере уголовного нормотворчества, в частности по вопросам закрепления дефиниции пособника в преступлении, который не только актуален в условиях современности, но и, как представляется, крайне необходим для оптимизации действующего уголовного закона и практики его применения.
1. Памятники русского права. М., 1952. С. 80.
2. Российское законодательство Х-ХХ веков. М., 1984. Т. 1.
3. Трайнин А. Н. Учение о соучастии. М., 1941.С. 23.
so
ВЕСТНИК КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ • 2010 • №2
4. Русская правда (Краткая редакция) // Российское законодательство Х-ХХ веков. Т. 1. Законодательство Древней Руси. М.: Изд-во Наука. 1984. С. 47.
5. Хрестоматия по истории отечественного государства и права. Хвек-1917 год. М., 1998. С.
18.
6. Трайнин А. Н. Учение о соучастии. С. 29.
7. Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. Свердловск, 1960. Ч. 1. С. 46.
8. Колосовский П. Очерк исторического развития преступлений против жизни и здоровья: Опыт исследования по русскому праву. М., 1857. С. 77/Цит. по В.В. Момотов Формирование русского средневекового права 1Х - Х.IV вв. М., 2003. С. 328.
9. Момотов В.В. Указ. раб. С. 331.
10. Свердлов М. Б. От Закона Русского к Русской Правде. М., 1988. С. 89.
11. Хрестоматия по истории отечественного
государства и права. Хвек-1917 год. М., 1998. С. 40.
12. Хрестоматия по истории государства и права.Х век-1917 год. М., 1998. С. 58.
13. Плужников А. В. Соучастие в преступлении (проблема соучастия общего и специального субъекта). Автореф. дисс. кандид. юрид. наук. М., 2008. С. 10.
14. Епифанова Е. В. Становление и развитие института соучастия в преступлении в России. Краснодар, 2003. С. 21-22.
15. Российское законодательство Х-ХХ веков: В 9 т. Т. 3. М. 1985. С. 424.
16. Там же. С.263.
17. Иванов Н. Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. Саратов, 1991. С. 9.
18. Свод законов Российской империи. Т. 11 и Т. 12. СПб., 1833.
19. Хрестоматия по истории отечественного государства и права Х -1917 год. М,, 1998. С. 224.
51
