CC BY
142
страницы истории
ПОСЛЕДНИМ МИНИСТР ФИНАНСОВ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ*
Л.А. МУРАВЬЕВА, кандидат исторических наук, доцент кафедры экономической истории и истории экономических учений Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации
Становление взглядов П.Л. Барка, профессионализма чиновника и банкира. Петр Львович (Людвигович) Барк (1869-1937) вошел в историю как последний министр финансов Российской империи. Его пребывание на этом посту (1914-1917) совпало с суровыми годами Первой мировой войны.
П.Л. Барк родился 6 (18) апреля 1869 г. в селе Новотроицкое Александровского уезда Екатери-нославской губернии, где его отец Л.Г. Барк — выходец из Лифляндской губернии был управляющим лесничеством. Награжденный орденом Св. Владимира IV степени, он получил потомственное дворянство. В 1887 г., когда семья перебралась в Санкт-Петербург, П.Л. Барк поступил на гимназический курс в училище при лютеранской церкви святой Анны, а затем — на юридический факультет Санкт-Петербургского университета.
Окончив университет в 1891 г., он начал службу помощником столоначальника в Особенной канцелярии по кредитной части (Кредитной канцелярии) Министерства финансов (1892) и сменил отчество, став «Львовичем». По делам службы П.Л. Барк часто бывал за границей — в Берлине, Лондоне и Амстердаме. Поскольку в Министерстве финансов, которое в 1892 г. возглавил С.Ю. Витте, большое внимание уделяли образовательному уровню и практическому опыту сотрудников, молодого Барка начали направлять за
* Статья публикуется по материалам журнала «Финансы и кредит». 2014. № 40 (616).
границу для стажировки. Обучение банковскому делу он проходил в Голландии, Англии, Франции. Но особенно результативным было пребывание в Германии — в известном берлинском Банкирском доме Мендельсонов, который имел давние деловые связи с Министерством финансов Российской империи. Как отмечал С.Ю. Витте, «... школа Мендельсона пошла Барку впрок» [1].
Как способный чиновник П.Л. Барк быстро продвигался по служебной лестнице. В 1894 г. началась его служба в Государственном банке на должности младшего столоначальника. Через год он стал секретарем при управляющем, а через два года — одним из директоров Петербургской конторы Государственного банка, возглавив отделение заграничных операций. Было ему в тот период всего 28 лет. Заграничные поездки в Европу и восточные страны, активное участие в обсуждении насущных экономических и торговых проблем сделало Барка заметной фигурой в деловых кругах столицы. Свое служебное положение он решил укрепить удачной женитьбой. В то время сотрудники Министерства финансов для вступления в брак должны были получить свидетельство от банка о холостом положении, православном вероисповедании и согласии на брак. В 1900 г. П.Л. Барк женился на дочери барона Л.Ф. Берга — Софье Леопольдовне. В семье Барка росли двое детей — дочь Нина, в замужестве — Се-менова-Тянь-Шанская (1900-1975) и сын Георгий (1904-1936), умерший молодым.
Выдающийся реформатор С.Ю. Витте в те годы приступил к реализации своей программы экономического проникновения на Средний и Дальний Восток. Для этого требовались подготовленные, знающие специалисты, к числу которых П.Л. Барк и относился. Он стал председателем правления Ссудного банка, а позднее — Учетно-ссудного банка в Персии, выполняя разнообразные кредитные операции непосредственно за границей. Для оперативного выполнения своей миссии Барк пользовался кредитом банка на сумму 100 тыс. руб. [2]. Через год П.Л. Барк вошел в правление Русско-Китайского банка. Оба банка были негласными филиалами российского Государственного банка.
В 1900 г. С.Ю. Витте начал реформу Петербургской биржи. При ней планировалось создание фондового отдела. Разработкой положения о новом отделе от Госбанка занимался П.Л. Барк. Положение было призвано уберечь биржу от спекуляций со стороны сомнительных элементов, зависимости от банков и усилить влияние на ее деятельность финансового ведомства. В 1901 г. П.Л. Барк был избран товарищем председателя фондового отдела Петербургской биржи. Через год он стал директором правления Энзели-Тегеранской железной дороги и персидского страхового и транспортного обществ [12].
Когда в России заполыхала первая революция 1905 г., отголоски которой проникли и в Министерство финансов, П.Л. Барк возглавил Санкт-Петербургскую контору Государственного банка, вынужденно оставив некоторые предыдущие должности. В 1906 г. он стал товарищем (заместителем) управляющего Госбанком С.И. Тимашева. Революция явилась серьезным испытанием для финансов страны в условиях остановки фабрик и заводов, закрытия магазинов, вывода из строя водопровода и прекращения подачи электроэнергии. Однако руководство Госбанка позаботилось о том, чтобы разместить на территории учреждения собственную электростанцию, началась разработка и новой системы сигнализации. Специальная комиссия охраняла Госбанк, Казначейство, сберегательные кассы и Ссудную казну. Был установлен новый порядок перевозки ценностей, названный «инкассацией».
В 1906 г. П.Л. Барк совместно с В.Н. Коковцовым, А.И. Вышнеградским и Я.И. Утиным участвовал в переговорах о получении займа в Париже. В ходе поездки стало известно, что на место С.И. Тимашева прочат престарелого управляющего киевской конторой Госбанка Г.Е. Афанасьева. Рассмотрение новой кандидатуры на должность
управляющего Государственным банком заставило П.Л. Барка уйти в отставку, так как он опасался, что вся тяжесть работы и ответственности обрушится на него. Такой поворот событий не входил в его планы на данном этапе и не очень соответствовал его характеру и темпераменту [2]. Он предпочел службу в Министерстве внутренних дел и занятие коммерцией. П.Л. Барк входил в правления ряда транспортных и промышленных компаний, а в 1907 г. стал директором-распорядителем и членом правления Волжско-Камского коммерческого банка, который был в числе немногих депозитных банков России с широкой сетью отделений по всей стране. Министерство финансов через отделения данного банка неоднократно размещало внутренние займы.
В 1911 г. по представлению председателя Совета министров П.А. Столыпина П.Л. Барк был назначен товарищем (заместителем) министра торговли и промышленности С.И. Тимашева с производством в чин действительного статского советника. В соответствии с новой должностью он участвовал в разработке законодательных актов по промышленности, заседал в комиссиях по пересмотру торговых договоров и таможенных тарифов, делал представления в Совет министров о состоянии акционерных обществ и их уставах. Современники отзывались о нем неоднозначно. Русский посол в Лондоне А.К. Бенкендорф характеризовал П.Л. Барка как первоклассного финансиста, человека рассудительного, твердого, уравновешенного и без слепого упрямства. По отзыву коллег, не желавших его повышения по службе, П.Л. Барк отличался заносчивостью, нетерпимостью и недружелюбным отношением к людям. Большого доверия и благосклонности не испытывал к нему и министр С.И. Тимашев. Ходили слухи, что Барка прочили на пост министра финансов, но убийство П.А. Столыпина в сентябре 1911 г. в Киеве несколько отодвинуло это назначение.
Стремление императора Николая II любыми путями выйти из финансового кризиса и укрепить бюджет страны заставило его задуматься о новом главе финансового ведомства. П.Л. Барк был удостоен императорской аудиенции, во время которой изложил императору программу своих ближайших действий. Главными пунктами программы были введение подоходного налога и сокращение продажи водки [3].
Управляющим министерства финансов П.Л. Барк стал 30.01.1914, а 06.05.1914 занял пост министра финансов, который совмещал с должностью шефа Отдельного корпуса пограничной стражи.
В день своего назначения он посетил отставленного министра финансов В.Н. Коковцова. Вот как об этом пишет В.Н. Коковцов в своих воспоминаниях. «Он вошел в кабинет весьма смущенный и сказал, что пришел. выразить мне глубокое свое уважение. и просить моей помощи и совета. Барк начал с того, что назначение свалилось на него, как снег на голову. Я сказал ему, прежде всего, что его назначение не было для него неожиданностью, оно подготовлялось издавна. Еще в 1910 году, когда он был назначен товарищем министра торговли, все говорили открыто, что Тимашев взял его не столько по собственному выбору, сколько потому, что на него указал покойному Столыпину Кривошеин, видя в нем более сговорчивого, чем я, министра финансов в будущем . Я перешел затем к самой его просьбе о помощи и сказал: .рескрипт, данный на ваше имя, ясно говорит, что вы должны делать не то, что делал я, а прямо противоположное. Я дал ему даже дружеский совет: как можно скорее эмансипироваться от моего влияния и подобрать себе новый штат основных помощников.» [6]. Более В.Н. Коковцов и П.Л. Барк не встречались.
На посту министра финансов. Деятельность Министерства финансов в ту пору была очень обширной. Оно управляло почти всеми экономическими отраслями страны, а также руководило Государственным банком, управлениями государственных сберегательных касс по делам мелкого кредита, Крестьянским поземельным банком и Государственным дворянским земельным банком, Кассой городского и земского хозяйства, Главным казначейством, Государственной комиссией погашения долгов, Экспедицией заготовления государственных бумаг. Возглавив министерство, П.Л. Барк сменил всех трех своих товарищей (заместителей). Новый министр начал проводить намеченную ранее программу.
С началом Первой мировой войны был прекращен золотой размен кредитных билетов на золото — любимое детище С.Ю. Витте. Как вспоминал барон Розен о своей последней встрече с Витте: «Мы оба понимали, что грядет конец всего, что было нам дорого, ради чего мы жили» [7]. С этого времени за рублем закрепилось наименование «деревянный». Законом от 16 (29) сентября 1914 г. была прекращена торговля водкой во время войны. В конце июля 1914 г. в 5 раз расширилось эмиссионное право Государственного банка. Возобновилась практика учета 5%-ных казначейских обязательств с новой эмиссией под их обеспечение, а также выпуск краткосрочных билетов казначейства («серий»). В докладе П.Л. Барка
царю «О мерах, принятых Государственным банком вследствие чрезвычайных событий в промежуток с 25 декабря 1914 г. по 15 января 1915 г.» говорилось о трудностях доставки денег из столицы на места.
В условиях нехватки денежной массы начались спекуляции, особенно мелкими купюрами, которые спекулянты продавали за отдельную плату. Дополнительный выпуск банком кредитных билетов увеличил обращаемую денежную массу на 46 млн руб., или более чем на 93% к марту 1915 г. Часть денег возвращалась в виде вкладов в сберегательные кассы. В целом, по данным Барка, наблюдалось удорожание всех товаров вследствие их несвоевременного подвоза, а также нехватки и удорожания рабочих рук. В марте 1915 г. Комитет финансов расширил эмиссионное право Государственного банка до 1 млрд руб., также одобрил выпуск 5%-ных обязательств и 20 новых серий 4%-ных казначейских билетов. Рынок продолжал испытывать нехватку наличности под влиянием отмены винной монополии, сокращения частных торговых оборотов и отказа продавцов отпускать товар под вексель в кредит. Отменив золотой стандарт, правительство продолжало чеканить серебряную монету. Население старалось ее припрятать в качестве сокровищ на «черный день», занимаясь тезаврацией. Положение с разменной серебряной монетой стало угрожающим во второй половине 1915 г. Как временную меру П.Л. Барк предложил использовать денежные знаки достоинством 5, 10, 15 и 20 копеек с надписью «Имеют хождение наравне с серебряною разменной монетой». Комитет финансов одобрил это предложение, пополнив его выпуском марок достоинством 1, 2, 3 копейки. Выпуск таких марок начался в Петрограде в сентябре 1915 г. «Монетный голод» провоцировал беспорядки на улицах городов, погромы магазинов и лавок на рынках. Наибольшие трудности испытывали малоимущие слои населения, в частности рабочие. Поэтому наряду с выпуском марок как средства скорейшего преодоления кризиса мелкой монеты было принято решение увеличить чеканку серебряной и медной монеты.
В дополнительной денежной эмиссии для покрытия военных расходов П.Л. Барк видел худший вид налога, но другого средства не было. Некоторые финансисты предлагали установить предел эмиссионного права Государственного банка, однако П.Л. Барк и управляющий банком И.П. Шипов с этим предложением не согласились, так как опасались общественного взрыва в случае его последующего нарушения. В августе 1915 г. законопроект об увеличении эмиссионных прав Государственного
банка еще на 1 млрд руб. был одобрен обеими палатами российского парламента и утвержден императором. Средством ограничения эмиссии крупных размеров стала пропаганда замены операций за наличный расчет на чековый. Такую инициативу охотно подхватили представители деловых кругов. Но в целом рынок ценных бумаг оживился недостаточно. В 1916 г. Государственный банк столкнулся с проблемой нехватки бумаги для печатания новых денег. Вскоре обозначилась еще одна проблема. За границей внезапно увеличился спрос на рубли. К этому подстегивал его низкий курс и надежда на то, что после войны он повысится. Интерес к рублю стали проявлять Германия и Австро-Венгрия, приобретая крупные суммы через нейтральные страны. Русские рубли требовались им для обращения на оккупированных территориях, население которых больше доверяло русским деньгам, пренебрегая германскими и австрийскими. Подводя итоги эмиссионной практики в ноябре 1916 г., П.Л. Барк отмечал, что эмиссионные права Государственного банка увеличились более чем на 5 млрд руб. [1]. Вплоть до 27.02.1917 П.Л. Барк продолжал настаивать на дальнейшем расширении эмиссии путем выпуска новых казначейских билетов.
С началом Первой мировой войны главные статьи государственных расходов претерпели существенные изменения. Основным новаторством стало образование военного фонда, из которого поступали ассигнования на боевые действия и прочие военные расходы, инвестиции на содержание предприятий по выпуску оружия и строительство новых казенных военных заводов. Основная проблема военного фонда состояла в том, что это образование было совершенно неподконтрольным, что еще больше запутывало политику в области формирования бюджета на период войны. Такое разделение привело к резкому сокращению расходной части ординарного бюджета. Довоенные ограниченные права Думы по рассмотрению госбюджета стали еще меньше, что постоянно обостряло борьбу мнений при обсуждении государственной росписи. Находящийся вне контроля военный фонд всячески провоцировал антиправительственные настроения законодательных палат при обсуждении бюджетных статей и смет, выделяемых на гражданские расходы. Думская критика не влияла на бюджетную политику Министерства финансов, так как после горячих споров и дебатов депутаты все же соглашались с представленным документом. Закупки продовольствия для армии стали единственным ассигнованием для сохранения сельскохозяйс-
твенного производства. Выделение значительных средств на строительство новых железных дорог не спасало от транспортного кризиса, не способного к одновременному обслуживанию армии и тыла.
Денежная эмиссия и конверсия производства приводили к обесценению денег и росту цен на товары. Дороговизна была не просто приметой военного времени, а приобрела всеобщий характер. Дорожали основные виды сырья и потребительские товары. В первую очередь цены росли в крупных городах. Этому во многом способствовали нерегулярная работа транспорта, повышение налогов, рост стоимости рабочих рук, ограничение кредита и падение курса рубля. Борьба с инфляцией требовала разработки политики правильного ценообразования. Палитра правительственных средств в этой области не отличалась многообразием. В основном применялся метод введения предельных цен, а когда он окончательно перестал срабатывать, обратились к реквизиции продовольствия и сырья. Программа разумных инвестиций была разработана с большим опозданием — в 1916 г., когда кризисные явления стали необратимыми. К тому же Россия так и не перешла на карточное снабжение, подобно другим воюющим странам.
Вступление Российской империи в войну показало неизбежность реформирования фискальной системы. Как и в любой стране, основу российского государственного бюджета составляли прямые и косвенные налоги. Изменения охватили все виды налогообложения. Доходная часть ординарного бюджета потеряла четверть поступлений в связи с запретом на продажу спиртных напитков и отменой винной монополии. Для компенсации потерянных доходов правительство подняло ставки обложения для всех видов налогов и сборов. Под руководством министра финансов П.Л. Барка в 1915 г. была подготовлена записка «К вопросу о преобразовании действующей налоговой системы». Составители обосновывали необходимость повышения прямого и косвенного налогообложения (с акцентом на последний), а также введения новых видов налогов.
При разработке новой системы прямого налогообложения Барк прислушивался к мнению «сведущих людей» в лице ученых. По вопросу повышения ставки поземельного налога велись длительные дискуссии. Победили сторонники отказа от дополнительного налога с земли. Наиболее удобными объектами для повышения налоговых ставок были признаны: городская недвижимость, торговля, промышленность, промыслы, сборы с
денежных капиталов, квартир, наследственного имущества. С началом войны власти вернулись к проекту о введении налога с лиц, освобожденных от воинской повинности. Военный налог был введен с 1915 г. на мужчин в возрасте до 43 лет, не подлежащих призыву в армию.
Косвенное обложение традиционно было преобладающим в России. Его основу составляли акцизы. Для решения всех вопросов была образована Комиссия по косвенным налогам и казенным монополиям. В военное время увеличили акцизы на сахар, дававший наибольший доход казне, на табак, пиво, вина, нефтепродукты, прессованные дрожжи. Появились новые виды косвенного обложения. Ему подвергались отечественный и ввозной хлопок, игры в тотализатор. Пересматривалась в сторону увеличения система таможенных тарифов и таможенного обложения. В 1915 г. П.Л. Барк представил законопроект, запрещающий ввоз товаров из стран, воюющих с Россией, поддержанный Советом министров. Увеличились судебные пошлины, ставки железнодорожных перевозок. К новым налогам можно было отнести налог на электрическое освещение в размере от 1 до 4 коп. за КВт-ч. Под акцизное обложение попали крахмальный сахар и патока, охотничий порох, игральные карты, бильярд, реклама. В целом в военные годы косвенное обложение продолжало оставаться самой динамичной частью налоговой системы и увеличилось на 570 млн руб. [9]. Кроме государственных налогов существовали еще дополнительные сборы в земские, городские и мирские бюджеты.
Несмотря на введение новых видов налогов, система во многом сохранила архаизм, так как ее стержень по-прежнему составляли косвенные налоги. Повышение всех налоговых ставок создавало в обществе дополнительное социальное напряжение. Этатизм власти так и не распространился на введение новых казенных монополий (табачной, спичечной), что усиленно рекомендовали сделать известные русские ученые-экономисты. Такие начинания частично осуществились после Февральской революции.
Последним крупным новаторством в налоговой области стало введение подоходного налога в 1916 г. Обсуждение законопроекта в Думе началось с первых дней министерства П.Л. Барка. Он предлагал взимать 6% с капитала в 100 тыс. руб., а необлагаемый минимум установить в размере 700 руб. Затем было еще несколько проектов, предложенных Думе для обсуждения в ходе сессий. П.Л. Барк убеждал
императора Николая II, что введение подоходного налога, принятого во многих странах, «.. .составит одно из замечательных событий царствования Вашего Императорского Величества в области устроения русского государственного хозяйства и явится прочною и надежною основой дальнейших преобразований нашего податного дела» [4]. Только 06.04.1916 проект о подоходном налоге стал законом. С дохода 850 руб. взимался налог в 6 руб., возрастая до 48 тыс. руб. с суммы от 100 до 400 тыс. руб. Максимальная ставка обложения составляла 12%. Более высокие доходы облагались дополнительным сбором в 1 250 руб. с каждых 10 тыс. руб. излишка [5]. Закон распространялся на российских и иностранных подданных, постоянно проживающих в России. Вместе с тем в нем перечислялись категории, освобожденные от нового налога. Под действие закона не попала территория Финляндии. Именно введение подоходного налога способно было сделать систему более гибкой и прочной. Однако длительная дискуссия наглядно показала нежелание высших и богатейших слоев общества жертвовать даже частицей своих доходов и скороспелых военный прибылей, полученных от государственных заказов. Составляя государственный бюджет на 1917 г., П.Л. Барк во всеподданнейшем докладе императору уверял, что главным притоком средств в новом году станут «... последовательно... осуществлявшиеся меры по усилению ставок действовавших ранее налогов и введению некоторых новых видов обложения» [4]. Введение нового налога не оправдало ожиданий, так как власти не успели им воспользоваться и собрать намеченные 130 млн руб. В итоге новые поступления покрывали лишь 14% растущих расходов на войну [10].
Источником средств министр финансов считал также внутренние и внешние займы. О неизбежности размещения внутренних займов П.Л. Барк говорил на чрезвычайном заседании Государственной Думы 26.07.1914. Министр подчеркивал, что механизм реализации займов будет зависеть от условий денежного рынка. Идея проведения внутренних займов имела немало противников, сосредоточенных главным образом в Комитете финансов. Значительно обновленный состав Комитета считал проведение крупного внутреннего займа преждевременным и предлагал главный акцент делать на денежную эмиссию и помощь союзников. Преодолеть сопротивление Комитета финансов по размещению внутренних займов помогли настойчивость Барка и поддержка инициативы С.Ю. Витте.
Выпуски двух первых внутренних займов состоялись соответственно в октябре 1914 г. и марте 1915 г. Первый заем на 500 млн руб. обеспечил приток в казну 466 млн руб. К сожалению, второй заем оказался менее успешным. Выступая в июле 1915 г. на заседании Государственной Думы, министр финансов отмечал: «Выручка от займов поступает на текущий счет казны не только наличными деньгами, но также проведением по счетам, списанием, например, с текущего счета в Государственном банке сберкасс и частных кредитных учреждений. Таким образом, оказывается, что с реализацией займа текущий счет казны пополнился, наличные же в кассах Государственного банка увеличились в меньших, по сравнению с возрастанием этого счета, размерах. Вот почему даже при получении ресурсов на ведение войны путем займов приходится, тем не менее, расширять эмиссионные рамки Государственного банка» [11].
Совет министров заметно расширил эмиссионные права Государственного банка, поэтому третий долгосрочный внутренний заем, проведение которого началось в апреле 1915 г., составлял 1 млрд руб. Сочетание внутренних займов с выпуском кредитных билетов помогало не только аккумулировать денежные средства, но и сдерживать рост инфляции. Полностью реализовать третий заем также не удалось. Главным недостатком стало участие только представителей крупной буржуазии и учреждений, которые наличность держали в государственных ценных бумагах. Можно отметить и слабое участие провинции. В 15 крупных городах было размещено только 32 млн руб. К «техническим промахам» третьего займа, по оценкам представителей фракции кадетов в Госдуме, было отнесено сочетание краткосрочности с долгосрочностью погашения, причем, за счет государственных бумаг, эмитированных ранее.
Учитывая перечисленные недостатки, четвертый государственный заем, выпущенный в октябре 1915 г., был ориентирован на публичную подписку. В целях демократизации займа и расширения социальной базы подписчиков за счет «мелких капиталов» выпускались афиши, агитационные брошюры и плакаты. Печать сообщала о крупном успехе подписной кампании. Министр финансов П.Л. Барк также отмечал, что большим шагом вперед стал перенос финансовой тяжести войны с бумажно-денежной эмиссии на кредитные источники. Но это была пропагандистская сторона дела. В действительности все обстояло несколько менее оптимистично. Широкие слои населения, особенно
крестьянство, оказались вне поля действия очередного займа. В одном из циркуляров Управления по делам мелкого кредита Государственного банка отмечалось, что подписка на заем очень поверхностно затронула сбережения крестьян. П.Л. Барк отмечал, что удалось разместить около 800 млн руб., так как свою норму не выполнили коммерческие банки. В дальнейшем недостающая сумма отдавалась банкам по более низкому курсу или вовсе списывалась [11].
Зависимость займов от эмиссии сохранялась и при размещении двух последних внутренних займов (пятого и шестого) в 1916 г. Шестой заем служил не столько ограничению кредитных билетов в обращении, сколько конверсии долговых обязательств государству. Агитационную поддержку шестому займу особенно активно оказывали оппозиционные либерально-демократические силы в лице партий кадетов и прогрессистов и Всероссийского комитета при Государственной думе под председательством М.В. Родзянко. Поскольку оппозиция попутно занималась антиправительственной агитацией и дискредитацией царской семьи и всего политического режима, то деятельность общественных организаций находилась под бдительным контролем государства. Здесь явно расходились оценки Министерства внутренних дел и Министерства финансов на роль общественности, так как П.Л. Барк лично просил М.В. Родзянко усилить популяризацию последнего займа. Демократизация подписчиков произошла не за счет рабочих и крестьян, а в силу привлечения средств низшей интеллигенции, полупролетарских слоев города и сельской буржуазии. В целом результаты подписки не удовлетворяли Министерство финансов. По последнему трехмиллиардному займу государство получило всего 1,4 млрд руб. Вялотекущая реализация займов заставила Министра финансов П.Л. Барка обратиться к Министру иностранных дел С.Д. Сазонову с просьбой об организации подписки на военные займы за границей. Руководители дипломатических миссий получили от Министерства иностранных дел соответствующие запросы, но в основном ответы были отрицательными. О невозможности размещения внутренних российских займов на иностранных рынках сообщили послы Англии, Франции, США, Голландии, Дании и Норвегии. На проведение подписной кампании дала согласие лишь Греция, что пополнило российскую казну несколькими миллионами рублей. Иностранный отдел Кредитной канцелярии Министерства финансов продолжал искать возможности реализации займов за границей.
С помощью ведущих российских коммерческих банков удалось найти подписчиков в Швеции и Персии. Русско-Азиатский банк добился реализации займа свыше 1 млн руб. в Китае. Часть военных займов была размещена среди российских переселенцев в США. В феврале 1917 г. Комитет финансов подвел итоги внутренних займов 1916 г. на своем, как оказалось, последнем заседании. С искренней прямотой и пессимизмом было отмечено, что дальнейшее проведение мероприятий такого рода нуждается в более благоприятной почве. Кредитная канцелярия при рассмотрении вопроса о размещении краткосрочных и долгосрочных займов на 1917 г. пришла к выводу, что «.емкость нашего рынка в отношении помещения в такого рода займы представляется в известной степени использованной» [1].
Мировая война потребовала уточнения финансовой политики в системе международных связей. Основным вопросом оставалась необходимость получения кредитов и валюты на оплату военных заказов. Новизна состояла в том, что партнерами Министерства финансов в его решении становились крупные российские коммерческие банки. Именно такое взаимодействие помогало проникать на европейские и азиатские рынки для совершения финансовых операций. Получение Россией иностранных кредитов зависело также от личных умений, качеств и способностей главного переговорщика — министра финансов. Вопрос о кредитовании империи осложнялся возникшей проблемой французского моратория, введение которого лишало возможности российскую казну пользоваться ее значительными иностранными вкладами. Тем самым Франция пыталась сохранить свое влияние, так как с началом войны она уступила позиции мирового кредитора Англии, а затем США.
По вопросам экономического сотрудничества в военное время страны Согласия периодически проводили переговоры на уровне министров финансов. Первые прошли в феврале 1915 г. в Париже с участием министров финансов: Франции — П. Ри-бо, России — П.Л. Барка, Англии — Д. Ллойда Джорджа. На конференции обсуждались вопросы межсоюзнических расчетов и перераспределения золотого запаса. П.Л. Барку пришлось проявить все свои дипломатические способности при ведении переговоров о получении кредита. После длительной дискуссии требования России были удовлетворены лишь частично. В итоге Россия получила заем в равных долях от Франции и Англии на 1 250 млн франков из расчета 5% годовых на основании довоенного
паритета золотого рубля, равного 2,66 франка, 0,10 фунта стерлингов, 0,51 долл. В сентябре 1915 г. состоялась встреча Барка с Рибо, на которой французский министр не дал четкого ответа на запрос России о предоставлении кредита на 1,5 млрд франков. Кредит в размере 200 млн фунтов стерлингов открыл Банк Англии под учет обязательств русского казначейства. Россия же в соответствии с договоренностью на Парижской конференции вывозила в Англию золото на сумму 1 млрд руб. для оплаты русских заказов. Правда, в Англии П.Л. Барку пришлось иметь дело с новым канцлером казначейства Р. Мак-Кенной, что, по признанию русского министра, было трудней, чем с Д. Ллойдом Джорджем. Но самыми сложными были лондонские переговоры летом 1916 г. Россия просила новые кредиты, хотя ей ставили в вину то, что она не полностью использовала уже предоставленные. Надо отдать должное П.Л. Барку. Он всячески отстаивал интересы страны и сумел вбить клин в ряды союзников сообщением о том, что Россия подписала соглашение о закупках в Америке. Напряженные дискуссии между русским министром финансов и английским канцлером казначейства закончились предоставлением займа в меньших объемах и под залог русского золота. Русского министра поддержали ряд английских политиков и члены делегации Государственной Думы, находящиеся в Англии. На конференции французы уже начали поднимать вопрос о послевоенных расчетах между союзниками. В целом финансовые аспекты межсоюзнических отношений диктовались военным временем и особенностями каждой из стран [1].
Отмена винной монополии, введение подоходного налога, расширение эмиссионного права Госбанка были встречены негативно как придворными кругами, так и Государственной Думой. Несмотря на несогласие с позицией министра финансов, политических и бюрократических кругов, П.Л. Барк получил чин действительного статского советника, стал членом Государственного совета, вошел в масонскую ложу и в числе других министров подписал письмо императору о «коренном разномыслии» с премьером И.Л. Горемыкиным. Он продолжал тесное сотрудничество с финансовыми ведомствами стран Антанты, был противником попыток начать расследование вопроса о национальной принадлежности капиталов российских коммерческих банков и благополучно пережил «министерскую чехарду».
Современники по-разному оценивали деятельность П.Л. Барка на посту министра финансов. Бывший помощник управляющего делами Совета
министров А.И. Яхонтов писал: «В разрешении расходов П.Л. Барк высказывал несомненную широту, особенно на нужды обороны, на культурные запросы и на производительные мероприятия в экономической области. Нельзя было не поражаться самообладанием и выдержкой П.Л. Барка. Трудно даже представить себе всю невероятную сложность и ответственность положения министра финансов в военной обстановке. В его руках был «нерв войны», который надо было беспрерывно питать. Запросы и требования возрастали с каждым днем. В неуклонной прогрессии развивалась пляска уже не миллионов, а миллиардов. Помимо колоссальных затрат на армию и вспомогательные учреждения, приходилось нести огромные чрезвычайные издержки на заграничные заказы и покупки, на выдачу денежного пайка семьям мобилизованных. А источники государственных доходов не только не увеличивались, но и уменьшались в связи с запретом казенной продажи вина, с сокращением таможенных поступлений и вообще с глубоким расстройством всей экономической жизни страны...» [13]. Умение на практике тонко следовать тактике лавирования обеспечило ему прозвище «непотопляемый Барк».
Итак, с началом войны российский бюджет опять начал сводиться с дефицитом. Создание военного фонда нарушило принцип единства бюджета. Введение в жизнь «сухого закона» лишило ординарный бюджет четверти его доходной части. Этот дефицит был преодолен в 1916 г. за счет повышения налоговых ставок и введения подоходного налога. Усилилась роль Государственного банка с расширением его эмиссионного права и проведением облигационных займов. В упадок пришли операции Дворянского и Крестьянского банков. Коммерческие банки вынуждены были прекратить масштабные проекты. Министерство финансов старалось использовать их зарубежные связи для привлечения иностранной валюты. Финансовая политика военного периода отличалась противоречивостью. Россия не избежала инфляции, роста долга, снижения уровня производства и других негативных факторов. Лично П.Л. Барк сумел обеспечить казну минимумом необходимых средств и не допустить финансового краха, однако проводил непоследовательную налоговую политику. Умение достигать бюджетного равновесия с помощью сложных комбинаций обеспечило благоприятную видимость бюджета в 1916 г. Социальные последствия роста цен и падения курса рубля со всей мощью проявились в начале 1917 г.
Февральская революция 1917 г. застала П.Л. Барка при исполнении его служебных обязанностей. Он был арестован в марте. Ордер на арест подписал А.Ф. Керенский от имени Комитета общественного спасения. После освобождения П.Л. Барк покинул Петроград и перебрался в Крым, где стал управляющим Министерством финансов Крымского областного правительства. Обращения к Франции за субсидиями для антибольшевистского правительства результата не дали. В 1920 г. после разгрома белого движения П.Л. Барк эмигрировал в Великобританию и поселился в Лондоне. Английские финансовые деятели привлекали его к работе в качестве эксперта и советника. Знания, опыт и умение приноравливаться к обстановке обеспечили П.Л. Барку высокий авторитет не только в финансовом мире, но и в правительственных кругах Великобритании. Он был привлечен к работе в качестве руководителя Лондонского отдела Объединения деятелей русского финансового ведомства, советника управляющего Банком Англии, а также директора ряда частных банков. Кроме того, П.Л. Барк представлял директора Банка Англии в американском №йопа1 City Bank. Отставной министр земледелия А.Н. Наумов писал: «Благодаря установившимся в былое время финансово-банковским связям, личным способностям и практическому складу своего житейски мудрого ума, он сумел так поставить себя в лондонских высших деловых сферах, что в несколько лет стал главным директором-распорядителем в одном из крупнейших банков на Ломбард-стрит, получая солидное содержание, и имел честь быть принятым английским королем, который дал ему титул» [8].
В 1929 г. П.Л. Барк был награжден английским орденом и возведен королем Англии в рыцарское достоинство за примерное ведение финансовых дел членов российского императорского дома в эмиграции. В 1935 г. бывший министр финансов Российской империи принял британское подданство, получив титул баронета. Он оставил воспоминания, посмертно опубликованные в журнале «Возрождение» в 1950-х гг. Петр Львович Барк скончался 16.01.1937 близ Марселя и был похоронен на русском кладбище в Ницце.
Список литературы
1. Беляев С.Г. П.Л. Барк и финансовая политика России. 1914-1917 гг. СПб.: Изд. Санкт-Петербургского университета. 2002.
2. Барк П.Л. Воспоминания // Возрождение. 1965. № 157. С. 58-59.
3. Дневники императора Николая II. М.: Орбита. 1991. С. 445.
4. Доклад П.Л. Барка Николаю II о росписи государственных доходов и расходов на 1917 г. М.: Красный архив. 1926.
5. Захаров В.Н., Петров Ю.А., Шацилло М.К. История налогов в России. IX — начало XX века. М.: КноРусс. 2007. 304 с.
6. КоковцовВ.Н. Из моего прошлого. Воспоминания. Мемуары. Минск: Харвест. 2004. С. 694-695.
7. Корелин А.П., Степанов С.А. С.Ю. Витте — финансист, политик, дипломат. М.: ТЕРРА — Книжный клуб. 1998. 463 с.
8. Наумов А.Н. Из уцелевших воспоминаний. 1868-1917. Нью-Йорк: Изд. А.К. Наумовой и О.А. Кусевицкой. 1955. 378 с.
9. Петухова Н.Е. История налогообложения в России К-ХХ вв. М.: Вузовский учебник. 2008. С.172-173.
10. Сидоров А.Л. Финансовое положение России в годы Первой мировой войны (1914-1917). М.: Изд. АН СССР. 1960. С. 126.
11. Страхов В.В. Внутренние займы в России в Первую мировую войну // Вопросы истории. 2003. № 9. С. 31.
12. Управленческая элита Российской империи (1802-1917). СПб.: Лики России. 2008. С. 358-359.
13. ФедорченкоВ.И. Императорский дом. Выдающиеся сановники. М.: Олма-Пресс. 2001. С. 97.
