CC BY
1180
ДИАГНОСТИКА СОЦИУМА
УДК 101.1:316
А.Ю. Сгибова
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
Статья посвящена анализу проблем музейной деятельности, одной из которых является специфика отношений «музей — посетитель музея». На протяжении становления музейной деятельности эти отношения претерпели изменения. Посетитель — пассивный наблюдатель артефактов стал активным, познающим субъектом. Этому способствовало множество факторов, таких как развитие технологической базы в музеях, появление профессиональных музейных сотрудников, а главное, появление в конце XIX века и развитие в XX веке научной дисциплины музеологии. Также статья содержит анализ тенденций дальнейшего развития музейной деятельности в ключе отношений «музей — посетитель».
Ключевые слова: музейная деятельность, посетитель музея, музей, субъект, музейная коммуникация, музеология.
«Посетитель музея» — малоизвестный психологический фильм, снятый в 1989 году СССР совместно с ФРГ и Швейцарией. Сюжет заключается в наступлении экологический катастрофы, вымирании почти всех представителей человечества в результате бездумного «потребления» ресурсов планеты. В живых остается один человек. Сюжет фильма строится на его размышлениях, показе страданий, поиска смысла жизни. Фильм обозначается критиками как очень тяжелый для восприятия, депрессивный. Известно, что он удостоен нескольких кинопремий и считается поистине философским. Стоит предположить, что название для фильма было выбрано не случайно. «Посетитель музея» в фильме — свидетель заката культуры, размышляющий о смысле жизни, ищущий ответы на важнейшие вопросы.
В целом название фильма хорошо описывает категорию «посетитель музея»: субъект, который пресыщен благами цивилизации, приходит в музей, чтобы остаться наедине с собой, найти ответы на интересующие вопросы, порассуждать, пройти через «музейную рефлексию». При этом экспонатами музея чаще всего являются сохранившиеся предметы прошлого. Таким образом, происходит диалог прошлого с на-
© Сгибова А.Ю., 2014
120
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
стоящим, где человек стоит в центре и является посредником передачи информации от эпохи к эпохе, обладая уникальными индивидуальными знаниями, ценностями, смыслами, жизненным опытом.
Сегодня посетитель музея — активный субъект музейной коммуникации, во многом сам формирующий смыслы тех или иных артефактов (речь идет о взрослых посетителях музея, проблема ребенка как субъекта музейной коммуникации является отдельным вопросом для изучения [7, с. 4]). Однако так было не всегда. Парадоксально, но факт: долгое время центральное место в музее занимал экспонат, но не человек. В этой статье мы попытаемся рассмотреть исторический процесс становления посетителя музея как активного субъекта музейной коммуникации, проанализировать, как менялись его роль и поведение в рамках музея и, наконец, как общество воспринимало институт музея.
Ответы на эти вопросы кроются в анализе истории формирования музейной деятельности. Сначала следует понять, что такое «музейная деятельность», рассмотреть как можно больше примеров в истории ее развития, демонстрирующих отношения человека и музея, выделить, наконец, особенности современного музейного посетителя.
Подавляющая часть российских и западных ученых, занимающихся проблемами музея в обществе, определяют музей как «социокультурный институт», то есть институт, который «регулирует взаимодействие людей, объединенных ради совместного исполнения ими той или иной социально значимой функции» [12, с. 47]. Общество, выполняя такую социальную функцию, как сохранение культуры для ее трансляции последующим поколениям, создало институт музея, чтобы он «служил на благо обществу» [19, с. 2]. Определение социокультурного института, приведенное выше, наделяет музеи свойством регулятора общественных отношений. Современная музео-логия видит музей именно таким — активным участником общественной жизни города, страны, региона, транслятором ценностей, «университетом знаний», «театром культуры» [21, с. 1], «уникальным пространством, призванным служить межкультурному взаимодействию» [9, с. 2].
Социокультурная природа института музея порождает его постоянную изменчивость в зависимости от состояния общества: господствующей системы ценностей, особенностей образа жизни отдельных классов, отношений между институтами социальной и других сфер. Так, О.С. Сапанжа считает, что музей меняется в зависимости от логики развития культуры [16, с. 9]. В любом случае музей не может существовать вне человека, так как культура и есть форма деятельности людей. На протяжении истории институт музея менялся: сначала существовали формы прамузейной деятельности, потом появились первые учебные музеи, затем публичные и, наконец, появилась научная область — музеология.
Принимая за аксиому тот факт, что музеи всегда существовали для человека, следует, однако, отметить, что в разные временные периоды разви-
121
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
тия музейной деятельности отношение к посетителю было неодинаковым. Первые публичные музеи открылись в XVII веке (можно говорить о становлении музейной деятельности начиная именно с этого периода). До этого времени музеи существовали в разных формах: кабинетов для занятия наукой, галерей с личными коллекциями. Есть источники, иллюстрирующие полное пренебрежение руководства музея к посетителям низшего класса в Англии XVII века [28, с. 57]. Современные музеи, напротив, рассматривают посетителя как ключевую категорию всей музейной деятельности.
С одной стороны, музейная деятельность есть профессиональная область по организации работы музеев. С другой стороны, можно понимать под музейной деятельностью систему отношений субъектов, сложившуюся в рамках музея как социального института по поводу предметов, наделенных качеством «музеальности», то есть культурно-исторической ценности [29, с. 26]. В методологии Г.В. Сориной присутствует понятие лица, принимающего решения, которое тождественно понятию субъекта принятия решений. Согласно этой методологии, решение всегда индивидуально, хотя формально и может быть приписано группе лиц [17, с. 127]. Следует вернуться вновь к музейной деятельности, где мы увидим, что субъекты музейной деятельности оказываются фактически субъектами принятия решений в рамках профессиональной области. Это кураторы выставок, администрация музея, местные и федеральные органы власти. Между ними складываются отношения по поводу предметов культурно-исторической ценности, и они принимают решения, связанные со своими компетенциями, например, решение об определенном порядке расположения предметов в рамках экспозиции, решение органов управления в области культуры об организации экспозиции в связи с историческими событиями города, региона, страны и т. п.
Отношения между субъектами музейной деятельности предполагают как отношения между посетителями и музейными сотрудниками и отношения музейных сотрудников и государства, так и отношения музейных посетителей к музею и ответные отношения музея к посетителям. Если говорить об уровнях отношений, можно выделить метауровень, характеризующий отношение общества к музею как к институту в целом, и все остальные типы отношений, складывающиеся на базе этого (отношение посетителей к конкретному музею, отношение музея к посетителю вообще и по конкретным вопросам (например, наличие или отсутствие инфраструктуры в музее). Интересно понаблюдать, как взаимодействовали человек и музей исторически и как выстраивается их сотрудничество сейчас.
Когда появилась музейная деятельность? На этот счет существует минимум две точки зрения. Такие исследователи, как, например, Т.Ю. Юре-нева, считают, что музей как социальный институт возник в античности, будучи местом поклонения музам (museon) [22, с. 20]. Есть другой взгляд на проблему, основанный на том, что музейная деятельность как профессиональная деятельность начала оформляться с появлением первых пуб-
122
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
личных музеев, так как начали закладываться основы отношений между музеем и посетителями, формироваться правила посещения музея, режим работы. И та, и другая точки зрения обоснованны. В первом случае мы имеем дело с некоторыми функциями современных музеев (например, с образовательной), которые были присущи, скажем, Александрийской библиотеке (мусейону). Отсутствие рекреационной функции в мусейонах не лишает их музейной природы, но и не позволяет судить о них как о музеях в современном понимании.
Интересно отметить, что до XVII века не существовало самого понятия «музей». Древнегреческий храм муз был тоже социальным институтом, но он был храмом, местом закрытым, доступным лишь избранным. Такой храм муз лишь «позволял» человеку зайти, принести жертву музам, попросить вдохновения. В XVI веке словом «musaeum» обозначали далеко не публичное, а личное пространство исследователя, его кабинет, где он в уединении мог заниматься наукой.
Отношение человека к знанию было сакральным. Музей сохранял статус «храма». Со временем, с развитием системы образования, музей стал местом наглядного обучения, лабораторией. Исторически и институционально он еще не мог называться музеем. Но, с другой стороны, данный институт уже имел функцию, присущую современным музеям, — образовательную. Биологи, врачи, зоологи приглашали студентов посмотреть на свои коллекции. Впоследствии из таких коллекций рождались музеи. Например, коллекция сэра Ханса Слоана из Лондона стала главной коллекцией Британского музея, основанного после его смерти [28, с. 64]. Можно предполагать, что развитие научного знания провоцировало появление сначала кабинетов, потом музеев при университетах (музей Оксфордского университета). Посещение таких музеев было обязательным для студентов, так как это был единственный шанс познать опытную сторону изучаемого предмета. Посетитель учебного музея-студии XVII века был счастливым обладателем уникальной возможности посмотреть на коллекции, собранные кем-то очень образованным и состоятельным. Кабинет был личным пространством для занятия наукой, совершенно не предназначенным для публичного посещения. То же самое было и с еще одной формой прамузейной деятельности — галереей личных коллекций. И в том, и в другом случае посетитель не просто приходил посмотреть на предметы искусства, но становился свидетелем чьей-то славы, могущества, социального статуса. Таким образом, отношения «музей — посетитель» были строго вертикальными: коллекционер контролировал посетителей и их поведение, милостиво допуская их к своим сокровищам.
Говоря о формировании образовательной функции в музее, мы имели в виду представление для обучения настоящих образцов или оригиналов. Но сегодня зачастую музеи выставляют копии известных работ именно с образовательной целью. В отсутствии возможности приобрести мраморные
123
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
статуи времен античности (или в отсутствии самих оригиналов как таковых по причине исчезновения) Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина выставляет копии именно с образовательной целью. Создание учебной коллекции было задумкой основателя музея — И.В. Цветаева. Эта же идея развивается в Лондонском музее Виктории и Альберта.
В XVII веке музеи стали открываться для посещения, но, например, вход в британский музей Ашмола был разрешен только среднему и высшему классу в определенные часы. Конечно, такие факторы, как классовая структура общества, сказывались и на демографических характеристиках посетителей первых музеев. Сложно в полной мере судить и об отношении общества к музеям в то время. Есть свидетельства, что английское высшее общество расценивало посещение музея как развлечение, как посещение дома владельца коллекции [28, с. 75].
Французская революция оказалась переломным моментом в истории развития музейной деятельности. Лувр до этого был резиденцией королей, но после революции частично открылся для посещения. Музей стал доступным для всех, однако по-прежнему имел статус привилегированного учреждения, оставаясь «тихой гаванью посреди бури прогресса» [3, с. 38]. Империи Запада (британская и французская) использовали музеи как место для утверждения мощи и культурной идентичности. В это время можно говорить о появлении у музея особой и сохранившейся по сей день функции — формирования национальной идеи и коллективной памяти. Пол Уильямс, исследующий феномен национальных музеев, считает, что человек, посетив музей, обязательно подтверждает свою принадлежность к культуре, нации, государству [30, с. 106]. Музей может выступать инструментом государственной пропаганды. Оказывается, что музей через экспозиции может влиять на общественное мнение.
В конце XIX — начале XX века появляется институт профессиональных сотрудников музея — экскурсоводов и кураторов. Это можно считать переломным моментом всей существующей музейной деятельности. Так, например, А.А. Никонова считает, что появление кураторов и экскурсоводов было необходимо для преодоления барьера, возникающего при интерпретации музейных ценностей. Музеям стало важно иметь «комментатора музейного текста» [13, с. 164]. Вопрос заключается в том, могло ли это означать и появление новой категории музейной деятельности — «посетителя»?
Следует проанализировать понятие «посетитель» в его корреляции с понятиями «человек» и «субъект». Кто такой посетитель? Это один человек или группа людей? В современной музеологии под понятием «посетитель» подразумевается прежде всего совокупность людей, объединенных фактом посещения музея. Выше мы рассматривали отношения субъектов музейной деятельности как отношения субъектов, принимающих решения в музейной деятельности. Зачастую в историко-философской мысли по-
124
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
нятия «субъект», «человек», «лицо» выступали как синонимы [18, с. 60]. Л.А. Микешина вводит концепцию диалога в философии познания, так называемую концепцию «человека познающего», дополняющую уже известную в гносеологической традиции концепцию гносеологического субъекта [11, с. 137]. На мой взгляд, в реалиях музейной деятельности понятие «человека познающего» может органично встроиться в ряд понятий новой методологии, предполагающей изменение модели отношения между музеем и посетителем.
Постепенно в центре музея оказался человек, субъект, принимающий решения на уровне куратора. Безусловно, часто решения о проведении выставок принимались на уровне министерств культуры. Теперь музей — не храм, не кабинет или коллекция одного человека, а результат совместного труда чиновников министерств культуры и сотрудников музея. Модель приобретает форму треугольника, где вершина — музейный сотрудник, а основание — посетители. Между ними — пространство формируемых смыслов посредством экспозиций.
В XIX веке появляются критические настроения по отношению к музею как форме «окостенения общества» [8, с. 173]. В обществе зарождаются мысли о том, что музей может влиять на ход истории, нарушая его. Возникает проблема, связанная с аутентичностью музейных предметов, негативное отношение к изъятию их из культурного и исторического контекста. Картмер де Кэнси, историк искусств, стал одним из первых теоретиков музейной критики. Его главным тезисом стало отрицание музея как искусственной среды предметов культуры. По его мнению, любое изъятие предмета из естественной среды лишает этот предмет культуры и сущности: «Пора перестать притворяться, что в этих депозитариях хранятся произведения искусства. Вы можете внести туда лишь их материальную оболочку, но вряд ли вы перенесете всю систему идей и взаимоотношений, делавших эти работы живыми и интересными. Перемещение памятников — это не написание истории, а ее эпитафия» [26, с. 15].
Философ-неомарксист Т. Адорно позже, в первой половине XX века, высказался не менее критично по отношению к музеям в целом, сказав, что музеи, равно как и мавзолеи, олицетворяют упадок культуры [23, с. 175]. Вся система работы с экспонатами — классификация по линейному признаку, историография — подвергалась критике. Ницше говорил о гипертрофированном чувстве историографии, которое обедняет культуру, лишая ее естественности [14, с. 87]. Хайдеггер назвал «исчезновение и распад мира» результатом музеефикации [20, с. 54]. Мерло-Понти тоже критиковал искусственную среду музея, считая, что в нем картина лишается энергии [10, с. 43].
Можно по праву считать XX век «золотым веком» музейной деятельности. Возникновение научной области музеологии в конце XIX века привело к появлению музейных сотрудников-профессионалов, положило начало исследованиям музейной деятельности во всех ее аспектах и уч-
125
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
реждению первой профессиональной организации — Международного совета музеев (ИКОМ). В то время музеология не просто стремится описать процессы, происходящие в музеях, но и оценить их, выявить закономерности, изучить с помощью научных методов. Так, революционным и отличительным моментом в отношениях музея и его посетителя в XX веке можно считать исследование и учет степени подготовленности посетителя и его мотиваций.
В 1960-х годах канадский ученый Дункан Ф. Камерон вводит понятие «коммуникации музейной деятельности». Согласно его подходу, все действия, происходящие с музейным посетителем при знакомстве с экспозицией, можно свести к актам коммуникации посетителя и музейного предмета, самого музея. Результатом коммуникации становятся смыслы, формируемые самим посетителем [24, с. 35].
Исследования музейной коммуникации идут одновременно с внедрением новых способов привлечения аудитории в музеи, появлением новых музеев. Музейная деятельность во второй половине XX века развивается такими быстрыми темпами, что позже музеологи назовут этот период музейным бумом. Он продиктован расширяющейся активностью музея в городской среде. Музеи начинают работать со школьниками, расширяют свои образовательные программы, привлекают студентов для различных исследовательских проектов. Главное — музеи начинают ценить и интересоваться посетителями. Доказательством тому может служить появление исследований, направленных на изучение поведения посетителей: американская школа (когнитивно-психологический подход) и французская (социально-культурный подход). Исследователей интересуют социально-демографические характеристики посетителей, их мотивация при посещении музея, прошлый опыт, даже когнитивные структуры при восприятии новой информации [27, с. 149].
Процессы глобализации в конце XX века привели к тому, что теперь музеи являются не только культурными центрами города, но часто и всей страны, всего региона. Иногда туристы приезжают в город, только для того чтобы посмотреть известный на весь мир музей (например, Лувр).
Развивающаяся технологически музейная деятельность повлекла за собой изменение поведения посетителей музей, в частности, повлияла на их вкусы и предпочтения в отношении формата восприятия информации. Также изменилось и поведение музейных посетителей. Большое разнообразие достопримечательностей и мест культурного досуга, распространение инновационных технологий, открытость информации заставляет музеи бороться за своих посетителей, привнося новые идеи, соответствующие ожиданиям целевой аудитории.
Посетители XXI века предъявляют к музею высокие требования, приходят подготовленными, ждут новых впечатлений и интерактивности. Исходя из психокогнитивных особенностей современного человека, перенасыщенности информационного фона, фрагментарности восприятия, музей
126
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
делает все возможное, чтобы сделать посетителя не пассивным наблюдателем, а активным участником процесса, критиком.
Наличие современных технологий помогает кураторам создавать выставки, позволяющие посетителям всех возрастных и социальных категорий в доступном для них формате получить новую информацию для дальнейшего ее использования. О современном обществе как об «обществе информационного потребления» говорит А.С. Дриккер. Согласно его мнению, такое общество не нуждается ни в искусстве, ни в храме искусства, отвергает аристократические ценности и мораль. При этом музей продолжает оставаться востребованным. Причиной тому является потребность осуществлять культурный отбор, сохранять ценности предыдущих поколений, отыскивая при этом новые инструменты и технологии (рекламные приемы и технические достижения).
Здесь, на мой взгляд, можно вновь обратиться к метафоре фильма «Посетитель музея». Пресыщенность формами музейной деятельности заставляет посетителя самостоятельно формировать порядок ознакомления с артефактами, «искать» те экспонаты, которые удовлетворят его интерес. Прежде чем идти в музей, современный посетитель чаще всего сначала ознакомится с информацией о музее в Интернете, прочтет отзывы, спросит знакомых. Так формируются его ожидания к интерактивности музея, особенностям экспозиции, наличии других сервисов музея (кафе, сувенирный магазин). Придя в музей, посетитель может в нетерпении переходить от экспоната к экспонату в поиске «того самого интерактивного и развлекательного элемента», минуя привычные витрины. В этом, как нам кажется, и заключается пресыщенность информационного общества применительно к музеям.
Как развивается музейная деятельность сегодня? Возникнут ли новые форматы подачи информации в музее? Будет ли музей интересен человеку? Человек по-прежнему продолжает охранять памятники культуры предыдущих столетий, но сама культура претерпевает изменения. Так, А.А. Никонова утверждает, что современный музей претерпевает процессы макдональдизации, принципа работы ресторана быстрого обслуживания. Именно легкость усвоения сложного материала, развлекательный характер представления экспонатов меняют сознание посетителя музеев. Автор связывает коммерциализацию культуры и упадок образовательной функции музея, считая, что развлечение и глубокое знание не могут быть тождественны. Однако нельзя утверждать, что образовательная функция музеев не столь сильна. Учитывая особенности современной культуры, фрагментарность восприятия информации со стороны индивида, можно утверждать, что музей по-прежнему сохраняет сильную позицию образовательного учреждения. Как правило, люди приходят в музей с намерениями получить знания, предварительно запланировав визит и настроясь. Музей, который ориентирован на своего посетителя, непременно позаботится, чтобы все категории посетителей усвоили материал. Здесь будет уместным упомина-
127
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
ние о практике edutainment (от англ, education + entertainment) — подходе в образовательной, и в частности музейной образовательной, деятельности, успешно практикуемым в мировых музеях и направленным на усвоение информации в форме, соответствующей интеллектуальному развитию человека. Так, например, Американский музей естественной истории предлагает родителям более пятнадцати различных интерактивных образовательных программ и экскурсий для детей разных возрастов.
Демократизация культуры, о которой пишет Никонова, породила новый тип отношений посетителя и музеев [13, с. 157]. Они перестали быть вертикальными. Отныне любой человек, переступивший порог музея, становится создателем смыслов и значений. Коммуникация происходит не только между посетителем и куратором, посетителем и музейным экспонатом, но и между группами посетителей. Сегодня музей приглашает не только на основные и временные экспозиции. Лекции, семинары, концерты, дискуссионные клубы — все эти форматы работы с аудиторией успешно функционируют в мировых музеях. Глобализация сделала музей открытым для любого пользователя сети Интернет. Можно подключиться к дискуссии искусствоведов Галереи Тейт и задать вопросы из любого города мира. Музей как бы «осознает» нехватку времени жителя мегаполиса, информационный поток окружающего мира и создает условия для потребления информации всеми аудиториями — от детей дошкольного возраста до людей с ограниченными возможностями. Человек в таком случае является центральной фигурой музея, причиной и смыслом его возникновения и эволюции.
Дмитрий Озерков, руководитель отдела современного искусства Государственного музея Эрмитаж, считает, что, каковы бы ни были потребности общества в информации или услугах, музей будет предоставлять обществу все необходимое на том уровне, на котором оно способно воспринимать [15, с. 71]. С одной стороны, общество нуждается в месте, которое сакрально, с другой — все время эволюционирует. Таким местом является музей.
Отвечая на вопрос о будущем музейной деятельности, можно, на мой взгляд, попытаться сделать несколько выводов о тенденциях развития данного социального института. «Индивидуальное в социальном» — так, пожалуй, можно описать современный институт музея с философской точки зрения. С одной стороны, музей активно завоевывает статус просветительского городского центра, места встреч и мероприятий. Не исключено, что люди будут приходить в музей, чтобы обсудить интересующие их вопросы с другими посетителями, делиться опытом, мыслями, искать дружеского общения. Музей станет социальным центром города, объединит разные целевые группы посредством тематических экспозиций. С другой стороны, экспонат по-разному отражается в сознании посетителей, ведь каждый ищет в нем «что-то свое». К сожалению, даже самые прогрессивные эксперименты не смогут до конца выделить когнитивные процессы по-
128
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
сетителей при ознакомлении с музейными ценностями. Пока мы можем лишь сказать, что люди, глядя на экспонат, могут предаваться воспоминаниям (например, детства), тосковать о прошлом, сравнивать прошлое и настоящее, удивляться современности подачи информации, уходить в размышления о смысле жизни, самом себе, своей семье и т.д. Список можно продолжать бесконечно.
Можно было бы предположить, что раньше коммуникация в музее носила характер монолога автора (куратора). Теперь она стала даже не диалогом, а полилогом, то есть разговором нескольких участников, равноправно участвующих в общении: артефакта с посетителем, куратора с посетителем, посетителя с другим посетителем. Посетитель становится активным субъектом коммуникации, лицом, принимающим решения.
Интересной с точки зрения анализа категории «музейного посетителя» является концепция Р. Барта. Тезис о «смерти автора» — создания смысла слушающим в отличие от слов говорящего — указывает на самостоятельность языка [1, с. 384]. Музейный посетитель может и не понять замысел автора через описание экспоната, а может понять его почти в той степени, как это и задумывал автор, но мы этого никогда не узнаем. При всей условности музейной коммуникации (ее эффективность нельзя полностью измерить) можно утверждать, что одну из двух важнейших ролей в ней играет субъект — посетитель, в то время как вторая роль принадлежит создателям конкретного музейного пространства. Посетитель принимает решения по процессу ознакомления с экспонатами, формирует маршруты, смыслы, значения, пользу информации для себя. Если рассматривать посетителя музея как рыночную категорию, музей адаптируется под его потребности, чтобы вновь привлечь к посещению.
Проведенный анализ формирования музейной деятельности позволяет сделать вывод о том, что музейная деятельность существенно изменилась за последние 100 лет по сравнению с началом века, когда не было еще ни теории музейного дела, ни Международного совета музеев как профессиональной ассоциации, ни квалификации специалиста по музейной работе (фондовой работе), куратора, искусствоведа и т.п. Все это стало причиной изменения характера отношений музея и его посетителя, которые поменялись особенно сильно за последние 50 лет. Если раньше человек чувствовал себя лишь «незваным гостем храма искусства», чувствовал свою непричастность к «высокому» и желание соответствовать требованием института музея, то сейчас музей ориентируется на потребности посетителя, делает информацию доступной и легкой для восприятия.
Критики музейной деятельности могут поспорить с аутентичностью передачи замысла автора, упрощением комментариев к артефактам. Эта проблема сводится к другой важнейшей проблеме — проблеме формирования смысла экспозиции внутри музея. Если раньше музеи старались максимально достоверно донести смысл автора без вовлечения посетителя в
129
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
этот процесс, то сегодня, наоборот, многое зависит от самого посетителя — и смысл, и последовательность передачи информации, и ее интенсивность. В современном музее посетитель влияет на происходящее в музее благодаря интерактивным возможностям. В будущем эта тенденция лишь усилится — музей будет отражать потребности посетителя, делая его «автором» и «комментатором» музейного текста.
Литература
1. Барт Р. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1994. С. 384 — 391.
2. Бурдье П. Структура, габитус, практика // Журнал социологии и социальной антропологии. Т. 1. 1998. № 2. C. 28—59.
3. Гюйссен А. Бегство от амнезии: Музей как массмедиа // Искусство (The Art Magazine). 2012. № 2. С.37—51.
4. Гнедовский М.Б. Современные тенденции развития музейной коммуникации в музейной деятельности // Музееведение. На пути к музею XXI века: Сб. науч. тр. / НИИ культуры. М., 1989. С. 35—49.
5. Дриккер АС. Музей в обществе информационного потребления / Философия музея: Учебное пособие / Под ред. М.Б. Пиотровского. М.: ИНФРА-М, 2013. С. 166—172.
6. Дукельский В.Ю. Музей и культурно-историческая среда // Музееведение. Проблемы культурной коммуникации в музейной деятельности. М., 1988. С. 107—116.
7. Иванова С.В. Пути развития музейной педагогики / С. В. Иванова, К.Ю. Ми-лованов, Е.Е. Никитина, О.В. Иванова. Музейная педагогика как область педагогической науки / Под общ. ред. С.В. Ивановой. М.: ФГНУ ИТИП РАО, 2012. 72 с.
8. Калугина Т.П. Философская критика музея: Искусство в истории и история в художественном музее // Философия музея: Учебное пособие / Под ред. М.Б. Пиотровского. М.: ИНФРА-М, 2013. С. 173—186.
9. Мастеница Е.Н. Миссия музея в ракурсе проблем межкультурной коммуникации // Современные проблемы межкультурных коммуникаций. Вып. 4. Восток-Запад: Сб. статей / М-во культуры РФ. СПб.: Изд-во СПГУКИ, 2010. С. 256—262.
10. Мерло-Понти М. Око и дух. М.: Искусство, 1992. С. 43.
11. Микешина Л.А. Философия познания. Проблемы эпистемологии гуманитарного знания. М.: Канон + РООИ «Реабилитация», 2009. С. 560.
12. Найдорф М. Очерки современной массовой культуры. Одесса: ВМВ, 2013. 267 с.
13. Никонова А.А. Модернизация каналов осмысления музейного предмета // Философия музея: Учебное пособие / Под ред. М.Б. Пиотровского. М.: ИНФРА-М, 2013. С. 155—166.
14. Ницше Ф. Несвоевременные размышления: О пользе и вреде истории для жизни // Ницше Ф. Сочинения: В 2 т. М.: Мысль, 1990. Т. 1. С. 250.
130
«Посетитель музея» и проблемы формирования музейной деятельности
15. Озерков Д. Участник круглого стола «Новые музейные стратегии» // Искусство (The Art magazine). 2012. № 2. С. 70—81.
16. Сапанжа О.С. Культурологическое измерение музея: Морфология музей-ности // Теоретические основа музеологии. 2011. № 2. С. 3—13.
17. Сорина Г.В. Принятие решений как интеллектуальная деятельность. М., 2009. C 272.
18. Сорина Г.В, Виноградов М.В. Субъект принятия решений: Становление и деятельность // Ценности и смыслы. 2013. № 4 (26). С. 59—73.
19. Устав Международного совета музеев. [Электронный ресурс]. URL: http:// www.icom.org.ru/get.asp?id=A5 (дата обращения: 10.12.13).
20. Хайдеггер М. Исток художественного творения // Хайдеггер М. Работы и размышления разных лет / Сост. и пер. А.В. Михайлова. М.: Гнозис, 1993. С. 54.
21. Шляхтина Л.М. Современный музей: Идеи и реалии // Теоретические основы музеологии. 2011. № 2. С. 14—19.
22. Юренева Т.Ю. Музееведение. М., 2004. C. 470.
23. Adorno Th. Valery Proust Museum // Prismen. Kulturkritik und Gesellschaft. Mbnchen, 1963. S. 175.
24. Cameron Duncan F. A Viewpoint: The Museum as a Communications System and Implications for Museum Education // The Museum Journal. 1968. Volume 11. Issue 1. P. 33—44.
25. Hooper-Greenhill E. Anew Communication Model for Museum // Museum Languages: Objects and Texts / Ed. By G.Kavanagh. Leicester Univ. Press, 1991. P. 53.
26. Maleuvre D. Museum Memories. History, technology, art. Stanford, Calif.: Stanford Univ. Press, 1999. P. 160.
27. Merriman N. Museum visiting as a cultural phenomenon / A new museology / PeterVirgo. London, Reaction books, 1989. P. 238.
28. Ripley Sidney D. The sacred grove: Essay on Museums. Washington, DC, 1979. P. 108.
29. Stransky Z. Z. Museology. Introduction to studies. Brno, 1995. P. 370.
30. Williams P. The memorial museum identity complex / Museum studies. An anthology of contexts / Carbonell Bettina M. London, Reaktion books, 1989. P. 238.
