Научная статья на тему 'Порядок судоустройства и судопроизводства чрезвычайных военно-судебных органов Кубани в период Гражданской войны'

Порядок судоустройства и судопроизводства чрезвычайных военно-судебных органов Кубани в период Гражданской войны Текст научной статьи по специальности «История и археология»

CC BY
151
26
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Ключевые слова
ВЕДОМСТВО / ВОЙНА / САМОСУДЫ / СУДЫ / ПРЕСТУПЛЕНИЯ / ПРИГОВОРЫ / ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЙ ХАРАКТЕР / AGENCY / WAR / LYNCHINGS / COURTS / CRIMES / SENTENCES / EXTRAORDINARY

Аннотация научной статьи по истории и археологии, автор научной работы — Конюшихина Наталья Ивановна

В статье рассматриваются структура, процесс образования чрезвычайных военно-судебных органов Кубанского края в период Гражданской войны. Анализируется нормативно-правовое регулирование их деятельности.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

The order of the judicial system and legal proceedings of Kuban emergency military court authorities during the Civil War

In article the structure, process of formation of extraordinary military judicial authorities of Kuban during the Civil war are considered. Standard legal regulation of their activities is analyzed.

Текст научной работы на тему «Порядок судоустройства и судопроизводства чрезвычайных военно-судебных органов Кубани в период Гражданской войны»

Конюшихина Наталья Ивановна

Кубанский государственный аграрный университет им. И.Т. Трубилина (e-mail: mail@kubsau.ru)

Порядок судоустройства и судопроизводства чрезвычайных военно-судебных органов Кубани в период Гоажданской войны

В статье рассматриваются структура, процесс образования чрезвычайных военно-судебных органов Кубанского края в период Гражданской войны. Анализируется нормативно-правовое регулирование их деятельности.

Ключевые слова: ведомство, война, самосуды, суды, преступления, приговоры, чрезвычайный характер.

N.I. Konushihina, Kuban State Agrarian University named after I.T. Trubilin; e-mail: mail@kubsau.ru The order of the judicial system and legal proceedings of Kuban emergency military court authorities during the Civil War

In article the structure, process of formation of extraordinary military judicial authorities of Kuban during the Civil war are considered. Standard legal regulation of their activities is analyzed. Key words: agency, war, lynchings, courts, crimes, sentences, extraordinary.

Летом 1918 г. Добровольческая армия вела бои за освобождение Кубанского края от советской власти, направляя стратегический удар на Екатеринодар. В августе 1918 г. столица Кубани была занята белой армией и казаками [1, с. 25]. Одновременно Кубанское краевое правительство принимало меры политического и административно-правового характера, направленные на стабилизацию ситуации в освобожденных от большевиков отделах и восстановление деятельности органов власти. В это время, как следует из отчета Ведомства юстиции Краевого правительства, «нормальная судебная деятельность в крае была совершенно прекращена, и мероприятия, касающиеся ее скорейшего восстановления, не могли быть немедленно проведены в жизнь до освобождения главного центра края - Екатеринодара - от большевиков; исключительные же условия требовали принятия немедленно чрезвычайных мер по борьбе с преступностью и немедленной репрессии для более опасного преступного элемента» [2, ф. Р-8, оп. 2, д. 4, л. 43об.].

Исходя из реалий создавшегося положения, 12 июля 1918 г. «ввиду исключительных условий переживаемого момента» приказом № 10 Краевое правительство утвердило «Положение о Временных чрезвычайных военных судах» [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 522, л. 30-32]. Такие чрезвычайные судебные органы образовывались в станицах, аулах, селениях и хуторах Кубани по указанию атаманов отделов в составе председателя суда (строевой офицер, по воз-

можности имеющий юридическое образование) и двух членов суда (любого чина и звания). Их рассмотрению подлежали только такие преступления, «виновность в совершении которых подсудимым настолько очевидна, что по ним не требуется производство предварительного следствия».

В ст. 3 Положения содержался перечень преступных деяний, подсудных Временным чрезвычайным военным судам: а) служба на руководящих и ответственных должностях в органах советской власти; выдача лиц, своей общественной или военной деятельностью служивших интересам защиты края; участие в вооруженных организациях, преследующих задачи подчинения края большевистской власти; б) умышленное убийство, изнасилование, разбой, грабеж, умышленный поджог или потопление чужого имущества, а равно укрывательство награбленного; в) в полосе отчуждения железной дороги, входящей в район местности, объявленной на осадном или военном положении, устройство стачек и возбуждение к ним, хотя бы таковое возбуждение и не имело никаких последствий, умышленный поджог или иное умышленное истребление либо приведение в негодность предметов военного снаряжения и вооружения и т.п.; г) посягательства на изменение установленного в крае образа правления; д) нападение на часового или военный караул, вооруженное сопротивление военному караулу, чинам стражи, а равно убийство часового или чинов караула, или стражи; е) умышленное истребление или важное повреждение в районе театра войны: водопроводов, мостов,

184

плотин, дорог и т.п. [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 522, л. 30-32].

Санкция за совершение указанных преступлений предусматривала расстрел. При смягчающих обстоятельствах - каторжные работы от 4 до 20 лет; исправительные арестантские отделения - от 1 до 6 лет; тюрьма - от 2 месяцев до 2 лет; арест - до 3 месяцев; денежное взыскание - до 3 тыс. руб.

Отдельно отметим, что 29 ноября 1918 г. Совет Краевого правительства в дополнение к своему приказу № 10, вводившему «Положение о Временных чрезвычайных военных судах», постановил подвергать суду и лиц, совершивших преступления, указанные в пп. «а» и «г» ст. 3 Положения, после 25 октября 1917 г., т.к. «сама служба на руководящих и ответственных должностях в органах советской власти началась с момента захвата власти большевиками» [2, ф. Р-6, оп. 1, д. 297, л. 99-99об.].

Примечательно, что 30 июля 1918 г. главнокомандующий Добровольческой армией А.И. Деникин, находясь в хут. Тихорецком, подписал приказ № 390, которым вводилась новая ст. 108/1 Уголовного уложения, гласившая: «Виновный в способствовании или благоприятствовании войскам или властям советской республики в их военных или иных враждебных против Добровольческой армии или союзных с нею войск действиях, - наказывается срочной каторгой». В случаях когда такое способствование или благоприятствование оказало существенное содействие неприятелю, а также когда с целью способствования неприятелю совершено убийство, -виновный наказывается каторгой без срока.

Если такое способствование или благоприятствование неприятелю заключалось: 1) в предании ему или покушении на предание ему армии или флота, отряда войск, отдельной части или команды, укрепленного места, военного порта или военного судна, или в лишении их возможности защиты от неприятеля; 2) в склонении или подготовке отряда армии, отдельной части или команды, или начальствующего над оными к переходу на сторону неприятеля; 3) в насильственном сопротивлении всем силам Добровольческой армии или ее союзников или в нападении на оные; 4) в убийстве начальствующего армией, штабом, отрядом, войском, отдельной части или команды, укрепленным местом, военным портом, эскадрой или военным судном или лица, заведомо использующего важные военные поручения или обязанность, или в предании кого-либо из сих в руки неприятелю; 5) в истреблении складов средств нападения или защиты от неприятеля или предметов войскового довольствия или приведении в негодность сухопутных или водных путей сообщения, или телеграфов, или телефонов, или иных средств сношения различных

частей армии; 6) в шпионстве, - то виновный наказывается смертной казнью [2, ф. Р-10, оп. 1, д. 16, л. 1].

Поскольку Кубанское казачье войско в лице различных его военных частей (например, 1-я и 2-я Кубанские казачьи дивизии, Кубанская казачья бригада и др.) фактически являлось частью Добровольческой армии, указанный состав преступления также имел место при рассмотрении дел Временными чрезвычайными военными судами.

Во Временные чрезвычайные военные суды дела направлялись атаманом либо станичным правлением, причем по усмотрению председателя суда решался вопрос о вызове свидетелей. Заседание суда осуществлялось публично, с предоставлением подсудимому права давать показания и права на последнее слово. При сомнении суда в очевидной виновности и отсутствии оснований для оправдательного приговора дело направлялось соответствующим следственным органам для производства предварительного следствия. Войсковой атаман утверждал смертные приговоры, атаман отдела - каторжные работы и арестантские отделения; все приговоры, устанавливающие остальные виды наказания, вступали в силу немедленно [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 527, л. 1-5].

Поскольку на Кубани для отбывания наказания в виде каторжных работ и арестантских отделений отсутствовали соответствующие учреждения, 18 августа 1918 г. Ведомство юстиции разъяснило атаманам отделов, что осужденные по приговорам Временных чрезвычайных военных судов до решения вопроса о месте отбывания ими наказания должны содержаться в тюрьмах «с назначением на тягчайшие общественные работы» при усиленном надзоре и карауле [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 561, л. 12-12об., 16]. В связи с тем, что места заключения, расположенные в крае, были переполнены (например, Романовский арестный дом), часть осужденных по приговорам Временных чрезвычайных военных судов препровождались в Екатеринодарскую краевую тюрьму [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 561, л. 20]. В середине сентября 1918 г. было принято решение о преобразовании Усть-Лабинской тюрьмы для содержания там осужденных к исправительному арестантскому отделению, т.к. «по своему устройству и местонахождению» она отвечала содержанию в ней «арестантов этой категории». Кроме того, в этой тюрьме содержалось меньше, чем в других, подследственных, т.е. взятых под стражу в период следствия и суда, а также других категорий арестантов [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 561, л. 83-83об.].

Одни из первых Временных чрезвычайных военных судов были образованы 15 июля 1918 г. в Екатеринодарском отделе по приказу атамана

185

отдела полковника В.Н. Косинова, находящегося в то время в ст. Динской, который указал: «Добровольческая армия вступила в пределы Екатеринодарского отдела, поэтому... вступая в должность атамана отдела, приказываю 5) Для суждения лиц, служивших в советских войсках или различных советских органах, по особому моему распоряжению учреждаются Временные чрезвычайные военные суды.» [2, ф. Р-7, оп. 1, д. 7, л. 3].

Поскольку в Краевое правительство с мест последовали запросы о формировании и деятельности Временных чрезвычайных военных судов, 22 июля 1918 г. Ведомство юстиции цир-кулярно разъяснило атаманам отделов, что целью организации подобных судов является предотвращение массовых самосудов над «замешанными или подозреваемыми в большевизме», а также виновными в совершении преступлений, предусмотренных пп. «б» - «д» ст. 3 Положения. Подчеркивалось, что суды должны быть по возможности «ближе к населению и с ускоренным производством». Ведомство юстиции считало нецелесообразным создание сети таких судов на территории всей Кубани и предписывало учреждение их только в случае необходимости в пунктах, «наиболее населенных, или наиболее большевизмом пораженных, или неспокойных», причем при управлениях атаманов отделов. Членами суда могли назначаться лица, состоящие и не состоящие на военной службе. Приговоры, поступающие на утверждение войсковому атаману и атаманам отделов, или утверждались (санкционировались) без всякого изменения, или смягчались (с заменой одного наказания следующим по степени тяжести или другим видом наказания), или изменялись на полное помилование [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 522, л. 22]. Приказом № 215 по Кубанскому казачьему войску определялись штаты Временных чрезвычайных военных судов при управлениях отделов: председатель суда (штаб-офицер); члены суда - 2 (обер-офицер и чиновник, могли быть вольнонаемные); делопроизводитель; писари: среднего оклада и нижнего оклада - по одному [2, ф. Р-10, оп. 1, д. 42, л. 129].

В ходе практики применения чрезвычайного судопроизводства 29 августа 1918 г. Краевое правительство разъяснило всем атаманам отделов, что из подсудности станичных, аульских, сельских и хуторских Временных чрезвычайных военных судов исключаются дела в отношении специальных субъектов: офицеров, военных врачей, военных и гражданских чиновников, священнослужителей, станичных и хуторских атаманов, аульских и сельских старшин и членов Временных чрезвычайных военных судов. Дела о них должны были концентрироваться во Временных чрезвычайных военных судах только при управлениях отде-

лов, а дела в отношении иных лиц оставались в ведении станичных, аульских, сельских и хуторских чрезвычайных судов [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 521, л. 3]. Таким образом, в зависимости от субъекта преступления Временные чрезвычайные военные суды были разделены на два уровня: низший - в станицах, аулах, селах и хуторах и высший - при управлениях отделов Кубанского края.

Рассмотрим типичный порядок судопроизводства в чрезвычайных судах. 13 октября 1918 г. Временный чрезвычайный военный суд ст. Тимашевской Кавказского отдела в составе: председатель суда - хорунжий Мальцев, члены суда - вахмистр Великолукский и нестроевой старшего разряда Юрченко, признал виновным 60-летнего крестьянина Черниговской губернии К.Ф. Богомаза в том, что он «во время большевизма в Кубанской области всеми средствами старался агитировать против Краевого Правительства и казачества, имея в виду подчинить население большевистской власти» и постановил «по лишению всех прав состояния приговорить к смертной казни через расстрел». Приговор был направлен войсковому атаману Кубанского казачьего войска А.П. Филимонову на утверждение. 20 октября 1918 г. А.П. Филимонов заменил расстрел К.Ф. Богомазу каторжными работами сроком на 10 лет.

18 апреля 1919 г. осужденный К.Ф. Богомаз умер от сыпного тифа в Екатеринодарской краевой тюрьме, где отбывал наказание, и через два дня был погребен священником о. Феодо-сием Курагиным и псаломщиком П. Николаевским на Дубинском кладбище Екатеринодара [2, ф. 657, оп. 2, д. 149, л. 3-7]. В другом случае

19 сентября 1918 г. Временный чрезвычайный военный суд ст. Смоленской Екатеринодарско-го отдела в составе: председатель суда - подъесаул Нарышкин, члены суда - вахмистр Жел-тухин и урядник Богуш, признал казака той же станицы Н.Ф. Науменко в «службе в Красной армии и приказах арестовывать и расстреливать контрреволюционеров», но «заслуживающим снисхождения, а также имея в виду его раскаяние», приговорил «отдать в каторжные работы на 20 лет с лишением всех прав состояния» [2, ф. 657, оп. 2, д. 163, л. 1].

30 августа 1918 г. Совет Краевого правительства учредил в Ейске, Майкопе, Армавире и в станицах Кавказской, Славянской, Батал-пашинской комиссии по делам о преступных деяниях, совершенных по политическим побуждениям, и ассигновал им 50 тыс. руб. на расходы «по поездкам за поимкой преступников» [2, ф. Р-6, оп. 1, д. 296, л. 103-103об.; ф. Р-7, оп. 1, д. 326, л. 5]. Штат каждой из комиссий составляли: председатель; его товарищ; члены Комиссии - 4; делопроизводитель; писари - 2 [2, ф. Р-7, оп. 1, д. 429, л. 5]. Однако в Екатери-нодаре и Екатеринодарском отделе штаты Ко-

186

миссии, учрежденной 22 сентября 1918 г., были увеличены: председатель; его товарищ; члены Комиссии - 12; делопроизводители - 2; писари -4; курьеры - 2; сверхштатный член Комиссии [2, ф. Р-6, оп. 1, д. 296, л. 153об.]. В составе каждой Комиссии председатель, его товарищ и не менее двух членов в обязательном порядке должны были иметь юридическое образование. Комиссии являлись своеобразным симбиозом следственно-судебных органов и рассматривали дела о преступлениях, не охватываемых «Положением о Временных чрезвычайных военных судах», но в отношении лиц, «способствовавших» советской власти, в полном соответствии с требованиями Устава уголовного судопроизводства. По результатам собственного расследования Комиссии назначали наказания в виде заключения в тюрьму - до 6 месяцев, общественных работ - до 1 года, ареста - до 3 месяцев или денежного взыскания - до 3 тыс. руб. Решения Комиссий направлялись главе Ведомства внутренних дел для утверждения. В случаях отсутствиях состава преступления или недоказанности виновности дела направлялись военному прокурору Кубанского военно-окружного суда [3, с. 1-3]. Говоря о комиссиях, которые были учреждены и на других территориях, освобожденных Добровольческой армией, военный прокурор Донского военно-окружного суда И.М. Калинин со всей резкостью отмечал, что «это было одно из многочисленных пристанищ для интеллигентов, предпочитавших окопаться в тылу, нежели сражаться на фронте. Настоящие интеллигенты охотно поступали лишь в те комиссии, которые квартировали в хороших городах. В провинциальные - спихивали всякую заваль, так что они представляли из себя свалочное место» [4, с. 304]. Менее эмоциональную оценку деятельности Комиссий дал председатель Таврической губернской земской управы в Крыму князь В.А. Оболенский, тесно связанный, по его словам, «с окружением Деникина». В своих мемуарах он отмечал, что комиссии были учреждены с целью разгрузки военных судов от мелких дел и от дел совершенно дутых, в большом количестве фабриковавшихся контрразведками, которые были обязаны предварительно направлять их в комиссии. Менее значительные дела разрешались самими комиссиями в административном порядке, а более важные передавались военным судам. Эти комиссии, в состав которых входили военные юристы и юристы гражданские, находящиеся в армии в качестве офицеров, все-таки вносили некоторый элемент законности в бесконечное море произвола, царившего при разбирательстве дел [5, с. 660].

Несмотря на создание на территории Кубанского края Временных чрезвычайных военных судов в станицах, аулах, селениях, хуторах и

при управлениях отделов, а также в ряде городов и станиц Комиссий по делам о преступных деяниях, совершенных по политическим побуждениям, к концу 1918 г. волна самосудов не пошла на убыль. Кубанская Чрезвычайная Краевая Рада была озабочена этим явлением, полагая, что «отныне на Кубани не должно быть произвола и насилия». К этому времени в регионе была сформирована и осуществляла судопроизводство целостная система как судов общей юрисдикции, так и военных судебных установлений. Рада в очередной раз призывала к тому, что виновные в каких-либо преступлениях, «а также в большевизме» должны отвечать по закону только перед судом и ограждаться от самосудов и произвола. Особо подчеркивалось, что «равный для всех закон и справедливый законный суд - лучший залог закрепления нашей победы над насилием и произволом большевиков». Своим приказом от 7 декабря 1918 г. № 1 Чрезвычайная Рада «повелела» войсковому атаману Кубанского казачьего войска, Краевому правительству, отдельским и станичным атаманам, аульским и сельским старшинам: 1) немедленно принять строжайшие меры к прекращению самосудов, произвола и насилий над свободой, личностью, жизнью, честью и имуществом всех, проживающих в пределах Кубани; 2) неукоснительно следить, чтобы все обвиняемые в каких-либо преступлениях, в том числе и «в большевизме», были переданы в распоряжение суда и ограждены от насилия; 3) пересмотреть все дела арестованных и освободить невинных; 4) принять меры к охране от насилия большевиков, которые добровольно сложат оружие и вернутся домой по призыву Главкома Добровольческой армии А.И. Деникина; 5) производить аресты и обыски исключительно в соответствии с законом; 6) прекратить самовольное приведение в исполнение смертных приговоров по постановлениям Временных чрезвычайных военных судов без утверждения войскового атамана; 7) не допускать телесных наказаний; 8) привлекать к строгой ответственности всех лиц, злоупотребляющих властными полномочиями [2, ф. Р-8, оп. 2, д. 4, л. 7].

На следующий день , 8 декабря 1 91 8 г., в приказе № 2 Чрезвычайная Рада констатировала, что вооруженная борьба с большевиками на территории Кубани окончена, поэтому, «стремясь к скорейшему установлению нормальных условий мирной жизни и правильного отправления правосудия», она постановила упразднить Временные чрезвычайные военные суды. Находящиеся в них дела, по которым проводилось предварительное следствие «Комиссиями по делам о преступных деяниях, совершенных по политическим побуждениям», подлежали направлению военному прокурору

187

Кубанского военно-окружного суда, а по которым предварительное следствие не проводилось - судебным следователям Екатерино-дарского окружного суда [2, ф. Р-8, оп. 2, д. 4, л. 8-8об.]. Вместе с тем, Чрезвычайная Рада призывала «трусов, дезертиров и малодушных карать беспощадно по законам военного времени» [2, ф. Р-8, оп. 2, д. 4, л. 18].

Очевидно, что указанное распоряжение Чрезвычайной Рады сразу же увеличивало нагрузку военным следователям Кубанского военно-окружного суда и судебным следователям Екатеринодарского окружного суда. Поэтому и военный прокурор Кубанского военно-окружного суда, и прокурор Екатеринодарского окружного суда вышли с ходатайствами на Члена Правительства по делам юстиции (главу Ведомства юстиции) о передаче дел бывших Временных чрезвычайных военных судов в комиссии по делам о преступных деяниях, совершенных по политическим побуждениям. 23 января 1919 г. управляющий Ведомством юстиции нашел такую передачу дел «вполне целесообразной» и отдал соответствующее распоряжение [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 157, л. 40]. Впрочем, и организация деятельности Комиссий, по словам И.М. Калинина, была «нецелесообразна» и «непродуманна»: военная прокуратура, «по своей малочисленности и неподвижности, а также в силу того, что с ней начальство почти не считалось, не имела никакой возможности осуществлять свой надзор за комиссиями» [4, с. 305].

В целях концентрации всех дел о преступлениях «большевистской власти» в одном органе 11 марта 1919 г. глава Ведомства юстиции предложил образовать, вместо многочисленных комиссий по делам о преступных деяниях, совершенных по политическим побуждениям, Особую комиссию «для обследования преступных деяний, учиненных большевистской властью во время господства ее в Кубанском крае». Совет Краевого правительства одобрил инициативу и предложил Ведомству внутренних дел принять меры, способствующие вы-

явлению такого рода преступлений [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 157, л. 101].

Для понимания состояния законности в рассматриваемое время представляет интерес доклад члена Военно-кассационного присутствия Кубанского края генерал-майора К.В. Хартулари. Анализируя проблемы деятельности Временных чрезвычайных военных судов, он отмечал, что они были созданы в острый момент борьбы с большевиками, «когда надобно было скорым и суровым судом прекратить возникшие самосуды и жестокие расправы населения с виновными. Приговоры этих судов, естественно, были весьма несовершенны и подчас совершенно несправедливы. Между тем, они вошли в законную силу, обращены к исполнению, и нет закона, дающего право их пересмотра ни в кассационном, ни в апелляционном порядке. Теперь, когда Кубанский край переходит к развитию у себя правового порядка, наличие таких несправедливых приговоров крайне нежелательно» [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 208, л. 34]. Есть все основания полагать, что позиция К.В. Хартулари была доведена до сведения управляющего Ведомством юстиции П.М. Сулятицкого, при поддержке которого 31 января 1920 г. Совет Краевого правительства принял Закон «О пересмотре вступивших в законную силу обвинительных приговоров Временных чрезвычайных военных судов», согласно которому правом пересмотра таких приговоров было наделено Военно-кассационное присутствие Кубанского края [2, ф. Р-8, оп. 1, д. 208, л. 72, 77-81].

Таким образом, деятельность чрезвычайных военно-судебных органов Кубани во время Гражданской войны отличалась упрощенным характером судопроизводства, обусловленным военными действиями в регионе. После восстановления относительно мирного существования Кубанского края чрезвычайные суды утрачивали свою актуальность и либо упразднялись, либо преобразовывались, либо ограничивались в подсудности.

1. Рассказов Л. П. Кубанское казачество: историко-правовое исследование (конец XVIII в. - начало ХХ1 в.) / под ред. Л. П. Расска-зова. Краснодар, 2013.

2. Государственный архив Краснодарского края.

3. Приказы и циркуляры Кубанского краевого правительства. Екатеринодар, 1918. Вып. 2.

4. Калинин И.М. Русская Вандея. Краснодар, 2010.

5. Оболенский В.А. Моя жизнь. Мои современники. Париж, 1988.

1. Rasskazov L.P. Kuban Cossacks: historical and legal research (end of the XVIII - the beginning of the XXI century) / ed. by L.P. Rasskazov. Krasnodar, 2013.

2. The State Archives of the Krasnodar Region.

3. Orders and Circulars of the Kuban regional government. Ekaterinodar, 1918. Iss. 2.

4. Kalinin I.M. Russian Vendée. Krasnodar, 2010.

5. Obolensky V.A. My life. My contemporaries. Paris, 1988.

188

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.