Портреты ученых-юристов: иеремия Бентам Текст научной статьи по специальности «Право»

Л.К. Савюк

профессор кафедры уголовного права Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», доктор юридических наук

Портреты ученых-юристов: Иеремия Бентам

В статье предпринят ретроспективный взгляд на воззрения И. Бента-ма по вопросам государства, права, нравственности, их исторической обусловленности. Рассматривается предположение о восприятии идей мыслителя в направлении обновления политической и правовой жизни современной России, в том числе в области уголовного законодательства.

Ключевые слова: Иеремия Бентам, утилитаризм, юридический позитивизм, законодательные проекты, законодательная техника, аналитический метод, уголовное право, преступление, наказание, помилование.

Обращение к нетленным трудам английского ученого-юриста, социолога, родоначальника одного из направлений в английской философии — утилитаризма — Иеремии (Джереми) Бентама (15 февраля 1748 г. — 6 июня 1832 г., Лондон) не случайно. Он считается основателем и главой школы философских радикалов — направления и движения решительного, бескомпромиссного стремления к коренным изменениям существующего положения; их предшественниками были французские энциклопедисты. Его почитали «учителем учителей», «властителем дум» многие представители либеральной интеллигенции в Европе, Америке и России на рубеже XVIII—XIX вв. Известный немецкий юрист, государственный деятель, политолог Роберт Моль (1799—1875) называл Бентама «героем логики»1; великий русский юрист и государственный деятель А.Ф. Кони считал его «глубоким мыслителем и юристом»2. Воззрения Бентама достойны быть воспринятыми в целях либерализации и демократизации политической и правовой жизни современной России, в том числе в области уголовного законодательства, в которой его взгляды созвучны постулатам классической школы уголовного права.

С точки зрения политической философские радикалы — это демократы. Изначально политический радикализм Бентама, являвшегося сторонником буржуазного либерализма, фундирован пониманием им своей роли в поиске разумного устройства законодательства, необходимостью приведения его в соответствие с институтами утверждающейся капиталистической системы. С точки зрения теоретической философские радикалы восстановили и обновили традиции Т. Гоббса (теоретик эмпиризма; выступал за подчинение церковных институтов светской

1 Оспаривая учение Бентама в самой его основе и в частностях, Моль относился с глубоким уважением и симпатией к британскому мыслителю. См.: Mohl von R. Geschichte und Literatur der Statswissenchaften. T. III. Erlangen, 1858. S. 595—635.

2 См.: Кони А.Ф. Нравственные начала в уголовном процессе (Общие черты судебной этики) // Кони А.Ф. Собр. соч.: в 8 т. Т. 4. М., 1967. С. 42.

государственной власти; благо народа считал высшим законом государства; автор обширного труда «Левиафан, или Материя, форма и власть государства церковного и гражданского», неоднократно включавшегося в списки запрещенных книг как в Англии, так и за ее пределами; продолжатель традиции позднесредневекового номинализма, признававшего подлинное существование за единичными вещами, связывая понятийное мышление с деятельностью человеческого разума, имеющей конкретное проявление в языке), Лукреция (автор поэмы «О природе вещей», развивавший материалистический взгляд на природу: «Из ничего не творится ничто по божественной воле») и Эпикура (основателя материалистической философской школы «Сад Эпикура», в этике которого важное место занимают категории справедливости, дружбы и мудрости; считавшего основой счастья человека удовлетворение его жизненных потребностей, разумное наслаждение и покой).

Своим аналитическим методом исследования в области морали, права, госу-дарствоведения и политики Бентам занял видное место в науке. Он более чем кто-либо другой обладал духом пытливости, был настойчивым «допрашивателем» установившихся вещей и успокаивался лишь тогда, когда доводил свои рассуждения до полной очевидности.

Неввозможно оспаривать преобладающее значение его творческого наследия, правового учения, предвосхитившего школу юридического позитивизма (вторая половина XIX — первая половина XX в.; основные принципы — уголовная ответственность за вину; равенство всех перед законом; уголовная противоправность как обязательный признак преступления; необходимость предупреждения преступлений; отмена негуманных наказаний), — направления правовой мысли, отождествляющей право с законом независимо от содержания последнего, привлекавшее внимание исследователей со времени его появления и поныне3. Сущность права и его отличие от других социальных регуляторов позитивисты видят в принудительности и официальности первого.

Позитивизм как философское направление — это парадигмальная гносео-методологическая установка, согласно которой позитивное знание может быть получено как результат сугубо научного (не философского) познания. Поскольку наука может изучать лишь то, что доступно эмпирическому анализу, постольку юридический позитивизм сводит право к текстам источников права в формальном смысле. Строгое следование позитивному праву, исключающее любые методы оценки норм на основе материальных критериев, привело к отмежеванию правовой науки от иных дисциплин. Позитивизм в праве преобладает и сейчас (и не только у нас); наряду с судебным прецедентом работает статут — законодательные

3 Начало теоретическому обоснованию аналитического позитивизма положил последователь утилитаризма Бентама его ученик Дж. Остин (1790—1859), опубликовавший «Лекции о юриспруденции, или философия позитивного права» (1832). В них развит утилитаристский тезис, что право — это «повеление суверена»; его приказ, снабженный санкцией, и есть, по сути дела, правовая норма — норма позитивного закона. В XX в. теоретические взгляды Остина широко использовались в практике государственного строительства стран с антидемократическими политическими режимами. См.: Мелехин А.В. Теория государства и права: учеб. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009; Богдановская И.Ю. Понятие источника права в правовой доктрине стран «общего права» // Право и политика. 2007. № 1; Она же. Категория «правовая норма» в правовой доктрине стран «общего права» // Журнал российского права. 2006. № 11.

акты парламента Великобритании, а также высших представительных органов иных стран системы англосаксонского права (Австралия, Канада, Индия и др.)4.

Правовое учение Бентама заслуженно стоит в одном ряду с его предшественниками и современниками — выдающимися правоведами Ш.Л. Монтескье, К.А. Гельвецием и Ч. Беккариа (оказавшими, по его собственному признанию, наибольшее влияние на него), адептом чьих идей он был. Его авторитетные воззрения являлись решающими и желанными по теории государства и теории права, конституционному, гражданскому, материальному и процессуальному уголовному праву, криминологии, теории доказательств, судоустройства, пенологии (в части совершенствования системы наказаний) и международному праву. Для каждой из этих отраслей идеи Бентама, отличающиеся направленностью на обновление и гуманизацию законодательства (истинную цель которого он видел в пользе и счастье человечества), повышение его эффективности, имели непреходящее значение. Это неисчерпаемый источник законодательных предположений, из которого можно еще долго освежаться поучениями подлинной государственной мудрости. Говоря современным языком, в трудах Бентама — правоведа-энциклопедиста — демонстрируется комплексный взгляд на проблемы разных отраслей права и государ-ствоведения, уверенные шаги в направлении институционального оформления и дисциплинарной сегментации юридических знаний; подход, который избавляет от порока, емко выраженного в одном из широко известных афоризмов Козьмы Пруткова: «Специалист подобен флюсу: полнота его односторонняя.

Очевидно, что правовые воззрения мыслителя недостаточно востребованы современной отечественной юридической наукой. В дореволюционный период (до 1917 г.) к творчеству Бентама обращались П.Я. Левенсон, П.А. Покровский, А.Н. Пыпин, Б.Н. Чичерин и некоторые другие исследователи5. Последний, хотя и отзывался о нем крайне отрицательно (считал, что Бентам «устраняет самое понятие о праве, признавая в человеческих действиях одну только практическую цель», что он совершенно лишен каких бы то ни было философских способностей) и объяснял его популярность низким уровнем философской культуры в Англии, все же признавал масштабы его влияния; полагал, что Бентам не без основания отрицал принципы естественного права, особенно врожденные права человека, однако не признавал и врожденный потенциал человека как носителя прав («правоспособность»), что приводило к прямому отрицанию достоинства человека6.

В советскую эпоху наследие Бентама характеризуется исключительно в контексте уничижительной оценки К. Маркса, считавшего буржуазную формацию, основанную на частной собственности на средства производства и эксплуата-

4 См.: Зорькин В.Д. Позитивистская теория права в России. М., 1978; Шершеневич Г.Ф. Общая теория права: в 2 т. М., 1995; ВоротилинЕ.А. Позитивизм юридический // Российская юридическая энциклопедия. М., 2000. Т. Х. С. 716, 717; Юридический энциклопедический словарь / гл. ред. О.Е. Кутафин. М., 2003. С. 554, 555.

5 См.: Пыпин А.Н. Русские отношения Бентама // Очерки литературы и общественности при Александре I. Пг., 1917; Левенсон П.Я. Иеремия Бентам. Его жизнь и общественная деятельность // http://az.b.гu/l/lewensonpj/text1893bentham.shtml; Покровский П.А. Бентам и его время. Пг., 1916; Ярош К.Н. Иеремия Бентам, его отношение к учению о праве. Харьков, 1886.

6 См.: Чичерин Б.Н. История политических учений. Т. 3. М., 1869. С. 256, 280, 289, 294; Валиц-кийА. Философия права русского либерализма / пер. с англ. О.В. Овчинниковой, О.Р. Пазухиной, С.Д. Чижкова, Н.А Чистяковой; под науч. ред. С.Д. Чижкова. М., 2012. С. 178—179.

ции формально свободного наемного труда, «последней антагонистической формой общественного процесса», которой «завершается предыстория человеческого общества»7. Маркс рассматривал капитал как категорию социального характера, прежде всего как определенные отношения между различными слоями общества; создателем прибавочной стоимости он считал только наемного рабочего. «Классическая политическая экономия, — пишет К. Маркс, — искони питала пристрастие рассматривать общественный капитал как величину постоянную с постоянной степенью действия. Но предрассудок этот застыл в непререкаемую догму лишь благодаря Бен-таму8 — трезво педантичному, тоскливо-болтливому оракулу прошлого буржуазного рассудка XIX века. Бентам среди философов — то же самое, что Martin Tupper среди поэтов. Оба они могли быть сфабрикованы только в Англии9. Иеремия Бентам — явление чисто английское. Ни в какую эпоху, ни в какой стране не было еще философа, ...который с такой помпой извещал бы обыденнейшие банальности. Утилитарный принцип не был изобретен Бентамом. Он лишь бездарно повторял то, что даровито излагал Гельвеций и другие французы XVIII века. Таким хламом этот расторопный господин, девиз которого — «nulla dies sine linea» [«хоть строчку в день»], наполнил горы книг. Если бы я, — пишет К. Маркс, — обладал смелостью моего друга Г. Гейне, я назвал бы господина Иеремию гением буржуазной глупости»10.

Отрицательно относился к Бентаму и В.И. Ленин. Такой подход к оценке мыслителя рекомендовался и педагогам средних образовательных школ11.

В постсоветский период пространное изложение политико-правовых воззрений Бентама осуществлено в рамках курса истории политических и правовых учений О.В. Мартышиным, впервые оспорившим оценку, которую давал К. Маркс. Правовые воззрения Бентама стали предметом специального диссертационного исследования12. Взвешенный подход к трудам И. Бентама просматривается и в современной энциклопедической литературе13.

7 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 13. С. 7-8.

8 Бентам утверждал, что «система экономических отношений чрезвычайно сложна, и богатство одной части граждан служит источником, из которого другая более многочисленная часть черпает необходимое». См.: Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. СПб., 1867. С. 343.

9 Здесь К. Маркс дает следующую ссылку: «63 Ср., между прочим, J. Bentham. Theorie de Peines et des Pecompenses, trad. Et Dumon. 3-eme ed. Paris. 1826. Yol. II, liv, ch. 2. (Теория наказаний и наград)».

10 Маркс К. Капитал. Т. 1. М., 1935. С. 482 (сноски 63, 64). К. Каутский (редактор и автор предисловия к пятому изданию первого тома «Капитала») писал, что для Бентама: «Личный интерес... — движущая сила всех действий. Но все интересы, если только они правильно поняты, находятся во внутренней гармонии между собою. Правильно понятый интерес индивидуума есть в то же время и общественный интерес. Над английским либерализмом это учение господствовало в такой же мере, как «вульгарное» фритредерство (направление в экономической теории и политике, для которого характерны требования свободы торговли и невмешательства государства в частнопредпринимательскую деятельность. — Л.С.), т.е. фритредерство, опошленное в соответствии с потребностями буржуазной черни». См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Соч. 2-е изд. Т. 23. С. 624, прим.

11 См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 38. С. 346; Т. 39. С. 133; Бродский Н.Л. Евгений Онегин. Роман А.С. Пушкина: пособие для учителей средней школы. 2-е изд., перераб. М., 1937. С. 115.

12 См.: История политических учений I под ред. О.В. Мартышина. Вып. 2. М., 1996. С. 161-167; ОстроухА.Н. Учение Бентама о праве: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2002.

13 См.: БорисоваИ.В. Бентам (Bentham) Иеремия II Большая российская энциклопедия: в 30 т. I Председатель Науч.-ред. совета Ю.С. Осипов; отв. ред. С.Л. Кравец. Т. 3. М., 2005. С. 326, 327.

Позитивисты в лице Бентама (отклонившего теорию общего права) и его сторонники основывались на утилитаристском понимании права, стремящегося к реализации конкретных социальных целей. Они явились предтечей современного экономического анализа права вообще и уголовного права в частности. Этот подход основывается на использовании экономических методов, позволяющих прогнозировать последствия применения нормативных правовых актов. Указанные последствия могут и должны являться предметом эмпирического анализа.

Классический утилитаризм Бентама сегодня приобретает новое содержание в юридической плоскости: видеть легитимность уголовно-правового запрета лишь в легальной установке было бы непростительной ошибкой; как уголовное, так и гражданское законодательство — продукты не только экономического анализа права. Согласованность указанных источников права, легитимация репрессии происходит с использованием традиционных юридических конструкций, получающих, однако, в современных условиях совершенно новое звучание. Экономический анализ межотраслевого взаимодействия делается на совсем иной почве, чем в прошлые века, когда легитимация уголовного наказания основывалась на императивах о свободе выбора, осознанной необходимости и т.д.14

О научной смелости и глубине погружения Бентама в проблематику правоведения и государствоведения свидетельствует анонимно изданное сочинение «Fragment of Covemment» («Отрывок об управлении», 1776). В нем он оживленно дискутировал с одним из авторитетных юристов XVIII в. У. Блэкстоном (1723— 1780), критикуя последнего за антиреформистские настроения, выступая против его политических взглядов о религиозной терпимости, смешивания понятий сущего и должного15. В более позднем трактате («Введение в основания нравственности и законодательства») Бентам обстоятельно анализирует влияние различных мотивов (физического желания, любви к богатству, к покою, к жизни и страха страдания, мщения и др.) на вредные деяния, вновь возвращается к мотиву религии, религиозной вражды и нетерпимости. «Фанатизм никогда не спит; он никогда не может насытиться; его никогда не останавливает человеколюбие, потому что подавлять человеколюбие он считает своей заслугой... фанатизм не имеет против себя ничего»16.

Не отвергая религию вообще, Бентам считал, что подлинная, естественная религия должна быть подчинена принципам деонтологии (раздел этики, в котором изучаются проблемы долга и должного), призывал не только к веротерпимости, но

14 Заметны успехи экономического анализа права в правовой науке США, где весьма устойчивы утилитаристские традиции. Подр. см.: Грехениг К., Гелтер М. Трансатлантические различия в правовой мысли: американский экономический анализ права против немецкого доктринализма // Вестник гражданского права. 2010. № 6; Алимов Р.Н. Развитие однородных связей между нормами уголовного и гражданского права: экономический подход // Право и политика. 2006. № 10. В соответствии с поручением Президента Российской Федерации от 28 ноября 2009 г. № ПР-3169 коллективом видных юристов и экономистов подготовлена Концепция модернизации уголовного законодательства в экономической сфере. См.: Москва: Фонд «Либеральная миссия», 2010.

15 См.: Blackstone W. Commentaries on the Law of England (1765—1769); русский перевод С.Е. Дес-ницкого «Истолкование Английских законов г. Блэкстона» (М., 1780—1782). Этот и другие труды У. Блэкстона широко использовались Екатериной II в ее реформах и соответствующих законодательных актах.

16 Избранные произведения Иеремии Бентама. Т. I. С. 123, 129, 149.

и к подлинной свободе совести — к отделению церкви от государства и превращению религии в частное дело. Он утверждал, что коммерциализация церкви, участие ее в политике, вмешательство в судебные дела аморальны.

Заметен вклад Бентама в развитие вопросов политической экономии и философии. Исходя из того, что люди всегда жили в обществе, в своих произведениях он резко критиковал теорию общественного договора. Исходившая из наличия у индивидов прав, которые отчуждаются при его заключении, она, по мнению мыслителя, лишена исторических оснований: правление (а значит, государство) устанавливается либо как результат исторически сложившихся обстоятельств, либо посредством применения силы. С позиций юридического позитивизма Бентам критикует и естественное право, поскольку его содержание неопределенно и всеми толкуется по-разному; считая его несостоятельным, Бентам признавал реальным лишь то право, которое установлено государством, — совокупность законов (повеление суверена), изданных или одобренных им для регулирования класса лиц, находящихся под его властью.

Будучи убежденным в несостоятельности метафизических представлений о праве, положенных в основу учений естественного права, он отказывается от врожденных отвлеченных начал морали и законодательства и пытается выстроить всеобщую теорию человеческих действий на основании неоспоримых опытных данных. В качестве предмета законодательства Бентам видит общее благо (которое он с утилитарных позиций просто определил как пользу большинства, устранив тем самым полностью всяческие призывы к объективной справедливости), а общая польза должна быть принципом в рассуждениях законодателя. «Законодательство, — говорит он в трактате «Prinzi pes de legislation» («Принципы законодательства»; т. 1. Изд. Дюмона, 1789), — имеет тот же центр, что и мораль, но оно не имеет той же периферии».

Приверженец и творец утилитаризма (лат. utilitas — польза, выгода), предтечей которого были Гельвеций и другие французские просветители XVIII в., Бентам приспособил философию утилитаризма к потребностям обычного «разумного» английского буржуа, интересы которого он трактовал как общечеловеческие ценности. Ученый ставит этот этический принцип в основу действия человека, ценность поведения которого определяется доставляемым им удовольствием или страданием: к первому человек стремится, второго избегает. Рассуждая об удовольствиях и страданиях, Бентам классифицирует их по разным основаниям; им даже разработаны правила «морального счета», где добро — «приход», зло — «расход». Именно этот принцип (человек — рационально действующий индивид, стремящийся к максимизации полезности своих действий) позволяет оценивать всякое действие в соответствии с тем, способствует ли последнее увеличению или уменьшению счастья лиц, которых оно затрагивает («каждый делает сам себя судьей своей пользы... тот, кто не судит о том, что ему полезно, меньше, чем ребенок, это идиот». Бентам ратовал за создание нравственного термометра, который показывал бы все степени счастья и страдания; обладание им есть недостижимое совершенство, но тем не менее надо стремиться к нему)17. Возможно, под влиянием его идей и появился в Англии парадокс аддитивности счастья: что лучше — большая группа людей, жи-

17 См.: Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 20, 328.

вущая сносной жизнью, или небольшая, живущая счастливо? Эта ситуация — свойство величин, состоящее в том, что значение величины целого объекта равно сумме величин его частей, — может существовать в реальности, но не имеет логического объяснения.

Счастье определяет и конечную цель законодательной и вообще государственной деятельности — «возможно большая сумма счастья для возможно большего числа людей» — учение, названное им теорией максимации (maximum), т.е. использования всех пригодных средств, чтобы создать наилучшие условия для возможного счастья общества18. Общественное благополучие, составляющее задачу законодательства, складывается из заботы о средствах к существованию, о довольстве, равенстве и безопасности. Исходя из посыла, что закон — мера политическая, Бентам усматривает различие между политикой и моралью в том, что «одна руководит действиями правительств, другая — поступками отдельных лиц; но цель их одна и та же — счастье. То, что политически хорошо, не должно быть нравственно дурно, если только арифметические правила, верные для больших чисел, должны быть верны и для маленьких»19.

Спустя два века эта идея актуализировалась. Британский исследовательский центр New Economic Foundation с 2006 г. выводит мировой сравнительный индекс счастья (МИС), отражающий благосостояние людей и состояние окружающей среды в разных странах мира. Для его ранжирования используются три показателя: субъективная удовлетворенность жизнью людьми, ожидаемая ее продолжительность и так называемый экологический след. В последнем исследовании, охватывающем 143 страны, Россия заняла 108 место, опередив США и ОАЭ; самыми «счастливыми» странами оказались островные государства — Доминиканская Республика и Ямайка, а самыми «несчастливыми» признавались Зимбабве и Танзания.

Есть еще китайский «индекс счастья», рассчитываемый по 16 индикаторам: располагаемый доход населения, госрасходы на научные исследования, образование, культуру и спорт, а также метраж жилой площади на человека, число врачей на тысячу жителей, площади лесных насаждений и даже отношение объема эмиссии углекислого газа к размеру ВВП.

Уже несколько лет индекс валового национального счастья рассчитывают и в Королевстве Бутан: он определяет конечную цель большинства людей — не быть богатыми, а быть счастливыми и здоровыми20. По утверждению экспертов, такой подход помогает учитывать социальные и экологические издержки экономической деятельности, т.е. «цену», которую приходится платить за рост ВВП (рассчитываемый как рыночная стоимость всех конечных товаров и услуг, но не учитывающий факторы, влияющие на уровень жизни, например вклад человеческого капитала), а также выяснить, что в итоге получает гражданин, как складывается его жизнь, становится ли он счастливее.

18 См.: Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона // http:dic.academic.ru/dic. шГ/ Ьго]^аш_е&оп/11770/%В0%91...

19 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 19.

20 Инициатива Бутана рассмотрена на «круглом столе» в штаб-квартире ООН и предложена к обсуждению на Всемирном саммите по устойчивому развитию «Рио плюс 20». См.: Зыкова Т. Как проиндексировать счастье? // Российская газета. 2012. 5 апреля // http://xn--d1abbgГ6aiiy.xn--p1ai/ refnotes/946

Хотя феномен счастья — состоявшаяся самореализация личности, результат достойной жизни и исполнения нравственного долга — понятие субъективное, коррелят региональным, географическим, социальным, психологическим особенностям, не учитывать его для измерения благосостояния — явное упущение. Как отмечает В. Миронов, для сырьевой экономики, основанной на извлечении ресурсов, ориентиры на индексы «валового национального счастья» становятся более актуальными; они помогут понять, какое место занимает экономика России без нефти и газа21.

Развитие теории утилитаризма осуществлено последователем Бентама Дж.С. Миллем (1806—1873) в таком направлении, что его, в сущности, уже трудно стало отличать от системы так называемой интуитивной или независимой морали22. Отец последнего — Д. Милль, один из ярких представителей классической теории ассоциативной психологии (ассоцианизм — совокупность психологических концепций и школ XX—XXI вв., в которых ассоциация считалась главным или даже единственным механизмом работы сознания), познакомился и сблизился с Бентамом, разделявшим его воззрения.

Принадлежа по рождению к зажиточной адвокатской семье, по окончании Оксфордского университета и Лондонской адвокатской школы Бентам, однако, отказывается от престижной карьеры адвоката (занятие адвокатурой считалось фамильной деятельностью, переходившей из поколения в поколение по наследству): он счел себя неспособным к компромиссам. В дальнейшем он занялся вопросами, связанными с реформой права, которое было интересно для него не практической стороной — правоприменением, а философской. Его идеи и проекты обсуждались в правительствах и законодательных собраниях, однако этим, как правило, все и заканчивались. Себя лично Бентам не видел в роли настоящего законодателя, облеченного внешним авторитетом. Участие в гласном обсуждении законодательных вопросов, не терпящих канцелярской тайны (гласность держит людей в пределах их долга, постоянный контроль публики — «суд более действительный, чем все суды, вместе взятые», а тайна — убежище для всех злоупотреблений)23, участие наряду с каким угодно законоведом, участие открыто, на глазах какой угодно критики, служение идее, что истинная цель законодательства заключается в пользе и счастье человечества, — вот идеал и лейтмотив всех его произведений.

21 Несчастливыми себя ощущают лишь 13% опрошенных россиян; большинству из них очень мало надо для счастья: 11% россиян достаточно зарабатывать 5 тыс. руб. в месяц, чтобы считать себя небедным человеком; до 10 тыс. руб. достаточно 28% опрошенных, чтобы избежать бедности; почти 20% уверены, что 15 тыс. руб. в месяц должно хватать на самое необходимое; еще 16% просят не более 20 тыс. руб. и лишь 9% считают, что нужно зарабатывать от 30 тыс. руб. и выше. См.: Выжутович В. Счастливы как никогда // Российская газета. 2012. 5 апреля; 18 мая.

22 Развивая утилитаристскую этику в своей работе «Утилитаризм» (пер. с англ., СПб., 1900), Дж.С. Милль признает не только эгоистические, но и бескорыстные стремления; в общественной жизни люди должны учитывать взаимные интересы, что дисциплинирует их эгоизм. См.: Трахтен-берг О.В. Очерки по истории философии и социологии Англии XIX века. М., 1959; Ассоциативная психология. М., 1998; Ждан А.Н. История психологии. От античности к современности. М., 2002.

23 Вместе с тем Бентам уверял: «Гласность не мешает ни проявлениям бесстыдства, ни цинизму, ни бесчеловечности. Привычка к гласности вырабатывает даже особый тип ораторов, утверждающих публично вещи, которые стыдно даже слушать». Цит. по: Бентам (ВепШат), Иеремия // Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона: в 12 т. Библиографии / отв. ред. В.М. Карев, М.Н. Хитров. М., 1992. Т. 2. С. 98.

Его научные интересы поражают своей широтой24. Он не только чутко прислушивался к требованиям практической жизни и довольствовался только пропагандой своих взглядов и теорий, но и изыскивал способы, говоря современным языком, их внедрения в жизнь. Со своими проектами Бентам обращался к правительствам многих стран. К правительству Великобритании — с проектом замены ссылки и плавучих тюрем паноптикумом (1794)25 — тюрьмой, построенной так, чтобы можно было иметь все тюремное население под постоянным надзором. Паноптикум создавался на началах обязательной работы арестантских артелей, пользующихся известной степенью самоуправления, но под строгим, хотя и невидимым надзором тюремной администрации. Бентам ратовал за раздельное содержание осужденных, цель тюремного заключения видел в их исправлении путем труда как обязательного условия отбывания наказания, настаивал на проявлении заботы о здоровье осужденных, сочетании кротости и строгости в обращении с ними; отсюда девиз проекта — «Милосердие, справедливость, бдительность». Он разработал также проект английской избирательной реформы (Bentham's radical reform bill. L., 1819), включающей необходимость ежегодных выборов, равных избирательных округов, широкого избирательного права и тайного голосования; вносил предложения относительно шотландских судов и судов справедливости (equity courts), поскольку английская судебная система того периода страдала от коррупции.

Он обращался к правительствам Франции, выступал перед французами за отмену смертной казни («On death punishment». L., 1831), с предложениями о наилучшем устройстве парламентской деятельности и изменении судоустройства26; Испании — изложил предложения на внесенный в 1821 г. в испанские кортесы уголовный кодекс; США — состоял в переписке с президентом Дж. Медисоном (одним из авторов Билля о правах 1789 г.) и губернатором Пенсильвании (1811—1817). Под влиянием его идей складывалось законодательство Нью-Йорка (с 1821 г.), Южной Каролины (с 1826 г.), Луизианы (с 1830 г); принцип «наибольшего счастья» был воспринят как цель политики права — Т. Джефферсон (автор Декларации независимости США 1776 г. и третий президент США) положил в основу деклара-

24 См.: Бентам И. Полн. собр. соч. («The Works of Ieremy Bentham, published by John Bowring». Эдинбург, 1838—1843. Т. 1—11). В собрание не вошли два мелких сочинения Бентама и «Деонтология или Наука о морали» («Deontology or the Science of morality». Vol. 1—2. L., 1834), которая помещена в менее полном французском собрании сочинений «Ouvresde I. Bentham» (6 т. Брюссель, 1829—1834). Отдельные сочинения Бентама уже в 1804 г. появились в «С.-Петербургском журнале»: статьи о распространении познания законов, о пользе просвещения, о безопасности и др. В 1805 г. вышел на русском языке первый том сочинений Бентама «Рассуждение о гражданском и уголовном законоположении. С предварительным изложением начал законоположения и всеобщего начертания полной Книги Законов и с присовокуплением опыта о влиянии времени и места относительно Законов. Соч. англ. юрисконсульта И. Бентама. Изданное в свет на франц. языке Степ. Дюмоном, по рукописям, от автора ему доставленным. Переведенное М. Михайловым, с прибавлением дополнений, от г-на Дюмона сообщенных» (т. I. По Высочайшему повелению, СПб., 1805; т. II. СПб., 1806; т. III. СПб., 1811); «Защита лихвы» (Defence of usury, рус. пер. 1865); «О судебных доказательствах». К., 1876; «Тактика законодательных собраний». СПб., 1907; The works. N.Y.,1962. Vol. 1-11; Corespondence. Oxf. 1968-2000. Vol. 1-11; Collected works. L., 1967.

25 В связи с признанием Англией независимости США (1783) стало некуда ссылать преступников.

26 Его заслуги были оценены: Декретом Национального собрания Франции 26 августа 1792 г. Бентаму даровано французское гражданство.

ции концепцию неотъемлемого права людей «на жизнь, свободу и стремление к счастью»21.

Бентам обращался и к правительству России (во время пребывания в нашей стране и зародилась его идея «паноптической» тюрьмы («Panopticon, or the inspection house». Лондон, 1791)) — предлагал свое участие в подготовке кодексов гражданских и уголовных законов (Бентам следовал плодотворной идее единства гражданского и уголовного права). В связи с этим он состоял в переписке с Александром I28. С трудами Бентама (на языке оригинала и французском) уже при его жизни знакомы были не только российские царедворцы, но, по-видимому, следуя им, и столичный бомонд — пишущая и читающая публика, либерально настроенная молодежь, будущие декабристы29. В России того времени была мода на Бентама и незнание его работ считалось дурным тоном в высшем свете. Об этом свидетельствует А.С. Пушкин, когда пишет: «Хоть, может быть, иная дама / Толкует Сея и Бентама, / Но вообще их разговор — / Несносный, хоть невинный вздор» («Евгений Онегин». Гл. 1, XLII); «На все есть мода, вкус: бывало, например, / У нас в большой чести Бентам, Руссо, Вольтер» («Послание цензору»)30.

Гипотетически допустимы исторические параллели, если иметь в виду, что современная Россия по сути становится раннекапиталистическим обществом, пройдя по второму кругу: «трансформационный кризис, в начале которого произошла смена институционального ядра экономики: от государственной собственности, директивного планирования, отвергающего свободный обмен и конкуренцию, патерналистского государства к частной собственности, свободному рынку и государству, стремящемуся сбалансировать свои ресурсы и обязательства»31. Такой переход (от регулируемой экономики к рынку) может занимать определенный исторический отрезок времени; это касается и идеологии, и политической сферы. Имея тяжелое наследство, полученное от продолжавшегося более 70 лет тоталитарного строя, Россия на этом пути пережила последовавший за ним десятилетний период «бандитского капитализма»32. Наше общество движется в направлении к капиталистической формации, хотя таким его не считают, утверждая, что это индустриальное или постиндустриальное общество, рассматриваемое как одна из стадий исторического процесса эволюции социальных систем33.

27 Уместно отметить, что сочинения Бентама нередко цитировались в решениях американских судов, в том числе Верховного Суда США, в которых упоминается принцип «наибольшего счастья». См.: Грехениг К., Гелтер М. Указ. соч.

28 Она вошла в полное собрание сочинений И. Бентама 1843 г.

29 В библиотеке декабриста Ф.П. Шаховского были сочинения Сэя, Бентама, А. Смита. См.: Семевский В.И. Политические и общественные идеи декабристов. П., 1909; Пыпин А.Н. Русские отношения // Очерки литературы и общественности при Александре I. Пг., 1917.

30 Пушкин А.С. Соч. / ред., библиогр. очерк и примеч. Б. Томашевского; вступ. ст. В. Десницко-го. Л., 1936. С. 108, 358.

31 Мау В.А., Ясин Е.Г. Двадцать лет рыночных реформ и новая модель экономического роста: Доклад к XIII международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества. Москва, 3-5 апреля 2012. М., 2012. С. 4.

32 См.: Воробьев В., Куриц С. Новая модель Конституции // ЭЖ-Юрист. 2012. № 12.

33 См.: Марченко М.Н. Наша задача думать // Московский юрист. 2011. № 2(3); Гэлбрейт Дж. Новое индустриальное общество. М., 1969; Полякова Н.Л. XX век в социологических теориях общества. М., 2004; Иноземцев В.Л. Современное постиндустриальное общество: природа, противоречия, перспективы. М., 2000.

Самая чувствительная для современной России проблема — угрожающе большое социальное неравенство («чем равномернее распределение богатств, — считал Бентам, — тем больше общая сумма счастья»34), провоцирующее классовые противоречия, осложняющее наше движение к демократии, критерием которой всегда и везде является возможность народа путем участия в выборах оказывать влияние на государственную власть, на ее состав и проводимую политику35. Бентам полагал, что «сила общественного мнения зависит от его объема и его интенсивности: его объем измеряется числом подаваемых голосов; его интенсивность — степенью порицания или одобрения»; самое могущественное средство, которым можно совершить важный переворот в общественном мнении, состоит в том, чтобы поразить ум народа каким-нибудь великим примером36.

Вспомним: время активной творческой жизни Бентама пришлось на резкое увеличение влияния национальной прессы (чему способствовал технический прогресс), выход на политическую арену рабочего класса, положение которого полностью соответствовало тезису Ф. Энгельса, что Англия — это страна, где одновременно живут два совершенно разных народа! Таково было вопиющее социальное неравенство британского общества37. Рефлексия Бентама была определенной: будучи лишены покровителей и средств к существованию, преданные всем искушениям бедности, «эти классы, остающиеся в большей части государств в абсолютном пренебрежении, становятся рассадником преступления». При этом он считал, что «в человеческом сердце нет врожденной и неизлечимой испорченности, что множество преступлений происходит только от ошибок законодательства, которые легко могут быть исправлены, и что самое зло, происходящее от них, может быть различными способами исправляемо»38.

Англия из аграрной страны становилась «мастерской всего мира» с развитыми капиталистическими отношениями, способствовавшими повышению общественного статуса промышленной буржуазии и ее роли в политической жизни. С промышленным переворотом и изменением социальной структуры общества страна устремляется к более широкому и явственному внедрению буржуазных принципов

34 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 329—332.

35 Чрезмерное неравенство «порождает атмосферу недоверия, препятствующую модернизации, кооперативному поведению, а значит, сплочению общества для решения общих задач». См.: Ясин Е.Г. Сценарии для России на долгосрочную перспективу. Новый импульс через два десятилетия: Доклад к XIII международной научной конференции по проблемам развития экономики и общества. Москва, 3—5 апреля 2012. М., 2012. С. 16. Идея модернизации и заключается в ликвидации вопиющего неравенства. По официальной статистике, 13,1% населения живет сегодня за чертой бедности (т.е. с доходами ниже прожиточного минимума) — это более 18 млн чел. Минимальная зарплата у трети работников — менее 1,5 прожиточного минимума, а у каждого пятого — ниже одного прожиточного минимума. Почти 40% россиян называют себя бедными людьми. См.: Российская газета. 2012. 18 мая; 25 июня.

36 В качестве таких примеров Бентам ссылается на Петра Великого, который сам медленно прошел весь ряд чинов, научил свое дворянство нести иго военной субординации, и Екатерину II, победившую народный предрассудок против оспопрививания, не пробуя его на преступниках, как делала королева Анна, а подвергшись ему сама. См.: Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 641, 642.

37 Цит. по: Исаев М.А. История государства и права зарубежных стран: учеб. для бакалавриата. М., 2011. С. 662, 663.

38 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 655, 673.

в право (основой английского права был феодализм, который сопровождался целой системой идей, явно противных ходу новейшей цивилизации), к закреплению решающего участия буржуазии в политической власти. Переход к машинному производству стал причиной массовых увольнений рабочих, вызвал движение луддитов в 1811—1816 гг., бунты в Спа-Филдс и сопровождался другим народным недовольством: растет пролетариат, начинаются его выступления. В 1790-х годах под влиянием Французской революции XVIII в. активизировалось демократическое движение, возникли организации, выступавшие за изменение системы парламентского представительства, расширение избирательных прав граждан.

Уже в 1760 г. в Англии существовали названия партий, но самих партий не было. Право избирать и быть избранным было связано с собственностью39. В 1830 г. партии и выборы уже были, но не повсеместно; в крупных промышленных центрах шла отчаянная борьба за демократическое представительство в парламенте. Демократизация выглядела как сражение между богатыми и бедными. Правительство Великобритании прибегло к репрессиям: в 1794 г. приостановлено действие Хабеас корпус акта (официальное наименование — «Акт о предупреждении заточения за морями»; возобновлен в 1801 г., имеет юридическую силу до сих пор)40, начались аресты участников демократического движения, в 1799 г. введен запрет на создание рабочих союзов. В 1815—1816 и 1819 гг. Великобританию потрясли экономические кризисы, в 1825 г. разразился первый мировой циклический кризис, нанесший удар по всем отраслям британской экономики. В 1830-х годах правительство приняло ряд законов, имевших немаловажное значение для дальнейшего развития страны; был взят курс на умеренные преобразования41.

Эти и другие процессы становления капитализма в Великобритании нашли живой отклик в работах Бентама, содержащих своеобразную концепцию права, государства и нравственности42 (его идеи повлияли, например, на характер первой

39 См.: Норт Д., Уоллис Д., Вайнгаст Б. Насилие и социальные порядки. Концептуальные рамки для интерпретации письменной истории человечества. М., 2011. С. 360—361.

40 Хабеас корпус акт (Habeas Corpus Act) устанавливал, например, что любой задержанный полицией должен быть доставлен к судье, который решает, отправить его в тюрьму или отпустить под залог до рассмотрения дела судом. Незаконное задержание может повлечь за собой уплату значительных сумм в виде вознаграждения. Отсюда становится понятной строгая безукоризненность действий английских полицейских. Не случайно Англия, пожалуй, единственная страна в Европе, где полиция пользуется популярностью. Этого нельзя сказать об отечественной полиции. Несмотря на перманентно проводимые реформы, уровень доверия к полиции — и всех граждан, и малого бизнеса — самый низкий в Европе. Недалеко ушла и судебно-правовая система.

41 О правовой сущности старого правопорядка, основах и принципах обычного права, о состоянии материального уголовного и гражданского права, нерациональности системы наказаний, о положении тюрем, о правовом значении судебных решений, социально-политической и идеологической обстановке в Англии XX—XXI вв. см.: ПокровскийП.А. Бентам и его время. Пг., 1916 (сочинение, опубликованное в «Записках юридического факультета Императорского Петроградского университета»).

42 Отказавших от идеи монархического абсолютизма, Бентам и его последователи сохранили верность доктрине абсолютизма государства, преобразовав ее в теорию неограниченного суверенитета; единственным источником права становится государство в любой его форме, власть которого не может быть ограничена правовым путем. Для иллюстрации этой теории используется шокирующий пример: поскольку любое распоряжение, вышедшее от высшей законодательной власти, есть закон, поэтому если бы Британский парламент потребовал, чтобы были убиты все младенцы с голубыми глазами, то это абсурдное и чудовищное требование приобрело бы обязательную силу закона. См.: Новгородцев П.И. Государство и право. Ч. I // Вопросы философии и психологии. 1904. Т. 74. № 4. С. 411.

парламентской реформы (1832), на программы чартизма — массового революционного движения английских рабочих (1830-1848), боровшихся за политические права и улучшение экономического положения, на принятый в 1834 г. закон о бедных). На закон о бедных существенное влияние оказали воззрения Бентама, изложенные в основных началах гражданского кодекса (гл. XIV «Спорные случаи» §1 «О бедности»)43. В его представлении «под бедными следует разуметь нуждающихся в необходимом». Бентам осознавал бедность в качестве социальной проблемы, как и социальное неравенство, существовавшее для определенной части населения всегда («бедность есть первоначальное состояние человечества»), морально признаваемой формой бытия, отражавшей количественно-качественные отличия между различными слоями общества по доходу или другим значимым индикаторам жизни. С развитием индустриально-рыночных отношений (капитализма) в XIX в. бедность фундировалась в качестве неизбежного, но социально неприемлемого феномена: она становилась необходимым условием богатства, поскольку действие закона возвышения потребностей и отсутствие гарантий прожиточного минимума способны были поддержать экономический рост и либеральный рынок.

Осознавая, что такая ситуация вызывает социальную деградацию («бедность есть центр, к которому в силу инерции тяготеет судьба каждого смертного»), настраивает общество против безусловной свободы рынка, Бентам полагал: «Положить конец этому злу существуют только два средства помимо законов: бережливость и добровольные приношения». На этот счет, сообщал он, есть много поучительных сочинений, но нет такого трактата, который бы охватывал вполне весь вопрос: он сам «должен был бы начать с теории бедности, т.е. с классификации бедных и с классификации причин, производящих бедность, и потом указать соответственные меры предотвращения и врачевания»44.

Сегодня пожелания мыслителя — непрерывная забота международного сообщества о бедных странах, одной из целей которой является снижение к 2015 г. в два раза доли населения с доходами меньше 1 долл. США в день: с 28 до 14%. Сложилось представление о бедности как о системном, многомерном явлении, постоянно меняющейся величине, коррелятами которой наряду с материальным достатком являются и другие индикаторы уровня развития человеческого потен-циала45. Очевидно, развивающуюся исторически социальную дифференциацию нельзя уничтожить, но ее последствия можно смягчать и делать терпимыми для самых бедных слоев общества, стран, находящихся в неблагоприятных природных условиях, обеспечить всем международно-признанные стандарты качества жизни, питания и потребления, достижимые при данном уровне цивилизации.

В последующих работах, посвященных политической экономии, Бентам защищал либеральный принцип laissez-faire, laissez passer (свободного рынка и свобод-

43 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. 1. С. 339, 351.

44 Там же. С. 352, 355, 356, 357. Бентам замечал: в Шотландии наибольшую помощь бедным оказывают именно те классы общества, которые сами близки к бедности. Вообще жалость, милосердие и деятельная помощь бедным неизменно осознаются как одно из важнейших требований христианской нравственности. В ходе переписи населения Великобритании 2001 г. верующими назвали себя 77% опрошенных; среди верующих 93% — христиане // Большая российская энциклопедия: в 30 т. Т. 5. М., 2006. С. 14.

45 См.: Ярошенко С.С. Бедность // Большая российская энциклопедия: в 30 т. Т. 3. М., 2005. С. 159, 160.

ной, ничем не стесненной конкуренции в социальной и экономической сферах, что, по его мнению, должно обеспечить спокойствие общества, справедливость и равенство)46, но допускал вмешательство государства в экономическую деятельность граждан(!).

Ретроспективный обзор трудов Бентама убеждает: они фундированы происходящими в Великобритании его времени трасформационными процессами, которые гипотетически по отдельным признакам сходны с общественно-историческими переменами, проистекающими в последние 20 лет в нашей стране. Именно в этом качестве творения мыслителя представляют значительный интерес для осмысления отечественного правопонимания и его регулятивного воздействия; не инстинкту разрушения подчинялся Бентам, а справедливому желанию, основанному на глубоком знании дела, обновить жизнь, дать новые начала английскому государственному строю и правопорядку. Не нами подмечено: любое новое — это забытое хорошее старое. Как писал Ю.Г. Жуковский в предисловии к сочинениям И. Бен-тама, повторять в настоящее время буквально советы, данные законодателю в свое время, было бы странно. Важно помнить: что было возможно в одно время, то часто столь же возможно и в другое время (от себя добавим — и в другой стране)47.

В расцвете своих научных потенций Бентам совершил три путешествия на континент: самое значительное — в Россию (1784—1787) к брату Самуэлю, служившему инженером в российской армии (через Францию, Италию и Константинополь). Здесь он написал известные письма о лихве — проценте в экономике с юридической точки зрения (опубликованные под названием «Défen se de L'usury» (рус. пер. «Защита процентов с капитала», 1865) и работал над «Паноптиконом». В первой работе, рассуждая о законодательном регулировании процента и о противодействии эксплуатации ростовщиком нужды и, пожалуй, легкомыслия, автор заключает: «Ни один человек, достигший разумного возраста и душевно здоровый, действующий совершенно свободно и с знанием всех обстоятельств дела, не должен встречать препятствий, даже в видах собственной его выгоды, в заключении каких ему угодно условий при получении денег взаймы; равным образом, никому не следует препятствовать вступать с таким человеком в договор займа на условиях, какие будут найдены желательными»48. Бентам считал, что законы, ограничивающие величину процента на даваемые взаймы деньги, не оправданы ни с экономической, ни с юридической точек зрения.

Аналитическим методом «истощающей классификации» (ее истоки обнаруживаются, например, в основных правилах метода Декарта, рационализм которого явился одним из источников философии Просвещения49) исследования вопросов

46 Laissez-faire, laissez passer — принцип невмешательства (фр. позвольте сделать; позволять, не мешать, «пусть все идет, как идет») — экономическая доктрина, согласно которой государственное вмешательство в экономику должно быть минимальным; экономика — такая саморегулирующаяся система, которая сама находит эффективное равновесие, вмешательство государства искажает получаемые экономическими агентами сигналы и эффективное равновесие оказывается недостижимым. Laissez-faire — идеально-мысленная конструкция, не встречающаяся в реальном мире, но являющаяся базисом, на котором строится микроэкономическая теория. http://ru. wikipedia.org/ wiki/Laissez-faire

47 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. 1. С. LVI.

48 Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауз и И.А. Ефрон. Биографии. 1992. Т. 2. С. 96.

49 Считая необходимым положить в основу философского мышления принцип очевидности,

морали, законодательства и политики Бентам занял видное место в науке. Своими трудами он блестяще иллюстрирует его применение, что более убедительно, чем самый глубокомысленный трактат о пригодности метода подробностей, исследования целых величин путем дробления на части, разложения отвлечений на факты, классов и общих понятий — на элементы, их составляющие, и т.п. Из этого строгого метода вытекала его бесконечная классификация, точнейшее доказывание признанных истин. Бентам, призывавший ничего не принимать на веру, только тогда признает, что убийство, например, есть действие вредное, когда путем анализа получит три довода, доказывающих его вредность: а) жертве преступления и его близким; б) опасность примера и смуты, чувство необеспеченности, порождаемое убийством; в) обескура-жение, угнетение промышленности и полезной деятельности, вытекающее из смуты, а также беспокойство и издержки на устранение опасности.

Значительное внимание Бентам уделяет законодательной технике; его даже называли Ньютоном законодательства. В сочинении «Tactigue des assemb lees politigues deliberantes», 1791 (рус. пер. в изд. Л.А. Велихова «Тактика законодательных собраний». СПб., 1907), написанном по результатам наблюдения работы политических учреждений Франции, наряду с изложением способов их действия анализируются методы выработки законов в законодательных собраниях. Регламент, рассуждал он, конечно, не может научить ни логичности изложения, ни связыванию идей, ни необходимому совершенству выражений; но есть известные недостатки, которые можно предупредить путем некоторых легко осуществляемых условий: 1) сжатость текста статей (это актуально и сегодня, в том числе для российского уголовного закона, имеющего «нормы-монстры» — ст. 141-1, 142, 185-5 Уголовного кодекса Российской Федерации и др., объемом более страницы каждая); 2) простота положений; 3) полное изложение всех частей закона; 4) ясное выражение воли; при этом последнее должно быть без примеси соображений, мнений и чувств, не связанных с этой волей50.

Основным требованием, предъявляемым к языку закона, Бентам считал его доступность для понимания каждым, от которого ожидается соблюдение этого закона. В процессе криминализации может возникнуть трудность, связанная с достаточно ясным и точным определением «идеи преступного действия». Она может зависеть отчасти от того употребления языка, которое способен делать законодатель; отчасти от того употребления языка, которое, по мнению законодателя, расположен делать из него суд, действующий по своему усмотрению в пределах закона. В первом случае эта трудность будет зависеть от степени совершенства, до которого язык дошел в нации вообще, во втором — у самого законодателя в частности. Осознание этой трудности объясняет ту осторожность, с которой большинство законодателей воздерживается от криминализации таких действий, которые подходят под понятие, например, грубости, или предательства, или неблагодарности. В ряду оценочных суждений Бентам упоминает и английский закон о диффамации, кото-

или непосредственной достоверности, Декарт обращался к разуму и самосознанию, что предполагало отказ от всех суждений, принятых когда-либо на веру. Он был убежден, что на истину «натолкнется скорее отдельный человек, чем целый народ», — классическое выражение принципа субъективной достоверности, означавшего установку не на усвоение чужих мнений, а на создание собственных. См.: Декарт Р. Избранные произведения. М., 1950. С. 271; Он же. Рассуждение о методе. С приложением: «Диоптрика», «Метеоры», «Геометрия». М., 1953.

50 См.: Бентам И. Тактика законодательных собраний. СПб., 1907. С. 75—76.

рый при малейшем недостатке в своей редакции или при малейшем недостатке в его применении судьями может стать орудием одной (т.е. обыкновенно сильнейшей) политической партии против другой и в особенности подорвать свободу слова и печати51.

Стремясь к точности и определенности законодательства, заботясь об очищении от всех ошибок умственных операций в процессе обсуждения законопроектов, об устройстве разумного законодательства таким образом, чтобы оно исключало бы необходимость в уловках адвокатов52, Бентам устраняет из аргументации доводы, не имеющие оснований в их пользу: 1) древность закона; 2) религиозный авторитет; 3) упрек в новшестве; 4) произвольное определение; 5) метафора; 6) фикция; 7) воображаемое правило. Он подробно рассматривает часто употребляемые в законодательных обсуждениях софизмы (вывод, который только формально кажется правильным, но основан на преднамеренно неправильном подборе исходных положений), посредством которых реформы откладываются до более удобного времени (sophismes dilatoires): «мера вовсе не требуется»; «общество совершенно спокойно» (софизм спокойствия, sophisme du quietisme); «не пришло еще время» (софизм несвоевременности); «нужно действовать постепенно»; «нельзя достигнуть совершенства» (софизмы утешения) и т.д.

Критикуя тезис Эшгерста о том, что «по счастью для нас, мы связаны лишь теми законами, относительно которых всякий человек имеет средство узнать их», Бентам отмечал, что вряд ли какой-либо человек узнает двадцатую долю законов, которыми он связан. Оба вида законов (Statute Law и Com mon Law) «весьма удачно и заботливо» защищены от того, чтобы стать известными народу, первый вид — в силу формы закона, второй — в силу свойств этих законов. Обычное право создается судьями. Но как создается? Точно так же, как какой-нибудь человек создает законы для своей собаки. Если человек хочет отучить свою собаку от чего-либо, он ждет, пока она не сделает того, от чего он хочет отучить ее, и тогда ее бьет. Точно так же обстоит дело и с правом, создаваемым судьями. Судьи не говорят заранее, чего мы не должны делать; они ждут, пока мы сделаем это, и тогда нас вешают. И каким путем можем мы сколько-нибудь приспособиться к этому собачьему праву? Только наблюдая за прецедентами, только отмечая поступки, за какие были повешены, или посланы в тюрьму, или лишены своего имущества лица, совершившие их.

Сами судьи не публикуют прецедентов; если же кто другой опубликует их, это будет названо неуважением к суду и лицо, решившееся на опубликование, может попасть в тюрьму. Законы запутаны до того, что сами судьи не могут знать их. Как же могут знать их рядовые граждане-обыватели. Более чем 100 лет назад, — замечал Бентам, — глава юстиции лорд Хейль имел честность признаться, что он не настолько знает, чтобы определить, что такое кража, что, однако, не мешало ему вешать за кражу. Ненормальное, немыслимое положение, вытекающее из того, что в действительности все обстоит совсем иначе, чем это хочет представить Эшгерст53.

51 См.: Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 296 (сноска 1).

52 Уместно отметить, что столь же неодобрительно о деятельности адвокатского сословия в России отзывались и Екатерина II, и Николай I, и граф В.Н. Панин (министр юстиции). См.: Уортман Ричард. Властители и судии. Развитие правового сознания в императорской России. М., 2004.

53 См.: Bentham J. Truth versus Ashhurst. Bovor., 1792. С. 231—237 («Истина против Эшгерста, или Право, как оно есть, в противопоставлении с его общепринятым пониманием»). Цит. по: Покровский П.А. Бентам и его время. Пг., 1916. С. 317—322.

В вопросах уголовного права Бентам исходил из опыта своих предшественников, в первую очередь Ч. Беккариа54 (стоявшего наряду с Монтескье, Вольтером и Дж. Локком у истоков направления классической школы в уголовном праве), который подверг устаревшие уголовно-правовые положения глубокому пересмотру. В своих работах Бентам творчески развил идеи классической школы, обосновав предложения, которые могут быть признаны вполне современными и перспективными. Фактически его вниманием не обделен ни один институт уголовного права, что должно побуждать криминалистов к исследованию наследия Бентама. Вслед за великим итальянцем, исходя из принципа полезности, Бентам считал, что законодатель должно заботиться более о предупреждении преступлений, нежели о карании их; оно должно более исправлять, нежели уничтожать. Этого можно достичь политическими и правовыми реформами либерального толка. При этом он никогда не терял надежды принять участие в практических реформах и в какой-нибудь стране увидеть торжество своих идей.

В самом общем плане Бентам определяет уголовное право как совокупность средств, необходимых для осуществления и защиты целей, намечаемых нормами гражданского права55. Если нормы последнего устанавливают определенные права (личной безопасности, чести, собственности, право на получение помощи в случае нужды) и налагают определенные обязанности на членов государственного общежития, то нормы уголовного закона заботятся о том, чтобы установленные таким образом права и обязанности были в жизни защищены от нарушений (учение о таких нарушениях, именуемых обычно преступлениями, является основой всей науки уголовного права), чтобы они уважались и признавались как обязательные. Закон не может создавать права, не создавая в то же время соответствующих обязанностей, не может создавать право и обязанности, не создавая в то же время преступлений. Создать преступление — значит превратить какое-нибудь действие в преступление, значит запретить какое-либо действие и через это придать ему качество преступности.

Бентам выражает формально-материальный подход к определению преступления (так называется запрещенное действие, причиняющее вред): чтобы заставить уважать эти запреты, необходимо установить наказания. «Под преступлением, —

54 См.: Беккариа Ч. О преступлениях и наказаниях / сост. и предисл. В.С. Овчинского. М., 2004. VI (Библиотека криминолога). Его идеи современники называли откровением свыше и пророчеством будущего (опасаясь преследований, некоторые мысли Беккариа старался излагать туманно). Он доказал, что суровые наказания, ожесточая нравы, только увеличивают преступность в народе и что политическая мудрость требует постоянного смягчения системы наказаний, выразил глубокое негодование против возмутительных пыток и варварских наказаний своего времени и первым открыто восстал против смертной казни. На памятнике в его родном городе — Милане — Беккариа изображен в тот момент, когда, остановившись с пером в руке, он готовится написать: «Но если я докажу, что смертная казнь не оправдывается ни пользою, ни необходимостью, то дело человечества будет выиграно». Он наметил новые основания для политики в сфере борьбы с преступностью: отделил круг действительных преступлений от воображаемых и мнимых; причины преступности видел в экономическом строе общества и в устаревшем механизме государства, от которых преступления неизбежно размножаются; выразил убеждение, что нельзя оправдать наказания, пока для предупреждения преступлений общество и закон не приняли иных наилучших мер, какие возможны при данных условиях народной жизни.

55 Не случайно в одном фолианте — Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. СПб.,1867 — издатель поместил три органично взаимосвязанных трактата: Введение в основания нравственности и законодательства; Основные начала Гражданского кодекса; Основные начала Уголовного кодекса.

писал он, — разумею здесь акты, которые, как ему (законодателю. — Л.С.) кажется, имеют стремление произвести вред», который «заключается в его стремлении разрушить у тех и других лиц те или другие удовольствия (Бентам выделяет их 14 родов. — Л.С.), или причинить им те или другие страдания (13 родов. — Л.С.), а это и составляет основание к наказанию... И если преступник должен быть наказан, он может быть наказан только причинением одного или больше из этих страданий»56.

Верный своему принципу классификации, Бентам дает два различных определения преступления. Во-первых, если дело идет «о системе установленных законов, преступление есть все то, что законодатель запрещает основательно или неосновательно» (формальный аспект). Во-вторых, в доктринальном смысле, «для открытия возможных лучших законов, соответствующих принципу пользы, то преступлением называется всякий акт, который считают нужным запрещать по причине зла, которое оно производит или стремится произвести» (материальный аспект). В последнем значении «это — единственный смысл, в котором это слово употребляется во всем ходе настоящего труда»57. Очевидно, Бентама интересует не то, что есть, а то, что должно быть, т.е. с этой точки зрения преступлением будет все, результатом чего является зло.

По сути он выделил господствующие в современной отечественной доктрине уголовного права и уголовном законе конститутивные признаки преступления: общественная опасность, противоправность, наказуемость; скрупулезно исследовал такие элементы состава преступления, как объективная и субъективная сторона; указал на цели наказания: возмещение ущерба, предупреждение преступлений, исправление преступника, возмездие (в качестве побочной цели). При этом полагал, что наказание есть зло и цель его есть устранение какого-нибудь большего зла, поэтому оно не должно быть допускаемо: 1) когда оно неосновательно; 2) недействительно; 3) неприбыльно; 4) не нужно58.

Он не только разъяснил конечное основание наказания с утилитаристской точки зрения, но и разработал цельную систему преступлений59 и отдельных видов наказания (пропорцию между наказаниями и преступлениями — правило соразмерности). Сообразно целям — общей (предотвращение вреда) и второстепенным (в современном понимании — специальным) — Бентам изложил главнейшие правила этой, как он выражался, моральной арифметики: 1) сделайте так, чтобы зло наказания превосходило выгоды преступления. Для предупреждения преступления необходимо, чтобы мотив удерживающий был сильнее мотива соблазняющего; страх наказания должен быть сильнее желания преступления; 2) чем слабее наказание с точки зрения неверности его наступления, тем больше ему нужно прибавить в строгости. Если бы каждый преступник знал, что будет наверняка лишен плодов преступления, он не совершил бы его; при этом нужно, чтобы наказание

56 Там же. С. 29-37, 161, 162, 174 (сноска 1).

57 Речь идет о работе «Основные начала Уголовного кодекса» // Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 473-474.

58 См.: Там же. С. 168, 541-543.

59 Осуществленная Бентамом подробнейшая классификация преступлений по различным основаниям, позволяющая глубже познать их юридическую природу ввиду ее сложности и особой значимости, заслуживает самостоятельного исследования, значительно выходящего за рамки настоящей статьи.

было сколь можно ближе к преступлению, поскольку его впечатление ослабляется с отдалением от него, и притом отдаленность наказания увеличивает его сомнительность, давая новые шансы ускользнуть от него; 3) при совершении двух преступлений более вредное должно подвергнуться более строгому наказанию для того, чтобы преступник имел мотив остановиться на наименьшем. Равное наказание за неравные преступления часто бывает мотивом для совершения более вредного преступления; 4) чем тяжелее преступление, тем суровее должно быть наказание, чтобы иметь шанс предупредить его. Налагать суровые наказания на сравнительно легкие преступления есть избыточная плата за шанс избавиться от легкого вреда; 5) одно и то же наказание не следует налагать одинаково на всех преступников без исключения за одно и то же преступление. Нужно принимать во внимание обстоятельства, оказывающие влияние на чувствительность (здоровье, сила, пол, возраст, общественное положение, воспитание, вероисповедание, богатство, родство и т.п.)60.

Одно и то же наказание может быть для одного величайшей жестокостью, для другого — ничтожнейшим неудобством. Резюмирует этот сюжет Бентам следующим образом: «Не следует заботиться о слишком математической пропорциональности и делать законы мелочными, сложными и темными. Есть более высокое достоинство закона — краткость и простота»61, — оставляя тем самым простор судейскому усмотрению в целях индивидуализации наказания.

Поучительны суждения Бентама о помиловании, если иметь в виду полемику на этот счет в юридической литературе (вызывается ли помилование политическими соображениями или является средством коррекции правосудия и исправления судебных ошибок; допустимые пределы применения Президентом Российской Федерации этого конституционного полномочия, может ли он при издании акта о помиловании руководствоваться одним лишь собственным усмотрением; если оно основано на справедливости, выражением которой служат законы, должно быть употребляемо с величайшей осторожностью, дабы не поколебать закон, или это обыкновенное средство государственного управления; не является ли помилование компенсацией несовершенства уголовного закона, его чрезмерной и (или) не соответствующей времени жестокости; о возможности осуществления помилования при иных видах ответственности: административной, в том числе налоговой, таможенной или дисциплинарной; не следует ли институт помилования вообще отменить и т.п.)62. Английский мыслитель полагал, что в просвещенном обществе его времени право помилования, представляя охрану против кровожадной суро-

60 Бентам выделял 32 обстоятельства, которые могут иметь влияние на действие всякой «возбуждающей причины расположения человека чувствовать то или другое количество удовольствия или страдания»; как нельзя рассчитать движение корабля, не зная обстоятельств, имеющих влияние на его скорость (сила ветра, сопротивление воды, форма корабля и т.п.), точно так же нельзя действовать с уверенностью в законодательстве, устанавливающем ответственность за преступления, не рассмотрев всех обстоятельств, оказывающих влияние на чувствительность. Бентам находил в этом поразительную аналогию между искусством законодателя и искусством медика. См.: Там же. С. 37—65.

61 Там же. С. 546.

62 См.: Елинский А.В. Помилование и его пределы // Российский следователь. 2011. № 24; Ры-бьяков А.С. Конституционно-правовое регулирование помилования: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Тюмень, 2009; СаженковЮ.В., СеливерстовВ.И. Правовые проблемы помилования в России. 2-е изд., доп. М., 2008 и др.

вости законов, становится сравнительным благом, и люди не спрашивают, не составляет ли это мнимое лекарство новой болезни. «Драгоценнейшее преимущество короны», «первая добродетель монарха» — помилование — уместно, «если преступление заключается только в нарушении его самолюбия, если дело идет о сатире, направленной против него или против его любимцев, то умеренность монарха есть большое достоинство, помилование, которое он дает, есть победа его над самим собой». Оно перестает быть актом милосердия, когда дело идет о преступлении против общества.

В тех случаях, где наказание сделало бы больше зла, чем добра, после восстаний, заговоров, общественных беспорядков помилование есть не нарушение, а исполнение закона. В этом случае оно не только полезно, но даже необходимо, и не воспользоваться им — прямое нарушение монархом своей обязанности. Исключение составляет убийство: «Тот, кто имел бы право миловать это преступление, тот имел бы власть над жизнью всех». Этот тезис издатель сопроводил ремаркой: «Чтобы ограничить злоупотребление этого права, достаточно было бы подвергнуть пользование им обязательству указывать его мотивы. Везде, где употребительна смертная казнь, лучше было бы сохранить право помилования, даже неограниченное, чем уничтожить его совершенно». Но это мнение издателя. Как «гений логики», Бен-там резюмирует: «Если законы слишком суровы, право помилования есть необходимое их исправление; но это исправление есть все-таки зло. Сделайте хорошие законы и не делайте магического жезла, который имеет силу уничтожать их. Если наказание необходимо, его отменять не следует; если оно не необходимо, его не следует назначать»63.

63 Избранные сочинения Иеремии Бентама. Т. I. С. 570-572.