CC BY
9
Ш Рыбакова А.А.
«Экспрессивно-семантическая структура двустрочных эпиграмм XVIII - XIX вв. ..._
Филологически нну к и
ЭКСПРЕССИВНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ СТРУКТУРА ДВУСТРОЧНЫХ ЭПИГРАММ XVIII - XIX ВВ. И ЯЗЫКОВЫЕ СРЕДСТВА КОМИЗМА
А.А. Рыбакова
EXPRESSIVE-SEMANTIC STRUCTURE OF TWO LINES EPIGRAMS OF THE XVIII - XIX CENTURIES AND SATIRE SPEECH DEVICES
Rybakova A.A.
The subject of the research is epigram as a genre and the linguistic nature of the expressive means of Russian epigrams, their systematic character and functions. As for the structure, practically all epigrams should be divided into 2 micro fields: introductive and culminating expressive micro fields. The later is the core of the epigram which helps to understand its sense.
Предметом исследования является эпиграмма как жанр художественной речи и лингвистические особенности выразительных средств русских эпиграмм, их систематизация и функциональные возможности. По своей структуре практически все эпиграммы делятся на два микрополя: вводное и заключительное. Последнее является ядром эпиграммы, помогающим понять ее суть.
УДК 801
Являясь по своей специфике лирическим жанром, целевое назначение которого кратко, в сжатой форме выразить отношение автора к тому или иному событию, лицу, дать им свою оценку, эпиграмма представляет собой однополевую экспрессивно-семантическую структуру, характеризуется односубъектной художественной модальностью. Для обозначения этого сложного и многомерного поля, каким оно является в художественном тексте, мы используем термин «экспрессивно-семантическое» поле, понимая при этом «экспрессивность в самом широком смысле, как оценочную выразительность, которая создается комплексом самых различных языковых и контекстуально-речевых средств» (1. С. 29).
Но по стиховому составу эпиграммы могут быть разными: из двух-трех стихов, из четырех-пяти стихов, из шести-восьми и более. В зависимости от текстуально-стихового формата или пространства эпиграмме свойственна разная внутренняя экспрессивно-семантическая структура. Она может состоять из разного количества микрополей, и эти микрополя по-разному могут взаимодействовать. Это определяет структурное многообразие эпиграммы как жанра художественной речи.
Микрополевой состав двустрочных эпиграмм особенно наглядно проявляется в контрастных экспрессивно-семантических структурах, когда первое микрополе имеет положительную экспрессивную оценоч-
52/2007
Вестник Ставропольского государственного университета
ность, а второе негативную. Например, эпиграмма, написанная Д.И. Фонвизиным:
О Клим! Дела твои велики! // Но кто хвалил тебя? Родня и два заики (2. С. 109)
Нет спора, что Бибрис богов языком пел;//Из смертных бо никто его не разумел (2. С. 263).
Надпись к портрету доброго поэта Он участь горькую несчастных облег-чал://Прочтя его стихи, страдалец засыпал (2. С.210).
Четырнадцать лет путями правил, //А сам жил без пути и правил (2. С. 440).
В последней эпиграмме для создания комического эффекта используется игра слов или каламбур, который может создаваться с помощью разных речевых средств, заложенных в самом языке: многозначности, омонимии, фразеологии. В данной эпиграмме имеет место игра омоформ «путями правил» и «жил без правил».
Многие такие контрастные двустишия имели конкретных адресатов. Вот, например, эпиграмма В.И. Майкова на слабый перевод В.П. Петровым в 1770 году «Энеиды» Вергилия: Коль сила велика российского языка!//Петров лишь захотел - Вергилий стал заика (2. С.104).
Эпиграмма была откликом на издание перевода Петрова первой песни «Энеиды». Острота эпиграммы состоит в том, что сам Петров был заикой.
М.А. Дмитриев написал эпиграмму на судью М.Е. Маркова, под начальством которого он служил: Как должен быть ему весь кодекс наш знаком: // Он то судья - то под судом (2. С.358).
Адресат - Марков Михаил Егорович, будучи председателем московского уголовного суда, сам привлекался к суду за взятки. Контрастность экспрессивно-семантических микрополей в эпиграмме создается использованием контекстуальных антонимичных каламбуров, позволяющих увидеть двуличную натуру адресата.
Остроумный экспрессивно-семантический контраст в двустрочных эпиграммах создается нередко посредством диалога: «Три тома издал я своих стихов, речей» //«Какая пища для мышей!» (2. С. 227).
«"Наталью" видел ты?» - «Изрядная новинка». //- «Фарфор или фаянс?» - «О нет! Простая глинка» (2. С. 411).
Эта эпиграмма (автор неизвестен) адресована С.Н. Глинке, который написал драму с хорами в четырех действиях «Наталья, боярская дочь» (1806) по одноименной повести Н.М. Карамзина. В данной эпиграмме для создания комического эффекта используется ономастический каламбур, основанный на обыгрывании фамилии. Омонимичность экспрессивного в данном контексте слова «глинка» усиливает остро-умность концовки.
С. А. Неелов адресовал свою эпиграмму старой девице Поповой, которая выговаривала ему, что не вспомнил дня ее рождения 24 декабря: Прости меня, забыл, прелестная Попова,//Что прежде родилась ты Рождества Христова (2. С.222).
Здесь остроумно обыгрывается время праздника и время рождения Христа.
Первый стих в двустрочной эпиграмме может быть по семантике и экспрессии нейтральным, без явно выраженного положительного или отрицательного отношения рассказчика, а второй содержит негативную оценку в остроумной форме. Например, в виде эпитафии: Под камнем сим лежит губернский предводитель.//Он был собак борзых и гончих покровитель (2. С.230).
Именная парафраза, в которой стержневым словом является имя существительное, содержит пейоративную характеристику адресата: «собак борзых и гончих покровитель».
Часто такие двустишия имеют конкретного адресата. Так, например, К.Н. Батюшков написал на книгу под названием «Смесь» такую едкую эпиграмму: По чести, это смесь://Тут проза, и стихи, и авторская спесь (2. С.261).
В двустрочных эпиграммах рассматриваемого типа комизм создается чисто семантическими противопоставлениями остроумного характера:
Ест Федька с водкой редьку,//Ест водка с редькой Федьку (2. С.192).
Рыбакова А.А.
«Экспрессивно-семантическая структура двустрочных эпиграмм XVIII - XIX вв. ...
Переводимы все - прозаик и по-эт.//Лишь переводчикам - им перевода нет (2. С. 533).
Образованию остро сатирического подтекста в последней эпиграмме содействует лексическая многозначность. С одной стороны, это бессмысленность повторного перевода текстов, над которыми трудятся переводчики. С другой стороны, Н. Минский, используя слово «перевод» в переносном значении, как уничтожение, истребление, исчезновение, дает резко отрицательную оценку переводчикам, которых больше по численности, чем самих оригинальных авторов.
Комическая острота двустиший часто достигается внутренним противопоставлением во втором, концовочном экспрессивно-семантическом микрополе: Не всех нас здесь равняет бог://Я поглупел, а ты и поглупеть не мог (2. С.222).
Как трудно Бибрису со славою ужиться!//Он пьет, чтобы писать, и пишет, чтоб напиться! (2. С. 258).
Эпиграмма направлена против С.С. Боброва, автора длинных поэм, написанных тяжелым, архаизированным слогом.
Невинен Простаков, держася глупых правил ://Не он оставил ум, а ум его оставил (2. С. 246).
Иногда остроумное противопоставление содержится в первом стихе, а второй стих представляет повествование: «Он врал - теперь не врет».//Вот эпитафия, когда Бурун умрет (2. С.156).
В некоторых эпиграммах смысловые противопоставления параллельно содержатся и в первом, и во втором экспрессивно-семантических микрополях. Например, в эпиграмме А.А. Дельвига «Переводчику Вергилия»: Ты переводчик - я читатель, //Ты усыпитель - я зеватель (2. С.335).
Первый внешне нейтральный стих, не содержащий в своей семантике явного негатива, может по синтаксической структуре представлять придаточную или главную часть сложного предложения, которая уже предполагает некое противопоставление или негативное следствие в концовке.
Коль разум чтить должны мы в образе Шатрова,//Нас, боже, упаси от разума такова (2. С. 157).
Ты знаешь все, мой друг, но кроме од-ного,//А именно, что ты не знаешь ничего (2. С. 150).
Остроумные противопоставления в двустрочных эпиграммах могут иметь форму диалога: Змея ужалила Маркела.//«Он умер?» - «Нет, змея, напротив, околела» (2. С. 196).
«Что эпиграммы ты давно так не писал?»//- «Давно тебя не вспоминал!» (2. С. 227).
А.Е. Измайлов в эпиграмме использует фразеологический оборот «на лица пишешь», обозначающий, что адресатом сатирического произведения является конкретное лицо, и с помощью контаминации «пишу на рожи» достигает сатирического осмеяния адресата: «Твои портреты очень схожи://На лица пишешь все!» - «Нет, я пишу на рожи» (2. С. 237).
Особую экспрессивно-семантическую структуру представляют двустрочные эпиграммы, в которых и первый стих, и второй содержат явно выраженную негативную оценку: Вот здесь в одном лице лгун, клеветник, игрок,//И чести пасынок, и глупости сынок (2. С. 430).
В отдельных случаях адресаты в таких эпиграммах указаны:
Под камнем сим лежит Мосальский тощий.//Он был весь в немощи - теперь попал он в мощи (2. С. 256).
Эпиграмма представляет прижизненную эпитафию А.А. Кольцову-Мосальскому, прозванному современниками за худощавость «князь-мощи».
Эпитафия девице Бессоновой
Как все испорчено, как все идет вверх дном!//Сама Бессонова заснула вечным сном (2. С. 223).
В ряде эпиграмм этой фельетонной структуры негативную оценку в первом стихе выражают условные имена Глупон, Вра-лев, Крадон, Надутов и другие: Как мало через смерть Надутов потерял!//Он в жизни был ничто, а в гробе прахом стал (2. С. 216).
52/2007
Вестник Ставропольского государственного университета
Я знаю, для чего Крадон твердит все-гда,//Что свет наук есть зло: для вора свет - беда! (2. С. 165).
На древе сем висит Глупонов древний род.//И в том числе Глупон: какой премерз-кий плод! (2. С. 215).
Иногда используются подлинные фамилии, если они позволяют создать обобщенный нарицательный образ: Поэт - Не-ведомский, не ведомый никем, //Печатает стихи неведомо зачем (2. С.185).
Так остроумно и предельно кратко написал П.И. Колошин на заглавном листе сборника стихотворений Н.В. Неведомского.
Как видим, два экспрессивно-семантических микрополя в двустрочных эпиграммах по-разному могут сочетаться друг с другом: путем контраста (нейтрального начала и негативного следствия) или же единой негативной семантикой. Но наибольший комический эффект содержит первая структура, построенная на противопоставлении.
В качестве экспрессивно-
семантических доминант в эпиграммах используются разнообразные языковые средства: многозначность, образное словоупотребление, разные типы антонимов, ситуа-
тивно-контекстуальное сближение и столкновение неоднородных по семантике слов, фразеологические единицы, парафразы, каламбуры. Общим их качеством являются способность создавать контрастные и в то же время взаимодействующие экспрессивно-семантические микрополя, способность посредством неожиданного, непредсказуемого смыслового смещения рассказа или диалога порождать острый комический эффект.
ЛИТЕРАТУРА
1. Нестеров М.Н., Переходюк О.В. Речевая структура современного анекдота и языковые средства комизма. - Армавир: ИЦ АГ-ПИ, 2001. -225с.
2. Русская эпиграмма второй половины XVII -начала ХХ веков. - Л.: Советский писатель, 1975.
Об авторах
Рыбакова Анна Александровна, аспирант кафедры русского языка и методики преподавания Армавирского государственного педагогического университета. Сфера научных интересов -исследование экспрессивно-семантической структуры эпиграммы как жанра художественной речи и ее языковых особенностей.
