CC BY
301
УДК 329(4) ББК 66.68(4)
ПОПУЛИСТСКИЕ ПРАВОРАДИКАЛЬНЫЕ ПАРТИИ В СОВРЕМЕННОЙ ЕВРОПЕ
Кас Мудде, доктор политологии, ассистент профессора Университета Джорджии, (Соединенные Штаты Америки) mudde@uga.edu
Перевод с английского Л.А. Кац
Аннотация. Праворадикальные популистские партии относятся к числу наиболее обсуждаемых политических явлений в европейской политике, как в академических кругах, так и в СМИ. Данная статья дает всесторонний, но в силу своего объема краткий обзор вызовов со стороны праворадикальных популистских движений европейской либеральной демократии. В частности, я постараюсь ответить на четыре взаимосвязанных вопроса. Во-первых, что такое праворадикальное популистское движение? Во-вторых, кто является его главными представителями ? В-третьих, почему они пользуются успехом у электората? И, в-четвертых, какова их политическая значимость в современной Европе? Очевидно, что, несмотря на продолжающийся экономический кризис, политическая обстановка в Европе не такая, как в 30-х годах XX века. И хотя в настоящее время демократия в европейских странах сталкивается с множеством вызовов, она по-прежнему сильна и способна оградить себя от угроз экстремизма.
Ключевые слова: праворадикальное движение; популизм; либеральная демократия; современная европейская политика.
POPULIST RADICAL-RIGHT PARTIES IN EUROPE TODAY
Cas Mudde,
Assistant Professor of Political Science, University of Georgia, United States of America
Abstract. Populist radical right parties belong to the most discussed political phenomena in European politics, both in academia and the media. This article will provide a comprehensive, but inevitably concise, overview of the populist radical right challenge to European liberal democracy. In particular, I will answer four separate but related questions. First, what is the populist radical right? Second, who are their main representatives? Third, why are they electorally successful? And, fourth, what is their political relevance in contemporary Europe ? It should be clear that, despite the on-going economic crisis, Europe is not reliving the 1930s. While European democracies are being challenged, they are strong and vigilant.
Key words: radical right; populism; liberal democracy; contemporary European politics.
Введение
Скончавшийся в 2012 г. Эрик Хобсбаум [1] назвал XX век «эпохой крайностей», так как доминировавшие в этот период ультраправый фашизм и ультралевый коммунизм оставили болезненный след в истории человечества. Такая оценка особен-
но актуальна для Европы, которая была раздираема этими политическими крайностями на протяжении большей части ХХ века. Только начиная с 90-х годов, после распада Советского Союза, европейский континент смог снова объединиться в рамках либерального демократического контекста. Сегод-
ня почти все европейские страны являются демократическими, а большинство из них - члены Европейского союза (ЕС).
Несмотря на то, что в современной Европе реальные антидемократические силы по обе стороны политического спектра можно, по сути, считать маргинальными сектами, у либеральной демократии имеются политические соперники. Наиболее серьезный вызов исходит от праворадикального популистского движения, которое образует третью, наиболее успешную волну послевоенной праворадикальной политики [2]. Хотя это движение пока не предпринимает тотальных атак на политическую систему, как это было в начале ХХ века, оно представляет собой серьезный вызов основным ценностям европейской политической системы, т.е. либеральной демократии.
Данная статья дает всесторонний, но в силу своего объема краткий обзор вызовов праворадикальных популистских движений европейской либеральной демократии. В частности, я постараюсь ответить на четыре взаимосвязанных вопроса. Во-первых, что такое праворадикальное популистское движение? Во-вторых, кто является его главными представителями? В-третьих, почему они пользуются успехом у электората? И, в-четвертых, какова их политическая значимость в современной Европе? Очевидно, что, несмотря на продолжающийся экономический кризис, политическая обстановка в Европе не такая, как в 30-х годах ХХ века; и хотя демократия в европейских странах сталкивается сейчас с множеством проблем, она по-прежнему сильна и способна оградить себя от угроз экстремизма.
1. Что такое праворадикальное популистское движение?
Политические силы, которые в настоящей статье обозначены как «праворадикальное популистское движение», в большинстве научных трудов и в средствах массовой информации именуется «ультраправым», «радикально правым» или «популистским правым». Отчасти, это следствие того, что, в отличие от других партий (например, партий зеленых и социалистов), праворадикальные популистские партии не идентифицируют себя как популистские или даже (радикальные) правые. Многие отвергают разделение на левые-правые партии как устаревшее, утверждая, что они, по терминологии французского «Национального фронта» (НФ), «ни левые, ни правые, а французы».
Нет ничего удивительного в том, что это явление имеет различные названия и определяется по-разному. Но, несмотря на различия, большинство авторов определяют сущность праворадикальных популистских движений сходным обра-
зом. Отчасти, это результат профессионального изучения праворадикальных движений, или, точнее, увеличения численности научных социальных исследований по сравнению с историческими или псевдонаучными [3]. Например, мало кто из ученых по-прежнему использует такие термины, как «неофашистские» и «ультраправые» партии, или утверждает, что такие партии являются антидемократическими, расистскими, или использующими насильственные методы.
Сегодня в основе идеологии праворадикальных популистских партий лежат (по меньшей мере) три признака: нативизм, авторитаризм и популизм [4]. Хотя отдельные партии могут обладать дополнительными признаками, такими, как антисемитизм или социал-шовинизм, у всех членов этого партийного семейства данные три особенности присутствуют. Если же рассматривать все соответствующие партии, то можно утверждать, что именно эти три особенности составляют их идейный стержень -полностью либо частично. Это не означает, однако, что различные партии не могут выражать свою идеологию по-разному, например, одни нападают на определенные элиты и меньшинства, другие имеют свою точку зрения по поводу применения смертной казни и т.д.
Нативизм, если расшифровать это понятие, представляет собой сочетание национализма и ксенофобии. Основанная на них идеология исходит из того, что государства должны быть населены исключительно членами родственной группы («нации»). А неродные (или «чужеродные») элементы, будь то человек или идеи, угрожают однородности нации-государству [5]. В Западной Европе нативизм направлен в основном против «иммигрантов» (т.е. «га-старбайтеров» и беженцев), а в Восточной - против «коренных меньшинств» (например, венгров или цыган).
В конце 1980-х гг. нативизм был ограничен в основном этнонациональными рамками и связан с экономическими проблемами. Но после террористических атак 11 сентября 2001 г. западноевропейские праворадикальные популистские партии (ПРПП) стали активно прибегать к этно-религиозному дискурсу с сильным упором на проблемы либерально-демократических свобод и безопасности. Конкретный пример: если ранее к «турецким иммигрантам» относились отрицательно в силу их причастности к другой культуре, а также из-за дополнительного бремени, возлагаемого ими на экономику и государство всеобщего благосостояния, то сегодня «иммигранты-мусульмане» отвергаются из-за их предполагаемых антидемократических убеждений и культуры насилия.
Авторитаризм - это прежде всего вера в жестко упорядоченное общество, в котором покушение на власть должно сурово караться [6]. Он ориентирован на политику строгого правопорядка, которая предполагает наделение полиции большими полномочиями и уменьшение политического влияния на судебную систему. Соответствующие партии криминализируют социальные «проблемы» (такие, как аборты, употребление наркотиков, проституция), призывают к увеличению сроков судебных приговоров, к сужению прав заключенных, требуют больше дисциплины в школах. Часто они напрямую связывают преступность и иммиграцию; примером может служить лозунг «Партии свободы Нидерландов»: «больше безопасности, меньше иммиграции».
Наконец, популизм - это идеология, которая предполагает, что общество изначально разделено на две однородные и антагонистические группы: «чистых» и «коррумпированную элиту». Она исходит из того, что политика должна быть выражением «общей воли» граждан [7]. Праворадикальные политики-популисты утверждают, что они - представляют «глас народа» и обвиняют ведущие партии в «сговоре». Например, «Национальный фронт» именует четыре основные партии Франции (как левого, так и правого толка) «бандой четырех». В свою очередь, главный лозунг фламандского праворадикального блока (ныне партии «Фламандский интерес»): «Один против всех, все против одного».
Три названных выше идеологических постулата обычно взаимосвязаны в партийной пропаганде [8]. Все ПРПП уделяют непропорционально большое внимание преступлениям, совершенным «чужаками», будь то цыгане на востоке или иммигранты на западе Европы. Популизм и нативизм обычно демонстрируют свою взаимосвязь, когда обвиняют основные политические партии в игнорировании преступности, укоренившейся в рядах иммигрантов, в подавлении их критики со ссылкой на принцип политкорректности, в предпочтении, оказываемом иммигрантам за счет коренных жителей. Это побуждает некоторых ученых объединить оба понятия, объясняя это тем, что популизм и нативизм стремятся к одному и тому же - запрещению въезда для иммигрантов. Это неверно, так как нативизм подразумевает деление общества на коренных жителей и чужестранцев, а популизм - на «народ» и «элиту».
Важно еще раз подчеркнуть, что сочетание трех названных выше идеологических установок делает любую партию праворадикальной и популистской.
В отличие от ультраправых 30-х годов XX века, праворадикальные популистские партии являются демократичными в том смысле, что они признают народный суверенитет и власть большинства. Они склонны также уважать правила, на которых зиждется парламентская демократия. В большинстве случаев они отдают предпочтение более сильной исполнительной власти, в то время как некоторые другие партии поддерживают «беззубое» исполнительское законодательство [9].
Разумеется, в отношениях праворадикальной популистской и либеральной демократии наличествует напряженность. Она, в частности, обусловлена различным отношением к конституционной защите этнических, политических и религиозных меньшинств. Праворадикальные популистские партии, рассматривая народ как нечто этнически и этически цельное, являются, по сути, монистскими. Отсюда их убеждение, что плюрализм подрывает однородную «волю народа», защищает «особые интересы» (иными словами - права меньшинств).
2. Кто представляет праворадикальные популистские силы?
Поскольку европейская политика является партийной, праворадикальные популистские силы современной Европы объединяются прежде всего в политические партии. Большинство уличных активистов - это просто ультраправые, отвергающие демократию как таковую. К их числу относятся, например, неонацисты. Одно из немногих исключений - это Лига защиты Англии (ЛЗА).
Поскольку ни одна партия Европы не определяет саму себя как праворадикальную и популистскую, их классификацией, как правило, занимаются специалисты. И согласие между ними складывается далеко не всегда. В том, что касается одних партий (например, немецкой «Республиканской партии» (REP) или французского «Национального фронта» (НФ), их позиции совпадают. В то же время по поводу некоторых других ведутся ожесточенные споры [10]. В основном они определяются различиями в трактовке самого явления, но нередко и отсутствием тщательных научных исследований ряда партий в небольших европейских странах.
В таблице 1 приводятся результаты голосования на выборах за основные праворадикальные популистские партии современной Европы. В ней представлены те из них, которые получили более 5 процентов голосов, по крайней мере, на одних национальных парламентских выборах, начиная с 1980 г.
Таблица 1.
Результаты, полученные некоторыми ПРПП на общенациональных парламентских выборах
Наивысший Последний
Страна Партия результат (%) результат (%)
Австрия Альянс за будущее Австрии(^БА) 10.7 3.5
Австрийская партия свободы (АПС) 26.9 20.5
Бельгия Фламандский интерес (ФИ) 12.0 7.8
Болгария Политическая партия Атака (ППА) 9.4 7.3
Хорватия Хорватская партия права (ХПП) 7.1 3.0
Дания Датская народная партия (ДНП) 13.8 12.3
Франция Национальный фронт (НФ) 15.3 13.6
Греция Народный православный призыв (ЛАОС) 5.6 1.6
Венгрия Партия «За лучшую Венгрию» («Иоббик») 16.7 16.7
Италия Лига Севера (ЛС) 10.1 4.1
Латвия Национальный альянс (НА) 7.7 13.9
Нидерланды Партия свободы (ПС) 15.5 10.1
Польша Лига польских семей (ЛПС) 8.0 ---
Румыния Партия «Великая Румыния» (ПВР) 19.5 1.2
Россия Либерально-демократическая партия России 22.9 11.7
(ЛДПР)
Сербия Сербская радикальная партия (СРС) 29,5 4.6
Словакия Словацкая национальная партия (СНП) 11.6 4.6
Словения Словенская национальная партия (СНП) 10.2 1.8
Швеция Шведские демократы (ШД) 5.7 5.7
Швейцария Швейцарская народная партия (ШНП) 28.9 26.6
При ознакомлении с данными таблицы обращает на себя внимание огромная разница между самыми высокими, (от 5,6 до 29,5 %), так и самыми низкими результатами (с 1,6 до 26,6 %). Средний результат наиболее успешных партий составляет 14,4%, в то время как их средний последний результат равен 8,9%.
Важно иметь в виду и то, что в таблице представлена только половина примерно 40 европейских стран, в которых действуют ПРПП. В другой половине они не пользуются успехом, либо набирая менее 5% голосов ( Чехия, Германия, Великобритания), или, вообще, не участвуя в национальных выборах (Исландия, Ирландия). Кроме того, успех на выборах отдельных европейских ПРПП не совпадает во времени. Поэтому часто используемый в литературе тезис насчет «праворадикальной популистской волны» верен только в том случае, если идет речь о промежутках времени, исчисляемых десятилетиями. На последних выборах наивысший результат показали только 3 из 20 ПРПП, представленных в таблице.
Хотя ПРПР участвуют в выборах в подавляющем большинстве европейских стран, только в половине из них они более или менее успешны. При этом во многих случаях их успех на выборах недо-
лог. Ныне они являются важными политическими игроками лишь в примерно одной трети всех европейских стран. Причем многие из них миновали пик электорального успеха. Тем не менее, партии этого типа время от времени все же добиваются заметных результатов. По уровню средней поддержки электората с праворадикальными популистскими партиями могут быть сравнены партии зеленых, но они успешны только в Западной Европе.
3. Почему ПРПП пользуются поддержкой электората?
Почему ПРПП в ряде случаев все же электорально успешны? Этот вопрос доминирует в исследованиях, посвященных партиям этого рода. Во многих работах на данную тему высказывается предположение, что праворадикальное популистское движение в послевоенной Европе является пережитком прошлого, "патологией нормы", и что его поддерживает лишь незначительная часть населения [11]. При этом объяснение происходящему следует искать в глобализации, которая разделила сообщества людей на победителей и проигравших. Именно последние, в основном, и поддерживают ПРПП [12].
Теория глобализации является очередным воплощением классической теории модернизации, которая долгое время доминировала в исследованиях национализма [13]. Будучи недостаточно обоснован-
94 -I
ной, она исходит из того, что глобализация, экономически связав весь мир, обрекла на ненадежное положение большую часть населения («проигравших»), которые ищут спасения в праворадикальных популистских идеях. Наиболее конкретно глобализация реализуется в виде массовой иммиграции, постиндустриализации и европейской интеграции. В Восточной Европе все эти процессы происходили в конце прошлого века на фоне многостороннего перехода от социалистической диктатуры к капиталистической демократии [14].
На первый взгляд, тезис о проигравших от глобализации подтверждается социально-демографическим портретом типичного сторонника праворадикальной популистской идеологии: это мужчина белого цвета кожи, мало образованный, по профессии - производственный рабочий. Такие праворадикальные избиратели, как правило, рассматривают иммиграцию как более важную проблему, чем средний избиратель. Они полагают, что численность иммигрантов больше, чем это имеет место на самом деле, и хотят добиться ограничения иммиграционного потока [15].
Между тем, комплексные исследования свидетельствуют об ограниченности тезиса о «проигравших от глобализации» [16]. Во-первых, белые мужчины - производственные рабочие составляют лишь малую часть электората успешных ПРПП. Во-вторых, в большинстве европейских стран очень многие избиратели разделяют основные позиции праворадикального популистского электората, касающиеся иммиграции, преступности, коррупции и европейской интеграции, так что разница между ними и сторонниками ПРПП не столько в отношении к этим проблемам, сколько в значении конкретного вопроса для конкретной личности [17].
Сказанное не означает, что глобализация не имеет отношения к электоральному успеху ПРПП. Скорее, она объясняет одновременно как слишком многое, так и слишком малое. Если определять ситуацию, руководствуясь как абсолютными, так и относительными показателями, то не трудно констатировать, что проигравших от глобализации гораздо больше, чем избирателей ПРПП. Кроме того, как свидетельствует таблица 1, электоральный успех ПРПП различен в разных странах, хотя глобализация влияет на европейские демократии очень сходно. Очевидно, что теория глобализации слишком неточный инструмент для объяснения электорального успеха ПРПП. Она уделяет основное внимание лишь спросу на праворадикальную популистскую политику, т.е. пытается объяснить, почему люди склонны поддерживать ПРПП. Вместе с тем, она полностью игнорирует политический фактор, то есть то, что
предлагают избирателям основные и праворадикальные популистские партии, а также тот контекст, в котором они действуют [18].
Некоторое влияние на успех ПРПП может оказывать специфика избирательной системы [19]. В большинстве европейских стран действует та или иная форма пропорционального представительства, которая способствует появлению новых партий. На этапе электорального прорыва ПРПП существенную роль приобретает поведение основных партий. Если они, и прежде всего партии правого толка, игнорируют такие запросы общества, как иммиграция, преступность, коррупция и европейская интеграция или занимают в их отношении центристские позиции, то у ПРПП появляется дополнительная возможность использовать в своих интересах разочарование части населения. На этапе электорального прорыва (иными словами, первого электорального успеха) непосредственные действия ПРПП, вероятно, менее важны, чем бездействие основных партий, отчасти поскольку ПРПП все еще мало известны электорату, а отчасти из-за неофициального бойкота ведущих средств массовой информации [20].
В свою очередь, попав в парламент, ПРПП начинают привлекать большее внимание средств массовой информации и общественности. Соответственно, их действия приобретают жизненное значение с точки зрения перспективы. Можно привести немало примеров того, как ПРПП теряли электоральную поддержку, скорее, вследствие собственной некомпетентности и внутренних раздоров, чем в результате снижения электорального спроса.
Разумеется, объяснить, почему некоторые ПРПП не в состоянии утвердиться в политической системе, гораздо проще, чем установить причины их длительного успеха. Очевидно, что по-настоящему успешные ПРПП, т.е. те из них, которые оказались в состоянии сохранить свой электоральный успех на протяжении нескольких выборов, располагали ха-ризматичными лидерами, были хорошо организованы и владели методикой профессиональной пропаганды [21]. Более того, они часто имели свой муниципальный или региональный «оплот», опираясь на который получали возможность готовить свой общенациональный успех или оправляться от поражения на выборах. В качестве таких оплотов можно назвать Антверпен в Нидерландах, Каринтию в Австрии, Прованс-Альпы-Лазурный берег во Франции, Жилину в Словакии и Цюрих в Швейцарии.
4. Каково политическое значение ПРПП?
Долгое время в литературе основное внимание было сосредоточено почти исключительно на обсуждении обоснованности терминологии и теорий, позволяющих установить причины роста правопопу-
листской идеологии. И только недавно исследователи начали задавать себе ключевые вопросы: так что же из всего этого следует, являются ли праворадикальные популистские партии органическим элементом современной европейской политики, и если да, то в какой степени, и на каких условиях?
Как в академической, так и общественной дискуссии о праворадикальных популистских партиях ответ на эти вопросы всегда начинался с четкого и недискуссионного «да»! Такой консенсус был основан на сложившемся общем мнении, что ПРПП представляют собой главный вызов современной европейской демократии. Это, разумеется, не исключало ожесточенных дискуссий о том, каким именно выглядит брошенный вызов, и, прежде всего, являются ПРПП антидемократическими или анти-либе-рально-демократическими субъектами. При этом ведущие средства массовой информации и политики, демонстрируя одинаковую одержимость, оказавшись перед лицом «подъема» праворадикального популистского движения, уделяли несоразмерно большое внимание каждому отдельному избирательному успеху какой-либо ПРПП. Да и ученые редко оспаривали актуальность данной проблемы, особо обращая внимание на то, что ПРПП представляют собой и идеологическую угрозу.
Еще задолго до того, как представители ПРПП вошли в состав ряда общенациональных правительств, специалисты фиксировали влияние, которое оказывали эти представители на основные партии и политику в целом. Используя расплывчатое понятие «поправение», они истолковывали, как прямое вли-
яние ППРП практически каждый сдвиг в предполагаемом направлении популистской праворадикальной повестки дня. Это происходило даже в тех странах, где ПРПП не имели прямого отношения к политике или же их вообще не было. Только начиная с 2000 г., ученые, наконец, обратились к эмпирическим исследованиям влияния на политику праворадикальных популистов [22]. Не удивительно, что сформулированные ими выводы были долгое время скромными и неоднозначными.
В действительности, в том, что касается непосредственной власти, т.е. участия в правительствах, роль ПРПП в европейской политике, по меньшей мере, второстепенна. Об этом свидетельствуют данные таблица 2, в которой перечислены все правительства европейских государств, начиная с 1980 г., в которых участвовали ПРПП. В целом они входили в состав лишь двадцати двух из более чем трехсот европейских правительств [23]. Участие представителей эти партий в правительствах распределено довольно равномерно между восточной и западной частями континента. Однако большинство восточноевропейских правительств с участием праворадикальных популистских партий приходилось на 90-е годы; в то время как большинство таких западноевропейских правительств - на первые десятилетия XXI века. При всем этом, по состоянию на конец 2012 г., правительства с участием ППРП были только в двух европейских странах - Латвии и Швейцарии. На момент написания данной статьи ни в одной европейской стране не было правительств меньшинства, опирающихся на поддержку ПРПП.
Таблица 2. Участие в правительстве праворадикальных популистских партий, 1980-2012 гг.
Страна Партия Период (ы) Коалиция Партнер(ы)
Австрия Австрийская партия свободы (АПС) Альянс за будущее Австрии (АБА) 2000-2002 2002-2005 2005-2006 ОУР ОУР ОУР
Хорватия Хорватский демократический союз (ХДС) 1990-2000
Дания 1 Датская народная партия (ДНП) 2001-2005 2005-2007 2007-2011 V & КБ У & КБ V & КБ
Эстония Партия национальной независимости Эстонии (ПННЭ) 1992-1995 кашаа
Греция Народный православный призыв (ЛАОС) 2011-2012 N0 & РА80К
Италия Лига Севера (ЛН) 1994 2001-2005 2008-2011 АК & Б1 AN & Б1 & МБС раь & мрА
Латвия Национальный альянс (НА) 2011 - Ипйу & 2ИР
Нидерланды 1 Партия свободы (ПС) 2010-2012 СБА & УУБ
Польша Лига польских семей (ЛПС) 2005-2006 Р18 & 8ашоогопа
96 -I
Страна Партия Период (ы) Коалиция Партнер(ы)
Румыния Партия Румынского Национального Единства (ПРНЕ) Партия «Великая Румыния» (ПВР) 1994-1996 1995 РБ8Я & Р8М РБ8Я & Р8М
Сербия Сербская радикальная партия (СРП) 1998-2000 8Р8 & ГОЬ
Словакия Словацкая национальная партия (СНП) 1994-1998 2006-2010 & 2Я8 & 8шег
Швейцария Швейцарская народная партия (ШНП) 2000 - 8Р8 & ББР & СУР
1 правительства меньшинства, в которых ПРПП функционируют в качестве официальных партий поддержки.
Учитывая, что законы в западных демократиях обычно инициируются и принимаются правительственными партиями, тот факт, что почти 95% всех европейских правительств не имеют в своем составе ПРПП, должен, вроде бы, сдерживать влияние этих партий. Тем не менее, неправительственные партии в силах оказывать влияние на поведение правительств, используя различные механизмы. Ниже дается оценка влияния ПРПП на четыре аспекта европейской политики: население, партии, политика и государственное устройство [24].
Много спорят о том, является ли рост влияния ПРПП причиной или следствием появления определенных ценностных установок? Как показал Рональд Инглхарт, начиная с 1960-х годов, Европа прошла через «тихую революцию», в результате которой резко возросло значение социально-культурных вопросов по сравнению с социально-экономическими [25]. В то время, как Инглхарт и его последователи использовали этот теоретический посыл для обоснования причин появления в 1970-е годы новых социальных движений, а в 1980-е годы и партий зеленых, другие исследователи встали на точку зрения, что незаконными детьми этой «тихой революции» являются также ПРПП [26]. Существует даже точка зрения, что они вызвали «тихую контрреволюцию» [27].
Логично рассуждая, ПРПП должны были оказывать наибольшее влияние на те подходы и ценности, которые непосредственно связаны с их идеологическим стержнем. В том, что касается нативизма, то это иммиграция и европейская интеграция, авторитаризма - преступность, а популизма - коррупция, неудовлетворенность демократией и политической системой.
Многие ученые утверждают, что ПРПП, стремясь прийти к власти, действительно, повлияли на основные позиции европейцев, повысив тем самым значимость своих взглядов [28]. Подтверждая этот популярный тезис результатами опросов, Чарльз Уэстин сформулировал следующий вывод: «Когда
протестные партии... получают значительную долю голосов, центр тяжести общественного мнения значительно смещается вправо» [29]. Правда, в других исследованиях приводятся иные данные, что может быть следствием либо их ограниченности, либо проблематичности примененных методов опроса.
Вот некоторые примеры
Рассматривая отношение населения к иммиграции и интеграции, отдельные исследователи зафиксировали существенное влияние ПРПП [30]. Другие же считают его ограниченным [31], а то и полностью отсутствующим [32].
Немногим яснее картина, когда речь заходит о евроскептицизме, преступности и неудовлетворенности проводимой политикой [33]. Не означает ли это, что у ППРП вообще не было необходимости менять позиции значительной части европейской общественности, потому что эти позиции уже в значительной степени соответствовали основным программам праворадикальных популистских сил [34].
Очень распространена идея, согласно которой ППРП подталкивают другие, главным образом правые партии еще дальше «вправо». Жан-Ив Камю [35] высказывает это мнение, ссылаясь на французский пример: «Идеи НФ - отмечает он - (...) оказали влияние на политическую повестку дня правых по таким вопросам, как иммиграция, законность и правопорядок, мультикультурализм и определение национальной идентичности». Это же констатировали и другие исследователи [36].
В целом картина остается довольно сложной, поскольку влияние следует оценивать, как по силе, так и по широте охвата. ПРПП могли широко влиять на другие партии по вопросам иммиграции, оценки уровня иммиграционного контроля. Вместе с тем, когда речь заходила о интеграции заметное влияние удавалось оказывать лишь на правые политические силы [37]. По таким вопросам как преступность и евроскептицизм, влияние ПРПП оказывалось скромнее. И, вообще, в большинстве случаев
основным партиям правого толка не требовалось внешних стимулов для смещения вправо.
Не вызывает сомнений, что большинство европейских стран, с тех пор как в конце 1980-х годов наметился рост влияния ПРПП, стали придерживаться более авторитарной политики в области иммиграции и интеграции, а также национальной безопасности и борьбы с преступностью. Однако роль этого роста в данном процессе была незначительной. Иными словами, ни успехи ПРПП на выборах, ни их участие в правительствах, не были факторами, обусловившими наращивание авторитарной политики [38]. Не случайно, почти все исследования политики правительств, в работе которых участвовали представители ПРПП, фиксируют ограниченное влияние праворадикальной популистской идеологии [39]. Это в полной мере относится даже к правительствам Берлускони [40] и их позиции по такому ключевому вопросу, как иммиграция [41].
В свете ограниченного влияния ПРПП на население, партии и политику не удивительно, что их деятельность не оказала большого влияния на государственное устройство европейских стран. Даже в тех случаях, когда представители ПРПП попадали в правительства, они существенно не меняли сложившейся политической системы. В рамках идеологической конкуренции некоторые из ПРПП пытались подорвать либеральные аспекты своей демократической системы. Время от времени им помогали в этом некоторые нелиберальные демократические партии [43]. Однако во всех этих случаях атаки были отбиты стойкой коалицией оппозиционных партий, гражданского общества и, что самое главное, - судебной системой.
Выводы
Праворадикальные популистские партии переживают сейчас самый большой электоральный и политический успех в истории послевоенной Европы. В то же время они остаются относительно второстепенными политическими игроками. Предостережения, согласно которым грядет «наступление новой Веймарской эпохи», сильно преувеличивают сегодняшние вызовы и недооценивают современные демократические устои (особенно в Западной Европе) [44]. Известно, что ультраправые силы начала XX века были принципиально антидемократическими, отвергая, как народный суверенитет, так и правление большинства. В отличие от них праворадикальные популистские движения начала XXI века, будучи антилиберал-демократическими, отвергая защиту меньшинств и плюрализм, тем не менее поддерживают принципы народного суверенитета и
правления большинства. Еще более важно то, что в 30 годы ХХ века большинство европейских демократий были относительно молодыми и им не хватало народной поддержки. Сегодня же они являются зрелыми и пользуются широким доверием населения.
Тем не менее, ПРПП являются ныне наиболее успешным новым партийным семейством послевоенной Европы. Их представители все чаще входят в состав национальных правительств, правда, не добиваясь пока особых успехов. Можно назвать, по крайней мере, пять причин их слабой государственной дееспособности. Во-первых, они сосредотачивают свое внимание лишь на нескольких вопросах, прежде всего на иммиграции и интеграции. Во-вторых, политические партии являются ныне лишь одним из главных действующих лиц в процессе разработки политики. А у ПРПП, как правило, нет союзников среди других крупных игроков (например, бюрократии и НПО). В-третьих, ПРПП всегда пребывают в роли младшего партнера, а их представители в правительствах, как правило, существенно менее опытны, чем их коллеги по коалициям. В-четвертых, коалиционные соглашения обычно являются результатом предшествующей конвергенции [45]. А ПРПП в ней, как правило, не участвуют. В-пятых, ПРПП предпочитают стоять «одной ногой в правительстве, а другой - вне его» [46].
Нет никаких оснований считать, что такое положение дел будет продолжаться вечно. Тезис, согласно которому популистские партии обречены на успех в оппозиции и на неудачи в правительстве, популярный в научной литературе [47], неверен. Подобно социал-демократическим партиям перед Второй мировой войной и партиям зеленых в 90-е годы, праворадикальные популистские партии вполне могут совершить переход от успешного пребывания в оппозиции к эффективному участию во власти [48]. Поскольку последствия экономического кризиса будут влиять на выборы еще многие годы, а основные политические партии продолжат сближаться с праворадикальными популистскими силами в вопросах социально-культурной политики, ПРПП будут по-прежнему бросать вызовы либеральным демократиям Европы. Но даже в случае беспрецедентного успеха праворадикальных популистов происходящие изменения не приведут к кардинальной трансформации политической системы, так как праворадикальная популистская идеология -это не «патологическая норма» европейской демократии, не связанная с ее основными ценностями, а, напротив, такая «патологическая норма», которая стремится к их радикальному изменению.
98
Примечания:
1. См.: Hobsbawm, E. The Age of Extremes: A History of the World, 1914-1991. - New York, 1995.
2. Von Beyme, K. Right-Wing Extremism in Post-War Europe // West European Politics. - 1988. - Vol. 11, No. 2. - P. 1-18.
3. Bale, T. Supplying the Insatiable Demand: Europe's Populist Radical Right // Government & Opposition. -2012. - Vol. 47, No. 2. - P. 256-274.
4. Подробнее о дискуссии по вопросам определения и идеологии см. первую главу в книге: Mudde, C. Populist Radical Right Parties in Europe. - Cambridge, 2007.
5. Ibid. - P. 18-20.
6. Ibid. - P. 22-23.
7. Mudde, C. The Populist Zeitgeist // Government & Opposition. - 2004. - Vol. 39,
8. No. 4. - P. 543-563.
По вопросам идеологии ПРПП см., в частности: Harrison, S.; Bruter, M. Mapping Extreme Right Ideology: An Empirical Geography of the European Extreme Right. - Basingstoke, 2011; Mudde, C. The Ideology of the Extreme Right. - Manchester, 2000; Swyngedouw, M.; Ivaldi, G. The Extreme Right Utopia in Belgium and France: The Ideology of the Flemish Vlaams Blok and the French Front National // West European Politics. 2001. - Vol. 24, No. 3. - P. 1-22.
9. См.: Mudde, C. Populist Radical Right Parties in Europe ... - P. 138ff
10. Обсуждение в данной статье всех классификаций завело бы нас слишком далеко (см. Mudde, C. Populist Radical Right Parties in Europe ... - P. 32ff). Ниже перечислены наиболее важные партии, исключенные мною из анализа, которые изучаются другими авторами: голландская «Список Пима Фортейна» (СПФ), финская «Истинные финны» (ИФ), греческая «Золотая Заря» (ЗЗ), «Венгерский гражданский союз» (ФИДЕС), итальянские «Вперед, Италия!» (ВИ) и «Национальный альянс» (НА), норвежская «Партия прогресса» (ПП), шведская партия «Новая демократия» (НД) и турецкая «Партия национального действия» (ПНД). Все они обладают некоторыми (но не всеми) схожими особенностями праворадикальных популистских партий. В большинстве случаев дискуссия ведется по вопросу о том, является ли нативизм (чаще всего, настроения, направленные против иммигрантов) идеологическим или оппортунистическим течением, т.е. используемым только стратегически в избирательных кампаниях. Исключением является греческая партия «Золотая Заря» (CA), так как это ультраправая, т.е. антидемократическая партия, которая отвергает народный суверенитет и правление большинства.
11. Scheuch, E.K.; Klingemann, H.-D. Theorie des Rechtsradikalismus in westlichen Industriegesellschaften // Hamburger Jahrbuch fur Wirtschafts- und Sozialpolitik. 1967. - Bd. 12. - S. 11-19.
12. См., в частности: Berezin, M. Illiberal Politics in Neoliberal Times: Culture, Security and Populism in the
New Europe. - New York, 2009; Minkenberg, M. The Renewal of the Radical Right: Between Modernity and Anti-Modernity // Government & Opposition. - Vol. 35, No. 2. - P. 170-188.
13. Gellner, E. Nations and Nationalism. - Oxford, 1983.
14. См., напр.: Minkenberg, M. The Radical Right in Postsocialist Central and Eastern Europe: Comparative Observations and Interpretations // East European Politics and Societies. - Vol. 16, No. 2.
15. См.: Mudde, C. The Single-Issue Party Thesis: Extreme Right Parties and the Immigration Issue // West European Politics. - 1999. - Vol. 22, No. 3. - P. 182-197.
16. Подробнее об этом см.: Spier, T. Modernisierungsverlierer? Die Wаhlerschaft rechtspopulistischer Parteien in Westeuropa. -Wiesbaden, 2010.
17. Mudde, C. The Populist Radical Right: A Pathological Normalcy // West European Politics. - 2010. - Vol. 33, No. 6. - P. 1167-1186.
18. Один из первых всесторонних анализов предложений со стороны ПРПП дан в книге Carter, E. The Extreme Right in Western Europe: Success or Failure? -Manchester, 2005.
19. См., в частности: Arzheimer K.; Carter, E. Political Opportunity Structures and Right-Wing Extremist Party Success // European Journal of Political Research. -2006. Vol. 45, No. 3. - P. 419-443; Norris, P. Radical Right: Voters and Parties in the Electoral Market. -Cambridge, 2005.
20. См.: Mudde, C. Populist Radical Right Parties in Europe ... - Part III. О роли средств массовой информации, подробнее см.: Art, D. The Politics of the Nazi Past in Germany and Austria. - New York, 2006; Idem. Reacting to the Radical Right: Lessons from Germany and Austria // Party Politics. - 2007. - Vol. 13, No. 3. - P. 331-349; Ellinas, A.A. The Media and the Far Right in Western Europe: Playing the Nationalist Card. - New York, 2010.
21. Mudde, C. Populist Radical Right Parties in Europe ... -Ch.11. Для всестороннего изучения праворадикальных организаций, см. Art, D. Inside the Radical Right: The Development of Anti-Immigrant Parties in Western Europe. - New York, 2011.
22. См.: Populisten an der Macht: Populistische Regierungsparteien in West- und Osteuropa / Hrsg. von S. Froelich-Steffen und L. Rensmann. - Viena, 2005; Heinisch, R. Success in Opposition - Failure in Government: Explaining the Performance of Right-Wing Populist Parties in Public Office // West European Politics. - 2003. - Vol. 26, No. 3. - P. 91-130.
23. Я считал швейцарское правительство как одно, так как его состав коренным образом не меняется вследствие парламентских выборов. Очевидно, что даже если бы я считал правительства по парламентскому периоду, все равно общий процент европейских правительств с участием ПРПП будет по-прежнему колебаться в районе 5%.
24. Mudde, C. The 2012 Stein Rokkan Lecture. Three Decades of Populist Radical Right Parties in Western
99
Europe: So What? // European Journal of Political Research. - 2013. - Vol. 52, No. 1. - P. 1-19. К сожалению, вопрос о влиянии ПРПП в Центральной и Восточной Европе до сих пор не изучался. Следовательно, большая часть этого раздела посвящена преимущественно, а иногда и полностью, Западной Европе.
25. Inglehart, R. The Silent Revolution: Changing Values and Political Styles among Western Publics. - Princeton, NJ, 1977.
26. См. особенно: Kitschelt, H; McGann, A. The Radical Right in Western Europe: A Comparative Analysis. - Ann Arbor, MI, 1995; Taggart, P. New Populist Parties in Western Europe // West European Politics. - 1995. - Vol. 18, No.1. - P. 34-51.
27. Ignazi, P. The Silent Counter-Revolution: Hypotheses on the Emergence of Extreme Right-Wing Parties in Europe // European Journal of Political Research. - 1992. - Vol. 22, No. 1-2. - P. 3-34.
28. Minkenberg, M. The Radical Right in Public Office: Agenda-Setting and Policy Effects // West European Politics. - 2001. - Vol. 24, No. 4. - P. 1-21.
29. Westin, C. Racism and the Political Right: European Perspectives // Right-Wing Extremism in the Twenty-First Century / Eds. by P.H. Merkl and L. Weinberg. -London, 2003. - P. 97-125 [123].
30. См., напр.: Semyonov, M.; Raijman, R.; Gorodzeisky, A. The Rise of Anti-Foreigner Sentiment in European Societies, 1988-2000 // American Sociological Review. -2006. - Vol. 71, No. 3. - P. 426-449; Sprague-Jones, J. Extreme Right-Wing Vote and Support for Multiculturalism in Europe // Racial and Ethnic Studies. -2011. - Vol. 34, No. 4. - P. 535-555.
31. Такие авторы, как Wilkes, R.; Guppy, N.; Farris, L. Right-Wing Parties and Anti-Foreigner Sentiment in Europe // American Sociological Review. - 2007. Vol. 72, No. 5. - P. 831-840; Williams, M.H. The Impact of Radical Right-Wing Parties in West European Democracies. - New York, 2006.
32. Dunn, K.P.; Singh, S. The Surprising Non-Impact of Radical Right-Wing Populist Party Representation on Public Tolerance of Minorities // Journal of Elections, Public Opinion & Parties. - 2011. - Vol. 21, No. 3. -P. 313-331.
33.Mudde, C. The 2012 Stein Rokkan Lecture ...
34.Mudde, C. Pathological Normalcy ...
35. Camus, J.-Y. The Extreme Right in France: Redrawing the Map to Be Expected // Is Europe on the "Right" Path? Right-wing extremism and right-wing populism in Europe / Eds. by N. Langenbacher and B. Schellenberg. -Berlin, 2011. - S. 83-99 [83].
36. См., напр.: Spanje, J.V. Contagious Parties: AntiImmigration Parties and Their Impact on Other Parties' Stances on Immigration in Contemporary Western Europe // Party Politics. 2010. - Vol. 16, No. 5. - P. 563586.
37.Mudde, C. The 2012 Stein Rokkan Lecture ...
38. См.: Akkerman, T.; De Lange, S.L. Radical Right Parties in Office: Incumbency Records and the Electoral Cost of Governing // Government & Opposition. - 2012. -Vol. 47, No. 4. - P. 574-596.
39. См., напр.: Albertazzi, D. Switzerland: Yet Another Populist Paradise // Twenty-First Populism: The Spectre of Western European Democracy / Eds. by D. Albertazzi and D. McDonnell. - Basingstoke, 2008. - P. 100-118; Heinisch, R. Austria: The Structure and Agency of Austrian Populism // Twenty-First Populism: The Spectre of Western European Democracy / Eds. by D. Albertazzi and D. McDonnell. - Basingstoke, 2008. -P. 67-83.
40. Tarchi, M. Italy: A Country of Many Populisms Twenty-First Populism ... - P. 84-99.
41. Akkerman, T. Comparing Radical Right Parties in Government: Immigration and Integration Policies in Nine Countries (1996-2010) // West European Politics. -2012. - Vol. 35, No. 3. - P. 511-529.
42. Ruzza, C.; Fella, S. Re-inventing the Italian Right: Territorial Politics, Populism and 'Post-Fascism'. -London, 2009.
43. Kneuer, M. Die Stabilität populistischer Regierungen am Beispiel der slowakischen HZDS: Wechselwirkungen innen- und außenpolitische Prozesse // Populisten an der Macht ... - S. 149-171.
44. Единственная страна, которая имеет некоторое сходство с Веймарской республикой, это Греция, где поддержка демократии резко упала в результате экономического кризиса, и по-настоящему экстремистские (т.е. антидемократические) политические партии, такие как неонацистская «Золотая Заря» (33) и неосталинистская Коммунистическая партия Греции (КПГ), собирают почти 25 процентов голосов греческого электората. Тем не менее, греческий случай уникален по ряду как внутренних, так и международных причин. О ситуации в Греции см.: Papas, T. Why Greece Failed // Journal of Democracy. - 2013. - Vol. 24, No. 2. - P. 31-45.
45. De Lange, S.L. New Alliances: Why Mainstream Parties Govern with Radical Right-Wing Populist Parties // Political Studies. - 2012. - Vol. 60, No. 4. - P. 899-918.
46. Albertazzi, D.; McDonnell, D.; Newell, J.L. Di lotta e di governo: The Lega Nord and Rifondazione Comunista in Office // Party Politics. - 2011. - Vol. 17, No. 4. - P. 471-487.
47. См., в частности: Heinisch, R. Success in Opposition ...; Meny, Y.; Surel, Y. The Constitutive Ambiguity of Populism // Democracies and the Populist Challenge / Eds. by Y. Meny and Y. Surel. - Basingstoke, 2002. -P. 1-21.
48. См.: Luther, K.R. Of Goals and Own Goals: A Case Study of Right-Wing Populist Party Strategy For and During Incumbency // Party Politics. - 2011. - Vol. 17, No. 4. -P. 453-470;McDonnell, D.; Newell, J.L. Outsider Parties in Government in Western Europe // Party Politics. -2011. - Vol. 17, No. 4. - P. 443-452.
100
