CC BY
105
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
УДК 94(37)
Черных Александр Игоревич
Российский государственный гуманитарный университет, г. Москва
alex-clever.91@mail.ru
ПОНЯТИЯ «BONI» И «AMICITIA» КАК КАТЕГОРИИ ЭЛИТАРНОСТИ ВНУТРИ ГАЛЛО-РИМСКОЙ АРИСТОКРАТИИ V ВЕКА Н. Э.
В данной статье анализируются понятия «boni» и «amicitia» в контексте представлений позднеримской региональной аристократии об элитарности. V век н. э. был периодом глобальных трансформаций, охвативших позд-неантичное общество. Не последнюю роль в этом сыграли такие факторы, как Великое переселение народов и христианизация Римской империи. Однако в результате целого ряда политических событий власть западных римских императоров неуклонно слабела, что стало предпосылкой для центростремительных явлений внутри провинций Западной Римской империи. Ввиду этого существенно возрастает роль местных политических сил, которые начинают претендовать на роль лидеров своих региональных сообществ. Между тем социальная специфика позднеан-тичного общества привела к стиранию границ между старыми сословными группами и возникновению новых, чему способствовали и политико-административные реформы IV века н. э., и включение вождей варваров-федератов в римскую политическую систему. В данных условиях представители региональной знати неизбежно размышляли над вопросом о том, кто подлинно достоин занимать лидирующее положение в обществе и каким критериям для этого нужно соответствовать. Это позволяло выстраивать негласную иерархию не только внутри позднеантич-ного общества, но и внутри позднеантичной аристократии. Таким образом, речь шла о формировании политической элиты, которая брала на себя функции в равной степени как негласного лидера того или иного регионального сообщества, так и посредника между ним, политическим центром (номинально им оставался г. Равенна) и пришлыми варварами, заселявшимися на территории империи. Выявление сути представлений о позднеантичной элитарности позволит пролить свет на роль элит в истории.
Ключевые слова: Западная Римская империя, Римская Галлия, галло-римская аристократия, христианская Церковь в Галлии, первые варварские королевства, вестготы, бургунды, политическая элита.
Прежде всего следует отметить, что та ситуация, которая сложилась в области социально-политических отношений внутри Римской империи в период ГУ-У веков н. э., может быть охарактеризована как уникальная. Уникальность эта обусловлена динамикой протекавших процессов - как внешних по отношению к истории Римской империи, так и внутренних. Так, краткий этап стабильности при императорах Диоклетиане и Константине Г сменился периодом многочисленных узурпаций. Немаловажным фактором для истории Римской империи, в особенности западной её части, являлся также прорыв в начале V века римских лимесов в Верхней и Нижней Германии. Это привело к тому, что через западные территории стали перемещаться многочисленные племена германцев. Неудивительно, что буквально через десятилетие на территории Западной Римской империи начнут складываться устойчивые центры поселений наиболее крупных племён варваров-переселенцев.
Кроме всего прочего, нельзя не отметить и такую немаловажную деталь: первой среди регионов Западной Римской империи, испытавшей на себе не только вторжение германских племён, но и ставшей местом, где первые варварские королевства сложились раньше остальных, была Римская Галлия. Важно подчеркнуть, что и до вторжения Галлия являлась одной из наиболее важных частей Западной Римской империи. Согласно позднеантичной №Шга Dignitatum, Галлия была центром огромной префектуры претория, куда входили также Бри-
тания, Испания и небольшой участок Северной Африки [10]. Поэтому можно с уверенностью говорить, что в период поздней Античности Римская Галлия имела весьма важное значение в ряду регионов Западной Римской империи. Уже в первые десятилетия V века н. э. начинают складываться два устойчивых центра германцев - Бургундское и То-лозское королевства. Завершает же эту картину последующее вторжение франкских племён и возникновение уже не двух, а трех крупных королевств на территории Римской Галлии [7, с. 124].
Всё вышесказанное наглядно иллюстрирует ту непростую ситуацию, которая сложилась на территории Римской Галлии в V веке н. э. Благодаря этому возникает огромный простор для постановки исследовательских проблем. Среди всех прочих предлагается обратить внимание на одну из таких тем - проблему элиты в контексте глобального кризиса. В этих условиях неизбежно возникают центробежные тенденции; под влиянием тех или иных факторов в регионе галло-римское население консолидируется скорее между собой, нежели связывает себя с политическим центром. Однако, безусловно, нет оснований говорить, что в рамках данной консолидации роль лидера достаётся всем в равной мере; в любом историческом сообществе возникают более или менее дифференцированные группы, которые объединяет не только общность деятельности de facto, но и осознание этой общности [4, с. 98]. Речь идёт о политической элите, то есть о той социальной общности, которая основана на связях внутри себя, а также на общности
8
Вестник КГУ Ji № 2. 2017
© Черных А.И., 2017
интересов, обладании рычагов влияния на общество и государство. Ввиду этого представляется перспективным изучение элит в контексте истории, особенно в периоды, являющиеся рубежными между эпохами.
Таким образом, возникает следующая проблематика: «галло-римская элита в условиях кризиса», однако она по-прежнему слишком широка и формата одной статьи недостаточно для её раскрытия. Вместо этого следует сконцентрировать внимание на одном из ключевых аспектов этой проблематики - аспекте восприятия политической элиты самой себя и своего положения. Выяснение того, что представляла собой элита, как она себя осознавала и какое место занимала в обществе, позволит пролить свет на логику её действий в истории. Таким образом, цель данной статьи следует обозначить следующим образом: выявить и проанализировать понятие элитарности в Римской Галлии в V веке н. э. Достижению же поставленной цели может послужить следующая исследовательская задача: какие категории в поздней Античности можно увязать с понятием «элита» и каковы критерии вхождения в данную социальную структуру.
Наиболее репрезентативным источником по данной тематике следует признать эпистологра-фическое и поэтическое наследие галло-римского епископа Гая Соллия Сидония Аполлинария (5 ноября ок. 430 г. - ок. 486 г. н. э.). Важность данного источника определяется биографией его автора. Сидоний являлся выходцем из знатной галло-рим-ской семьи, ещё до епископства прославился поэтической деятельностью, был женат на дочери императора Авита, Папианилле. После свержения Авита Сидоний вернулся в Галлию, где сблизился с епископатом христианской Церкви в Галлии и был поставлен епископом города Августонеме-тум (современный г. Клермон-Ферран во Франции). Находясь на епископском служении до конца жизни, Сидоний принимал активнейшее участие во внутриполитической жизни Римской Галлии, вплоть до открытого противостояния вестготскому королю Эвриху [7, с. 53]. Таким образом, Сидоний Аполлинарий являлся ярчайшим представителем галло-римской аристократии, и это даёт основания автору данной статьи считать его поэтическое и эпистолографическое наследие действительно важными для изучения выбранной проблематики.
Что же касается состояния историографии по исследуемому вопросу, то следует отметить, что в зарубежных исследованиях, особенно англо-американских, данная тематика занимает прочное место и является частью общих исследований по истории ГУ-У веков в рамках так называемой «концепции поздней Античности». Здесь уместнее всего было бы назвать работы Р.У Матисена [8], Кл. Рапп [12] и П. Нортона [9]. Также нельзя не упомянуть, что письма и поэзия Сидония Аполлинария уже дав-
но являются хрестоматийным источником для изучения поздней Античности1, и существует целый веб-сайт, посвящённый актуальным исследованиям личности и исторического наследия Сидония Аполлинария, возглавляемый научным сотрудником университета Амстердама Йопом ван Верденом. Что же касается отечественных исследований, то работы, посвящённые конкретно данной проблематике, отсутствуют. Во многом это связано с тем, что тематика изучения поздней Античности только начинает завоёвывать своё место в историографии. Косвенно исследуемую проблематику затрагивают в своих трудах Н.В. Бойко [2] и Д.В. Буярова [3].
Переходя непосредственно к исследуемой проблеме, необходимо отметить, что ко времени Си-дония Аполлинария в вопросах самоидентификации высших слоёв позднеантичного общества существовали определённого рода проблемы, связанные с социо-политическими трансформациями внутри Римской империи. Так, например, термин senatores, обычно обозначающий принадлежность к сословию сенаторов, уже мог использоваться не только непосредственно к члену римского Сената, но и просто к знатному человеку [8, p. 9]. Также, например, термин nobiles мог означать как всех знатных людей, так и определённые группы внутри сословия сенаторов и т. п. [8, p. 10]. Определённую путаницу вносили также и утверждаемые за каждым сословием титулы, которые в определённые периоды могли меняться или даже полностью исчезать. Реформы Диоклетиана и Константина I отчасти стабилизировали ситуацию посредством упомянутой Notitia Dignitatum и ряда императорских эдиктов [6, p. 35]. Сложившаяся система титулов (клариссим, перфектиссим, спектабиль и ил-люстрий) не только свидетельствовала о знатности, но служила подспорьем для административной системы империи, соотносившей государственные посты с тем или иным титулом. Между тем нельзя не упомянуть о ситуации с варварами-федератами, растущей варваризацией и включением варварских вождей в правящие династии через систему политических браков [7, p. 67]. Всё это способствовало размыванию границ внутри высших слоёв империи. В данных условиях вопрос о самоидентификации политической элиты вставал перед представителями самой элиты весьма остро.
Важно отметить, что по отношению к некоторым своим адресатам Сидоний Аполлинарий часто употребляет эпитет «boni»; представляется, что в контексте данной работы наиболее адекватным переводом этого слова будет «честный человек».
Можно предположить, что именно эти категории могут выступать как своеобразные «маркёры», свидетельствующие о принадлежности человека именно к политической элите.
Каковы же были критерии принадлежности к данным категориям? Прежде всего, безуслов-
Вестник КГУ .J № 2. 2017
9
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ И АРХЕОЛОГИЯ
но, это вопрос происхождения. Сидоний, говоря о себе, подчёркивал, что его родственники занимали важные посты: «cui pater socer, avus proavus praefecturis urbanis praetorianisque, magisteriis Palatinis militaribusque micuerunt»3 [13, p. 4-5]. Или, например, перечисляя достоинства кандидата в епископы г. Битуриги (современный г. Бурж во Франции) Симплиция, Сидоний первым делом отмечает происхождение самого Симплиция: «Inlustris in utraque conversatione prosapia aut episcopisfloruit aut praefectis: ita semper huiusce maioribus aut humanum aut divinum dictare ius usui fuit»4 [13, p. 67].
Нельзя не отметить такую важную характеристику, как экономическое благосостояние человека. Это прослеживается из письма Сидония своему правящему архиерею Патиенту, епископу города Лугдун (современный г. Лион во Франции), что тот: «...nec tuuspoterit ire pudor infitias... peculiari sumptu inopiae communi per desolatas Gallias...; vidimus per Araris et Rhodani ripas non unum, quod unus impleveras, horreum»5 [13, p. 58], причём подчёркивается, что это были личные средства Пати-ента, а не христианской Церкви в Лугдуне. Говоря же в общем, как некий общий знаменатель, можно привести следующие слова Сидония Аполлинария: «erant quidem in senatu plerique opibus culti genere sublimes, aetate graves consilio utiles, dignitate elati dignatione communes»6 [13, p. 8]. Но всё это - достаточно общие критерии, присущие высшим слоям населения позднеантичного Рима, которые ещё не дают повода говорить об особой «элитарности».
Однако есть ещё одна любопытная сторона, касающаяся тех, к кому Сидоний Аполлинарий обращался, используя эпитет «boni». В своих письмах он подчёркивает важность умения «держать себя» и подобающе себя вести. Так, описывая достоинства своего друга Менструания, Сидоний отмечает, что он: «opportunus elegans, verecundus sobrius, parcus religiosus et his morum dotibus praeditus, ut, quotiens in boni cuiusque adscitur amicitias, non amplius consequatur beneficii ipse quam tribuat»7 [13, p. 15-16]. И самое главное в этой ситуации - «boni quique bona quaeque iudicaverunt»8 [13, p. 16]. Вот почему Сидоний почитает за счастье, чтобы человек «bonorum amicitias indefessim expetas capias referas sequaturque te affectio»9 [13, p. 22.].
Важной чертой служит «доказательство от противного»; Сидоний Аполлинарий крайне негативно отзывался о викарии Септимании, Серо-нате10, который, по словам Сидония: «epistulas, ne primis quidem apicibus sufficient initiatus, publice a iactantia dictat, ab inpudentia emendat»u [13. p. 12]. Немаловажную роль здесь играет фактическое обвинение Сероната в государственной измене, так как тот действует «leges Theudosianas calcans Theudoricianasqueproponens»12 [13, p. 12].
И здесь мы сталкиваемся с ещё одним интересным явлением, которое следовало бы обозначить
как amiticia, то есть «дружба», понимаемая как поведенческая модель солидарности между представителями политической элиты. Пример Сероната приведён не зря. Очевидно, что Сидоний не придерживается никакой «дружбы» в отношении викария Септимании. Но есть другой пример amicitia: ситуация, связанная с так называемым «делом Арванда». Арванд был одним из предпоследних галльских префектов претория, которого доставили в Рим для судебного разбирательства [13, p. 5]. Он обвинялся в государственной измене [13, p. 6]. Важным фактором здесь является то, что Сидоний выступал его открытым защитником, несмотря не только на наличие улик против Арванда [13, p. 6], но и вызывающее поведение самого подсудимого, в том числе и по отношению к своему защитнику [13, p. 6]. При этом подчёркивается: Арванд имел незнатное происхождение, хотя смог добиться поста галльского префекта претория [13, p. 6]. Можно предположить, что за время, пока он был префектом, ему удалось войти в круг политической элиты Римской Галлии и после этого Сидоний, согласно «дружбе», обязался его поддерживать. Отсюда можно сделать вывод, что ситуация с Ар-вандом и Серонатом имеет разницу между собой в том, что если первому удалось каким-то образом войти в число «честных» людей, то второму это не удалось. Поэтому, сообразно с принятыми негласными правилами, Сидоний горячо поддерживал одного и яростно критиковал второго.
Подводя итоги данной статьи, следует отметить, что удалось выявить ту категорию людей, которая обозначала политическую элиту - «boni», «честные люди». Эти люди были связанны между собой не только высоким происхождением, социальным положением или экономическим могуществом, но и определённым набором поведенческих моделей, позволявшим им определять состав своего «круга». И характернейшей чертой этого элитарного круга было понятие «amicitia» («дружба»), понимаемая как полная солидарность между членами политической элиты. Можно высказать предположение, что, руководствуясь данными критериями и обращаясь к другим историческим источникам, можно будет выявить полный круг тех лиц, которые в позднеантичной Галлии являли собой политическую элиту.
Примечания
1 Об этом косвенно свидетельствует постоянное переиздание писем Сидония Аполлинария, начиная с рукописных копий времён Средних веков и до второй половины XX века.
2 «Мои тесть, отец, дед и прадед гордились городскими и провинциальными префектурами, должностями дворцовыми и военными» [1, с. 420].
3 «Род, знаменитый на обоих поприщах, процветал епископами и префектами: его предки всег-
Вестник КГУ J¡. № 2. 2017
1G
да пользовались правом диктовать законы божественные и человеческие» [1, с. 416].
4 «На свои средства и даром отправил зерно в опустошённые и повсеместно нищие Галлии... Мы видели дороги, запружённые твоим зерном, видели на берегах Арара и Роны не один амбар, наполненный одним тобой» [1, с. 413]
5 «В самом деле, было в Сенате много тех, кто были украшены богатством и благородством происхождения, отмеченные зрелостью и успешные в совете, видные в занимаемом достоинстве и хорошо известные своей репутацией».
6 «Благоприятный [и] изящный, скромный [и] умеренный, благочестивый и мягкий, и настолько одарённый нравами здешних достоинств, что сколько [бы раз] ему [ни доводилось] распознавать симпатии [к нему] в честном человеке, он бы выразил гораздо более сильное благоволение, нежели то, которое ему воздают».
7 «Честные имели о нём суждение, приличествующее именно честному человеку».
8 «Неутомимо добивался, принимал и возвращал [в ответ] и [вновь] отыскивал желанные симпатии знатных людей».
9 Должность викария подразумевала соответствующий знатный титул. Отсюда можно предположить, что Серонат был спектабилем, «мужем почтеннейшим».
10 «От самохвальства он открыто диктует послания, при том что едва обучен тонкостям и от бесстыдства исправляет их».
11 «Законы Феодосиевы попирая и Теодериховы утверждая».
Библиографический список
1. Сидоний Аполлинарий. Письма // Хрестоматия по истории Древнего Рима / пер. с лат. Н.Н. Трухи-ной; под ред. В.И. Кузищина. - М.: Высшая школа, 1987. - С. 407-420.
2. Бойко Н.В. Галло-римская аристократия IV века: Социокультурный и личностный модусы: дис. ... канд. ист. наук. - Ярославь, 2006. - 191 с.
3. Буяров Д.В. Мировоззрение и сочинения Си-дония Аполлинария в контексте позднеантичной культуры: дис. ... канд. филос. наук. - Благовещенск, 2009. - 184 с.
4. Введение в политическую теорию: учеб. пособие / под. ред. Б. Исаева. - СПб.: Питер, 2013. - 630 с.
5. Гийиан Р. Очерки административной истории ранневизантийской Империи (IV-VI века). Заметки о титулах знати: эгрегий, перфиктиссим, клариссим // Византийский временник. - 1964. -Т. 24. - С. 35-48.
6. Джонс А.Х.М. Гибель античного мира / пер. с англ. Т.В. Горяйнова. - Ростов н/Д: Феникс, 1997. - 569 с.
7. Корсунский А.Р., Гюнтер Р. Упадок и гибель Западной Римской империи и возникновение первых варварских королевств (до середины VI века). - М.: МГУ 1984. - 256 с.
8. Mathisen Whitney R. Roman Aristocrats in Barbarian Gaul: strategies for survival in an Age of Transition. - Ostine : University of Texas Press, 1993. - 275 p.
9. Norton P. Episcopal Elections 250-600: Hierarchy and Popular Will in Late Antiquity. -Oxford: OUP Oxford, 2007. - 284 p.
10. Notitia Dignitatum in partibus Occtidentis // The Latin Library: [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.thelatinlibrary.com/notitia.html (дата обращения: 13.02.2016).
11. Lavan L. Social and Political life in Late Antiquity. - Leiden: Brill, 2006. - 656 p.
12. Rapp Cl. Holy bishops in Late Antiquity: The Nature of Christian Leadership in an Age of Transition. - Berkley: University of Carolina Press, 2005. - 346 p.
13. Sidonius Apollinaris. Epistulae et carmina // Monumenta Germania Historica. T. 8. Auctores antiquissimi [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.dmgh.de/de/fs1/object/ display/bsb00000797_meta:titlePage.html?sortIn dex=010:010:0008:010:00:00 (дата обращения: 13.12.2016).
Вестник КГУ _J № 2. 2017
11
