CC BY
109
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 7. ФИЛОСОФИЯ. 2020. № 4
А.А. Сутяпов*
ПОНЯТИЕ ЖИЗНИ В ФИЛОСОФИИ АРИСТОТЕЛЯ
В статье рассматривается понятие жизни в философии Аристотеля. Автор обращается в первую очередь ко второй книге его трактата «О душе», привлекая для анализа также материал биологических работ древнегреческого мыслителя. Показывается, что Аристотель для объяснения феномена жизни прибегает к хорошо разработанному аппарату метафизики, главные понятия которого — энергия (energeia) и энтелехия —используются им в своей философии биологии. Для того чтобы жить, душа должна актуализировать свои способности (dynamis), их актуализацию, или наличную деятельность (energeia), Аристотель называет жизнью. В статье также анализируется роль сердца как органа, с помощью которого душа реализует свои функции в теле живого существа.
Ключевые слова: Аристотель, жизнь, «О душе» (De anima), философия биологии, energeia.
А.А. Sutiapov. The concept of life in the Aristotle's philosophy
The paper deals with the concept of life in the Aristotle's philosophy. The author considers primarily the second book of Aristotle's treatise On the Soul, also using for analysis his biological works. It is shown that for explanation of the phenomenon of life Aristotle refers to his apparatus of metaphysics, main concepts of which (energeia and entelecheia) are used in his philosophy of biology. In order to live, the soul must actualize its capacities (dynamis), its actualization or energeia, that's what Aristotle calls life. The article also considers the role of the heart as an organ through which the soul realizes its abilities in the body of a living being.
Keywords: Aristotle, life, On the Soul (De anima), philosophy of biology, energeia.
Основная задача, которой посвящена настоящая статья, состоит в анализе понятия жизни у Аристотеля так, как оно представлено во второй книге трактата «О душе». Аристотель не выражает его прямо, но обращается к нему в разных работах — от «Метафизики» до сочинений собственно биологических, и в его понимании возможны
* Сутяпов Александр Алексеевич — аспирант кафедры истории зарубежной философии философского факультета МГУ имени М.В. Ломоносова (119991, Ленинские горы, МГУ, учебно-научный корпус «Шуваловский», г. Москва, Россия), тел.: +7 (977) 834-12-19; e-mail: sutiapov@gmail.com
различные трактовки. Прежде чем предложить свой подход, мы остановимся на двух сравнительно недавних интерпретациях аристотелевского понятия жизни у Кристофера Шилдса (1999) и Гарета Мэтьюса (1995). Интерпретацию Мэтьюса можно назвать минималистской, он исходит из того, что для Аристотеля x может быть назван живым существом, если x способен реализовать самую базовую функцию живого существа — способность питания. Интерпретация Шилдса носит полемический характер: в «биологической» трактовке Мэтьюса осталось необъясненным, почему Ум-Перводвигатель и небесные светила Аристотель также называет живыми. С другой стороны, Сократ, потерявший рассудок, будет жить скорее растительной жизнью, но никак не жизнью в привычном для людей смысле [Chr. Shields, 1999, p. 188], т.е. такая интерпретация Мэтьюса, сводящая жизнь к ее элементарным функциям, не дает адекватного понятия жизни. Позитивная идея Шилдса состоит в том, что живое существо может быть названо интенциональной системой, имеющей внутреннюю цель (благо) и актуализирующую ради нее имеющиеся психические способности (dynamis). В данной интерпретации мыслящий себя Ум становится парадигмой для смертных живых существ, которые стремятся по возможности актуализировать свои способности так, как они в полной мере актуализированы в аристотелевском боге. Мы также предложим свою трактовку понятия жизни у Стагирита исходя из его разделения двух уровней осуществленное™: энтелехии и энергии. Мы попытаемся показать, что жизнь греческий философ отождествляет с энергией, т.е. полной актуализацией заложенных в живом существе способностей к жизни. Привлекая трактаты Parva Naturalia, мы рассмотрим представление Аристотеля о сердце как инструменте, с помощью которого душа руководит телом.
Кристофер Шилдс предложил оригинальную интерпретацию понятия жизни у Аристотеля [ibid., 1999]. Шилдс считает, что для Стагирита нет одного общего всем живым существам определения жизни. «Жизнь» в аристотелевской философии понимается — в терминах органона — омонимически, т.е. в разном значении говорится о жизни растения, животного, человека и, в конечном счете, бога. Как указывает Шилдс, сложность вопроса требует для определения жизни «ассоциативно-омонимического рассмотрения» (an associatively homonymous account), поскольку для Аристотеля «жизнь» — это зависимый от центральной идеи омоним («a core-dependent homonym») [ibid., 1999, p. 188]1. Отметим, что под «a core-dependent homonym» Шилдс понимает такую ассоциацию идей, которая имеет своего рода
1 Для более подробного ознакомления см. § 2.6 книги Шилдса [Chr. Shields, 1999, p. 58].
«ядро», вокруг которого идеи группируются. Подобная омонимия полезна и используется Аристотелем при описании центральных философских понятий [ibid., p. 37].
Для определения жизни исследователь использует следующую модель омонимии: x и y омонимичны в отношении центральной идеи, если (i) они имеют общее имя; (ii) их определения не полностью совпадают; (iii) есть одно начало, к которому они относятся. Понятие жизни отвечает этим условиям: (ii) определение жизни конъюнктивно дополняется на каждом следующем уровне более специфическими способностями души; (iii) таким началом для живых существ является бог, который в интерпретации Шилдса является для живых организмов формальной причиной — формой интенцио-нальной системы [ibid., p. 190].
Отправным пунктом в аргументации того, что жизнь понимается Аристотелем в нескольких значениях, служит пассаж из «Топики», где он разбирает определение жизни, данное неким софистом Дионисием: «...жизнь есть движение свойственное и сопутствующее питающемуся роду. Ведь это движение присуще животным не больше, чем растениям. О жизни, надо полагать, нельзя говорить как об одном виде: одна жизнь присуща животным, другая — растениям» («Топика», 148a26-31)2. Согласно Шилдсу, ошибка Дионисия, по Аристотелю, состоит в том, что тот дает слишком общее определение, поскольку животные и растения в рамках психологии Стагирита обладают разными видами души и, следовательно, не существует универсального определения жизни.
Рассмотрение жизни только в «биологическом» аспекте не позволяет дать ей общее определение, поскольку для Аристотеля бог («Метафизика» 1072b24-30) также обладает жизнью и при этом не относится к какому-либо роду и тем более не нуждается в воспроизведении, так как он бессмертен. Его деятельность состоит в непрерывном созерцании, которое может быть определено как никогда не прерываемая актуализация специфической способности Ума-Перводвигателя. В таком случае деятельность аристотелевского бога, с точки зрения Шилдса, интенциональна [ibid., 1999, p. 185]. В интерпретации исследователя Аристотель предлагает зависимое от центральной идеи определение жизни (core-homonymous definition): х есть живое существо, если x — интенциональная система (intentional system) [ibid., p. 189]. Интенциональная система предполагает наличие определенной цели, на которую направлена ее деятельность. Разные цели предполагают разные системы или виды жизни. В отличие от
2 «Топика» приводится в переводе М.И. Иткина по изданию: Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1978. Т. 2. С. 485.
неживых интенциональных систем, живые существа или, например, сложная автоматика имеют внутреннюю цель, которая составляет их собственное благо. Например, для ракеты уничтожение предписанных целей не будет ее собственным выбором, в отличие от человека, для которого оно может иметь определенный смысл.
Гарет Мэтьюс [G. В. Matthews, 1995] предложил интерпретацию понятия жизни у Аристотеля, исходящую из наличия базовых способностей у любого живого организма —питания и размножения. Функции души в психологии Стагирита взаимосвязаны, и более сложные из них предполагают наличие у организма более простых. Самой общей способностью Аристотель называет способность питаться. Мэтьюс считает, что обладание одной этой способностью для Аристотеля достаточно, чтобы заключить, что х — живое существо («О душе», 415а22-5), т.е. в самом общем смысле «х — живое существо» означает, что «х обладает способностью питаться» [ibid., р. 188].
Другой базовой способностью для живых организмов является способность к воспроизведению рода («О душе», 415а27-Ь2). Поскольку душа живого существа является причиной его жизни и ее жизнь естественным образом направлена на сохранение своего вида, то силы души являются силами, которые отдельные организмы должны реализовать, чтобы сохранять свой вид. В таком случае х — живое существо = (¿/существует вид 5, и психическая силар такая, что если х принадлежит sup является психической силой для вида 5, то х может осуществлять р. Иными словами, биологический организм осуществляет характерную для его вида способность, чтобы сохранить свой вид. Для этого он должен задействовать функции, которые являются его видовыми функциями [G. В. Matthews, 1995, р. 192]. И для любого индивидуального организма быть живым —значит быть способным выполнять по крайне мере одну такую функцию.
•к к к
Как и для предшественников Аристотеля — ионийских натурфилософов, Эмпедокла, атомистов, Платона, так и для него самого явлением, непосредственно связанным с жизнью, выступает душа3. В аристотелевской психологии душа рассматривается в нескольких аспектах. Стагирит использует учение о четырех причинах, согласно которому душа определяется как действующая («Физика», 254b30-33), формальная и целевая, а тело — это материальная причина живого существа. Таким образом, душа для Аристотеля служит причиной и началом (arche) органического тела. Стагирит также рассматривает
3 Как отмечает Эверсон, область психологии Аристотеля определяется не различием ментального и физического, а скорее различием между живой и неживой природой [S. Eversen, 1995, р. 168].
сущность души в «динамической» перспективе, используя идею актуализации заложенных в потенции способностей (dynamis) — в этом смысле душа есть «первая энтелехия тела, обладающего органами»4 («О душе», 412b4-5). Данное определение кажется нам ключевым для понятия жизни у Аристотеля.
В качестве первой энтелехии5 душа означает и внутреннюю завершенность живого организма, и наличие у него определенных способностей (ergon)6, которые могут быть актуализированы. Способности, о которых идет речь, уже предшественниками Аристотеля рассматривались в качестве круга явлений, представляющих в совокупности жизнь, с которой Аристотель связывает понятие "energeia" — второй уровень осуществленности имеющихся в потенции способностей, т.е. их наличную деятельность. В трактате «О душе» (415а19) Аристотель прямо указывает, что действия и деятельности (hai energeia kai hai praxis) предшествуют по смыслу способностям. Саму деятельность живого существа Аристотель называет жизнью: «.жизнью мы называем всякое питание, рост и упадок тела, имеющее основание в нем самом» («О душе», 412a13-15) 7. Так же и в «Метафизике» Аристотель указывает, что «как цель выступает дело, а делом является деятельность, почему и имя "деятельность" (energeia) производится от имени "дело" (ergon) и по звучанию приближается к осуществленное™ (pros entelecheian)» (1050а21-22)8. Там же Аристотель говорит о примате деятельности, ради которой актуализируется способность, используя пример из биологии: «.цель — это действительность, и ради именно этой цели принимается способность. Ибо не для того, чтобы обладать зрением, видят живые существа, но они обладают зрением для того, чтобы видеть» (1050а10-11).
4 Абрахам Бос [A.P. Bos, 2003] предлагает радикальную виталистскую интерпретацию, согласно которой тело как целое является органом, или инструментом души. И таким телом может быть только пневма, или врожденная теплота, которая используется душой для реализации жизненных функций организма. Однако, мы полагаем, Аристотель в трактате «О душе» дает общее логическое, а не физиологическое определение живого организма.
5 Дж. Экрил указывает, что Аристотель называет душу энтелехией тела, чтобы объяснить жизнь органического тела тогда, когда оно полностью спит, тогда как активная бодрствующая жизнь была бы энергией [J.L. Ackrill, 1997, p. 170].
6 Джеймс Типтон указывает, что Аристотель вводит функцию души (ergon) в работе «О частях животных» (641a2), чтобы концептуально определить «живую материю», исправляя Демокрита, который видел сущность живого в его форме (ei-dos), но форма или очертания, как замечает Аристотель, одинаковы независимо от того, живое ли это существо или нет, но только живое существо может выполнить свой эргон. Душа, как считает Дж.Типтон, отождествляется Аристотелем с эргоном живого существа, взятого в целом [J.A. Tipton, 2014, p. 35-36].
7 «О душе» приводится в переводе П.С. Попова [Аристотель, 1976].
8 «Метафизика» приводится в переводе А.В. Кубицкого [Аристотель, 1934].
Живой организм рассматривается Аристотелем в двух аспектах: в аспекте актуализации заложенных в нем способностей и в аспекте разработанного им учения о гилеоморфизме. Для Аристотеля живой организм — это сложное целое (sunolon), образуемое материей и формой: «...как зрачок и зрение составляют глаз, так душа и тело составляют живое существо» («О душе», 413a2). Таким образом, Аристотель не сторонник психофизического дуализма, и для него субъектом выступает живой организм в целом как сложное психофизическое целое, а процессы, связанные с ним, не делятся строго на телесные и психические, так как «вместе c состояниями души испытывает нечто и тело» (ibid., 403а19), но они могут быть логически различены. Практически тождественность психических и телесных, или, иначе говоря, физических процессов позволяет Аристотелю легко перейти от психологии к физике и использовать для объяснения психических явлений физические понятия, главным из которых является движение (kinesis). В таком случае аристотелевская психология может быть рассмотрена как ответвление его физики (см.: [Falcon, 2005, p. 17]), а живые организмы — как такие тела, которые имеет в себе специфическое начало движения, т.е. душу, которая реализует доступные ей типы движения и сама реализация которых может быть названа жизнью.
С движением связана аристотелевская теория восприятия. Аристотель определяет физическую природу ощущения, связывая его с определенным родом движения: «...ощущение бывает, когда существо приводится в движение и что-то испытывает; оно есть, по-видимому, некоего рода превращение» («О душе», 416b32-34). Важным положением теории восприятия Аристотеля является то, что все воспринимаемое органами чувств воспринимается ими через среду. Каждое чувство возбуждается движением (kinesis), начало которого может быть отдаленным и ближним. Отдаленное начало — чувственно воспринимаемый предмет, ближнее — среда, которой для зрения, слуха и обоняния служит воздух, а для вкуса — влага (ibid., 419a 26-27). Тем самым физиология восприятия Аристотеля сопряжена с его физической теорией антиперистасиса.
Аристотелевская психология и физиология являются продолжением его физики, поскольку разные виды способностей души и протекающие процессы в органическом теле являются различными типами движения. Движением как качественным изменением определяется способность живого существа к питанию, за которое отвечает растительная душа. Как известно, Аристотель разделяет два вида движения: насильственное и естественное. Животное как то, что само приводит себя в движение («Физика», 252b19-22), движется
естественным движением9. Как и у всякого тела, у животного есть движимая и движущая части. Однако самопроизвольное движение относится только к одному виду движения животного, а именно к пространственному перемещению. Качественное изменение показывает тесную связь живого существа с окружающей средой через пищу, которая ассимилируется в процессе переваривания и становится «частью» живого существа.
Как душа руководит телом?
Для рассмотрения принципов организации органического тела, которые важны нам для определения понятия жизни у Аристотеля, необходимо вначале обратиться к его физике. В ней выделяется четыре базовых качества материальных тел: теплое и холодное (активные начала — под их воздействием происходит, например, переваривание пищи), влажное и сухое. Они образуют четыре сочетания, составляющих основу четырех элементов подлунного мира: огня, воздуха, воды и земли.
Подобочастные составляющие живого организма (omoiomere), например кровь, ткани и прочее, образованы из первоэлементов так, что противоположности в них, как указывает Аристотель, «приведены в середину» («О возникновении и уничтожении», 334b29-30), соотношение указанных противоположностей выступает причиной различных состояний организма: здоровья, болезни, старости («О частях животных», 648b). Однородные части, в свою очередь, служат «материалом» для неоднородных частей: органов и членов тела.
Таким образом, части, образующие тело живого существа, производят три уровня «сложения»10: простые элементы, подобочастные и неподобочастные (anomoiomere). Связующим звеном между первыми и вторыми служит кровь, образующаяся в результате «переваривания» пищи с помощью теплоты, вырабатываемой сердцем из жидкостей, содержащихся в пище.
Кровь, как указывает Аристотель, предшествует по времени другим телесным субстанциям, поскольку находится в сердце до того, как в нем образуются сосуды, она же является необходимым материалом для осуществления репродуктивной способности, поскольку семя образуется в результате «переваривания» и очищения крови («О рождении животных», 726b13). Важность данной субстанции для отправления жизненных функций телом объясняет то, что первым органом, формирующимся в эмбрионе, является сердце (ibid., 740а3-12).
9 «Физика» цитируется в переводе В.П. Карпова [Аристотель, 1981, т. 3].
10 См.: «О частях животных» II. 1 и «Метеорологика» IV. 12.
Аристотель отводит сердцу особое место среди органов, поскольку оно является центром моторной, сенсорной и мыслительной активности организма. Сердце связано с выработкой крови, служащей ему «строительным материалом»11, к нему ведут артерии, в нем сосредоточены начала ощущения и мышления12. Оно также производит теплоту13 (рпеита), необходимую для переваривания пищи. Сердце как основание общего чувства также отвечает за движение, которое связано с воображением («О душе», 428Ь11-12 и 429а1-2). Согласно представлениям Аристотеля, мозг не связан с когнитивной и двигательной функциями — его единственная функция, как и легких, заключается в охлаждении внутреннего тепла, образуемого сердцем («О частях животных», 652а24-653Ь8).
Кардиоцентризм Аристотеля можно попытаться объяснить желанием древнегреческого философа найти в живом существе центр, с помощью которого душа руководила бы деятельностью организма как целого. Так, в трактате «О юности и старости» Аристотель указывает, что сердце по отношению к другим частям тела выступает целевой причиной — именно в нем у животных располагается чувствующая и питающая душа, поскольку функции других частей, относящихся к питанию, осуществляются для выполнения работы сердца (468Ь31-469а10).
Сердце также играет важную роль и в организации когнитивной деятельности в той мере, в которой она зависит от фантазии. В сердце не только сходятся полученные органами чувств ощущения — сердце производит фантасмы (ощущения или образы), которые выступают движущей причиной для животного в качестве объекта влечения («Физика», 253а16-18); отметим, что схожую функцию в «Тимее» (71Ь^) выполняет печень, обуздывающая образами вожделеющую душу.
Таким образом, сердце в аристотелевской физиологии является, во-первых, начальным и конечным пунктом движений внутри тела14, во-вторых, внутренней действующей причиной движений, в-третьих, целевой причиной по отношению к другим органам. Душа выступает
11 В небольшом трактате «О дыхании» (8, 474Ы-9) Аристотель называет кровь материей тела, образующей составляющие его части. «Жизненный цикл» крови начинался с ее производства сердцем, затем она достигает по венам, как по своего рода сосудам, органов и ими ассимилируется.
12 См. «О частях животных» (665a11-13), где сердце названо началом жизни, движения и ощущения. Позднее в трактате «О сердце» Гиппократовского корпуса возобладала точка зрения Аристотеля, а не Алкмеона из Кротона и Платона, которые отводили мозгу начало мышления и ощущения.
13 О пневме как связующем звене между живой и неживой природой см.: [G. Lloyd, 2007, p. 141].
14 В этом смысле сердце является arche, как указано в «Метафизике» (1013a5).
движущей причиной живого организма, и сердце ей непосредственно подчинено. Более совершенной деятельностью животного (по сравнению с растением) становится актуализация способности ощущения, и необходимым условием этой актуализации является работа сердца. Сердце обеспечивает как связь между множеством разнородных движений внутри органического тела, так и физиологические условия для действующей причины, которой является душа.
•к -к -к
Для Аристотеля живой организм с присущей ему определенной деятельностью вписан в природу (physis) с ее различными типами движений. Это дает возможность Аристотелю использовать физическую терминологию для описания биологических явлений и процессов, представимых как различные виды движения. Во всяком движении различаются движущее и движимое, для живого существа движущей причиной является душа. Душа обладает различными способностями — от наиболее простых (питание, рост) до наиболее сложных (разумная способность у человека), которые она актуализирует. Актуализация самых примитивных сил души уже представляет собой жизнь, пусть и на низшем уровне. Понятие жизни связано со второй ступенью осуществленное™ — с энергией как таковой, которая представляет собой актуализацию имеющейся способности в процессе выполнения ею своего дела (ergon). Именно на основании разграничения Аристотелем двух видов осуществленное™ мы можем обозначить определенную разницу между понятиями «душа» и «жизнь». Понимание жизни Аристотелем включает не только собственно биологический уровень, но и любую активность живого существа сообразно присутствующим в нем способностям. Можно согласиться с Пьером-Мари Морелем в том, что Аристотель понимает под жизнью единство различных деятельностей (synthèse d'activité), начиная с органических у животных и заканчивая морально-политическими у человека [Р.-М. Morel, 2007, р. 176].
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Аристотель. Метафизика / Пер. А.В. Кубицкого // Аристотель. М.; Л., 1934.
Аристотель. О частях животных / Пер. В.П. Карпова // Аристотель. М„ 1937.
Аристотель. О возникновении животных / Пер. В.П. Карпова // Аристотель. Л., 1940.
Аристотель. О душе / Пер. П.С. Попова; Под ред. М.И. Иткина // Аристотель. Соч.: В 4 т. М„ 1976. Т. 1.
Аристотель. О возникновении и уничтожении / Пер. Т.А. Миллер // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1981. Т. 3.
Аристотель. Физика / Пер. В.П. Карпова // Аристотель. Соч.: В 4 т. М., 1981. Т. 3.
Аристотель. История животных / Пер. В.П. Карпова // Аристотель. М., 1996.
Аристотель. О памяти и припоминании / Пер. и прим. С.В. Месяц // Космос и душа: Учение о вселенной и человеке в античности и средние века (исследования и переводы) / Общ. ред. П.П. Гайденко, В.В. Петров. М., 2005. С. 407-419.
Аристотель. О движении животных / Пер. Е.В. Афонасина // 2ХОЛН (Shole). 2016. Vol. 10. 2. C. 733-753.
Аристотель. О дыхании. 2019 / Пер. и прим. С.В. Месяц // URL: https:// www.academia.edu/40870428/Аристотель_О_дыхании_De_respiratione_
Гайденко П.П. Аристотель как биолог // Космос и душа: Учение о вселенной и человеке в античности и средние века (исследования и переводы) / Общ. ред. П.П. Гайденко, В.В. Петров. М., 2005. С. 53-62.
Гарнцев М.А. Проблема сознания в философии Аристотеля // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 7. Философия. 2018. № 1. С. 50-54. Ackrill J.L. Essays on Plato and Aristotle. Oxford, 1997. Bos A.P. The soul and its instrumental body: a reinterpretation of Aristotle's philosophy of living nature. Brill, 2003.
Falcon A. Aristotle and the science of nature. Cambridge, 2005. Everson S. Psychology // The Cambridge companion to Aristotle / Ed. by J. Barnes. Cambridge, 1995. P. 168-194.
Lloyd G. Pneuma between body and soul // The Journal of the Royal Anthropological Institute. 2007. P. 135-146.
Matthews G.B. De Anima 2. 2-4 and the meaning of life // Essays on Aristotle's De Anima / Eds A.O. Rorty, M.C. Nussbaum. Oxford, 1995. P. 184-193.
Morel P.-M. De la matière à l'action, Aristote et le problème du vivant. Vrin, 2007.
Shields Chr. Order in multiplicity: Homonymy in the philosophy of Aristotle. Oxford, 1998.
Tipton J.A. Philosophical biology in Aristotle's parts of animals. Luxemburg,
2014.
Tricot J. Aristote. Parva naturalia (de Sensu, de Memoria et reminiscentia, de Somno et vigilia, de Insomniis, de Divinatione per somnum, de Longitudine et brevitate vitae, de Juventute et senectute, de Respiratione, de Vita et morte) / Traduction nouvelle et notes par J. Tricot. Vrin, 1951.
Verbeke G. Lévolution de la psychologie d'Aristote // Revue Philosophique de Louvain. Troisième série. 1948. T. 46, N 11. P. 335-351.
