CC BY
12
Вестник ПСТГУ
Рожин Давид Олегович, канд. филос. наук, Академия Кантиана, Балтийский федеральный университет им. И. Канта, науч. сотрудник Россия, г. Калининград [email protected] https://orcid.org/0000-0003-4877-2598
Серия I: Богословие. Философия.
Религиоведение.
2024. Вып. 111. С. 31-45
DOI: 10.15382/sturI2024111.31-45
Понятие трансцендентального
В СИСТЕМЕ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОГО МОНИЗМА
В. Д. Кудрявцева-Платонова*
Д. О. Рожин
Аннотация: Целью статьи является прояснение содержания понятия трансцендентального в теории познания виднейшего представителя русской духовно-академической философии второй пол. XIX в., христианского философа В. Д. Кудрявцева-Платонова, а также отношения этого понятия в интерпретации русского религиозного философа к философской традиции трансцендентализма, заложенной И. Кантом. Ядром всей теории познания Кудрявцева является концепция трансцендентального монизма, представленная в его работе «Метафизический анализ эмпирического познания». В процессе реконструкции указанной концепции показано, что она имеет две плоскости — онтологическую и гносеологическую. Трансцендентальный монизм как гносеологическая концепция выступает в статье предметом концептуального и компаративистского анализа, посредством которых установлены сходства и различия между теориями познания Кудрявцева и Канта. На основании произведенного сравнения делается заключение, что Кудрявцев, отрицая только субъективный характер познавательных форм, преодолел кантовский трансцендентальный идеализм. Анализируются гносеологические взгляды В. Т. Круга и Ф. А. Тренде-ленбурга как базовые позиции для трансцендентального монизма Кудрявцева с целью выявления его связей с традицией кантовского трансцендентализма. По результатам анализа произведено сопоставление идей Круга, Тренделенбурга и Кудрявцева, в котором показаны точки сближения между философами, а именно трансцендентальное для них выступает в связи с априорным, то есть с тем, что имеет неопытное происхождение, но лежит в основании возможного опыта. При этом установлено, что Круг, Тренделенбург и Кудрявцев стремились преодолеть разрыв между мышлением и внешним миром в процессе познания, возникший в кантовском трансцендентальном идеализме. Отсюда заключается, что понятие трансцендентального в теории познания Кудрявцева связано с традицией кантовского трансцендентализма посредством концепции априоризма.
© Рожин Д. О., 2024.
* Данная публикация подготовлена при финансовой поддержке Министерства науки и высшего образования РФ, проект № 075-15-2019-1929 «Кантианская рациональность и ее потенциал в современной науке, технологиях и социальных институтах», реализуемый на базе Балтийского федерального университета им. И. Канта (Калининград).
Наконец, делается вывод, что теория познания Кудрявцева является примером христианской философии, включающей в себя понятие трансцендентального в его связи с кантовским трансцендентализмом, и может стать образцом для новых попыток построения христианской теории познания.
Ключевые слова: Кудрявцев-Платонов, трансцендентальный монизм, трансцендентальное, Кант, трансцендентальный идеализм, Круг, Тренделенбург, теория познания, априоризм.
Введение
Может ли понятие «трансцендентальное» в его связи с кантианской традицией быть включено в христианскую религиозную философию, если да, то каким образом? Ответ на этот вопрос имеет значение при построении христианской теории познания, которая, как и любая теория познания, не может игнорировать «коперниканский поворот» Иммануила Канта — метафизическое предположение, согласно которому не наше познание основывается на предметах опыта, а наоборот, предметы опыта основываются на нашем познании1. При этом кан-товский трансцендентализм отличается от средневекового именно своей связью с априорностью и критикой познавательных возможностей2.
В поисках ответа на поставленный вопрос можно обратиться к философским взглядам виднейшего представителя русской духовно-академической философии, профессору кафедры логики и метафизики Московской духовной академии (далее — МДА) Виктору Дмитриевичу Кудрявцеву-Платонову (далее — Кудрявцев), автору системы трансцендентального монизма.
Алексей И. Введенский назвал систему трансцендентального монизма Кудрявцева оригинальной философской системой. Самого Кудрявцева Введенский характеризует как христианского философа «в полном и строгом смысле этого слова», подчеркивая при этом, что Кудрявцев не хотел видеть в религии внешний авторитет для философии, но только советующего друга и руководителя, «без какого-либо деспотического давления и стеснения свободы философского мышления»3. Отсюда исследование гносеологических взглядов Кудрявцева кроме историко-философского интереса имеет практическое значение — они могут быть учтены, а возможно, заложены, в современных разработках христианской теории познания. Но здесь возникает другая проблема: какое значение понятие трансцендентального имеет в системе трансцендентального монизма Кудрявцева?
Прот. В. В. Зеньковский, желая показать, что Кудрявцев преодолел трансцендентализм во всех его проявлениях, утверждает, что «трансцендентальный монизм» как название системы взглядов Кудрявцева трудно принять, так как по-
1 См.: Кант И. Критика чистого разума, 2-е изд. (B). М., 2006. Т. 2. Ч. 1. С. 18-19 (BXVI).
2 См.: Круглов А. Н. Трансцендентальное // Новая философская энциклопедия. URL: https://iphlib.ru/library?el=&a=d&c=newphilenc&d=&rl=1&href=http:%2f%2f3054.html (дата обращения: 24.08.2020).
3 Введенский А. И. О характере, составе и значении философии В. Д. Кудрявцева-Платонова // Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 1. Сергиев Посад, 1905. С. 60-61.
нятие трансцендентальности, по мысли Зеньковского, связано с определенной гносеологической традицией и не может быть оторвано от нее. Взамен «трансцендентального монизма» он предлагает характеризовать систему Кудрявцева как «супранатуральный монизм». Конечно, Зеньковский, сам того не сознавая, искажает основной замысел теории познания Кудрявцева, сводя все к пониманию трансцендентальности в смысле трансцендентности4.
Согласиться с прот. Василием представляется затруднительным по нескольким причинам: 1) трудно представить, чтобы профессор кафедры логики и метафизики МДА с многолетним стажем и будучи детально знаком с идеями Канта5 запутался в терминологии так, что ошибочно использовал понятие «трансцендентальное»; 2) термин «трансцендентальный» Кудрявцев в своей теории познания помимо обозначения концепции трансцендентального монизма употребляет только применительно к кантовской философии6; 3) наконец, словосочетание «супранатуральный монизм» не отражает адекватно гносеологические взгляды Кудрявцева. Отсюда следует искать иной путь объяснения понятия трансцендентального в философии Кудрявцева, нежели просто его отбросить как «нехарактерный» для его религиозной философии.
В историко-философской науке до недавнего времени вопрос о значении «трансцендентального» в философии Кудрявцева не был подвергнут практически никакому рассмотрению. Первым и, пожалуй, единственным современным исследователем, впервые обратившим внимание на то, что подразумевает «трансцендентальность» в словосочетании «трансцендентальный монизм», стал отечественный кантовед А. Н. Круглов. Он предположил, что источником для интерпретации «трансцендентального» у Кудрявцева является трансцендентальный синтетизм В. Т. Круга7, что уже указывает на связь употребляемого Кудрявцевым термина с кантианской гносеологической традицией. На этот факт обращал внимание А. И. Абрамов, который, в отличие от прот. В. В. Зеньковско-го, считает, что название «трансцендентальный монизм» говорит об отношении взглядов Кудрявцева к Канту, в частности, немецкий философ стал для Кудрявцева «точкой отсчета»8.
Итак, понятие «трансцендентального» в философии Кудрявцева остается до конца неопределенным, отсюда цель данной статьи — прояснить значение этого понятия во взглядах русского философа. Для этого я репрезентирую концепцию
4 См.: Зеньковский В. В. История русской философии. М., 2001. С. 518—519.
5 См.: Рожин Д. О. Критическое восприятие В. Д. Кудрявцевым-Платоновым учения о категориях и основоположениях чистого рассудка И. Канта // Философская мысль. 2021. № 5. С. 1—18; Он же. Рецепция и критика теории пространства и времени И. Канта в философии В. Д. Кудрявцева-Платонова // Философская мысль. 2021. № 6. С. 42-53.
6 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 1. С. 246; Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 2. Сергиев Посад, 1914. С. 173, 223; Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. Сергиев Посад, 1905. С. 101, 105-106, 112, 250.
7 См.: Krouglov A. Krug, Wilhelm Traugott (1770-1842) // The Bloomsbury Dictionary of Eighteenth-Century German Philosophers / H. F. Klemme, M. Kuehn, eds. L.; N. Y., 2016. P. 441442; Круглов А. Н. Философия Канта в России в конце XVIII — первой половине XIX века. М., 2009. С. 482-483.
8 См.: Абрамов А. И. Кант в русской духовно-академической философии // Кант и философия в России. М., 1994. С. 93-94.
трансцендентального монизма Кудрявцева и раскрою ее цель и назначение. Затем рассмотрю трансцендентальный монизм как гносеологическую концепцию, одновременно с чем произведу ее сопоставление с ключевыми идеями второго издания «Критики чистого разума» Канта. Далее проанализирую гносеологические установки представителей традиции кантовского трансцендентализма В. Т. Круга и А. Ф. Тренделенбурга как одни из базовых позиций для трансцендентального монизма Кудрявцева и проведу их сравнение с идеями русского философа, чтобы установить те характерные черты кантовского трансцендентализма, которые были восприняты Кудрявцевым в его теории познания.
Концепция трансцендентального монизма В. Д. Кудрявцева-Платонова
Концепцию трансцендентального монизма Кудрявцев излагает в работе «Метафизический анализ эмпирического познания». Философ начинает с того, что в чувственном познании выделяет субъективный и объективный элементы. Первый принадлежит познающему субъекту, второй, будучи независимым от познающего субъекта, принадлежит внешним предметам. На основании данного различения Кудрявцев приходит к выводу, что из-за наличия субъективных элементов в познании действительность не дана познающему субъекту такой, какая она есть сама по себе. Как следствие в процессе познания мы имеем дело с явлениями, а не с вещами самими по себе9, а наши представления суть субъективные представления, которые «только в нас и для нас имеют постоянное бытие»10.
Далее Кудрявцев указывает на онтологические основания для субъективного и объективного элементов познания. Для субъективного элемента основанием выступает нематериальный субъект — наше я. Объективный элемент, выступающий причиной явлений и независящий от нашего я, — материальное бытие11. Таким образом, русский философ признает одновременное существование нематериального субъекта или сознания и материального бытия, то есть нефизического и физического (нематериального и материального).
Осознавая проблему взаимодействия сознания и материального мира как разнородных элементов, Кудрявцев стремится избежать субстанциального дуализма, ведь признание за сознанием и внешними предметами статуса субстанций сделает их противоположными, соответственно, не способными к взаимо-действию12. Указанная разнородность, согласно философу, не имеет абсолютного характера, напротив, нефизическое и физическое бытие объединяет тот факт, что они оба представляют собой ограниченное формами пространства и времени условное бытие. Здесь следует заметить, что пространство и время для Кудрявцева не только формы эмпирического познания, но и формы ограниченного бытия вещей13. Итак, именно пространство и время, связывая нефи-
9 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 2. С. 83—84.
10 Там же. С. 96.
11 См.: Там же. С. 116, 137.
12 См.: Там же. С. 141-142.
13 См.: Там же. С. 210-211.
зический и физический миры, могут объяснить взаимодействие между нашим я и внешним миром14.
Вместе с тем Кудрявцев предполагает существование более «тесной внутренней связи» между мышлением и материальным бытием, объяснение которой должно позволить выйти за пределы субстанциального дуализма, и допускает, что в основании обоих лежит одно и то же бытие15. В задаче определения бытия, лежащего в основании материального и нематериального, Кудрявцеву помогает понятие «Творческой Причины», или Бога. Именно признание Бога позволит, с одной стороны, преодолеть дуализм сознания и материи, с другой стороны, объяснить их различие как положенное Богом внутреннее самоограничение16.
Признав Бога в качестве объединяющего начала для материального и нематериального бытия, Кудрявцев естественным образом встал на почву предустановленной гармонии. В этом отношении замечание Зеньковского о том, что концепция Кудрявцева супранатуралистическая, является верным. Но в то же время Кудрявцев уходит от окказионализма17 и лейбницеанско-вольфианской версии предустановленной гармонии. Согласно Кудрявцеву, Бог предустанавливает не конкретно каждый акт взаимодействия мышления и материального бытия, а закладывает определенный механизм их взаимодействия, связанный с пространством и временем как формами эмпирического познания и внешнего бытия, по причине которого предметы внешнего мира находятся в отношении с их образами в сознании познающего субъекта в состоянии соответствия, но не полного тождества18. Таким образом, Кудрявцев модифицирует концепцию предустановленной гармонии, уточняя сам процесс психофизического взаимодействия.
Итак, в концепции трансцендентального монизма Кудрявцев стремится преодолеть субстанциальный дуализм, одновременно сохраняя особые онтологические статусы за мышлением и материальным бытием и полагая в их основании абсолютное бытие. Русский философ имел намерение показать возможность достоверного познания, что встречало на своем пути две проблемы. Первая из них была обозначена еще Декартом и называется проблемой «сознание-тело», которая акцентирует внимание на саму возможность психофизического взаимодействия между разнородными субстанциями. Кудрявцев данную проблему, как это было показано, преодолевает путем устранения особого субстанциального статуса у мышления и у материального бытия. Другая проблема связана с трансцендентальным идеализмом Канта, который подрывал возможность достоверного познания на том основании, что формы чувственности пространства и времени носят только субъективный характер. Эту проблему Кудрявцев решает путем признания за пространством и временем не только субъективного, но и объективного характера. В результате трансцендентальный монизм имеет своей целью обоснование возможности достоверного познания.
14 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 2. С. 143.
15 См.: Там же. С. 144.
16 См.: Там же. С. 185.
17 См.: Там же. Вып. 3. С. 124-125.
18 См.: Там же. Вып. 1. С. 218.
Трансцендентальный монизм как гносеологическая концепция
Было показано, что трансцендентальный монизм не ограничивается только онтологией, но включает в себя объяснение возможности знания. Но для Кудрявцева недостаточно только констатации божественного установления взаимодействия между сознанием и внешним бытием, он стремится представить специфику этого взаимодействия в ряде своих работ, посвященных теории познания: «Метафизический анализ эмпирического познания», «Пространство и время», «Метафизический анализ рационального познания» и «Метафизический анализ идеального познания».
Первое, что следует принять во внимание, это выделение Кудрявцевым трех видов познания, основанных на трех познавательных способностях человека: чувственном, рассудочном и умственном. Начинает философ с чувственного или эмпирического познания, по отношению к которому уже были упомянуты такие особенности, как различение объективного и субъективного элемента в познании и выделение явлений и вещей самих по себе. Сейчас же необходимо отметить несколько важных положений чувственного познания, которые выводит Кудрявцев в метафизическом анализе эмпирического познания.
В качестве общих форм эмпирического познания Кудрявцев выделяет пространство и время19. Выстраивая свое учение о пространстве и времени, Кудрявцев вступает в заочную дискуссию с Кантом и сторонниками субъективной теории пространства и времени. С одной стороны, русский философ соглашается с кантовским метафизическим истолкованием пространства и времени как не происходящих из опыта, всеобщих и необходимых созерцаний, обуславливающих опытное познание20. С другой стороны, Кудрявцев не может принять кан-товское трансцендентальное истолкование пространства и времени21, согласно которому они обладают только эмпирической реальностью, принадлежат ли они вещам самим по себе нам неизвестно. Соответственно, русский философ выступает против признания Кантом за пространством и временем только субъективного характера22, так как это ведет к разрушению достоверности нашего
19 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 2. С. 210-211.
20 См.: Там же. С. 223-224.
21 См.: Там же. С. 236-238.
22 На примере взглядов Канта на пространство и время следует пояснить, что указанные формы реальны по отношению к являющемуся и имеют объективную значимость для сферы человеческого опыта, соответственно, в явлении объекты и приписываемые им нами свойства «всегда рассматриваются как нечто действительно данное». Но они не обладают объективной реальностью, то есть не могут быть отнесены к вещам самим по себе, так как для Канта все явления неизбежно превратятся в простую видимость (см.: Кант И. Указ. соч. С. 131-133, (В69-70)). Итак, кантовская концепция субъективности относительно пространства и времени гласит, что они эмпирически реальны, то есть объективно значимы, и одновременно трансцендентально идеальны, то есть представляют собой ничто, «как только мы отбрасываем условия возможности всякого опыта и принимаем его за нечто лежащее в основе вещей самих по себе» (С. 101, В44). Отсюда пространство и время могут называться a priori объективными, поскольку человеческое созерцание, по мысли Канта, всегда чувственное, соответственно, в нашем опыте не может быть дан предмет, который не был бы подчинен условиям пространства и времени (см.: Там же. С. 101 (В44), 111-113 (В52-53)).
познания23, и признает также за ними объективное значение24. Относительно происхождения пространства и времени Кудрявцев утверждает, что они образуются под влиянием опыта, но не происходят из самого опыта25.
Итак, русский философ принципиально не соглашается с двумя идеями Канта, а именно с непознаваемостью вещей самих по себе26 и только субъективным характером пространства и времени27. Сам Кудрявцев свое отношение к теории пространства и времени Канта заключает следующими словами: «...не в слабости основных положений или посылок мы должны искать слабой стороны Кантовой теории пространства и времени, но в выводе заключения из этих посылок.»28.
Следующей ступенью познания для Кудрявцева является рациональное или рассудочное познание, в отношении которых философ выясняет: а) откуда происходят чистые рассудочные понятия; Ь) как они связаны с представлениями и предметами внешнего мира вообще29.
Отвечая на первый вопрос, Кудрявцев указывает в качестве источника как формы, так и содержания чистых рассудочных понятий (категорий) сам рас-судок30, точнее самосознание31. Категории русский философ характеризует как всеобщие, необходимые и независимые от опыта элементы рассудочного познания32. При этом сами по себе категории рассудка не составляют знание, так как «Человеческое познание есть результат взаимодействия двух факторов: познающего и познаваемого, самостоятельной, по известным законам совершающейся деятельности разума33 (рассудка. — Д. Р.) и воспринимаемых душой объектов, на которое простирается эта деятельность. Отсутствие одного из этих факторов сделало бы невозможным и само познание»34. Здесь Кудрявцев подходит к ответу на второй вопрос и утверждает, что категории помимо субъективного имеют также и объективное значение35 и являются не только формами рассудочного познания, но и формами самого бытия, а область их применения не ограничивается сферой опыта, но включает сферу сверхопытного бытия. Право такого приложения возникает из характера категорий, как «безусловно всеобщих и необходимых»36.
В общем учение Кудрявцева о рациональном познании имеет ряд параллелей с кантовской трансцендентальной аналитикой, таких как признание рас-
23 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 2. С. 180.
24 См.: Там же. С. 238.
25 См.: Там же. С. 276-277.
26 См.: Кант И. Указ. соч. С. 123 (В62).
27 См.: Там же. С. 99 (В42), 109-111 (В50).
28 Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 2. С. 236.
29 См.: Там же. Т. 1. Вып. 3. С. 2, 9-10.
30 См.: Там же. С. 40.
31 См.: Там же. С. 158.
32 См.: Там же. С. 89.
33 Кудрявцев орган рационального познания называет иногда разумом, иногда рассудком, но оба термина эквивалентны кантовскому рассудку.
34 Там же. С. 157.
35 См.: Там же. С. 121-122.
36 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. С. 171.
судочной деятельности как дискурсивной способности37, принятие концепции «двух стволов» человеческого знания38, утверждение обязательного характера взаимодействия чувственных созерцаний и рассудочных понятий39, наконец признание за рассудочными категориями априорного статуса40. Но вновь основное разногласие русского философа с Кантом возникает относительно характера категорий.
В отношении идеального познания, на первый взгляд, Кудрявцев наиболее далек от положений трансцендентальной диалектики Канта, так как уже на стадии рационального познания допустил возможность применения категорий к сверхчувственным предметам, что совершенно неприемлемо для кёнигсберг-ского философа41. Тем не менее здесь тоже можно найти следы кантовской гносеологии.
Идеальное познание, согласно Кудрявцеву, есть познание посредством идей или идеальных понятий о сверхчувственных предметах42. Уже само употребление в контексте идей ума термина «познание» намекает на конститутивное значение идей, а не только регулятивное, как полагал Кант43.
Ключевой идеей ума является идея Божества, которая возникает только посредством действия сверхчувственного объекта на познающего субъекта44. Кудрявцев характеризует способность познания посредством ума как интуитивную, а не дискурсивную способность45. Это позволяет, с одной стороны, провести параллель между умом и чувственностью46 как интуитивными способностями, с другой стороны, избежать кантовского возражения относительно двойственного характера возможного познания, предполагающего как интуитивный элемент, так и дискурсивный.
Познание посредством идей, так же как и чувственное, включает в себя субъективные формы познания (идеи) и вызываемые воздействием Сверхчувственного Объекта ощущения. Наличие субъективных форм идеального познания ведет к тому следствию, что познающий субъект не только пассивно воспринимает действия Бога, но и активно участвует в образовании идеи о Боге соответственно законам нашего познания47. Отсюда идея Божества как форма представляет собой, по словам Кудрявцева, «некоторое априорное начало, возбуждающее деятельность нашего ума к произведению различных представлений и понятий о Боге»48.
37 См.: Кант И. Указ. соч. С. 137-139 (В75-76).
38 См.: Там же. С. 83-85 (В29-30).
39 См.: Там же. С. 137-139 (В75-76).
40 См.: Там же. С. 171-173 (В105).
41 См.: Там же. С. 265- 267 (В186-187), 391 (В294).
42 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. С. 175.
43 См.: Кант И. Указ. соч. С. 823-825 (В670-672).
44 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. С. 250.
45 См.: Там же. С. 354.
46 См.: Там же. С. 317.
47 См.: Там же. С. 324-325.
48 Там же. С. 286.
В процессе идеального познания важную роль играет рассудочная деятельность, в частности, Кудрявцев пишет: «.отвергать участие рассудка в деле познания, значит, отвергать возможность самого познания.»49. Следовательно, идеальное познание в качестве своего необходимого элемента полагает категории рассудка. Такая необходимая связь сверхчувственных ощущений и рассудочных категорий может быть соотнесена с кантовской концепцией эмпирического синтеза, согласно которой наше познание необходимо предполагает наличие двух компонентов — чувственных созерцаний и категорий рассудка50. Относительно кантовской трансцендентальной диалектики Кудрявцев выступает с критикой выводов Канта о только субъективном значении идеи Бога для теоретического разума51.
Таким образом, хотя русский философ и стремится преодолеть кантовский трансцендентализм, в его взглядах есть много заимствованного из теории познания Канта: различение субъективного и объективного элементов в познании; различение явлений и вещей самих по себе; признание за пространством, временем, категориями рассудка и идеями ума статуса априорных, то есть всеобщих, необходимых и независимых в плане происхождения от опыта форм человеческого познания. Уже на этом этапе можно заметить связь трансцендентального монизма Кудрявцева с кантовским трансцендентализмом.
Генезис теории познания В. Д. Кудрявцева-Платонова
Сопоставление теории познания Кудрявцева с идеями теоретической философии Канта показало наличие сходств и одновременно существенных различий. Русский философ, принимая во внимание метафизические предпосылки трансцендентальной эстетики и трансцендентальной логики и развивая их в своей теории познания, выступает решительно против трансцендентального идеализма Канта. Согласно кёнигсбергскому философу, знать о том, соответствует ли нашим познавательным формам что-либо в действительности, мы не можем, так как имеем дело только с явлениями, а они, в свою очередь, уже несут на себе отпечатки наших субъективных форм познания. Отсюда, вполне естественно, можно было бы сделать вывод вслед за Зеньковским, что Кудрявцев преодолел кантовский трансцендентализм, но преодолел ли он трансцендентализм как гносеологическую традицию в целом, выросшую на идеях Канта?
Чтобы ответить на поставленный вопрос, необходимо ответить на другой: можно ли допустить, что теория познания Кудрявцева развивалась в традиции трансцендентализма, заложенной Кантом? Для ответа на этот вопрос необходимо рассмотреть особенности генезиса теории познания Кудрявцева. Здесь предстоит проанализировать взгляды двух фигур, с большей вероятностью оказавших влияние на процесс формирования концепции трансцендентального монизма Кудрявцева, — В. Т. Круга и А. Ф. Тренделенбурга, выбор которых обусловлен, с одной стороны, близостью их философских идей ко взглядам Кудрявцева, что
49 Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. С. 318.
50 См.: Кант И. Указ. соч. С. 279 (В197), 657-659 (В526-527).
51 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. С. 246-248.
будет показано ниже, с другой стороны, их близостью к кантовской трансцендентальной традиции.
Вильгельм Траугот Круг был приемником Канта на должности профессора кафедры логики и метафизики Кёнигсбергского университета, учеником одного из сподвижников Канта, Карла Леонарда Рейнгольда, и представителем кантовской школы логики52. Одной из основных работ Круга является «Фундаментальная философия», ключевой идеей которой выступает «трансцендентальный синтетизм».
Круг стремится ответить на вопрос, как соотносятся реальное и идеальное, бытие и мышление. Немецкий философ, рассматривая различные варианты отношения указанных понятий, анализирует реализм, утверждающий в качестве первоначала материю, и идеализм, утверждающий в качестве первоначала мыш-ление53, но не принимает ни тот, ни другой вариант, так как они неприемлемы ни в спекулятивном отношении, ни в отношении нравственных интересов че-ловека54.
В результате Круг утверждает, что реальное и идеальное не выводятся одно из другого, но при этом изначально даны и связаны друг с другом. Эту установку Круг называет синтетизмом, который трансцендентален по нескольким причинам. Во-первых, так как является изначальным фактом сознания и, как таковой, необъясним и непостижим. Во-вторых, потому, что остается посюсторонним в отношении абсолютной границы философствования, а не трансцендентным или потусторонним. Отсюда, согласно Кругу, нет ни трансцендентального реализма, ни трансцендентального идеализма, поскольку они, взятые сами по себе, трансцендентны, но есть только трансцендентальный синтетизм55.
Наиболее кратко и содержательно концепция трансцендентального синтетизма может быть представлена следующими словами Круга:
Трансцендентальный синтетизм находит правильным присущее каждому человеку, пребывающему в здравом уме, естественное и необходимое троякое убеждение в существовании самого себя, в существовании других вещей вовне себя, и в наличии общности между ним и этими вещами, — и утверждает, что эти убеждения невозможно обосновать с помощью доказательств философствующего разума, но, тем не менее, они осознаются как непререкаемые, поскольку они изначальны56.
Итак, общность взглядов Круга и Кудрявцева налицо: оба мыслителя стремятся показать соотношение мышления и внешнего бытия, критикуют односторонность реализма и идеализма, наконец, оба признают их независимыми друг от друга началами. Другое дело, что Круг кроме данности синтеза реального и идеального в факте самосознания не указывает никаких оснований, тогда как Кудрявцев прямо указывает на абсолютное бытие.
52 См.: Krouglov A. Op. cit.; Lapointe S. Introduction // Logic from Kant to Russell: Laying the Foundations for Analytic Philosophy / S. Lapointe, ed. Oxon, 2018. P. 20-22.
53 См.: Krug W. T. Fundamentalphilosophie. Züllichau und Freystadt, 1803. S. 108-111.
54 См.: Ibid. S. 113-116, 127-128.
55 См.: Ibid. S. 129-132.
56 Ibid. S. 138.
В печатных работах Кудрявцева, посвященных теории познания, не встречается прямых ссылок на Круга. Тем не менее обнаруживается ряд ссылок в рукописи Кудрявцева под названием «Лекции по метафизике» (1854) на «Фундаментальную философию» Круга57, а также заметка на полях, вероятно, отсылающая ко 2-му тому «Системы теоретической философии» Круга58. В рукописи под названиями «Аналитика чувственного познания», «Аналитика рассудочного познания» и «Аналитика умственного познания», датируемой 1854, 1856 и 1874 годами, русский философ также ссылается на «Фундаментальную философию»59 и 2-й том «Системы теоретической философии»60 Круга. Из указанных ссылок на «Фундаментальную философию» три61 относятся к тому разделу, в котором Круг излагает свою концепцию трансцендентального синтетизма. Таким образом, знакомство Кудрявцева с одними из основных работ Круга является бесспорным фактом, который может быть положен в основу дальнейших исследований влияния последнего на первого.
Если предположить, что трансцендентальный монизм Кудрявцева — это модификация трансцендентального синтетизма Круга, то тогда понятие трансцендентального в философии русского философа сближается с той традицией понимания трансцендентального, которую заложил Кант, и в данном случае означает нечто лежащее в основе нашего опыта, данное в факте сознания, но философски недоказуемое.
Адольф Фридрих Тренделенбург, так же как и Круг, занимается поиском ответа на вопрос, как связаны бытие и мышление. Классический субстанциальный дуализм, указывающий на разнородность и независимость протяженной и мыслящей субстанций, его не устраивает, и он предпринимает поиски единого первоначала для мышления и бытия. Таким первоначалом Тренделенбург называет движение62.
С помощью движения Тренделенбург пытается преодолеть кантовский трансцендентальный идеализм, в частности, его не удовлетворяет только субъективный характер априорных форм чувственности — пространства и време-ни63, так же как и категорий чистого рассудка64, поскольку это ставит под угрозу достоверность нашего познания внешнего мира. Только с помощью движения, согласно Тренделенбургу, можно помимо субъективного характера показать объективный характер пространства, времени и категорий.
Наиболее примечательной частью «Логических исследований» Тренделен-бурга являются его рассуждения о единстве реального и идеального. В основе этого единства, по мысли философа, лежит идея безусловного, абсолютного, которое живая вера называет прямо Богом65. Именно идея Бога выступает началом
57 ОР РГБ. Ф. 823. К. 4. Ед. хр. 4. Л. 20, 24, 26, 28, 29.
58 Там же. Л. 34.
59 ОР РГБ. Ф. 824. К. 4. Ед. хр. 3. Л. 76.
60 Там же. Л. 22, 27.
61 ОР РГБ. Ф. 823. К. 4. Ед. хр. 4. Л. 28, 29; Ф. 824. К. 4. Ед. хр. 3. Л. 76.
62 См.: Тренделенбург А. Ф. Логические исследования. М., 1868. Ч. 1. С. 132.
63 См.: Там же. С. 145-148.
64 См.: Там же. С. 305.
65 См.: Там же. Ч. 2. С. 450.
для единства реального и идеального, мышления и бытия66. Таким образом, помимо движения как реального основания единства мышления и бытия немецкий философ предлагает идею Бога.
Взгляды Тренделенбурга оказываются еще ближе к концепции трансцендентального монизма Кудрявцева, к тому же русский философ уже к середине 50-х гг. XIX в. был знаком с «Логическими исследованиями» Тренделенбурга, о чем свидетельствует уже упоминавшаяся рукопись, посвященная трем Аналитикам познания67. В той же рукописи можно найти факты косвенного знакомства Кудрявцева с концепцией движения Тренделенбурга. Так, например, Кудрявцев рассматривает тему о понятии движения в качестве взаимного начала для пространства и времени как форм чувственного бытия и ограниченного познания68. Тем не менее в одной из поздних работ «Метафизический анализ рационального познания» (1887-1888) Кудрявцев упоминает о понятии движения Тренделенбурга в контексте вопроса о возможности богопознания. Здесь Кудрявцев не разделяет взглядов Тренделенбурга на движение как первоначало категорий, так как это ведет к заключению об их применимости только по отношению к внешнему ограниченному бытию, но не к Богу69.
Как бы то ни было, Тренделенбург с большей вероятностью оказал влияние на Кудрявцева как в теории познания в целом70, так и в отношении трансцендентального монизма в частности. Следовательно, понятие «трансцендентального» в философии Кудрявцева скорее должно быть интерпретировано в ключе кан-товского трансцендентализма, оказавшего влияние на Тренделенбурга в отношении априористического понимания субъективных форм познания.
Заключение
Понятие «трансцендентального» в системе трансцендентального монизма, как показало, с одной стороны, сравнение гносеологических взглядов Кудрявцева и Канта, с другой стороны, сопоставление концепции трансцендентального монизма Кудрявцева, трансцендентального синтетизма Круга и взглядов Тренделенбурга, имеет отношение к той традиции трансцендентализма, которую заложил Кант. Другое дело, что ни Круг, ни Тренделенбург, ни Кудрявцев не согласны полностью с кантовским трансцендентальным идеализмом. Как следствие, Тренделенбург и Кудрявцев стремились преодолеть исключительно субъективный характер человеческих форм познания, чтобы показать возможность достоверного познания. Тогда возникает вопрос, что в их взглядах осталось от кантовского трансцендентализма. Это концепция априоризма, предполагающая всеобщность и необходимость познавательных форм, их неэмпирическое происхождение, а также представляющая познавательные формы в качестве обяза-
66 См.: Тренделенбург А. Ф. Логические исследования. Ч. 2. С. 499.
67 См.: ОР РГБ. Ф. 824. К. 4. Ед. хр. 3. Л. 21, 26, 35.
68 См.: Там же. Л. 4.
69 См.: Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения. Т. 1. Вып. 3. С. 170.
70 Подробнее о влиянии Тренделенбурга на Кудрявцева см.: Рожин Д. О. Между Кантом и Тренделенбургом: к вопросу о генеалогии теории познания Кудрявцева-Платонова // Кан-товский сборник. 2023. Т. 42. № 4. С. 35-68.
тельных условий возможного опыта. Таким образом, понятие «трансцендентального» в философии Кудрявцева связано с кантовским априоризмом. Следовательно, система трансцендентального монизма Кудрявцева представляет собой пример христианской философии, неотъемлемой частью которой является такое понятие трансцендентального, которое заложил Кант в своей философии.
Список источников и литературы
Абрамов А. И. Кант в русской духовно-академической философии // Кант и философия
в России. М.: Наука, 1994. С. 81-113. Введенский А. И. О характере, составе и значении философии В. Д. Кудрявцева-Платонова // Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения: в 3 т. Т. 1. Вып. 1. Сергиев Посад: Типография Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1905. С. 57-125. Зеньковский В. В., прот. История русской философии. М.: Академический проект; Раритет, 2001.
Кант И. Критика чистого разума. 2-е изд. (B) // Сочинения на нем. и рус. яз. / ред.:
Н. В. Мотрошилова, Б. Тушлинг. Т. 2. Ч. 1. М.: Наука, 2006. Круглов А. Н. Трансцендентальное // Новая философская энциклопедия. URL: https:// iphlib.ru/library?el=&a=d&c=newphilenc&d=&rl= 1 &href=http :%2f%2f3054. html (дата обращения: 24.08.2020). Круглов А. Н. Философия Канта в России в конце XVIII — первой половине XIX веков.
М.: Канон +; РООИ «Реабилитация», 2009. Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения: в 3 т. Т. 1. Вып. 1. Сергиев Посад: Типография
Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1905. Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения: в 3 т. Т. 1. Вып. 2. Сергиев Посад: Типография
Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1914. Кудрявцев-Платонов В. Д. Сочинения: в 3 т. Т. 1. Вып. 3. Сергиев Посад: Типография
Св.-Тр. Сергиевой Лавры, 1914. ОР РГБ. Ф. 823. К. 4. Ед. хр. 4. 34 л. (В. Д. Кудрявцев-Платонов. «Лекции по метафизике», 1854).
ОР РГБ. Ф. 824. К. 4. Ед. хр. 3. 104 л. (В. Д. Кудрявцев-Платонов. «Аналитика чувственного познания», «Аналитика рассудочного познания», «Аналитика умственного познания»: курс лекций. 1854, 1856, 1874). Рожин Д. О. Критическое восприятие В. Д. Кудрявцевым-Платоновым учения о категориях и основоположениях чистого рассудка И. Канта // Философская мысль. 2021. № 5. С. 1-18.
Рожин Д. О. Между Кантом и Тренделенбургом: к вопросу о генеалогии теории познания Кудрявцева-Платонова // Кантовский сборник. 2023. Т. 42, № 4. С. 35-68. doi: 10.5922/0207-6918-2023-4-3 Рожин Д. О. Рецепция и критика теории пространства и времени И. Канта в философии
В. Д. Кудрявцева-Платонова // Философская мысль. 2021. № 6. С. 42-53. Тренделенбург А. Ф. Логические исследования: в 2 ч. / пер. с нем. Е. Корш. М.: Типография Грачева и Ко., 1868. Krouglov A. Krug, Wilhelm Traugott (1770-1842) // The Bloomsbury Dictionary of Eighteenth-Century German Philosophers / H. F. Klemme, M. Kuehn, eds. L.; N. Y.: Bloomsbury Academic, 2016. P. 441-442. Lapointe S. Introduction // Logic from Kant to Russell: Laying the Foundations for Analytic
Philosophy / S. Lapointe, ed. Oxon: Routledge, 2018. P. 1-28. Krug W. T. Fundamentalphilosophie. Zullichau und Freystadt, 1803.
Vestnik Pravoslavnogo Sviato-Tikhonovskogo
gumanitarnogo universiteta.
Seriia I: Bogoslovie. Filosofiia. Religiovedenie.
2024. Vol. 111. P. 31-45
DOI: 10.15382/sturI2024111.31-45
David Rozhin, Candidate of Sciences in Philosophy, Researcher,
Immanuel Kant Baltic Federal University Kaliningrad, Russia [email protected] https://orcid.org/0000-0003-4877-2598
The Concept of the "Transcendental" in the System of Transcendental Monism of V. D. Kudryavtsev-Platonov*
D. Rozhin
Abstract: The aim of the article is to clarify the meaning of the concept of "transcendental" in the epistemology of the most prominent representative of Russian ecclesiastic-academic philosophy of the second half of the 19th century, Christian philosopher V. D. Kudryavtsev-Platonov, as well as the relationship of this concept in the interpretation of the Russian religious philosopher to the philosophical tradition of transcendentalism established by I. Kant. The core of Kudryavtsev's entire epistemology is the concept of transcendental monism presented in his work "Metaphysical Analysis of Empirical Cognition". In the process of reconstruction of this concept it is shown that it has two planes: ontological and epistemological. Transcendental monism as an epistemological concept is the subject of conceptual and comparative analysis in the article, by means of which similarities and differences between Kudryavtsev's and Kant's epistemologies are established. On the basis of this comparison, it is concluded that Kudryavtsev, denying only the subjective character of cognitive forms, overcame Kant's transcendental idealism. Then the epistemological views of V. T. Krug and F. A. Trendelenburg are analysed as basic positions for Kudryavtsev's transcendental monism in order to identify its links with the tradition of Kantian transcendentalism. According to the results ofthe analysis, the ideas ofKrug, Trendelenburg and Kudryavtsev are compared, which shows the points of convergence between the philosophers. The transcendental for them appears in connection with the a priori, i.e. with something that has a non-experienced origin, but lies at the basis of possible experience. It is established that Krug, Trendelenburg and Kudryavtsev endeavoured to overcome the gap between thinking and the external world in the process of cognition, which had arisen in Kantian transcendental idealism. Hence, it is concluded that the concept of "transcendental" in Kudryavtsev's theory of cognition is linked to the tradition of Kantian transcendentalism through the concept of apriorism. Finally, it is concluded that Kudryavtsev's epistemology is an example of Christian philosophy incorporating the concept of the transcendental in its connection with Kantian transcendentalism, and may become a model for new attempts to construct a Christian epistemology.
* This research was funded by the Ministry of Science and Higher Education of the Russian Federation, grant no. 075-15-2019-1929, project "Kantian Rationality and Its Impact in Contemporary Science, Technology, and Social Institutions", carried out at Immanuel Kant Baltic Federal University, Kaliningrad.
Keywords: Kudryavtsev-Platonov, transcendental monism, transcendental, Kant, transcendental idealism, Krug, Trendelenburg, epistemology, apriorism.
References
Abramov A. (1994) "Kant v russkoi dukhovno-akademicheskoi filosofii" [Kant in Russian theological and academic philosophy], in Kant ifilosofiia v Rossii [Kant and philosophy in Russia], Moscow, pp. 81-113 (in Russian).
Kant I. (2006) Kritik der reinen Vernunft (B). Moscow (Russian translation).
Krouglov A. (2010) "Transtsendental'noe" [The transcendental], in Novaia filosofskaia entsik-lopedia [New encyclopaedia of philosophy], available at https://iphlib.ru/library?el=&a=d&c =newphilenc&d=&rl=1&href=http:%2f%2f3054.html (accessed 24.05.2023; in Russian).
Krouglov A. (2016) "Krug, Wilhelm Traugott (1770-1842)", in H. F. Klemme, M. Kuehn (eds) The Bloomsbury Dictionary of Eighteenth-Century German Philosophers, London; New York, pp. 441-442.
Krouglov A. (2009) Filosofiia Kanta v Rossii v kontse XVIII — pervoipolovine XIX vekov [Kant's philosophy in Russia at the end of the 18th — first half of the 19th centuries]. Moscow (in Russian).
Lapointe S. (2018) "Introduction", in S. Lapointe (ed.) Logic from Kant to Russell: Laying the Foundations for Analytic Philosophy, Oxon, pp. 1-28.
Rozhin D. (2021) "Kriticheskoe vospriiatie V. D. Kudriavtsevym-Platonovym ucheniia o ka-tegoriiakh i osnovopolozheniiakh chistogo rassudka I. Kanta" [V. D. Kudryavtsev-Platonov's critical perception of the doctrine of the categories and fundamentals of I. Kant's pure reason]. Filosofskaia mysl', no. 5. pp. 1-18 (in Russian).
Rozhin D. (2021) "Retseptsiia i kritika teorii prostranstva i vremeni I. Kanta v filosofii V. D. Kud-riavtseva-Platonova" [Reception and criticism of I. Kant's theory of space and time in the V. D. Kudryavtsev-Platonov's philosophy]. Filosofskaia mysl', no. 6, pp. 42-53 (in Russian).
Rozhin D. (2023) "Mezhdu Kantom i Trendelenburgom: k voprosu o genealogii teorii poznaniia Kudriavtseva-Platonova" [Between Kant and Trendelenburg: on the genealogy of Kudryavtsev-Platonov's theory of cognition]. Kantian Journal, vol. 42 (4), pp. 35—68 (in Russian).
Zen'kovsky V. (2001) Istoriia russkoi filosofii [History of Russian philosophy]. Moscow (in Russian).
Статья поступила в редакцию 26.01.2024
The article was submitted 26.01.2024
