CC BY
22
УДК 81'23 + 81'38
А.А. Боронин
ПОНЯТИЕ СТИЛЬ В ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКОМ ОСВЕЩЕНИИ
В статье даётся предварительное осмысление понятия «стиль» с психолингвистических позиций. Для точного выявления стилевых черт индивидуальной или коллективной языковой личности подчеркивается необходимость интерпретации как речевой нормы, так и «дефектных» отклонений от неё, как текстов, так и тек-стоидов. В работе вводится понятие «лакунарный диегезис».
Ключевые слова: стиль, анхистоним, дефектный языковой/речевой материал, лакунарный диегезис, текстоид.
Вот и три гранитных валуна, а над ними всё гуще сплетается вишенник. Здравствуй! Я вернулся и знаю: где-то рядом со мной твоя душа.
Глеб Арсеньев
Некоторым дано жить в своем собственном времени. Эту современность самому себе рискнём рассматривать как стиль, то есть мы допускаем, что категория стиля - вневременная по своей сути. Человеком со своеобразным, ярким стилем мышления, стилем передачи нетривиальной мысли был Юрий Александрович Сорокин. Он одновременно жил вне своего времени и отражал его. Стиль работ Юрия Александровича иероглифичен (возможно в формировании этой стилеоб-разующей черты сказались глубокое знание и искренняя любовь к китайской культуре): отдельно и чётко выписанные семантические детали образуют общий смысловой рисунок - это рисунок одновременно и закончен, и эскизен, так как внутренняя диалогичность авторского слова приглашает читателя к соразмыш-лениям.
Ю.А. Сорокин экспериментировал со словом, создавая особый рабочий метаязык, который и позволял чётко прорисовывать семантические детали, синтезирующиеся в единую сверхидею, в тот самый рисунок, который может оказаться и лакуной, если быть нечувствительным к
"The Apple-tree, the singing, and the bird."
диалогичности работ учёного - они требуют достраивания, контртекста (контртекста в понимании А.И. Новикова, но и в более широком понимании), словом, того процесса, который в несколько крат усиливает эвристическую ценность прихотливо оречевлённого Ю.А. Сорокиным ментального узора. Юрий Александрович очень любил художественную литературу, будь то проза или поэзия. Он с искренним интересом исследовал литературные тексты и сам искал себя в художественном слове, которое по своим исходным основаниям не может быть отделено от категории стиля. Именно к ней мы и обратимся в этой статье, вспоминая учёного по призванию - Юрия Александровича Сорокина.
Если вспомнить широко известное изречение Бюффона о том, что стиль есть сам человек, то вопрос о правомерности психолингвистического взгляда на эту категорию отпадает сам собой. Вместе с тем, мало признать антропоцентричность той или иной предельной либо частной категории, важно определить их сущность, выявить их онтологию. Решение последней задачи осложняется тем, что
стиль как многомерное явление, как «термин-понятие» [Стилистический энциклопедический словарь русского языка 2003: 508] определяется через многостороннюю параметризацию. Практически каждое серьёзное исследование отдельных параметров стиля может завершиться созданием самодостаточной и, в определённом смысле, довольно полной картины, отображающей сущностные черты стиля как абстрактного понятия и стиля как характеристики обследованного эмпирического материала.
«Ориентировочное» определение рассматриваемого явления сформулируем следующим образом: стиль - это результат осознанного/неосознанного (полуосознанного) выбора способов и приёмов осуществления того или иного вида деятельности. Деятельность как совокупность действий, скоординированных между собой в соответствии с поставленной целью, есть процесс. Определение стилевых черт связано с минимальным порогом длительности процессов. Последнему условию отвечают текстопорождение и тек-стовосприятие, исследование которых формирует отдельное направление в психолингвистике, делающее важный шаг к определению стилевых черт создания и интерпретации словесных сообщения разных жанров. Так, психолингвистический эксперимент может указать на отдельные стилистические особенности индивидуальной или коллективной языковой личности, проявляющиеся в ходе интерпретации текстов (см., например, [Новиков 2007]).
При определении стилевых черт тек-стопорождения должен учитывается не только «положительный», «конструктивный» языковой/речевой материал, но и «отрицательный», «дефектный», ибо стиль с антропофильных, толерантных позиций допустимо рассматривать отдельно от телеологических, прагматических и ортологических оснований (о пользе «внеортологического» рассмотрения стиля свидетельствует то обстоятельство,
что языковая системность «переплавляется» в речевую системность либо, выразимся несколько по-другому, дополняется речевой, альтернативной системностью, позволяющей говорить о стиле языковой личности). Наглядными примерами «дефектного» речевого материала могут служить метафоры, искажающие реальное положение дел, уводящие от реальности (пирамида ценностей), переводческие неудачи (Сделав для растений доступным секс на расстоянии, пыльца и в конечном итоге цветы спровоцировали мощное видовое разнообразие - некогда коричневая планета стала, как уже говорилось, сначала зелёной, а затем красной, желтой, белой, оранжевой и так далее. /National Geographic Россия, 2009, декабрь, с. 133/), совокупности текстов, относящиеся к разным дискурсивным типам (несть числа дефектным рекламным текстам, включая креолизованные) и жанрам (см., например, их анализ в [Сорокин 2008: 161 -164], беллетристические лакуны [Селиванова 2004: 317] (так, А. и Б. Стругацкие дают противоречивое описание пальцев Лавра Федотовича Вунюкова в своей «Сказке о тройке») и им подобные неин-тенциональные деструкции в текстах других жанров:
В Подмосковье почти на 18% увеличилось число уголовных дел о коррупции, возбужденных в отношении местных чиновников. На 26% больше дел по сравнению с 2008 годом направлено в суды, сообщил глава следственного управления СКП РФ по Московской области Андрей Марков. ...
Маркин отметил, что допускаются злоупотребления в части права граждан и юридических лиц выкупать земельные участки, на которых расположены их строения, в собственность по 10-кратной ставке земельного налога, то есть по существенно меньшей цене, чем кадастровая и рыночная стоимость. (Подмосковная Правда, № 6 (607), 11 февраля 2010 года. Мена анхистонимов выделена нами - А.Б.)
Стоить особо выделить тот факт, что Жарко
дефектность языкового/речевого материа- Желудок
ла может выделяться субъективно, по Жило
наитию, то есть она не всегда бесспорна. Жлоба
В оценке вербальной единицы разной сте- Заяц
пени сложности важную роль играют со- Камыш
циокультурный контекст, характер ком- Кейс
муникативной ситуации. В одной из своих Кишкин
работ Ю.А. Сорокин анализирует амбива- Клюйко
лентность (этот признак упоминается им Кметь
неоднократно) ряда анхистонимов и обра- Колб
зуемых ими ономастических сочетаний Корж
[Сорокин 1978] (Ср.: студентка Деригла- Король
зова Ирина Сергеевна, студентка Гиря Кострица
Оксана Владимировна, генеральный ди- Кривонос
ректор ООО «Янтарный полимер» А.Г. Кривоногов
Золотопуп). Нам представляется, что в Круглик
ряде случаев амбивалентность имени мо- Крутько
жет распространяться и на процесс, ста- Кубсорока
новясь специфической стилеобразующей Кузнечик
чертой того контекста, в котором данная Курильчик
вербальная единица актуализируется. При Лисица
этом её амбивалентность заключается в Лопаног
создании сверхпризнака («комическое»), с Малина
одной стороны, и в приписывании при- Малышко
знака (возможно, причём часто, и квази- Мамина
признака) дефектности, с другой стороны. Масло
См. следующие анхистонимы (Мы при- Махатая
знательны кандидату философских наук, Могильда
докторанту МГОУ А.М. Сологубову за Молибога
предоставленные в наше распоряжение Моль
материалы, составившие данный список Мошонкина
фамилий абитуриентов. Термин анхисто- Музыка
ним понимается нами расширенно, то есть Наливайко
не только как автор письменного текста, Недоруба
но и как потенциальный автор любого Ненахов
текста или текстоида.): Непушкина
База Обрубова
Барабан Ожог
Безе Окорокова
Беспрозванных Перебейнос
Богомол Пивовар
Божедомов Письменный
Бомбина Плаксий
Бугай Плевако
Втюрина Пляскина
Грудева Подобед
Девочкина Принц
Дынька Пузач
Пузик Пух
Разводов
Рай
Рак
Ремесло
Родина
Роот
Самоделко
Седьмая
Серебро
Сивоглаз
Сиводед
Симутите
Скачёк
Смородина
Сыроед
Теляк
Толстокорова
Топор
Уколов
Усёнок
Хорошун
Червяковский
Чернуха.
Возникновение или усиление стилеоб-разующего признака может быть создано через преобразование контекста. Данная операция в отдельных случаях берёт на себя делимитирующую функцию (о феноменах сегментации и делимитации см. [Боронин 2009]), создавая предпосылки для очерчивания границ семиотических миров, психологического «отделения» реального от возможно вымышленного. Единицы реального становятся теми точками семиозиса, которые, соединяясь, образуют не одномерную, а многомерную дискурсивную фигуру. Ср.:
(абитуриенты) Белокозова и Чернокоз (абитуриенты) Девяткин, Седьмая и Семерня
(абитуриенты) Редозубов и Чипизубова (абитуриенты) Окрушко и Опрышко (абитуриенты) Кривонос и Перебейнос Абитуриент(ка) Малышко и студент Малышкин.
Студенты Илья Илюхин и Артём Ар-тёменко.
Приведённые примеры анхистонимов отчасти показательны и в ином плане. Так, особая стилевая/стилистическая классификация характера текстопорожде-ния, имеющая не столько дихотомический характер, сколько предполагающая нежесткое (согласное тенденции в степени проявления признака) противопоставление классифицируемых объектов, основывается на характере соотнесения создаваемого текста с действительностью. Имеется в виду, прежде всего, содержательное (содержательно-смысловое) соотнесение с действительным миром. На основе этого признака могут выделяться речевые произведения, в создании которых ключевую роль играют мимезис либо дие-гезис (определения этих терминов см. в [Селиванова 2004: 326, 319]).
Говоря о явлениях мимезиса и диегези-са, нельзя не обратиться к понятию «концепт». Концепт видится нам как узловое смысловое образование, рождаемое при переплетении воспринимаемых субъектом языковых и внеязыковых значений, при восприятии семиотических объектов как априори лакунизированных сущностей. Таким образом, порождение концепта -это заполнение частных, партикулярных лакун, лакунарное наложение, сопровождаемое ощущением творческой полноты (креативная делакунизация). Концепт обладает двойственной природой - он включен в действительный мир, более того, порождается реальностью, но в то же время он в некотором смысле дистанцируется от нее, существуя будто бы параллельно и статично (диегетическая сторона концепта). Однако в данном случае речь идет о принципиально иной разновидности диегезиса, который неинтенционален и не подвержен вербальному/текстовому овнешнению. Следовательно, можно говорить об особом явлении - лакунарном диегезисе, соотносимом с лакунарной ментальной подструктурой проекции текста [Боронин 2007] (видимо, лакунарность per se может быть индивидуальной стилевой чертой текстопорождения, см. [Репи-
на 2005]) - своеобразном текстовом концепте/макроконцепте. При этом необходимо отметить, что диегезис, взятый в отношении к абстрактному концепту, является несемиотическим, не подверженным разложению на составляющие и вербально не фиксируемым синтетическим ментальным образованием. Лакунарный диегезис, лежащий в основе конструирования лаку-нарной ментальной подструктуры проекции текста, может быть семиотическим, релевантным для акта интерпретации.
К стилеформированию относится и способ оценки фактов/квазифактов. К последним относятся единицы, имеющие мифологическую природу, но - в силу своей широкой распространённости - разделяющие с фактами роль личностных ориентиров в окружающей действительности; к особому подвиду квазифактов можно отнести неверифицируемые факты, ставшие семантическим «остовом» в тех или иных дискурсивных разновидностях (например, в историческом дискурсе).
Так, антропофильная история - это цепочки речевых и неречевых микрособытий, замеченных/осознаваемых (полуосознаваемых) личностью. Переломные событийные моменты, вненамеренно изменяющие жизненные векторы индивидов, допустимо помыслить как проявления альтернативной (макросистемной, антропоцентрической) субъектности. Её обнаруживают следующий и подобные ему тексты-рефлексивы: «Мы все спим и видим общий безумный и бессмысленный сон» (Е. Гришковец. «Аргументы и факты». - 2009. - № 51. - С. 58). Речевые и неречевые микрособытия уместно уподоблять невидимым глазу микроорганизмам в почве, из которых произрастают мощные «деревья» - объекты пристального внимания антропоцентриче-ской/социоцентрической истории (случается, что историк-демиург поддаётся соблазну описать химерическое дерево, исторический мираж - так антропоцентрическая история выращивает сказочные леса, окутанные то синим ностальгическим
туманом, то черными клубами дыма от костров, разжигаемых политической инквизицией). Основным признаком активизации альтернативной субъектности является калейдоскопичность как индивидуальное впечатление от восприятия окружающей реальности, когда (невольному) наблюдателю вменяется в обязанность не частно-семантический, а концептуальный (обобщённый) анализ порождаемого текста (корпуса текстов). Таким образом, повышается значимость дискурсивного восприятия текстов (его черты: интертекстуальность, лакунарность, языковая/речевая толерантность и прочие).
Если принять за существенное утверждение положение о том, что стиль проявляет себя в способе оценки фактов и/или квазифактов, то для стилиста неизбежно обращение к «аксиологикону» -совокупности оценок, к которой относятся, «разветвляясь и переплетаясь, суждения самого разнородного/ разнофокусиро-ванного порядка: начиная от прецедентных и кончая стереотипизированными» [Сорокин 2008: 56]. И далее следует меткая, ёмкая характеристика этих суждений: «Они - парадоксальны: правдивы и лживы, точны и неточны, справедливы и несправедливы, но они - зеркало, в котором видят и самих себя, и других» [там же]. Изучение аксиологикона позволяет «измерить социальную температуру» в том случае, если объектом оценки становится общественно значимые явления автохтонного порядка, иными словами, в случае авторефлексивности и (непредельной) обобщённости аксиологикона.
Если понимать стиль речи как «ситуативно обусловленный стереотипный способ осуществления вербальной коммуникации как целенаправленной человеческой деятельности на основе общественно осознанного выбора коммуникантом определённых языковых средств и принципов их интеграции в речи, тексте» [Селиванова 2004: 332], то придется учитывать стабильность выражения коммуникативно значимых смыслов как в индивидуальном,
так и в социальном аспектах. Оба аспекта сопрягаются в текстоиде как специфической речевой единице (ср.: Я сейчас в милицию позвоню/милицию вызову... О тек-стоидах см. [Боронин 2009: 298 - 299]), использование которой позволяет контекстуально модулировать определённое социально закреплённое содержание. Характер этих коммуникативно-ситуативных
модуляций и будет определять стиль общающегося человека.
Дальнейшее осмысление понятия «стиль» в психолингвистическом ключе возможно через синтез результатов прикладных исследований (экспериментальная психолингвистика текста) и теории коммуникации, особенно тех её разделов, которые связаны с интерпретацией текста.
Список литературы
1. Боронин А.А. Лакунарная ментальная подструктура как часть проекции художественного текста // Журнал Международного института чтения им. А.А. Леонтьева № 7. Секция «Психология и педагогика чтения» Российского психологического общества - 20-летию Ассоциации исследователей чтения (Материалы 11-ой Международной научно-практической конференции по психологии и педагогике чтения «Чтение и письмо: междисциплинарный подход к исследованию и обучению», 30 ноября 2007 г., Москва). Ч.1. / Ред.-сост. И.В. Усачёва, Е.В. Лазарева. - М.: НИЦ ИНЛОККС, 2007. - С. 14-15.
2. Боронин А. А. Психолингвистическое обоснование сегментации и делимитации текста // Язык и сознание: психолингвистические аспекты. Сборник статей / Под. ред. Н.В. Уфимцевой, Т.Н. Ушаковой. - М. - Калуга: Издательство «Эй-дос», 2009. - С. 289 - 306.
3. Новиков А.И. Текст и его смысловые доминанты / Под ред. Н.В. Васильевой, Н.М. Нестеровой, Н.П. Пешковой. - М.: Институт языкознания РАН, 2007. - 224 с.
4. Репина П.А. Неопределённость и недоговорённость в диалогах Ф.М. Достоевского // Проблемы и методы современной лингвистики. Сборник научных трудов. Вып. 1/ Институт языкознания РАН. - М., 2005. - С. 171 - 173 (Электронный ресурс: Ьир://1Пп»-гап.ги/1пёех.рЬр9раг1=674)
5. Селиванова Е.А. Основы лингвистической теории текста и коммуникации / Монографическое учебное пособие. - Киев: Брама, Изд-во Вовчок О.Ю., 2004. -336 с.
6. Сорокин Ю.А. Маскулинные образы в киргизской лингвокультуральной среде (азиаты и европейцы) // Образ России: извне и изнутри. Сборник статей /Под редакцией Е.Ф. Тарасова (отв. редактор), Н.В. Уфимцевой, Е.А. Аршавской. - Калуга: Издательство «Эйдос» (ИП Кошелев А.Б.), 2008. - С. 55 - 60.
7. Сорокин Ю. А. Неканоническая русистика: (Статьи, заметки, реплики). / Отв. ред. д.ф.н. А.П. Юдакин. - М.: Ариадна, 2008. - 173 с.
8. Сорокин Ю. А. Факторы амбивалентности и комизма и м е н и // Функционирование текста в лингвокультурной общности. - М.: типография ВАСХНИЛ, 1978. - С. 95 - 101.
9. Стилистический энциклопедический словарь русского языка / Под. ред. М.Н. Кожиной. Члены редколлегии: Е.А. Баженова, М. П. Котюрова, А. П. Сковородников. - М.: Флинта: Наука, 2003. - 696 с.
