CC BY
164
ВОПРОСЫ ИСТОРИИ
УДК 1.204
ПОНЯТИЕ «НАЦИЯ» В ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКОЙ СОЦИАЛЬНОЙ МЫСЛИ XVIII ВЕКА
© 2011 г. Н.И. Хорошевский
Южный федеральный университет, Southern Federal University,
ул. Б. Садовая, 105/42, г. Ростов-на-Дону, 344006, B. Sadovaya St., 105/42, Rostov-on-Don, 344006,
decanat@hist. sfedu. ru decanat@hist. sfedu. ru
Исследуется проблема истоков современного понимания понятия «нация» западноевропейской социальной мыслью XVIII в. Рассматриваются основные подходы мыслителей, и делается попытка охарактеризовать их. Основные подходы базируются на анализе трактовок нации И. Гердера, Ж.-Ж. Руссо, Э. Сийеса, И.А. Фергюсона. В выводах обосновывается сущность эволюции понятия «нация» в средневековье и новое время. Определяется степень влияния мыслителей XVIII в. на современное понимание нации как социально-политического феномена и как научного понятия. Показывается роль социальной мысли в определении двух основных современных проектов нации.
Ключевые слова: мыслители, народ, государство, нация, признаки, обозначение, понятие.
The article is devoted to development of modern concepts of «nation» in Western Europe social theory of 18th century. The author deals with mail direction of philosophers on this matter and characterizes these conceptions. The basic approaches are based on the analysis of interpretations of the nation as a fenomenon of such scientists as I. Gerdera, Zh. -Zh. Russo, E. Sijesa, I.A. Ferguson. In conclusions the essence of evolution of concept «nation» in the Middle Ages and modern history is proved. Degree of the XVIII century thinkers' influence on modern understanding of the nation as sociopolitical phenomenon and as scientific concept is defined. The role of the West European social thought in definition of two basic modern projects of the nation is shown.
Keywords: philosophers, people, state, nation, characteristics, concept.
Актуальность национальной тематики не уменьшается; последние 250 лет истории и современный этап общественного развития невозможно понять, если не разобраться в смысле слова «нация» и в его значимости для человеческого социума. О важности данной проблемы говорит и то, что современные научные и политические концепты, использующие понятие «нация», зачастую взаимно противоречивы и демонстрируют поразительное разнообразие в толковании нации не только как исторического феномена, но и как научного понятия, особенно в трактовке его признаков, подкрепляемых порой произвольными ссылками из истории концептуальных наработок, неадекватных для нашего времени. Отсюда важен вопрос о прояснении истоков интерпретации данного концепта. Особое место в связи с этим занимает XVIII в. - век Просвещения с его мо-дернизационными процессами, которые активно повлияли на расширение поля обозначения понятием «нация» социально-политических субъектов и когда социальная мысль Западной Европы впервые приняла попытку осмысления нации и как исторического феномена, и как понятия.
Обращение к истокам не в состоянии, конечно, устранить противоречия современного использования понятия «нация», но оно может помочь увидеть динамику фиксации изменений - его внутреннего содержания; понять в конечном счете, какие концепты
мыслителей копировались, совершенствовались, а какие представляются сегодня неприемлемыми.
Исторически смысловая нагрузка понятия «нация» менялась от слова «рождение» до терминов «племя», «сословие», «народ», «государство», «страна».
В древности, в Риме, нация обозначала общее происхождение, являлась синонимом слова «gens» (gentis) -род, родовая община, племя, народность, т.е. то, что имеет отношение к происхождению, к наследованию каких-либо признаков. Само же слово «nation» образовалось от латинского глагола «nascor» - рождаться, происходить от кого-либо, возникать, начинаться. Отсюда и смысловая многозначность слова «nation» - это и народ в смысле рода, рождения, происхождения, племени, и народность, сословие, и народ, включающий в себя племена и народы. В классическом римском словоупотреблении, отмечает Ю. Хабермас, nation, подобно gens, служило противоположностью civitas. В этом смысле нации изначально являлись сообществами людей одного и того же происхождения, еще не объединившихся в политическую форму государства, но связанных совместным поселением, общим языком, обычаями и традициями [1, с. 365].
В раннем средневековье понятие «нация» обозначало лишь обитателей определенных мест как общности, сменившей племенные объединения. Например, бургунды, бретонцы, лотарингцы, нормандцы, пикар-дийцы выступали как обитатели Иль де Франс, а не
как нация французов, образовавшаяся лишь к последней четверти XVIII в.
С XIV в. понятие «нация» применяется для обозначения землячеств - единиц объединенных языковой, профессиональной или региональной общностью. Например, первичными органами университетского самоуправления были землячества нации - объединения студентов и профессоров - выходцев из одного или нескольких регионов. В Орлеанском университете их насчитывалось десять: французская, шампанская, лотарингская, туринская, бургундская, шотландская, норманская, пикардийская, аквитанская и германская. В Пражском университете было четыре «нации»: чешская, саксонская, баварская и польская.
Начиная с XV в., в политическом аспекте понятие «нация» стало использоваться европейской аристократией, часто объединявшейся по политическим интересам в рамках парламента. Имея возможность участвовать в политической жизни и обладая долей в отправлении суверенитета, часть аристократии все в большей мере стала влиять на процесс становления национального государства. В конфронтации с монархом, добиваясь своих политических целей, аристократы часто выставляли себя защитниками интересов «нации» перед лицом двора, отождествляя себя с ней. В то же время термин «нация» относительно аристократии этого времени «обозначает скорее размытое составное целое, включающее главным образом представителей так называемого свободного дворянства, живущего на определенной территории и готового участвовать в политической жизни, нежели всю совокупность носителей культуры» [2, с. 153].
В конце XV - XVI вв. с нацией стали ассоциироваться все более крупные замкнутые группы (гильдии, цеха и другие корпорации), которых требовалось отличать от других подобных групп, имевших корни иностранного происхождения. Ярким примером является Голландия, где в это время понятие «нация» означало иноземных купцов, т.е. в смысловом значении - иностранцев.
В конце XVI - XVII вв. (особенно в его первой половине) Западную Европу затронули процессы территориального объединения и политической централизации. Началось формирование нового типа абсолютной государственной власти, несвойственной средневековой сословной монархии. Монарх стал олицетворять единство народа, государственности и независимости, а нация всё чаще стала ассоциироваться с совокупностью подданных, на которых распространялась только власть суверена.
В XVII - XVIII вв. в языках ряда европейских народов понятие «нация» постепенно становится собирательным и все больше отождествляется со словом «народ» и его значениями (populus, peupl, popolo, pueblo) и связывается с такими категориями, как государство, страна, означая принадлежность к определенной территориально-политической единице, т.е. приобретает современное смысловое содержание. Наиболее ярко данный аспект проявился в Англии. Уже в первой половине XVII в. здесь понятие «нация» применяется официально и к самой Англии как стране, и к ее северной соседке Шотландии, тоже как стране. Это видно, например, из «Акта о предотвращении неудобств, которые могут
произойти вследствие преждевременного перерыва занятий, отсрочки или роспуска настоящего парламента» от 10 мая 1641 г., где Англия и Шотландия называются «двумя нациями». По мнению Л. Гринфельд, смысловое равенство, близкое к современному понятию «нация»: «другие страны и народы "nation" = отдельный народ» [3, с. 163] начало формироваться в Англии еще в XVI в. «В определенный момент истории, чтобы быть точным, -подчеркивает Л. Гринфельд, - в Англии в начале шестнадцатого столетия слово "нация" в его значении "элита" было применено к населению страны и сделано синонимом слова "народ". Это семантическое преобразование свидетельствовало о появлении первой страны в мире, в том смысле, в котором слово, употребляется сегодня» [4, с. 4]. И если раньше слово «народ» использовалось для обозначения «толпы» или «плебеев», то «уравнение» слов «народ» и «нация» подразумевало возвышение населения к положению элиты. Как синоним «нации» - элита - «народ» потерял свой уничижительный подтекст и приобрел положительное значение, «обозначая носителей политического суверенитета» [4, с. 5].
В дальнейшем в Англии смысловое равенство нация -народ дополняется государством. Это просматривается достаточно полно в работе британского мыслителя шотландского происхождения А. Фергюсона (1723 - 1816) «Опыт истории гражданского общества» (1767).
При рассмотрении эволюции понятия «народ» он писал, что в «первобытную эпоху термины "общество", "народ", "народность" в равной мере означали людские массы и считалось, что государство сохраняет свою целостность до тех пор, пока существуют входящие в него люди... Несколько иная ситуация наблюдается в случае с культурными торговыми нациями. Для них нация - это территория, культивируемая и улучшаемая ее владельцами; стоит разрушить это владение -и государству приходит конец, даже если владельцы остаются» [5, с. 322 - 323]. Здесь просматриваются такие пары терминов, используемые автором: народ - государство, нация - государство. И в первой паре и во второй четко видно акцентирование внимания А. Фергюсоном на тесное внутреннее взаимодействие элементов пар, изменение одной из которых приводит к разрушению существующего баланса - это, во-первых; во-вторых, указана основополагающая черта нации как понятия - территория, являющаяся, однако, как известно, основным признаком государства.
У А. Фергюсона в отношении этого есть и специальное замечание: «Целые нации век за веком сохраняют те же обличия, отзываясь с неизменным флегматизмом на имя датчан, шведов или московитов, согласно занимаемым ими землями» [5, с.179].
В высказывании А. Фергюсона относительно кочевых азиатских народов говорится, что «они не обладают одной важной отличительной чертой нации - определенностью территории и привязанностью к месту рождения. Они передвигаются как войско, не обладая свойственными нациям установлениям и согласованностью» [5, с. 187]. Здесь помимо территории к чертам нации отнесены «привязанность к месту рождения», установления и согласованность. Все эти три новые черты
опять-таки тесно связаны с признаками и чертами государства. Под «привязанностью» следует понимать подданство или гражданство (на принципе почвенности), под «установлениями» - государственные нормы, законы, а под «согласованностью» - наличие института управления. То есть А. Фергюсон практически отождествляет понятия «нация» и «государство», пытаясь выделить характерные черты.
Равенство же между понятиями «народ» и «нация» («народ как нация») А. Фергюсон ставит, когда рассматривает отличие одной нации от другой: «Главное же отличие, на которое нам можно опереться - это та роль, которую данный народ должен играть как нация; это цели, поставленные перед ним государством; структура правительства, которое, предписывая своим подчиненным условия существования в обществе, оказывает огромное влияние на формирование их понятий и привычек» [5, с. 275].
Исходя из признаков нации, о которых упоминает А. Фергюсон, можно говорить, что он под нацией как понятием подразумевал народ, владеющий определенной территорией в лице государства и живущий по общим законам («установлениям»). Синонимичность же «нация» - «народ» - «государство» получила в дальнейшем в Англии закрепление в разговорной речи, деловой практике в словарях и т.д. Так, в современном «Новом англорусском словаре» под нацией понимается: «1) народ...., народность, 2) государство, страна» [6, с. 475].
Во Франции к последней четверти XVIII в. «нация» становится эквивалентом французского слова «народ» (people) и употребляется как его синоним. Например, в «Энциклопедии» Д. Дидро отмечается: «Нация.. собирательное слово, употребляемое для обозначения значительного количества народа, живущего на некотором пространстве территории, заключенном в определенные границы, и подчиняющегося одному правительству» [7, с. 36]. Помимо синонимичности «нация» -«народ» здесь просматривается и политическая составляющая - наличие неотъемлемой связи с политическим образованием - государством. Еще раньше именно так Французская академия в 1694 г. определяла нацию как группу жителей одного государства, одной страны, живущих по одним законам, использующих один язык.
Значительный вклад в такую трактовку нации внес Ж.-Ж. Руссо (1712 - 1778) и был одним из первых во Франции, кто среди мыслителей стал отстаивать идею, по которой основой нации является народ, а не аристократическая элита.
Работы Ж.-Ж. Руссо показывают, что понятие «нация» для него не являлось чем-то случайным. У него часто встречаются такие характерные эпитеты, как «эта знаменитая нация», «для всякой другой нации», «любой другой нации» и др. Сам же термин «нация» выступает у него как синоним слова «народ». Так, например, говоря о картине «нравов немецких народов», Ж.-Ж. Руссо отмечал, что они благодаря своим добродетелям составили своё «счастье и сделались примером для других наций. Таковы были древние персы - замечательный народ» [8, с. 49]. Это положение указывает еще и на то, что нация для Ж.-Ж. Руссо категория историческая, существующая
издревле. Об этом говорит и мнение Ж.-Ж. Руссо о том, что обстоятельства не зависят «от возраста народов», они «могли бы возникнуть и у очень древних наций» [8, с. 250], или: «У древних евреев ... не было даже гласных. Когда другие нации затеяли говорить по-еврейски... , а евреи на других языках» [8, с. 233].
Ж.-Ж. Руссо в «Общественном договоре» впервые удалось указать на смысловые значения понятий «народ», «граждане», «подданные». По его мнению, члены ассоциаций - государства «в совокупности получают имя народ, а в отдельности называются гражданами, как участвующие в верховной власти и подданные как подчиняющиеся законам государства».
Данное положение дает возможность судить не только о том, что Ж.-Ж. Руссо понимал под народом, но и народом как нацией. Народ для него - совокупность физических лиц. Ассоциирование же народа с нацией он связывает с моментом становления его как субъекта политической деятельности в лице граждан, участвующих «в верховной власти», т.е. в управлении государством.
К следующему отличительному признаку нации Ж.-Ж. Руссо относит язык. Несмотря на то, что у всех людей имеется «довольно общего, все же и здесь существуют известные национальные отличия. Разные народы обладают различным языком страстей» [8, с. 698] и различаются между собой по языку. Отличие языков Ж.-Ж. Руссо связывал с местностью, с климатом, в котором языки возникают, и способом их образования. В то же время считал, что чем «больше нация читает и просвещается, тем более стираются диалекты и, в конце концов, они остаются в виде говора простого народа, который мало читает и совсем не пишет» [8, с. 233]. По этому поводу он замечает, что «если кто желает изучить какую-нибудь нацию, пусть не едет в столицу» [8, с. 233], а изучает «народ вне городских стен», ибо «настоящих французов» не встретишь в Париже, а лишь в Турине; «подлинных англичан» не увидишь в Лондоне, так же как и «настоящих испанцев» в Мадриде. Именно в «глухих уголках», замечал Ж.-Ж. Руссо, народ «сохранил свою самобытность и не подвергся смешению с другими национальностями» [8, с. 695] в отличие от столиц, где «происходит невообразимое» смешение народов и нравов.
Следующим признаком нации, на который обращал внимание Ж.-Ж. Руссо, - это наличие территории. Он утверждал, что еще на стадии древних наций «из национального размежевания» возникло многобожие, а область каждого их богов были определены границами наций.
Ж.-Ж. Руссо помимо признаков нации интересовал вопрос: какие слои общества могут олицетворять нацию в целом? Размышляя об этом в работе «Общественный договор» в разделе о «Депутатах или Представителях народа в собрании нации», Ж. -Ж. Руссо приходит к выводу: «Это то, что в некоторых странах смеют называть Третьим сословием. Таким образом, частные интересы двух сословий поставлены на первое место; интересы всего общества лишь на третьем» [8, с. 699]. То есть для мыслителя только третье сословие - народ - является истинным представителем нации в силу выражения интересов всего общества, а не первое (аристократы) и не второе (духовенство) сословия.
Таким образом, для Ж.-Ж. Руссо воплощением понятия «нация» является «простой народ», имеющий общий язык и территорию, «не подвергшийся смешению с другими национальностями» и выражающий свою гражданскую волю посредством участия в политической жизни.
В период Французской революции 1789 г. понятие «нация» стало обозначать народ как суверенизировавше-гося политического субъекта. В «Декларации прав человека» от 1789 г. в третьей статье сказано: «Основание всякого суверенитета по своей сущности заключено в нации. Никакое объединение, никакой индивид не могут быть источником власти, которая исходит исключительно из нации». Само же понятие «нация», по выражению аббата Э. Сийеса, автора брошюры «Что такое третье сословие?», члена Конституционного Собрания и Конвента, -это: «Совокупность индивидов, подчиняющихся общему закону и представленных в одном и том же законодательном собрании» [9, с. 118]. То есть - это политическое объединение граждан, выражавших свою волю через высший политический институт власти, посредством своих представителей. Причем к нации как субъекту политической деятельности Э. Сийес, как и Ж. -Ж. Руссо, относит лишь третье сословие - производителей социальных благ, составлявшее подавляющее большинство населения Франции, отказывая в этом привилегированному сословию. Это был политический проект французской нации, рождавшийся в упорной политической борьбе третьего сословия, где за основу нации был взят принцип суверенитета народа в системе государственного управления.
Затем под влиянием якобинской идеологии суверенный народ провозглашает существование единой и неделимой нации. На уровне отдельного человека такой принцип лег в основу определения французской национальности гражданством.
В целом в конце XVIII в. во Франции понятие «нация» обозначало провозглашенную политическую нацию как общность граждан в противовес термину «подданные короля». Данная общность опиралась на принцип равенства, гарантировавший принадлежность к одной французской нации граждан - представителей различных этнических групп, населявших страну. На практике это выразилось в том, что французская «нация» образовывалась не только из этнических групп, населявших страну, но и из бретонцев, провансальцев, пикардийцев, эльзасцев, лота-рингцев и др. В частности, Эльзас и Лотарингия, состоящие из этнических немцев, руководствуясь политическими и социальными соображениями, добровольно присоединились к французской нации. В итоге существовавшее ранее различие между словами «nation» и «populus» исчезло. «Нация» стала синонимом «народ». После Французской революции это отождествление получило дальнейшее развитие. Понятие «нация» все чаще стало отождествляться с термином «государство».
В отличие от английского и французского языков в немецком понятие «нация» в период формирования централизованного государства имело иное обозначение. «Это позднее состояние немецкого государства, -отмечал Гегель, - непосредственно отправляется от того состояния, когда нация, не будучи государством, составляла народ» [10, с. 69].
Понятие «нация» отражало здесь не единство немцев как суверенного народа с его государством (т.е. единство не на политической основе), а этническое единство на основе культурно-языковой общности, традиций, обычаев, имевших природное и историческое происхождение.
Такое понимание нации наиболее полно выразил немецкий мыслитель И.Г. Гердер (1744 - 1803) в работе «Идеи к философии истории человечества» (публиковавшейся частями с 1784 по 1791). Как и многие интеллектуалы его времени, он отождествлял термин «нация» и слово «народ». Для него они синонимы. Например, это видно из следующих высказываний: «народы расцветают... и к отцветшей наций.»; «генетический дух. стар как нации, стар как почва, на которой жил народ» [11, с. 313 - 314]; они некогда «были основными нациями, а теперь они перемешанные развалины, оставшиеся от разных народов»; об «именах древних и давно исчезнувших с лица земли наций, об именах, под которыми известны в цепочке народов» [11, с. 472]; и, наконец, многое зависит «от различий в характере наций, ибо самое главное - характер народа» [11, с. 313].
По И. Гердеру, сущность нации определяется как институтами социализации, так и природными факторами. Среди первых он особое внимание уделял языку, религии, традициям, воспитанию, духу общности и социально-исторической памяти.
И. Гердер был убежден, что именно благодаря языку стала возможной история человечества с передаваемыми по наследству представлениями, ибо всякий «язык - это сосуд, в котором отливаются, сохраняются и предаются идеи представления народа. Особенно же если народ так привязан к своему языку и всю свою культуру выводит из языка» [11, с. 297]. В Греции, писал И. Гердер, большинство живших народов принадлежали к одному племени и отличались рано развившейся культурой. «Вследствие этого, не только язык греков приобрел оригинальность и единство, но и сама греческая нация приобщалась к цивилизации соседних народностей и вступала с ними в разнообразные отношения» [11, с. 353].
Религия сыграла огромную роль для становления наций, когда нужно было все народы образовать и сложить в один-единственный народ, и это средство, подчеркивал И. Гердер, не действовало столь сильно, как в Европе, так как христианская вера «все народы превращала в братьев».
По И. Гердеру, «у каждой нации есть свой способ видения понятий, способ, заключенный в форме воображения, короче говоря, вообще в традиции» [11, с. 373]. Традиция передавалась через легенды, которые объясняли человеку «то, что видит он вокруг себя; юноша узнавал о жизни, об обычаях своего рода, о славе, которую снискали его предки; легенды торжественно благословляли юношу на дела, каких требовал дух нации» [11, с. 202].
Только воспитание, по мнению И. Гердера, придает народу «его склад и облик». Поэтому древние государства «зорко следили за формированием народов посредством воспитания - от этой пружины их механизма зависела вся их внутренняя крепость» [11, с. 347].
Дух общности, обращал внимание И. Гердер, играл важную роль в сближении граждан в одно целое - на-
цию. Поскольку всё совершалось от имени народа, соответственно «все делалось на пользу целого». Отсюда дух общности составлял душу греческих государств. «Мы не можем оценить по достоинству, - писал И. Гердер, -благородный дух общности, который быш жив в Лаке-демоне, Афинах, Фивах, - можно думать, в каждом греческом государстве в свое время» [11, с. 370].
Память, считал И. Гердер, играла существенную роль в формировании «духа наций». Память - это процесс организации и сохранения прошлого опыта, делающий возможным его повторение для современной нации на основе осмысления особо значимого опыта прошлого - «общего достояния», того, что пришло « к народу от отцов и отцов отцов», в частности «обычаи, которые выросли из обрядов праотцев и сохранили память о предках в потомстве, они постоянно влияли на нравственное развитие» [11, с. 366] нации.
Помимо вышеприведенных институтов, влияющих на становление и развитие нации, а также на формирование её признаков, И. Гердер отводил важное значение статистическим факторам - географическим и климатическим, относя их к главному закону «во всех великих явлениях истории». Именно в связи со статическими факторами, по И. Гердеру, на Земле возникает повсюду «то, что может возникнуть на ней, отчасти в связи с географическим положением и потребностями мест отчасти в связи с природным и складывающимся характером народов» [11, с. 344]. Так, островное положение государства предпочтительнее, считает И. Гердер, материкового, так как «живущие на материке нации или застревали на первоначальных этапах культуры, противоестественно задерживая их в законах и ритуалах, или же, еще не выразив своей сущности, они становились жертвами завоевателей». Англии как островной нации «удалось добиться целостности, в которой отказано было притесняемой со всех сторон материковой стране Германии» [11, с. 351]. Та же ситуация на датских островах и на побережье Испании и Франции.
Исходя из понимания И. Гердером соотношения терминов «нация» и «народ», институтов социализации и других факторов, можно говорить, что для него нация - это этническая общность в лице народа, обладающего духом общности, единством языка, религии, традиций, общего происхождения, воспитания и исторической памяти. Практически сходное с гердеровским видением нации имеет современное понимание нации в Германии. К примеру, в немецком социологическом словаре Рейнгольда («Soziologie - Lexikon») нация обозначена как «большая группа людей, дифференцирующая себя через общий язык, происхождение, место проживания, религию, территориальные границы, этическую принадлежность и общие» [12, с. 416].
Таким образом, в начале генезиса понятие «нация» использовалось для обозначения таких социальных единиц, как род и племя, в смысле сообществ одного и того же происхождения. Затем, особенно в средние века сфера обозначения понятием «нация» социальных единиц, объединенных определенной общностью, значительно рас-
Поступила в редакцию
ширяется от землячеств до крупных замкнутых групп, вплоть до обозначения всех подданных монарха. Причем каждая социальная единица внесла существенный вклад в изменение специфики внутреннего смыслового содержания понятия «нация».
В новое время под обозначение термина «нация» попадают народ и новая территориально-политическая единица - национальное государство. То есть в процессе эволюции объектов обозначения (от социальных к политическим единицам) происходило перемещение обозначения из качественного пространства одного субъекта в качественное пространство другого, что нашло соответствующее отражение в содержании понятия «нация». Подход к определению последнего был предпринят в работах Ж.-Ж. Руссо, А. Фергюсона, И. Гердера и Э. Сийеса. Им удалось обратить внимание читателей на нацию как на историческое явление (Ж.-Ж. Руссо, А. Фергюсон, И. Гердер), выделить признаки нации (Ж. -Ж. Руссо, А. Фергюсон, И. Гердер), указать на субъекта нации (А. Фергюсон, И. Гердер, Э. Сийес), подойти к современному определению понятия «нация» (Э. Сийес). Все это способствовало формированию: 1) восприятия конкретной социальной единицы, по отношению к которой не возникает сомнение о её принадлежности к статусу нации; 2) смысловой нагрузки, определяющей общие критерии этнического или политического содержания понятия «нация». И, наконец, было положено начало двум подходам в изучении нации - французского как политического концепта и немецкого - как этносоциального, активно впоследствии использовавшихся в примордиалистском и конструктивистском проектах видения нации.
Литература
1. Хабермас Ю. Европейское национальное государство. // Нации и национализм. M., 2002.
2. Геллнер Э. Пришествие национализма. Mифы нации и класса // Там же.
3. Greenfeld L. Types of European. Nationalism / Hutchinson and A. Smith, eds. Oxford; New York, 1994.
4. GreenfeldL. Nationalism Five Roads to Modernity. Cambridge, 1992.
5. Фергюсон А. Опыт истории гражданского общества. M., 2000.
6. Новый англо-русский словарь. 5-е изд., стереотип. M., 1998.
7. Encyclopedie ou Dictionnaire Raisonne des Sciences, des, Arts et des Metiers par une societe de Cens de Lettres. Tome onzime. M. Dec. LXV.
8. РуссоЖ.-Ж. Избр. соч. M., 1961. Т.1.
9. Хюбнер К. Нация. M., 2001.
10. Гегель Г. Политические произведения. M., 1978.
11. Гердер И.Г. Идеи к философии истории человечества. M., 1977.
12. Soziologie Lexikon / Hg. Reinhold, S. Lamnek, H. Recker, Muenchen, Wie R. Oldenburg, 1992.
30 июня 2011 г.
