CC BY
271
32. Левин М.Г. Этнографические и антропологические материалы как исторический источник // СЭ. - 1961. - № 1 —С.20-29.
33. МАЭ ОмГУ, 1975, Ф.1., Д.1-7, К.60.
34. МЭЭ ТГУ, 1971, Т. 503-1, Л.27.
35. МЭЭ ТГУ, 1973, Д. 72-3, К. 214.
36. МАЭ ОмГУ 1975 Ф. 1. Д.76-1, К.220.
37. МЭЭ ТГУ, 1971, Т.503-1, Л. 12-13.
38. МЭЭ ОмГУ 1975, Ф.1, д. 1-3, К. 109.
39. Томилов Н.А. Фольклор — история — быт (по материалам фольклора барабинских татар). // На-
родная культура Сибири: Материалы VIII научнопрактического семинара Сибирского регионального вузовского центра по фольклору. - Омск, 1999. - С. 61.
ЛУКМАНОВА Динара Маликовна, старший лаборант музея археологии и этнографии Омского государственного университета им. Ф. М. Достоевского.
Дата поступления статьи в редакцию: 19.07.2007 г.
© Лукманова Д.М.
УДК 159 922 4 : 930 И. Е. ПЕСТРИКОВА
Омский государственный технический университет
ПОНЯТИЕ МЕНТАЛИТЕТА: К ВОПРОСУ О РАЗРАБОТКЕ ПРОБЛЕМЫ_____________________________
В статье предлагается анализ подходов к определению понятия «менталитет» зарубежных и отечественных ученых. Автор рассматривает термин «менталитет» в ракурсе нескольких наук и предлагает свое определение.
Современное российское общество является многонациональным. Мирное сосуществование и необходимость плодотворного взаимодействия на благо нашего государства представителей разных национальностей, культур и религий актуализирует потребность в изучении и осмыслении сущности национальных особенностей, поиске новых подходов к «национальной идее». В этой связи важнейшим узловым компонентом выступает понятие «менталитет».
Еще в древние времена представители западной культуры удивлялись «загадочной русской душе». Почему, имея самую большую по площади, протяженности, самую богатую по запасу полезных ископаемых страну в мире, имея уникальное культурное наследие, Россия по социально-экономическому развитию значительно отстает от экономически развитых государств мира? Большое количество ученых пытается дать объяснение этому вопросу с позиции объективных условий, но до сих пор не существует четкого видения роли так называемого «человеческого фактора», являющегося сердцевиной менталитета. Почему, к примеру, не в полной мере удалась благоразумная по своему замыслу Столыпинская аграрная реформа? Почему происходила пробуксовка многих других «целесообразных» реформ как в царское, так и в советское время, да и особенно — нынешнее...
Слово «менталитет» происходит из позднелатинского корня «mens», что означает «умственный», «мышление», «образ мыслей», «душевный склад». Вместе с тем истоки этимологии ведут нас еще далее, в глубь веков. Упомянутое «mens» в различных вариантах присутствует уже в санскрите и встречается в Упанишадах в значении «связанный с сознанием», «мыслительный», «духовный»1. Впервые это
слово в повседневной жизни стало использоваться еще в XIV веке. У. Раульф на основе анализа французской публицистики рубежа ХК-ХХ вв. пришел к выводу, что смысловой заряд слова «шеМаМП образовался до того, когда оно находилось еще в пределах обыденного языка2. В научный же оборот термин «менталитет» ввел американский философ Р. Эммерсон в 1856 году. Под менталитетом он понимал специфический тип мышления. С тех пор эта дефиниция стала широко использоваться у представителей других наук. В психологию, к примеру, понятие «шеМаМЕ» ввел французский психолог и этнограф Л. Леви-Брюль в 1910 году. В своих трудах Л. Леви-Брюль делал вывод об особой эмоциональной окраске, «пралогичности» психики людей, не достигших стадии цивилизации, резко контрастировавшей с образом мировосприятия, характерным для цивилизованных обществ3. Использовали понятие «менталитет» также и французские психологи Ш. Блондель и А. Валлон, рассматривавшие ментальность как феномен психической жизни и проводившие параллель между первобытной ментальностью и ментальностью ребенка.
Наибольших успехов в исследовании менталитета достигла французская историческая школа «Анналов» — научное направление, возникшее во Франции и группирующееся вокруг основанного М. Блоком и Л. Февром журнала «Анналы» (1929-1939)4. Суть «коперниканской революции», как назвали возникновение школы «Анналов» сторонники этого направления, состояла в замене классической «истории-повествования» «историей-проблемой», в попытке создать «тотальную» историю, т.е. историю, описывающую все существующие в обществе связи — экономические, социальные, культурные5. Школа «Анналов» ставила в центр не
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
деятельность «великих» людей, не описание событий, в первую очередь политических, а исследование всего общества в его целостности, вскрытие глубинных структур, существовавших в течение больших временных отрезков6. Одной из важнейших новых проблем, открытых для исследования основателями школы «Анналов», является не изучавшаяся ранее история общественной психологии, коллективных представлений и ценностей, которую М. Блок и Л. Февр определили как историю ментальностей (ЫвМге des ше^аШж), введя это, ныне широко принятое понятие в историографию. Под «ментальностью» они понимали «тот уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоций, от латентных привычек и приемов сознания, — люди ими пользуются сами того не замечая, не вдумываясь в их существо и предпосылки, в их логическую обоснованность»7. Блок и Февр доказывали, что к числу исторических фактов относятся не только «события», но и «процессы», в том числе процессы социально-экономического развития и общественной психологии. «Обесценение монеты, понижение заработной платы, возрастание цен — все это, — писал Л. Февр, — бесспорно, тоже исторические факты, причем, с нашей точки зрения, куда более важные, чем смерть какого-нибудь государя или заключение непрочного договора»8. Стремясь к созданию всеобъемлющей «глобальной» истории, М. Блок и Л. Февр не придерживались монистического подхода к интерпретации понятия менталитет. На первый план при определении этого феномена выступала то географическая среда, то развитие научно-технического процесса, то коллективная психология. Нередко именно эти факторы определяли ведущее начало, поскольку все явления общественной жизни осуществляются, проходя через сознание и субъективную психологическую мотивацию человека, а история всегда понималась Февром и Блоком как «наука о человеке», «наука о людях» — «единственных подлинных объектах истории»9. Школа «Анналов» постепенно приобрела широкую известность и в течение нескольких десятилетий оказывала решающее влияние на развитие французской историографии. Новаторские труды М. Блока и Л. Февра, выдвинутые ими идеи означали переход к новому пониманию содержания понятия «менталитет». Они заложили основу «новой исторической науки» или, как ее называют в США, — «новой научной истории», завоевавшей после Второй мировой войны ведущее положение в мировой историографии.
Однако в целом определения понятия «менталитет» в западной науке были даны довольно нечетко. Менталитет — «специфический тип мышления» (Р. Эммерсон), «образ мировосприятия, характерный для цивилизованных обществ» (Л. Леви-Брюль), «феномен психической жизни» (Ш. Блондель и А. Валлон), «уровень общественного сознания, на котором мысль не отчленена от эмоции, от латентной привычки, от приемов сознания» (М. Блок и Л. Февр).
Идеи о «народном духе» какого-либо народа прослеживаются в ряде философских разработок Ш. Монтескье, Ж.Б. Вико, И. Гардена, Гегеля и др. Так, Гегель использует в своей работе понятие «местный дух, который обнаруживается во внешнем образе жизни, занятиях, формах тела и предположениях, но в еще большей мере во внутренней тенденции и способностях интеллектуального и нравственного характера народов». «Естественная история челове-
чества описывает, обусловленное самой природой предрасположение национального характера: телесное развитие, образ жизни, занятия, равно как и особые направления ума и воля наций»10.
С развитием психологии, логики, лингвистики, культурологии термин «менталитет» получил в каждом отдельном научном направлении свое специфическое истолкование11. Понятие «менталитет» («ментальность») стало занимать прочное положение и среди отечественных ученых-психологов. Например, по мнению Т.Г. Стефаненко «при определении этноса как группы, ключевой характеристикой которой является осознание людьми своей к ней принадлежности, именно ментальность — наиболее подходящая категория при изучении социальнокультурных особенностей народов. Более того, с первых шагов становления этнопсихологии крупнейшие ее представители изучали именно менталь-
12
ность, хотя и под другими названиями»12.
Значительный вклад для раскрытия понятия «менталитет» со стороны психологической науки внесли концептуальные положения К.Г. Юнга, который пишет «о наличии в психике динамичных схем коллективной мысли, являющихся результатом и отражением имевших место переживаний и факторов, послуживших причинами подобного рода переживаний». Эти предсуществующие формы, названные К.Г. Юнгом «архетипами», представляют собой «возможность определенного типа восприятия и действия в ситуациях, соответствующих данному архетипу. Мы рождаемся не только с биологическим, но и с психологическим наследством, определяющим наше поведение и опыт». По мнению ученого, «помимо непосредственного сознания, которое имеет полностью личностную природу и которое является единственной эмпирически данной психикой, существует вторая психическая система, имеющая коллективную, универсальную и безличностную природу, идентичную у всех индивидов». «Это коллективное бессознательное — замечает автор, — не развивается индивидуально, но наследуется. Оно состоит из предшествующих форм, архетипов, которые лишь вторичным образом становятся осознаваемыми и которые придают определенную форму содержанию психики»13. Отметим также и вклад в изучение менталитета психолога И.Г. Дубова. По его мнению, менталитет — некая интегральная характеристика людей, живущих в конкретной культуре, которая позволяет описать своеобразие видения этими людьми окружающего общества и объяснить специфику
14
реагирования на него14.
Понятием «менталитет» активно пользовался основатель социологии Э. Дюркгейм, который одну из рубрик своего журнала назвал «Групповая ментальность». «В основе наших суждений, — писал Дюркгейм, — имеются известное число существенных понятий, которые управляют нашей умственной жизнью»15.
Менталитет является предметом изучения этнопсихологии, которая изучает психологические и психические особенности нации. Она сопоставляет народы, исходя из национальной особенности мышления. Большое внимание изучению менталитета уделяет этносоциология, занимающаяся сравнительным анализом социальных институтов и социальных проблем жизнедеятельности этносов. Взаимоотношение этнической культуры и языка изучает этнолингвистика.
В отечественной науке на ранней стадии изучения данного феномена «менталитета» и некоторые
его аспекты в научных трудах заменялись такими синонимами, как «национальный характер, «национальная душа», «национальное сознание». Традиции изучения русского национального характера были заложены еще историками России XIX в. Н.М. Карамзиным, С.М. Соловьевым, В.О. Ключевским. Например, в работах В.О. Ключевского введены такие характеристики русского народа, как чувство народного единства или «общеземское чувство», как любовное чувство к «старому Киеву с его князьями и богатырями, с его св. Софией и Печерской лаврой» в отличие от чувств к Москве, которую «народ немножко уважал и побаивался, но не любил искренно», или к Петербургу, которого «он не любил, не уважал и даже не боялся»16. Им выявлены наклонности великоросса «дразнить счастье, играть в удачу, привычка напряженно работать короткое время и непривычка трудиться ровно, размеренно и постоянно». В яркой афористической форме им очерчен характер великорусского крестьянина, сформированный одинокой борьбой с природой: «Великоросс лучше работает один, когда на него никто не смотрит, и с трудом привыкает к дружному действию общими силами. Он вообще замкнут и осторожен, даже робок, сам себе на уме, необщителен, лучше сам с собой, чем на людях, лучше в начале дела, когда еще не уверен в себе и в успехе, и хуже в конце, когда уже добьется некоторого успеха и привлечет внимание: неуверенность в себе возбуждает его силы, а успех роняет их. Ему легче одолеть препятствие, опасность, неудачу, чем с тактом и достоинством выдержать успех, легче сделать великое, чем освоить-
17
ся с мыслью о своем величии...» .
Какое же внимание уделялось изучению менталитета историками в отечественной науке? В начале 90-х годов XIX века российскими исследователями были сделаны первые попытки дать новому термину адекватное наполнение. Наибольших успехов в разработке проблем теории ментальности в России достигли А.Я. Гуревич, Т.Г. Стефаненко, А.П. Ястребитская, В. П. Даркевич, Ю.Л. Бессмертный, К.Г. Юнг, И.Г. Дубов, А.С. Ахиезер и др.
В 1981 году, описывая народное сознание, Гуревич вводит термин «mentality», называя его духовным инструментарием, умственным оснащением, складом ума18. От этого понятия, по Гуревичу, зависят видение мира, приемы освоения действительности, коллективные психологические установки, т.е. это имплицитные, неявные модели и навыки сознания и поведения. Говоря о ментальности больших групп людей, Гуревич замечает, что «понятие ментальности означает наличие у людей того или иного общества, принадлежащих к одной культуре, определенного общего «умственного инструментария», «психологической оснастки», которая дает им возможность по-своему воспринимать и осознавать свое природное и социальное окружение и самих себя»19. При этом, по Гуревичу, создается особое мировидение, которое налагает неизгладимый отпечаток на все поведение человека. И «субъективная сторона исторического процесса, способ мышления и чувствования, присущий людям данной социальной и культурной общности, включается в объективный процесс их истории». Для самого Гуревича благодатным полем исследования является «Средневековье — эпоха господства ритуала, условного демонстративного жеста, заклинающего или благословляющего слова, строгого этикета во всех
20
социальных отправлениях человека»20.
А.С. Ахиезер пишет, что «менталитет — это имплицитные структуры психического склада нации, генетически и социально укорененные в сознании и сфере бессознательного многих поколений людей, а потому — при всей своей относительной исторической изменчивости — в своих основах постоянные, стабильные, а потому представляющие наиболее общее содержание, объединяющее в себе различные исторические эпохи в развитии национальной истории и культуры. Менталитет является центральным содержанием трансмиссии культуры, менталитет — это квинтэссенция культуры социума в ее наиболее широком понимании, это имплицитные основания индивидуального и коллективного мировосприятия, мировоззрения, поведения...»21. Таким образом, в России складывается собственная школа историков, занимающихся теорией ментальности. Эта школа сделала довольно серьезные шаги в разработке собственной концепции понятия ментальности.
В заключение хотелось бы обратить внимание на определение понятия «менталитет» в энциклопедической литературе. Большой энциклопедический словарь, к примеру, под данным понятием подразумевает следующее: «Менталитет (ментальность) (от позднелат. ше^а^ — умственный) образ мыслей, совокупность умственных навыков и духовных установок, присущих отдельному человеку или общественной группе»22. Современный Философский энциклопедический словарь дает такое понимание менталитета: «образ мышления, общая духовная настроенность человека или группы»23. Новая философская энциклопедия понимает менталитет как «.глубинный уровень коллективного и индивидуального сознания, включающий и бессознательное; относительно устойчивая совокупность установок и предрасположенностей индивида или социальной группы воспринимать мир определенным образом»24 . Педагогический энциклопедический словарь дает такое определение — «Менталитет, ментальность (от позднелат. ше^а^ — умственный) — это образ мыслей, совокупность умственных навыков, духовных установок и культурных традиций, присущих отдельному человеку или человеческой об-щности»25. В Словаре Ожегова слово «менталитет» отмечается как «книжное» и определяется как «мировосприятие, умонастроение»26.
Таким образом, исходя из «словарного запаса», дефиницию «менталитет» можно характеризовать как единство образа мыслей, культурных особенностей нации, которые формируются в определенных социально-культурных, политических, экономических, природно-климатических условиях.
В целом из анализа научной литературы, посвященной определению понятия «менталитет», вытекает, что, несмотря на большой накопленный опыт в области изучения менталитета, до сих пор нет четкого его определения. Огромный пласт исследований теории ментальности требует систематизации и более продуманного структурирования. На сегодняшний момент в науке не существует четкого разграничения понятий «менталитет» и «ментальность». Изучение менталитета тормозится еще и потому, что отмечается разнобой в междисциплинарных научных работах. Исследований по разделу отечественной истории, к сожалению, немного, и они представляют мозаичный характер. Это, в свою очередь, делает сегодня наиболее актуальной разработку указанной проблемы в методологическом ракурсе исторической науки.
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК №6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
ИСТОРИЧЕСКИЕ НАУКИ ОМСКИЙ НАУЧНЫЙ ВЕСТНИК № 6 (62), НОЯБРЬ-ДЕКАБРЬ 2007
Библиографический список
1. Додонов Р.А. Теория ментальности: Учение о детерминантах мыслительных автоматизмов. — Запорожье, 1999. — С. 6.
2. Михина Е.М. У. Раульф. Рождение понятия. Разговоры о «ментальности» во времена дела Дрейфуса. — М., 1991. - С. 45-47.
3. Леви-Брюль Л. Первобытное мышление http:// www.philosophy.ru/library/myth/levi_brul.html
4. Февр Л. Бои за историю. — М., 1991. — С. 39.
5. Февр Л. Бои за историю. - М., 1991. - С. 58.
6. А.Я. Гуревич, Д.Э. Харитонович http:// culture.niv.ru/doc/culture/encyclopedia-xx-vek/580.htm.
7. Февр Л. Бои за историю // А.Я. Гуревич. Уроки Люсьена Февра. — М., 1991. — С. 518.
8. Февр Л. Бои за историю. — М., 1991. — С.13.
9. Февр Л. Бои за историю. — М., 1991. — С. 19.
10. Гегель. Сочинения: Том III. Энциклопедия философских наук. Часть третья. Философия духа. — М., 1956. — С. 75-76.
11. Современная этнопсихология: Хрестоматия/ Под общ. ред. А.Е. Тараса. — Минск: 2003. — С. 240.
12. Стефаненко Т.Г. Этнопсихология: Учебник для вузов. — М., 2003. — С. 137.
13. Юнг К.Г. Аналитическая психология. — М., 1995. — С. 72.
14. Кукушкин В.С., Столяренко Л.Д. Этнопедагоги-ка и этнопсихология. — Ростов-на-Дону, 2000. — С. 140.
15. Дюркгейм Э. Социология и теория познания: Хрестоматия по истории психологии. — М., 1980 — С. 213.
16. В.О. Ключевский. Сочинения: Том I. Курс русской истории. Часть 1. — М, 1956. — С.203-205.
17. В.О. Ключевский. Сочинения: Том I. Курс русской истории. Часть 1. — М, 1956. — С.314-315.
18. Гуревич А.Я. О новых проблемах изучения средневековой культуры // Культура и искусство западноевропейского Средневековья. — М.,1981. — С. 19.
19. Гуревич А.Я. О новых проблемах изучения средневековой культуры // Культура и искусство западноевропейского Средневековья. — М.,1981. — С. 56-57.
20. Гуревич А.Я. О новых проблемах изучения средневековой культуры // Культура и искусство западноевропейского Средневековья. — М.,1981. — С. 65.
21. Ахиезер А.С. Россия: критика исторического опыта. В 3 т. Т.1. От прошлого к будущему — М., 1991. — С. 190.
22. Российский энциклопедический словарь: В 2 кн. — /Гл. ред.: А.М. Прохоров. — М.: Большая российская энциклопедия, 2001. — С. 931.
23. Философский энциклопедический словарь. Под ред. Губской Е.Ф. — М.: Изд-во Цифра, 2002. — С. 263.
24. Новая философская энциклопедия: В 4 т. / Ин-т философии РАН, Нац. общ.-науч. фонд; научно-ред. совет: предс. В.С. Степин, заместители предс. А.А. Гусейнов, Г.Ю. Семигин, уч. секр. А.П. Огурцов. — М.: Мысль, 2001. — С. 525.
25. Педагогический энциклопедический словарь. Под ред. Б.М. Бим-Бад. — М.: Большая российская энциклопедия, 2002. — С. 140.
26. С.И. Ожегов и Н.Ю. Шведова. Толковый словарь русского языка. — М.: 1992. — С. 358.
ПЕСТРИКОВА Ирина Евгеньевна, ведущий докумен-товед ученого совета ОмГТУ, аспирантка кафедры отечественной истории.
Дата поступления статьи в редакцию: 01.06.2007 г.
© Пестрикова И. Е.
Книжная полка
Казьмина, М.В. Отечественная историография второй половины 1980-х годов - начала XXI века о политической и социально-экономической модели развития СССР 1930-х годов / М.А. Казьмина. — 1-е изд. — М.: Кемерово, «Кузбассвузиздат», 2006. -200 с. — ISBN 978-5-202-00934-1.
В монографии анализируются основные концепции, предложенные в работах ведущих отечественных исследователей относительно характеристики власти и социально-экономических изменений предвоенного десятилетия. Предложена периодизация историографии выбранной темы, подняты наиболее дискутируемые проблемы и намечены вопросы, требующие дальнейшего изучения.
УДК 390ТТ198 : 316.32(47 + 57) 6 321. ББК Т1(2)6.
История государственного управления в России: учебник / ред.: Р.Г. Пихои.-.4-е изд., доп. и перераб. — М.:РАГС, 2006.-.440 с. — (Учебники Российской академии государственной службы при Президенте РФ). — ISBN 978-5-7729-0201-1.
Освещается исторический опыт государственного управления и местного самоуправления в России. Раскрыта роль высших, центральных и местных органов государственной власти в управлении страной, отражен многогранный и противоречивый процесс осуществления реформ государственного управления в России.
Для слушателей различных форм подготовки, переподготовки и повышения квалификации.
Рекомендовано Министерством образования РФ.
История и философия отечественной исторической науки: учеб. пособие.- М.: РАГС, 2006 — 334 с. —
ISBN 978-7729-0170-0.
Учебное пособие подготовлено ведущими учеными-историками РАГС при Президенте РФ и Институтом российской истории РАН.
Цель работы заключается в системном изложении научных основ философии истории и исторических знаний. Особенность и отличие издания в акценте на философской составляющей в историографии отечественной истории.
Пособие адресовано аспирантам и соискателям, сдающим кандидатский экзамен по общенаучной дисциплине «История и философия науки». Оно полезно всем тем, кто изучает историографию отечественной истории.
Рекомендовано Научно-методическим советом Министерства образования и науки РФ.
УДК 930. ББК 63.
