CC BY
253
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЯ
ПОНЯТИЕ МЕНТАЛИТЕТА И ПОПЫТКИ ЛОКАЛИЗАЦИИ ОБЛАСТИ ЕГО ЗНАЧЕНИЙ
Максим Анатольевич САМОЙЛОВ,
соискатель кафедры культурологии
Московского государственного института культуры, Москва, Россия e-mail: maxim6974@mail.ru
В статье автор рассматривает структуру менталитета, его характеристики, историю изучения, схожие по содержанию понятия - национальный характер, национальный дух, душа или дух народа. Важное место в работе занимает анализ причин всеобъемлющего обращения отечественной науки к проблеме менталитета в конце XX века, которые были обусловлены прежде всего следующими моментами: важным этапом самосознания и самоутверждения нации, необходимостью изучения и предупреждения межнациональных конфликтов, движением страны к демократии, становлением рыночной экономики с её переориентацией в ментальной дихотомии Запад-Восток. Но экономические и политические реформы, осуществляемые по западным «лекалам», в наших условиях стали давать неожиданные и очень часто негативные результаты, так как не учитывали особенности российского менталитета.
Ключевые слова: понятие менталитета, ментальность, особенности российского менталитета, структура менталитета, национальный характер, картина мира, русский менталитет.
CONCEPT OF MINDSET AND ATTEMPTS TO LOCALIZE THE RANGE OF ITS VALUES
M. A. Samoylov, doctoral student of the Department of of Cultural Studies, Moscow State Institute of Culture, Moscow, Russia
e-mail: maxim6974@mail.ru
The author examines the structure of the mentality, its characteristics, the history of study, concepts similar in content - national character, national spirit, soul or spirit of the people. An important place in the work takes the analysis of the reasons for the comprehensive appeal of the national science to the problem of mentality at the end of the 20th century, which were primarily conditioned by the following moments: an important stage in the self-awareness and self-assertion of the nation, the need to study and prevent interethnic conflicts, the country's movement towards democracy, market economy with its reorientation in the mental dichotomy of the West-East. But economic and political reforms, carried out according to the Western patterns, in our conditions began to give unexpected and, very often, negative results, since they did
not take into account the specific features of the Russian mentality.
Key words: concept of mindset, mentality, features of the Russian mentality, mental
structure, national character, worldview, Russian mentality.
Исследования российской ментальности остаются одними из самых актуальных с конца прошлого века. По мнению ведущего научного сотрудника Института психологии РАН А. А. Гостева, «актуальность изучения проблемы менталитета не требует доказательств. Влияя на отражение происходящего в мире и стране, менталитет является фактором построения интегрального образа реальности (картины мира) и, соответственно, регулятором поведения людей [3, с. 22]».
Ещё полтора столетия назад российские деятели науки и культуры при попытке охарактеризовать менталитет в основном использовали другие, близкие по содержанию понятия - национальный дух, национальный характер, национальная душа или дух народа, народный характер. И так получилось, что, фактически используя тождественные терминологические обозначения, российская наука (история, география, этнография) уже в XIX веке начала последовательную разработку этой проблемы.
В сочинениях Шарля Монтескье («О духе законов», 1748), Джамбаттиста Вико, И. Г. Гердера ("Volk", "Geist"), Г В. Ф. Гегеля, Дж. Локка и других мыслителей XVIII-XIX веков вполне можно проследить истоки понятия «менталитет». Американский философ и общественный деятель Ральф Эмерсон в 1856 году одним из первых использовал термин «ментальность». Французский социолог и философ Эмиль Дюркгейм, в свою очередь, сумел выделить элементы примитивной ментальности. Но ни тому, ни другому не удалось дать точного определения понятию, хотя, надо отметить, эта задача явно не являлась приоритетной для них.
С появлением во Франции в 20-30-е годы прошлого столетия «новой исторической науки» и научной деятельностью её основоположников и основателей журнала «Анналы экономической и социальной истории» (1929) - Марка Блока, Люсьена Февра и их последователей - справедливо связывают начало систематических исследований проблем ментальности.
В результате очевидного роста интереса к проблеме менталитета она становится предметом рассмотрения историков и философов, психологов и культурологов, социологов и политологов и представителей многих других отраслей знания. При этом заметим, что при описании данного феномена вместе с понятием «менталитет» используется и понятие «мен-тальность». В научной практике и повседневной жизни такое разделение чётко не оформилось, поэтому слова «менталитет» и «ментальность» продолжают нередко дополнять и заменять друг друга. Отечественный философ Д. В. Полежаев, долго и плодотворно занимающийся проблемами менталитета, соотносит ментальность и менталитет как часть и целое [16].
Известный советский и российский историк Л. Н. Пушкарев приходит к выводу, что «ментальность и менталитет - близкие, но не равнозначные понятия» [17 с. 163]. Различие в значении данных терминов, по его мнению, кроется в том, что менталитет «имеет всеобщее, общечеловеческое значение» [17, с. 163]. Ментальность же может относиться к самым различным социальным явлениям и историческим эпохам. Российскому философу и культурологу, профессору И. В. Кондакову совершенно очевидно, что при всем многообразии толкований понятий «менталитет» и «ментальность» ими отражаются жизненные установки, устойчивые формы поведения, эмоции, настроения, имеющие системообразующий характер для той или иной культуры [10]. В свою очередь отметим, что тема соотношения понятий «менталитет» и «ментальность» является весьма дискуссионной и требующей дальнейших серьёзных научных исследований.
Справедливости ради подчеркнём, что первым в широкий научный оборот термин «менталитет» ввёл профессор Сорбонны, философ, антрополог и этнолог Люсьен Леви-Брюль в книге «Первобытное мышление» в 1922 году. Опираясь на понятие «коллективные представления», сформулированное Э. Дюркгеймом, используя этнографический материал о жизни народов Африки, Австралии и Океании, находящихся на разных этапах социокультурного развития, он сформулировал положение, в соответствии с которым определённым социокультурным структурам соответствуют определённые культурные типы мышления. Например, коллективное первобытное мышление, в отличие от мышления цивилизованного общества, ориентировано на установление не логико-аналитических отношений, а мистико-прологических, то есть дологических отношений. Термином «ментальность» Л. Леви-Брюль обозначил общность восприятия мира первобытными людьми, совершенно отличающегося от восприятия современными людьми.
Причины всеобъемлющего обращения отечественной науки к проблеме менталитета в конце XX века, по мнению многих учёных, были обусловлены прежде всего следующими моментами: важным этапом самосознания и самоутверждения нации, необходимостью изучения и предупреждения межнациональных конфликтов, движением страны к демократии, становлением рыночной экономики с её переориентацией в ментальной дихотомии Запад-Восток. Но экономические и политические реформы, осуществляемые по западным «лекалам», в наших условиях стали давать неожиданные и очень часто негативные результаты, так как не учитывали особенности российского менталитета.
Важно отметить, что подобная ситуация была характерна и для более ранних периодов нашей истории. Реформы, проводившиеся жёстко и бескомпромиссно «железной» рукой императора Петра I в конце XVII - начале XVIII века, показали всю сложность, трагизм и негативное восприятие
обществом реформ, уничтожавших старые «свои» и насаждавших новые прозападные порядки. Не случайно тема петровских преобразований, наряду с «норманнской теорией» происхождения древнерусского государства, стали центральными темами в развернувшемся в середине XIX века общественно-философском споре западников и славянофилов, который быстро дифференцировал российское общество и перерос в широкую общественную дискуссию о путях развития России, её самобытности и национальном духе. Любопытно, создаётся устойчивое впечатление, что дискуссия интеллектуалов, начавшаяся почти 200 лет назад, имеет все шансы успешно миновать этот условный рубеж и уверенно шагнуть к новым историческим «рекордам», имея все предпосылки стать ключевым экзистенциальным событием для России. Ведь вопрос о сущности и специфике русского менталитета, русского национального характера традиционно находится в центре дискуссий о прошлом, настоящем и будущем нашей страны.
Итак, понятие «менталитет» очень быстро доказало свою востребованность со стороны современной российской реальности и стало в большой степени весьма подходящим для объяснения происходящих процессов, поскольку обладает обширным потенциалом, включающим богатый набор объяснительных и идеологических функций.
Рассмотрим некоторые моменты, характерные для использования данного понятия в наши дни. Сразу отметим, что особенностям российского менталитета уделяется намного большее внимание, нежели самому понятию «менталитет». Оно до сих пор остаётся сильно размытым и плохо детерминированным. Вдобавок к этому современные исследователи его по-разному понимают и снабжают разным смыслом.
Часто понятие «менталитет» употребляют в качестве обозначения такого явления, как «национальный дух», «национальный характер» или «душа народа». В результате неясно, есть ли между ними какие-либо, кроме чисто лингвистических, различия?
Стоит отметить, что затруднения в определении понятия «менталитет» являются следствием отсутствия попыток углубления в это явление и его структуризации.
Ряд исследователей, занимающихся вопросами менталитета, приходит к выводу, «что удовлетворительного определения понятия "менталитет" пока не существует» [12, с. 45]. Жорж Дюби из школы «Анналов» подчёркивал и многоплановость, и в то же время невозможность однозначного перевода исходного французского термина, который обозначал и «умонастроение», и «мыслительную установку», и «коллективные представления», и «воображение», и «склад ума», и «видение мира», причём одновременно [7, с. 48-59]. Для него ментальность - это присущая определённой социальной группе система представлений, которая форми-
рует для её членов чувственно-наглядный образ мира в целом и их место в этом мире [7, с. 48-49]. По мнению известного психолога, заслуженного профессора МГУ Т. Г. Стефаненко, «при таком понимании ментальности трудно переводимое на иностранные языки французское слово твМаШв ближе всего оказывается к русскому слову миропонимание, характеризующему общественные формации, эпохи или этнические общности» [19, с. 140]. Далее она заключает: «Многие современные исследователи усма -тривают в недоформализованности термина "ментальность" достоинство, позволяющее использовать его в широком диапазоне и соединять пси -хологический анализ и гуманитарные рассуждения о человеке. Именно таким эклектичным способом чаще всего исследуют ментальность этни -ческих общностей, практически сводя её к национальному характеру, психологи и этнологи во многих странах мира» [19, с. 141].
Несмотря на вполне понятные и объективные трудности в определе -нии понятия «менталитет», в его характеристиках, обозначающих область понимания данного явления, недостатка нет. Так С. В. Лурье считает менталитет нематериализуемой составляющей традиции [13, с. 44] и сово -купностью «сознательных и бессознательных установок, сопряжённых с этнической традицией» [13, с. 45]. Т. Г. Стефаненко рассмотрела в нём «совокупность эмоционально окрашенных социальных представле -ний» [19, с. 89] и «некий всегда неосознаваемый и устойчивый пласт пси -хики, который включает в себя определённые мыслительные модели» [19, с. 45]. Профессор СПбГУ В. Е. Семёнов полагает, что менталитет - это «исторически сложившееся групповое долговременное умонастроение, единство (сплав) сознательных и неосознанных ценностей, норм, уста -новок в их когнитивном, эмоциональном и поведенческом выражении» и «некое социально-психологическое образование, присущее этносу, нации, народу, стране» [18, с. 95]. Некоторые исследователи понимают под менталитетом и систему взаимосвязанных образов, включая неосознан -ные, которые лежат в основе коллективных представлений о мире [см.: 2, с. 21-22], и специфику психической жизни людей, детерминированную экономическими и политическими условиями [см.: 6, с. 20-29]. Некая размытость понятия «менталитет» способствует расширению возможностей для его толкования и использования, а также отделяет слово от его этнических корней, позволяя нам говорить не только о менталитете народов, но и о менталитете различных социальных групп, не привязываясь к определённому этническому контексту. Однако важно понимать, что выработке точного определения понятия «менталитет» и локализации области его значений мешает ряд объективных трудностей.
Во-первых, историчность менталитетов, их изменчивость во времени и зависимость от трансформаций общества. Изменения российского мен -талитета в последнее время, например, обусловливают доходящие до
серьёзных идеологических дискуссий разногласия относительно того, какие черты ему всё ещё свойственны, а какие - уже нет. В 2006 году Россия присоединилась к числу участников «Европейского социального исследования» - глобального проекта по созданию ценностного портрета населения различных стран. По результатам работы, продолжавшейся почти пять месяцев, появилась возможность описать среднестатистического россиянина. В своей статье Владимир Магун и Максим Руднев приводят подробные данные исследования и сравнивают ценностный портрет россиян с европейскими аналогами. Материал опубликован в журнале «Вестник общественного мнения», который издаёт Аналитический Центр Юрия Левады. Сравнивая Россию с другими европейскими государствами, авторы делают вывод, «что у сегодняшнего среднего россиянина крайне слабо выражены надличностные ценности, связанные с заботой о благополучии других людей, о равноправии и терпимом отношении к ним, а также с заботой об окружающей среде, и, наоборот, крайне высока значимость противостоящих им "эгоистических ценностей"» [14, с. 47]. Согласно полученным данным, «средний россиянин сильнее, чем жители большинства других включённых в исследование европейских стран, стремится к богатству и власти, а также к личному успеху и социальному признанию (но при этом ни успех, ни способы его достижения не ассоциируются с новациями и творчеством)» [14, с. 47]. В итоге такая характеристика российского менталитета вызвала негативную реакцию публицистов, учёных и общественных деятелей, как противоречащая устоявшимся стереотипам о нём.
Напомним, что классики-исследователи национального характера постоянно указывали на устойчивость его основополагающих черт. Л. Леви-Брюль писал: «Какими бы значительными ни были внешние изменения в образе жизни, менталитет остаётся прежним, потому что продолжают сохраняться основные институты группы» [11, с. 332]. Но вместе с тем это не означает, что некоторые черты национального менталитета не могут обладать потенциальной изменчивостью и, оставаясь неизменными в течение многих десятков или даже сотен лет, не способны кардинально измениться в последующем. Определённые особенности менталитета могут быть свойственны в большей степени отдельным историческим эпохам, чем народам. Н. А. Бердяев выделял, например, такие черты российского менталитета, как «нигилизм и апокалиптика», а именно - постоянное отрицание прошлого и мечтательность о будущем [см.: 1, с. 295-312]. Но по мнению многих исследователей, те же черты в не меньшей мере были характерны французам эпохи Французской революции и вообще народам, переживающим революционные потрясения.
Во-вторых, состав любого народа из разных этнических групп, с сильно различающимися менталитетами. Исследуя русский менталитет, профессор В. Е. Семёнов считал, «что не надо забывать и о других конфессио-
нальных менталитетах, прежде всего российско-исламском, втором по распространённости среди религиозных менталитетов России» [18, с. 96]. Очевидно и то, что народы, проживающие в разных государствах, могут иметь более близкие менталитеты, чем граждане одной страны. Яркой демонстрацией этому может служить близость менталитетов русских, украинцев и белорусов, которая не только серьёзно исследована [см., например: 9], но и выглядит в высшей степени естественной и привычной.
В-третьих, в рамках национального сообщества сосуществование различных личностных и социальных типов, которым свойственны более частные менталитеты. Такое положение дел позволило В. Е. Семёнову ввести понятие полиментальности. Это понятие, по его мнению, более ёмко отражает многосложную реальность, чем старое понятие, неспособное вместить индивидуальные особенности и представления об относительно едином для нации менталитете. Профессор В. Е. Семёнов выделяет несколько основных типов менталитета в современном российском обществе: 1) российско-православный; 2) коллективистско-социалистический; 3) индивидуалистско-капиталистический; 4) криминально-групповой, 5) мозаично-эклектический, определяя его, как «псевдоменталитет».
С идеей полиментальности имеет много общего и идея мультимодаль-ных обществ, согласно которой «каждый народ представлен не одной модальной личностью, а несколькими переходными формами между ними» [19, с. 64]. Она была предложена этнологами. По словам Т. Г. Сте-фаненко, модальная личность - «это не "средняя" личность, а чаще всего встречающаяся. Иными словами, использование понятия модальной личности не предполагает, что все или даже большинство членов общности имеют одну и ту же личностную структуру» [19, с. 63]. Е. А. Тимофеева констатирует, что «каждый народ, нация, этнос или любая другая общность складывается из отдельных личностей, поэтому при рассмотрении проблем национального менталитета необходимо учитывать, что и национальный менталитет включает в себя индивидуальные менталитеты отдельных личностей, принадлежащих к той или иной нации или же относящих себя к ней» [20, с. 554].
Как итог - мозаичность менталитетов как народов, так и конкретных личностей. Посмотрим на менталитет любого конкретного россиянина. Он включает в себя следующие основные характеристики: 1) российского менталитета в целом; 2) менталитета нации, к которой принадлежит человек; 3) менталитета жителей региона его проживания; 4) менталитета городского или сельского жителя; 5) менталитета жителей конкретного города - Москвы, Санкт-Петербурга, Краснодара или села; 6) менталитета той или тех социальных групп, к которой/которым он относится; 7) менталитета представителя мужского или женского пола.
В-четвёртых, характеристики национальных менталитетов весьма относительны и в огромной степени зависимы от идеологических предпочтений авторов таких характеристик и отношения к носителям данных менталитетов.
Культурологи рассматривают и определяют менталитет как совокупность представлений, воззрений общностей людей определённой эпохи, географической области и социальной среды, оказывающих влияние на исторические и социокультурные процессы. Содержание менталитета при этом определяется уровнем общественного сознания, при котором мысль не отделена от эмоций, от ментальных привычек и приёмов сознания. Известный советский и российский историк-медиевист, культуролог Арон Яковлевич Гуревич под ментальностью понимает «социально-психологические установки, способы восприятия, манеру чувствовать и думать. Ментальность выражает повседневный облик коллективного сознания, не отрефлектированного и не систематизированного посредством целенаправленных умственных усилий мыслителей и теоретиков. Идеи на уровне ментальности - это не порождённые индивидуальным сознанием завершённые в себе духовные концепции, а восприятие такого рода идей определённой социальной средой, восприятие, которое их бессознательно и бесконтрольно видоизменяет, искажает и упрощает» [5, с. 115-116]. Таким образом, менталитет представляет собой цельную характеристику людей, существующих в определённой культуре, которая позволяет описать своеобразие ощущения этими людьми окружающего мира и объяснить специфику их реагирования на него. «Когда мы говорим о ментальности, то имеем в виду, прежде всего, не какие-то вполне осознанные и более или менее чётко формулируемые идеи и принципы, а то конкретное наполнение, которое в них вкладывается» [4, с. 454].
Однако, как уже мы замечали, в научных трудах исследователей ментальность предстаёт как весьма ёмкое и широкое понятие. Элементы, из которых она состоит, тесно взаимосвязаны, но при этом противоречивы и нередко даже логически несовместимы. Поэтому чётко сказать, как устроена ментальность, в какой степени и какую систему образуют её элементы, - очень трудно [15, с. 305]. В принципе она не образует структуры и может быть описана не в более или менее упорядоченных, однозначных понятиях, но в синонимах со смысловыми различиями, плохо дифференцированными по значению [21, с. 121]. Известный европейский историк-медиевист Франтишек Граус замечал, что ментальность нельзя определить, но можно описать, поскольку она выявляется в мнениях и типах поведения. Это, по его словам, абстрактное понятие, придуманное историками, а не явление, открытое ими в исторической действительности [8, с. 79-80].
Ещё раз подчеркнём, что понятия «ментальность» и «менталитет» часто используются как синонимы в научной практике, и попытки развести их пока не увенчались успехом.
Достаточно подробно обосновывая взаимосвязь менталитета и ментальности, многие исследователи, в силу недостаточной методологической разработки проблемы, в то же время предлагают подходы к дифференциации этих понятий, не позволяющие в полной мере установить специфику их содержания. Таким образом, можно констатировать, что «менталитет» и «ментальность», как научные понятия, обладают большим аналитическим потенциалом.
Литература
1. Бердяев Н. А. Душа России // Русская идея / сост. и авт. вступ. статьи: М. А. Маслин. - Москва : Республика, 1992. С. 295-312.
2. Вяльцев С. В. Национальный менталитет как предмет этнопсихологического исследования // Объединенный научный журнал. - 2004. - № 4. - С. 21-22.
3. Гостев А. А. Проблема российского менталитета в свете отечественной православно-христианской традиции // История отечественной и мировой психологической мысли: ценить прошлое, любить настоящее, верить в будущее : материалы международной конференции по истории психологии «V московские встречи», 30 июня - 3 июля 2009 года / Ин-т психологии РАН, Московский гуманитарный ун-т ; отв. ред.: А. Л. Журавлев, В. А. Кольцова, Ю. Н. Олейник.
- Москва : Институт психологии РАН, 2010. - С. 22-32.
4. Гуревич А. Я. Ментальность // 50/50. Опыт словаря нового мышления / [ред.-сост. Г. Козлова] ; под общ. ред. Ю. Афанасьева, М. Ферро. - Москва [Париж] : Прогресс : Пайо, 1989. - С. 454-456.
5. Гуревич А. Я. Смерть как проблема исторической антропологии: о новом направлении в зарубежной историографии // Одиссей. Человек в истории / отв. ред. А. Я. Гуревич. - Москва : Наука, 1989. - С. 114-135.
6. Дубов И. Г. Феномен менталитета: психологический анализ // Вопросы психологии. - 1993. - №. 5. - С. 20-29.
7. Дюби Ж. Развитие исторических исследований во Франции после 1950 года // Одиссей. Человек в истории / отв. ред. А. Я. Гуревич. - Москва : Наука, 1991.
- С. 48-59.
8. История ментальностей, историческая антропология. Зарубежные исследования в обзорах и рефератах / ред. Е. М. Михина. - Москва : РГГУ, 1996.
- 256 с.
9. Кириенко В. В. Менталитет современных белорусов. - 2-е издание. - Гомель : ГГТУ имени П. О. Сухого, 2005. - 225 с.
10.Кондаков И. В. Культурология: история культуры России. Курс лекций.
- Москва : ИКФ Омега-ЛЖ ; Высшая школа, 2003. - 616 с.
11. Леви-Брюль Л. Первобытный менталитет. - Санкт-Петербург : Европейский дом, 2002. - 400 с.
12.Лурье С. В. Историческая этнология : учебное пособие для вузов. - Москва :
Аспект-пресс, 1997. - 446 с.
13.Лурье С. В. Метаморфозы традиционного сознания. Опыт разработки теоретических основ этнопсихологии и их применения к анализу исторического и этнографического материала. - Санкт-Петербург : Типография имени Котлякова, 1994. - 288 с.
14.Магун В., Руднев М. Жизненные ценности российского населения: сходства и отличия в сравнении с другими европейскими странами // Вестник общественного мнения. Москва : АНО «Аналитический центр Юрия Левады».
- 2008. - № 1 (93). - С. 33-58.
15.Михина Е. М. Размышляя о семинаре. Субъективные заметки // Одиссей. Человек в истории / отв. ред. А. Я. Гуревич. - Москва : Наука, 1994.
- С. 300-319.
16.Полежаев Д. В. Феномен менталитета в социально-гуманитарном знании: историографические заметки // Личность. Культура. Общество. - Москва : Изд-во ИФ РАН, 2009. - Т. XI. - Вып. 2 (48-49). - С. 496-501.
17. Пушкарев Л. Н. Что такое менталитет? Историографические заметки // Отечественная история. - 1995. - № 3. - С. 158-166.
18.Семенов В. Е. Российская полиментальность и социально-психологическая динамика на перепутье эпох : избранные научные работы: 1971-2007 гг. / Санкт-Петербургский государственный университет, Факультет социологии, Научно-исследовательский институт комплексных социальных исследований. - Санкт-Петербург : Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2008.
- 478 с.
19. Стефаненко Т. Г. Этнопсихология : учебник для студентов вузов по специальности «Психология». - Москва : Ин-т психологии РАН : Академический проект, 1999. - 320 с.
20.Тимофеева Е. А. Национальный менталитет и этническая самоидентификация // История отечественной и мировой психологической мысли: постигая прошлое, понимать настоящее, предвидеть будущее : материалы Международной конференции по истории психологии «IV московские встречи», 26-29 июня 2006 г. / отв. ред. А. Л. Журавлев, В. А. Кольцова, Ю. Н. Олейник.
- Москва : Ин-т психологии РАН, 2006. - С. 554-557.
21. Шкуратов В. А. Историческая психология. - 2-е, перераб. изд. - Москва : Смысл, 1997. - 505 с
